Пол Фил
Inévitables Fantastiques
Рассматривая фото, на которых она кривлялась, Дин вдруг увидела как она красива.
«Поразительно! Вот зачем наши прабабушки эспериментировали с одеждой. Это совершенно очевидно возбуждает мужчин», – улыбаясь думала Дин.
Глава восьмая. LONTOX
Я провел прощальные дни в Белом Зале для гостей на корабле Муга.
Обширная зала имела мраморный пол, высокий витражный потолок в форме купола и абсолютно прозрачную внешнюю стену из сверхпрочного экспериментального материала, напоминающего стекло.
Позже, удаляясь, я видел как великолепна эта архитектурно-технологическая идея в визуальном смысле. Происходящее в ослепительно белой зале смотрелось из космоса восхитительно, пафосно, чудесно.
А сейчас я находился здесь в обществе Муга и его администрации.
Беседа была посвящена освоению планет ближнего пространства. Кресла стояли вразброс по кругу. В центре стояла огромная ваза с чистой водой – символом жизни.
Первопроходец Моул рассказывал об одном курьезе, случившемся при освоении соседней мегапланеты LONTOX Z-014.
– Мы возвели на берегу залива сооружение в несколько сотен этажей. Своеобразную базовую вышку. Многие годы вели оттуда наблюдения за всевозможными явлениями среды. И вдруг – здание начинает делать крен. Интенсивный крен. Этакое медленное падение в сторону моря. Ну, сейсмологи-то, те и с места не сдвинулись. Не впервой. А мы, астронавты, сильно перепугались.
– И? – поинтересовался я.
– Так и стоит под углом до сих пор. Надо, кстати, слетать, замерить коэффициент. Может уже и не падает. А напугались сильно тогда, – закончил Моул.
– Вам, дорогой Моул, давно пора разобраться с этой конструкцией, – назидательно произнёс Муг. – Если она завалится в море, будет труднее с ней возиться.
– Не спорю, Муг, но Вы же понимаете, что это – проект не одного дня, который надолго отвлечет меня от местных задач, – многозначительно произнес Моул.
– И все же, принимайтесь за дело. И возьмите с собой Лира. Лир, Вам подходит это? – Муг серьезно посмотрел на меня. – Можете не беспокоиться, если Дин появится раньше Вашего возвращения, моя дорогая Неда позаботится о ней.
– Я согласен.
– Вот это по-нашему! – радостно отреагировал Моул.
– Это будет интересно, Лир! Вы не пожалеете, – сказал Муг.
***
Мек запустил старт и хладнокровно слушал обратный отсчет.
Стражи Совета равнодушно пропустили его. Никто и представить не мог, что Мек наберется наглости осуществить вылет за пределы Земли.
Скоро его догнал Мон. Получив от Мека накануне требуемый файл и похерив земные дела, жрец устремился на поиски Дин.
Прошло еще несколько часов. Солнце становилось совсем крохотным. Мек грустно наблюдал, как таяли отчеты по Солнечной системе и данные большого космоса постепенно вытесняли инфо о колыбели, в которую ему теперь было не вернуться никогда.
Астронавты очень хорошо владеют своими эмоциями, но когда тусклая точечка Солнца превратилась в ничто, глаза Мека увлажнились.
Мек не хотел отвлекать себя от тяжести, которая камнем лежала на сердце. Впереди наверняка была интересная жизнь в компании прекрасных людей, с массой интересного, с массой того, о чем он всегда мечтал. И вот какой ценой он получает это.
Еще через полчаса Мек открыл файл "Лир" и нажал ввод. Незначительная вибрация подтвердила, что корабль резко набирает скорость. На дисплее появился маршрут.
– Прощай, – обращаясь к Земле, прошептал Мек.
***
Дин была разочарована тем, что я улетаю с Моулом на Lontox, но и одновременно радовалась вступлению в такое важное сотрудничество.
Взяв себя в руки, она поинтересовалась как долго придется ждать.
– Дорога туда-обратно около трех дней, сколько там – неизвестно, – ответил я. – Дин, это опыт по освоению планеты, и я не хочу терять возможность посмотреть, как работают коллеги.
– Я была бы неискренна, если б не сказала, что очень недовольна таким стечением обстоятельств. Но мы уже совсем близко, теперь можно и потерпеть, – улыбнулась Дин.
– Я не верю, что ты уже почти здесь.
– Я тоже.
– Теперь тебе не надо выключать UGW, и мы сможем общаться, когда будем располагать временем.
– Ты похудел.
– Это камера искажает. Я такой же.
– Похудел. Я же вижу.
– Преувеличиваешь. А ты – кайф!. Пусть наша встреча скоро состоится и будет приятной.
– Пусть.
– Любовь моя, мне пора в корабль Моула. Ты найдешь мой аппарат на орбите, это нетрудно. Орбита Paradoxes очень корректна. Мусора почти нет. И еще… Знаешь, когда увижу тебя, я все свое тепло отдам тебе…
– Как приятно! Ты раньше так не говорил.
– Когда найдешь мой корабль, я сообщу тебе пароль. У наших с Меком кораблей общая система. Они стыкуются автоматически. Тебе надо будет просто нажать кнопку «JOIN LEAR» и набрать запрашиваемый пароль. И будет у тебя огромный дом на орбите.
– Хорошо!
– Я еще несколько раз зайду, а сейчас я должен покинуть свой корабль. Пока!
– Иди!
Глава девятая. Армада за работой
После недолгих приготовлений техническая армада Моула выдвинулась в направлении LONTOX. Я находился рядом с Моулом у пульта. Моул внимательно вглядывался в пространство, будто боялся наткнуться на ямку в асфальте.
– Подводная охота – изумительная там! – прервал молчание Моул. – Вы любите рыбу, Лир?
– Да, очень, но все же предпочитаю растительную основу в питании. И вообще, всегда жаль времени на еду. Так многое хочется успеть.
– А я обожаю есть. Часами могу пробовать какие-то блюда. Открою Вам секрет: все парадоксеры любят пожрать, – и он шутливо подмигнул мне.
LONTOX встречал гостей свечением, природа которого Моулу была неизвестна. Армада cела у Залива.
– Держите, – сказал Моул, протягивая мне белого голубя.
– Символ удачи?
– И это тоже. Связь, Лир. Мы – не дома. Случись что, выпустите его в небо с информацией о себе. Он найдет другого человека, который поможет Вам.
Я поставил голубя на перила пульта, но тот тут же прыгнул на мое плечо. «Прелесть какая», – подумал я.
Моул начал экскурсию с сотого этажа. Здесь жили парадоксеры первого крена.
– Эту сигару прикрепили к коре ста двадцатью сошниками стометровой длины. Я возмущен тем, как работают плиты LONTOX! Понимаешь, наклонилась не конструкция, а плита, на которой она стоит. Ни один сошник, не подкачал. Слава Энергии Звезд, здание сделано из сверхлегкого материала. Если бы это было стекло, металл или смеси, хряпнулась бы башня в море, вызвав большую волну. Подлети поближе! – кричал Моул, переходя на «ты».
– Есть! – я пилотировал осмотровый вертолет. Немного переборщил с нажатием педали, и аппарат чуть не задел стену. Голубь легонько клюнул меня в ухо: мол, ты чего так неаккуратно!
– Есть еще крен! Незначительно, но за прошедшие недели наклонилась больше, чем ожидал! Лир, давай вверх, замерим макушку, и если там данные подтвердятся, начинаем демонтировать! – говорил Моул.
Армада Моула разобрала здание в течение нескольких часов. Я летал между этих огромных кранов и внимательно наблюдал процесс. Такую глобальность в строительном деле видел впервые.
Парадоксеры кренов попросили Моула расставить куски здания так, чтобы образовалась деревня или город, в котором можно было бы начинать цивилизованную программу.
Так и сделали.
Мы почти не спали. В темное время суток занимались разработкой агрикультурных программ, а днем – закладывали производства.
Когда, все же, недолго отдыхали, голубь сидел рядом со мной и легонько поклевывал меня в область уха. Я так привык к этому, что уже и не замечал внимание почтальона, а опасений, что ухо пострадает не возникало.
В один из дней я погрузился в залив.
– Все эти предупреждения и голоса, звуки и видения, Лир, всегда – плод работы уставшего мозга. Мозг человека, который находится в необычной для него ситуации, будто защищает себя, порождая собственные видео и аудиоканалы, – слышал я голос Моула, погружаясь в мариновую глубину.
– Всегда-всегда? Есть же доказательства, что это не просто миражи и галлюцинации, но и действительно существующие явления, – отвечал я.
Голос мой дрогнул. Ниоткуда резко появилась крупная белая акула.
– Что у тебя там? – поинтересовался Моул.
– Акула! Тут они кусучие? – тихо спросил я.
– Не только кусучие, но и с высоким уровнем интеллекта. Не шевелись. Пусть обнюхает. Если она не голодная, по идее должна уйти без скандала.
– А если голодная? – засмеялся я.
– Не паникуй, – после паузы, серьезно произнес Моул.
Оба замолчали. Я старался не привлекать внимание хозяйки угодий, а Моул ждал сообщений.
Акула приблизилась и с расстояния в несколько сантиметров посмотрела мне прямо в глаза.
"Всё хорошо, я просто посмотрю и уйду. Не хочу никому причинить ничего плохого", – говорил я ей взглядом, и чувствовал, что "звучу" неубедительно.
Хищница вглядывалась в глаза. Она удивленно отметила, что в них не было страха. Я просто не знал чего именно мне следует бояться. И все же взгляд у акулы был, хоть и полон интеллекта, но не из приятных. Я решил прервать затянувшуюся паузу. Я осторожно протянул руку к ужасной морде и погладил её.
Позже, спустя много недель, мне приснится, что чудовище резко втягивает руку в свою пасть по самое плечо и даже откусывает часть ребер.
А сейчас всё выглядело, как общение друзей. Монстресса покачивала телом от каждого прикосновения, будто возбуждалась.
Такие мгновения очень важны для всех людей. Мы чувствуем животный страх перед дикой природой из-за физической слабости вместе с ощущением возрастающего преимущества засчет нашего более высокого интеллекта. Такие случаи воспитывают обе стороны и делают честь сильнейшему в физическом смысле за снисходительность, сильнейшему в умственном – за смелость.
При выходе из такого диалога на совести хиляка-интелектуала – мудрость и выдержка, своевременность завершения контакта, на совести хищника – оставаться таким же лапочкой.
– Она ушла! – сообщил я.
– Будешь подниматься? – осведомился Моул.
– Нет. Продолжу. Когда еще буду здесь.
– Молодец! – похвалил Моул.
Глава десятая. Адаптация. Отчеты
Я видел из отчетов, что Дин прибывала на орбиту PARADOXES. Она находилась в смотровой зале. Рассчитав время необходимое для спуска в лифте к пульту для осуществления стыковки, она решила максимальное время провести наблюдая PARADOXES и делая снимки планеты, о которой так много слышала.
Дин позже рассказала, как она чувствовала мощный прилив сил. Утомительной первая часть пути к счастью не оказалась. Дин предвкушала одновременно и знакомство с Мугом и Недой, и посещение PARADOXES, и встречу с моим кораблем. Ею овладело сладостное ощущение и осознание некой преемственности и неожиданной, нежданной, сочетаемости разных, по-своему важных, событий. Дин любила такие состояния и хорошо умела с ними обращаться. Она извлекала из этого массу энергии, которая меняла работу ее вегетативной системы, и она становилась красивой до необычайности. И сейчас, наблюдая величественную картину входа на орбиту огромной планеты, Дин была похожа на молодую богиню.
***
Моул показывал мне свой инструмент. Для монтажа электронных блоков он создал так называемые "хиэры", что на языке парадоксеров означало "продолжение руки". Своеобразная перчатка надевалась на руку и программировалась под несколько предполагаемых видов работ, превращая каждый из пальцев в легкоуправляемый инструмент на выбор. Уровень воздействия на предмет трансформировался непосредственно из биологического усилия человека и благодаря работе специальных датчиков приобретал необходимую мощность.
Датчики на перчатке анализировали не только характеристики и величины тока руки, но и все нейрособытия в организме, делая все реакции хиэра на получаемые задания максимально чуткими и очень быстрыми. По окончании работ, можно было просмотреть файл со всеми событиями процесса, почитать анализ работы человека и просмотреть отчет о работе компонентов изделия. Моул не случайно изобрел такой инструмент, поскольку был убежден, что при работе отверткой, молотком и другими простейшими инструментами человек тратит семьдесят процентов энергии на лишние движения, то есть почти впустую.
Хиэр призван был оптимизировать движения руки и усилить их. Моул не уставал защищать и рекламировать хиэр на всех форумах, как предельно важное достижение цивилизации PARADOXES.
В результате такой активности Моула у него появилось очень много врагов в среде парадоксеров-конструкторов (разных там неудачников). Моул рассказал мне, что однажды эти ублюдки напали на него прямо в домашней лаборатории, разнесли вдрызг последний проект, а потом били Моула молотком по голове и приговаривали: «Вот тебе, конструктор хренов, без хиэра!»
К счастью Моул незаметно дотянулся до тревожной кнопки и засранцев взяли. А раненый Моул пролежал в койке несколько недель.
Мы с ним так увлеклись упражнениями с хиэрами, что демонтировали, а потом вновь собрали всю лабораторию атмосферных прогнозов. И остались этим вечером без сводки.
– Как он тебя ждал! – поглаживая голубя нараспев говорил Моул, прихлёбывая травяной чай.
– Да, он очень мил, – подтвердил я, делая свой глоток.
– Ты и Дин: забирайте его с собой. Он без тебя тут может от тоски умереть, – сказал Моул.
Я утвердительно кивнул. Почтовик запрыгнул к нему на плечо.
– Сколько ему лет? – поинтересовался я.
– О! Он мой ровесник. Почти одиннадцать лет, – ответил Моул.
– Любопытно как время течет у вас здесь.
***
Мек позже рассказывал мне, что не сразу привык к кораблю Дин.
Если технические и навигационные помещения были устроены стандартно, то бытовой, лабораторный и развлекательный этажи потрясли его красотой, смелостью и целесообразностью решений.
Я хорошо знал это место и скучал по нему. Зона отдыха Дин (этакая светлая территория со всем светлым) стала любимым местом времяпрепровождения Мека. Обширный диванный полукруг был расположен напротив большой экранной панели с мощным звуковым порталом. Огромная светлая зала имела продолжение в танцполе, переходила в бар и завершалась бильярдными столами. В середине танцпола стоял вычурный кислотный микромобиль, и позже Мек совсем забросил ходьбу, передвигаясь по кораблю в этом оригинальном электрокаре с девичьими висюльками на зеркале заднего обзора.
По отчетам я видел, что в связи с таким обновлением образа жизни Мек собрал волосы в «конский хвост», подбрил брови на манер английских панков позапрошлых столетий и сделал несколько татуировок на плечах.
Подъехав к диванам, Мек включал пультом какой-нибудь фильм, потом отправлялся к бару, где, не выходя из транспортного средства, варил кофе. Затем ехал назад к диванам, но фильм смотрел так же, из машины. Поставив фильм на паузу, ехал в бассейн и плавал в предвкушении просмотра следующего эпизода.
Такие и подобные события полностью отвлекли Мека от упаднических мыслей.
А когда он раскопал в студии видеокамеры и, расставив их в разных блоках корабля, принялся за видеосъемку, время полетело совсем незаметно. В конце второго месяца полёта Мек уже не просто монтировал клипы, а стал всерьёз задумываться над сценарием художественного фильма с собой в главной роли. Кастинг актеров был недолгим: Мек был на корабле совершенно один.
***
– Парадоксеры первого крена – это уже в сущности лонтоксчане, поскольку в некоторых семьях уже есть третье поколение. Все они в основном из тех, кто не поддерживает Муга. В сущности, LONTOX – своеобразная колония. Но жить парадоксерам здесь непросто. Мы идем за Светом, а здесь так не получается, – негромко рассказывал Моул, когда они с Лиром пошли на прогулку в лес похожий на кедрач. Деревья были разлапистые. Пушистая хвоя скрывала красивые светло-коричневые чуть красноватые шишки. Песок становился у леса более темным с пепельным оттенком, и в целом картина была весьма необычная.
– А парадоксеры второго крена? – спросил я, автоматически запомнив, что надо будет уточнить что значит «идти за Светом».
– О! Эти, напротив, подчеркивают, что они – парадоксеры.
– Почему?
– Они – большей частью сильнейшие астрофизики, которые в своё время поддержали концепцию мироздания Муга. И здесь изучают и далее развивают его теорию, – Моул остановился. Было уже совсем темно. – Посмотри. Вон там. Большая яркая звезда. Ведь это и не звезда вовсе. Это наша родная PARADOXES. Час назад она была почти в зените. За этот час мы прошли с тобой пешком около трех километров, LONTOX повернулся на несколько градусов относительно своей оси, проделал определенный путь по орбите относительно ЭИИ, нашей жизнеобразующей звезды, которая в свою очередь тоже движется относительно всей громады мироздания, меняя координаты каждое следующее мгновение. Движение – не случайно. Оно – проявление не только пространства, но и времени.
– Теория относительности. Но это знание есть у всех. Что тут такого? – сказал я, задрав голову вверх.
– Дело в другом. Муг доказал возможность всевидения. У вас на Земле уже пользуются методиками Муга для просмотра событий в будущем.
– Да, я установил эту программу в своем корабле.
Моул удовлетворенно кивнул. Я было открыл рот, чтобы перечислить значимые события своего будущего, которые он видел в программе, но Моул движением ладони остановил его.
– Знаешь что самое любопытное во всём этом, Лир? – после паузы сказал он.
– Что же? – я был заинтригован.
– Энергия звёзд дает нам всю информацию о нас при рождении и забирает в момент смерти. В течение всей жизни нам дана способность видеть эти события. Ясновидение так же естественно для людей, как и фиксация происходящего в настоящем.
Я молча посмотрел на Моула. «И только-то?» – взглянул я на него.
– Но лишь единицы берут на себя труд заниматься этим, – грустно закончил Моул.
– Вы знаете? …Пробовали? – я вдруг почувствовал волнение.
– Как тебе сказать… Мало только знать, нужно обязательно верить, – будто самому себе ответил Моул.
***
Вместе мы смотрели отчеты из Paradoxes.
– Это мой искусственный эстуарий. Я провожу здесь время, когда совершенно одна. Я люблю открытые пространства, стремлюсь туда, где преобладает влажная теплая погода, – говорила Неда, приглашая Дин пройти в своеобразное святилище, с эстуарием вместо стены.
Она взяла Дин за руку и повела к воде.
Неда была приветлива, однако, немногословна. Общих тем у неё с Дин пока не было, а женщины парадоксеров – не очень разговорчивы с женщинами других миров.
Неда была первой леди PARADOXES, наибольшей планеты в известной Вселенной. PARADOXES являлась планетой гармоничных взаимовлияний всего, и конфликтность здесь зижделась только лишь на основе творческих, понятийных противоречий, которые иногда приводили к коротким неразрушительным войнам.
– Муг сказал, что ты и Лир не вынесли разлуки и пошли против Совета Земли! Похвально! – сказала Неда, передавая Дин чашу, которая стояла на столе у самой воды.
– Что это? – спросила Дин.
– Свет ЭИИ. Вода, обогащенная светом нашего Солнца, – нараспев сказала Неда. – Парадоксеры всю жизнь вынуждены бежать за светом ЭИИ. Наш день долог, но так же и долга ночь. Тот, кто живёт оседло, гибнет.
– Как жаль, – тихо произнесла Дин.
– Но это же и хорошо. Мы не можем выжить без света и тем подтверждаем основную идею Высшего: Свет рождает и продолжает жизнь. Сделай несколько глотков, – Неда по-матерински заботливо, и несколько сурово посмотрела на Дин.
Дин сделала осторожный глоток. Потом второй.
– Обыкновенная на вкус, – задумчиво сказала она.
– Пей еще. Выпей всю чашу, – настаивала Неда.
Дин послушалась.
– Что чувствуешь теперь? – спросила Неда немного погодя.
– О, Боже! Я чувствую.. Я чувствую… Необыкновенную радость!
– В тебя вселилась Светлая Радость ЭИИ. Она никогда не покинет тебя с этого мгновения! Ты проживешь значительно дольше, чем определено Землёй, и каждый миг твоей жизни будет чрезвычайно красивым, – торжественно сказала Неда и обняла Дин.
Дин в молчаливом восторге смотрела на Неду. Она чувствовала, что не имеет полного представления о том, что в настоящий момент происходит. Неда была магнетична. Дин лишь успевала понять, что ей передают что-то существенное, определяющее. Это было приятно, страшно, сладостно, чарующе, стройно и красиво.
– Лир будет черпать здоровье, блаженство и счастье в общении с тобой. Ваши дети будут счастливы от того, что вы с Лиром любите друг друга и любите их. Лир научится обращаться с солнечной энергией и прекратит использовать недра планеты. Люди вашего дивного мира еще долгое время после кончины Лира, а потом и твоей, будут слагать о вас легенды и благодарить, – довольно скоро, как-то обыденно сказала Неда и многозначительно замолчала.
– Так будет? – воспользовалась паузой Дин.
– Так видит мой разум, и значит должно быть так. Согласись, что это хорошо.
– Да это просто сказка! – чуть не закричала Дин.
– Берегите ваш мир.
– Обещаю.
– Ты еще научишься создавать эликсиры долголетия, но это мой подарок. Когда почувствуешь, что Лир уже не тот, выдавишь содержимое в его напиток. Проверено на Муге, – и Неда протянула Дин капсулу размером с горошину.
– Как здорово! – смущенно шепнула Дин.
Глава одиннадцатая. Праздник Нового Дня
– Мы очень дорожим нашими знаниями о Земле, которую здесь называют Ледяной Планетой. Я всегда с любовью посещаю это место. Так положено в моем роду. Все мои предки и предки Муга летали на Землю. Природа Земли чудесна. Наши дети часто играют в Землю и мечтают побывать там и даже жить там. Вот фотографии Земли, сделанные нашими экспедициями, когда она была полностью покрыта льдом. Красиво, не правда ли? Но фазы Земли настолько скоротечны, что мы не успеваем застать хоть сколько-нибудь стабильный период и каждое посещение приносит нам большие разочарования. Войны и одна за другой гибель цивилизаций Земли пугают парадоксеров, – говорила Неда, расчесывая золотые волосы Дин. Я видел их на огромном экране в своем отсеке, где обычно пил кофе и ел сэндвичи. Девушки слали мне воздушные поцелуи. Я показывал викторию.
– Я была в шоке, когда впервые услышала о продолжительности вашей жизни, – призналась Дин.
– Парадоксер живет долгую и счастливую жизнь, но физическая смерть его так же мучительна, как и смерть большинства землян. Однако, я предлагаю ненадолго приостановить эту сложную тему и немедленно лететь на праздник открытия Нового Дня! – задорно сказала Неда. Не касаясь, она провела рукой над головой Дин. Волосы шевельнулись.
– Что ты сделала сейчас? Это было необычно и так приятно! Ощущение восхитительное! Лир, ты видел? – воскликнула Дин.
– Я поделилась своим теплом. Делай это со всеми, кто приятен тебе. Вот так, – и Неда повторила движение.
– У меня получится? – засмеялась Дин.
– Несомненно, дорогая! – обняла ее Неда.
***
Я переключился на Мека и видел, что он быстро нашел свой корабль на орбите и трудился со стыковочным файлом. Корабль Дин был запрограммирован под стыковку с моим, но стыковочная площадка моего корабля была занята кораблем Мека, на котором прибыла Дин. И теперь возникла несуразная ситуация: Мек кружил по орбите рядом с двумя кораблями без возможности состыковаться с ними.
Чертыхаясь от досады, Мек принялся перепрограммировать файл Дин под стыковку со своим кораблем, но ничего не выходило. Его собственные, им же столь тщательно разработанные защиты, при каждом запросе вновь и вновь отправляли своего создателя на перезагрузку. Мек так издергался и увлекся маневрами, что едва не задел корабль Муга, который уже давно летел рядом.
***
Мек переключил меня в Белый Зал, где они сидели с Мугом.
– Вас, коллега, я меньше всего ожидал увидеть здесь. Дин рассказала мне о ваших приключениях дома. Крайне жаль, что Земля подвержена влиянию Совета. PARADOXES может вмешаться, но мы опасаемся, что Совет настроит всех землян против нас, как вторженцев, и начнется война. А это не является нашей целью! О, Лир, здравствуйте!
– Понимаю Вас, Муг! И считаю Вашу политику справедливой и давно наблюдаю за Вашими свершениями. Увы, Земле, вернее, теперешней ее цивилизации, пора позаботиться о самой себе. И если новая катастрофа неизбежна, пусть она случится. Я устал бороться с экологическим безобразием, продажностью и агрессивностью Совета. Вот, решил отправиться с Лиром и Дин на их планету. И будь, что будет.
– Я рад такому стечению обстоятельств. Более того, уверен, мы с Вами не раз увидимся, поскольку планируем гуманитарные экпедиции к Вам, Лир. А сейчас, дорогой Мек, дорогой Лир, приглашаю Вас на праздник Нового Дня. Там Вы встретитесь с Дин и познакомитесь с моей женой. Ее зовут Неда. Вы когда-то общались с ней в UGW.
– С удовольствием, Муг. Я не чувствую усталости. Только сначала возьмите это. Здесь мой новый фильм. Надеюсь, Вы посмотрите его с удовольствием! – и Мек протянул Мугу микродиск.
Муг с благодарностью взял диск. Парадоксеры не занимались художественным кинематографом уже лет сто. Планетяне были помешаны на реальных открытых действах. Красота планеты и высокотехнологичный кочевой образ жизни цивилизации располагали к этому. И так случилось, что кинематограф не прижился. Использовался разве что в технических и архивационных целях.
***
– Парадоксеры идут за Светом! И сегодня наступил Новый День! – кричал высоченный парадоксер, жонглируя собой в канатном сиденье. Он находился в двухстах метрах над огромной территорией, которая была заполнена празднующими. Приспособление, позволявшее ему так выкручиваться, было прикреплено к огромному дирижаблю, от которого во все стороны отстояли в воздухе еще несколько меньших ярко раскрашенных дирижабликов. Толпа отвечала ему повторением фразы и последующим многотональным ором. Это было похоже на мажорный аккорд, извлеченный из струн арфы, который тянется бесконечно.
Дин была поражена лаконичностью текстовой составляющей праздника, и Неда быстро это заметила. Я переключился на их диалог.
– У нас не принято произносить всю информацию, особенно когда мы находимся в эмоциональном состоянии. То, что является горем или радостью для одного, может оказаться прямо противоположным для другого. На PARADOXES принято говорить только ключевые фразы. Мы обладаем способностью улавливать остальное из вибраций собеседника. Когда же это – вот такой большой праздник, то мысли всех – едины! Огромная радость от начала новой полосы. Полосы благоденствия, тепла, новой любви. В это время образуются новые пары, семьи. Это великое время для нас, – мягко произносила Неда. Произнося для Дин всю информацию, она делала над собой усилие. Ей казалось, что она говорит информацию дважды.
Неда и Дин крейсировали на президентском дирижабле. Парадоксеры громко приветствовали их. Красочные шары огромных размеров плавали в небесной вышине. Кругом на поверхности и в воздухе летали микробипланы и воздушные шары. Туда-сюда носились джеты небольших размеров, а некоторые парадоксеры летали сами по себе, используя разнообразные небольшие летательные конструкции. Таким образом от поверхности планеты до трехсот метров вверх все кишело людьми и летательными аппаратами, которые двигались изумительно гармонично, без травмоугроз. Действо выглядело не просто торжественно, а божественно. Красочность, быстрота и легкость – так можно было бы охарактеризовать его в двух словах.
– Удивительно, что Новый День прилетели встречать даже парадоксеры первого крена! – воскликнула Неда.
– Не понимаю! Что? – кричала с мостика Дин.
– Даже парадоксеры первого крена, которые недолюбливают Муга, здесь!! – ещё громче крикнула Неда.
Дин пальчиками коснулась ушей и пожала плечами, дав Неде понять, что ничего не слышит.
– Дин, Неда говорит, что даже парадоксеры, которые недолюбливают Муга явились сюда»
– Спасибо! Я скучаю!
– Скоро увидимся!
В это время над территорией праздника появился дирижабль Муга. Муг находился на мостике в обществе Мека. Они о чем-то беседовали, а точнее кричали что-то один другому на ухо. Однако, было видно, что в нарастающем шуме они ничего не слышат из того, что друг другу говорят.
– Мууг! Мууг! – нараспев скандировала толпа.
В небо взмыли новые сотни летательных аппаратов разных мастей, которые, выстроившись в замысловатые сложно пересекающиеся ряды, показывали различные узоры небесной красоты.
– Приветствую вас, парадоксеры! – начал свою речь взволнованный Муг. – Эии дарит нам Свет, но делает это так, что парадоксеры всю свою жизнь должны идти за ним. Великое Солнце своим теплом породило наш красочный мир, в котором есть все нужное нам. Эии заставляет нас следовать за ним по этой прекрасной планете, и эта великая данность – самое дорогое, что у нас есть! Восславим Эии! – и Муг поднял обе руки вверх.
«Эии!! Эии!!» – загудела толпа в едином порыве. Дин могла бы принять это за разновидность языческих обрядов, но интеллект каждого из толпы и необычайная красота действа остановила ее в этом мнении.
– Я вижу здесь парадоксеров первого крена. Эти первопроходцы солнечной планеты LONTOX потеряли жён и детей, матерей и отцов, сестер и братьев в беспощадной катастрофе. Простите нас! Мы не успели прийти к вам на помощь! Наши экспедиции возобновлены и теперь парадоксеры первого крена смогут получать регулярную помощь! – громко заявил Муг. – Сегодня с нами трое землян! Это редкие гости на PARADOXES! Рядом со мной великий ученый Земли – Мек, а на президентском дирижабле, вместе с моей дорогой Недой, находится Дин, которая любит Лира, землянина-первопроходца. Лир тоже скоро будет здесь! Приветствуем вас, Мек, Дин и Лир!
К Дин и Меку с разных сторон подлетели парадоксеры-дети. Они забросали их чем разноцветным и мягким.
– Не бойся, это цветы! – крикнула Неда, когда испуганная Дин, закрыла лицо ладонью.
Дин посмотрела в камеру, подмигнула мне и бросила спонтанный букет в мою сторону.
– Я жду тебя! – крикнула она.
Глава двенадцатая. Конец разлуки
LONTOX провожала нас, покачивая песчаными золотистыми боками. Если бы не капризы планетарной коры, LONTOX можно было бы смело причислить к лучшим естественным пляжам известной Вселенной.
– Неслабый пляж построили! – прошептал я, и Моул похлопал меня по плечу.
– При том обилии хвойных лесов, обширных краснопочвенных угодий, богатейших фауны и океанических даров, которыми обладает LONTOX, это еще и замечательное решение продовольственного вопроса! – сказал он.
– Мне кажется, все же, что движения коры являются существенным препятствием для массового переселения, и планета будет всего лишь туристическим раем, – задумчиво произнес я.
– Кто бы спорил! Только парадоксерам первого крена это бесполезно говорить. Так же, как Земле предлагать отказаться от денег, – ухмыльнулся Моул.
Я молча кивнул. Моул был в курсе того, что я – автор нескольких работ о причинах деградации цивилизаций, и не стал развивать больную тему.
Атмосфера LONTOX делала планету светлозолотой. Казалось, что светящийся нежным светом шар имеет водянистую поверхность. LONTOX захватывала все внимание, и мы молча смотрели на нее. Это была неописуемая красота. Чем больше мы удалялись от планеты, тем легче становилось изображение. Через несколько часов это уже была небольшая звездочка. Едва заметная, похожая на миллионы других.
