Ольга Камышинская
По воле богов. Подарок богини. Книга третья
Глава 36
Отдав последние распоряжения своему секретарю и отправив гонца за целителем, Джайра вспомнил о девчонке, которую велел проводить в гостиную.
Там он ее и нашел.
Комната слабо освещалась несколькими светляками. Девушка сидела на низкой скамеечке у неостывшего камина, грелась, и когда вошел Джайра, вскочила, прижимая к животу заплечную сумку.
Джайра окинул гостью цепким взглядом.
Взъерошенные темно-русые, коротко стриженные волосы, карие глаза, невысокая, щуплая, мужскому глазу порадоваться нечему. Если не присматриваться, вполне сойдет за мальчишку-подростка.
Что ее могло связывать с Исмаилом?
Джайра поставил друг напротив друга два стула с высокими спинками, обитые мягким бархатом, сел на один из них, жестом указал ей на другой.
– Как тебя зовут? – начал он, как только девушка выполнила его просьбу.
– Луду. – Сумку она положила на колени.
– Ко мне можешь обращаться «господин Джайра». Комадор Исмаил – мой родной брат. Ты знаешь, где сейчас находишься?
– Да, господин Джайра. Это посольство Махитании.
– Превосходно, тогда закончим с церемониями и приступим к делу. Рассказывай, Луду. И позволь-ка полюбопытствовать, что здесь у тебя… – Он забрал с ее колен сумку, растерзал узел и стал неторопливо выкладывать на стол ее содержимое, тщательно осматривая каждый предмет. – Рассказывай, я тебя внимательно слушаю…
– Что рассказывать, господин? – непонимающе уставилась на него Луду.
– Все.
Луду поморщилась, вздохнула и начала, стараясь не сбиться и ничего не упустить, с того момента, как попала в дом Исмаила.
Джайра внимательно слушал, не переставая изучать содержимое сумки и время от времени поднимая глаза на девушку, кивая или задавая уточняющие вопросы. Та сидела, сложив на коленях руки в замок, негромко говорила и, когда господин Джайра не видел, с интересом его рассматривала.
Да, они были очень похожи с комадором Исмаилом: оба смуглокожие, черноволосые, черноглазые. Яркие. Только Джайра был чуть ниже ростом и худее по сравнению с Исмаилом. У него были более утонченные правильные черты лица, чем у брата, четко очерченные скулы и подбородок.
Одет он был в шелковый стеганый халат черного цвета, подвязанный поясом с красивыми длинными кистями, под халатом виднелись черные шелковые домашние брюки. Но больше всего взгляд Луду притягивала странная черная сеточка, надетая как шапочка на аккуратно уложенные черные блестящие волосы господина. Такое Луду видела впервые.
Пока она рассказывала, Джайра выложил из сумки на стол кусок вяленого мяса, сыр, фляжку с водой, бутыль с эликсиром. Мясо и сыр он повертел в руках, осмотрел со всех сторон, понюхал, отложил на стол, вытащил из фляги пробку, глотнул воду, задумчиво посмаковав ее во рту. Эликсир пробовать не стал, просто понюхал и поставил на стол.
Потом достал одежду, которую тщательно осмотрел и перетряхнул, прощупал все швы, из кармана штанов вытащил белый шелковый платок с вышитой монограммой красиво переплетенных букв «В» и «С», удивленно глянул на Луду, та покраснела, затем достал мешочек с монетами, которые высыпал на стол, пересчитал.
Когда в его руке оказались две половинки браслета-аркана, Луду дошла до момента своего отчаянного вторжения в резиденцию Сурим в поисках комадора.
***
Джайра озадаченно уставился сначала на сломанное украшение, потом на Луду. Откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу, положил браслет на стол и скрестил руки на груди.
– Что это? – Взгляд господина стал колючим.
– Браслет.
– Я вижу, что браслет. Ты поняла, о чем я…
– Аркан, – еле слышно ответила Луду.
– Вот именно, аркан. – Взгляд Джайра прожигал насквозь. – Как ты его сняла?
– Это не я, – отшатнулась испуганно Луду, – это лорд Сурим…
Да, этот может.
Джайра сузил глаза.
– Тогда у меня другой вопрос. Почему ты до сих пор здесь?
– Что?
– Почему ты не сбежала, а пришла сюда?
– Я не понимаю вас, господин… Я приехала с комадором…
– Аркан с тебя сняли, монеты дали, – Джайра кивнул на стол, где лежало все содержимое заплечной сумки, – даже в дорогу собрали. Браслет можно продать за хорошие деньги. За очень хорошие деньги. И устроить себе на ближайшие несколько лет вполне безбедную жизнь, а при разумной экономии – и того дольше. Так зачем ты пришла сюда, Луду?
Он пристально, не мигая, смотрел на девушку.
– Я не могла… не могла уйти…
– Почему? Что помешало? Может, дело в том, что лорд Сурим дал тебе какое-нибудь поручение?
– Какое поручение? – Луду испуганно вжалась в спинку стула. – Он ничего не давал…
– Ну, возможно, попросил тебя присмотреть за Исмаилом? Что-то узнать?.. М?
Поза Джайры не изменилась, но Луду почувствовала, как вокруг шеи сомкнулось удушающее кольцо.
– Нет!.. Нет, что вы! Это правда! Я… я клятву дала комадору, что вернусь с ним в Махитанию…
Кольцо сжалось плотнее.
– Не смей мне лгать!
– Я не лгу! – еле выдавила Луду, хватаясь за горло. – Я дала клятву перед лицом сариских богов! Ее нельзя нарушать! Грех! Нельзя!..
Ее глаза сверкнули злостью и обидой, из них покатились слезы, она задыхалась.
– Зачем Исмаил помимо аркана заставил тебя дать клятву?
– Он не заставлял, я сама! – почти выкрикнула она.
Девчонка-то с характером. Дышать почти нечем, а она флер не выпускает, хотя давно могла ударить.
– Зачем нужна клятва? – продолжал напирать Джайра.
– Я не знала, что под аманом он имел в виду аркан!.. Он сказал, что нужен аман… Я думала, он просит клятву!..
Джайра несколько мгновений смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.
Флера не было. Даже попыток.
Почему она не пытается защититься? Глупая.
– Он аркан надел потом, после клятвы… Пожалуйста, – захлебывалась Луду, сползая со стула, – поверьте… это правда… пожалуйста…
Джайра резко отпустил захват, и Луду закашлялась, упала на колени и уперлась одной рукой в пол, а другой схватилась за шею.
– Ты хочешь сказать, что ты здесь только из-за клятвы?
– Да, господин. – Луду вытирала рукавом слезы и хлюпала носом. Джайра достал из кармана халата платок и протянул ей.
– Держи…
Он молча наблюдал, как она поднимается, садится на стул, всхлипывает и вытирает слезы.
Джайра видел, что девчонка не врет. Такие и врать-то толком не умеют, у них все на лице написано.
Но он должен был убедиться, что подвоха нет.
Невероятно, он не верил своим ушам. Там, где не справился аркан, сработала обыкновенная клятва на словах. Кто в такое поверит?..
– Ладно, на сегодня хватит. – Джайра поднялся. – Сложи все обратно в мешок, я покажу комнату, где ты будешь спать. Или ты спишь с Исмаилом и тебя отвести к нему?
– Нет! – взвилась Луду. – Я не сплю с ним! Я ни с кем не сплю!
Джайра рассмеялся.
– Ладно, ладно… Я пошутил.
Луду трясущимися руками укладывала свои сокровища обратно в заплечную сумку.
Джайра еще раз прошелся оценивающим взглядом по худенькой фигурке.
– Что за защита на тебе стоит? В первый раз такую вижу. Что-то храмовое или… не пойму, от жрецов?
– Руна непорочности.
О! Даже так…
Где ты нашел эту жемчужину, Исмаил?..
***
Джайра шел по темному коридору, подсвечивая путь светляком, Луду шла следом. У одной из дверей он остановился, повернулся к девушке и привалился плечом к дверному косяку.
– Возможно, это не совсем правильно по отношению к Исмаилу, но я должен сказать. Тебе не обязательно возвращаться в Махитанию, Луду, ты неплохо можешь устроиться и здесь. В Валории законы более мягкие, чем в Махитании.
– Здесь? А чем мне здесь заниматься? – насторожилась Луду.
Она была наслышана, как используют девушек с флером, и участь эта была не завидна, она такую не хотела. Хватило обещаний комадора.
Джайра легко уловил ход ее мыслей.
– Не тем, чем ты подумала, Луду. – Он улыбнулся впервые с момента их знакомства. – В посольстве полно дел, даже взять хотя бы сад… Он заброшен. Я недавно выгнал садовника, и ты вполне могла бы занять его место. Я плачу приличное жалованье… Захочешь – можешь пойти учиться, в Дарамусе есть Академия, есть несколько факультетов, куда берут девушек. Можно найти что-то по душе…
– Но я не… знаю. – Луду снова рассматривала странную сеточку на волосах Джайры.
– Подумай, Луду, у тебя есть время, я не требую ответа прямо сейчас… И не обижайся, что я слегка тебя… напугал.
Джайра толкнул дверь, и она медленно открылась.
В комнате зажегся светляк, и Луду увидела в дверном проеме кровать, шкаф с комодом и круглое зеркало на стене.
– Это твоя комната, располагайся. Если боишься, можно запереться изнутри, замок на двери есть.
– Благодарю, господин… – Луду скользнула в комнату и закрыла дверь.
Щелкнул замок.
Джайра улыбнулся и, мурлыча под нос мелодию, пошел в свою комнату.
***
Она долго не могла уснуть и ворочалась в кровати.
Не спалось.
Разговоры с молодой леди, а потом с господином Джайрой посеяли в ее душе сомнения.
Может, ей не нужно в Махитанию возвращаться?
Это не будет отступлением от клятвы? До посольства она же Исмаила довезла. Но если посольство и правда считается территорией Махитании, значит, клятва выполнена?
Или нет?
Луду долго мучилась сомнениями и вопросами. В конце концов она решила так: если комадор придет в себя до отъезда в Махитанию, Луду будет считать свою клятву исполненной, а если нет… то отправится с ним в Махитанию и будет рядом, пока он не придет в себя.
А дальше будет видно, вдруг получится вернуться в Валорию?
Договорившись сама с собой, Луду задремала, когда начало светать.
***
Исмаил очнулся утром, как раз в тот момент, когда над его постелью стояли Джайра и целитель.
– Долго еще ждать? Ему завтра отплывать в Махитанию, мне нужно, чтобы он встал на ноги до конца сегодняшнего дня. Иначе валорийцы его казнят.
– Терпение, господин Джайра, комадор уже приходит в себя.
Едва открыв глаза, Исмаил попытался сесть в постели и осмотреться. Он потрогал шею, глянул на запястья.
– Ты снял с меня акатлановые браслеты и ошейник? – посмотрел он на брата.
Джайра переглянулся с целителем.
– Кажется, до сих пор бредит, – озадаченно предположил Джайра.
– Не должен. Я в него достаточно силы влил, – засомневался целитель.
– Может, его еще подлечить?
– Не стоит, переизбыток лечения вреден так же, как и недостаток.
– Прекратите оба болтать ерунду, – вскипел комадор, отбрасывая одело и опуская ноги на пол. – Я не брежу! Почему я голый? Где моя одежда? Джайра, в чем дело?!
– Начал орать и командовать, – облегченно выдохнул Джайра, обращаясь к целителю, – значит, дело идет на поправку. Спасибо, господин Жувс, вы действительно сделали все, что могли, дальше я сам справлюсь.
Жувс откланялся и удалился.
– Можешь мне объяснить, что происходит и как я здесь оказался? – Исмаил дождался, когда за целителем закроется дверь и вскочил на ноги.
– И тебе доброе утро, брат! Рад приветствовать тебя в Махитанском посольстве… И будь любезен, Исмаил, оденься, здесь не принято расхаживать голым, ты не дома…
– Как я здесь оказался? – натягивая штаны, спросил Исмаил.
– Тебя привезла Луду.
– Луду? – изумился комадор. – Она тоже здесь?
– Ты совсем ничего не помнишь?
– Нет, помню – на мне акатлановые наручники и ошейник, кругом скалы, и передо мной море. Все… На Луду аркан. Она поэтому здесь?
– Аркана нет, Вальтер Сурим снял его. А почему она до сих пор здесь – для меня большая загадка. Я бы на ее месте давно от тебя сбежал…
– Да, сбегать – это в твоей манере. Именно поэтому ты не на ее месте… Лорд Сурим снял аркан?
– Да, и привез тебя к посольству с Луду.
– А кто снял акатлан?
– Понятия не имею… Явно не Луду, даже ее флер тут бессилен. Но то, что ты здесь, думаю, ее заслуга. Поэтому не будь неблагодарной сволочью и отпусти ее.
– С чего вдруг? И не подумаю, она вернется вместе со мной домой.
– Зачем она тебе?
– А тебе?
– В Валории другие законы, она сможет неплохо устроиться.
– У тебя?
– Если захочет, то и у меня, я буду ей платить жалованье. Рук в посольстве не хватает, брать кого-то из местных я не хочу.
– И спать с ней…
– Это глупо, Исмаил, – поморщился Джайра, – она совсем зеленая и не в моем вкусе. И потом, я не люблю связываться с девственницами, слишком много с ними возни. Уговоры, разговоры… Я давно отвык от этого. А уж ждать, пока приохотятся… Нет, я предпочитаю в постели опытных женщин и взаимные удовольствия.
– Ты просто не умеешь с ними обращаться, – нагло ухмыльнулся Исмаил.
– Избавь меня ради Богов от своих наставлений, – устало вздохнул Джайра, – я не собираюсь с тобой спорить. Как учат твоих гаремных красавиц стонать и закатывать глаза, изображая удовольствие, мне известно. В отличие от тебя, дорогой брат, я предпочитаю женщин завоевывать, а не покупать и принуждать. И потом, у Луду руна непорочности, тебе ли не знать.
– Ты и это уже выяснил?
– Я маг, Исмаил, и в состоянии увидеть защиту на ком угодно, тем более такую сильную.
– Луду вернется со мной. Она поклялась.
– Она исполнила клятву.
– Она вернется со мной в Махитанию, у нее будет сытая, счастливая жизнь, о которой многие только мечтают, – отрезал Исмаил.
– А она об этом мечтает?
– Довольно! – рявкнул Исмаил, заправляя рубашку в штаны. – Я больше не намерен это обсуждать!
***
В это утро завтрак в Махитанском посольстве проходил в почти дружественной и временами вполне теплой атмосфере.
За столом собрались посол Джайра, его молодой помощник – секретарь посольства Левкой, комадор Исмаил и Луду.
Исмаил хотел отправить Луду на кухню к слугам, но Джайра не позволил, сказав, что она – его гостья и он лично пригласил ее на завтрак, а если кого-то что-то не устраивает, то он может сам катиться ко всем хортам завтракать на кухню или куда ему будет угодно.
Комадор в ответ одарил брата свирепым взглядом и сел напротив Луду.
Бедняжка Луду смущалась и чувствовала себя неловко.
Джайра внимательно наблюдал, как девушка неуверенно, но правильно выбирала столовые приборы и аккуратно пользовалась ими.
Исмаил хмурился и бросал на Луду недовольные взгляды.
Левкой был безупречен: поддерживал непринужденную беседу, мило улыбался и галантно ухаживал за единственной дамой за столом, чем смущал ее еще больше.
– Я договорился с капитаном махитанского торгового судна, они возьмут вас на борт, комадор, – сказал Левкой, насаживая на вилку фасолину. – Большая удача, что они оказались в Дарамусе, в сезон штормов мало кто рискует выходить в открытое море.
– Когда запланировано отплытие?
– Завтра утром, комадор.
– Мы будем готовы.
– Мы? – насмешливо уточнил Джайра, делая глоток кофе и глядя на Исмаила поверх краев чашки.
– Мы, – уверенно повторил Исмаил, – я и Луду.
Луду смущенно прокашлялась.
– Я еще не решила, хочу ли я возвращаться, – впервые с начала завтрака робко подала она голос.
– Мы это обсуждали еще в Махитании, ты забыла? – холодно, но спокойно произнес Исмаил.
– Мне кажется, с того момента, как вы обсуждали это в Махитании, много чего изменилось, и у Луду появилось право поступать так, как она считает нужным. – Особое ударение Джайра сделал на слове «изменилось».
Комадор недовольно сверкнул глазами на брата:
– Мы покидаем Валорию завтра утром. Это не обсуждается.
***
Едва закончив завтрак, Луду упорхнула из-за стола в свою комнату. Исмаил проводил ее долгим тяжелым взглядом.
– Я бы предпочел, чтобы ты не лез не в свое дело, Джайра, и не давал Луду поводов думать, что она может что-то решать сама.
– Почему? Не забывай, мы не в Махитании, здесь другие законы, дорогой братец…
– Поэтому ты сюда и сбежал?
– Почему сбежал? Посольская миссия очень ответственна, особенно с такими любителями нарушать чужие законы и обычаи, как ты. И потом, должен же был кто-то выполнять эту миссию, когда посол Зафар стал стар, пожелал сложить полномочия и удалиться на покой.
– А ты и обрадовался, – ехидно заметил Исмаил.
– Обрадовался, – невозмутимо согласился Джайра. – Я освободил тебе дорогу в Верховные маги Махитании. Так что не тебе на меня гневаться.
– Отец возлагал на тебя большие надежды, очень большие.
– И я все их оправдал. Но перед тобой не собираюсь отчитываться.
– Ты предал обычаи Махитании, живешь на валорийский манер, отступник.
– В валорийских обычаях нет ничего постыдного. Да, они ближе мне, чем махитанские, ведь я провел в Дарамусе почти всю юность, пока учился в Академии, и приобрел много друзей среди валорийцев. Но послом стал именно потому, что предан Махитании, и никто лучше меня не сможет защитить ее интересы здесь.
– С тобой бесполезно спорить, – поднял вверх руку в останавливающем жесте Исмаил. – Будь любезен, не сбивай с толку Луду, она вернется со мной домой. И я больше не намерен это обсуждать.
***
Едва закончив завтрак, Луду сбежала в свою комнату и не выходила до обеда. Там она металась из угла в угол, как дикий зверек в клетке.
В Махитанию она больше не хотела возвращаться.
Посол Джайра обещал дать работу, а значит, она сможет сама себя содержать, да и продать браслет можно.
До нее долетали слабо различимые голоса, в столовой о чем-то громко спорили Исмаил и Джайра. Луду особого значения этому не придавала, мало ли что братья обсуждают, у них тем для разговора достаточно.
Нет, она решительно не вернется в Махитанию, так и скажет комадору Исмаилу. Сейчас она имела право выбирать, она точно знала.
***
Левкой терпеливо ждал, когда Джайра заговорит первым.
Посол сидел в кресле за кабинетным столом, рассеянно смотрел в окно и барабанил подушечками пальцев по столешнице.
– Если мы открыто пойдем против воли Исмаила и оставим ее здесь, он не успокоится и сделает все, чтобы вернуть Луду в Махитанию любыми способами. Я его натуру знаю. Он не остановится ни перед чем.
– А вы хотите оставить девушку здесь?
Джайре показалось, или в голосе помощника прозвучала робкая надежда?
– Этого хочет она сама. И да, Луду могла бы быть полезной мне здесь.
– И что мы предпримем?
– Пока не знаю. Но предпримем обязательно…
***
Обедала Луду в одиночестве, господин Джайра и Исмаил куда-то ушли. После обеда слуга принес ей в комнату кувшин с напитком.
– Господин посол распорядился. – Он поставил кувшин на столик и вышел.
Луду проводила его настороженным взглядом и понюхала напиток.
Пахло вкусно.
Она налила немного в бокал и глотнула. Потом еще.
Вдруг накатила слабость, комната качнулась, стена поплыла и наклонилась.
Луду выронила бокал, свалилась на ковер, моргнула, ощутив мягкий ворс под щекой и пытаясь сбросить тяжесть с век, провалилась в сон.
Глава 37
Шесть лет назад.
Третий, открытый лордом Суримом, мир.
Царство желтых песков Владыки Фахтала.
Дом айка Яфа Нагуру.
Пирху пришел в сознание только на третий день после нападения на дом айка.
– Боги, Вивьен, – хрипло простонал он, едва открыв глаза, – твой голос не оставил мне ни единого шанса пройти Грань. Сторожевые псы Сумрачных врат вытолкали меня взашей, когда узнали, что это меня призывает Песня Света.
– Им так понравился мой голос?
– Их восторгам не было предела. Они сказали мне: «Ступай, Пирху, и угомони эту дикую кошку, которой камнем придавило хвост. Дай нашим ушам отдых от этих воплей».
Вивьен рассмеялась и обняла парня.
– Я тоже скучала по тебе, Пирху… Позову айка и пойду наловлю к обеду буркунов.
***
Лорд Вальтер Сурим с айком прогуливались по саду.
Здесь давно ничего не напоминало о недавней бойне. Дом, двор и сад привели в порядок, смыли с камней кровь, насыпали свежий песок на дорожках.
– Вивьен чувствует себя виноватой в том, что здесь произошло. Я объяснил ей, что невозможно нести ответственность за поступки и решения других и что ее действия были лишь ответом на вторжение и насилие. Но ей потребуется время, чтобы осознать и принять это окончательно.
– Надеюсь, она справится.
– Я склонен считать, что да. Сейчас она расстроена, ей кажется, что все было напрасно и она опять вернулась в прежнее состояние. Лечение и медитации дали хорошие результаты, но… нужно понимать, что Вивьен будет жить с этим всегда, и сомневаться, и выбирать будет всякий раз заново. Я верю, что с вашей поддержкой, вархан Вальтер, у нее все будет хорошо. Вивьен важно чувствовать, что она не одна, что есть те, кто в нее верит, кто ее любит. Эти крючки удержат ее на краю бездны, не дадут сорваться…
– Благодарю вас, айк. Вы очень много для нее сделали. И для меня.
– Рад был вам помочь, вархан Вальтер. Удалось ли выяснить, кто за всем этим стоял?
– Мы вышли на гнездо, к которому принадлежали наемники. Но все оказалось несколько сложнее, чем я думал. О том, что в вашем доме проживает магури, они, как вы и предполагали, узнали от Талата Пруна. Но задаток они взяли с двух заказчиков: с Талата и какого-то кадмийца, который давно мечтал заполучить магури.
– Вот как…
– Да, думаю, обоих убили бы после окончательного расчета. Похоже, у них был на примете кто-то третий, кто готов был заплатить еще больше.
– Печально, печально, – вздохнул айк. – Вы нашли Талата?
– Нет, пока нет. Он сбежал из города, как только узнал, что наемники убиты.
– Будете его искать?
– Буду. Я не привык прощать тех, кто угрожает жизни моей дочери.
***
Такое грандиозное поражение Талат Прун потерпел в своей жизни впервые.
До того самого проклятого дня, когда до него дошли слухи о магури-девочке в доме айка Яфа Нагуру, его жизнь шла только в гору.
У него водились монеты, был свой дом, прислуга, репутация в определенных, пусть и не самых уважаемых, кругах общества, которой он очень дорожил. Он умел добывать такие артефакты и амулеты, о которых не всякий знавший в них толк слышал. В своем ремесле он постиг все, и порой ему становилось скучно.
А началось все со старой лгуньи-повитухи, принимавшей роды у его матери. Той, видите ли, было видение накануне рождения Талата, что дитя, которое родится в ближайшие дни в рубашке, ждет великое будущее.
В горной деревушке, где жил с родителями Талат, великого будущего даже с верхушки самого высокого дерева никто бы не увидел, и мать отправила его в город к своему дальнему родственнику – ювелирных дел мастеру Сафару, искать лучшей жизни и набираться ума.
Сафар тогда подыскивал себе толкового мальчишку-подмастерья, которого надеялся обучить своему искусству. Он был вдов и бездетен, и к тому моменту, как на его пороге появился мелкий худой большеглазый мальчишка, Сафар успел выгнать с десяток нерадивых учеников.
Талат быстро все схватывал и легко учился, но скоро ювелирное дело ему быстро надоело, и вместо того чтобы изготавливать украшения и заниматься огранкой камней, Талат заинтересовался артефактами и амулетами, в которых также использовались драгоценные камни, и весьма в этом преуспел. Обрел постоянных заказчиков, имя среди знатоков, разбогател.
Но потом ему наскучили и артефакты. Никакого размаха, так, мышиная возня. Тлен.
Не об этом он мечтал, не для того родился.
А пару лет назад стало еще хуже, когда Талат пожалел нищую сумасшедшую старуху, побиравшуюся около базара, и дал ей золотой, а та в благодарность предсказала ему, что жизнь его изменится после того, как в ней появится самая настоящая магури-девушка, и что благодаря ей имя его впишут в историю нескольких царств и будут почитать как святого многие поколения.
С даром магури обычно рождались только мальчики, и для любой семьи, где ребенок был наделен силой, это было большим везением, потому что означало достаток и уважение. Магури становились целителями или советниками при правителях больших земель, в зависимости от силы дара и наклонностей.
Девочки-магури рождались крайне редко и были для любой семьи не меньшим праздником. Когда девочка вырастала, ее выгодно выдавали замуж. Обычно таких девочек сватали прямо с колыбели, и семья жениха одаривала и содержала девочку с самого рождения, как и ее родственников.
Старуху Талат больше никогда не видел.
Но с тех пор мысль о предсказании не давала ему покоя. А как только Талат услышал о свободной магури, что живет в доме айка Яфа Нагуру, совсем покой потерял.
Ну не глупец ли он?
В одном та старуха оказалась права. Жизнь его действительно дала крутой поворот: жил себе раньше в достатке и сытости, а теперь сорвался с насиженного места, потерял дом, доходное дело и вынужден скрываться.
Талат Прун всегда был редким везунчиком, и кличку Прун он получил, потому что ему всегда перло. Во всем.
И вот настал черный день, когда удача отвернулась от него, и теперь он пробирался с караванами к Бодвийским горам, где в небольшом домике на окраине горной деревушки жила его вдовая мать. Там он собирался залечь на дно и переждать пару лет, пока успокоятся страсти и его перестанут искать. Хотя сам он себя виноватым в произошедшем не считал.
Зачем наемники устроили в доме айка резню, он не знал, и платил он не за это. Ему просто нужна была девчонка. Без шума и крови. Он и надежное место приготовил, в котором на первых порах спрятал бы ее. С женщинами Талат всегда умел обходиться, приятной внешностью боги его не обделили, и даже не сомневался, что девочка со временем привыкнет к нему и сама не захочет возвращаться домой.
Талат сменил несколько караванов, следовавших в нужную ему сторону, но чувствовал, что за ним идут по пятам. И страх подстегивал его двигаться вперед быстрее.
С последней стоянки, которая случилась пару дней назад, он сбежал ночью, когда услышал, что в караване появились двое всадников и расспрашивали караванщиков про одиноких мужчин, что следовали с караваном. И может, это вовсе не его искали, но нервы сдали, и он уехал в ночь один, наплевав на разбойников, промышлявших в этих краях. Интуитивно он чувствовал, что эти всадники пострашнее любых разбойников.
Под утро, уставший и невыспавшийся, он наткнулся на дороге на небольшой разоренный караван. Талат медленно проехал вдоль растянувшихся разграбленных повозок и разбросанных тел. Все, что разбойники посчитали ценным, они забрали: лошадей, товары, ткани, еду, животных.
Шевеление и писк он услышал случайно, когда остановился, чтобы выпить эликсир, потому что у него начинался привычный приступ мигрени. Он спешился, подошел поближе к разбитой повозке, чтобы разглядеть, что за возня, и увидел около колес ребенка. Маленькую девочку лет трех-четырех.
Талат сначала не поверил глазам. Как ей удалось уцелеть? Разбойники после себя в живых не оставляли никого. Потом сообразил, что ее закрыла своим телом мать.
Детей Талат не особо любил и общаться с ними не умел. И брать девочку с собой не собирался. Следом за ним этой дорогой шел караван, и он благоразумно решил, что девочку обязательно кто-нибудь подберет. Более достойный чем, он.
Талат сел верхом и толкнул каблуками сапог коня в бока.
Лошадь не прошла и нескольких шагов, как раздался громкий жалобный плач. Талат вздохнул и натянул поводья.
– Я точно знаю, что пожалею об этом, – сказал он, спешиваясь и возвращаясь.
Он привязал коня к повозке.
– А ну-ка иди сюда, – присел он на корточки, подойдя ближе, и поманил девочку к себе, улыбаясь, – не бойся, иди, иди…
Та перестала плакать, неуверенно встала на четвереньки и поползла в сторону Талата прямо через нагроможденные тела, негромко похныкивая.
– А вот плакать мы не будем, да? – подхватывая ее на руки и поднимаясь, сказал Талат. – Пить хочешь?
Он сунул в руки малышке флягу, и та жадно припала к горлышку.
– Аккуратно, а то обольешься… Ну и грязная же ты, – одежда на ней была в заскорузлых темных пятнах. – Верхом ездила когда-нибудь? Нет? Вот и поедешь…
Он порылся свободной рукой в седельной сумке и достал большой сушеный инжир.
– Держи, – сунул ей в руку, – другого ничего нет.
Девочка облизала инжир и довольно почмокала, глядя на своего спасителя.
– М-да, – вздохнул Талат, – и что мне теперь с тобой делать?..
Выпить эликсир он забыл.
Про мигрень тоже.
***
Талат ехал верхом, одной рукой придерживая девочку, которая дремала, другой – поводья, и размышлял, как поступить дальше.
Оставлять себе ребенка он не собирался. Ее можно продать за хорошую цену, но для этого нужно заехать в большой город, в мелких много за нее не дадут. Не то чтобы он нуждался в средствах, просто рассматривал девочку как товар, на котором можно неплохо заработать. Привычный деловой подход.
Ближайший большой город был в двух седьмицах пути.
В следующие несколько дней он неожиданно оценил все плюсы своей находки. В глазах окружающих он сразу превратился из подозрительного типа, путешествовавшего в одиночку, в заботливого отца, которого с сочувствием принимали в любом караване и на любой стоянке, вкусно кормили и охотно предлагали ночлег.
Девочку он назвал Муджира. Это было единственное имя, на которое она отозвалась, когда он просто перечислял вслух все известные ему женские имена.
Муджира оказалась спокойным, покладистым ребенком и особых хлопот Талату не доставляла. И к большой удаче, внешне оказалась немного похожа на Талата. Тот же цвет волос и глаз, и даже улыбались они похоже, с ямочками на щеках.
У Талата теперь появилась почетная обязанность доедать все, что не съедала малышка. На последнем привале Муджире от сердобольной старухи досталась целая миска вкусной каши, остатки которой перепали и Талату. Но ей не понравился сушеный кизил, которым щедро сдобрили кашу, и она доставала каждую ягоду двумя пальцами из миски, облизывала и совала ему в рот.
Женщины у костра млели от такой заботы дочери об отце. Талат тихо радовался, что сообразил вымыть ей руки перед едой, потому до этого она с удовольствием возилась у кучи лошадиного навоза.
***
Двое всадников появились внезапно. Словно из воздуха соткались.
Талат с Муджирой едва спешились у ручья для привала. Он даже не успел спустить девочку с рук.
Муджира, взвизгнув, испуганно уткнулась в шею Талату, намертво вцепившись кулачками в его тунику. И Талат бессильно опустился на колени, ставя Муджиру на землю.
– Догадываешься, зачем мы тебя искали? – спросил один из них, темноволосый.
Талат вздохнул и медленно кивнул.
Другой всадник, светловолосый, спрыгнул с коня и подошел ближе. Присел на корточки и позвал девочку.
– Эй, смотри, что у меня есть.
Муджира повернула к нему заплаканное лицо.
Незнакомец сжал ладонь, разжал, и с нее спорхнула стайка разноцветных бабочек. Одна их них, крупная, золотистая, села ему на указательный палец.
– Ну-ка, протяни руку, – предложил он.
Малышка вытянула в его сторону ручку и оттопырила указательный пальчик. Бабочка, красиво вспорхнув, перелетела на него, и Муджира улыбнулась.
– Иди ко мне, – поманил он девочку.
Муджира в ответ скосила взгляд сначала на него, потом на темноволосого всадника, резко стряхнула бабочку с руки – та мгновенно рассыпалась облаком искрящейся на солнце пыльцы, – отвернулась и снова вцепилась в Талата, тихо поскуливая.
Мужчины переглянулись и обменялись несколькими фразами на незнакомом Талату языке.
О чем они говорят и что собираются делать, Талату было и так понятно. Единственное, что его беспокоило сейчас, – девочка может увидеть что-то, чего ей не следовало видеть. Она и так пережила нападение на караван и ночами иногда тревожно вздрагивала и просыпалась, прижимаясь к боку Талата.
