Олег Колмаков
Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга четвёртая. Вспомнить будущее
Глава 1
Как правило, всё плохое со временем забывается, в нашей памяти остаются лишь те моменты, которые приятно вспомнить. Потому и любое возвращение в места связанные с периодами прошлой жизни, как правило, в каждом из нас вызывают исключительно положительные эмоции. Ну, сами представьте, как порой приятно вернуться на ту самую улицу, где прошло твое детство; прогуляться по школьным коридорам, за десять лет учёбы, ставшими тебе едва ли не родными. Или в город, в котором ты родился, в котором прошла твоя молодость… Что ж тогда говорить о человеке, вернувшемся с того света.
И, тем не менее, услышав весенние трели птиц, а чуть позже, и увидев за окном голубое небо, какого-либо бурного восторга, я вовсе не испытал. Быть может, случилось это потому, что открыв в то памятное утро глаза, мне и в голову не могло прийти, что последние четыре месяца, я пребывал в бессознательном состоянии, балансируя между жизнью и смертью. Но об этом, мне расскажут уже после.
Пока же, я просто проснулся утром, как это ежедневно делают миллиарды людей. С единственной поправкой, на не слишком знакомую обстановку ныне меня окружавшую. Причём, первая, посетившая мой разум мысль, была несколько абсурдной и одновременно, вполне реальной.
«Я что, вчера перепил? Потерял контроль, потому и оказался в вытрезвителе!..»
Да-да, не удивляйтесь, пару раз я успел побывать в подобных, не самых приятных заведениях. Правда, попадал я в те истории, уж довольно-таки давно, сразу после своей армейской службы.
И если не пребыванием в вытрезвителе, то чем ещё можно было объяснить тупую головную боль; пересохшее горло и металлическую кровать, на которой я нынче лежал. Ко всему прочему, казённое бельё, насквозь пропитанное приторным запахом хлорки.
Оглядевшись по сторонам, и приметив рядом с собой ещё пару аналогичных, аккуратно заправленных простецких кроватей, я в ещё большей степени утвердился в своём первоначальном убеждении по поводу «спецмедслужбы».
Судорожно пытаясь припомнить подробности вчерашнего вечера, я постепенно начал восстанавливать хронологию прошедших со мной событий. К примеру, вспомнил заснеженную набережную. Ночное здание Речного порта. Всплывший из глубины речных пучин теплоход. Магистра. Аэртона. Марту. Машину «скорой помощи» и горе-врача Сергея Арнольдовича…
«Однако всё это было накануне Нового Года. А сейчас, едва ли не лето. Окна открыты. Веет теплом и свежим воздухом. Стоп. Никакой это не вытрезвитель, а самая настоящая больница! Где, вопреки всему, меня всё же вернули к жизни. Точно! Меня кое-как довезли до больницы с тем самым огнестрелом!..»
Я так и не успел насладиться столь знакомым мне ощущением полноценного существования в мире людей, как отворилась дверь палаты и в помещение вошла медсестра, крупнотелая женщина, лет тридцати семи, с металлическим разносом.
– О-о!.. Слава Богу, ожил! Сейчас закончу с процедурами и обрадую профессора, колдовавшего всё это время над твоим телом. Фактически он собрал тебя из разрозненных кусочков. Собрал, сшил и вдохнул в тебя новую жизнь!.. – улыбнулась медсестра, перебирая шприцы и какие-то ампулы. – …Ну, давай! Теперь уж сам подставляй свой зад. Укольчик будем делать!
Я попытался ей что-то ответить, но вместо слов, из моих уст вырвался непонятный, перепугавший меня самого хриплый рык.
– Что, парень?.. Говорить разучился?.. – вновь усмехнулась барышня, наполняя один из шприцов каким-то лекарством. – …Не переживай, такое часто бывает. За четыре месяца тяжелейшей комы, не мудрено потерять не только голос… Нынче и говорить, и ходить… И ещё много чему, тебе придется учиться заново. Все твои мышцы, перестав получать привычные нагрузки, в определённой степени атрофировались.
– Сколько?.. Кома!.. Месяцев?.. – на сей раз, невзирая на очередной хрип и свист, моя попытка заговорить оказалась более удачной.
– Четыре! Четыре месяца ты был, как бревно или полено. Хоть шприцы в тебя втыкай, хоть с места на место перетаскивай, один хрен никаких реакций. Если бы не девушка, практически не отходившая от тебя всё это время, может и не выкарабкался бы ты с того света!
– Марта? – к своему удивлению, именно это имя я произнёс весьма чётко.
– Э-э, хлопец!.. Да ты у нас ещё тот ходок, коль в дамочках своих умудрился запутаться!.. – не очень-то и радостно фыркнула медсестра. – …Нет, парень! К счастью, то была не Марта… Своим спасением ты обязан Леночке!
– Какой ещё Леночки? И почему «к счастью»? – на полном серьёзе я не мог понять, о ком и о чём говорит сейчас женщина в белом халате.
– Вот тебе!.. – она воткнула в меня иглу шприца с каким-то иезуитским остервенением. Так, что тело моё невольно выгнулось дугой. – …Подарочек, от всех обманутых тобой баб! И ведь он, сволота, ещё спрашивает: почему, дескать, «к счастью»? Да потому, что молиться ты должен на столь преданную тебе девчонку, а не вспоминать о каких-то там прочих шлюхах, вроде той Марты. Уж в тысячный раз убеждаюсь, какие ж вы, мужики, всё-таки козлы!..
По всему было видно, что эта самая медсестра, во взаимоотношениях с противоположным полом, с лихвой хлебнула несчастья. И, похоже, испила она ту горькую чашу до самого донышка, потому и ненавидела сразу всех мужчин, без какого-либо разбора. В лучшем случае, она разделяла мужиков на три возможные когорты: самцов, козлов и сволочей. Иных особей противоположного пола, медсестра в упор не замечала. С подобными дамочками, обиженными, злыми и отчасти «голодными», мне уже приходилось сталкиваться. И я прекрасно знал, что с ними нужно всегда держать ухо востро. Дабы не накликать на себя их взрывной, неистовый гнев. У этой категории женщин, уж точно: от любви, до ненависти – ни то чтобы шаг – пол сантиметра. Я бы вовсе не удивился, если бы данная неудовлетворённая фурия, в порыве своих необузданных эмоций, вместо обычного обезболивающего, вколола бы мне быстродействующий яд. Именно поэтому, я и предпочёл прикрыть свой рот, дабы не накликать беду.
Молчала и она. Выполняя свои прямые обязанности, медсестра звучно вздыхала; с излишним грохотом брала и опускала на свой металлический разнос различные медицинские предметы. Мне даже показалось, что пару раз я услышал, как скрежетали её зубы от накопленного в ней раздражения и ненависти.
Уж и не знаю, чем могла закончиться та процедура (имею в виду, с какими для меня последствиями), если бы тревожную тишину, воцарившуюся в палате, вдруг не нарушила внезапно открывшаяся дверь палаты.
– Можешь считать, тебе повезло!.. – полушёпотом процедила медсестра. –…Скажи спасибо своей спасительнице. Иначе, я б тебя, точно прибила!.. – после чего, обернувшись к вошедшей, барышня заговорила чрезвычайно ласковым и сверх добрым голосом. –…Здравствуй, Леночка! Уж и не знаю, обрадую тебя или нет!.. Но твой паразит, соизволил очухаться!
– Почему «паразит»? – удивлённо переспросила гостья. По голосу я тотчас узнал в вошедшей, свою секретаршу.
«Ну, конечно!.. Как же я мог о ней позабыть? А ведь изначально, услышав от медсестры имя своей «благодетельницы», я отчего-то принялся перебирать в памяти всех своих былых подружек. При этом никаких Лен в том длинном списке, вовсе не обнаружил!..»
– Спрашиваешь: почему паразит?.. – с лукавой ухмылкой переспросила «фурия». –…Вот оставлю я вас наедине!.. Именно тогда, ты и разберёшься с данным вопросом!..
Собрав весь свой скарб, медсестра покинула палату. Мы остались с Леной одни. И, пожалуй, впервые за последние год-полгода, я вдруг почувствовал себя крайне неловко.
«Ну, а как прикажете мне себя с ней вести? Общаться с Еленой, как и прежде?.. То есть, официально, как с подчинённой. Или наш предстоящий диалог должен быть схожим с дружеской беседой? Ведь, по сути, дама, как самый настоящий друг, выручила меня в тяжёлую минуту. А может, мне следует общаться с Леной, как с достаточно близким мне человеком?.. Ведь согласитесь с тем, что добровольно ухаживать за посторонним гражданином, бессознательно-лежачим больным, да ещё и в течение столь продолжительного срока, отважиться далеко не каждый из тех же родственников. Вот почему своим благородным и, наверняка, бескорыстным побуждением она и поставила меня в весьма затруднительное положение. В моей голове даже мелькнула крамольная фраза: «переспал – значит, женись». Уж лучше б переспал!.. – подумалось мне в ту минуту. – …Хотя бы знал, что сделал я это по собственной воле. А так!.. Ни сном, ни духом… Если б все эти месяцы я прибывал в трезвом уме и светлой памяти, видел своими глазами её усердие и заботу, наверняка, и оценил бы их по достоинству. Возможно, и смотрел бы я сейчас на неё, не как начальник на подчинённую. Пусть и не с нежностью и любовью, но, как минимум, с вполне конкретной благодарностью и уважением…»
Впрочем, все мои тревоги и волнения оказались совершенно надуманными. Лена, как и прежде (будто находились мы вовсе не в палате реанимации, а в нашем офисе), быстрым шагом подошла к моей кровати и присела на краешек стула.
– Здравствуйте, Олег Владимирович! Очень-очень рада тому, что ваши дела пошли на поправку. Вы б только знали, сколько бумаг ждут вашей подписи. Вот!.. – протянув мне увесистую папку, дама добавила. – …Это самое срочное. Вам необходимо с ними ознакомиться и поставить свою визу.
– Ну, и как там!.. У нас!.. – неловко поинтересовался я, бессмысленно листая бумаги и коряво расписываясь там, куда указывала Лена.
– Не беспокойтесь, всё под контролем. Олег Владимирович, вы уж извините!.. Но я временно взяла все ваши обязанности на себя!..
– Спасибо тебе, Лена! И не только за офис… Я уже наслышан о том, что ты!..
– Пустяки!.. – девушка оборвала меня на полуслове. – …Не могла же я, в самом деле, запустить фирму. Вы ведь знаете, как я дорожу своим рабочим местом.
– И, тем не менее: ещё раз, спасибо! Дай срок, поправлюсь, уж я в долгу не останусь!
– Ничего не нужно. Вы для меня и без того уже слишком многое сделали!.. – улыбнулась в ответ Лена. – …Олег Владимирович, вы даже не представляете, как я рада вашей поправке!
– Лена!.. – я перешёл на полушёпот. – …Ты только пойми меня правильно… Какое сегодня число? И, вообще, какой нынче месяц?
– Четырнадцатое апреля! – ответила девушка. При этом на её лице скользнула улыбка.
– Обалдеть! Действительно, целых четыре месяца коту под хвост!
– Слава Богу, что для вас всё так удачно закончилось! Врачи говорили, что после таких ДТП редко кто остается в живых!..
– Постой-постой!.. – остановил я Лену. – …Мне показалось… Или ты действительно заикнулась о каком-то дорожно-транспортном происшествии?
– Ну, как же?.. Ведь вас сбила машина! Прямо возле вашего дома!
– Лена, для меня это крайне важно! Ты случаем, ничего не путаешь?.. – сейчас моё тело было облачено в некий корсет, при этом весь я был опутан какими-то бинтами, потому и трудно мне было определиться со своими травмами и полученными увечьями. – …Ни пулевое ранение, ни потеря крови или переохлаждение? А именно ДТП?
– Да говорю же, вам! Ма-ши-на! Не было у вас при себе ни документов, ни каких-либо иных бумаг. Лишь записная книжка. По одному из телефонных номеров из той книжки, следователи и вышли на меня. Приехала в больницу, опознала. Вид у вас, конечно же, был тогда ужасный…
– Лена! Ну-ка, припомни вот ещё что!.. – как бы, между прочим, я решил проверить правдивость своей секретарши. – …Какого числа меня арестовали и увезли прямо из офиса?
– Бог с вами, Олег Владимирович!.. – махнула рукой девушка, будто я сморозил полную нелепость. – …Опять вы что-то путаете! Никогда в нашем офисе не было милиции. Да, и быть не могло. У нас и отчётность, и бухгалтерия в полном порядке.
– Скажешь, и об убийстве исполняющего обязанности директора Тракторного завода, ты так же не слышала? – я поспешил перепроверить иные, известные мне факты.
– Конечно, слышала!.. – улыбнулась девушка. – …Когда в течение недели все выпуски новостей начинались с подробностей этого самого покушения; когда народ обсуждал его в транспорте, на улицах и в магазинах… Как-то трудно, знаете ли, пропустить данную информацию мимо своих ушей!
– Ну, а какие-то подробности того ЧП, ты, случаем, не припомнишь?
– Попробую! Стреляли в него, вроде бы, утром!.. – после короткой паузы, медленно и как бы размышляя над каждой последующей фразой, начала говорить Елена. –…Стрелявшего поймали сразу… Кажется, он жил в той самой малосемейки, что напротив проходной завода. Снайпер произвёл несколько выстрелов, то ли с пятого; то ли с седьмого этажа. Киллером оказался молодой мужчина, лет тридцати пяти. Ранее он служил на Северном Кавказе. Симпатичный такой, парнишка. Видела его фото по телевизору. Никогда бы не подумала, что он может стать убийцей. Да только зачем вам всё это?..
Самое интересное заключалось в том, что Лена практически полностью описывала мне меня самого. Совпадало абсолютно всё: и адрес, и прошлая служба, и возраст, и рост, и моя былая военная специализация. При всей очевидности и бесспорности совпадений, о которых дама просто не могла не знать, она ни разу: ни жестом, ни словом не выразила своего удивления. В мою голову даже закралась абсурдная мысль: в своём ли теле я нынче нахожусь?
– У тебя нет с собой зеркала? – поинтересовался я, прервав рассказ собеседницы.
Без лишних вопросов она открыла сумочку и протянула мне то, о чем я её и просил.
С нескрываемым любопытством, я выхватил из рук Лены дамскую косметичку и немедленно уставился в своё изображение. Оттуда на меня смотрел осунувшийся, с чёрными кругами под глазами, небритый мужчина. И всё же, это был я. Изрядно потрёпанный, заметно исхудавший и несколько постаревший Кузнецов Олег Владимирович. Кто б только знал, какое облегчение я пережил, возвращая даме предмет её повседневного обихода.
– Ну, так вот!.. – Лена поспешила завершить, начатое ранее повествование. – …Оказывается, тот парень, что стрелял в директора, ранее работал на этом самом Тракторном заводе… Год назад его уволили. Под сокращение попали и все его близкие: брат, отец, жена и мать. Нового места работы, он так и не нашёл. Перебивался случайными заработками… От безденежья вспомнил о своём военном ремесле, решив свести счёты именно с тем, кто подписал приказ на его увольнение. Благо, директор остался жив. Лет пять или восемь должны были дать тому парню. Да, вот беда… До суда он так и не дожил. В тюремной камере он свёл счёты с жизнью. Повесился. И это перед самым Новым Годом…
Попрощавшись и пожелав мне здоровья, Лена ушла. Я же остался в полной растерянности и недоумении. Казалось бы, уже сейчас я помнил каждую минуту той своей жизни, что была у меня до больницы. И вдруг столько не состыковок, столько несовпадений. Складывалось полное ощущение, будто последний год я жил в какой-то иной реальности. Произошедшие события, вроде бы, совпадали, да только интерпретировались они абсолютно по-разному.
Принимать слова Елены за правду в последней инстанции я, конечно же, не спешил. Девушкой она была, бесспорно, не глупой и весьма сообразительной, иначе не принял бы я её на должность своего секретаря. И, тем не менее, я частенько подмечал в ней (пожалуй, свойственные любой даме) поступки, связанные с безобидной забывчивостью и ненавязчивым легкомыслием. Потому и сведения, полученные от неё, вовсе не лишне было бы перепроверить (мало ли, какие фантазии могли посетить эту юную голову), и лишь после, делать далеко идущие выводы. Ко всему прочему, из моей памяти не выходила фраза Магистра, случайно брошенная мне напоследок. Дескать, Аэртон вернёт тебя к жизни, а мы тут кое-что подчистим. Интересно, какой смысл он вкладывал в это самое «подчистим»?
– Что, парень? Ты никак заблудился во времени и пространстве?.. – услышал я хрипловатый мужской голос. От неожиданности я даже вздрогнул. – …Да, ты не бойся!.. Я твой сосед по палате. Моя койка позади твоей. Очевидно все, кто нынче побывал в нашей палате, посчитали, что я сплю, потому и не обращали на меня своего внимания. Когда-то я и сам был врачом. Без малого тридцать лет в этих самых стенах я лечил своих пациентов. Данная больница была мне вторым домом. Я вовсе не подозревал, что когда-нибудь под старость лет, мне и самому придется воспользоваться помощью своих же учеников. Наверно поэтому, и не гонят они меня, безнадёжно больного домой. Жалеют. А может, и совесть не позволяет. Точнее, страх. Потому как каждый из них подспудно понимает, что рано или поздно, и сам может оказаться в подобном положению.
– Почему «безнадёжный»?.. – поинтересовался я, не рискуя обернуться в сторону соседа по палате. На уровне некоего подсознания, я опасался любого резкого движения (коим бесспорно и являлся разворот со спины на живот). Потому как это самое движение могло причинить мне боль и, как следствие, я мог запросто вновь погрузиться в бессознательную бездну. А этого мне сейчас, ну никак, не хотелось. – …Насколько мне известно, неизлечимыми больными становятся те, кто изначально запустил свой недуг? Так сказать: не обратился вовремя к врачу. Но ведь вы и сам врач!.. А значит, вовсе не могли допустить подобного…
– Твои познания в медицине весьма поверхностны! Потому и нет смысла погружаться мне в долгие и малоинтересные подробности своей болезни!.. – отшутился мужчина. –…Могу лишь сказать о том, что за последний год, я уже трижды переживал клиническую смерть. И каждый раз, возвращать меня к жизни, моим бывшим коллегам было всё труднее и труднее. Можешь не сомневаться в том, что следующий приступ, уж точно, станет для меня последним. И как врач, я об этом знаю; и как обычный смертный, ту минуту я уже наверняка предчувствую. Да и «там», меня уж давно успели предупредить о моей грядущей кончине.
– Где это «там»?.. – поинтересовался я с некоторым равнодушием. Сам же насторожился, ожидая ответа. – …Да, и кто, собственно, мог вас об этом предупредить?
– Будто ты и сам не знаешь: кто?.. – ещё раз усмехнулся сосед. – …Наверняка, видел этих… Ну, тех самых в чёрных балахонах, которые приходят по наши души.
– Проводников? – данный вопрос вырвался у меня чисто автоматически.
Невзирая на прежние опасения за свои травмы, я всё же обернулся к своему собрату по несчастью.
Это был далеко не молодой и чересчур исхудавший мужчина. И если б откинуть лет десять (тех, что добавила ему болезнь), то годков шестьдесят, моему нынешнему соседу можно было дать смело. Лишь его глаза, вдумчивые, подвижные и внимательные, оставались, пожалуй, единственно живыми на этом сморщенном и измождённом теле. Пережить что-либо серьёзное, с таким уставшим и выжатым организмом, старику уж точно, вряд ли удастся.
– Право не знаю, как их зовут!.. Проводники или инквизиторы!.. – тем временем ответил сосед. – …Но то, что заберут они меня с собой (причём, в самое ближайшее время), в этом я абсолютно уверен.
– Скажите, а почему вы говорили о моей, якобы, потере во времени и пространстве с некоторым сарказмом? Вам что же, знакомы подобные ощущения?
– Ещё как знакомы! Мне неоднократно приходилось бывать в схожих ситуациях. Считай, после каждой «откачки», я подолгу «въезжал» в реальности земного бытия. Постоянно путался в датах и подробностях прошедших событий. Однако очень скоро всё возвращалось на круги своя.
– И как, по-вашему, объясняются данные метаморфозы? Почему человек, переживший клиническую смерть, теряет ощущение реальности? Может это, каким-то образом связано с его травмами? Или с какими-то необратимыми процессами, происходящими в организме, пока зависший между жизнью и смертью, прибывал в бессознательном состоянии? Ну, там, недостаток кислорода, каких-то микроэлементов!..
– Молодой человек, к чему подобные сложности? Зачем к простым арифметическим расчётам, применять курс высшей математики?
С медицинской точки зрения ситуация до банальности проста. Как не странно, но в состоянии комы твой организм от внешнего мира полностью не отключается. Неосознанно ты улавливаешь посторонние звуки, запахи, слышишь голоса. А теперь представь, что в твоем присутствии врачи или медсёстры обсуждали, произошедшее накануне убийство директора Тракторного завода. Твои органы слуха впитывали в себя каждое слово и передавали полученную информацию в мозг. После чего, твоё же подсознание, обработав полученные сведения, по-своему их интерпретировало в некие понятные и знакомые только ему зрительные образы.
Так ты и увидел, полный эмоций и переживаний, продолжительный сон. А если быть более точным, то продолжительный бред. В этом бреду все события, случайно упомянутые медработниками, приобрели совсем иные оттенки и ассоциации. Потому и надолго врезались они в твою память. Не исключаю и того, что в твоих бредовых интерпретациях, подсознание превратило тебя, если не в главного, то уж точно, в непосредственного участника тех событий. Именно из таких мелких лоскутков-эпизодов и сформировалась твоя новая реальность. Вроде бы, она схожая по событиям с имеющейся действительностью. И в то же время, радикально отличается от последней. Причём, если сейчас, ты трезво проанализируешь события, наиболее чётко зафиксированные твоей памятью, то обязательно обнаружишь одну, весьма важную тенденцию. Все эти эпизоды окажутся весьма громкими. Если не республиканского, то уж точно, областного или городского масштаба. Ведь именно о таких новостях, и принято говорить: «у всех на устах». Их обсуждают, на эти темы судачат в очередях; на лестничных площадках; в курилках. И, естественно, речь об этом заходит в лечебных учреждениях. Ведь врачи и медсестры – они тоже люди. Короче, о чем болтает народ, такие видения и свойственны человеку, прибывающему в беспамятстве.
Помнится, ещё в советские годы я удивлялся рассказам чудаков, вернувшихся с того света. В отличие от наших фантазий, их бред был куда масштабнее. Планов-то у Великого Союза было громадьё. Да ещё и радио в каждой палате работало. Вот и переносились наши чудаки то в Кампучию, то во Вьетнам, то в Чили – бороться за независимость тех республик. Они целовались с Генсеком, выступали на партийных съездах, прокладывали рельсы БАМа и поднимали целину.
Как видишь, всё очень просто. И достаточно легко поддаётся логичному объяснению. Коль есть желание, то я запросто могу помочь тебе отделить полный вымысел от того, что может найти реальное отражение в нашей жизни. Невзирая на то, что я фактически не покидаю палату, тем не менее, газеты читаю с регулярным постоянством. Да, и с бывшими коллегами общаюсь едва ли не ежедневно.
Итак, с убийством директора Тракторного, мне кажется, уже всё понятно. Что же ещё, ты можешь припомнить из своего, якобы, недавнего прошлого?
– Взрыв Спортивно-концертного комплекса!.. – я тотчас назвал первое, что пришло мне в голову. – …Под руинами СККа были погребены сотни молодых людей!
– Бред!.. – тут же ответил мне мужчина. После чего, добавил. – …Впрочем, в спортивно-концертном комплексе действительно была авария, связанная с частичным обрушением крыши. Пострадало не более десятка человек, большая часть из которых, от госпитализации отказалась. Эту тему вполне могли обсуждать окружавшие тебя люди. Виноватыми в той аварии были организаторы дискотеки. Пропустили в комплекс, слишком много народа. Да ещё и музыку гоняли сверх всяких допустимых норм. И, тем не менее, погибших там вовсе не было. Давай, дальше.
– Быть может!.. – не слишком уверенно и с явной неохотой, я принялся припоминать очередные, казалось бы, известные всем, а не только мне одному факты. – …Вы что-то слышали о смерти преступного авторитета по кличке Мамонт?.. О гибели начальника областного УВД… А так же, об убийстве, некоего «крутого» начальника областной администрации. Кажется, Казначеева!..
– Эка, тебя занесло! Сплошь первые лица региона! Ничего не скажешь, отличная компания!.. – усмехнулся бывший врач. – …Ну, и как, по-твоему, данная троица отдала Богу души?
– Титаренко и главный милиционер области перестреляли друг друга на набережной, у Речного вокзала. Тогда как чиновника администрации настигла пуля снайпера, в тот самый момент, когда он возвращался на служебной машине домой.
– Лихо!.. – мой собеседник продолжил иронизировать. – …Прямо, как в западном боевике. Погони, стрельба, закрученный сюжет и счастливая развязка. И как предполагает жанр остросюжетного экшена, в самом конце главные герои в обязаловку сходится с самым заклятым злодеем в очной дуэли!.. И вовсе не важно, кто они: полицейский и мафиози; Президенты США и России; Верховный главнокомандующий нашей Вселенной и ужасный вождь враждебной нам Галактики. Главное, чтобы зло обязательно было повержено. Да ты, парень, наверняка любишь скоротать время перед экраном телевизора?..
– Бывает!.. – ответил я сконфуженно, будто уличили меня в чем-то весьма непристойном.
– Именно поэтому твоё подсознание и воссоздало привычный для тебя сюжет, из невольно услышанных разговоров, да обрывков случайных диалогов. То есть, тот самый сверх захватывающий боевик с умопомрачительным сюжетом, безвыходными ситуациями и чудесным спасением. Ведь не зря, ещё старина Фрейд напрямую связывал наши сновидения с нашими же тайными или, если желаешь, скрытыми страстями и пороками!..
«А ведь, чёрт побери, он прав!.. – я был вынужден согласиться с предложенной версией своих обманчивых мироощущений. – …Как не крути, а действительно, я помнил лишь то, что и принято называть блокбастером. То есть, гигантские катастрофы, умопомрачительные погони, крутые убийства и массовые жертвы. Именно то, о чем обязательно упоминалось в средствах массовой информации и о чем, должны были болтать простые обыватели. Тем более что всех пострадавших в тех нашумевших событиях привозили именно сюда, в больницу скорой помощи. Выходит, не было ни Магистра, ни моего ареста, ни побега. Не было никакой чертовщины и мистики, связанной с моей квартирой. Вообще, ничего не было!.. Да, и, слава Богу! Вовсе не нужны мне какие-то потусторонние авантюры и кардинальные перемены. Пусть и связанные с неким «светлым будущим». Вот выпишусь из больницы и вновь погружусь в привычную, спокойную и размеренную жизнь. Только теперь, после стольких привидевшихся мне злоключений я в полной мере и могу ощутить счастье обычной жизни. Полное ощущение, будто бы я вновь вернулся с войны. Вновь радуюсь каждой минуте, проведённой в тишине и покое…»
– Олег!.. Кажется, так тебя зовут? – поинтересовался мой сосед по палате.
– Так точно!.. – ответил я, вспомнив о том, что мы даже не знакомы. – …А как мне обращаться к вам?
– Лев Сергеевич!.. – ответил собеседник и продолжил в более серьёзном тоне. – …Так вот, Олег!.. На самом деле, кое в чем ты прав. Вся названная тобой троица, и вправду, в канун Нового Года приказала долго жить. Правда, смерть у них, была не столь яркой и вовсе не такой уж «героической», как в твоем бреду.
Титаренко, он же Мамонт, утонул в проруби по пьяной лавочке. Кичился перед своей братвой удалью и закалкой. Нырнул и более не вынырнул… Казначеева, и без того слабого здоровьем, сразил рядовой инсульт. Ну, а Усачёв!.. То есть, начальник УВД. Он погиб от банального разрыва новогодней петарды, совершенно случайно угодившей ему в голову. Как видишь: уберечься от бесконтрольного использования китайской пиротехники, не помогут даже генеральские погоны!..
Наш доверительный диалог прервала медсестра. Та самая, что совсем недавно грозилась меня чем-нибудь прибить. Марина (так, кстати, её звали) вновь вошла в палату со своим металлическим разносом.
– Мужички, просыпаемся! Пора принимать снотворное!.. – пошутила она, наполняя шприц какой-то прозрачной жидкостью. – …Быстренько оголяем свои ягодицы!
– Надеюсь, это не цианистый калий? – съязвил я, откидывая одеяло.
– Конечно же, нет! Для тебя, бабник, это слишком лёгкая смерть! Я же хочу, чтоб ты помучился как можно дольше… Потому и буду каждый раз вводить тебе небольшие дозы мышьяка!..
– Марина, не нужно скалиться! Дай парнишке хоть немного в себя прийти! – вступился за меня «сосед».
– Лев Сергеевич, вы вовсе не знаете современную молодёжь. Все они, лишь на первый взгляд «нормальные парни». А коснись чего серьёзного, сразу в кусты. Мол, ничего не знаю, это она сама пришла; сама легла; сама ноги раздвинула и изнасиловала меня, несчастного, опять же, именно она!..
– А что, разве подобного не может быть?.. – усмехнулся я. – …По-твоему, эти похотливые козлы только и думают, как поскорее стянуть с вас, с несчастных и невинных овечек, трусики!..
– Ой-ой-ой!.. Можно те подумать!.. Разве встречаясь с девушкой, вы размышляете исключительно о возвышенном? – вскипела Марина. Мне даже показалось, что она вновь преднамеренно воткнула в меня иглу с изысканной корявостью. Чтоб, на своей собственной заднице, я прочувствовал все её внутренние переживания.
– Как я посмотрю, вы друг друга стоите!.. – лукаво подметил бывший врач. –…За словом, уж точно, никто из вас в карман не полезет. А ещё говорят, будто бы нет в нашем мире абсолютно разнополярных людей, на дух друг друга не переносящих… Так вот вам, господа профессора и академики, наглядный пример подобного антагонизма. Не прошло в общей сложности и пяти минут вашего общения, а они уже готовы поубивать друг друга за милу душу. И это при том, что каждый из вас, в отдельности взятый, является вполне доброжелательным, не глупым и отзывчивым молодым человеком.
– Лев Сергеевич, вы не обращайте на нас внимания!.. – словно спохватившись, медсестра заговорила более ласковым голосом. Очевидно, именно сейчас она и вспомнила о предупреждении: ни в коем случае не беспокоить почётного и уже безнадёжного пациента. – …Именно таким, не совсем обычным способом, наше поколение знакомится и лучше друг о друге узнаёт… Ведь так, Кузнецов?.. – Марина тотчас обернулась в мою сторону. Всей своей мимикой медсестра «кричала»: только попробуй, сволочь, возразить и ты тот час узнаешь, куда Макар телят не гонял.
– Совершенно верно!.. – подтвердил я. – …Нынче, так принято. Немного дерзости; малость грубости и совсем чуть-чуть юмора… Пикапом, подобные знакомства называют. Ведь должен я, в конце-то концов, знать, кому доверяю свой зад!
Закончив процедуры и не проронив более ни слова, Марина ушла восвояси.
– Ну?.. Продолжим?.. – как только дверь за медсестрой закрылась, Лев Сергеевич нарушил тишину. – …Имею в виду, продолжим экскурс в тайны нашего подсознания!
– Давайте, чуть позже? – ответил я, потягиваясь и зевая.
– Надо полагать, это снотворное тебя так сморило! На меня оно, уж давно не действует. За долгие месяцы, проведённые на больничной койке, мой организм успел выработать к подобным медикаментам определённый иммунитет. А ты, парень, отдыхай и набирайся сил. Поговорить мы ещё успеем.
