bannerbannerbanner
ГлавнаяЖажда властиПьер-Андре ТагиеффПротоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование
Уменьшить шрифт (-)  |  Увеличить шрифт (+)
Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Пьер-Андре Тагиефф
Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Речь идет всего лишь о сказке

«Речь идет всего лишь о сказке. Но о сказке клеветнической, убийственной, из-за которой пролились потоки крови безвинных евреев. О сказке живучей»[9]. Это замечание Жюля Исаака относительно выдумки о ритуальных преступлениях евреев равным образом касается и мифа о еврейском всемирном заговоре, который в XX в. распространялся в основном через «Протоколы сионских мудрецов». Каковы бы ни были намерения Нилуса, публикуя «Протоколы», он, по словам Н. Кона, «замостил дорогу для самой великой резни в мировой истории»[10]. В самом деле, миф не сводится к какому-то запасу представлений и стереотипов, он наделен силой обольщения – в том смысле, что удовлетворяет потребность в понятности, силой действия, – в том смысле, что мобилизует тех, кто воспринимает мир через данные категории.

Однако заговорщицкий мир, который несут «Протоколы», структурируется с помощью манихейского дуализма: этот миф показывает в действии силы зла, борющиеся против сил добра. Миф о еврейском заговоре ясно означает воплощение зла: «Международное еврейство»[11]. Он дает, таким образом, мишень и цель для мобилизаций, которые может инициировать: раскрывая еврейский заговор против человечества, «Протоколы» показывают всем народам их долг. Мобилизация против евреев обращается в некую священную обязанность: следует очистить землю от «врагов рода человеческого»[12], избавить ее от «злейших врагов всех народов»[13]. Ибо этот миф дегуманизирует евреев, сатанизируя их: перед лицом абсолютного и дьявольского врага не рассуждают, нельзя с таким врагом договориться: задача заключается в том, чтобы вступить с ним в смертный бой, он может завершиться только победой евреев или только победой антисемитов, зла или добра. Верить во всемирный еврейский заговор, имеющий целью разорить и покорить все народы, – это значит превратиться в фанатика; речь более не идет об антисемитизме, сотканном из антиеврейских «предрассудков», негативных стереотипов или недоброжелательных слухов; речь идет о таком видении мира, о такой концепции истории, которую целиком принимают или целиком отвергают. С помощью конспирационистского мифа ненависть организуется, вписывается в некую логику, пропитывает тот образ мира, который, в свою очередь, придает мифу связность, нацеливая его на ненавистную сущность врага.

В своем исследовании сказки о ритуальных убийствах Ж. Исаакписал: «Не будем отмахиваться от нее простым пожиманием плеч. На Ближнем Востоке это живучее верование, глубоко укорененное в народной ментальности, оно еще бродит по улицам»[14].

I. Предварительные вопросы методологии и интерпретации

В 1950 г. тогдашний историк не мог вообразить себе ни того, что сказка о еврейском заговоре по-прежнему будет будоражить умы в 2004 г., ни того, что она выйдет на улицы в форме лозунгов – и не только на Ближнем Востоке. Что здесь наиболее примечательно, так это гомологичное функционирование двух главных антиеврейских мифов, обладающих символической эффективностью в условиях современности, а также их периодически повторяющееся идеологическое породнение, как если бы они укрепляли один другого: миф о ритуальных убийствах позволяет приписать еврею склонность к кровожадности, тогда как миф о заговоре для завоевания мира позволяет универсализировать поле жертв этого «жестокого» народа, объединить таким образом народы – жертвы единого врага. Конечно, это мощный и грозный враг, но своей силой он обязан тайне, окружающей его действия: поэтому раскрыть тайны «Сионских мудрецов» значит лишить их главного условия мощи. Публикация «Протоколов» мыслится с этого момента как долг и как метод борьбы против воплощения зла. Ибо современным антиеврейским мифологам необходимо демонстрировать «доказательства»: они будут производить фальшивки, чтобы доказать существование заговора. Дело не обходится без парадокса: если тайное общество действительно является тайным, то из его недр не должно было бы выйти ни одного письменного изложения его секретов. Поэтому необходимо вообразить себе взаимодействия случайностей и уловок, чтобы сделать правдоподобным факт обладания секретами, раскрытие которых угрожало бы «международной секте» евреев[15]. Вот почему текст «Протоколов» обычно сопровождается комментариями и глоссами, включающими рассказ о похищении «документа» из какого-то сверхсекретного места, где его хранили.

 

1. Типология подходов

Природа текста «Протоколов» такова, что его изучение предполагает несколько подходов. Мы кратко рассмотрим четыре таких подхода, подчеркивая их неразрывность в перспективе глобальной истории, включая истолковывающее качество, свободно черпая вдохновение из арсенала социальных наук.

«Протоколы» можно изучать в рамках истории, типологии или психосоциологии теорий заговора, связанных с феноменом современных тайных обществ (конец XVIII–XIX в.), как факт и как миф[16]. Ученые смогли показать, что во время революционного периода господствовала «всеобщая одержимость»[17] заговором: схема «контрреволюционного заговора» повторялась в схеме «революционного заговора» софистов и франкмасонов[18]. Заговор, заполняя пустоту демократического воображаемого власти, одновременно становится «категорией политического объяснения»[19]. Текст «Протоколов» как «самую известную из всех конспирационистских фабрикаций»[20] можно анализировать в качестве образца конспирационистской ментальности. Можно также рассматривать «Протоколы» как выражение современного политического мифа, основные артикуляции которого обнаруживаются в других вариантах (иезуитский заговор, масонский заговор и т. д.)[21].

«Протоколы» можно также изучать в рамках истории антисемитизма и, более точно, – в рамках истории антиеврейских идеологических построений в Новое время и в современную эпоху[22]. В частности, данную фальшивку, носитель мифа, можно анализировать как способ легитимации преследований евреев[23].

Кроме того, «Протоколы» могут быть предметом исследования в качестве фальшивки в рамках истории подделок – forgeries, связанных с манипуляциями полицейских или с провокациями, организованными тайными агентами, и еще – в рамках истории присвоения текстов или литературных мистификаций, апокрифических произведений и псевдоразоблачений, имеющих отношение к «воображаемым заговорам»[24]. Но «Протоколы» являются фальшивкой, наделенной видовым отличием: их публикация как таковая – это предъявление обвинения народу, народу, которым управляют «Сионские мудрецы», ставящие целью завоевание мира.

Наконец, к изучению «Протоколов» можно подойти в рамках истории или антропологии демонологических верований, представлений о дьяволе, о сатанизме. В случае данной фальшивки мы имеем дело с представлениями и верованиями наполовину светского характера: разумеется, она содержит рассказы об особой категории демонов, но это современные демоны, даже модернистские или гипермодерные, которые живут и действуют в мире, лишившемся иллюзий, где царят лишь соотношения сил под цивилизирующим лаком морали и права[25]. Если сатана превратился в «Сионских мудрецов» и если религиозный архетип еврея трансформировался в негативный этнотип еврея, то это парадоксальное возрождение сатанизма следует правилам образования высказываний, приемлемых в современном мире. Короче говоря, хотя в тексте «Протоколов» устойчиво сохраняются демонологические схемы, в нем также признаются современные требования рационализации. Укажем на некоторые признаки принадлежности данного текста к современному видению истории:

Людские несчастья должны объясняться и показываться через определяемые факторы и причины, ведущие к их виновникам, проводникам несчастья. Нет ничего «без почему»: отрицательное в историческом существовании, само трагическое должно иметь «резон», на который можно было бы воздействовать.

Историю следует объяснить волей и действиями людей: теория всемирного еврейского заговора признает, таким образом, очевидности современного индивидуализма[26], она иллюстрирует, на свой манер, «интерпретацию через намерения авторов»[27]. Войны и революции – это потрясения и разрывы, вызванные волей людей[28], даже если дело идет об их активном меньшинстве.

 

Деятельное и тайное меньшинство обладает одновременно свойствами секты или тайного общества (по Зиммелю, это группа, «организованная по принципам»[29]), руководящей элиты (но здесь она невидима) и господствующей расы, высшей, но негативной, ибо высшей – во зле.

В 1941 г. Геббельс прибегает к этому эссенциалистскому и конспирационистскому подходу для легитимизации систематического истребления евреев:

Каждый еврей является нашим врагом. […] В силу своего рождения и своей расы все евреи участвуют в международном заговоре против национал-социалистской Германии[30].

История объясняется главным образом дурными намерениями меньшинства, организованного в мировом масштабе.

Активное меньшинство владеет современными методами пропаганды и манипулирования массами, использует эти методы; именно данная черта характеризует время изготовления фальшивки: конец XIX в. Его политический и социологический горизонт – это горизонт радикальной демистификации демократии, изнанка которой будет видеться как реальная мощь интернациональных олигархий[31], например, мощь космополитической плутократии с еврейской доминантой (типа Ротшильдов).

Что касается типа обольщения, производимого моделью понятности, которую предлагает теория заговора (еврейского или нееврейского), то он также по своей сущности является современным, отвечает вкусу и демистификации, удовлетворяет «демона подозрения»[32], возбуждает интерпретативную страсть, находящуюся в поисках признаков.

Дополнительный источник обольщения находится в редукционистском механизме, который воплощают «Протоколы»: фальшивка сводит сложность современной истории к единственному казуальному, но не трансцендентному принципу; следовательно, до него можно достать рукой, но при одном условии: надо идентифицировать и признать[33]. И как надбавка за обольщение фальшивка упрощает, усложняя: она наделяет принципом понятности историю, умеряя таким образом необходимость знать, как и необходимость защищаться от угрозы[34]; но она одновременно возбуждает воображаемое, усложняя картину, включая в нее истории подпольных сетей, тайных собраний, скрытых действий, вдыхающих фантастическое в производимое упрощение. Если истина спрятана, зашифрована, то для ее нахождения надо проникнуть внутрь, устремиться в лабиринт, разгадать уловки оккультных и злых сил.

2. Провиденциалистское видение и конспирационистское видение: убеждение знания

Вера во власть тайных обществ включает в себя два тезиса, современных по сути, но противоречащих один другому: тезис о том, что люди могут эффективно воздействовать на ход истории; тезис о том, что люди являются лишь инструментами движений или сил, управляющих мировым развитием. В противопоставлении этих двух положений мы узнаем противопоставление двух давних философских основ современности: рационализма картезианского типа и рационализма гегельянского типа. Каждый из этих двух рационализмов включает в себя модель разума в действии: с одной стороны, это модель рациональной воли, рассматривающая любой феномен в качестве средства для утверждения способности господствовать в реализации какого-либо рационального плана или программы; с другой стороны, это модель «уловки разума», превращающая человеческие существа в инструменты для достижения целей, которые они не могут понять. Теория тайного управления историей мира активным меньшинством как раз и реализует магический синтез этих двух видений рационального действия. Не люди вообще вершат историю, а какие-то люди: отсюда следует, что историю делают не человечество, не народы, не борющиеся классы, не толпы, не массы; она находится в руках небольшой группы лиц, просвещенных, но плохих, умных, но имеющих дурные намерения, циничных. Таким образом, Провидение заменяется одновременно силой активного и тайного меньшинства, а также идеей осуществления какого-то человеческого плана.

Идея судьбы приобретает человеческий облик, перевоплощаясь с помощью идеи об историческом осуществлении дурных намерений, в соответствии с определенным планом. Но следует также допустить наличие субъективного эха современной дезинтеграции органических сообществ и субъективистскую интерпретацию романтизмом процесса индивидуализации. Карл Шмитт следующим образом описывает эту склонность верить в теорию заговора, родившуюся на развалинах онтологической мысли:

Романтический век раскрывает страх изолированного индивида и его глубокое чувство быть обманутым. Человек бессилен в руках судьбы, которая играет с ним[35].

В центре теории заговора мы встречаемся с представлением людей в качестве марионеток, манипулируемых невидимыми силами. Но это силы людские, и если они сатанинские, то следуют модели бесчеловечности, присущей людям. Сатанинская причинность отныне приобретает человеческое лицо, Дьявол сделался человеком, Антихрист объявляется в тайных обществах, где Зло воплощается и становится активным.

Будучи юристом, политологом и философом, Карл Шмитт хорошо показал конспирационистскую идеологизацию современных объяснений рационалистского типа, относящихся к истории, на фоне чувства бессилия перед лицом необъяснимого переплетения событий:

В конце XVIII в. и даже позднее власть тайных обществ существовала не только в эстетике газетного романа: люди, совершенно невосприимчивые к романтизму, верили тогда в тайные интриги иезуитов, иллюминатов и франкмасонов. Это сооружение «тайны», идея силы, действующей закулисно и находящейся в руках тех, кто с невероятной злобой направляет человеческую историю, основаны, взятые вместе, на демоническом и фантастическом страхе перед чудовищной социальной силой, к которому часто добавляется некая секуляризованная вера в Провидение. Романтики, находившиеся в поисках действительности, с радостью видели, как безответственная и сумасбродная сила распоряжается людьми[36].

Теория заговора включает в себя тезис о непредвиденном эффекте, поскольку утверждается, что действие, исходящее из самых благих намерений, приводит к нежелательному результату, которого не хотели и не ждали, к худшему. Но в теории заговора имеется дополнительная аксиома: если цель действия оборачивается своей противоположностью или если движение отклоняется, начиная идти в совершенно другую сторону, то происходит это из-за тайного вмешательства скрытой силы, а это означает неопровержимое доказательство действенности «невидимой руки». В теории заговора за названной аксиомой следует другая: скрытая мощь не является иррациональной, это сила группы людей, одновременно решительных и обладающих высшей способностью рационального расчета. В этом смысле конспиративная мощь наделена «мудростью, находящейся по ту сторону Добра и Зла: как «мстительное» начало[37]. Как Провидение делает необъяснимые повороты, чтобы преподать людям жестокие уроки, так и тайные властители мира, эта элита Зла, эксплуатируют и добродетели, и низкие страсти, и гнусные интересы человеческих существ, наивных в своем подавляющем большинстве, для осуществления собственных целей. «Невидимая рука» – это секуляризация контр-Провидения, или Провидения на службе у Сатаны: то, что происходит, происходит по воле Сатаны, но принцип Зла более не является метаэмпирическим, и если оно остается невидимым и в той же мере непобедимым, то прочно обосновалось, как и его жертвы, на этом свете, в подлунном мире.

Очевидно различие в интерпретации между конспирационистским видением, наполовину светским и экономико-полицейским, и провиденциалистским видением, свойственным контрреволюционной теолого-политической мысли; оба они разделяют постулат о том, что «тайная сила, пренебрегающая человеческими советами[38]», вершит ход истории, но в то же время по-разному идентифицируют эту «тайную силу» и приписываемые ей намерения. В своей книге «История и истории в Библии», опубликованной в 1921 г., монсеньор Ландриё, епископ Дижонский, обличает, таким образом, беспокоящий и таинственный альянс «антихристианства и еврейства», обязанный своей силой, на его взгляд, «постоянному оккультному влиянию», о котором свидетельствует «История» через множество знаков, подлежащих расшифровке, отсылая всех к единому «плану» и к «центральному пункту»[39]:

Если подумать теперь о том, что ненависть евреев к Церкви Христовой не утихла, что эта ненависть лишь возросла с прогрессом христианства и что, с другой стороны, эта тайная организация, необходимая первоначально из-за слабости, стала силой, позволяя евреям обзавестись во всех странах мира орудиями действия и влияния, то легко себе представить, что оккультная Власть, располагающая подобными интернациональными ресурсами, обладает в действительности громадной мощью. Сегодня, когда нас предупредили, мы отдаем себе отчет, прекрасно чувствуем, что вдруг, неизвестно откуда, появляются какие-то таинственные мысли, но идут они из центрального пункта, насилуя и устрашая общественное мнение во всех концах света, чтобы вовлечь это мнение в неодолимые течения, вопреки нашим интересам и в направлении, всегда совпадающем с еврейской Мыслью: загадочный «дирижер оркестра», о котором говорил Либкнехт, обращаясь к суду над Дрейфусом, поднимает свою палочку всякий раз, когда Дело Израиля находится под угрозой, и руководит через голову дипломатов европейским Концертом[40].

Однако не следует непостижимую и сверхчеловеческую мудрость Провидения смешивать с дьявольским и негативно надчеловеческим умом «Сионских мудрецов». А главное, если говорить о тайных целях, иудео-масонский план господства над миром, предусматривая полное разрушение христианства и любых легитимных монархий, не является простой секуляризацией замысла Провидения, состоящего в том, чтобы восстановить христианство и монархию[41], даже через их «унижение» и «разрушение»[42]. Остается добавить, что скрытую мощь, постулируемую соответственно двумя теориями, провиденциализмом и конспирационизмом, определяют две черты: эта сила обладает умом, будь то ради Добра (провиденциализм) или ради Зла (конспирационизм), и она в принципе недоступна для простых смертных, непостижима для обычных умов. Это высший ум проявляет себя через уловки и обходные маневры.

В результате возникает парадокс: тому, кто способен видеть невидимое, теоретику Провидения или теоретику заговора, следует обладать таким проницательным взглядом, чтобы даже непроницаемое не могло бы от него ускользнуть; этот человек, проникая в недоступное, становится, таким образом, над человеком. Он видит с высоты или со дна загадочный код истории и, действуя, превращает загадку в прозрачный знак. И эту способность проникать в непроницаемое, которой наделяет себя дешифровальщик, сопровождает особое удовольствие. Убежденность в двух вещах – в том, что масса людей обманута «тайной силой» и «оккультной мощью», и в том, что внешний исторический хаос маскирует осуществление какого-то плана, – эта убежденность не обходится без удовлетворенного созерцания самое себя. Источник специфической удовлетворенности дешифровальщика – саморефлексия, убеждающая его в обладании скрытым знанием. Так, Жозеф де Местр не скрывает чувства превосходства, которое доставляет ему видение «сверху»:

Сладостно посреди всеобщего расстройства предчувствовать промыслы Господни[43].

Перед нами гностический момент провиденциалистского видения, которое основывает оптимизм на теории «невидимой руки» или непредвиденного эффекта, с непроницаемой иронией расстраивающих расчеты жалких человеческих существ. Это видение предполагает ультрапессимистическую антропологию и радикальный антигуманизм. Прорицателя радует здесь именно тот факт, что под его взором самонадеянные люди сводятся к существам мелким и ничтожным, что «человек поднимается на смех – Провидением, но также несколькими избранными умами, обладающими способностью раскрывать его замыслы, – поскольку, стремясь переделать мир от начала до конца, этот человек настолько же полно запутывается»[44]. С восторгом рассматривать человека в качестве орудия в руках «тайной силы» и жертвы как своих благородных иллюзий, так и своих низких страстей значит находить удовольствие в его унижении и в знании того, что он унижен. Говоря о непредвиденном эффекте, Хиршман справедливо отмечает: «Чтобы человека увидели таким, какой он есть, наполовину глупцом, наполовину преступником, – разве не лучше всего для этого показать, что, усердствуя, он получает противоположное объявленному им искомому?»[45] Этот тип высокомерия, связанный с уверенностью в полном обладании знанием, столь же драгоценным, сколь и редким, – вот что выражает ирония, даже сарказм, обращенные на стадо слепых и покорных жертв; это надменное самодовольство того, кто присуждает себе ясность сознания или необыкновенную силу проникновения, связанную с высшим разумом. Между тем следование правилу правдоподобия было, как кажется, главным требованием при составлении «Протоколов»; их основные действующие лица, «Сионские мудрецы», в психологическом плане отличаются уверенностью в том, что они хранят высшее знание, спокойной удовлетворенностью тем, что могут одновременно созерцать это знание и применять его в истории. Итак, «мудрецы» наделяются психологией дешифровальщика даже тогда, когда их называют агентами или вдохновителями того, что видится другим («стаду гоев») как загадочная поступь истории.

Таким образом, «Протоколы» выводят на сцену «мудрецов», описывающих и с цинизмом созерцающих дьявольский план, конвульсивно осуществляемый ими в истории через посредство разноцелевых действий слепых и презренных смертных, «гоев», на которых они смотрят сверху. Первый из «протоколов» в варианте Нилуса с грубостью описывает людей-скотов, которые мечутся и опьяняют себя:

Посмотрите на этих животных, пьяных от водки, одурманенных вином, которые право пить без ограничений получают вместе со свободой. Не допускать же нам и наших дойти до того же…[46]

Знание о том, что тайно порождает ход истории, и особенно аристократическое чувство того, что являешься единственным обладателем этого знания, а следовательно, и власти, – именно это радует «Сионских мудрецов». В варианте Бутми тезис о непобедимости «иудео-масонской силы» утверждается и объясняется следующим образом:

Наша власть непобедима, ибо она невидима, и она останется таковой вплоть до достижения ею уровня мощи, которую никакая сила, никакая хитрость не могли бы подорвать[47].

И здесь вновь речь идет о знании, предназначенном для элиты, о познании гностического типа. Между тем любое видение гностического типа действует успокоительно, в том числе и на простого читателя «Протоколов», который, знакомясь с ними, становится равным тайным властителям мира…

9. Isaac Jules. Histoire an cienne de la fable du crime rituel/ Evidence. № 13, octobre 1950. P.1.
10. Cohn Norman. Histoire d’un mythe. La «Conspiration» juive et les Protocoles des Sages de Sion// tr. fr. L. Poliakov// P.: Gallimard, 1967. P. 101. Мы увидим, что в антиеврейской пропаганде XIX–XX вв. часто соединялись два великих страха: с одной стороны, страх осквернения, заражения, отравления, ритуального убийства, где миф о крови появляется в разных обликах (от смешения кровей в результате скрещивания до крови, пролитой жестоким евреем, этим «наследственным преступником», по выражению Й. фон Леерса (Cohn N., op. cit. 1967. P. 205); с другой стороны, страх владычества, завоевания, колонизации и эксплуатации, субъект которых, еврей, всегда ассоциируется с другими отталкивающими фигурами (якобинец, франкмасон, большевик, капиталист и т. д.). Отсюда – два больших антиеврейских стереотипа, обычно породняемых: жестокость и жажда господства. В целом ряде отношений эти два этнотипа представляют собой молву, закрепившуюся в истории менталитетов на Западе. О понятии стереотипа см. стимулирующую мысль книгу: Amossy R. Les Idées reçues. Sémiologie du stereotype. P.: Nathan, 1991.
11. См. знаменитый сборник статей, приписываемых Генри Форду: The International Jew: The World’s Foremost Problem. Этот сборник увидел свет в Дирбоне (Мичиган) в ноябре 1920 г. В период с апреля 1921 г. по май 1922 г. увидят свет еще три сборника серии. О важности этой публикации в распространении «Протоколов» см.: Rollin H. L ’Apocalypse de notre temps. Les dessous de la propaganda allemande d’après des document inédits. P.: Gallimard, 1939; reed. P.: Editions Allia, 1991. P. 38–39, 41, 609–612. Н. Кон утверждает, что «Международное еврейство» явилось, бесспорно, той книгой, которая более всего способствовала известности «Протоколов» во всем свете (op. cit., 1967. P. 157). «Международное еврейство», уточнял в 1920 г. Г. Форд, «это еврей, осуществляющий международный контроль». В своем исследовании того, как гитлеровцы видят мир, Э. Джекел с должной эрудицией показал: главное обвинение нацистов против евреев вытекает из их интернационализма, мыслимого в качестве сущности признака; в «Майн кампф» понятия «еврей» и «международный» «породнились, стали близнецами, и один из этих терминов редко появляется без другого» (Hitler ideologue/ 1969, tr. fr. J. Chavy. P.: Calmann-Lévy, 1973. P. 72). Книга Гитлера изобилует сравнениями и метафорами: «евреи интернациональны, как капитал» (13 августа 1920 г.; op. cit. P. 67); «Иудея – это мировой мор» (август 1924 г.; op. cit. P. 77); «дьявольская опасность, которую представляет собой международное иудейство» (8 ноября 1939 г.; op. cit. P. 87); «международное иудейство, мировой отравитель всех народов» (29 апреля 1945 г.; op. cit. P. 90, etc.). Смотри также: Jäckel E., op. cit. P. 140–143.
12. В 1906 г. Георгий Васильевич Бутми публикует свой вариант «Протоколов» (он содержит отчеты о 27 заседаниях; в варианте С.А.Нилуса – отчеты о 24 заседаниях) под заголовком «Враги рода человеческого» (СПб., январь 1906 г.); книгу распространяет «Союз русского народа» («черносотенцы»). См.: Rollin H. (1939), 1991. P. 35–36; Cohn N., op. cit., 1967. P. 70–73, 115–116. Вариант Бутми воспроизводит, с несколькими отступлениями, текст, печатавшийся в газете «Знамя», которую выпускал в Санкт-Петербурге антисемит Паволакий (Павел) Крушеван; газета публиковала этот текст в номерах с 28 августа по 7 сентября 1903 г. под названием «Еврейская программа завоевания мира», в 1905 г. он вышел отдельной брошюрой, в более развернутом виде, с новым названием: «Корень ваших бед». В 1922 г. монсеньор Жуэн опубликует в переводе на французский язык 4-е издание варианта Бутми: «Враги рода человеческого», посвятив книгу «Союзу русского народа»; текст «Протоколов» был в ней представлен следующим образом: «Протоколы, найденные в тайном хранилище Главной канцелярии Сиона (выдержки из старинных и современных «Протоколов сионских мудрецов» Всемирного общества франкмасонов)» (Mgr Jouin. Le Péril judéo-maçonnique. T.IV, op. cit. P. / Revue internationale des sociétés secretes (RISS) et Emile-Paul Frères, 1922. P. 25). О личности аббата, будущего монсеньора Эрнеста Жуэна, основавшего RISS в 1912 г., см. биографический (апологетического характера) очерк каноника Советра: Un bon servireur de l’Eglise: Mgr Jouin, protonotaire apostolique (1844–1932); preface de Dom Cabrol. Tournai: Casterman, 1936.
13. Этот тип демонизирующей характеристики «евреев» или «сионистов» был стандартизирован в антисемитской пропаганде, вышедшей из «Протоколов». См., например: Boyer Jean. Les pires ennemis de nos peuples. Bogota: Ediciones Libertad, 1979; французское издание книги было отредактировано, дополнено и обновлено автором (не следует путать его с аббатом Жаном Буайе, другим распространителем и комментатором «Протоколов»); Hussein Ahmed. Palestine my Motherland: Zionism, the Eternal Enemy of the Peoples. Beyrouth: Centre de recherches palestiniennes, 1976. (об этом тексте ср.: Manor Yohanan. L’antisionisme// Revue française de science politique, vol. 34, № 2, avril 1984. P. 312).
14. 1950. P. 1.Isaac J., art. cit.
15. Распространители «Протоколов» характеризуют вышеназванную «иудейскую секту», одновременно единую и рассеянную, в соответствии с ее целью, которой якобы является «еврейское сверхправительство» (Mgn Jouin. Le Péril judéo-maçonnique.T.III: Les Fidèles de la Contre – Eglise: Juifs et Maçons. P.: RISS et Emile-Paul. 1921. P. 5, 59 sq.). М-р Жуэн заключал свою штудию напоминанием о главном: «Еврей – всегда еврей, его мысль является талмудической, воля – деспотичной, рука – богоубийственной. До тех пор пока он не преклонит колена у подножия креста Христова, он останется врагом человечества».
16. См. например: Roberts J.M. The Mythology of Secret Societies. L., 1972 (Paladin; St Albans, 1974); Bieberstein J.R. von. Die These der Veschwörung 1776–1945. Philosophen, Freimaurer, Juden, Liberale und Sozialisten ale Verschwörer gegen die Sozialordnung. Herber Lang, Bern; Peter Lang, Frankfurt/ М., 1976; Webb J. The Age of the Irrational. V. I: The Flight from Reason. L., 1971. V. II: The Occult Establishment. La Salle (III), 1977; Billig M. Fascists: A Social Psychological View of the National Front. L., N. Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1978; ch. 9 (The Conspiracy Theory). P. 296–343.
17. См. Furet F. Penser la Révolution française. P.: Gallimard, 1978. P. 78–83.
18. Ibid. P. 81, 83, 217.
19. Ibid. P. 81; Nora P. 1898. Le theme du complot et la definition de l’identité juive// Pour Léon Poliakov. Le racisme, mythes et sciences. Bruxelles: Editions Complexe, 1981. P. 157–165. P. 189. Воспроизв. в: Taguieff P.-A. (dir.). Les Protocoles…T II, 1992); Gaucher M. Le demon du soupcon (entretien) // L’Histoire, № 84, décembre 1985. P. 49–56.
20. Billig M., op. cit., 1978. P. 337.
21. См.: Poliakov L. La Causalité diabolique. Essai sur l’origine despersécutions. P.: Calmann-Lévy, 1980; Girarde R. Mythes et mythologies politiques. P.: Le Seuil, 1989. P. 25–62 (La Conspiration).
22. См., в частности: Katz J. Jews and Freemasons in Europe, 1723–1939. Cambridge (Mass): Harvard University Press, 1970; idem. From Prejudice to Destruction: Anti-Semitism, 1700–1933. Cambridge (Mass): Harvard University Press, 1980; Poliakov L. Histoire de l’antisémitisme. T. IV: L’Eu-rope suicidaire, 1870–1933. P.: Calmann-Lévy, 1977. См. также: Pierrard P. Juifs et catholiques français: De Drumond à Jules Isaac (1886–1945). P.: Fayard, 1970.
23. См. Curtiss J.S. An Appraisal of the Protocols of Zion. N.Y.: Columbia University Press, 1942; Cohn N., op. cit., 1967; Poliakov L., op. cit., 1977. В своей рецензии на книгу Нормана Кона Уолтер Лакёр упрекает ее автора, в частности, в том, что тот склонен исследовать антисемитизм и конспирационистский миф, как если бы они исходили из одного и того же круга представлений, тогда как их слияние произошло лишь в течение XIX в. (Anti-Semitism/ Commentary. Vol. 44, № 1, juillet 1967. P. 80–84. P. 83).
24. Gaucher M., art. cit., 1985. P. 49: воображаемый заговор «связан с уязвимостью держателей власти, с паранойей, присущей, быть может, ее функции. […] Это искушение «видеть историю глазами полицейского»…» Именно в данной перспективе Анри Ролленрассматривает процессы фабрикации и циркуляции «Протоколов» (op. cit., 1939 et 1991), при том, что его самого не может не околдовывать этот тип «полицейского видения истории» (Manus Sperber, 1953), главное место отводящего разоблачительной «подоплеке», «закулисе», в которой завязываются интриги, возникают «тени», в которой ведутся тайные войны и т. д.
25. См. в особенности: Cohn N. Les Fanatiques de l’Apocalipse (1957)// tr. fr. S.Clémendot. P.: Julliard, 1962, conclusions; P. 293–305; id., op. cit., 1967, passim. Центральной у Н. Коэна является следующая мысль: «Первичной формой антисемитизма был демонологический антисемитизм, то есть идея, в соответствии с которой иудаизм является конспиративной организацией, поставленной на службу зла, пытающейся расстроить божественные предначертания, без устали плетущей заговоры, чтобы погубить род людской. […] Демонологический антисемитизм имеет христианское происхождение» (op. cit., 1967. P. 13–14). Характеризуя предмет своей книги, историк уточняет: он рассказывает, «как демонологический антисемитизм был возрожден и модернизирован [я подчеркиваю] в XIX и в XX вв.» (С. 14). Один из источников этой историографии можно найти в книге: Trachten-berg J. The Devil and the Jews: The Medieval Conception of the Jew and its Relation to Modern Anti-Semitism. New Haven: Yale University, 1943.
26. Ср. М. Гоше: «Заговор признает […] реальность коллективного актора, но он сводит его к единой и связной воле. Он воссоздает мир, где имеются лишь индивидуальные акторы» (процитированная статья, с. 56).
27. Furet F., op. cit., 1978. P. 56.
28. Таково предположение воображаемого в заговоре, какими бы ни были его определения (заговоры контрреволюционный, якобинский, масонский, иезуитский и т. д.); ср.: Gaucher M., art. cit.. P. 49–50.
29. Simmel G. Secret et sociétés secretes [Soziologie. Leipzig, 1908, ch. V.P. 337–402]// tr. fr. S. Muller/ Editions Circé, 1991. P. 82–83. Парадокс «Сионских мудрецов», рассматриваемых как членов международного тайного общества, связан с тем, что принцип, на котором основана организация (владение миром), дается с рождением (тем фактом, что человек родился евреем). Короче говоря, принцип конструирования тайного общества связан не столько со свободной и сознательной волей, сколько с наследственной природой, приписываемой группе (эссенциализм). Разбор рассуждений Георга Зиммеля см.: Léger F. La Pensée de Georges Simmel. Contribution à l’histoire des idées au début du XX siècle. P.; Kimé, 1989. P. 195–198. см. также их вольное толкование: Nora P. Simmel: le mot de passé// Nouvelle Revue de Psychoanalyse, 14, automne 1976. P. 307–312.
30. Слова Геббельса приводят: Weinreich M. Hitler’s Professors: The Part of Scholarship in Germany’s Crimes Against Jewish People. N. Y.: YIVO, 1946. P. 144–145; Cohn N., op. cit., 1967. P. 204.
31. Корни этого разоблачения демократии лежат в «левых», или «революционных», традициях. См., например, прототипическую книгу фурьериста Альфонса Туссенеля: Toussenel A. Les Juifs, roisde l’époque. Histoire de la féodalité financière (1845), 3-е éd. P.; Marpon et Flammarion, 1886, 2 vol; во вступлении к своей книге он пишет: «Я называю, как народ, этим презренным именем «евреи» всех мошенников разного рода, всех паразитов, ничего не производящих, живущих за счет средств и труда других. Еврей, ростовщик, спекулянт – для меня это синонимы. […] Бог еврейского народа есть не кто иной […] как Сатана […]. Религия еврейского народа фатально превратила его в народ, враждебный человечеству…» (vol I. P. XXV, XXVII, XXXIV). Именно построение мифа о Ротшильде, мифа об интернациональной финансовой мощи, подготовило почву для принятия фальшивок, таких как «Речь раввина» (ср.: Cohn N., op. cit., 1967. P. 38–43; в «Приложении» мы воспроизводим этот текст) или «Протоколы», которые, как предполагалось, раскроют существование еврейского заговора. О разработке мифа о Ротшильде см.: Poliakov L. Histoire de l’antisémitisme. T. III: De Voltaire à Wagner. P.: Calmann-Lévy. 1976 (I ere éd., 1968. P. 354 sq., 382 sq.). Об эксплуатации католиками мифа о Ротшильде в конспирационистской перспективе см.: Sorlin P. La «Croix» et les Juifs (1880–1899). Contribution à l’histoire de l’antisémitisme contemporain. P.: B. Grasset, 1967. P. 172 sq.; Verdès-Leroux J. Scandale financier et antisémitisme catholique: Le krach de l’Union Généle. P.: Le Centurion, 1969. P. 115 sq. Анри-Робер Пети (1899–1985), профессиональный борец с иудео-масонством, бывший секретарем Анри Костона (род. в Париже 20 декабря 1910 г.), затем сотрудником (начиная с 1937 г.) Луи Даркье (де Пеллепуа), публикует в 1941 г. брошюру «Ротшильд, король Израиля, и американцы» (P.: Nouvelles Etudes rançaises; текст датируется августом 1941 г.); автор брошюры испытывает сильное влияние «Протоколов», которые специально цитирует в заключении: «Читатель растерян и даже ошеломлен, когда думает о том, что это было написано 20 лет назад, когда размышляет о ходе нынешних событий» (относительно «протокола» VII, соответствующего варианту Ю. Готье в издании 1925 г. С. 55). О различных формах использования «Речи раввина» см.: Sorlin P., op. cit. P. 176; Angenot M. Ce que l’on dit des Juifs en 1889. Antisémitisme et discourse social. Presses Universitaires de Vincennes. Université Paris VIII (Saint-Denis), 1989. P. 42/ Corneilhan G. Juifs et opportunistes. P.: Sauvaitre, 1889. P.43// Le Péril juif. Comment le conjurer? [анонимная брошюра] Renne, 1889. P. 48/ Hamon A., Bacht G. L’Agonie d’une société. P.: Savine, 1889, etc.
32. Gaucher M., процитированная статья 1985. С. 56. Теория заговора включает в себя сведение политики к соотношению сил и к логике подозрения; см. об этом: Rolland P. Marat, ou la politique du soupcon// Le Débat, № 57, novembre – décembre 1989. P. 129–148. П. Роллан с тонкостью показывает, как незаметно осуществляется переход от разоблачения (сорвать покровы, представить невидимое во власти или контрвласти) к осуждению (подозревать, осуществлять наблюдение, обнаруживать то, что плетется «в темноте»); процит. статья, с. 138–139. Парадокс заключается в следующем: генерализация подозрения порождается поисками уверенности и всякого прочного критерия оценки в политической жизни (ibid. P. 139–141). Разоблачение демократии по логике, выработанной «Протоколами», состоит в том, что современные политические элиты расшифровываются как избранные по видимости и навязанные в действительности; более точно, избранники, внешне выбранные в соответствии с меритократическим принципом компетентности, на деле навязываются архиизбранниками, которые управляют правительствами, находясь позади официальной политической декорации. Понятия «международное еврейство» или «Сионские мудрецы» позволяют определять эту всесильную мировую олигархию, господствующую над правительствами; об этом типе демистификации современной политики см.: Sartori G. Théorie de la démocratie [1958, 1965] // tr. fr. C. Hurtig. P.: A.Colin, 1973. P. 101 sq.
33. Речь идет, с одной стороны, об эпистемологической модели, парадигме показателя, появление которой в так называемых гуманитарных науках относится к концу XIX в. (ср.: Ginzburg C. Mythes, emblems, traces. Morphologie et histoire [1986] // tr. fr. M. Aymard, C. Paolini, E. Bonan et Sancini-Vignet. P.: Flammarion, 1989. P. 139–180); с другой стороны, речь идет о секуляризации в «оккультных науках» пророчества как искусства познания будущего путем интерпретации знаков (ср.: Bloch R. La Divination. Essai sur l’avenir et son imaginaire. P.: Fayard, 1991). В случае «Протоколов» расшифровка будущего, как и новое толкование прошлого и разгадывание настоящего, производятся в свете «дешифровальной решетки», предоставляемой этим разоблачительным документом.
34. Таковы «два ряда противолежащих мотиваций», различаемых Милтоном Рокичем (Rokeach M. The Open and Closed Mind: Investigations into the Nature of Belief, Systems and Personality Systems. N.Y.: Basic Books, 1960. P. 70). Людей, безоговорочно верящих в «разоблачения» «Протоколов», можно описать в соответствии с основными характеристикам «закрытого» и «догматического» ума, по Рокичу: 1) неспособность отделить информацию от ее источника (таковы тайные заседания «Сионских мудрецов»); 2) восприятие мира как угрозы, отсюда – поиск успокоительной уверенности, предоставляемой властью (или «авторитетным» источником); 3) подчинение потребности знать потребностью защищаться любой ценой от «угрожающего» мира, принимая без проверки всю «информацию», предоставляемую в соответствии с принципом «авторитетности», что позволяет им толковать все события как верификации, или доказательства истинности, их интерпретативной системы. Это предполагает одновременно высокую способность ассимилировать неожиданное и «хорошо знакомое» – через сверхистолкование, – а также отбор фактов путем пропуска через герменевтическую решетку («Протоколы» и их глоссы). Отсюда – герменевтический круг: еврейский заговор объясняет все, все свидетельствует о еврейском заговоре.
35. Schmitt C. Romantism politique (1919, 1925) / tr. fr. P. Linn. P.: Librairie Valois, 1928. P. 91.
36. Schmitt C., op. cit., 1928. P. 91–92.
37. Ср. Hirschman A.O. Deux siècles de rhétorique réactionnaire// tr. fr. P. Andler. P.: Fayard, 1991. P. 59: «Карающее Провидение Жозефа де Местра…».
38. Maistre J. de Considérations sur la France (1797). P.: Garnier, 1980. P. 84; ср.: Hirschman A.O., op. cit., 1991. P. 37–38; П. Бейк различал четыре типа объяснения революционного потрясения теми, кто об этом потрясении сожалел: «1) Просвещение; 2) Заговорщики; 3) Провидение; 4) Изменение материальных условий, сопровождающееся изменением идей» (Beik Paul H. The French Revolution Seen from the Right: Social Theories in Motion, 1789–1799. Philadelphia, 1956. P. 109; ср. Bieberstein J.R. von, op. cit., 1976. P. 40; Poliakov L., op. cit., 1980. P. 180; Taguieff P.-A. (dir.). Les Protocoles… T. II, 1992. P. 444). Мыслители, придерживающиеся строго традиционалистских взглядов, предпочитают объяснять Революцию через Божественное Провидение (ср.: Poliakov L., in ibid); «Бог пользуется злом или содержанием этих взглядов (Strauss L.) Droit naturel et histoire [1953] // tr. fr. M. Nathen et E. de Dampierre. P.: Plon, 1954. P. 327. Конспирационистское объяснение, которое мы впервые встречаем у аббата Баррюэля (Barruel. Mémoires pour servir а l’histoire du jacobinisme. L., 1797–1798), наряду с провиденциалистским видением показывает отпечаток антропоцентризма и влияние Просвещения на одного из их злейших врагов: непостижимая воля Господня незаметно подменяется «сознательной волей людей» (Furet F., op. cit., 1978. P. 217). Таким образом, в процессе дьяволизации противника происходит переход от религиозного видения мира к секуляризованному видению истории, где заговорщики играют главную роль (ср. Poliakov L.// Taguieff P.-A. (dir.). Les Protocoles…T. II. 1992).
39. Mgr Landrieux. L’Histoire et les histories dans la Bible. P.: Lethielleux, 1921. P. 83.
40. Mgr Landrieux, op. cit. P.98// Mgn Jouin. Le Péril judéo-maçonnique. T. IV: Les Protocoles de 1901 de G.Butmi. P.: RISS, Emile-Paul Frères. 1922. P. 155–156).
41. См.: Maistre J. de, op. cit., 1980. P. 83–84.
42. Maistre de, ibid. P. 84.
43. Maistre de., op.cit. P. 49: см.: Dermenghen E. Joseph de Maistre mystique (1923). P.: La Colombe, 1946. P. 214 sq. A. Хиршман читает в этом предложении признание «чувства превосходства», которое испытывают «ученые, диагностирующие непредвиденный эффект» (op. cit. P. 65).
44. Hirshhman A.O., op. cit. P. 39.
45. Ibid.
46. «Protocoles» des Sages de Sion [tr. fr. Et introduction par Roger Lambelin] P.: Grasset, 1937 (I ere ed., 1921), ch. 1. P. 9.
47. Les Protocoles de 1901 de G. Butmi, op. cit., I ere séance. P. 29.
<< предыдущий лист
следующий лист >>
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30 
Рейтинг@Mail.ru