Олег Колмаков
Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга четвёртая. Вспомнить будущее
Вечером того же 18 марта, на Еврейском острове в Париже состоялась казнь Жака де Моле и Жоффруа де Шарне. Оба осуждённых взошли на костёр с мужеством и стойкостью. Чистая совесть придавала им силы.
Сохранилась знаменитая легенда о том, что, когда уже вспыхнул огонь, Жак де Моле проклял короля и папу. К тому же, призвал их явиться на суд Божий, не позднее чем через год.
Пророчество оказалось истинным: уже 20 апреля умирает Климент, а 29 ноября того же года, в мучениях испускает дух и Филипп Красивый – главный виновник гибели тамплиерского братства. Эта двойная смерть не только произвела огромное впечатление на современников, но и расколола их, на два лагеря. Для одних, это стало доказательством невиновности храмовников, а для других – наоборот, аргументом в пользу их связи с дьяволом.
Споры о виновности тамплиеров продолжаются и по сей день, согласно поговорке о том, что нет дыма без огня. И всё же, думается, что Жак де Моле своим последним героическим поступком доказал, что орден ничем не заслужил такой страшной судьбы…»
После прочтения последних строк, я был не просто потрясён… Нет-нет, я оказался по-настоящему ошарашен. Не могло быть никаких сомнений, история Средневековья оказалась переписанной заново. Ведь я точно знал и был абсолютно уверен в том, что данный текст (повторюсь, перечитанный мною не менее десятка раз и выученный едва ли не наизусть) выглядел ранее совершенно иначе. И тут я глянул на свои ладони. Два ровных и некогда глубоких пореза, почти полностью затянулись…
Глава 3
Дни, проведённые в больнице, как ни в каком ином месте весьма и весьма схожи друг с другом. Распорядок дня с необходимыми процедурами, обходами и приёмом пищи практически неизменен. Стены палаты и коридоров одни и те же. Персонал и окружавшие тебя люди, буквально через месяц становятся едва ли не твоими родственниками, ведь ты знаешь о них почти что всё, так и они о тебе. Здесь напрочь выбиваешься из привычного ритма жизни, а очерёдность и смысл дней недели лишены всякого смысла. Вот и для меня, каждый новый прожитый день, мало чем отличался от предыдущего.
Улучшение здоровья хоть и наблюдалось, однако происходило оно не так скоро, как того хотелось. Медленно тянулась неделя; за ней вторая, третья…
Постепенно я начал вставать на ноги и самостоятельно передвигаться по больничному отделению. Тёплая и почти летняя погода, установившаяся в начале мая, не просто дразнила, она самым наглым образом провоцировала меня на некие безумные поступки. К тому же Елена, навещавшая меня почти ежедневно, одевалась во всё более и более короткие, более лёгкие юбки и платья.
Мы, кстати, очень скоро нашли с ней общий внеслужебный язык. Подолгу болтали, много шутили, всё дольше и дольше она задерживалась в моей палате. В общем, мне с ней, как будто бы, было интересно. И если любовниками мы с Леной ещё не стали; то хорошими друзьями были уж наверняка.
Поначалу рассчитывая на нечто большее, и несколько форсируя ход событий, я был отчасти нетерпелив. Мне непременно хотелось ускорить естественное развитие наших отношений. Пару раз, я даже пытался… Ну, вы сами должны понимать, чего может попытаться сделать молодой, выздоравливающий и «голодный» мужчина, оставшийся наедине с ещё более юной, стройной и привлекательно дамой. Однако каждый раз, когда дело доходило до определённой зыбкой черты, отделявшей обычный флирт от серьёзных отношений – ссылаясь на тысячу причин, Лена моментально переходила к глубокой и непреодолимой обороне, перед которой я вынужден был отступить.
Впрочем, я и сам не шибко настаивал. Потому как чем больше я шёл на поправку, тем меньше мне хотелось чего-то серьёзного, чреватого скорым перерождением в брачные узы. Я жаждал абсолютной и бескрайней свободы в своих действиях и намерениях. Ко всему прочему, «масла в огонь» подливали ещё и мои друзья. Иногда заглядывая ко мне в гости, они дразнили меня выходными выездами на природу с шашлыками и рыбалкой, воскресными банями без жён и детей… При этом вовсе необязательно в чисто мужской компании.
Постепенно я начал сливаться с окружавшей меня реальностью. На задний план, как-то сами собой отошли впечатления, навеянные моей предсмертной комой. Мне уж вовсе не хотелось чего-то доказывать, искать каких-либо новых свидетельств своего пребывания в потустороннем мире. И, тем не менее, эти самые «свидетельства» нашли меня уже сами…
Как-то в первых числах мая, я отважился самостоятельно выйти из больничного отделения на улицу. Сил мне едва хватило на то, чтобы спуститься на лифте и, миновав приёмное отделение, очутиться на свежем воздухе. А далее, кое-как доковыляв до близлежащей скамейки, я рухнул на неё в полуобморочном состоянии. Слегка отдышавшись и немного придя в себя, я был вынужден констатировать тот факт, что организм мой ещё слишком слаб не только для «подвигов» на любовном фронте; но и для обычных загородных пикников. До тех приятных мгновений мне было ещё, ох, как далеко.
– Кого я вижу?.. Фраерок?.. Век воли не видать, ведь это ты!..
Я вдруг заслышал чей-то удивлённый голос, а подняв свой взгляд, увидел прямо перед собой мужчину в больничной пижаме.
– Чё? Не узнал?.. Да, ведь это я, Бес!.. Помнишь конец декабря, СИЗО?..
– Какое ещё СИЗО?.. – переспросил я. – …Извините, но я около полугода прибывал в коме!
– Парнишка! Хорош, валять дурака! Ведь мы вместе на нарах парились!.. Я бы узнал тебя из тысячи. Потому как, именно твоя сучка и накаркала мне цирроз печени!.. Ну, вспомнил?
– Нет!.. – ответил я коротко. – …Ваше лицо, мне как будто бы знакомо!.. Но не более. Если не трудно, то подскажите: где, когда и при каких обстоятельствах мы могли с вами встретиться?..
Вообще-то, я сразу узнал в данном мужчине прожженного зека, подсаженного мне в камеру. Однако сейчас, мне хотелось услышать версию несколько отличную от той, которую в течение последнего месяца, уж очень упорно и настойчиво пытались мне «впихать» абсолютно все. Потому и корчил я из себя полудурка, поссорившегося со своей памятью.
– Кореш, ну хватит!.. – Бес перешёл на умоляющие тона – …Отбить абсолютно все мозги, менты тебе просто не могли! В твоей черепушке обязательно должно было хоть что-то остаться. А ну, давай вместе и по порядку!.. – зек решительно присел рядом, показывая всем своим видом, что готов потратить на меня сколь угодно времени. – …Зёма, пошевели извилинами и припомни, за что тебя повязали? Вспомни, как мусора шили тебе убийство! Хотя, нет… Начнём с более простого. Бабу свою, помнишь? Ну, ту, что явилась в нашу камеру среди ночи!..
– Не-а!.. – мне пришлось отрицательно покачать головой. – …Я и камеры-то никакой не помню!
– Что ж ты за бестолочь? Ума не приложу, как можно забыть СИЗО? Впрочем, в этом, наверняка, имеется определённый кайф!.. – Бес в нетерпении заёрзал на скамейки. –…Ладно! Если не помнишь, так и чёрт с ним, не помни! Уж и не знаю, что они с тобой делали, в какую часть головы тебя пинали, да только я, гадом буду, но заставлю тебя вспомнить. Слушай сюда и по-новому запоминай то, что с тобой произошло. Быть может, именно этаким макаром мне и удастся разбудить твой мозг.
Итак, меня подсадили в твою камеру дабы я – не мытьём, так катаньем – но принудил тебя взять на себя убийство какого-то бугра. Ну, а после… Я должен был кончить тебя в той же самой камере, инсценировав самоубийство. Вертухаи утюжили тебя по полной программе. Мне лишь оставалось влезть в твою душу, и слегка поднадавить. Однако ночью в нашу «хату» вломился призрак…
А теперь, самое важное. Я был свидетелем того, как эта бестия пообещала тебя спасти. И как я ныне вижу: слово она своё сдержала. Коль ты здесь, на свободе, а не на кладбище или где-нибудь под конвоем в заполярных лагерях.
Тебя она выручила, а мне напротив, беду накликала. Христом-богом прошу: помоги! Попроси её снять с меня то дьявольское проклятие. До отведённого ею срока остались считанные дни, а я совсем не хочу помирать. Уж ты, корешок, постарайся; разыщи её и сообщи ей обо мне…
Запоминай. Зовут меня Германом Лобовым. По блатному Бесом. Всё жизнь за тебя молиться буду; любому глотку перегрызу; останусь при тебе, как цепной и верный пёс, как распоследняя «шестёрка»!.. – на глазах зека вдруг навернулась крупная слеза.
Забегая вперёд, могу сказать о том, что на всякий случай я перепроверил информацию бывшего сидельца. В регистратуре мне подтвердили, Герман Лобов действительно значится в списках амбулаторных больных, с тем самым циррозом, о котором давеча заикнулся Бес. Увы, но сама жизнь стала для меня таковой, что абсолютно никому я уже не мог верить. Не только «на слово», но и под самой жуткой клятвой.
После разговора с Бесом, пожалуй, впервые за последний месяц я обрёл-таки кое-какое душевное равновесие. Всё, как будто бы, встало на свои места. Наконец-то я нашёл серьёзное подтверждение тому, в чём я и сам был изначально уверен. Живой зек, знающий о моём пребывании в СИЗО – это вам не пустой трёп о каком-то там, невольно услышанном разговоре в бессознательном состоянии.
И самое главное: я его узнал! То есть, это был реальный, а вовсе не выдуманный персонаж моего бреда. Живой свидетель событий, которые произошли со мной уже после того как меня, якобы, сбил бандитский «Джип».
Согласитесь, не мог же я, право, находиться в двух местах одновременно. В СИЗО, на нарах вместе с Бесом, и на больничной койке в реанимационном отделении. И даже если допустить невероятное… Имею в виду ту фантастическую версию, при которой в следственный изолятор отправилась лишь моя душа (то есть, мой бесплотный дух), то каким образом сумел бы увидеть, а потом ещё и узнать меня этот зек? Ведь материализоваться, в отличие от того же Магистра, моей духовной сущности вовсе не под силу.
«Да и какие, к чёрту, тут могут быть материализации? Как день ясно: я был в том СИЗО! И это уже не предположение и не гипотеза, а неопровержимый факт, от которого смело можно отталкиваться в своих последующих логических размышлениях!..»
Однако теперь, принимая всё вышеизложенное за истину в последней инстанции, передо мной встл очередной, не менее острый вопрос: кто придумал, и кому была выгодна эта жуткая ложь о том, что я пострадал именно в ДТП?
Ведь абсолютно все окружавшие меня люди: от санитарки до моих друзей, в один голос твердили, будто бы воспоминания, не связанные с той декабрьской аварией, не более чем плод моего бессознательного бреда.
«Хрень, какая-то вырисовывается!.. – размышлял я, едва ли не вслух. – …Совершенно незнакомые меж собой люди, вдруг решают объединиться в один общий сговор. Если это так, то становиться понятным, зачем нужно было той же Елене заводить чересчур дружеские взаимоотношения с медсёстрами и врачами. А Борька?.. С чего это вдруг он принялся расспрашивать меня о секретарше? Причём, интересовался в едва ли, ни самых интимных подробностях. Тогда как до больницы, он не имел о Елене ни малейшего представления.
Скажу больше. Вовсе незнакомые люди, могут так скоро меж собой сдружиться лишь при одном условии. Когда объединяет их определённая цель. Некая общая сверхзадача. Теперь переходим к следующему вопросу. С какой именно целью, могли они вступить в данный сговор?
Не спорю, бывают исключительные случаи, когда узкая группа лиц просто вынуждена лгать сообща. Предположим, если человек безнадёжно болен. Как говорится: эта ложь во благо умирающему. Однако данный пример, уж точно, был не обо мне. Потому как я, заметно шёл на поправку, и причин для волнения не было никаких. Более реальной мне видится несколько иная версия. Быть может, учитывая серьёзность полученных мною травм, до поры до времени меня решили не беспокоить и не расстраивать излишними подробностями моего прошлого. Сославшись на ДТП, случившееся задолго до мистических событий, заговорщики сузили мои временные рамки, дабы не возникло и повода для объяснений необъяснимого. Отсюда и моя нынешняя одноместная палата, сама по себе ограничивающая моё общение с посторонним миром.
Вот только ребята несколько просчитались. Не сумели они предотвратить моей случайной встречи с бывшим сокамерником, который оказался вне общей темы. Тут-то и начал рушиться их «карточный домик» всеобщего обмана. Если мои предположения верны, то из круга возможных «заговорщиков» следует вычленить самое «слабое звено». То есть того, на которого мне можно будет реально надавить или припугнуть, после чего, и вывести того на чистую воду!..»
И этим самым хрупким «звеном» в компании заговорщиков, бесспорно, являлась Елена. Во-первых, она девушка. Мужики, те уж точно, как партизаны будут молчать до последнего. Во-вторых, она всё ещё была моей подчинённой. При случае (на правах начальника) на неё можно было и «круто наехать», припугнув увольнением. Ну, и в третьих… На сколь мне было известно, она уж давно не ровно ко мне дышала. А посему, если дама окажется чрезмерно упёртой, можно будет сыграть и на её искренних чувствах.
«Ничего, детка, тут не поделаешь! На войне, как на войне. Ты сама выбрала противоположный, то есть, вражеский окоп!..»
Итак, у меня уже имелся определённый план дальнейших действий. Имелась и предполагаемая «жертва». Располагал я и кое-какими рычагами для получения необходимых мне сведений. Оставалось лишь дождаться того часа, когда Леночка соизволит нанести мне очередной визит.
Как ни странно, но девица (будто предчувствуя мои, не совсем дружеские намерения) не появилась в больнице ни в этот день, ни на следующий. Её не было целую неделю.
За данное время, я не только успел перегореть, но ещё и остыть. Эмоции схлынули и острые вопросы, которыми я намеревался сходу «пригвоздить» даму к стенке, постепенно потеряли свою актуальность. Вполне возможно, что это было и к лучшему. Ведь теперь, я мог вести беседу с трезвой и холодной головой. Как никогда, мог быть хитрым и расчётливым. Однако я вовсе не мог предположить, в какую невероятную и совершенно неожиданную сторону может развернуться та предстоящая «беседа по душам»; как изменит и повлияет она на ход дальнейших событий. Но об этом, чуть позже…
Глава 4
Итак, прошла примерно неделя с того самого дня, как я встретил Беса и как открылись мои глаза на кое-какие «подводные течения». Признаться, я уж начал терять всякую надежду на то, что Елена когда-либо вообще соизволит посетить мою палату. Ведь всё это время её мобильник непременно оказывался «вне зоны доступа». Да и каким-либо иным способом, она так и не обозначила признаков своего существования. И, чёрт побери, невольно я даже начал по ней скучать, переживать за неё. Мало ли, что могло с ней приключиться. А, кроме того, мне отчего-то всерьёз стало её не хватать.
И всё же Лена пришла. Точнее было бы сказать, она впорхнула в мою палату, переполненная каким-то особым оптимизмом и хорошим настроением. Чего никак нельзя было сказать о моём собственном внутреннем состоянии.
Мысленно, я представлял и переигрывал данную встречу: если не сотни, то уж точно не меньше десятка раз. Потому и считал себя к ней полностью подготовленным. Как ни в чём не бывало, спокойно и главное с вполне дружеской улыбкой, я привстал со своей больничной койки.
– Ну, здравствуй! Рассказывай: где пропадала и почему не звонила? – полушутя обратился я к тому самому «источнику оптимизма».
– Извини за то, что не предупредила!.. – устраиваясь рядом, она не спеша приступила к своим объяснениям. – …Вызвали в Москву, на совещание директоров сервисных центров! Факс пришёл слишком поздно. Потому и не успела я заехать к тебе в больницу, не успела и перезвонить. Сразу помчалась в аэропорт!..
– И что ж там было интересного? – я задал очередной вопрос, как бы, между прочим. В действительности, мне кое-как приходилось сдерживать свой гнев. Уж слишком много моих директорских полномочий она самостоятельно себе делегировала. Тем более что сам я никогда не позволял себе столь дорогостоящих, весьма продолжительных и, по сути, полностью бестолковых поездок в столицу. Чистой воды бестолковая трата денег.
– Всего понемногу!.. Для меня, вообще, всё было интересным. Ведь я впервые посетила Москву! Погуляла по Красной Площади, по Арбату, съездила на экскурсии, бродила по магазинам, ходила на спектакли!..
«И заметьте, всё эта культурно-развлекательная программа за чужой… То есть, за мой личный счёт!.. – раздражённо подметил я. – …Интересно было бы сейчас взглянуть на её авансовый отчёт и командировочные расходы!.. Скажу больше!.. Вовсе не лишним будет проверить весь её бухучёт за последние полгода. Не вогнала ли меня, это миловидное создание, в долговую яму? Быть может, и ухаживать-то за мной она подрядилась лишь ради того, чтоб загладить свои финансовые прорехи, рассчитывая исключительно на то, что не поднимется директорская рука на девушку, фактически выходившую и поставившую его на ноги. Впрочем, чего мне переживать? Кажется, совсем недавно я собирался сделать этой барышне предложение. Вот и будет у меня возможность (ещё до свадьбы) проверить, какая хозяйка из неё впоследствии выйдет. Неисправимая транжирка, либо расчётливая экономка, которой с чистым сердцем можно будет доверить наш семейный бюджет…»
– Знаешь, о чём бы я хотел тебя попросить?.. – пришлось мне зайти, несколько издалека.
– Для тебя всё, что угодно! – искренне улыбнулась Елена.
«Открыта, доверчива, полна впечатлений! Она вовсе не подозревает о моих коварных намерениях. То есть, самое время застать её врасплох…»
В общем, я решился.
– Лена, я намерен поднять очень серьёзную и чрезвычайно важную для меня тему!.. – при этом, моё лицо было предельно сосредоточенным и суровым. Данная мимика и твёрдость в голосе должны были произвести на даму особое впечатление. – …Мне стали известны кое-какие серьёзные факты, позволяющие обвинить тебя во лжи!.. Однако эту правду я бы хотел услышать именно от тебя самой. Быть может, у тебя найдутся какие-то объяснения или веские причины данного вранья. В общем, я желаю получить по этому поводу, самые вразумительные и исчерпывающие объяснения!..
Забегая вперёд, поспешу сообщить читателю о том, что результат моего только-только начавшегося поиска правды, превзошёл самые смелые и невероятные прогнозы. Ответом собеседницы я был сражён наповал. Пусть и лежал тот ответ в совершенно иной плоскости моих изначальных подозрений.
– Что ж!.. – тяжело вздохнула Елена. – …Когда-нибудь эта роковая минута непременно должна была наступить. При этом я надеялась на то, что наступит она несколько позже… Олег Владимирович, а вы сами-то готовы к этой самой правде? Сердечко не подведёт? – на последнем слове она, как-то недобро усмехнулась. Что придало мне ещё большую агрессию и настойчивость.
– Готов! И желаю услышать её немедленно!
– Хорошо, хорошо!.. Будь, по-вашему. Однако в начале, я намерена признаться вам в том!.. – сделав небольшую паузу, она продолжила. – …В общем, я испытываю к вам определённые чувства. Потому и скрывать мне от вас, собственно, нечего!..
– А можно, покороче?.. – мне пришлось оборвать Лену на полуслове. – …Без каких-либо сентиментальных прелюдий!
– Попрошу, не перебивать меня!.. Я сильно волнуюсь, потому и боюсь в чём-то ошибиться или наговорить лишнего!.. – одёрнула меня дама. Ещё раз, тяжело вздохнув, она продолжила. – …Начнём, пожалуй, с того… Что ваше предприятие более вам не принадлежит. Юридические права на сервисную мастерскую давно переоформлены на моё имя!..
– То есть, как? – от удивления у меня, в буквальном смысле отвисла челюсть.
– Все необходимые для того бумаги вы лично подписали, совершенно не вчитываясь в текст. Случилось это в тот самый день, когда к вам вновь вернулось ваше сознание. Помните ту кипу бумаг, которую я подсунула вам в свой первый визит? В ней и были необходимые для того документы. Постепенно, я сменила весь персонал мастерской и офиса… О вас, как о бывшем хозяине предприятия, не только никто не помнит… О вашем существовании, служащие моего сервиса не имеет ни малейшего представления.
– Но ведь это подло!.. – я был не в силах подобрать нужных слов. – …Ты воспользовалась моим доверием. Моей же беспомощностью!..
– Чего не сделаешь ради любви! Теперь, дорогой мой Олег Владимирович, у вас два пути. Либо остаться ни с чем, у разбитого корыта!.. Либо вернуть всё, взяв меня в свои жёны!
– Ты, что ж?.. Всерьёз считаешь, что любовь можно купить, вот таким примитивным образом? Или рассчитываешь на то, что после твоего, по сути, предательства… Между нами могут быть какие-то доверительные взаимоотношения. Ошибаешься, детка! Я ни то, что бы замуж… В одном поле ср… с тобой не сяду! А ну, проваливай отсюда!.. Да, поживее!
– Не нужно быть столь категоричным! Ведь я ещё вовсе не договорила!.. – вновь с некоторой хитрецой улыбнулась моя бывшая секретарша.
– Не уж-то может быть ещё что-то, более ужасное, нежели остаться нищим? Ах, да!.. Я совсем позабыл о своей квартире. Ну, давай-давай, рассказывай, как ты сделала меня ещё и бездомным, тем же мошенническим способом переписав мою жилую недвижимость на своё имя!..
– Нет-нет! Речь пойдёт вовсе не о вашей квартире. Я хотела сказать вам о том, что моё нынешнее имя, вовсе не Елена!..
– И как же тебя нынче зовут? Случаем, не «Воровка»?.. Ни «Мадам кидалово» или «Мисс обман»? – предположил я с несколько чёрным юмором.
– Ошибаетесь! Моё новое имя не столь звучно. Я Марта!
От неожиданности, я чуть было не скатился на пол. При этом, так и не дав мне опомниться, девушка добила меня уже следующей фразой.
– Если помнишь, то Магистр пообещал мне новую жизнь. Вот и воспользовалась я предоставленным мне шансом. Ну, Роббер?.. Теперь-то ты соизволишь «присесть» со мной на одной полянке? Радуйся. Свершилось то, о чём мы мечтали на протяжении последних восьми веков. Ведь мы оба живы и, наконец-то, вместе!..
«Твою мать!.. – вырвалось у меня в сердцах. – …Вот вам и пророчества покойного Льва Сергеевича, уверявшего меня, будто бы Марта совсем рядом!.. И, похоже, это действительно она. Иначе откуда моей секретарше, стало бы известно о Магистре? О его обещании. И, в конце концов, о Роббере… Ведь выдумать или назвать наугад данные имена просто нереально.
При этом меня отчего-то обуревают какие-то странные и совершенно непонятные внутренние сомнения. Будто её слова и столь неожиданная новость, да и сама ситуация, носят несколько искусственный характер. Будто бы всё это кем-то придумано и совсем не по-настоящему. Не уж-то я вновь сплю или потерял сознание? Быть может именно поэтому, я и не совсем адекватно реагирую на событие, обещавшее вызвать во мне море положительных эмоций?
Ведь, казалось бы, я получил два наслаждения в одном «флаконе»: и Лену (наиболее близкого мне человека), и Марту (самую родственную мне душу). Причём, и та, и другая, были нынче в одном лице и одном теле. Тут самое время прыгать от счастья… Однако мне сейчас было, отчего-то вовсе не радостно. Ну, хоть ты тресни, а к этой новой Марте у меня вовсе не было, пусть и едва осязаемого и всё же довольно стойкого притяжения. Не было того самого «магнита», который притягивал меня в ночь нашей первой встречи в ночной комнате. Не было во мне и былого ощущения, будто бы созданы мы друг для друга, как единое целое. Потому и не верилось. Да, и внутренний голос, отчего-то ныне шепчет мне: будь начеку, будь осторожен! То есть смешав два, обожаемых мной ингредиента, я вовсе не получил, безукоризненный идеал. Скорее, напротив, я потерял как одну, так и другую девушку. «Лучшее», враг «хорошего»!..
Нет, никакой это не сон, а самая настоящая явь. Просто я, вовсе не ожидал увидеть живого призрака. Впрочем, ожидал… Да только в моих бредовых сновидениях, тот образ был более таинственен, более притягателен. Потому и более желанный!..»
– И как давно ты здесь? Имею в виду, среди людей? В
Вопрос был задан ради вопроса, в её ответе я был вовсе не заинтересован. В поисках хоть какой-то опоры, в моей башке всё ещё метались абсолютно разноплановые мысли. Почему, к примеру, столь разительна разница между той Мартой и этой?.. И что, собственно, мне теперь делать с данной «новостью»?.. В какой шкаф, до поры до времени, мне её спрятать?
– В мире людей я около трёх месяцев. Пока привыкла к своему новому облику, чуть присмотрелась, немного приспособилась. Не хотелось мне раньше времени раскрывать свои карты. Но уж, коль ты сам настоял!.. Впрочем, видимо зря я спешила со своей новой жизнью. Ведь на поверку оказалось, что меня здесь вовсе никто не ждал!.. – грустно опустила голову Лена-Марта.
– С чего это вдруг?
– Не лукавь, Роббер! Ведь я всё прекрасно вижу. Ты совершенно не рад нашей встречи. Я для тебя, скорее обуза, далеко не единственная и неповторимая, как называл ты меня прежде!..
Обстановка в палате из лёгкого недоразумения, очень скоро начала перерастать в напряжённую тишину. Незримо витавшая в воздухе тяжёлая взвесь непонимания, была готова в любой момент разразиться: либо приступом некой истерики, либо того хуже, бесконтрольными рыданиями. Как не крути, а мы были с ней чересчур разными и самое главное, малознакомыми, потому и не могли найти чего-то общего, элементарной темы для нашего последующего разговора. Потому и молчали, не решаясь заговорить. Отчасти, я даже поймал себя на крамольной мысли.
«Уж лучше б она осталась прежней секретаршей!.. Пусть хитрой и немного плутоватой, а всё же хорошо знакомой мне Леной. Уж я бы наверняка сумел найти с ней какой-то компромисс. В конце-то концов, Елену можно было понять. Потому как действовала она, в свойственной любой женщине (потерявшей голову) манере – максимально импульсивно и эмоционально, выкладываясь до последней капли и сжигая за собой все возможные мосты. Уже только этим, она заслужила хоть какое-то к ней снисхождение.
Возвращаясь же к своему потерянному бизнесу… Пожалуй, мне уж давно следовало признать, что я бы его, в любом случае потерял. Уж будьте уверены, за полгода моей невменяемой реанимации обязательно нашёлся бы некий хитрожопый проныра, готовый прибрать к своим рукам, по сути, брошенную на произвол судьбы мастерскую. Отсюда и вывод: так почему бы, тем «пронырой» не быть кому-то из «своих». В некоторой степени, так мне было бы гораздо легче смириться со своими неизбежными потерями…»
– И куда ж, в таком случае, подевалась прежняя Лена? Что с ней стало? – я первым нарушил тишину.
– Сдалась тебе эта мерзавка? – неопределённо пожала плечами собеседница.
– Отчего же, сразу «мерзавка»?.. – вступился я за своего секретаря. – …По-моему, она была вполне интересной девчонкой.
– Между прочим, эта самая «интересная девчонка», чуть было не оставила тебя без гроша в кармане. Именно за это, она собственно и поплатилась. Если б я вовремя не вмешалась, то не лежал бы ты сейчас в привилегированной палате. И вообще!.. Ещё не известно: где бы ты ныне «лежал»…
– И, тем не менее, мне её определённо жаль! – тяжело вздохнув, подытожил я.
– Ну, конечно! Её тебе жаль, а на меня тебе наплевать!
– Ты пойми!.. Твоё возвращение стало для меня полной неожиданностью. Дай мне немного времени. Хотя бы на то, чтоб в себя прийти!.. – я попытался заполнить мрачную паузу. За одно и оправдать перед барышней свою немногословность. Не мог же я, в самом деле, заявить ей прямо в лоб: мол, извини родная, но я ждал тебя совершенно иной!..
«Стоп. А если и вправду, она нравилась мне именно как призрак?.. – мой разум вдруг посетила несколько неординарная мысль. – …Как некая недосягаемая мечта!.. Или, быть может, будучи представителем потустороннего мира, она могла использовать какие-то мистические силы обворожения? Отсюда и тот самый магнетизм, который так чётко врезался в мою память. Ну, а сейчас, лишённая всяких магических чар, она и не могла произвести на меня прежние впечатления…»
– Хорошо!.. – Марта резко поднялась на ноги. – …Это самое время, о котором ты меня просишь, у тебя будет. Пожалуй, мне следует зайти к тебе несколько позже!..
– Постой!.. – я хотел было, её остановить. Однако за дамой уж успела захлопнуться входная дверь.
«Может, это и к лучшему!»
Вторую половину дня, практически до самых сумерек, я провёл в полном одиночестве. С одной единственной мыслью: как же мне, всё-таки поступить с этой «малознакомой» Мартой?
Особого смысла посвящать читателя в ход своих размышлений, я вовсе не вижу. Потому как ничего путного я так и не придумал. Скажу лишь о том, что периодически на меня накатывали волны некоего отчаяния и серой обречённости. Однако я отгонял ту тоску простой мыслью о том, что ещё рано паниковать, ведь ничего ещё не случилось. Поживём, присмотримся к новой Марте – там и видно будет. По крайней мере, она унаследовала от прежней Лены отличную фигуру и привлекательную внешность. А это уже кое-что.
Ближе к полуночи, устав от всевозможных раздумий и навалившихся в этот день сюрпризов, я всё же задремал. Правда, полностью погрузиться в крепкий сон мне так и не удалось. Скрипнула дверь палаты, и я тотчас открыл глаза.
Мою прежнюю сонливость, как рукой сняло. На пороге стоял Бес. Не в смысле, существо из загробного мира схожее с чёртом. А мой бывший сокамерник. Тот, что Герман Лобов. Признаться, со всеми вышеозначенными перипетиями, я как-то о нём и вовсе подзабыл. А ведь ему, ещё дважды удавалось подкараулить меня, когда я выбирался на прогулку во двор больницы. Словно ребёнок, оставшийся без любимой игрушки, вор-рецидивист слёзно умолял меня о снятии с него проклятия. Причём, с каждым новым разом, он выглядел всё хуже и хуже, усыхая буквально на глазах. Будто весь этап естественного человеческого старения, обычно растянутый не на одно десятилетие, уместился для Германа лишь в нескольких майских днях.
Безусловно, я искренне ему сочувствовал. Но чем-либо помочь, увы, был не в состоянии. И даже сейчас, когда в моей жизни, как будто бы вновь появилась Марта, я опять же оказался бессилен. Ведь девушка явилась ко мне уже вовсе не призраком, а обычным человеком. Потому и была она, скорее всего, лишена каких-либо прошлых, потусторонних магических способностей.
Невзирая на то, что Бес, в своей внезапной болезни и скором увядании организма, непременно обвинял Марту или, как он сам называл её: девушку-оборотня; всё же я был абсолютно убеждён в том, что причина его нынешнего плачевного состояния, скрывалась именно в нём самом. Даже тогда, когда ему был поставлен первоначальный диагноз и предложено более глубокое обследование, Лобов категорически от него отказался. Он вовсе не пытался бороться и никоим образом не сопротивлялся, продолжая регулярно употреблять всевозможные алкогольные суррогаты. Кроме того, уже находясь на больничной койке, мой бывший сокамерник игнорировал абсолютно все медицинские процедуры и рекомендации. Безнадёжно больной зек уповал лишь на меня, на волшебное исцеление и на снизошедшее, на него чудо.
