Олег Ёлшин
Тейа
Фермы, выращивающие овощи и фрукты к нашему столу, оранжереи с цветами, фруктовые сады – все это ранее занимало значительные территории. Но теперь некоторые экономные хозяйства начали строить многоэтажные здания, уходящие глубоко под землю и там, освещая растущую продукцию бесплатным излучением и отапливая бесплатным теплом, сберегали огромные средства и продавали свои участки для других целей. Рыбаки выходили в море на дальние расстояния, не боясь остаться без топлива. Корабли заплывали на север и на юг ближе к полюсам, где ранее промысел не велся и был очень дорог.
Дальше – еще больше. Гигантские экспедиции ринулись к полюсам осваивать пространства и поверхности, покрытые толстым слоем льда. Раньше невозможно было протянуть туда электричество или доставить топливо, поэтому только атомные ледоколы и небольшие группы ученых были редкими гостями в этих краях. Теперь тысячи людей из разных уголков земли, получив возможность создать свое дело, большое или маленькое, на самом краю планеты, тратили последние деньги на это паломничество, имея в кармане билет в один конец. А еще чемоданчик с универсальным мотором, который мог служить и электростанцией, и котельной, и двигателем. Они переплывали океаны, селились на площадках, покрытых тысячелетними льдами, возводили легкие дома из пластика и стекла. Строили небольшие фабрики и заводы, и больше ни одна труба не дымила скверной.
– Клубника из Антарктики!
– Арктические помидоры.
– Мед с ледника!
– Молодые бычки прямо с пастбища на Северном полюсе.
– Одежда и обувь с юга планеты…
Корабли, оснащенные фотонными двигателями, осваивали пути подхода к этим местам, техника, способная перемещаться по ледникам, продолжала их путь, связывая эти земли и новые города со всей планетой. Необозримые просторы Сибири и Амазонии теперь привлекали желающих сменить насиженные места и отправиться туда, где их никто не обирал, не требовал сумасшедшей мзды за использование земель, непроходимых болот и, заросших густой щетиной, лесных массивов. И планета оказалась такой большой! Трудись и не толкайся локтями! Не нюхай смог городов, не бойся забраться в самую глушь, потому что бесплатное такси всегда доставит тебя в любую точку планеты, где ты согреешь себя, накормишь и построишь мечту – на льдине, в густом лесу или на вершине непроходимой горы, там, где раньше гулял только ветер и одинокое солнце освещало пустынные места. А всего-то – несколько электродов, и между ними огненное сердечко, весело бьющееся и излучающее несокрушимую силу и мощь…
– Все, Леонид, ваши мучения закончены, – сказала Глорис. Утром она зашла к нему в номер и, заметив, что он собирается в корпорацию, его остановила.
– Осталась одна проблема, которую только вы сможете решить. На одном нашем заводе инженеры изменили технологию вашего двигателя. Нет-нет, все работает, не было рекламаций, но, проверить все-таки стоит…
– Где же находится этот завод? – грозно спросил Леонид.
– А вы еще не поняли? – улыбнулась Глорис своей неповторимой улыбкой, – конечно же, в вашей России…
– Когда можно лететь? – коротко спросил он.
– Прямо сейчас… И еще… Я с вами прощаюсь.
Она на мгновение замолчала и, посмотрев на него, продолжила:
– Оттуда вас заберут наши люди, и вы вернетесь на остров… Рада была с вами работать, Леонид… Мистер Громов. Привет Валери. Так, кажется, зовут вашу девушку. Передайте, что ей очень повезло…
И на прощанье протянула ему руку.
31
Прошел год с момента, как он покинул свою страну таким невероятным образом, двенадцать месяцев тому назад он спасся от неминуемой смерти, но все это было далеко позади, и сейчас он снова летел над ней и смотрел в окно иллюминатора. А бесконечные равнины и холмы тянулись на протяжении тысяч миль там, внизу, и конца им не было и края. И только снега толстым покрывалом согревали землю. Вот горы Урала щетинились зелеными соснами и елями, указывая им путь из Европы в Азию. Уже никаких огней, только бесконечная тайга и сопки. Наконец, самолет покачал крыльями и приземлился в небольшом аэропорту. Они пересели на вертолет, который взял курс на север, где густые леса начали сменяться большими пустынными участками с редкими карликовыми деревьями, вечной мерзлотой и бесконечным ослепительно-белым снегом. Сюда и держал путь их вертолет, в эту область за полярным кругом, где медведей и лосей встретишь чаще, чем человека. Но так было до недавнего времени.
Они вышли из вертолета, и пронзительный морозный ветер ударил в лицо. Леонид был счастлив! Как он скучал по снегу и зиме, по холоду и морозу, сугробам, о которых можно было только мечтать на тропическом острове! И вот они, едва передвигая ноги по зимней пурге, уже шли в занесенную деревню. Их привели в небольшой дом на самом краю поселения, и они начали располагаться в таежной, заполярной гостинице на ночлег. Был поздний вечер, но Леониду не терпелось прямо сейчас все осмотреть. Его сопровождали четверо мужчин высокого роста и крепкого телосложения. Все они были военными людьми, имели хорошую школу спецназа и опыт работы в горячих точках планеты. Но в этих холодных местах на них было жалко смотреть. Их атлетические тела съеживались от холода: на фоне белого снега они не могли скрыть своего южного происхождения и особенного шоколадного цвета кожи, и казались инопланетянами в этой зимней стране.
– Потом распакуемся, пойдем, поглядим, что здесь и как! – нетерпеливо воскликнул Леонид. Те посмотрели на него, как на ненормального, как на садиста и нерешительно переглянулись. Вошел какой-то человек.
– Здравствуйте, меня зовут Виктор, – представился он, оглядел замерзших людей и спросил: – Далеко собрались?
– На прогулку, – весело отозвался Леонид.
– Сначала согреться! – воскликнул тоном, не терпящим возражений. Он поставил на стол бутылку с прозрачной жидкостью, разложил нехитрую закуску и достал с полки стаканы. Военные подтянулись, хотели было отказаться, но Леонид с улыбкой позвал их к столу:
– Расслабьтесь ребята – мы дома!
А человек, которого звали Виктор, уже наливал.
– Со знакомством! – коротко произнес он.
Выпили, и глаза у всех полезли на лоб. Виктор на мгновение замер, нюхая кусочек сала. Леонид хотел было встать и направиться к двери, но Виктор замахал руками. (Говорить они не могли, связки свело от крепкого спирта). Наконец, Виктор, наливая, прошептал:
– Еще по маленькой!..
Все выпили еще, потом еще и еще.
Потом было:
– А по последней!..
Затем:
– А на посошок?…
– Харощий виски! – произнес один парень, откусывая огурец, входя во вкус.
– Это спирт, – засмеялся Леонид.
– Харощий виски-спирт! – засмеялся парень.
Их черные щеки, казалось, покраснели, и вся компания с удовольствием готова была выйти на улицу, туда, где пурга теперь не была помехой.
Поселок представлял собой сотни небольших новеньких домов, которые были размещены в строгом порядке, и каждый излучал яркий свет, заливавший все вокруг. Это был классический городок нового поколения. Его построили всего за один месяц, и жители явно не экономили на электричестве. Никаких проводов и столбов, только вышка для радиосвязи. Леонид с радостью оглядывался и думал:
– Что там столицы, мегаполисы, миллионы людей, приросших к ним, которых кормили эти города, давали работу, тепло и кров. Зачем делить каждый квадратный метр, когда жизнь теперь будет здесь, в этих местах, где необъятные просторы, чистый воздух, снежные равнины и настоящие люди, оставившие все дурное и тоскливое в своей прошлой жизни в городах. Даже глаза их светились новым огнем и желаниями.
Они заходили в дома, знакомились с людьми, разговаривали. Везде были рады такому гостю. Громова здесь знали все! Каждый показывал свое хозяйство: маленькое производство или мастерскую, огороды в подвалах домов, уже покрытые низкой порослью овощей и фруктов, небольшие загоны для скота, где стояли олени, а рядом спокойно выхаживали куры, которые здесь же несли яйца. Дальше хлебопекарня, парикмахерская, ресторан, кинотеатр. На одном из домов была надпись – «Филармония». Все это находилось здесь, в этой зиме, в непроглядной лесотундре, далеко за полярным кругом.
– А как же старики и дети? – спросил Леонид.
– Пойдем, покажу, – ответил Виктор.
Они зашли в просторное здание, в котором уже почти закончили строительство. Вокруг стекло и пластик, тепло и много света, много комнат – будущие классы, большой бассейн и спортивный зал. А в другом помещении стояли музыкальные инструменты, мольберты, компьютеры, кинотеатр, и дальше еще множество длинных коридоров, уводивших северных детей в их заполярное детство.
Пошли дальше по поселку. Город не спал, все дома переливались ярким светом, чувствовалось тепло, которое эти люди с собой сюда захватили, и Леониду было приятно, что его изобретение так пригодилось здесь.
– А здесь наши пожилые граждане будут по вечерам собираться, – сказал Виктор, показав на красивое здание. Что было примечательно! Клуб с просторными залами для чтения, биллиардными, кинозалами, столами для покера и шахмат находился не на задворках городка, а в самом его центре, где не было никаких мэрий, аппаратов и служб, канцелярий и учреждений, приемных и «спецприемных». А вот такой клуб для престарелых граждан здесь был.
– И все это всего за один месяц? – спросил Леонид.
– За два, – ответил Виктор, – Сибирь, тундра! До Большой Земли две тысячи километров!
– До Большой Земли, – усмехнулся Леонид, – прямо, как на острове.
– Что?
– Ничего,… это я так,… почти как на острове, только за полярным кругом.
– Утром покажем завод, – сказал Виктор, – отдыхайте…
Вот когда он готов был гордиться своей страной, теперь она напоминала ему тропический остров, где был «чертов коммунизм», и не в теплом океане, невесть в каком времени и месте, а сегодня, здесь, сейчас, в его стране… Только за полярным кругом…
– Жалко, что Валери нет рядом. Ей бы понравилось, – подумал он.
На следующее утро Виктор повел их смотреть завод, на который Леонида пригласили. Теперь он шел по территории, хмуро осматриваясь по сторонам.
– Мне сказали, что вы изменили конструкцию, – строго спросил Леонид на ходу. В делах профессии он был неумолим и не прощал самодеятельности, тем более, невежества.
– Фотонный двигатель – это установка, создающая энергию любой мощности. Как сказать? Это гигант, и стоит отпустить его в свободное плавание, можно получить опасный результат. Когда-то у меня был пробный запуск первого двигателя на лодке, мы чуть в космос не улетели. Ну, покажи, что вы тут наваяли, «мастера»!
– Пойдем, посмотрим, – спокойно ответил Виктор.
– Ну-ну, пойдем.
Это был огромный ангар. Длинный конвейер опоясывал помещение, и линия по производству фотонных двигателей была почти готова, оставалось дело за малым. Леонид долго осматривал оборудование, вникал во все мелочи. Местные инженеры подходили к нему, советовались, задавали много вопросов. Он охотно отвечал, но продолжал внимательно изучать чертежи, линию сборки и сам двигатель. Что было необычно и отличало этот завод от китайского, американского и прочих, на которых он успел побывать – совсем другой принцип работы. Русские не копировали в точности линию, разработанную на острове, а делали все по-своему. Сначала Леонида удивила такая смелость и даже разозлила. Но, продолжая изучать, наконец, понял, что эти люди упростили технологию, даже сделали ее лучше! Он не верил своим глазам! Местный Левша подковал эту тропическую блоху так, что можно было выпускать в два раза больше двигателей за одно и то же время. Они стали гораздо меньше в объеме и изящнее! А Виктор стоял рядом и в усы усмехался.
– Ребята, да у вас нужно учиться! – сдался Леонид, – все сделано проще, но все работает!..
– А я говорил! – коротко ответил Виктор.
– При таком раскладе можно выпускать в два раза больше двигателей за одно и то же время…
– В три раза больше! – поправил его Виктор.
– Интересно…
– Заметь, они стали меньше, – добавил Виктор, – такой движок можно повесить на велосипед, и тот будет ехать вечно.
– Ну, что – с меня бутылка! – сказал Леонид, и все засмеялись. Виктор почесал затылок и произнес:
– Пожалуй, бутылкой тут, не отделаешься, – и хитро подмигнул.
– Не вопрос! – согласился Леонид.
– А вот ящик сгодится!.. Много нас тут дурных голов!.. Шучу! – загладил бестактность Виктор, а люди вокруг засмеялись…
И тогда Леонид подумал: – Стоит русскому дать свободу, дать возможность жить и делать свое дело, тот перевернет горы! Просто нужно не мешать, и тогда им не будет цены. А если им еще помогать!..
Они сидели в небольшом теплом кафе на краю городка и смотрели на снег, который падал за окном. Пурга закончилась, и теперь большие снежинки спокойно рисовали на большом стекле причудливые узоры. А повсюду какая-то удивительная тишина, которая успокаивала, приковывая внимание. Никакой шум городов не мог бы заменить этой тишины и спокойствия.
Виктор приехал сюда из столицы. Он рассказывал свою историю, и Леониду было интересно, как эти люди, оставляя прошлую жизнь, приезжали в такие места. Виктор был инженером, закончил технический ВУЗ, но потом, как говорится, не пошло. Тот рассказывал, и Леониду казалось, что истории их чем-то похожи. Потом работа, одна, вторая, третья. Свой маленький бизнес на рынке. Продавал всякие мелочи – оборудование, кирпичи, инструменты. Проще было что-то купить, а потом продать, нежели работать инженером. Вся страна стояла у прилавка и торговала, а нужно было кормить семью. Но никогда не забывал своего основного дела и ждал. А когда, наконец, узнал, что будет такой проект, где потребуются инженеры его специальности, не раздумывая, схватил в охапку жену, крошечного сына, продал квартиру, на которую зарабатывал много лет, и переехал сюда. И вот, за эти месяцы, уже стал руководителем отдела, где теперь дорабатывал двигатель. То есть делал его по-русски. Это ему Леонид должен быть благодарен за его новый облик и новый вид. Жене своей построил небольшой детский сад, и теперь его малыш не сидел дома, да и жена была при деле…
– Знаешь, хорошо здесь, не тесно, – спокойно рассказывал он. – Никто локтями не толкается, не наезжает, не мешает. Выйдешь на сопку – тайга, как на ладони.
– Да, хорошо! – произнес Леонид, посмотрев в широкое окно. – Вон мишка из леса вышел, а рядом люди – не опасно?
– Это наш защитник, – улыбнулся Виктор, – приручили мы его – волков гоняет, а мы его кормим. И он нас не боится, не умеет боятся, не научился. Нравится? – неожиданно спросил Виктор.
– Очень, – произнес Леонид, не отрываясь от сказочного вида за окном.
– А давай к нам, бери семью и приезжай, – как-то просто предложил тот. – Поработаем. А потом куда-нибудь еще, какие наши годы… Ты женат?
Леонид, не задумываясь, вынул фотографию и протянул ему.
– Красивая… Детей у вас сколько?
– Трое, – неожиданно для себя ответил он.
– Во как! Трое! Молодец! У нас и детский сад, и школа… Давай, подумай!
– Я подумаю,… подумаю…
И внезапно вспомнил холм, тот устрашающий вид с высоты и подумал:
– Вот где настоящий мир, не миллионы лет назад, не завтра, а прямо здесь и сейчас. И представил, что за этим столиком рядом сидит Валери. Сидит, смотрит в окно на этого мишку и улыбается…
А снег все падал и падал. Иногда яркие лучи солнца пробивались в кафе, играя на лицах людей. Они освещали все вокруг своим нежным светом, радостно заглядывали в глаза физика с его странной судьбой и инженера с его таежным будущим. И не хотелось покидать это место, возвращаясь туда, в далекое прошлое, где только диковинные папоротники, океан воды, динозавры на далеком материке и никакого снега…
32
– Вертолет ждет, – четко по-военному произнес человек из его охраны.
– А что случилось? Мы не все закончили, мне нужно еще минимум неделю-две! – удивился Леонид.
– Нужно лететь, – добавил тот, больше не сказав ни слова…
Семь месяцев пролетели как один короткий день. Он облетел всю планету. Менял города и страны, материки и полюса. Все случилось неожиданно. Он был срочно доставлен на юг, в Атлантику. Потом воронка, теплый океан в далеком прошлом, знакомый остров, и вот он уже сидит рядом с Генри на его вилле, а огромные папоротники помахивают своими опахалами, и вулкан причудливым конусом заслоняет вечернее солнце…
Не все создавали мечту и строили новую жизнь. Не все пересели на автомобили, самолеты с фотонным двигателем, и не хотели они лететь к звездам в непроглядную космическую даль. История простая. Одной стране не давали сделать атомную бомбу, вводили моратории на производство оружейного плутония, всячески мешали. Правительство этой страны издавна затаило обиду и вынашивало план, как обойти запрет. И тут подарок, такая энергия, такой двигатель! Это может работать совсем по-другому! Идея лежала на поверхности, и стоило приложить желание и силы – все могло получиться. А желание было! Нашлись умные головы, внесли коррективы. И вот уже гигантский раскаленный плазменный шар катится по планете, оставляя широкую колею выжженной земли. Миллионы градусов – маленькая шаровая молния превращается в мощного исполина и сжигает все. Она может выжигать огнем на земле, летать по воздуху, сбивая самолеты и ракеты, даже нырять под воду, успевая поразить подводные лодки противника. Квантовая фотонная бомба, сделанная из шаровой молнии, испепеляющая все на своем пути. Исчадие огня и ада. Милое создание, несшее людям свет и тепло, энергию и жизнь, теперь превращено в монстра с температурой в миллионы градусов. Напалм – это тепловой компресс, легкая припарка, жалкая пародия на кошмар, поселившийся в корпусе фотонной квантовой бомбы, некогда маленьком ярком облачке, шаровой молнии. И кто первый – тот прав, так уже было в августе 1945-го! А тут маленькая страна и такое оружие! Но оружие должно стрелять, и уже близок день и час, и мгновенье, когда можно отомстить врагам и обидчикам, став великой державой! Но не тут-то было…
Почему одни, получив железо, начинают выплавлять посуду и украшения, а другие тяжелые ядра и пушки? Взяв в руки камень, одни возделывают красивые амфоры и скульптуры, а другие делают наконечники для копий. Одни создают компьютеры, делают программы для удобства нашей жизни, а другие превращают их в вирусы. Получив энергию атома, кто-то строит электростанции, двигатели для кораблей, а кто-то ядерные бомбы? Кто ТЕ, а кто ЭТИ? Кто из них истинный созидатель, а кто творец? А не в разрушении ли смысл – Красота и Гений? В нашей природе чьей-то мудрой рукой заложены два инстинкта: один самосохранения, но другой – самоуничтожения. Одни созидают, но другие разрушают и видят в этом великий смысл. Как тяжело построить, создать и сделать это красиво, гениально, на все времена, и как просто уничтожить, превратив в пепел и тлен. Но зачем они делают это? От убожества, от неспособности создавать и любить, от желания брать и уродовать?
Как трудно любить и быть бескорыстным. День напоить нежным бальзамом, пахнущим вечной надеждой, теплом, радостью, и жизнь для близкого превратить в праздник, подарив ему будущее. И тогда кажется, что день этот бесконечен, а любовь не имеет границ, и хочется жить так вечно! Тогда эта вечность открывает свои объятия, и людям на мгновение кажется, что они бессмертны! Что может быть больше этого мгновения? Но, когда ты открываешься перед Богом и миром, ты уязвим. И если первый тебя поймет и не осудит, всегда найдется тот – второй, который воспользуется твоей слабостью. Хотя в этой слабости была великая сила, которая дарила любовь… Но, все равно. Тот второй. Он рядом с тобой! Он всегда за твоей спиной! Тот, который должен уничтожать, потому что другого не умеет. И тогда, будучи униженным этой жизнью, он создает разрушение и смерть, унизив остальных. И так будет всегда – снова, снова и снова. Так будет до тех пор, пока эти люди живут… И ЭТИ люди, и те…
33
Громов сидел на вилле у Генри и слушал его, а рядом в больших аквариумах плавали рыбки, шумел фонтанчик, две птицы в клетке лениво спали у своих кормушек. Как будто ничего не случилось – тишина и покой. Но его воображение уже само рисовало живую картину, словно все происходило наяву: огонь подбирался к знакомому заводу где-то там, в Китае, пожирал его, потом, перелетев тысячи километров, катился по бесконечным холмам и лесам, оставляя черный след в заснеженной Сибирской тайге, сжигал знакомый городок и завод. И только маленький мишка стоял, в испуге взобравшись высоко на сопку, он смотрел на все это и не понимал…
– Леонид, для тебя есть две хорошие новости, – сказал ему Генри в конце разговора.
– Какие? – Леонид расстроено на него посмотрел. Какие могли быть хорошие новости, когда их дело провалилось? Генри достал бумаги и положил перед ним на стол.
– Вот выписка из твоего лицевого счета.
Леонид сначала не понял и переспросил.
– Счета, куда переводились деньги,… твой процент с продажи каждого двигателя, произведенного там, «наверху».
От количества нулей у Леонида зарябило в глазах.
– Наши друзья по «организации» не обманули – они обещали сделать тебя одним из самых богатых людей на планете, они сделали это.
Леонид повертел в руках бумагу, еще раз посмотрел на цифру с нолями и спросил:
– И как ВСЕ ЭТО можно потратить?
– Никак. Тем более, здесь, на моем острове, где все бесплатно.
– Тогда зачем все это?
– Надежда на будущее, а там посмотрим…
– А вторая новость?
– Валери… – сказал Генри…
– Что? – подскочил Леонид. – Что с ней?
Генри помялся и ответил.
– Понимаешь, она закончила свои опыты…
– Ну… хорошо…
Генри молчал и смотрел на него как-то странно, а он не мог понять, что с ней случилось.
– Дальше что?
Генри помедлил еще мгновение и сказал.
– Она провела эксперименты на людях…
– Ну? – Леонид не понимал, но чувствовал – Генри что-то скрывает.
– На людях… И на себе тоже…
– Что? – он вскочил и пулей выбежал из дома Генри.
– Да не волнуйся ты, – кричал ему Генри вслед, – с ней все нормально!
Но Громов уже мчался по острову и не слышал последних слов.
Навстречу попался какой-то подросток, и он чуть не сбил его с ног.
– Громов! Дружище! – закричал парень, едва увернувшись. Леонид на секунду остановился и, не узнав юношу, хотел бежать дальше.
– Ты не узнаешь меня? – тот стоял, хохоча, и что-то знакомое было в его голосе. Но сейчас Громову было не до него, он готов был продолжить свой путь.
– Да стой же, черт тебя подери!
У парня был знакомый венгерский акцент, одет он был, прямо скажем, вызывающе – рваные джинсы, разрисованная майка и бандана, закрывавшая густую шевелюру.
– Совсем как у Вилли, – подумал он. – И голос как у Вилли… Вилли???
Тот засмеялся так, что прохожие начали оборачиваться и узнавать этого парня, весело улыбаясь, видимо, он был любимцем публики.
– Вилли?
– Да, черт возьми!
– Что с тобой?
– А это ты спроси у Валери. Как тебе ее вакцина?
И повернулся, словно манекен на шарнире. – Помолодел?
– Она и на себе проверяла этот препарат? – закричал Леонид. Вилли замялся, подмигнул и шепотом ответил: – Да!
Больше Громов не ждал ни секунды.
В отеле ее не было. Служащая на этаже сказала, что та в лаборатории.
– Слава Богу, значит Валери жива и здорова.
В лаборатории ее тоже не было. Там сказали, что она ужинает.
– Где?
– На западной веранде, – ответили ему, – или в «Савое», а, может быть, в «Острове» или в «Динозавре», или на смотровой площадке…
– Чертов Генри, – ругался он про себя, – понастроил ресторанов больше, чем здесь людей.
Он перебегал от отеля к отелю, от ресторана к ресторану. Потом устал и вспомнил, что ничего не ел и даже не пил уже 65 миллионов лет. Попросил в каком-то баре стакан воды, на ходу его опрокинул и хотел мчаться дальше.
Какая-то шумная компания сидела за одним из столиков и что-то громко обсуждала. Внезапно люди замолчали и уставились на него. От этой группы отделилась молоденькая девушка и направилась прямиком к нему. У нее были длинные черные волосы, красивое открытое по такой жаре платье и знакомые глаза. Зеленые знакомые глаза… Она подошла, взяла его за руку и прижала к себе. Посмотрела ему в глаза и произнесла: – Ты меня не узнаешь?!
Он остолбенел. Лет ей стало не больше двадцати. Ее длинные волосы черным водопадом струились по спине, и, что самое удивительное, шоколадный загар сменился на белую нежную кожу. Как будто не он побывал в той зиме, а она. И только глаза зеленым блеском выдавали ту Валери, которую он оставил здесь… Ее окликнули, она помахала на прощанье своей компании, взяла его за руку и повела на улицу… На набережную, на пляж, к их морю… Он шел, не хотел ни о чем расспрашивать, только иногда на нее смотрел. Нет, не иногда, все время смотрел и не мог оторвать своего взгляда… А она все говорила, говорила…
Все люди имеют свой возраст. Один рождается, и проходит всего несколько лет, а он уже такой разумный и взрослый, что не дашь столь малый срок его «многолетству». Другой – совсем взрослый, солидного, почтенного возраста, уже просто стар, но не растерял детского восприятия мира. И поэтому так и прошел по жизни, сохраняя юный возраст, не впал в детство, но оставил его на всю жизнь. Оказывается, для каждого человека существует оптимальный возраст, который и определяет его характер и жизнь. То ли это связано с физиологией и генами, может быть, прошлая жизнь не дает ему покоя, и он начинает не с начала, а продолжает ее с момента, где когда-то остановился… Так или иначе, для каждого из нас возраст – это индивидуальная характеристика, и она не имеет прямого отношения ко времени. Одни стареют раньше, другие «мудреют» позже, третьи дураками остаются на всю жизнь. На этот период, в тот самый оптимальный возраст и возвращается человек, применив вакцину Валери.
– Как ты сказала? – перебил он ее.
– Вакцина, Валери! – гордо повторила она, и продолжила свой рассказ:
Полгода в своей новой лаборатории она проверяла эликсир молодости и здоровья. Провела тысячи опытов над насекомыми и небольшими особями, которые находились здесь. Целый отдел квалифицированных специалистов ей помогал. И, наконец, наступил этот день. Результаты поражали! Никаких рецидивов! Никаких осложнений! Ее питомцы молодели на глазах, выздоравливая от любых болезней. А когда на заключительной стадии эксперимента по ее просьбе привезли с Большой Земли штаммы самых страшных болезней, и она привила эту заразу сразу же сотне маленьких пациентов – они выздоровели! Выздоровели все! Стали за одну неделю абсолютно здоровыми и вели себя так, словно не провели эти дни на краю жизни и смерти, а побывали на курорте. Вот когда Валери поняла, что это победа, и праздновать ее нужно в лаборатории с участием человека. А кто будет претендентом, она уже знала…
Первые дни после инъекции ничего не было заметно, лишь просыпалась по-другому, словно сбросила непростой десяток последних лет и вернулась в молодость, такую счастливую, полную надежд и стремлений. Потом эти сны и желания начали заполнять всю ее жизнь, каждую клеточку. Ее кожа светлела на глазах – в генетической памяти клетки были молодыми, незагорелыми и отливали белизной. Память клеток ее тела представляла Валери возраста лет двадцати. Ее ген старения сдался, и теперь она молодела с каждым днем прямо на глазах. Эта генетическая память представляла Валери совсем юной, очаровательной девушкой, такой, какой она была десятилетие назад, и сейчас лепила из нее прекрасное отражение юности. И в душе, которая совсем не строилась на клеточном уровне, она тоже чувствовала удивительные изменения, такие чудесные, словно то были сны ее юности. Как будто опять начинала что-то важное с самого начала. Все теперь казалось в обновленном свете, и только образ ее мужчины, того русского парня, который работал сейчас там, «наверху», совсем не поблек и прошел проверку временем и ее обновленной душой.
Коллеги поражались, каждый хотел проверить средство на себе, и вот уже целая компания студентов – недавних докторов и великих магистров медицины по вечерам шумной стайкой покидала лабораторию, чувствуя себя детьми. И лишь один, совсем еще молодой ученый, очень продвинутый в своем деле и не по годам умный, испробовав на себе эликсир молодости, постарел лет на десять… Видимо, это и был его оптимальный возраст. Теперь юноша, на вид лет сорока, годился всем в руководители и научные покровители. Впрочем, его это не смущало, даже радовало. Видимо, всю свою жизнь он стремился к этим зрелым годам. То и получил…
Они шли по острову, и Валери продолжала взахлеб рассказывать, а он не знал, узнавать ее или нет. То, что она такой юной, взбалмошной и немножко безумной нравилась ему очень, он знал точно…
– Идеальной! – почему-то вспомнил он… Вспомнил, но сразу же забыл…
– Вот, когда я себе сказала – пора опробовать на человеке! – говорила она.
– И, конечно же, этим человеко должна была стать ты! – возмущался он. – Ну, никуда нельзя уехать! Как ребенок!
– Не ворчи! Лучше посмотри – даже кожа посветлела. Теперь мне восемнадцать,… максимум, двадцать! Или ты не доволен? – и она счастливо засмеялась.
– Скажи еще, что стала невинной, как Святая Дева! – тоже засмеялся он.
Она строго на него посмотрела, улыбнулась, и, хитро прищурив глаза, ответила:
– Не скажу… Дурак… А ты видел там, в баре, этих юношей? Это и есть мои коллеги! Моя команда! Студенты, дети! А ребятам по пятьдесят или шестьдесят!
– И как вели себя эти дети? Как студенты? – сурово проворчал он.
– Как коллеги, уважающие свою начальницу, – невозмутимо ответила она.
– А как вела себя начальница? – заглянул он в ее хитрые глаза.
– Хорошо вела себя начальница… Начальница очень скучала… А прошло целых семь месяцев!..
Она остановилась и обняла его. В этот миг он словно держал в руках теплый родной комочек, где билось крошечное, но такое горячее сердце, и он слышал его сумасшедший стук.
– И я скучал… Только, зачем я теперь такой старый тебе нужен? – спросил он с улыбкой.
– Вот и я думаю, зачем ты мне такой старый нужен? – засмеялась она. – Я и не подумала об этом. – продолжала веселиться Валери, – вокруг столько молодых мужиков, красавцев!.. Ладно, так и быть! Если ты себя чувствуешь стариком, сделаю тебя молодым! По знакомству! Только…
Она внимательно на него посмотрела, взяла за руки и серьезно спросила:
– Можно тебя оставить пока таким… ну, не надолго… А то, вдруг превратишься в ребенка? И что я тогда буду с тобой делать?
– Тебя посадят за растление малолетнего, – засмеялся он, и добавил: – Можно, пресвятая дева… Делай, что хочешь, – и подумал:
– Господи, как долго он не видел ее! Целую вечность! Миллионы лет!
А она снова и снова рассказывала о чем-то – о работе, об острове. Он слушал и не слышал, только любовался ею.
– Особенно поразил результат с Вилли, – продолжала говорить она. – Тот всегда хотел участвовать во всем и очень переживал, что его никуда не брали. А тут такой случай! Отказать было невозможно. Результат поразил!
