Никита Владимирович Чирков
Вектор: Жизнь и смерть
ГЛАВА 20
Тело лежит на столе у правой стены коридора, головой к идущему первым Портеру и за ним Свете, которая очень хотела бы сорваться и уже быть у неизвестного ей человека. Но пустить ее проводника к себе за спину крайне опасно, да и нельзя быть взятой врасплох из-за перебоев электричества – мало ли откуда мог вылезти монстр.
Она сразу же стала осматривать тело, быстро сделав вывод о том, что это один из того самого отряда, за которым она и пришла на Вектор. Оружия не было, как и гильз от патронов. Разумеется, первая мысль была об Альберте, который, возможно, выжил и смог куда-то пробраться. Но откинуть подобное предположение было очень легко – не совпадало телосложение, да и было видно, что это не он.
– Ты знаешь его?
Портер стоял в стороне, с интересом наблюдая за разглядывающей тело Светой, которая словно не слышала вопроса, погруженная в попытку понять причину смерти. Оказалось, все крайне просто: прямо у шеи, под самым шлемом, красуется огромная колотая рана, послужившая причиной гибели от кровотечения. Судя по всему, его ударили сзади, после чего он истек кровью, а потом его принесли сюда, ведь вокруг ни капли крови, как и следов борьбы.
– Как он умер?
– Колотая рана, – сказала Света, вглядываясь в маску, прекрасно узнав того, кем он являлся до самой смерти. После чего она встала, внимательно оглядела окружение, надеясь найти хоть какие-то следы или улики, способные открыть всю картину происходящего. Но, не найдя ничего, она с силой ударила ногой о стену, стараясь хоть как-то выпустить гнев, ведь погибший был ей знаком не меньше остальных двоих, отчего можно считать, что, возможно, они все уже мертвы. Тони – большой и добрый мужик, верный делу и являющийся своеобразным старшим братом для всех, кто с ним дружил. Он был молчалив, но, когда было что сказать, выражался кратко и ясно. Если бы не эта работа, то, вполне возможно, стал бы учителем: что-что, а книги он любил, вечно всех поправлял из-за неправильного произношения слов и пунктуации с орфографией, хотя и так все были образованны. Но докопаться иногда до какого-нибудь слова – это было святое для него. И вот про его смерть ей придется рассказать не только в рапорте – мама и папа были уже в преклонном возрасте, но полны сил и жизненной энергии, которую она заметила невооруженным взглядом при том единственном видеозвонке, когда Тони знакомил их с ними всеми. Даже представление того, как ей придется им рассказать о смерти сына, уже вызывало боль, способную прятаться лишь за злостью… Не должны родители хоронить детей – уж ей-то это известно лучше всех остальных.
– Его явно убили. Тут есть еще люди, такие же выжившие, как и ты?!
– Нет… Я давно уже никого не встречал. Уверен, кроме меня на станции нет людей.
Света смотрела на Портера, на удивление выражавшего спокойствие и даже безразличие. Хоть в голосе и были нотки любопытства, но лицо его было честным.
– Твой муж прилетел с двумя людьми, может быть…
– Нет, это исключено! – Света даже не собиралась допускать раздражающую идею того, что, возможно, все ее задание уже провалено и люди, ради которых она здесь и ради которых Альберт отдал жизнь, мертвы.
– Я пытаюсь сказать, что нельзя вычеркивать такой исход. Прости, но я знаю, о чем говорю. Если костюм повредился, то на заражение не требуется много времени, а эта зараза отлично живет вне биологической формы.
Тряхнув головой, еще раз осмотрев все вокруг, она вновь посмотрела на Портера, сразу же ответившего ожидающим взглядом.
– Сомневаюсь, пробить броню не просто.
– Возможно, он был убит одним из мутировавших.
– Если тут есть кто-то, от кого следует ждать нападения, то, твою мать, лучше скажи! – Света подошла к нему ближе, внимательно вглядываясь в спокойные глаза. Но в ответ он лишь кратко отрицательно помотал головой.
– Надо идти! – грубо утвердила Света, борясь с пониманием того, что тело Тони придется тут и оставить. Тащить его – это не вариант, а значит, позади нее остаются уже два тела.
– Нужно вернуться на маршрут.
– Зачем? Тут ведь короче!
– Не совсем. Тут много преград, а так мы по прямой, сквозь все открытые двери. Расстояние больше – да, но и наша скорость будет больше, нежели тут.
Она видела в нем уверенность и настойчивость, вынудившие ее даже не оглядываться назад ради подтверждения его слов, а лишь согласиться – на почве ее желания сыграть в его игру, сделав вид, словно он оказался прав.
– Хорошо, веди.
Портер зашагал вперед. Дождавшись, пока он отойдет подальше, Света обернулась к телу Тони, желая попрощаться, сказать то, как сильно она уважала его, как жалеет о том, что его больше нет, и что она его не забудет, ведь они были друзьями, вполне хорошими, как и со всем его отрядом. В горле был комок, и то ли сожаление, то ли гнев, но в ней крутился болезненный сгусток этих эмоций во всем их воплощении. Ведь, оказывается, она опаздывает, и сама мысль о том, что впереди ее ждут лишь трупы ее друзей, пробуждает невероятную скорбь и гнев. Так и не сказав ничего, прощаясь, она сжала ему руку и твердо зашагала к Портеру, полная напряжения и гнева, не способная похоронить друга или вернуть родным, папе и маме, даже не подозревающим об утрате младшего из трех сыновей.
Света не могла и представить, как один из них может навредить другому, все же это были проверенные люди. Отчего самый актуальный вариант – это смерть от здешних тварей. Все же руководил отрядом Питер, командир и лидер во всем проявлении этого слова, самый старший из всех, исполнительный и смелый мужик, который уже бы давно мог не то что жену обрести, но и детей настрогать, все же он красавчик и тот еще дамский угодник. Жаль только, что любитель выпить, отчего отношения долго у него не длятся. Также с ними был Остин – военный врач, любитель острить и нарываться на проблемы, дерзкий, но добрый в душе, переживший немало в этой жизни, но всегда находивший что-то положительное в этом мире. Хотя, как и сам он признавался, без работы и его команды он бы и не знал, что делать. Их троица была крайне дружной – настоящая семья, с которой у нее были отличные отношения, из-за чего в целом Света и оказалась здесь. Ведь они были и ее своеобразной семьей, отправившейся сюда лишь втроем не без причины, как поняла она на брифинге перед отправкой к Вектору. Они не могли друг другу навредить, она не может даже допустить это вариант!
Но вот допустить мысль о причастности Портера получается влегкую. Этот человек здесь давно, совершенно одинокий и неизвестно какие ужасы переживший, отчего страшно представить, как он мог отреагировать на пришедших извне людей. Особенно это видно на примере того, как он жестоко и хладнокровно расправился с невинным существом, не представлявшим угрозы ни ей, ни ему. Как он сказал тогда, все это стало его территорией, его «королевством», а значит, он считает себя королем и, как полагается королю, не позволит вступать в его владения представляющим угрозу. Одно идеально подходит под другое, закрепляясь степенью важности для него побега с Вектора, на что, возможно, Питер или Тони ответили отказом, за что и поплатились. Сложно представить, чтобы он смог их убить, но мало ли какие ловушки тут могут быть, а человек, жаждущий спасения и новой жизни, лучше подохнет на пути к этой цели, нежели спасует. Так что недооценивать Портера – это главная ошибка, которую она не допустит. Да и ее он нашел быстро и так вовремя, что невозможно списать это на удачу или случайность.
Общая картина потихоньку складывается, позволив лишний раз себя упрекнуть за слепоту, допустить которую помог факт гибели напарника. Ведь череда событий сложилась, с одной стороны, крайне успешно, с другой – слишком подозрительно для случайности. Но если с Портером она может разобраться быстро, просто прострелив ногу, к примеру, и вынуждая раскрыть всю правду, то вот найти своих и разобраться с происходящим – это другое дело. Каждая минута промедления может стоить жизни Питеру или Осу. Пока они идут вперед, Света всерьез начинает подозревать тот исход, где Портер загонит ее в ловушку или специально увеличит маршрут для реализации своих, непонятных ей безумных замыслов… Хотя как – непонятных? Страшно представить, какие мысли могут быть у него в голове. Все же не просто так, наверное, он решил идти крюком, оправдав это большой скоростью, должной компенсировать расстояние.
– Долго нам еще?
– Пару часов примерно, – бросил он легкомысленно, отчего Света решила не тянуть и, нагнав его, остановила и грубо забрала КПК из сумки.
– Если ты спешишь, то можешь просто попросить! – Он сорвался, вынудив Свету толкнуть его и направить оружие прямо в лоб. Судя по реакции, он не то что бы испугался – скорее пришел в недоумение, словно самый близкий друг вдруг ударил его, преисполненный злобы, без объяснений и причины. Света опустила оружие, видя податливость Портера, и, отойдя на два шага, открыла КПК, удивляясь старой операционной системе, разобраться в которой не составило труда. На удивление, она увидела вполне четко простроенную линию на карте, как раз в точку, куда ей надо добраться, несмотря ни на что, даже если придется оставить людей за спиной.
– Ты не веришь мне? – спросил он уже с любопытством, словно сам стал прощупывать ее.
– Простая проверка. – Отдав ему КПК, Света ждала реакции.
– Все хорошо, я понимаю. Мы мало знакомы, да и в таком месте, наверное, трудно быть впервой, особенно когда ищешь любимого человека, все время представляя, как он и что могло произойти. Монстр съел, или он с ума сошел, или они оба сошли и поубивали друг друга. Все это страшно, я понимаю. – Он смотрел ей в глаза, четко выговаривая слова, и, без сомнения, ожидал какой-то реакции, но вот какой – Света не знала.
– Расскажи о себе. – Вопрос несколько удивил Портера. – Кто ты, как жил, чем займешься, когда выберешься с Вектора?
Вместо слов он лишь молча смотрел на нее, сам пытаясь понять, какую игру она ведет.
– Надоело идти в тишине, все же мы в одной лодке, верно? Должны доверять друг другу. – Света давила на него, не желая принимать отказ, и этот раунд был за ней, ведь Портер молча кивал в знак согласия и сделал шаги по направлению маршрута.
– Мой отец работал полицейским, а мама – психотерапевтом. Они так и познакомились, когда он был у нее на приеме, попав в небольшую перестрелку… единственный остался в живых. Ну и через пару лет появился я, хотя мы не были примером классического семейства. Оказалось, то, что объединяло родителей, их же и разъединило, а именно – кардинально разные взгляды на мир, в котором жить их ребенку.
– Многие родители разводятся, – сказал Света на автомате, слышав такие истории уже бессчетное количество раз.
– Да. Но мои были слишком упрямые, отчего, когда тебе семь лет и ты начинаешь жить то с одним, то с другим, ведь никто не хочет уступать другому, используя ребенка скорее как месть, то не особо спокойная жизнь выходила.
– Уверена, твоя история…
– Они давно умерли, – перебил он ее, вызвав легкое сочувствие с одной стороны и облегчение с другой, ведь если у него и детей с женой еще нет, то она не будет жалеть потом о крови на руках. – Но это ничего, давно было, я пережил. Хотя, конечно, иногда их не хватает, но, к счастью, я отлично их помню, вплоть до голоса… повезло.
– Свои есть?
– Дети-то? Нет, я даже узами себя не связал ни с кем. Работа – я жил работой. Теперь же думаю, когда выберусь, то наверняка встречу девушку, спрячусь где-то в глуши мира, на природе, и никаких стен или дверей. Пусть и бедно, но хочу остаток жизни прожить на свободе, в мире и покое, как обычный человек.
Слова давали ей полный карт-бланш, забывая про совесть и полностью концентрируясь на задании, где одна жизнь, к сожалению или нет, но все же более чем приемлемая цена. Но его тон, ритм голоса и акценты впервые позволили ей увидеть в нем того самого несчастного человека, который заслуживает большего.
Вокруг было спокойно, чему она не могла не радоваться, подмечая это не всегда, ведь большую часть времени Света все равно находилась на поле боя – только не с монстрами, а с тем, кто сейчас ведет ее сквозь Вектор. Но сейчас, после откровений, представивших его с более человеческой стороны, Света почувствовала небольшое облегчение. Ведь у нее есть оружие, есть костюм защиты, а также прикрытие. Она тут всего несколько часов, и, несмотря на довольно насыщенные события, ему было во много раз хуже. Возможно, она погорячилась, думала Света, идя позади него все так же на три шага, позволяя человеку, который всего лишь хочет жить, рисковать собой ради поиска людей, истинной цели нахождения которых на Векторе он даже не знает. Пожалуй, это даже благородно, подумала Света, глядя на Портера. Но вот только за всей этой душераздирающей историей кроется и противоположное мнение, подкрепленное все теми же данными, а именно: ему терять нечего, он один, ни семьи, ни подруги, а значит, Портер – ебаный эгоист, которому некуда и не к кому возвращаться, отчего и у него есть полный карт-бланш на вседозволенность.
– А как ты нашел меня? – Света шла почти вровень с ним, не сводя взгляда с его лица, пытаясь уловить любые сигналы, выдающие ложь. – Там, где был взрыв и погиб мой напарник, а ты так удачно успел спасти меня от нападения?
– Как я там оказался? Случайно. Вчера прогремело, казалось, словно весь Вектор тряхануло. Ну я и стал искать, направлений тут много. Дальше ты знаешь.
Портер осмотрелся, словно вдруг осознавший незнание окружения, но тут же определил направление, взглянув на разметку под потолком, и пошел вперед по длинному, плохо освещенному коридору за правым углом. Света все же утвердила для себя необходимость отсечь вариант причастности Портера к гибели одного из людей, причем единственный способ, практикуемый ею чаще всего и редко подводящий, сочетал в себе не только угрозу, но и физическое влияние, граничащее с пытками. Грубо – возможно, грязно – еще как, но у нее нет времени на долгие беседы, а Портер – это не тот человек, по кому ее совесть будет страдать. К тому же в нынешнем положении любой иной вариант будет безрезультатен.
Внезапно Света услышала животный всхлип, отчего сразу же заняла позицию вдоль правой стены. Они замерли, осматриваясь спереди и сзади, но внезапная кромешная тьма мешала контролировать ситуацию, ведь угроза могла появиться откуда угодно. Портер сразу же посоветовал ей спрятаться за дверью спереди. Света использовала сенсор, и только дверь открылась, она зашла внутрь и, перед тем как занять оборонительную позицию, решила проверить безопасность внутри помещения, используя прибор ночного видения. Ситуация была крайне напряженная, а новая схватка со здешним созданием могла вновь отнять время, которого у нее и так остается все меньше и меньше. Все произошло быстро – настолько, что она успела возненавидеть себя за медлительность и промашку, почти стоившую ей жизни. Ее ударил разряд тока, она упала на колени, крича от жгучей боли, явно не ожидая такого не только из-за самого события, но и из-за чрезмерного уровня напряжения, погасить который костюм не смог. Упав на бок, скованная разрядом, она стонала и гневалась настолько, что, не будь сейчас обездвижена, могла бы смело вцепиться зубами в шею. Портер забрал у нее все оружие, и пока мышцы восстанавливали свою работоспособность, он молча лишил ее всего, оставив практически голый костюм.
Света смогла взять себя под контроль уже через пару минут, но это оказалось слишком поздно: Портер уже оставил ее одну, заперев единственный выход из комнаты.
ГЛАВА 21
– Быстро открыл!
– Ты правда считала меня полным дураком?! – крича, почти требовательно перебил он Свету, глядя через окошко, откуда в нее бил яркий свет. – Серьезно?! Да я же журналист со стажем, вранье вижу за версту, а здесь, в нашей ситуации, нужно лишь сложить два плюс два.
– Лучше выпусти меня сейчас, иначе…
– Я знаю, что ты не дашь мне шанса покинуть Вектор! – Она замолчала. – Все твои обещания – это ложь! А знаешь, как я понял твои намерения? Ты почти влегкую согласилась дать мне выход со станции, где любой, кто не имеет защитного костюма с фильтрами, примерно такого, как носишь ты, автоматически подхватывает заразу, превращающую одних в монстров, вторых просто убивающую страшнейшим образом, а третьих сводящую с ума! Ты знаешь это – даже не смей убеждать меня в обратном. Как и знаешь, что это за место и чем оно являлось раньше. А вот я-то без костюма, и ты даже не спросила, даже не поинтересовалась, как я себя чувствую, адекватен ли я. Нет, ты проигнорировала этот факт, потому что, как только я бы помог, ты устранила бы меня без особых проблем, ведь я еще тот балласт! Помахала передо мной спасательным кругом, но не учла, что я прекрасно знаю правила игры. Любой здравомыслящий человек не выпустит того, кто ходит здесь без защиты. Знаешь, как я узнал, что ты лжешь? Когда я упомянул возможное заражение твоего мужа или того найденыша, то ты даже не сдвинулась с места, даже не уточнила! Потому что ты и так знаешь, от чего тебя защищает твой костюм!
Гневу Светы не было предела: ее не просто раскусили, а непосредственно довели зачатую ранее мысль до логического финала. Ведь сама она не знала, как поступить с Портером, оставляя это решение на будущее. И вот сейчас вместо адаптации под ситуацию, где требуется не привычная ей сила, а дипломатический подход, она вновь корит себя за нынешние чувства вместо просчитывания ходов в игре с противником, который, скорее всего, сам не контролирует себя. Раз у него незаметны внешние изменения, значит, ментальных должно быть вдоволь, потому что он прав: кто здесь дышит – умирает. Она постаралась взять себя в руки и несколько в оправдательной манере плавно доносила новую ложь:
– Ты прав. Я легкомысленно отнеслась к тебе, такое бывает. Когда есть единственный быстрый шанс найти любимого человека, то закрываешь глаза на проблемы ради важнейшей цели для любого из нас. Уверена, ты бы так же поступил на моем месте, просто игнорируя любые факторы, которые могут лишить тебя того, чего ты хочешь больше всего. В моем случае это мой муж, и вряд ли кто-то на моем месте не сделал бы все что угодно ради спасения любимого человека.
У нее нет оружия, а взломать дверь уже не представляется возможным – и недолго думая она осматривает резервное открывание через физическое воздействие, которое, к ее сожалению, оказалось сломано: видимо, Портер готовил это место для подобных случаев.
– Слушай, я знаю, ты уже давно здесь и, уверена, многое пережил, как и уверена в том, на какие крайние меры тебе приходилось идти ради выживания. Каждый выживает как может – такова природа, это нормально. Никто тебя не осудит, но держать меня здесь…
– Да, я многое делал, даже слишком, тут ты права. Но, знаешь ли, мы можем еще долго душу изливать и делиться солидарностью, но тебе все равно не понять, каково это – быть здесь и не иметь возможности выбраться.
– Ты прав, не понять. Но это не значит, что я не могу сочувствовать тебе, я же тоже человек. Все мы мечтаем о большем и лучшем.
– Расскажи свою историю – тогда я смогу лучше узнать и понять тебя! Потому что точно так же, как ты используешь меня, я использую тебя. Разница лишь в том, что я спасаю себя, а ты – кого-то другого, из-за чего у нас разное отношение к средству достижения цели. Лишь сообща у нас получится чего-то добиться, иначе нет и смысла продолжать.
– Постой!
– Я дам тебе время подумать!
Портер закрыл окошко, оставив Свету одну в четырех стенах, наедине с беспросветной темнотой. Как бы она ни кричала в яростном гневе, ударяя без устали в дверь то руками, то ногами, требуя отпустить ее, ситуация была неизменна. Проклиная себя всеми возможными словами, ей ничего иного не оставалось, кроме как быть запертой в этой пустой комнате, где нет ничего: ни стола, ни кровати, ни стула, вообще ничего. Не было таких слов, которыми она сейчас не оскорбляла Портера, влегкую загнавшего ее в ловушку, что само по себе казалось немыслимым. Ведь она всерьез была уверена в контроле над ситуацией – но нет, обычный гражданский смог ее запереть и лишить оружия. Она кричала от злости, вымещая весь гнев на двери, причисляя себя к худшим из людей. Такое было невозможно принять трезво и осмысленно, точно не ей, не с ее упрямым характером. Все очень просто: она ошиблась в нем, и это – строго ее ошибка, кричащая о слабости и глупости. Портер вконец сошел с ума на этой станции, а она, видя все признаки и доказательства прямо перед глазами, все равно позволила ему стать частью ее задания, тем самым подпустив врага слишком близко.
– Портер! Послушай меня внимательно! Лучше выпусти меня, пока я не разозлилась окончательно, потому что если ты не сделаешь этого, а я все же выберусь, то грохну тебя и даже бровью не поведу. Никакого спасения тебе не будет, ты также помрешь вместе со мной! Чего ты добиваешься, а?!
Сердце стучит как отбойный молоток: не находя себе места, Света наворачивает интенсивным шагом круги, периодически ударяя кулаками стены ее тюрьмы, пытаясь тем самым хоть как-то понять, как действовать дальше, все время ощущая немыслимое напряжение из-за нашептывающей в голове мысли: «Тут ты и умрешь».
Подойдя к двери, упираясь на нее руками со всей силы, опустив голову и выгибая спину, она практически делала растяжку, насколько это было возможно в этом нелегком костюме, дабы получилось как можно лучше расслабиться и убедительно произнести следующее:
– Ты хочешь знать, почему я позволила тебе идти со мной и обещала то, что, по-твоему, невозможно? Хорошо, ответь-ка ты мне, почему же, раз ты знаешь отлично про заразу на этой станции, так рьяно хочешь покинуть ее? Ты сам лично станешь распространителем смертельной угрозы за пределами Вектора, где по твоей и только твоей вине умрут не тысячи, а целые миллионы людей. Умрут страшной смертью. Портер! Ты правда хочешь этого? Молчишь… Потому что тебе плевать на людей, на их жизни, на детей и матерей, женщин и мужчин, которые ничего плохого не делали в своей жизни. Тебе плевать на что-либо и кого-либо, кроме самого себя. Как ты думаешь, могла бы я допустить такое? А? Нет, и только нет! Но… но мы могли бы что-нибудь придумать, раз уж ты умудрился сохранить рассудок, возможно, теоретически есть шанс на то, чтобы ты все же обрел спасение с этой станции…
Все эти слова она старалась говорить спокойно, как бы идя навстречу и пытаясь найти взаимное понимание, выводя на рассуждение, а не осуждение. Но в конце речи проскочила мысль: «С хера ли я должна оправдываться?» Злость от сути самой ситуации, где ей приходится быть податливой и прогибаться, вспыхнула с новой силой, чуть ли не вынудив ее произнести громко и строго, обвиняя во всем Портера: «Хотя, знаешь что, да пошел ты на хуй, ебаный псих, никуда ты не улетишь без меня, поздравляю, ты здесь и подохнешь!»
И вот она вновь – безвыходность, ненавистное ей ощущение, впервые давшее о себе знать еще в детстве. Света злилась, прекрасно осознавая свою правоту, как и его безумие, заключившее ее в этом месте. Это изначально была плохая идея – брать его с собой, когда могла бы справиться и сама, не говоря уже о том, что тут вообще не должно уже быть живых людей. Но он как-то смог, чем пренебрегать было нельзя. «Говенная ситуация с самого начала, дура, дура, дура…» Скорее всего, Портер также расправился с Тони, спрятав все улики, создав новое место преступления. А возможно, он так поступил со всеми. И он бы так и водил ее кругами, пока не настанет момент признать провал задания и покинуть Вектор. Хотя, кто знает, возможно, его желания были куда хуже, все-таки он долго был здесь один, без людей, без женщины… «Надо было убить его, когда был такой шанс, идиотка, тупая идиотка!» – вновь думает про себя Света, представляя, какое разочарование сейчас чувствовал бы Альберт, будь он жив и знай, какай ее постиг исход.
Как же так? Неужели он всерьез оставит ее здесь, просто так, чтобы она умерла от голода и обезвоживания? В четырех стенах, где нет ничего, кроме темноты да собственных мыслей. Видимо, да, ведь не было более ни вопросов, ни разговоров, вообще ничего: он просто оставил ее здесь, словно бешеное животное, заслуживающее лишь клетки. Прошло уже полчаса, как она осталась наедине сама с собой, и хоть гнев чуть поутих, а боль обеих рук от бесчисленных ударов по двери наконец стала спадать, все это не имеет уже значения. Она проверила все: вручную дверь не открыть, вентиляция заварена, а большего и нет ничего, словно этот гроб специально был подготовлен, оставалось лишь наполнить его жителем. Возможно, он делает так не впервой – и где-то совсем рядом, может, через дверь, а может, уже за стеной покоится человек, так и не выбравшийся, закончивший свою жизнь в темноте, холоде и одиночестве. Возможно, даже Питер или Ос сейчас рядом, и это – их братская могила.
Возможно, все это сраная карма. Она заслужила подобную смерть, заслужила уже давно. Заслужила за то, что оттолкнула единственного мужчину, которого любила, но который не смог быть с той, что не уследила за единственной дочерью, утонувшей в озере во время загородного отдыха всей семьей в честь дня рождения, когда ей стукнуло пять лет. Сейчас бы ей было уже десять… Тогда Света нашла спасение в работе, глушащей чувства и мысли, всю боль и вину, – ведь тут все понятно, где добро, а где зло, что делать дальше, а чего не делать и вовсе, ибо первоочередная задача – это выживание, дабы приказ был выполнен. Ей давно предлагали и повышение в должности, и работу с рекрутами, но в свои тридцать пять лет ей все еще нравится быть на поле, в самой гуще, где все происходит на острие лезвия, не давая мыслям забить голову и превратить саму себя в жалкий кусок ненужного мусора, мало чем отличающего от любого бесполезного создания. Она много раз думала о том, что бы было, будь у нее другая жизнь – та, в которой ее дочь жива, а любимый рядом. Она бы точно не оказалась здесь, а закончила бы свою жизнь, возможно, в старости, нянча внуков, а может, и правнуков, кто знает. При мысли об этом она непроизвольно улыбнулась, почувствовав, как давно делала это в последний раз, отчего чуть не заплакала, что, собственно, также было ей в редкость. За это она и ненавидит такие моменты, вынуждающие ее чувствовать боль: ведь ничто не меняется – лишь гнетущее самобичевание и осуждение собственных решений и поступков, коих за жизнь набралось немало. Она знает это, поэтому и любит быть на передовой, чтобы изгонять мысли и чувства и наслаждаться процессом, где контроль достигает такого уровня, который ей даже не снился в гражданской жизни и, будь который у нее там, жизнь бы сложилась совершенно иным образом. Но прошлого не воротишь – и сейчас, если ей и суждено умереть, то последнюю мысль она бы хотела оставить как раз на то, какой была бы ее жизнь, будь она чуточку сильнее. Света вновь подошла к двери, позволяя смирению с возможной участью чуть взять верх над ней, всерьез поощряя упрямство. Ведь Портер не знает ее возможностей, а идти ва-банк, рискуя, да и брать на слабо – для нее почти что вызов, которого она никогда не избегала.
– Знаешь, а ведь я могла отказаться. Не обязательно было самой спасать его, могли быть другие люди. А я тихо и мирно ждала бы. Не знаю, слышишь ли ты меня, но надеюсь, что да, во всяком случае я хочу в это верить, ведь кому-то я должна это сказать… Я не лучший человек, но я всегда была честна с собой, так что я приму эту смерть. Хуй с ним, много раз избегала ее, может, в этот раз наконец получу заслуженное. К тому же так будет даже лучше, ведь ты не покинешь без меня Вектор, даже на корабль не взберешься. Ты заражен, как и все те, кто дышит здешним воздухом, все эти монстры и твари… Ваше место тут, а значит, моя смерть лишит тебя пути за пределы Вектора и ты не распространишь эту херню по всему миру, и не будет повторения здешних событий. Моя совесть будет в порядке, сама виновата, бывает, с этим у меня нет проблем. Меня никто дома не ждет, не к кому возвращаться – все здесь. Если ты убил Питера, то значит, мы встретимся с ним там, в другой жизни, где меня уже давно ждет еще один человек, и я… – Света осеклась, чуть не начав откровенничать с Портером о своей дочери, самом чистом и милом человеке, которого она знала, использовать которую в этом месте для спасения, давя на жалость надзирателя, она никогда бы себе не позволила.
– Если ты так думаешь, почему согласилась мне помочь? – его голос был спокойным и понимающим, словно он переживает даже больше, чем она.
– Потому что мне нужна была помощь. На моем месте ты поступил бы так же, даже не думай иначе.
– А потом?
– А ты как думаешь? Ты заразен. Неужели кто-то в здравом уме позволит кому-то, кто является разносчиком смертельной болезни, покинуть зону его обитания, дабы заразить остальных? Конечно, нет. Я бы воспользовалась тобой, а потом… не знаю, бросила бы, потому что, как ни посмотри, одна жизнь не может быть важнее миллиардов жизней. Если ты этого не понимаешь, то безумен, причем болезнь тут не важна. И если для спасения мира придется принести в жертву меня или Питера, то вперед!
– Откуда ты знаешь про Вектор, про эту болезнь, про воздух?
– Мой муж все поведал в сообщении. Он биолог, всегда параноит, ну и первым делом, когда оказался здесь, сделал все тесты, какие мог.
Неожиданно громкий скрип вынудил Свету отойти на шаг. Створки двери раздвинулись, немного ослепив ее ярким светом из коридора, вынудив даже рукой прикрыть глаза. Медленно вышла, осмотрелась по сторонам, явно ожидая подвоха, – но его не было. Портер стоял в паре метров слева от нее, вдумчивый и явно твердый характером. Он был безоружен, но в руках его был небольшой наушник, назначение которого Света не могла знать. Он быстро убрал его в карман, заметив ее интерес. Но Свете было не до этого: она по понятным причинам уже готова кинуться на него, но только Портер снова удивил, показав на стоящий рядом с дверью автомат и остальное оружие.
– А что если бы человек, который предложил тебе помощь, оказался не заразен? Здоров, полностью?
Света взяла оружие, проверила патроны и состояние, пока Портер с интересом и спокойствием наблюдал за ее неоднозначной реакцией.
– Тогда бы проблем не было.
– Хорошо. Надеюсь, это правда, потому что если нет и ты собираешься оставить меня здесь или убить, то лучше сделай это сейчас, ложная надежда мне не нужна.
– Ты не можешь быть здоров, Портер, ты же…
Не успела она закончить, как он снял перчатку с левой руки и задрал рукав, оголив голую кожу со множеством дырок от уколов.
– Я нашел лекарство.
