Никита Викторович Телеш
Эхо прошлого
– Сука! Проклятая тварь! – прокричал он.
Алисия почувствовала брызги слюны из его рта, попавшие ей на щеки и переносицу. На его щеке проступала кровь в трех глубоких царапинах, оставленных ею. Мартин забился в дальний угол комнаты и сидел там на полу, глядя на все происходящее невидящим взглядом. Слезы текли по разгоряченным щекам из больших ясных глаз, стеклянным взглядом глядящих куда то, сквозь эти стены. Схватив Алисию за волосы, он с силой рванул ее на себя. Вскрикнув от боли, она стала на колени и снова повалилась на пол, сбитая новым еще более мощным ударом в лицо. Перешагнув через нее, он направился в сторону Мартина. Подойдя к мальчику он неторопливо положил ладонь ему на голову, словно мальчик был собачонкой, которую собирались погладить.
– Я многое прощаю тебе, потому что люблю тебя – проговорил он.
Его голос был грубым и низким. Он походил скорее на те голоса, какими обычно в фантастических фильмах говорят пришельцы или какие либо роботы, наделенные человеческим интеллектом. Порой и вовсе казалось, что звук этот исходит не от него а откуда то из за стены. Мальчик перестал плакать и продолжал сидень, не смея поднять глаз на стоявшего перед ним.
– Я всегда хотел сделать из тебя достойного человека – проговорил мужчина тихо, как показалось Алисии, даже с грустью.
– Сколько раз я закрывал глаза на твои проступки, а? – он присел на корточки перед мальчиком и прижал его голову к своей груди.
– Ты знаешь, что мы с твоей бабушкой очень очень сильно тебя любим, знаешь или нет?
– Да – Мартин всхлипнул и закрыл глаза, из которых снова потекли слезы.
– Почему ты не дал знать бабушке, когда эта сука хотела убежать? – он пристально посмотрел на мальчика, глаза которого по прежнему оставались закрытыми.
– Я с тобой говорю Мартин! – голос сорвался.
Мартин начал жалобно хныкать.
– Смотри на меня, когда я говорю с тобой – приказал мужчина, взяв лицо Мартина в свои руки и подняв вверх.
Мальчик нехотя открыл глаза, полные слез.
– Почему? Ответь мне сын.
– Я не знаю – сквозь слезы проговорил мальчик. Теперь он уже не плакал а рыдал.
– Она посторонняя, она враг семьи, ты понимаешь меня? – не обращая внимания на слезы мальчика, продолжал он – может тебе вздумалось предать свою семью? Может ты захотел убежать из дома? Ты знаешь, что за мерзкая жизнь простирается там? Ты хочешь окунуться во всю эту грязь и стать частью того безумного и развратного мира, откуда она пришла? Ты хочешь быть таким же? Тогда получается, что тебе плевать на нас.
Он выпрямился и снова положил руку на голову Мартина.
– Я воспитаю тебя сынок достойным человеком и мужчиной – продолжил он, повышая голос, в котором теперь уже можно было отчетливо разобрать нарастающие раздражение и негодование.
Сжав в своем кулаке прядь светлых волос, он рывком руки вверх, поднял мальчика и поставил его на ноги. Мартин взревел от боли и ухватился обеими руками за руку своего отца, который не обращая никакого внимания на слезы и крики сына, потащил его в сторону Алисии.
– Посмотри на нее, посмотри в эти глаза! – прорычал он, заглушая крики мальчика, пытающегося освободиться от крепкой хватки.
– Просто посмотри на эту мразь! В глаза! В эти лживые глаза!
– Отпусти его, больной ублюдок! – давясь собственными слезами, прошептала Алисия слабым голосом.
У нее уже не было сил кричать и тем более не было сил к сопротивлению, сил для борьбы за собственную жизнь. Но и молчать сейчас она не могла. Это просто было чем то невозможным, неподвластным ее естеству, ее натуре.
Отпустив волосы Мартина, он сильным ударом по затылку, сбил того с ног и навалившись с верху, вдавил голову ребенка в пол. Алисия увидела, как на грязном полу подвала, в том месте, где нос мальчика вжался в него с неимоверной силой, начали проступать темные пятна крови. Мартин тяжело дышал, хватая ртом воздух.
– Он же твой собственный сын, ублюдок! – зарыдала она, давясь слезами.
Он смотрел ей в глаза, словно ожидая, что она предпримет дальше. В его взгляде ясно читалось удовольствие, которое он испытывал от ситуации, в которой был и оставался непосредственным лидером. Было отчетливо видно, что все ее страдания, слезы и безрезультатные попытки отстоять свое, доставляли ему огромное удовольствие. Глаза сами собой говорили это, пожирая ее жадным и ненавидящим взглядом. Не в силах больше смотреть на происходящее, Алисия зажмурилась, продолжая рыдать. В детстве отец частенько говорил ей, что осадок от дурного сна пройдет без следа в тот момент, когда она крепко зажмуриться и досчитает до десяти. При воспоминании об отце, слезы с еще большей силой полились по щекам. Крепкий удар по лицу мгновенно привел ее в чувства.
– Не смей отворачиваться сука – прорычал отец Мартина.
Глаза его по прежнему продолжали в буквальном смысле сиять от наслаждения происходящим. Овальные черты лица, вкупе с крючковатым носом, делали его похожим на африканского идола, одного из тех, что делают шаманы, последователи культа Вуду и в которых по их мнению вселялась душа умершего человека. На лбу и щеках у него блестел проступивший пот, стекающий к ресницам. Он не пытался смахнуть его, похоже даже не замечал его. Из царапин на щеке уже во всю сочилась кровь, стекая вниз по щеке и капая на воротник его куртки. И этого кажется он вовсе не замечал. В какой то момент он отпустил голову Мартина, но тот даже не шелохнулся, продолжая лежать на полу, уткнувшись лицом в землю. Поднявшись на ноги мужчина перешагнул через Алисию и подняв с земли ключ, который выронил во время борьбы с Алисией. Он не торопясь вставил его в замочную скважину и повернул в замке. Поднявшись на колени, Алисия попыталась встать на ноги, но головокружение и практически полное отсутствие физических сил не дали ей этого сделать. Мартин еле слышно плакал, боясь сделать хоть какое то движение, дабы снова не разозлить отца.
– Где моя дочь? – Тихо проговорила Алисия – Что ты сделал с моей дочерь? Ты больной кусок говна!
– Он повернулся и взглянул на нее. Их глаза встретились. Уголки его рта едва заметно искосились в улыбке. В углу у двери, на полу по прежнему стояла тарелка с едой и молоком, принесенная Мартином. Он подошел к ней и наклонившись, поднял. Наклонив тарелку, он сбросил с нее содержимое. Пакет молока плюхнулся на пол, окропив стену белесыми каплями жидкости.
– Хочешь есть? – улыбнулся он, глядя на Алисию.
– Пошел ты! – проговорила она, чувствуя, что силы вновь оставляют ее.
Продолжая улыбаться он, подошёл к ней и размахнувшись ударил тарелкой по голове. Глухой звук расколовшегося фарфора ударил по барабанным перепонкам, в глазах потемнело. Упав на пол, Алисия почувствовала, что ее тошнит. Схватив Мартина, мужчина поднял его и подвел к двери.
– Собери все осколки – Приказал он.
Она слышала, как возился собирая разбитые части тарелки мальчик, слышала его сопение. Он был совсем рядом с ней, но ей казалось, что он где то далеко, звуки, издаваемые им, доносились до нее откуда то из далека, подавленные и приглушенные. Их заглушал шум и треск раскалывающегося фарфора, до сих пор стоящий в ушах. Затем его возня прекратилась и она услышала, как хлопнула дверь. За ней последовал щелчок ключа в дверном замке и звуки удаляющихся по коридору шагов. Им на смену пришла тишина. Глухой треск фарфора постепенно сменялся тихим шумом, почему то напоминавшем ей шелест листьев на ветру. Он исходил изнутри, зарождаясь где то там, в глубине ее подсознания. Она почувствовала, что засыпает. Не было сил даже облизать пересохшие губы. Единственное, что по прежнему оставалось, это тошнота, комом подступившая к горлу.
Глава 11
Пробежав глазами по заголовкам статей очередного издания Денвер Пост, Стюарт положил газету на верх стопки и убрав ноги со стола, выпрямился в кресле. Его наручные часы показывали ровно 3 часа дня. В кабинете висел плотный смок табачного дыма, казавшегося бледно-голубым, на фоне просачивающегося сквозь не задёрнутые жалюзи солнечного света. Допив остатки кофе, он поставил чашку на стол и взял следующую газету. По большей части, страницы всех номеров Денвер Пост занимали статьи, освещающие какие то события из жизни города, никак не связанные с криминалом и насилием. В основном это было что то вроде ежегодной спортивной олимпиады для подростков, на которую съезжались команды со всего штата, или открытия нового медицинского центра. В Денвере было несколько издательств, которые освещали только криминальные события города, Денвер Пост к их числу не относилась. Но все же и на ее страницах можно было время от времени встретить статьи, описывающие ограбления, угоны автомобилей и поимки наркоторговцев, занимающихся своим грязным бизнесом на улицах города. Выудив из пачки сигарету Стюарт закурил и отложив газету, поднял глаза на Кристмэна.
– Есть что ни будь?
– Ничего о пришельцах или членах Аль-Каиды1, готовящих теракт – усмехнулся Джо.
– Я серьезно.
– Я тоже. Похоже зря это все – сказал Кристмэн – с чего ты вообще решил рыться в этом раритете?
– Потому что больше негде – ответил Стюарт – я вчера навел справки о нашей героине. Она и вся ее семья – обычные добропорядочные люди, не запятнавшие себя ничем. По крайней мере я не увидел ничего из ряда вон выходящего. Но кому то она похоже здорово насолила.
– Может ты и прав. Мне сегодня ночью будет снится ремонт дороги или некий мистер Талбот, который летом этого года выиграл в лотерею 250 тысяч – подытожил Кристмэн.
– Не самое плохое, что можно увидеть во сне – заметил Стюарт, докуривая сигарету.
***
Вечерние сумерки легли на город, смешавшись с сотнями тысяч неоновых огней, которые теперь казалось горели не на улицах Денвера, а где то там, высоко в небе. Вся эта какофония красок горела теперь, напоминая светлячков на фоне темно-синей панорамы приближающейся ночи. Вечер выдался холодным и ветреным. Ближе к городским окраинам, там, где каменные и бетонные гиганты уступали место просторным и разнообразным коттеджам, вечернее небо уже начало понемногу затягиваться тучами, которые напоминали черную вату, медленно плывшую на восток. Усиливающийся ветер играл обрывками газет, пустыми картонными стаканчиками и другим мусором, гоняя его по пустеющим улицам.
– Ночную будет гроза – заметила Мэгги, на секунду оторвав пристальный оценивающий взгляд от собственного отражения в маленьком зеркальце, которое было прикреплено к внутренней стороне крышки ее косметички.
Словно в подтверждение ее словам, яркая вспышка молнии на секунду осветила ночное небо.
– В такие вечера еще больше хочется тепла и уюта – продолжала Мэгги, убирая косметичку в дамскую сумочку, лежавшую у нее на коленях.
– Я тебе все это гарантирую – улыбнулся Васкес оторвав взгляд от бегущей впереди дороги.
– Эта первая твоя улыбка за весь сегодняшний вечер – подметила Мэгги, глядя на него.
– Неужели – изобразив удивление ответил Васкес, притормаживая на светофоре.
– У тебя какие то проблемы?
– Нет, все в порядке. Просто тяжелый выдался день – ответил он, продолжая смотреть перед собой.
– По-моему я заслуживаю большего – словно сама себе сказала Мэгги.
– Ты о чем? – Васкес снова посмотрел на нее.
– О том, что между нами не должно быть каких то тайн и секретов, понимаешь? – она вопросительно посмотрела на него.
– С чего ты взяла, что я что то от тебя скрываю? – ответил вопросом на вопрос Васкес.
– Просто чувствую это.
– Ты ошибаешься – он снова посмотрел на нее и тепло улыбнулся.
Новая вспышка молнии блеснула на лобовом стекле Форда, осветив салон автомобиля своим бледным призрачным светом.
– Чертова гроза – буркнул Васкес.
– Ты не ответил – заметила Мэгги.
– Что ты хочешь от меня услышать – спросил он. В голосе проскальзывали едва уловимые нотки раздражённости.
– Просто хочу услышать честный и прямой ответ – проговорила она.
– Я всегда говорю тебе правду и пожалуйста, давай оставим эту тему – театрально закатив глаза, он воззрился на нее.
– Как скажешь.
***
Двухэтажный особняк выстроенный в затейливом испанском стиле, казалось притаился в холодной осенней темноте ночи, ожидая своих хозяев. Его темные окна черными дырами зияли на фоне белых стен, казавшихся сейчас грязно-серыми. Красная черепичная крыша и вовсе была чернее черного. Казалось, ничто не могло вырвать дом из сна, в который он погрузился.
Свернув на подъездную дорожку Васкес остановил автомобиль. Свет фар выхватывал из темноты каменную изгородь, которую оплетал виноградник. Повернув ключ в замке зажигания Васкес заглушил двигатель. Первые капли дождя упали на лобовое стекло. Выйдя из автомобиля и захлопнув за собой дверь, Мэгги быстрым шагом направилась к калитке, находу поднимая воротник пальто. Закрыв Форд Васкес поспешил за ней.
***
Глаза начинали слипаться. Веки понемногу наливались свинцом. Сонливость все больше и больше одолевала его. Буквы стали наползать одна на другую, строчки начали плыть перед глазами. Внезапно раздавшийся звонок гулким эхом прокатился по пустым комнатам и вырвал его из этого сонного транса. Стюарт отложил газету и медленно встал с постели. Телефон в гостиной продолжал разрываться методичными назойливыми гудками, которые начинали раздражать. Подойдя к аппарату и сняв трубку, Стюарт прислонился спиной к стене и нехотя ответил. На другом конце провода послышался голос Кристмэна.
– Не спишь?
– Сплю и во сне говорю с тобой по телефону.
– Остряк – засмеялся Кристмэн – сейчас я отобью у тебя охоту шутить и ерничать – продолжал он победоносным тоном.
– Ты что то нашел? – голос Стюарта мгновенно обрел столь привычный для него деловой тон.
– Кто ищет, тот всегда найдет – с театральной серьезностью в голосе ответил Кристмэн.
– Не тяни.
– Я не стал особо рыться в кипе газетенок, которую ты мне сунул сегодня днем и решил поискать информацию в интернете.
– И что? – нетерпеливо оборвал его Стюарт, усевшись на край дубового резного столика, на котором стоял телефон.
– В наше время это гораздо удобнее и быстрее – словно не замечая нетерпения напарника, неторопливо продолжал Кристмэн.
– Не тяни – отрезал Стюарт.
– Я отправил тебе копию статьи на твой электронный адрес – заявил Кристмэн – если ты старик еще не забыл, как включать свой компьютер.
Не став больше выслушивать напарника Стюарт положил трубку и встав со столика на правился обратно в спальню.
***
Пламя от горящих в камине дров играло в бокалах с вином, стоящих на миниатюрном столике из китайского фарфора. Огонь предавал темно-красному золотистый отблеск. То плавно расползаясь, то мерцая, он казалось пытался всколыхнуть содержимое. Гроза за окном не на шутку разбушевалась. Даже сидя здесь, в гостиной первого этажа, звук барабанящего по крыше ливня был очень громким. Он почти заглушал мирное потрескивание дров в камине. Тем не менее, именно благодаря этой ненастной погоде, очень ярко и остро теперь Мэгги могла наслаждаться теплом домашнего очага, противопоставляя ее холодной промозглой ночи, царившей сейчас за окном. Несмотря на свои весьма состоятельные финансовые средства Кевин Васкес, в силу своего характера не терпел излишеств ни в чем и его дом не был тому исключением. Он был аккуратен и педантичен во всем, с чем имел дело. Вот уже четыре месяца они были тайными любовниками и этого времени оказалось для Мэгги вполне достаточно, что бы заметить эту черту его характера. В гостиной почти не было никакой мебели, если не брать во внимание длинный на резных деревянных ножках диван, отделанный белого цвета кожзаменителем и двух таких же кресел, расположенных по бокам. Пол устилал индийский шерстяной ковер с причудливыми узорами, выдержанный в светло-коричневом тоне. Стены покрывали виниловые обои коричневого цвета, имитирующие кирпичную кладку. Поднявшись с кресла Мэгги подошла к окну и разведя рукой задернутые портьеры выглянула на улицу. Свет в окне первого этажа соседнего дома, превратился в размытое ливнем, оранжевое пятно. Вокруг царил ночной мрак, в котором, сколько бы она не вглядывалась, не могла различить что либо отчетливое. Ее мысли прервал Кевин, который тихо подошел сзади и не говоря ни слова, положил ладонь на ее плече. Это внезапное прикосновение слегка испугало ее. Резко обернувшись Мэгги хотела было сказать ему об этом, быть может даже в шутку стукнуть его, но он не дал ей такой возможности, жадно впившись своими губами в ее уста. Затем принялся покрывать ее щеки и шею страстными поцелуями, томно сопя при этом. Его левая рука скользнула под короткое черное платье и стала медленно подниматься под ним вверх. Очередной разряд молнии на секунду осветил газон за окном, осыпав мокрую траву сотнями тысяч серебристых росинок. Глухой и мощный раскат грома последовал за ним, прогремев где то там высоко в черном ночном. Мэгги на секунду открыла глаза и вновь повернулась к окну, за которым бушевал ливень. На каком то подсознательном уровне она испытала вдруг странное неприятное чувство. Она явно ощущала чей то пристальный взгляд на себе. Почти что физически она почувствовала присутствие кого то, кто стоял сейчас по ту сторону окна и смотрел на нее. На них с Кевином. Рука Васкеса тем временем добралась до полоски трусиков под платьем и потянула их вниз.
– Нет, не здесь – отдернула его Мэгги.
– Что то не так? – он отстранился и вопросительно посмотрел ей в глаза.
– Мне не уютно тут. Она подняла глаза и томно взглянула на него, слегка прикусив нижнюю губу.
Без лишних слов он подхватил ее на руки. Не говоря больше ни слова друг другу они направились к выходу в коридор, к усланной голубой ковровой дорожкой лестнице, ведущей на второй этаж дома. Крепко обвив его шею своей рукой, Мэгги в последний раз бросила взгляд на темное окно, шторы на котором оставались приоткрытыми. Чувство тревоги, вызванное непонятно чем, по прежнему оставалось внутри не. В коридоре и на лестнице шум дождя не был таким громким и отчетливым. Зато в спальне он снова усилился с прежней силой. Это был несмолкаемый монотонный шелест, но и Мэгги и Васкесу уже не было до этого ни какого дела. Их умы захватила бурная платоническая страсть, которой они предавались следующие пол часа, пока не затихли в объятиях друг друга.
Глава 12
Монитор компьютера был сейчас единственным источником света в спальне. Быстро на брав в нужном поле пароль от своего почтового ящика, Стюарт щелкнул мышкой и войдя, стал перелистывать новые сообщения, накопившиеся с его последнего визита, пока не нашел присланное ему сегодня Кристмэном. Открыв его двойным щелчком Стюарт быстро прочитал заголовок статьи: ''Отец-насильник''. Денвер Пост. Он взглянул на дату издания этой газеты. 23 апреля 1998 года. семь месяцев назад – подумал он про себя – продолжая читать. В статье говорилось о некой семье Поллардов, проживавшей в Денвере, по Мэйн-стрит. Отца семейства Эдварда обвиняли в насильственных действиях сексуального характера по отношению к собственной дочери. В статье так же упоминалось, что широкую огласку и внимание общественности это дело получило после освещения его в городской прессе. Под статьей он прочитал фамилию журналиста – автора статьи. Алисия Тейлор. Значит я был прав! Ты все таки умудрилась нажить себе врагов Алисия. Выходит были и еще более ранние статьи, связанные с этим делом – подумал про себя Стюарт. Завтра, все завтра утром. Он чувствовал, как сонливость вновь начала одолевать его. Тяжелый день и плохой сон, который мучал его последнее время давали о себе знать. Выйдя из своего почтового ящика Стюарт выключил компьютер и потянулся к пачке сигарет, лежавшей на краю стола. Монитор погас. Комната снова погрузилась во мрак.
***
Часы на столике возле кровати показали ровно полночь. Дождь не стихал, к тому же ветер довольно усилился. Его порывы похоже и разбудили Мэгги, которая уснула, лежа щекой на голос груди своего любовника. В спальне было довольно жарко. В воздухе стоял запах ее духов, смешанный с сигаретным дымом, до сих пор еще витавшим где то под потолком их спальни. Полоска света подала на ковер сквозь приоткрытую в коридор дверь. До слуха Мэгги донесся лай собаки, далекий и неотчетливый, разбавленный шумом дождя и ветра. Васкес мирно посапывал, рот его был слегка приоткрыт, что придавало выражению его лица сейчас забавное, даже смешное выражение. Мэгги улыбнулась, взглянув на него. Легонько снизу вверх провела пальцем по волосатой груди. Вот снова где то на улице залаял пес, уныло и протяжно. Она повернулась к окну. Дождь был в стекло с неистовой силой, барабанил по крыше, подхлестываемый сильными порывами ветра. Мэгги поднялась с постели и подошла к окну. Шерстяной ковер приятно щекотал босые стопы. Все тот же холодный мрак дождливой ночи царил снаружи. В полутемной спальне, кожа ее тела казалась коричневой, с каким то медным отливом. Она оглядела себя, тело, бедра и длинные стройные ноги. Вот снова до ее слуха донесся лай. И снова затих, а может просто утонул в шуме грозы и дождя. Еще какой то звук. Снаружи. Нет, из нутри дома. Звук бьющегося стекла. Она не могла ошибиться. Звон падающих на пол кусков стекла, падающих и разбивающихся на десятки, сотни еще более мелких кусочков – кристалликов. Мэгги вздрогнула. Звук донесся с первого этажа дома. Из кухни. Она замерла и вслушалась в ночь. Снова только дождь и ветер за окном спальни. Повернувшись к коридору Мэгги сделала пару медленных осторожных шагов, по направлению к приоткрытой двери. По спине пробежал неприятный холодок, вниз по позвоночнику. Подойдя к двери она выглянула в коридор. Ничего необычного. И никакого бьющегося стекла больше. Вообще ничего постороннего и необычного. Только дождь и ветер. Возможно воображение разыгралось. Хотя Мэгги не была слишком впечатлительной и никогда не страдала нервными расстройствами. Но сегодня весь вечер ее одолевало странное, не понятно откуда пришедшее чувство близкой опасности, приближения чего то нехорошего. Мэгги не знала, как объяснить это. Да особо и не думала над этим, стараясь всеми силами избавиться от дурных предчувствий. Занятие сексом и просто тот факт, что Кевин был с ней весь прошлый вечер рядом, помогли мысленно отстраниться и забыть на какое то время о дурных мыслях. Помогли выбросить все это из головы. Но сейчас, как и там у окна, непонятная тревога вернулась и одолевала ее теперь с новой силой. К тому же странный звук, доносившийся с первого этажа всего минуту назад никак нельзя было списать на расшатавшиеся ни с того ни с сего нервы. Ей не могло это почудиться. Она не сумасшедшая! Наоборот! Вполне себе нормальный и рассудительный человек. Повернувшись к кровати Мэгги взглянула на Кевина. Он по прежнему спал. Стук закрывшейся двери как удар током, прокатился за долю секунды по всему ее телу. Кто то был внизу, на кухне. Кто то вошел с улицы и захлопнул за собой дверь, ведущую на задний дворик. Судя по силе, с какой дверь захлопнули, незваный гость не боялся быть обнаруженным. Вор? Мэгги прекрасно понимала, что нет никакого смысла обманывать себя. Воры не ведут себя так. Тогда кто? И что ему нужно? Закрыв дверь спальни она заперлась на маленькую защелку, встроенную в дверной замок и подбежав к кровати принялась расталкивать Кевина, ни говоря при том ни слова. Она боялась пропустить что то, какой то очередной звук. Звук, который издаст незваный гость. Боялась не услышать, как он поднимется по лестнице и окажется у двери спальни. Схватив Кевина за плече, Мэгги принялась с силой трясти его. Тишину, царившую в доме больше ничто не нарушало. По крайней мере Мэгги больше не услышала ни единого шороха, ни одного постороннего звука. Она знала, что они не одни. Уже не одни в этом доме. Только дождь и гроза за окном. Кевин открыл глаза и непонимающим вопросительным взглядом уставился на нее.
– Что случилось? – он попытался выдавить из себя улыбку.
Ничего не ответив Мэгги посмотрела на дверь. Из за нее по прежнему не донеслось ни единого звука. Кевин продолжал не понимающе смотреть на нее. Улыбка исчезла с его лица, как только ему стало ясно, что Мэгги чем то обеспокоена и испугана.
– Кто то в доме – ответила она дрожащим голосом, не отрывая от двери взгляда.
– С чего ты взяла? Что случилось? – он скинул с себя одеяло и сел на кровати.
– Кто то разбил дверь на кухне. Я слышала звон стекла.
– Может ветром – ответил Кевин голосом, в котором не слышалось никакой уверенности в подтверждение собственным словам.
– Нет – твёрдо ответила Мэгги, – кто то разбил стекло а затем я услышала, как дверь хлопнула, закрылась. Кто то вошел в дом, понимаешь? – она наконец то отвернулась от двери и взглянула ему в глаза – я не могу ошибаться. Я точно знаю, что говорю.
Она умоляюще взгляну на него. Не говоря больше ни слова, Кевин поднялся с постели и взяв мужской халат с прикроватного столика подошел к двери.
– Не выходи из комнаты – Мэгги бросилась к нему и схватила за руку.
– Мы можем вызвать полицию – она бросила взгляд на телефонный аппарат, стоявший на столике.
Кевин набросил халат и не перевязывая его поясом открыл дверь. Свет и коридора заполнил спальню.
– Не выходи! Не иди туда! – Мэгги крепко сжала его руку и даже не сразу заметила, что больше не говорит шёпотом. Она уже не боялась быть услышанной кем то. Теперь ей просто было страшно остаться здесь одной.
Кевин мягко оттолкнул ее и вышел в коридор. Мэгги продолжала держать его руку в своей, крепко стиснув пальцы.
– Мне больно – он попытался высвободить свою руку.
– Пожалуйста, не ходи туда – ее голос приобрел молебный тон – мы ведь можем вызвать полицию и дождаться ее здесь, наверху.
– Я не собираюсь прятаться от неизвестно кого в своем собственном доме – его голос был полон решимости.
Он подошел к перилам и перегнувшись посмотрел вниз. В доме царила абсолютная тишина. Кевин еще раз взглянул на Мэгги и ни говоря ни слова, начал медленно спускаться по лестнице. Ступенька за ступенькой. Мэгги не смела и пошевелиться, оставшись стоять у двери в спальню. Ступеньки под его ногами закончились и Кевин остановился в коридоре первого этажа, вслушиваясь в эту гнетущую тишину. Мэгги поймала себя на мысли, что и он тоже знает о том, что тишина эта обманчива. Должен знать. Не может не знать, не чувствовать этого. Просто не дает ей знать об этом, всеми фибрами своего естества пытаясь держать себя в руках. За то время, которое они были знакомы с ним, Мэгги успела как ей казалось, неплохо понять его. По крайней мере одно она знала точно. Кевин Васкес был успешным журналистом в свое время и за относительно недолгий срок успел сколотить себе карьеру, к тому же он был хорош в постели, но вот отвагой он не блистал уж точно. Хотя нужна ли она в такой ситуации? В ситуации, в которой речь идет не о великих идеалах политиков или какой то показной форме поведения человека. Здесь речь шла о защите себя и своего жилища. А это вовсе не требует от человека большой отваги. Ведь в конце концов любой индивидуум обладает инстинктом самосохранения и защиты своей территории от чьих либо посягательств. Вот только на ее взгляд о самосохранении он как раз таки меньше всего беспокоился в данный момент. Остановившись в коридоре Кевин еще раз прислушался. Ничего необычного или постороннего. С своего места Мэгги видела только его босые ноги и нижнюю часть белого, хлопчатобумажного халата. Снова за окном спальни блеснул разряд молнии, обдав комнату и спину Мэгги своим голубым свечением. Раскат грома не заставил себя ждать и бабахнул казалось у самого окна. Мэгги вздрогнула, все ее тело пронзила нервная дрожь. Она сжала в кулачки дрожащие пальцы, пытаясь во что бы то ни стало, не терять самообладания и сохранять спокойствие. Кевин скрылся из виду. Она даже не заметила, как он скрылся из виду. Медленно ступая босыми ногами по паркету, Кевин не производил ни единого звука, который мог бы выдать его присутствие. Дверь на кухню была закрыта, он сам закрыл ее вечером, когда последний раз заходил туда за бутылкой вина. Шум дождя усиливался по мере его приближения к двери. Резким ударом ладони он распахнул дверь, в лицо ударил поток холодного ночного воздуха, смешанного с запахом сырости и гниющей листвы. Дверь, ведущая на задний дворик была открыта. Небольшое оконце, находившееся в центре верхней части двери, было разбито. Осколки стекла валялись на полу, разлетевшись по всей кухне. Ветер, мощными порывами врывавшийся в помещение, неистово трепал голубые занавески, висевшие на окнах. В замешательстве Кевин обвел взглядом помещение. Все остальное было на своих местах. Никого кроме него самого здесь не было, в этом он был абсолютно уверен. Здесь попросту негде было спрятаться. Настенные шкафчики, холодильник, мойка и высокие деревянные стулья, аккуратно составленные вдоль длинного дубового стола, расположенного в центре, резной высокий буфет, покрытый лаком и красовавшийся в дальнем углу комнаты – вот и все, что здесь было. Сделав еще шаг Кевин замер, почувствовав, что наступил во что то мокрое. Пол кухни был выложен кафельной плиткой. Опустив голову он посмотрел себе под ноги. Через всю кухню, начиная от дверей заднего дворика и до коридора тянулись следы, оставленные кем то, прошедшим здесь. Рифлёные подошвы, вымазанные какой то грязью, четко виднелись на белом кафеле. Кевин стоял сейчас, наступив босой ногой в один из этих следов и слегка размазав грязь по полу, который прежде, всегда находился в идеальной чистоте. Новый мощный порыв ветра ворвался в остававшуюся открытой дверь заднего дворика, нещадно рванув оконные занавески. Глухой удар сзади чего то тупого и тяжелого пришелся ему в затылок. Звон в ушах был единственным, что Кевин успел услышать, скорее даже почувствовать. Он был еще в сознании, когда ноги как ватные подкосились и он всем весом в одночасии рухнул на пол. Ни какой боли. Только звон и шум в голове, заполнявший теперь казалось все его нутро. Туман перед глазами быстро сгущался. Вот уже ничего кроме него не разобрать. Ни стен, ни мебели. Ничего вообще. Только серая пелена, застилающая глаза.
***
Стук чего то тяжелого, упавшего на пол донесся до Мэгги из коридора первого этажа. Оттуда, где по ее мнению сейчас находился Кевин. Она вздрогнула и отойдя от перил еще раз вслушалась. Ничего. Она позвала его, собравшись с силами. Голос предательски дрогнул. Никакого ответа не последовало. Молчание и дождь. Этот проклятый дождь. Ветер, который казалось специально издевался сейчас над нею, стараясь заглушить все посторонние звуки своими завываниями – усмешками. Я не могу так стоять до утра, ничего не предпринимая – подумала Мэгги и пытаясь дышать как можно тише, сделала несколько неуверенных шагов по направлению к верхней ступеньке лестницы. Она не сводила глаз с коридора первого этажа, с того самого места, где еще пару минут назад, видела Кевина в последний раз. Ступенька, вторая. Она мысленно считала каждую пройденную ею. Босые ноги мягко и бесшумно ступали по ковровому покрытию. Словно лапы хищника, который подбирается к своей жертве, готовясь к решающему молниеносному прыжку. Вот только хищником Мэгги не была сейчас. Скорее наоборот. Спустившись на первый этаж Мэгги сразу почувствовала холод, идущий из открытой двери на кухню. Кевина не было видно. Шум дождя и завывания ветра тоже усилились. Все так же осторожно ступая Мэгги сделала еще несколько шагов в глубь коридора. Новый раскат грома сотряс все ее тело, пребывавшее в нервном напряжении. Она снова позвала Кевина. И снова не дождалась ответа. Мэгги показалось, что все ее внутренности сжались и прилипли друг к другу, замерев от страха, который сковал ее тело. Комок подступил к горлу. Руки снова начала пробирать мелкая дрожь. Почувствовав в какой то момент присутствие постороннего человека в доме, здесь, совсем рядом с ней, она не поворачиваясь назад, начала отходить обратно к лестнице, ведущей на второй этаж. Назад в спальню, к телефону! – пронеслось в ее голове. Она даже боялась повернуться спиной и уж тем более боялась броситься на утек, страшась прервать это зловещее безмолвие, в котором еще видела надежду на спасение. Не оборачиваясь Мэгги дошла до лестницы, боковым зрением увидев ступени, уходящие вверх. Положив правую руку на перила она подняла ногу и поставила ее на первую ступень. Сердце учащенно билось в груди. Дрожь в руках не унималась. Вторая ступенька. Дикий нечеловеческий вопль разразился по всему дому, обдав все ее тело волной леденящего ужаса. Это был вопль первобытного человека – охотника, идущего на свою жертву, загоняющего ее в ловушку. В нем слышалось победное ликование зверя, одурманенного кровью и предвкушением скорой победы. Не в силах пошевелиться Мэгги застыла на месте как вкопанная. Теперь все ее тело затряслось а ноги стали ватными, норовя подкоситься в любой момент. В движение ее привел человек, в мгновение ока выскочивший из кухни и бросившийся ей на встречу. Она успела только запомнить полы черного плаща, которые развивались за его спиной, подобно мантии средневекового рыцаря. Вряд ли только им руководили рыцарские намерения. Повернувшись к нему спиной Мэгги бросилась бежать вверх по лестнице. Туда, обратно в спальню! Только бы успеть. Перепрыгивая через две ступеньки сразу она в два счета оказалась на втором этаже и бросилась в комнату. В какой то момент ковровая дорожка под ее ногами поехала в сторону и Мэгги чудом удалось сохранить равновесие, ухватившись за перила. Влетев в спальню Мэгги захлопнула дверь и трясущимися руками заперла ее. Дыхание перехватывало. Лихорадочно обведя комнату взглядом она бросилась к телефонному аппарату, покоившемуся на своем законном месте у кровати. В темноте комнаты он проступал бледным пятном, средь черноты. Руки продолжали трястись, когда Мэгги сняла трубку и чуть было не уронила ее на пол. Глухой удар в дверь заставил ее вскрикнуть от испуга. Второй и третий не заставили себя долго ждать. Он колотил в дверь со страшной силой. Дерево трещало, но не поддавалось. Мэгги знала, что дверь долго не выдержит. Поднеся трясущимися пальцами телефонную трубку к уху и хныча как дитя, Мэгги попыталась набрать номер полиции трясущимися пальцами. Она не могла сосредоточиться и разобрать цифры, наклеенные на кнопки телефонного аппарата. Слезы застилали глаза, сбегая по щекам мелкими теплыми ручейками. До нее даже не сразу дошло то, что в телефонной трубке царила полная тишина, вместо привычных монотонных гудков. Он перерезал провод! Ублюдок за ранее все продумал! Ружейный выстрел прогремел в коридоре, смешав во едино звук простреливаемого дерева и десятков щепок, разлетевшихся по комнате. Ударом ноги незваный гость распахнул дверь и его тень упала на Мэгги, в оцепенении сидевшую на углу кровати. Он был одет во все черное. Брюки, рубашка, расстёгнутый плащ. Опустив ружья, он прислонил его к стене и шагнул в комнату. Бросив телефонную трубку, которую она до этого сжимала в руке, Мэгги бросилась к окну и прыгнула в ночь. Полуоткрытые шторы вывалились вместе с ней наружу, сопровождаемые треском выдавленного стекла. Мэгги совсем не было больно. Она не чувствовала боли. Только животный страх, желание спастись и гулкое биение собственного сердца. Боли не было, хотя все ее лицо и руки были рассечены вдоль и поперек оконными стеклами, разлетевшимися тысячей осколков по мокрой траве газона. Падение вниз со второго этажа, показалось ей всего лишь долей секунды, толчком, пронесшимся со скоростью света. Она очутилась на газоне, лежа ничком на левом боку. Холодная мокрая трава липла к голой коже. Дождь нещадно хлестал ее по израненным рукам и лицу. С огромным усилием Мэгги удалось перевернуться на спину. Дышать было больно. Взглянув вверх, на окно второго этажа, туда, откуда она выпрыгнула минуту назад, Мэгги никого не увидела. Только черный оконный проем и лохмотья порванных штор, танцующих на ветру. Снова перекатившись на живот Мэгги попыталась встать на коленки, оперившись локтями о землю перед собой. Только сейчас она ясно разглядела ужасные порезы, покрывавшие кисти обеих рук. Кровь, выступавшая из них казалась черной. Дождь быстро смывал ее с кожи, та в свою очередь чернела снова и снова. Левая нога онемела. Мэгги не чувствовала ее, словно той и вовсе не было. Только сейчас она поняла, что сломала ногу при падении. Та была словно ватной. Упершись в землю согнутым коленом правой ноги, Мэгги все же удалось приподняться. Кровь прильнула к вискам. Сердце продолжало отчаянно колотиться в груди. Попытавшись выровняться, она оторвалась руками от земли и попробовала встать на левую ногу, но та мгновенно подкосилась и Мэгги с криком боли и отчаяния снова повалилась на мокрую траву. До ее слуха донесся голос. Она не сразу поняла, что кто то звал ее по имени. Кто то повторял ее имя снова и снова, стоя там в темноте, отделенный от нее пеленой холодного дождя. Звал ее.