Николай Петрович Почтовалов
Високосный год. Стихи

ISBN 978-5-4483-4863-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зима…

Зима. В грязи декабрь. Случайно
увидел снег, чернеющий от слёз…
Наверно, я простецкий русский чайник:
всегда сую, куда не надо, нос…
И нос грустит. А мне бы эту кучу
не видеть никогда… И в темноте
ловить в глазах, хоть тоненький, но – лучик!
Так надоело верить пустоте…

«Хрипатый ветер хамовит без нужды —…»

Хрипатый ветер хамовит без нужды —
хлестнёт в лицо и ускользнет в кусты…
А я стою навечно безоружный —
наследник чисто русской простоты…

«Такие нити тонкие – сквозные…»

Такие нити тонкие – сквозные.
Куда их тянет? Да, – за горизонт.
Они уже не рвутся и отныне
у жизни видеть счастье есть резон.
Они скользят восторженно и зримо.
Увидишь их – тепло прильнет к груди.
И я уже не битый, не гонимый.
Душа моя не голосит, – гудит.

Буча¹

Ты проснись, когда в окошке лучик
промелькнёт, а, может, прозвенит,
и устрой с утра себе же бучу,
только после бучи не усни.
День такой, что слышится – «удача»
в левом ухе, – в правом эхом: «…ча…»
Будто бы дают тебе на сдачу
счастья малость… Мимо, грохоча,
в вихре пыли пролетают горе,
расставанья, боли… Нет причин
вспоминать все буквы на заборе —
эти буквы будто бы ничьи…
Эта буча нежностью накроет.
Утро прозвенит в твоё окно.
Вот, и станет нас сегодня трое —
буча, ты и… я. Закреплено!

«Вернётся всё мозаикой стекляшной…»

Вернётся всё мозаикой стекляшной,
когда сознанье выпучит глаза,
когда соврать себе и людям страшно,
когда слова в едино не связать,
когда любовь застынет безнадёжно,
когда прощенью и прощанью рад,
когда войдет подспудно и подкожно —
нельзя прожить без горя, без утрат, —
вернётся всё. Стекляшки мозаично
рассыплются, у памяти в долгу…
И я скажу тебе… себе привычно:
мы даже умираем на бегу…

Уходит день

Уходит день. В ночи одни вопросы.
Не тает снег. И корочка хрустит.
Глаза в ночи немножечко раскосы.
Любовь нечаянно, но, всё-таки, грустит.
Висит луна – не лампочка, а лампа.
Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.
И тень моя – растрёпанным эстампом
на стенке грязной – знай сверчок шесток.
Сугробен двор. Позёмка. Я причастен
к вершенью судеб в комнате пустой.
И даже жить – могу решать отчасти.
Жизнь приняла, но, вроде, на постой.
Уходит день. Бессонница на страже.
Туманны мысли. Рвётся сути нить.
Спокойной ночи – мне никто не скажет.
Забыться и… за всё весь мир простить.

Апрельское

Весёлый день. И лужи-зеркала
отбликивают солнечную сетку:
в ней зайчики, как солнечные детки,
резвятся, позабыв свои дела.
Апрель кружи́т и кру́жит… По весне
не голова, а море разливанно…
И даже в состоянии диванном —
мурашечки весенние в спине
щекочут мысли – мне бы их сберечь.
Вскочу, вскричу и улечу далече…
Весна! Я на неделю обеспечен
улыбками и вереницей встреч.

Бег назад

Разлом. Пустынно и прогоркло.
Дымок. Запутавшийся след.
Земли запёкшаяся корка.
Всё это – отраженье лет.
Гудит пространство за спиною.
И жизнь у времени в долгу.
Но пахнет осенью весною.
Я в детство, кажется, бегу…

Будет лучше

Ничего пока не значит
в жизни этой – всё потом…
Я живу – пуглив и мрачен.
Хороша погода – шторм…
Забивает ветер душу —
не вдохнуть. Прощальны дни.
Околачивал бы груши…
но… так хочется возни
в этой жизни. Отутюжен
быт. Замочено бельё.
Нет внутри – всё есть снаружи.
Если хочешь жить, то – влёт…
Пусть гудит вокруг и вьюжит.
Будет лучше. Было хуже.

В предчувствии осени

Уходила даль за кромку крыши.
Улетали птицы на исходе лета.
Слышал я, как осень тихо дышит.
Август. Лето исчезало незаметно.

Хромоногий парк желтел степенно.
И казалось сложным даже и простое…
Жизнь текла без меры – внутривенно.
Люди, жить и вправду очень даже стоит.

Вагонное

В нелепой голости зимы
не голоса, а отголоски,
и шар земной не круглый, – плоский,
и заморожены умы…
и нет восторженных речей
в пугливой сонности рассудка,
дней нет, – есть только ночи в сутках,
а ночи всё скучней, скучней…
Миры сомкнулись в тишине.
Растаял звук. Не шарит эхо.
Я, кажется, уже приехал
туда, где даже летом снег…
И только ломкие следы
напоминают: было, было…
Идёт замена шила мылом —
в том нет ни горя, ни беды.

Апрель позванивал слегка
в ушах. Весна. Любви не жалко.
Зима ушла походкой валкой.
Я – сын весеннего полка…

Весна

В потемневшем небе хмуром
проползали облака…
Проползали, пропадали,
оставаясь… на века…
Оставались и молчали.
Не скучали. В тишине
тихий голосок печали
исчезал, как вешний снег.
Золотилась кромка века.
Дул весенний ветерок.
Было любо человеку
между этих тихих строк.

Годы

Как аскорбинка – лёгкий фарт:
апрель уступит место маю…
И я, конечно, понимаю
свой пробудившийся азарт.
За маем выскочит июнь.
Потом июль покатит вяло.
И август – мудрый и усталый —
исчезнет, только просто дунь…
Сентябрь настырен и пуглив.
Хотите? Что же? – Будет лето.
Пусть бабье, но… по всем приметам,
всё ж лето… И его не зли.
Октябрь. Снежок. Покров. И грязь.
Ноябрь. И я опять простужен.
Ледком призастеклило лужи.
Декабрь. На стёклах окон вязь.
Мороз: не первый, но… шалун…
Его почувствуешь… А дале
и Новый Год опять отчалит
под музыку карельских рун…
Январь. Проверка на излом.
Февраль хоть короток, но важен.
А, вот, и март. – Как карта ляжет…
Апрель… А май уж за окном…

За годом год одно и то же…
Но жить по-старому негоже…