Ник Крамов
Не просто слово
Ствольную коробку он разбирать все-таки не стал. Повертел, почистил ветошью, капнул масла в те места, которые, как он посчитал, требуют смазки, пощелкал курком, и положил обратно на стол, предварительно протерев снаружи, чтобы не пачкалась. Для одного выстрела хватит, а больше, наверное, и не понадобится. Неслышно подошел сын, сел рядом у стола, оглядел разложенные части ружья и спросил зачем смазывать это старье, почему он не купит себе новое, современное. Ибрагим Александрович некоторое время думал с чего начать, потом решил, что с любимой истории сподручнее всего, тем более что и история длинная и достойная. Это ведь не просто самое массовое ружье в стране, это действительно качественная вещь из той эпохи, которой сейчас уже не существует, и неизвестно, сможем ли мы сейчас повторить что-либо подобное в массовости и качестве одновременно, что ресурс этого ружья родом из шестидесятых больше, чем у большинства современных, впрочем, как и выше надежность. Ну и что, что нет магазина, это отдельная тема, и кроме меньшего веса здесь существует своя философия, один ствол – это один выстрел, нужно хорошо подготовиться, прежде чем этот выстрел совершить. Нужно подобраться не торопясь, но и не мешкая, хорошо прицелиться и одним разом закрыть вопрос. Один выстрел, один взмах шашкой, прямо из ножен, один удар кинжалом. В древности народы, живущие в лесах на равнине, на медведя ходили один на один с рогатиной. Тоже один шанс, без права на ошибку. Разозлить зверя, вынудить его броситься, это огромное существо в полтонны весом, рассчитать расстояние и время, чтобы, уперев рогатину в землю под нужным углом, встретить его. Или ты, или тебя. Это достойно, достойная победа над зверем или достойная смерть в глазах людей. Не как сейчас, магазин на много патронов, и еще несколько на смену, много людей на одного зверя, загон толпой. Не выманить, не ждать в засаде, а гнать шумом на стрелков, у каждого из которых много выстрелов в запасе. В чем смысл? В мясе? Но им семью этим мясом не кормить. В чести? Чести здесь нет. Сила на равную или бОльшую силу, один на один, тогда есть честь, а много силы на одну, где отвага, где смелость? Он вспомнил рассказ, услышанный в селе, как один большой начальник убил спящего медведя прямо в берлоге. И не умер от стыда, а даже гордился этим. Наверное, это неправда, не могут люди быть такими убогими.
Соединив ствольную коробку и ложе в одно целое, Ибрагим Александрович завинтил шурупы затыльника, присоединил ствол, поставил на место цевье, щелкнув головкой защелки. Оглядел результат своей работы и остался доволен. Тусклый вороненый металл, красное дерево, простой брезентовый ремень. Вещь не для хвастовства, для дела. Поднял оружие стволом вверх, нажал на спуск. Раздавшийся при этом щелчок неожиданно громко прозвучал в тишине дома.
– Что случилось, отец, – сын смотрел на него спокойно, но видно было, что это спокойствие дается ему не очень легко, обстановка в доме, несмотря на кажущуюся обыкновенность, была совсем не обыкновенная. Она была как разжигаемый из сухих щепок костер, когда спичка уже поднесена, и сухой бересте нужно мгновение, чтобы превратить огонь спички в факел, заражающий все вокруг пламенем. Это чувствовалось, сын, по крайней мере, это чувствовал.
– Дядя Муслим сказал, что слышал от людей про недостойное поведение твоей сестры, многие считают, что она, в назидание другим, должна быть примерно наказана.
– Она ничего себе не позволяла. Ходила в косынке, хотя каких трудов мне стоило приучить ее к этому, почти не ходила одна, ни с кем не переписывалась в соцсетях, у нее и телефона-то нет. И что теперь скажет ее будущий жених?
– Ты взрослый, скажу как есть. Родители того человека, которого ты называешь будущим женихом, точнее, отец твоего одноклассника и друга, и пустил слух, не сам пустил, а через своего брата. Он, я думаю, не хочет продолжения их отношений, на сына у него могут быть другие планы.
– Сестра не перенесет этого позора, остаться без таких прекрасных волос в таком возрасте…
Ибрагим Александрович молча смотрел на сына, и тот внезапно все понял.
– Нет, этого не может быть! В наше время такого не бывает!
Он бы, наверное, продолжил эту тему, но вернулась Лейла, вернулась тихая и сразу ушла на свою половину дома. Глаза ее были сухими, но отец с братом поняли, что в гостях что-то произошло.
Закончив сборку ружья, Ибрагим Александрович снова разобрал его, уложил три части как было изначально – по кармашкам, свернул старый брезентовый чехол и застегнул ремешками с металлическими пряжками.
– Нельзя так делать, ты же не будешь, отец? – Сын смотрел с ужасом, и с еще большим ужасом Ибрагим Александрович понял, что сын ожидает от него способности это совершить.
– Нельзя, – ответил он, – и я так делать не стану.
– Мы уедем в большой город, где нас никто не знает? – С надеждой спросил сын.
– Нет такого большого города, куда не потянулся бы слух, люди слабы против общественного мнения и редко кто имеет силу ему противостоять. В любом месте тебя затравят и жить спокойно не дадут.
– Ради сестры и своей семьи я на многое способен.
– Даже если ты будешь жить вдели от дома, все равно истинное твое место здесь, здесь твоя родина, могилы твоих предков. Не надо от этого отказываться.
– Эти люди хотят убить мою сестру, как я могу здесь жить?
– Никто не хочет конкретно ее смерти, просто обстоятельства так сложились, они сами не ведают что творят.
