Ольга Валентеева
Здравствуй, ледяной принц

Глава 7
Семейное гнездо

Я обожала наш загородный дом! Но крайне не любила бывать там в компании шумных, говорливых родственников. А их наберется минимум человек пятнадцать. Плюс соседи могу подтянуться. В общем, о покое и уединении можно только мечтать. Покосилась на Винтера, с остервенением тершего виски.

– Что, голова болит?

– Нет, просто ваша музыка… как пыточное орудие, – ответил он сквозь зубы.

– Почему это? – возмутилась из-за оценки творчества неведомых исполнителей.

– Сплошной грохот и шум. Разве это музыка? Я оркестр люблю.

Еще бы, все-таки принц. Я выключила радио, и Винтер блаженно расслабился. Даже улыбаться начал, и улыбка странным образом украсила его аристократическое лицо. Он стал милым, а не просто ледяным красавцем.

– Как зовут твоих родителей? – спросил внезапно.

– А зачем тебе? – прищурилась я.

– Чтобы знал, как к ним обращаться.

И правда, что это я? Усмехнулась.

– Анна Витальевна и Владимир Савельевич.

Вин тихонько повторил имена родителей. Затем еще раз.

– Сложные у вас имена, – выдохнул.

– Думаю, не сложнее ваших. Вот ты – принц. Как к тебе придворные должны обращаться?

– Ваше высочество Винтер ди Айсен.

– Целых пять слов! А у нас – имя и отчество. Ну, и фамилия, но по фамилии обращаться невежливо.

– Так и у нас не у всех титулы. А нет титула – всего лишь имя.

– Дискриминация.

– Что это?

– Неважно. Мы подъезжаем.

Впереди замаячил коттеджный поселок, в котором меня с детства знала каждая собака. Минуя пост охраны, махнула рукой знакомым ребятам, затем немного попетляла по улочкам и остановилась у ворот двухэтажного строения. Комнат было всего восемь, поэтому, когда собиралась вся семья, их катастрофически не хватало.

Я посигналила, ворота медленно открылись, и мы подъехали к дому. Винтер тут же выскользнул из авто – быстро освоился – и протянул мне руку, помогая выйти. Надо же! Приятно. Двери уже распахнулись, и я попала в мамины объятия. Она превзошла сама себя и стала выглядеть еще моложе, чем при нашей последней встрече. Платье персикового оттенка, такого же цвета камни в украшениях, минимум макияжа – на первый взгляд. Да и фигуре можно было позавидовать.

– Аленушка! – Мама крепко меня обняла.

– Добрый день, – послышалось из-за спины. – Алена, представишь меня своей сестре?

Подхалим! Но мама расцвела и протянула Винтеру руку, которую тот галантно поднес к губам.

– Анна Витальевна, моя мама.

– Можно просто Анна.

– А это – Винтер, мой друг.

– Какое интересное имя. – Мама тут же взяла Винтера под руку. – Проходите, дорогой, чувствуйте себя как дома. Вы, наверное, иностранец?

– Я некоторое время жил в Бельгии, – мягко ответил он. Даже тон изменился! Сердцеед несчастный. – Но родом из Руссии.

– России, – шикнула в спину.

Винтер и ухом не повел, а мама, казалось, вышла бы замуж за него немедленно, не будь у нее мужа.

– Проходите, проходите сюда, – щебетала она. – Вова, у нас гости! Владимир, мой супруг. Винтер, друг нашей дочери.

– Зимой родился, что ли? – буркнул папа, пожимая ему руку.

– Да, у нас все… То есть все в семье зимние.

– Как интересно! – Ох, маму теперь не остановить. – Присаживайтесь, Винтер, вот сюда, рядом с Вовой.

Папа посмотрел на гостя поверх очков и обернулся ко мне.

– Здравствуй, дочка, – обнял так же крепко, как мама, – давно не виделись.

– Да, давно.

Работа, будь она неладна. Надо чаще выбираться к родителям. Тем более теперь, когда жених не требует внимания, а Вин, кажется, пришелся маме по душе. По крайне мере она улыбалась, а этот герой-любовник из бразильского сериала и не думал сбавлять обороты. За те полчаса, которые мы для вежливости просидели в гостиной, Вин успел очаровать не только маму, но и отца – невзначай начал расспрашивать о коллекции моделей машинок на каминной полке. Папа сел на любимого конька и потерялся для общества, а родительница поманила меня в сторону кухни. Нельзя сказать, чтобы мы были особо близки, но… она же моя мама.

Мы миновали небольшой коридорчик, она усадила меня на стул и налила чашку кофе. Знает, как развязать мне язык.

– Рассказывай, дочь, – потребовала.

– Да что рассказывать-то, ма? Ты же уже слышала. Мой друг из Бельгии…

– Я не об этом. Вы ведь не просто друзья, да?

– С чего ты взяла? – Я чуть не подскочила.

– С того, что ты внезапно рассталась с Сережей и уже через пару дней появляешься с незнакомым парнем, который следит за каждым твоим словом.

Конечно, следит. Потому что знает – если что-то пойдет не так, я его прибью.

– Мама, – покрутила чашку в руках, – мы расстались с Сережей потому, что я видела его с другой. Он изменял мне. Думаю, достаточно давно. А Винтер и правда друг. Который, кстати, очень меня поддержал. – И выставил за дверь Сергея, что немаловажно.

Мама молчала. Кажется, испытала шок.

– А ты уверена, что вы с Сережей расстались окончательно? – спросила без особой надежды. – Может, это была случайность…

– Мам, вот если бы ты застукала папу в кабинете с секретаршей, сколько волос ты бы выдрала этой случайности?

– Да, ты права. – Она сокрушенно покачала головой. – Просто вы так долго были вместе. Думала, что скоро свадьба, а тут… Ладно, не будем о плохом, праздник ведь. Давай отнесем нашим мальчикам перекусить, до вечера еще далеко.

Не так уж далеко… Потому что, стоило «мальчикам» уничтожить запасы бутербродов, как в ворота позвонили, а еще через пару минут в гостиную ворвался ураган. И назывался он – мои двоюродные братья, Ярик и Мирик. Двойняшки, столь мало похожие друг на друга, что сложно представить. Ярик был выше и шире в плечах. Когда улыбался, на щеках играли ямочки. Да и по жизни братишка был тем еще сердцеедом. Мирик – скромнее, если его не трогать, но именно он был инициатором всех каверз братьев в детстве. Как говорится, в тихом омуте… Раньше родители братьев работали за границей, а мальчишкам не подходил тот климат, и они месяцами оставались у нас. Поэтому да, мы дружили. И поэтому я их терпеть не могла больше всех на свете.

– Аленка! – Ко мне подлетел Ярик. – А ты как нас опередила? Мы думали, ты еще реснички красишь.

– Спокойно, Яр, – отозвался Мирик. – Почти замужним девушкам ресницы красить ни к чему, она уже и так себе жениха захомутала. Кстати, где этот несчастный?

– Нету, – развела руками, – сдулся, как мыльный пузырь.

– О-па! – Ярик даже языком цокнул. – Киданул тебя, что ли?

– Я его «киданула», – повторила за братцем. – Кстати, знакомьтесь, Винтер, мой друг из Бельгии.

Винтер смотрел на кузенов такими огромными глазами, что я поняла – у него таких родственников нет. Пусть спасибо скажет.

– Привет! – Ярик хлопнул его по плечу. – Ну и имечко, честное слово. Что, в Бельгии с фантазией туго? Или, наоборот, слишком хорошо?

– Не обращай на них внимания, Винтер, они всегда такие, – махнула рукой.

За двойняшками ожидаемо появились их родители. Тетя Маша расцеловала меня, затем моих маму с папой. Дядя Паша ограничился дежурными поздравлениями и комплиментами. Только успела отдышаться после любимых кузенов, как приехал папин друг и коллега с супругой и двумя дочками. Дядя Валера давно стал для нас членом семьи, и Новый год мы всегда встречали вместе. И, наконец, моя двоюродная тетя Жаннетта с очередным кавалером, неким Жоржиком, и сыном Мишкой. Миша был старше меня на пять лет – ему недавно исполнилось тридцать, поэтому держался особняком и все время что-то печатал на телефоне. Вот и все в сборе.

Я украдкой следила за Винтером и понимала, что передо мной вообще другой человек. Очень скромный, вежливый, а главное – находивший с любым из гостей нейтральную тему для разговора. Вон, окружившие его двойняшки уже рассказывают о какой-то девчонке, с которой познакомились накануне. И принц на их фоне не казался чужим. Можно расслабиться?

– Слушай, Аленка, – шепнула мне мама, – мы же думали, ты приедешь с Сережей, поэтому отдельной комнаты для Винтера нет, ты же знаешь.

Еще бы! С таким-то количеством гостей.

– Не беспокойся, мам, поспит у меня, – отмахнулась я.

Велика ли беда? Учитывая, что Винтер по-прежнему не желал отказываться от нашего брака. Ох, уж этот принц… Зато мне наконец-то стало весело. Я любила своих родных, какими бы шумными и иногда странными они ни были. Дом наполняли голоса и смех. Самое замечательное, что может быть.

– А у тебя девушка есть? – уловила краем уха адресованный Вину вопрос Ярика.

– Я же…

– Вин, если они тебе надоели, шли их к черту, – посоветовала парню.

– Куда слать? – обернулся тот.

– Лесом и полем. А лучше – дальше.

– Жестокая ты, Аленка, – покачал головой Мирик. – И вообще, подслушивать нехорошо.

А если не подслушивать, Винтер может выложить правду – что женат и, между прочим, на мне, а лишние вопросы нам ни к чему. Поэтому я утащила его из компании кузенов.

– Пойдем прогуляемся немного.

Вин был не против. Мы вышли во двор – уже стемнело, везде горела иллюминация, которую принц рассматривал с тем же восторгом, что и огоньки на елке.

– Меньше слушай Ярика и Мирика, – посоветовала ему. – Эти два балбеса и святого столкнут с пути истинного.

Винтер молчал. Только шел рядом, придерживая под локоть, и любовался то на дом, то на снег, искрящийся в отражениях огоньков. Мороз становился сильнее, начинался снегопад. Настоящий Новый год – такая редкость!

– У тебя хорошая семья, – внезапно заговорил Вин. – Они тебя любят.

– Я их тоже, когда они не пытаются довести меня до белого каления.

Впрочем, я уже поняла, что для принца тема семьи является достаточно скользкой и почти что запретной, и портить ему настроение не хотелось.

– Знаешь, Алена, я очень тебе благодарен, – все же продолжил он. – Когда меня выбросило в ваш мир, я думал, что погибну здесь. И если бы не ты, так бы и произошло.

– Не преувеличивай, – пожала его пальцы, – ты бы справился.

– Нет.

– Знаешь, как говорят в нашем мире? «Если бы да кабы, да во рту выросли грибы».

Винтер рассмеялся. А у него красивый смех. И к нему самому я начинала потихоньку привыкать. Конечно, признавать какие-либо брачные печати до сих пор не собиралась, но другом его уже считала. Странное ощущение, учитывая, что мы из разных миров.

– Аленка! Винтер! – Из распахнувшихся дверей дома высунулась лохматая голова Ярика. – Идите скорее, будем в фанты играть!

О, нет!

– Что такое фанты? – оживился Винтер.

– Игра нашего мира. Каждый человек отдает какую-то свою вещь, а потом другие загадывают, что делать ее хозяину. Например, спеть песенку или станцевать.

– Забавно. В нашем мире таких нет.

– Тогда пойдем, сыграем. Они все равно не отстанут. – И увлекла Винтера к дому.

После мороза на улице внутри казалось по-особенному тепло. Компания играющих – а к игре присоединились все, кроме папы и дяди Валеры, – собралась в центре нашей огромной гостиной. Набросали подушек прямо на пол и восседали на них с довольными физиономиями. Нас усадили между Яриком и Мириком. Ведущей стала Оля, одна из дочерей дяди Валеры. Она прошла по кругу с большой шляпой – частью старого папиного маскарадного костюма. Я опустила в нее часы, интересно, а что положил Винтер?

– Начинаем!

Оля накрыла шляпу платком, хорошенько перемешала вещи и отставила в сторону, а нам раздала карточки, чтобы написать задания. Эту часть я любила больше всего! И написала: «Представить себя новогодней елочкой и спеть песенку». Записки отправились в другую шляпу, и игра началась.

Первым Оля вытащила чей-то платочек. Его хозяйкой оказалась моя мама, и по заданию ей пришлось станцевать танец утят. За платочком последовала зажигалка, а в карточке значилось: «Изобразить символ года». Наступал год свиньи, поэтому Мирик под дружные аплодисменты, хрюкая и повизгивая, на четвереньках ползал по комнате. Ой, а вот и мои часики!

Оля долго перебирала карточки, пока наконец не вытащила мое задание.

– А этот фант поцелует парня, который из присутствующих ему нравится больше всех.

Коварно! Жаль, мальчишкам фант не достался, я бы посмотрела на их физиономии. Но делать нечего, придется целовать. Окинула взглядом гостей. Папа не играл, иначе выбор пал бы на него. Ярика и Мирика я любила одинаково – и применяла к ним фразу «так любил, что убил». Дядя Паша, Жоржик и Мишка тоже отпадали. Поэтому потянулась к Винтеру, как самому безопасному варианту. Обняла его за плечи, намереваясь чмокнуть в щечку, но Вин неожиданно повернулся, и поцеловала я его в губы. Принц, кажется, слегка оторопел, затем привлек меня к себе и вернул поцелуй.

– Ух ты! – в один голос завопили двойняшки. – Игра приобретает неожиданный ход!

Я отодвинулась и покраснела. Винтер, напротив, смотрел на меня, как кот на сметану. Только что не облизывался.

А невозмутимая Оля уже доставала новый фант – тоже часы, только мужские. Следом вытащила карточку, и вот уже раскрасневшийся Ярик, став на одно колено, признается в любви тете Жаннетте. Я покосилась на Винтера, наконец прекратившего испепелять меня взглядом. И самое примечательное, что он улыбался. Искренне и непринужденно. Я за эти дни почти не видела его улыбки, поэтому сейчас она стала для меня открытием. А еще пришло понимание, что до этого вечера он усиленно «держал лицо», а в эту минуту позволил себе расслабиться и сразу перестал казаться недоступным принцем.

Оля, не обращая внимания на наши взгляды, вытащила очередной фант – запонку. И я даже знала чью.

– Теперь задание. Раскрыть свою самую страшную тайну.

Винтер озадаченно взглянул на меня. Тайн у него хватало. И страшных, уверена, тоже.

– Это шутка, – шепнула ему, потому что, похоже, Вин на самом деле рылся в своей памяти в поисках самой-самой.

– Алена, не мешай! – шикнула на меня строгая Оля.

– Хорошо, – улыбнулся хозяин фанта. – Однажды я сказал своей сестре, что она нравится парню, а она ему совсем не нравилась.

– И чем это закончилось?

Сразу все участники обернулись к Винтеру.

– Но фант же не предполагает второе задание, – рассмеялся он.

– Ну, Вин, так нечестно! – воскликнула, мне тоже было безумно любопытно.

– Закончилось все тем, что она собирается за него замуж.

– Значит, нравилась. – Мирик похлопал его по плечу.

– Возможно, хотя он говорил, что терпеть ее не может.

Мы снова рассмеялись. А танец елочки пришлось танцевать тете Жаннетте. К полуночи, когда все мы расселись за праздничным столом, Винтер уже был для моих родственников своим человеком. Он о чем-то болтал с двойняшками, хвалил стряпню, делал комплименты дамам. А главное, мне самой вдруг стало легко рядом с ним.

Ровно в полночь мы по традиции послушали речь президента. Со звоном встретились бокалы шампанского, и я загадала желание. В этом году я просила просто счастья.

Глава 8
Не все так гладко в королевстве

Когда все хорошо, начинаешь ждать какого-то подвоха. Вот и я то и дело поглядывала на Винтера, который допивал, кажется, третий бокал шампанского. Щеки принца раскраснелись, глаза заблестели, а я поняла, что кому-то пить нельзя вообще, иначе дела будут плохи. Попыталась забрать у Винтера очередной бокал – не вышло. Он вцепился в него, будто приклеили.

– Вин, – зашипела угрожающе, – тебе хватит.

– Винтер, – по привычке поправили меня.

– Алена, не приставай к человеку, – забубнил на ухо Ярик. – Новый год, дай оттянуться.

– Он алкоголь плохо переносит, – и почти не солгала.

– Он – плохо? По-моему, ему уже хорошо.

А Винтер, действительно, лучился благодушием и, кажется, о своей принадлежности к монаршему роду позабыл.

– Вот скажите мне, Анна Витальевна, – вопрошал он мою маму, – почему ваша дочь не желает становиться моей женой?

Та от заявления чуть не подавилась, папа покосился на Винтера совсем другими глазами.

– А ты предлагал? – осторожно спросила мама.

– Конечно. Нет, и все.

– Винтер, мы слишком мало знакомы, – шикнула на него я.

– Нет, подожди, я хочу разобраться!

И не скажешь, что пьяный, только глаза блестят, и говорит больше обычного.

– Ну, у Алены же жених был. Только расстались. Видимо, поэтому, – предположила мама.

– Жених этот…

– Хватит! – Я поднялась из-за стола. – Мы лучше пойдем спать. Время позднее.

– Ну! Аленка! – загудели двойняшки. – Вы куда?

– Последние дни были утомительны, отдохнуть надо, – ответила, подхватывая Винтера и утаскивая за собой буксиром.

К счастью, принц и не думал сопротивляться. Видимо, его хорошее настроение никуда не улетучилось. Я толкнула дверь в свою комнату – здесь все напоминало о детстве. Любимые книги, мягкие игрушки. Кровать, правда, была узковата для двоих, но и на полу оказаться риска не было.

– А мы не слишком рано ушли? Что скажут твои родители? – поинтересовался Винтер.

– Ничего не скажут. Новый год наступил, «Голубой огонек» смотреть не желаю, давай спать.

– Ты из-за меня ушла? – как-то немного расстроенно.

– Нет. Я правда устала, ты тут ни при чем. – Обернулась к нему. – Раздевайся, будем отдыхать.

Сама нырнула в ванную, чтобы умыться и сменить платье на шорты и майку. Тихонько вернулась в комнату. Винтер сидел на краю кровати и ждал меня. Его одежда ровно висела на стуле. Уже лучше!

– Спокойной ночи, – пробормотала я, пробираясь к стеночке.

Закуталась в одеяло, Винтеру оставила плед, он все равно не мерзнет. Вин тихонько лег рядом. От него пахло шампанским и мандаринами – кое-кто слопал их почти все.

Прошло минут пять. Я уже начинала засыпать, когда почувствовала, как мой сосед придвинулся ближе.

– Ты почему не спишь?

– Не спится, – тихо ответил Винтер.

– Тогда можешь вернуться к остальным, только шампанское не пей. И вообще спиртное.

– М-м-м.

– Это что значит?

– А вот что.

И Винтер осторожно привлек меня к себе. Поцеловал – так же осторожно и нерешительно. Затем куда решительнее, напористее. В первое мгновение я растерялась. Потом удивилась. И резко отстранилась.

– Вин, ты что? – И прежде, чем успел исправить: – Винтер?

– Ты – моя жена.

Нет, шампанское не выветрилось.

– Слушай, ну я же тебе говорила! Нет штампа в паспорте – не жена.

– Так давай поставим. Какая магия для этого нужна?

В полумраке синие глаза Винтера казались черными.

– Магия подачи заявления, – таинственно прошептала. – Подаешь заявление и через месяц, если не передумал, приходишь и клянешься любить меня вечно. А потом как получится. И – получаешь штамп в паспорт.

– Паспорт?

– Удостоверение личности. Только у тебя его нет, значит, и моим мужем ты стать не можешь, уж извини.

Винтер задумался. Мне было жаль отказывать ему раз за разом, но это для него все просто, а для меня – нет. Не сейчас, когда рана в сердце еще не до конца зажила. Не сейчас, когда слова Вина кажутся мне больше бредом, чем правдой.

Винтер повернулся на другой бок и затих. Я пару минут смотрела на его пушистый затылок, потом придвинулась ближе, погладила по плечу. Спина под пальцами тут же напряглась.

– Не обижайся, – прошептала. – И не торопи события, хорошо?

– Я стараюсь.

– Я знаю.

Обняла его и затихла. Странно, но лежать вот так, рядом, было привычно. Даже в чем-то правильно. Немного холодило запястье – наверное, эта его странная печать. Винтер задышал ровнее. Уснул. А я прислушивалась, как дом медленно погружается в тишину. Близкие редко сидели за новогодним столом до утра, развлечения продолжатся завтра. Точнее, уже сегодня, поэтому все разбрелись спать. Кто на кроватях, кто на диванах, кто на раскладушках. Хорошо все-таки, что взяла Винтера с собой. И ему это пойдет на пользу.

Рядом с ним было тепло. Вскоре я пригрелась и уснула. А проснулась от стука в дверь.

– Аленка! Винтер! Вставайте, сони! Айда на улицу!

– Ярик и Мирик, – шепнула на ухо Винтеру.

Потом поняла, что преспокойно сплю в его объятиях, и попыталась аккуратно выбраться. Не тут-то было!

– Давай полежим, – пробормотали мне в макушку.

– Алена! Мы знаем, что вы там! Сейчас дверь откроем, не застесняетесь?

Меня мигом снесло с кровати.

– Уже идем! – откликнулась, убегая в ванную.

Так, быстро принять душ, найти свитер в шкафу – не в платье же идти! Забыла захватить что-то для Винтера.

– Вин, я тебе воду оставила включенной. – Затолкала его в ванную. – Гель для душа на полочке, если сильно горячо, скажешь.

Винтер, видимо, начинал привыкать, потому что на этот раз обошлось без обледенения. Он вернулся минут через десять, уже не сонный, но взъерошенный и с мокрыми волосами.

– Нет, так ты на улицу не пойдешь! – мигом вцепилась в него. – Не хватало еще, чтобы простудился.

– Я не могу простудиться, Алена. Я же…

– Знаю, знаю, ледяной принц. Извините, ваше высочество, присядьте вот сюда, на стульчик, я вас высушу. – И взялась за фен.

Винтер понял, что спорить бесполезно, но, когда фен загудел над ухом, едва не шарахнулся со стула.

– Тихо, – перехватила его, пока не улизнул, – это всего лишь техника. Сиди и не дергайся.

В результате моих стараний парень превратился в синеглазый одуванчик – волосы торчали дыбом и не желали принимать приличный вид. Я хихикала, Винтер злился.

– Ничего, тебе идет. – Поцеловала в щеку, и он мигом утихомирился.

– Алена! Мы входим на раз-два… – Распахнула дверь, едва не наградив кузенов фингалами. – Готовы? Ну наконец-то! – в один голос заявили они, изучили фигуру Винтера все в том же парадном костюме и махнули рукой.

Мы быстро натянули верхнюю одежду и гурьбой вырвались во двор. Он, кстати, был просто огромен. С весны до осени здесь царствовала мама, зато зимой резвись – не хочу. Оля с сестрой Кирой лепили снеговика, тут же нашелся и серьезный Миша. Он девчонкам не помогал, но наблюдал с любопытством. Понятно, родителей решили не брать, веселиться всемером.

– А давайте в снежки? – радостно вопрошали двойняшки.

Два взрослых лося, а туда же!

– А давайте!

Девчонки мигом бросили свое занятие. Да, бросили… Оставшимся в руках снегом в парней. Те не остались в долгу, и вскоре вокруг воцарилось снежное безумие. Винтер поначалу растерялся, но, когда Ярик насыпал ему за шиворот полные горсти снега, сразу понял правила. А они гласили: никаких правил нет.

Вскоре мы разделились на две команды – девочки против мальчиков. И неизвестно, кому из нас больше повезло, потому что мы стремительно атаковали парней. Ярик повалил Олю в снег, стараясь дезориентировать. Мы с Кирой взяли в круг Мишу, самое слабое звено. Мирик и Винтер держали оборону крепко, и лицо принца раскраснелось уже не от шампанского, а от веселья. Было заметно, что снег и холод – родная стихия: он был без шапки, снежки лепил голыми руками и даже не чувствовал мороза.

– Хватит! – взмолился о пощаде Миша. – Идемте лучше на холм на санках кататься.

Санки? Санки! И я бодро помчалась на их поиски в сарай.

Холм начинался сразу за забором, достаточно высокий, чтобы кататься, и в то же время забираться на него было удобно, хоть и по пояс в снегу. Первыми вниз помчались Ярик и Мирик. У-ух! Затем, дружно отплевываясь, затащили санки наверх и уступили нам с Винтером. Я – впереди, Вин сел сзади и обнял меня. Чуть крепче, чем надо, но я не противилась. И вот мы уже летим вниз, в глазах белым-бело, зато дух захватывает! Удерживали меня крепко, защищая от всех невзгод, а я кричала от восторга. Съехав, мы потащились наверх, и забава пошла по второму кругу.

В коттедж мы ворвались уже после полудня, мокрые, замерзшие, но счастливые.

– Переодеваться! – заявила я, ускакав в комнату.

Ярик и Мирик обещали поделиться с Вином своими вещами, раз уж у меня не хватило ума взять что-то с собой. О том, чтобы вернуться в город, и не думала. Переночуем тут еще ночку или две. Когда еще соберемся вместе? Хорошо, что есть новогодние каникулы.

Часа в три мы собрались в столовой на запоздалый обед. Или завтрак? Потому что с утра во рту даже чашки кофе не было. Винтеру достался свитер Ярика. Брюки уже высохли, наверное, тем же таинственным образом, что и мой ковер. И только волосы торчали, как сосульки. Вылитый ежик! Но и они постепенно высохли. Мы наконец-то распробовали вчерашние салаты, шутили и смеялись. Ровно до того момента, когда раздался звонок в ворота.

– Я открою. – Мама поднялась и направилась к двери.

– Ну и кто там первого января? Контролер по свету? – хохотнул Ярик.

– Скорее уж соседи, – вставила я.

Только в двери вошел не контролер и не сосед, а Сергей с очередным букетом и пакетами с подарками.

– Добрый день. – Он растерянно улыбнулся, но, заметив Винтера, будто окаменел. – С Новым годом!

– И тебя так же, – отозвался папа. – Что-то ты припозднился.

– Не был уверен, что меня хотят тут видеть, но…

Сергей передал пакеты маме, а сам с букетом подошел ко мне и встал на одно колено.

– Алена, я знаю, что сильно тебя обидел, но, клянусь, такое больше не повторится, – патетично начал он. – Я тебя люблю и дорожу тобой. Ты станешь моей женой? – И протянул коробочку с колечком.

Другим, отметила про себя. Не тем, которым расшвыривалась в офисе. Все ждали, затаив дыхание. А я вдруг ощутила, как в гостиной медленно холодает.

– Нет, Сереж. – Мигом потеплело. – Извини, я бы очень хотела тебя простить, но не могу.

Заметила, как отвернулась мама, как одобрительно посмотрел на меня отец. И как перебирает пальцами Винтер, плетя какую-то магию, поэтому осторожно перехватила его руку. Сергей этот жест понял по-своему.

– Значит, ты действительно встречаешься с этим уродом. Как давно? – гаркнул он. – Я сначала решил, что ты мне отомстить хочешь. А тут – какая месть?

– Вин – мой друг.

– Поэтому вы держитесь за ручки, как первоклассники?

– Покинь, пожалуйста, мой дом, – поднялся из-за стола папа. – И я надеюсь, Сергей, что больше тебя в нем не увижу.

Тот едва сдержался, чтобы не нахамить в ответ, но у папы хватало связей и средств, поэтому спорить бывший жених не стал.

– Это вам. – Ткнул он маме букет. – Счастливо оставаться!

Только до двери не дошел, на ровном месте поскользнулся и полетел носом в пол.

– Ой! – охнула мама, и они с дядей Валерой принялись поднимать несчастного, а я с укором взглянула на Винтера.

Ну зачем? Тот пожал плечами. Мол, пусть знает свое место, и место это на полу.

– Опять ты, гадюка?

И Сергей это тоже понял, особенно после того, как недавно чуть не примерз к полу подъезда. Он кинулся на Винтера так внезапно, что я даже не успела ничего понять, и таки повалил его на пол и пытался ударить. Взвизгнули девчонки, Ярик и Мирик кинулись разнимать драчунов. Винтер уворачивался в меру возможностей, но выходило плохо, а применять магию на глазах у стольких людей, видимо, не решался. Одно дело, если кто-то не смотрит под ноги, и другое – когда видят все.

К счастью, Ярик оттащил упирающегося Сергея, а Мирик перехватил Винтера.

– Хватит! – грозно сказал папа. – Сергей, моя просьба остается в силе. А если нет, я вызову охрану.

Сергей пулей вылетел из дома, а Винтер сел на стул, будто ничего и не было. Только кровь из разбитой губы стекала на подбородок.

– Дай-ка… – Потянулась к нему с салфеткой, вытирая алые капельки. – Герой дня. Ты зачем к нему полез?

– Он первый, – ответил Винтер с совершенно честным взглядом.

– Уж мне-то не ври!

– Дочь, ты что? Он же ничего не делал, – вмешалась мама. – Может, пластырь?

– Не надо.

Вин украдкой прикоснулся к губе, и кровь идти перестала. Я вздохнула, еще немного повозилась для вида и оставила его в покое.

– Прошу прощения, – сказала родственникам, – мы с Сергеем недавно расстались, и он никак не успокоится.

– Да ладно, – хлопнул меня по плечу Ярик, – мы всегда знали, что он – козел, сестренка, но не хотели тебя обижать. Так что плюнь ему в спину, и дело с концом.

Все заулыбались, пусть и немного наигранно, но на сердце стало легче.

– Спасибо, – шепнула Вину. – Но больше так не делай.

Винтер кивнул, только по глазам видела – плевать ему на мои просьбы. Он привык поступать, как считает нужным, и это не изменится.