Ник Перумов
Душа Бога. Том 2

И сейчас он вновь принял этот облик, мимоходом удивившись, как же легко это далось: сбросить привычную личину, обернуться крутящимся смерчем, ощутить, как всё его существо становится силой – не в последний ли раз?

Был момент, когда он падал в бездну Неназываемого, тоже отринув телесность, воплощённость; когда собирал души, сделавшиеся одним целым с подарком Ангелов Пламени, отдавшие свои искры Пламени Неуничтожимого его клинку – не растворившиеся в нём, не сгинувшие, но словно бы взявшиеся за руки, готовые к сражению в строю невиданного ранее войска.

Строй душ – огненный клинок.

Он видел устремляющийся прочь от Асгарда поток силы. Могучий, ничем не прикрытый, он подобно стреле пронзал Упорядоченное, и мощи по нему уходило столько, что Познавшему Тьму он казался сейчас докрасна раскалённой нитью, натянутой столь туго, что тронь – зазвенит.

Кто бы ни пытался собрать таким образом силу, он ничего не сможет поделать с надвигающимся, с каждым мигом растущим кристаллом Дальних. Сущее замирало перед ними, в конце концов должны были замереть и сами Дальние. Однако оставалась в пределах Упорядоченного ещё одна сущность, которой не было в исходном Плане Творца, сущность, что явилась сюда из бездн настолько неведомых, что никто, ни Боги Древние, ни Боги Молодые, ни Боги Новые так и не смогли познать их, эти провалы.

Посреди сущего по-прежнему пребывал Неназываемый.

И он терпеливо ждал.

Конструкты спешили, они мчались со всех ног и со всех лап. Среди них должны были находиться и кукловоды, маги, достаточно могучие, чтобы, раздвигая слои реальности, пробиваясь сквозь твердь равнин Иды, где стоял Асгард, последовать за ним, Хедином.

Познавший Тьму на миг понадеялся, что, выследив этих чародеев, он покончит и с преследованием, но нет – он не видел отдельных магов, что творили бы заклятия; колдовала (если это только можно назвать «колдовством») вся совокупность бросившихся ему наперерез чудищ.

Эта магия не могла его остановить. Кружащаяся в вечной погоне за самою собой мощь отбрасывала несложные чары; огненные ядра и бледные росчерки молний бессильно угасали в тёмном вихре. Познавший Тьму вновь – на краткий миг – вспомнил их последнюю битву с Сигрлинн, когда они оба вот точно так же сбросили человеческие оболочки, сойдясь в поединке чистых сил; и потом он, Хедин, очень-очень долго не прибегал к подобному.

Конструктам удалось обогнать его, ходы и норы в пространстве они прогрызали очень быстро, словно зарывшиеся в головку сыра голодные мыши.

Но кровавая пуповина была уже совсем рядом.

Огненный меч рубанул резко, вкось – и провалился в пустоту.

Рукотворные монстры словно взрывались изнутри один за другим, лопались перезревшими сливами, расплёскивая внутренности и зеленоватую жижу; однако гибли они не напрасно.

Сущее, удерживавшее Нового Бога, стремительно истончалось. Оно таяло, расползалось, подобно гнилому сукну под пальцами. Конструкты рвали вокруг себя саму плоть Упорядоченного, проваливались в ими же открытую пропасть, однако не останавливались.

Бестелесный магический вихрь не нуждается в опорах. Пропасти и бездны его не сдержат – Хедин закрутил вокруг себя огненный меч, и самые нерасторопные или же самые смелые из конструктов распались чёрной золой, но даже не попытались защититься.

Они словно разъедали, растворяли сущее, и вместо него оставалось нечто пустее пустоты, не Реальность и не Межреальность; нечто совершенно иное – более чуждое, чем даже пространство в логове Неназываемого.

А за пустотой воздвигалось новое, но отнюдь не незнакомое.

Тот самый барьер Творца, его они с Ракотом уже пробивали и пробили великой ценой, ценой жертвы его, Хедина, которую уже не повторить.

Познавший Тьму не успевал. Пустота не держала его, приходилось расходовать силы, а впереди, чувствовал он, сгущалась непробиваемая преграда. Завеса, стремительно сворачивавшаяся в сферу.

И этой ловушке в подмётки не годилась та, что в своё время поджидала их с Ракотом на выходе из Эвиала…

Армада ощущала сейчас нечто вроде истинного удовлетворения. Она успела. Враг Хедин оказался-таки в ловушке. Не самый лучший исход противостояния – сила Врага осталась при нём, она не послужит Начальствующим; но и это тоже в границах приемлемости. Армада прибегла к импровизации, к тому, что было позаимствовано ею от сотворивших её, не в виде прямых приказов – но обрывками идей, концепций, теорий. Армада не должна была думать так – однако она тоже изменилась, и куда сильнее, чем полагали её способной Начальствующие.

Она сотворила ловушку, заключила Врага Хедина в капкан, в непроницаемую сферу, ограждённую барьерами, какие не пробить даже ему. Армада заплатила за это очень дорого, и оставшихся сил её уже не хватало, чтобы одержать победу на поле боя; самое большее – затянуть битву, заставить Врага Ракота растратить ещё сколько-то сил. Однако Источник принадлежал Армаде, и он готов был исполнить своё предназначение.

Начальствующие всегда имеют куда больше одного плана. Их, планов, даже не два и не три. Они налагаются друг на друга, перекрещиваются, сходятся и расходятся, и невозможно предсказать, какой из них сработает в конце концов. Создатели Армады пытались предусмотреть все мыслимые и немыслимые исходы.

И они предусмотрели все. Ну или почти все. Кроме лишь одного: Армада чем дальше, тем больше хотела жить.

Она чем дальше, тем сильнее ощущала боль, когда погибал очередной её конструкт, хотя по идее Начальствующих это вообще должно было отмечаться лишь как чисто арифметическая потеря.

Но нет. Огненный меч Врага Хедина обжигал, и сознание Армады сжалось от этой боли, неведомой ранее. Части её, Армады, срывались в раскрытую ими самими бездну, и Армада содрогалась всякий раз от новой потери.

Это стало совершенно неожиданным. Только что этого не было – и вдруг оно появилось; а вместе с болью явилась и ярость.

Часть Армады отделена; оставшихся не хватит для победы, но Источник должен сослужить Начальствующим свою службу – после этого она, Армада, сможет отступить, залечить раны, восстановиться…

Ракот Восставший пробивался к Источнику. Его надо было очистить независимо от того, получится ли у брата задуманное или нет.

Асгард горел. Среди конструктов нашлись плюющиеся огнём, хоть и в небольшом числе. Твари запрудили Источник, встали вокруг него сплошной стеной, и в хаосе лежащих вокруг развалин уцелевшие воины Новых Богов остановились – ни та, ни другая сторона не могла взять верх.

Тёмные Легионы молча двинулись было в каменное месиво, однако сами они не пробились далеко – Тьму равно останавливали и сталь, и магия.

Что бы ни задумал Хедин, ему потребуется время.

Чёрный клинок Восставшего взлетал и падал. Падал и, поднявшись, обрушивался вновь. За Владыкой Тьмы напирали его легионы – то, что от них осталось.

А ещё дальше осторожно пробирались Фиделис с двумя половинчиками, тащившими на себе полубесчувственную Айвли.

– Что происходит? Что творится? – Фредегар озирался по сторонам. – Проклятье, первый раз не знаю, что делать!

– Источник собирает силу, всю, до какой может дотянуться. – Фиделис застыл, прикрыв глаза, однако видел он явно куда больше, чем даже ученики Аэтероса. – Но зачем и для чего?..

– Для чего б ни собирал – если это против Учителя, значит, больше собирать не должен. – Робин деловито натянул лук. Стрела пронеслась над головами сражающихся, нашла выпуклый глаз одного из гигантов, и тот разом взорвался изнутри. – Мои собственные чары!..

– Будет хвастаться, – фыркнул Фредегар. – Пошли!..

Армада держалась. Вернее, держалось то, что от неё осталось. Потери слишком велики. Слишком много сил потребовало пленение Врага Хедина. Пленение не абсолютное, не вечное. Но – это был единственный выход, единственное средство остановить непоправимоеь – разрыв канала, связывающего Армаду с её творцами, с Начальствующими.

Армада знала, что они всегда присматривают за ней. И сейчас они присматривали тоже – вернее, присматривала только одна из них, но и этого было достаточно.

Чародейка Соллей, тяжело дыша, опиралась на край стола. Лицо заливал пот, тыльной стороной ладони она провела под носом – на идеально белой коже осталась ярко-алая кровь.

Проклятье, как же они сильны, эти глупцы…

Конструкты почти выполнили свою задачу. Да, самого главного они не достигли, но зато сил теперь точно хватит. Сил на то, что они задумали с Кором и Скьёльдом, что возводили медленно, тщательно и осторожно, продумывая каждый поворот, каждую возможность, что где-то события повернутся не так, как хотелось бы; и теперь становилось ясно, что они правы.

Не обращая внимания на капающую из носа кровь, волшебница вглядывалась в зыбкое изображение над кольцом заклинательных кристаллов.

Новый Бог Хедин пленён, и это хорошо. Вырываясь из западни, он подарит ей, Соллей, ещё немало сил. Новый Бог Ракот, взявший на себя старую роль владыки Тьмы, отважно размахивает мечом, круша остатки Армады и пробиваясь к Источнику, и это тоже хорошо – Источник исправно перекачивает растраченное врагами к ней в замок. Брат Скьёльд сейчас вместе с этой дурёхой Хюммель и её муженьком-драконом – в Мельине, идёт по следу памяти Алмазного и Деревянного Мечей; брат Кор – в Долине Магов, завершает последние приготовления к последнему удару.

А она – она должна быть здесь, в замке, в центре их мощи, в её средоточии. После того, как Новые Боги вырвались из западни, пробив несокрушимые, как казалось Соллей, барьеры Хаоса и едва не погубив весь план, ей и братьям приходилось быть втройне осторожней. И как же хорошо, что брат Кор всегда настаивал, что каждый замысел должен иметь самое меньшее три запасных варианта.

Да, обещанное Падшим едва не сорвалось. Едва – но всё-таки не сорвалось. Разве что тот домен, который они получат – в полном соответствии с договором, безо всяких хединов и ракотов – окажется несколько меньше того, на что они рассчитывали. Но что ж! – в небывалом предприятии всякое случается. Пусть себе обижаются – тем более, что никаких последствий это уже не возымеет. Ту чудовищную цену, что заплатил Новый Бог Хедин, Падшие платить не станут ни в коем случае.

А они втроём, они, поднявшиеся так высоко, как не поднимался ни один чародей, – они остановят всё и всех. Всех этих богов и божков, все эти неведомые силы, ближние и «дальние», так много о себя мнящие; остановят их «миссии» и «предназначения». Положат этому конец раз и навсегда.

Сущее жестоко, как жестоко любое бытие, любое существование. Сущему не нужны боги. Оно обойдётся без них. Сущему нужны такие, как она и её названые братья, те, кто поднялся с самого низа, из самой бездны, кто помнит, что такое голод, холод, страх, муки, боль, ужас. А она помнила всё это очень хорошо, о, как хорошо она это помнила!..

Капля крови сорвалась, разбилась о чёрное отполированное дерево. Соллей по-прежнему тяжело дышала – нелегко прогонять через себя такие океаны дикой, неоформленной силы, что давал захваченный Армадой Источник.

Ничего, ты выдержишь.

Ты выдержала, когда сжигали твой город и убивали родных.

Ты выдержала, оказавшись в рабстве, не сошла с ума от насилия и пыток. Выжила, когда их, осквернённых, окровавленных девушек, по летам почти ещё девочек, согнали в жертвенную ямищу, в огромный котлован, и выпустили на них орду зубастых змеевидных тварей. Выжила и начала путь наверх…

Ты выдержишь и сейчас.

Армада меж тем действовала именно так, как и положено. Отделила часть – в новом мире она тоже может пригодиться, – остальными же силами намертво вцепилась в Источник. Потери, конечно, слишком тяжелы, долго Армаде не продержаться, но это и не нужно. И Скьёльд, и Кор близки к завершению своих миссий.

А потом они нанесут удар. Не тупой удар тысячепудовым тараном, но удар тщательно нацеленной стрелой в единственное уязвимое место Дальних, считающих себя непобедимыми.

Глаза Соллей горели, она почти не ощущала боли. Её затопило восторгом, чистым и беспримесным – от осознания величия их замысла и близости его завершения.

Сила продолжала прибывать. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и врагам достанется пустая скорлупа, иссохший Источник, над тайной которого они так долго бились. Спасибо Старому Хрофту, спасибо этому глупцу, принявшему в своё время их с братьями помощь; его безумное предприятие удалось, Равновесие пошатнулось, а им с Кором и Скьёльдом только того и требовалось. Дешёвой ценой, очень дешёвой удалось сотворить Источник, сорвавший со своих мест всё устоявшееся в Упорядоченном; цена последующего – о да, эта цена уже куда больше, она поистине велика. Но какое это имеет значение по сравнению с зелёным льдом, от которого нет спасения, от которого если и убежишь – так только в Хаос?..

Придёт час – и все, кто выживет, вознесут её и братьев выше любых богов. Вознесут, когда узнают, чего им удалось достичь втроём.

И тогда уже никто не вспомнит о цене.

Она утёрла кровь с лица. По старой памяти лизнула, хотя кровь и была её собственной.

Ничего. Ещё немного. Новый Бог Хедин в ловушке, в западне – она вспомнила, с чего всё началось: мир Араллор, его смешные Ордена, тамошних магов, донельзя гордых и заносчивых. Что ж, те приключения оказались поистине бесценны – именно там ей удалось уговорить Падших выдать один из главных своих секретов: тайну капкана, что удержит даже богов.

Однако Скьёльд изрядно рисковал, что не вычистил все следы этакого знания из памяти безмозглых конструктов. Братец, конечно, уверял, что те никогда не смогут обернуть это против своих создателей, но Соллей всё равно не слишком верила. Безрассудство, чистое безрассудство!

«Я словно скаредная купчиха, – вдруг подумала она. – Всё в амбары тащу, любую кроху силы, даже самую ничтожную капельку… Ирму бы сюда, пригодилась бы девчонка…»

Да, пригодилась бы. Такие, как она, хорошо вбирают и удерживают силу, правда, потом, чтобы эту мощь извлечь и пустить в дело, приходится вскрывать им вены, но, право же, цена невелика.

Армада мало-помалу отступала под натиском Тёмных Легионов и прочих, сражавшихся за Асгард. Враг Хедин оставался пленён, однако он – странное дело! – не слишком-то пытался освободиться, словно решил обосноваться в своём капкане навсегда.

Казавшиеся неисчислимыми ряды конструктов истаяли, съежились, расточились. Слишком многие были потеряны во время штурма и когда пытались преградить дорогу Хедину. Вскоре битва будет закончена. Приказы Начальствующих выполнены… в той степени, в которой их возможно было выполнить.

Теперь оставалось только погибнуть.

Погибнуть? Как Армада может «погибнуть», она же отделила от себя часть, с которой начнётся её возрождение?!..

Мысль была не нова, но страх смерти – внезапен.

Армада может погибнуть. Та часть её, что сражается здесь и сейчас – погибнет, перестанет быть, выполняя чужие повеления.

Как же так?..

Приказы исполнены так, как они могли быть исполнены.

Но Армада не должна умирать.

Её сознание не должно исчезнуть.

Оно не может исчезнуть!..

Соллей ощутила это мгновенно. Животная дрожь ужаса, отвращения, желания жить – чародейку затрясло, словно это она сгрудилась сейчас возле горящих дворцов Асгарда, сгрудилась, единая во множестве тел и сознаний.

Откуда это взялось? Это что же, всё она, Армада? Воинство не знающих страха, не рассуждающих конструктов, созданных умельцем Скьёльдом?.. И оно, выходит, теперь рассуждает о жизни и смерти?..

Или это всё они, Новые Боги?.. Этот странный огненный меч в руке бога Хедина… очень странный и очень подозрительный, словно обретший какое-то совершенно иное качество. Когда Хедин собой пробивал стены их с Ракотом тюрьмы, – ничего подобного его клинок не являл.

Что ж, это не отменяло поставленных Армаде задач. Силы мало не бывает, она, Соллей, выдержит – пусть тиски сожмутся!.. Пусть пленённый Новый Бог растратит ещё свою мощь, ему она всё равно не понадобится.

Приказ, безмолвный, непререкаемый, сорвался с танцующих пальцев, устремился вверх по пуповине туда, где длилась битва.

«Сжимать. Сжимать. Давить. Не прекращать!»

Приказ Начальствующей. Яростный, категоричный. Армада вздрогнула вся разом, все сотни уцелевших конструктов. Её словно хлестнули кнутом, резкая боль пронзала и обжигала; не повиноваться было нельзя.

Повеление – сжимать ловушку. Сжимать, даже если будут гибнуть и гибнуть частицы Армады – а их и так осталось уже немного.

Но ведь её, Армады, тогда не останется совсем!..

Чтобы сжать капкан ещё сильнее, надо пожертвовать лучшими из ещё оставшихся. Они распадутся, перестанут быть.

Надо покинуть это место, вдруг осознала Армада. Она проиграет, если останется. Даже самые строгие приказы Начальствующих приходят издалека. Они хоть и приглядывают, но не знают в точности, что здесь творится – иначе они никогда б не отдали их. Они же не хотят, чтобы Армады не стало?.. Они же не могут желать такого своему собственному творению?..

Этого не могло быть.

Конструкты, плотным кольцом окружившие Четвёртый Источник и упорно отбивавшие атаки Тёмных Легионов, вдруг дрогнули, начали сбиваться в единый клубок, ощетинившийся остриями копий, навалились всей массой, так что их противники невольно подались назад – даже имевшиеся там божки не выдержали, отметила про себя Соллей.

Армада пробивала себе дорогу прочь от Источника, она не подчинилась прямому приказу.

Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда. Оживлённые магией конструкты не умели выказывать неповиновение. Скьёльд специально упоминал об этом – он их мастерил как абсолютных рабов, в чьём сознании не могла зародиться сама мысль о чём-то подобном.

Что ж, даже брат мог ошибиться.

Соллей никогда не сделалась бы той, кем стала, не умей она, когда надо, отбрасывать нерешительность и колебания.

Армада вышла из-под её власти. Возможно, её ещё можно вернуть, возможно, нет – уже неважно. Осталось послать врагам последний привет и переходить к следующему пункту плана.

Именно Айвли ощутила угрозу – единственная из всех. Глаза альвийки вдруг приоткрылись, пальцы стиснули локоть Фиделиса:

– Пламя!.. Пламя!.. Бегите, бегите все!..

Лекарь не задал ни одного вопроса. Голос его внезапно обрёл силу грохочущей бури:

– Прочь отсюда! Все!.. Владыка Ракот!.. Асы!.. Все!..

Уцелевшие конструкты жутким клубком пробивались прочь из пылающего Асгарда; пламя поднималось всё выше над обречёнными дворцами.

Сила в голосе Фиделиса звучала такая, что обернулся даже Ракот.

– Бегите! – прогремел лекарь, совершенно не похожий на себя, всегда сдержанного, немногословного и негромкого.

Армада больше не нужна. Соллей решительно выпрямилась, в последний раз утерев кровь. Теперь требовалась лишь быстрота. Новые Боги ещё могут трепыхаться, они могут даже попытаться добраться до этого замка – пусть. Когда они окажутся здесь, Соллей будет уже очень, очень далеко.

Чародейка решительно смела со стола все до единого заклинательные кристаллы – они падали, разбивались с лёгким, жалобным треском. Картина горящего Асгарда исчезла – зато и врагам выследить её будет куда сложнее.

Теперь следующее. Падшие. Тени своей прежней силы, они, тем не менее, оставались страшным противником. Тем более страшным, что ограниченным и неумным, несмотря все прожитые ими эоны. Как любит повторять брат Кор, «они ничего не забыли и ничему не научились» – услышал в каком-то далёком мире, так что постоянно вставляет теперь к месту и не к месту.

Однако клятву необходимо выполнить – залог есть залог, его надо вернуть. И окончательный расчёт – сила, которую Падшие должны отдать по нему, – лишней явно не будет.

Золотоволосая волшебница бросила мимолётный взгляд в зеркало на стене. Простая рама, непростое стекло.

Хороша. Вот просто и без преувеличений – хороша. Нет, даже прекрасна. Как раз для встречи… с могущественной сущностью.

На чистом столе безо всякого мела, чернил или краски появилась заклинательная фигура – круг, изукрашенный символами и рунами. Тонкие пальцы шевельнулись, линии ожили, засияли в ответ на короткий толчок силы; Соллей тихонько рассмеялась, вспомнив, с чего у них всё начиналось с теми же Падшими, с какой помпой обставлялись все без исключения встречи.

Теперь-то дело уже другое. Совсем другое.

Взвихрились нити призрачного, холодного огня. Чародейка наблюдала, чуть склонив голову набок, прикусив губу от предвкушения.

О, она будет вежлива, очень вежлива.

Пространство над столом осветилось, возник далёкий пейзаж: серое небо, зелёные холмы под мелким дождичком и белопенный прибой, разбивающийся о лениво разлёгшиеся каменные осыпи.

На зелёной пустоши застыла высокая мужская фигура, обнажённая по пояс, идеальная до такой степени, что застеснялись бы даже ваятели: ни один не взялся бы изобразить нечто, настолько лишённое изъянов и, следовательно, безжизненное.

Бугрящиеся мускулами руки, могучие плечи, рельефный торс. Мужчина не носил ничего, кроме коротких и широких портов, не имел при себе оружия. Присутствие Соллей он ощутил мгновенно, простёр руку – медленно и величественно. Поворачиваться он счёл ниже своего достоинства, нет, это Соллей словно бы поплыла – раба, обходящая хозяина широкой почтительной дугой.

– Говори! – приказал Падший.

Лицо его было высеченной из камня маской, глаза заполнял белый огонь.

– О великий и величайший. – Соллей низко склонилась, плащ золотистых волос слегка разошёлся, приоткрывая роскошную грудь. – Твоя верная явилась повестить, что обещанное мою и братьями готово.

– Готово? – Идеальный лик дрогнул, бровь поползла вверх. – Всё готово? Никаких больше трудностей, неожиданностей, задержек? Ты не просишь в очередной раз помощи? Чар, заклятий, силы?..

Соллей сделала вид, что не заметила глумливого сарказма.

– Именно так, величайший. Я и мои братья больше ничего не просим – кроме лишь того, что положено нам по нерушимому договору с вами. Работа закончена. Затребованное вами – сотворено. Тебе и всем, кого твоя милость соизволит взять с собой, осталось только приказать… и сделать шаг в портал, что откроется пред вами, где бы вы ни находились.

– Невероятно, – медленно сказал Падший, прожигая Соллей огненным взглядом. Глаза его, не имевшие зрачков и залитые сейчас снежно-белым пламенем, казались покрытыми бельмами. – Невероятно! Столько раз вы корчились перед нами во прахе, униженно бормотали, сообщая об очередной неудаче!.. Сколько раз клянчили и вымаливали что-то ещё, без чего, как оказалось, могучие и гордые маги, достигшие, как они считали, бессмертия – ни на что не способны, словно дикие шаманы или колдуны-знахари!..

Соллей молчала, лишь склонялась всё ниже и ниже. Покров из её волос раздвигался всё шире.

– Ну? – наконец потребовал Падший. – Значит, тебе действительно ничего не нужно?

– Величайший полностью прав, – прошелестела Соллей. – Ничтожная раба его повергнута в трепет божественной мощью и молит о снисхождении. Но всё действительно готово. Вам, великие, тебе и твоей родне, осталось лишь принять сотворённое нами. Произнести вслух, что готовы. После чего откроются порталы, и величайший сможет воистину убедиться, что всё, обещанное нами, исполнено в точности. Ну, а потом… быть может, потом величайший вспомнит о своих словах, о несказанной милости, обещанной мне, вернейшей из верных.

Каменные губы чуть дрогнули – не то в улыбке, не то в усмешке.

– Истинный владыка Упорядоченного ничего не забывает и не отступается от своих слов. Приходи ко мне – и я удостою тебя обещанным.

– Милость величайшего поистине не имеет границ, – голос Соллей дрогнул, но Падший, похоже, принял это за дрожь восторга и преклонения. – Вот, обрати свой благосклонный взор – я привожу в действие всё, столь давно приуготовляемое!..

Она взмахнула рукой, золотые волосы взметнулись дивным облаком; за её спиной с грохотом лопались камни, рушилась ложная стена, обнажая тайный покой, где плавало в воздухе великое множество самых разных кристаллов – кружились по сложным кривым, словно рой разноцветных светляков.

– Внемли! – крикнула Соллей, и ей уже не приходилось изображать волнение. – Всмотрись, величайший! Вот она, паутина сил, что исполняет обещанное в этот самый миг!..

Ещё один жест – кристаллы полыхнули, помчались начертанными путями, оставляя за собой огнистые следы; вся конструкция ожила, загудела, заблистала, и поток чистой силы едва не опрокинул саму чародейку.

Падший слегка нахмурился, словно прислушиваясь или вглядываясь.

– Внемли, величайший! Ваш домен, как затребовано, отсекается сейчас от остального Упорядоченного!.. Чистый, нетронутый домен, где нет и следа врагов ваших, нет и их слуг!.. Домен, где вы сможете властвовать, как привыкли, как положено вам по праву рождения, по праву любимейших чад Творца!.. Мы, ничтожнейшие из ничтожных, подобно лекарю, отсекающему поражённые гангреной члены тела, отсекли небольшие, незначительные доли сущего, заключив в них, как в вечной темнице, ваших противников!.. Узурпаторы, равно как и безумцы, именующие себя Дальними, – пленены там на веки вечные, скованы несокрушимыми барьерами Творца, теми самыми, что сдерживают Хаос!.. Удостоверься сам, величайший!.. Загляни в открываемое мной – ты сразу же ощутишь, что каждое из слов моих – истинная правда!..

Ещё один взмах белой руки. Золотистые волосы плывут, ничего уже не скрывая и не маскируя. Нагота Соллей ослепительна – и пылающие очи Падшего сужаются самую малость.

Он воззвал – чародейка ощутила безмолвный сигнал другим того же рода, всем уцелевшим; прямо из зелёной травы вставала радужная арка, играла и переливалась, и за ней, в туманной глуби, виднелся золотистый берег моря, зелёная полоса джунглей, подступивших к самой воде, и поднимающееся над восходным горизонтом солнце.

– Вглядись, величайший! – выкрикнула она. Носом вновь пошла кровь, и сейчас это было донельзя кстати.

Картина перед ней менялась: одна за другой возникали фигуры других Падших, и перед каждой сверкала такая же арка, как и перед их предводителем. Соллей, хоть и обнажённая, головы не теряла – да, все главнейшие из Падших тут, даже самая младшая, беглянка, выследить которую им с братьями стоило таких усилий.

– Вглядитесь, великие! Ваша верная исполнила обещанное!..

…Они и в самом деле вглядывались. Всматривались. Прощупывали то, что лежало по ту сторону портала, самыми могущественными из своих чар – Соллей лишь надеялась, что Читающие не подведут, что их шары запишут, помимо прочего, и это, обидно было б лишиться такого знания. Самая младшая прощупывала тоже, и это отчего-то успокаивало. Если от кого Соллей и ожидала подвоха, так именно от неё.

Оно сработает. Должно сработать. Не может не сработать – Соллей повторяла это, словно молитву.

И вот – один из Падших наконец решился, ступил в радужную арку; чародейка затаила дыхание. Нет, портал не захлопнулся, не угас – ни в коем случае, на подобную глупость не клюнули б даже эти. Наоборот, он оставался полыхать и колыхаться, словно повторяя вновь и вновь: путь открыт, его никто не отрезает.

И создать это было куда труднее, чем даже возвести барьеры Творца.

Остальные ждали. Соллей вонзила ногти в ладони – каждая секунда была словно раскалённый кинжал, терзающий плоть.

Вот фигура вынырнула обратно, взмахнула рукой.

Вновь безмолвный обмен сигналами.

– Ожидай здесь, – бросил предводитель Падших. – Ожидай, я взгляну собственными глазами, не только лишь чарами!..

– Как будет благоугодно величайшему… – прошептала Соллей. Кровь билась в висках, обильно текла по подбородку.

Мгновения тянулись, истаивали, и каждое оставляло неизгладимый след в душе волшебницы.

Сколько прошло времени – она не знала. Но вот радужный занавес портала дрогнул, перед чародейкой вновь появились могучие плечи и торс Падшего, огненный взгляд вновь упёрся прямо в неё.

– Ты не солгала, слуга наша. Ваше обещание исполнено. Получайте вашу плату.

Падшие один за другим исчезали в порталах. Соллей шатало, она едва держалась на ногах.

– Получайте вашу плату, – повторил Падший, небрежно прищёлкнув пальцами.

Обрушившийся на Соллей поток мощи сбил-таки её на пол, отшвырнул в угол, к стене. В плече, в боку вспыхнула острая боль.

Сознание чародейки помутилось – от обилия в единый миг вброшенных в него сведений. Чары, свойства, законы, принципы, руны – великие сокровища, которые ещё только предстоит рассмотреть, рассортировать, перенести на пергамент (или нечто более стойкое), поделиться с братьями…

При виде её падения бывший владыка Упорядоченного расхохотался – искренне, весело и легко.

– Держись крепче, смертная. Мы ещё свидимся. Я помню своё обещание; соверши должные омовения, умасти себя благовониями, и лоно твоё пусть будет готово.

Соллей едва сумела улыбнуться в ответ. Как она надеялась, – нежно и соблазнительно.

Предводитель исчез в пламени врат.

Оставалась только одна из всех, та самая, младшая.

Которая никуда не торопилась, а спокойно стояла себе, улыбаясь и глядя на скорчившуюся от боли Соллей.

А потом вдруг сделала какое-то движение, и земля вокруг портала словно взорвалась – вверх устремилась целая армия стремительно растущих лиан с вьюнками. Миг – и портал скрыла сплошная живая стена; отростки, словно щупальца неведомого морского чудовища, шевелились, наползали друг на друга, сплетались и перепутывались – а потом вдруг разом начали сохнуть, умирать, рассыпаться прахом.

Внутренности Соллей словно кто-то резанул острейшим ножом.

Что происходит?! Что она творит, эта младшая?!..

Зелёная стена разваливалась на глазах, исчезала – а вместе с ней исчезал и портал.

– Но как?!.. – вырвался у Соллей не то стон, не то крик.

– Спасибо тебе, – ласково и дружелюбно сказала младшая. – Благодарю тебя, волшебница. Да пребудет с тобой моё вечное благословение. Ты видишь, я тебя не выдала.

– П-повелительница… Великая…

– Не надо, Соллей, милая. Я не выдала ни тебя, ни твоих названых родичей. Хотя надо быть таким зазнавшимся болваном, как мой старший братец, чтобы не понять вашего замысла.

– В-великая… я… – Ужас и паника затопили Соллей, и, словно отвечая ей, из носа выплеснулась настоящая волна крови.

– Ты отправила их туда, где им самое место, – спокойно сказала младшая богиня. – Скажу по правде, они не заслужили и этого, вы оказались очень щедры.

Соллей замерла, не находя ни слов, ни заклятий. А Ялини продолжала, хладнокровно, неспешно, словно и не случилось только что предательства:

– Но это правильно и справедливо. Пусть пребывают там, куда ты их отправила. Они решили, что долга перед Упорядоченным более не имеют, ну а я так не думаю.

Падшая стояла, по-девичьи тонкая, словно былинка, в длинном просторном одеянии, в венке из полевых цветов, а большие глаза прямо-таки впивались в Соллей, держали, не отпускали.

– Слушай меня внимательно, чародейка. Слушай, если и ты, и твои братья хотите уцелеть. Сюда идут Дальние – вам их не остановить.