Наталья Шагаева
Судьба
– Есть немного, Владимир Иванович. Память иногда меня подводит. Буду несказанно рад, если поможете все вспомнить.
– Конечно, помогу, что ж не помочь. Не чужие все-таки люди. Значит так, перед твоей болезнью моя дочь застукала тебя с очередной шлюхой. Бедная девочка, нехорошо ты с ней поступил. Так что она требует немедленного развода. Ее сейчас очень тяжело, и она уехала в Германию отдохнуть, нервы подлечить. А ты вот после ее отъезда заболел, сильно заболел. Пневмония – тяжелое заболевание. На днях к тебе зайдет наш адвокат, подпишешь документы на развод. Как положено, дом оставишь жене. Землю и место, на котором стоял твой клуб тоже отдашь, я в свое время много сил потратил, чтобы выбить тебе это место. За счета свои скрытые не переживай. Оставь себе. Моему внуку тоже нужно достойное обеспечение. Так что не волнуйся, все по-честному. Старею я, знаешь ли, сентиментальный стал. Жалостливый. Да и выборы у меня скоро, мне эта шумиха не нужна. И, да, дружку своему скажи, пусть папочку и флешку мне передаст. Да копий пусть не снимает. Ты меня знаешь, я свое слово держу. Разойдемся по-хорошему. А если что удумаете, так Бог – он все видит, может и наказать вас. Надеюсь, ты меня понял. Живи пока, выздоравливай, – Сокол замолкает, продолжая смотреть мне в глаза. – Надеюсь, мы друг друга поняли?
– Сын, – говорю я. – Илюша должен остаться со мной.
– Ну, пока моя дочь выздоравливает, приходит в себя, сын будет с тобой. А когда она вернется, вы решите это сами, с кем он останется. Тут я вмешиваться не могу. Да и ребенка стоит спросить, с кем ему будет лучше. Но я, как дед, имею полное право принимать участие в его воспитании. Дети у меня никудышные, может, из внука достойного человека воспитаем. Так что мое общение с внуком должно остаться прежним.
Сокол сочинил хорошую легенду. Я, значит, козел, который изменил его благочестивой дочурке. Она, значит, депрессию в Германии лечит. Испугался, значит, Сокол. А выборы тут мне, кстати, на руку сыграли. Не хочет Сокол репутацию марать перед выборами. Охренительные заголовки вышли бы на первые полосы: «Дочь Соколова Владимира Ивановича – наркоманка, пыталась убить своего мужа». Я представляю, в каком шоке был бы он сам, когда узнал бы, кто его дочь на самом деле. Но, надо сказать, его вариант событий меня устраивает, могло быть и хуже. Слово он свое сдержит, если дал. Только за это я его и уважаю. Но слово словом, а мне нужна страховка.
– Нет, Владимир Иванович, папка и флешка останутся у меня. Я верю вашему слову, знаю, что сдержите. Но с папкой убедительнее будет. Вы и меня тоже хорошо знаете. Просто так я не буду ее использовать.
Его скулы напрягаются, по-моему, я даже слышу, как скрипят его зубы.
– Ну, будем считать, что договорились, – констатирует он. Встает со стула, подходит ближе, бьет, как бы подбадривая, меня в бок. В место рядом со швами. Бьет сильно. Мои мышцы тут же напрягаются, и нижняя часть отзывается адской болью. Сука! Закрываю глаза, глубоко вдыхаю, в глазах темнеет. Слышу, как Сокол выходит из палаты. Матерюсь сквозь зубы, превозмогая боль. Чего-то подобного я и ожидал. Сокол не мог просто так мне все простить.
В палату заходит медсестра, замечает мое состояние. Зовет врача.
– Швы начали кровоточить. Я же предупреждал вас не делать резких движений. И не пытаться пока вставать. Еще рано.
– Да надоело, доктор, лежать в одном положении. Но я уже понял, что нельзя мне вставать.
– Вот и хорошо. Будете выполнять все указания – выздоровление пойдет быстрее.
Медсестра делает мне очередной укол обезболивающего, дышать становится легче.
– Привет, Эллочка, – слышу бодрый голос Дана. Он проходит в палату, наклоняется к девушке, что-то шепчет ей на ухо. Девушка тихо хихикает, выходит из палаты.
– Ну и как она? – спрашиваю его.
– Кто? Элла? Не знаю, еще не пробовал. Так, только думаю, – ухмыляется он. – А вот вчерашняя, «у меня есть парень, я не такая» очень громко стонет, аж уши закладывает.
– Ты все не уймешься. Не боишься, что однажды руки тебе переломают за то, что распускаешь их на чужое?
– Ну пусть рискнут. Так и я их не насилую, все по общему согласию. Шлюхи остаются шлюхами, даже имея парня.
Ничего не отвечаю, переубеждать его бесполезно.
– Папку забрал?
– Да, еще вчера.
– Спрячь ее понадежнее, пока я не выйду отсюда.
Дан кивает в ответ.
– Как прошло с Соколом?
– Нормально. Могло быть и хуже. Слушай, а куда он отправил мою дражайшую супругу?
– Не знаю, куда-то в Европу, в клинику для наркозависимых, да и нервишки подлечить. Она, по ходу, двинулась после выстрела. Я вот тут думаю: может, зря я не сказал ей, что ты живой. Думаешь, перегнул? Она в этом состоянии практически все подписала, пока папочка ее не появился.
– Даже если подписала, он все равно бы ее вытащил. Да и меня его легенда устраивает, – закрываю глаза, боль после визита тестя отпускает, опять проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от нежных прикосновений к своему лицу, не открываю глаза, просто наслаждаюсь, чувствую любимый запах моей малышки. Ее пальчики очерчивают мои скулы, гладят лицо, зарываются в волосы, нежно перебирая их. Чувствую, как она наклоняется ко мне, проводит губами по моим щекам. Целует шею. Черт. По телу проходят мурашки. Действие обезболивающего еще не прошло, и это хреново, потому что я ее хочу, а мне, вашу мать, нельзя.
– Остановись, малышка, – открываю глаза. Елизавета улыбается.
– Почему? Я скучала, – смотрит на меня наивными глазками.
– Елизавета, я тоже скучал. Так скучал, что мне хочется показать тебе, насколько сильно я соскучился. Но я не могу.
Елизавета моргает, хмурится. Отстраняется от меня.
– Прости.
Ловлю ее за крестик, который болтается перед моим лицом, легонько тяну на себя. Целую, нежно провожу языком по сладким губкам, всасываю их, наслаждаясь вкусом. Я словно мазохист: мне нельзя, но не могу удержаться. Разрываю наш поцелуй, откидываюсь на подушку, закрываю глаза, глубоко дышу. Сейчас я мечтаю, чтобы боль вернулась и охладила мой пыл.
– Больше ты меня никуда не отправишь, я хочу быть с тобой, – заявляет Елизавета.
– Елизавета Андреевна, часы посещения с двух до пяти. Не нарушайте, пожалуйста, режим. Мне не нужны няньки, здесь их предостаточно.
– Ты меня выгоняешь? – обижено спрашивает она.
– Нет, малышка, я не гоню тебя. Я хочу привязать тебя к себе крепкими цепями и не отпускать ни на минуту. Хочу, чтобы ты всецело была моей. Душой и телом. Хочу любить тебя каждую секунду. И я это сделаю. Но только когда смогу встать с этой чертовой постели, – надеюсь, она меня поняла. Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Лиза хмурится, долго смотрит на меня.
– Я поняла. Не надо меня привязывать, я и так твоя. Вся твоя.
– Я знаю, – ухмыляюсь ей в ответ. – Но привязать я тебя все равно хочу, например, к кровати.
Лиза смущенно улыбается, опускает глазки. Обожаю в ней эту невинность. Но придется немного развратить мою девочку. Помнится, в последний раз она меня не подвела. Хочу ей наговорить кучу пошлостей и посмотреть, как краснеют ее щечки, просто чтобы насладиться ее реакцией, но меня останавливают открывающиеся двери. В палату входит мама, за ее спиной стоит мой сын. Он боится проходить. Мама подводит его ко мне. Илюша осматривает меня непонимающими глазками, хмурит бровки. Черт, сын не должен был видеть меня таким.
– Папа, ты заболел?
– Да, сынок, заболел.
– Ирина Александровна говорила мне, когда я болел, что я должен пить лекарство и тогда быстро вылечусь. Ты пил лекарства?
– Да, Илюша, я пил. И тоже скоро буду здоров, – провожу по его волосам, глажу щечку.
– Папа, а бабушка сказала, что мама тоже заболела и уехала лечиться. Ты ее заразил? – спрашивает Илюша и, сам того не понимая, попадает в цель. Это правда, сказанная устами моего сына. Болезнь Елены – моя вина.
– Да, сынок, я ее заразил. Она уехала лечиться в другой город. Когда мама поправится, она вернется. А ты будешь жить со мной. Договорились?
– Да.
– Вот и хорошо. А пока я лечусь, за тобой присмотрят бабушка и Лиза.
– Хорошо. Папа, Лиза сказала, что если ты разрешишь, она сводит меня в кино на новый мультик. Можно я пойду?
Поворачиваюсь, смотрю Елизавете в глаза, на ее лице смущение, она закусывает губки в ожидание моего ответа.
– Конечно можно, сынок. Идите, повеселитесь.
Илюша оглядывается на Елизавету, радостно ей улыбается. Похоже, они нашли общий язык.
– Папа, а можно она купит мне шоколадное мороженое?
– Конечно можно, только немного.
Моя малышка смотрит на нас, и ее глаза светятся. И я хочу, чтобы она чаще так улыбалась. Я должен давать ей больше поводов для счастья.
***
Елизавета
Время бежит незаметно. Еще два месяца назад я думала, что потеряю Роберта. А сейчас этот мужчина стоит в ванной перед зеркалом в одних спортивных штанах и бреется. Он не знает, что я за ним наблюдаю. Думает, что еще сплю. До сих пор не могу поверить своему счастью. Счастью, которое, как я думала, было потеряно для меня навсегда. Все произошло так быстро, события сменялись одно за другим. И я благодарю судьбу за подарок в виде этого мужчины, за еще один шанс на счастливую жизнь. Теперь, спустя время, мне кажется, что наше совместное будущее было неизбежным. Никогда не думала, что способна на такую сумасшедшую, одержимую любовь, которая накрыла меня с головой.
После того, как Роберта выписали из больницы, я хотела забрать его к себе, но он не позволил мне этого сделать. Он попросил Дана отвести его к нему в квартиру, в очередной раз расписал мне часы посещения и сказал, что ему не нужны няньки. Я понимала, что Роберт не хочет, чтобы за ним ухаживали, понимала, что это задевает его самолюбие, мужскую гордость, что он не хочет, чтобы его видели беспомощным. Но я просто не могла без него, хотела быть с ним. Поэтому на его заявление я мило улыбнулась и поехала домой.
Через пару часов я стояла на пороге его квартиры с двумя чемоданами. Роберт злился, нервничал, говорил, чтобы я возвращалась домой, а я раскладывала свои вещи по его полкам, не обращая на него внимания. В конце концов, он просто прекратил со мной разговаривать, строя из себя обиженного. После того, как мы молча поужинали, я ушла в душ. После душа обнаружила Роберта спящим. Он был еще слаб и быстро уставал. Я легла рядом с ним и уснула с глупой улыбкой на губах. Я больше не могла без него ни минуты. И мне было плевать, что он думает по этому поводу. А утром проснулась от его нежных ласк и поцелуев. С тех пор я не покидала его квартиры, она стала моим домом.
С сексом все было сложно, нет, я не жаловалась: каждый день при любом удобном случае он прикасался ко мне, ласкал, целовал. По ночам его руки доводили меня до безумия, подводя к грани, заставляя перешагивать через нее и рассыпаться в сладостном оргазме. Но дальше этого не заходило, он не позволял прикасаться к нему, объясняя тем, что он хочет много всего и сразу, но пока не может себе этого позволить из-за того, что операция проводилась на животе, и разрез получился намного больше, чем пулевое ранение. Я видела, как ему тяжело, он как мазохист доводил меня руками, губами, языком до безумного оргазма, а потом курил одну сигарету за другой возле распахнутого она.
Илюша пока живет с бабушкой. Мы с Робертом три-четыре раза в неделю проводим вместе с ним, забирая его в город. Выходные бываем у его родителей. Но Илюшу забрать пока не можем. Квартира Роберта не рассчитана на троих. Да и планировка не подразумевает наличие детей. Но дело даже не в этом. Роберт постоянно занят своим новым проектом. Я – работой в кафе. Елена находится на лечении в Германии. И, судя по последним телефонным разговорам Роберта с бывшим тестем, она пробудет там еще как минимум месяца три. Я боюсь ее возвращения. Боюсь, что она заберет Илюшу.
Развод состоялся полтора месяца назад, но с кем будет жить сын, так и не было решено. Я очень привязалась к этому мальчику. Я прекрасно понимаю, что никогда в жизни не заменю ему мать. Илья по ней скучает. Однажды он задал вопрос, который застал нас с Робертом врасплох: «Теперь Лиза будет моей мамой?» Маленькие дети не глупые, они все видят и все чувствуют. А Илья видел, как Роберт относится ко мне, как целует, обнимает. Роберт ответил, что Елена – его мама и ее никто не сможет заменить, и когда она вернется, он обязательно будет проводить с ней столько времени, сколько захочет. Но только после того, как Роберт убедится, что она полностью здорова…
Роберт замирает, медленно поворачивается ко мне.
– И долго ты будешь шпионить за мной?
Загадочно улыбаюсь в ответ. Он изначально знал, что я за ним наблюдаю. Он всегда чувствует меня. Безошибочно определяет, где я, даже не смотря в мою сторону.
– Я не шпионю. Я жду, когда ты освободишь ванную, – подхожу к нему, провожу руками по спине, наблюдая, как по его коже разбегаются мурашки. Прижимаюсь к спине щекой, слегка обнимаю. Роберт продолжает бриться и умываться.
– Какие планы на сегодня? – спрашивает он меня, разворачиваясь в моих руках, слегка целует мой нос, губы.
– Как всегда, работа. Есть предложения?
– Да, есть, сегодня мы ужинаем с застройщиком комплекса, надо обсудить проект.
– Это деловой ужин. Я не хочу тебе мешать.
– Застройщик сам настоял на том, чтобы я привел тебя.
– Это еще почему? Зачем я вам нужна?
– Может, потому, что мой застройщик Алексей? – ухмыляется Роберт.
– Правда?
– Да, любимая, правда, – Роберт отрывается от меня, спускает лямки с моей комбинации вниз, и она падает на пол.
– Почему ты не сказал мне, что Леша будет строить комплекс?
– Ну, во-первых, – целует меня в шею, заставляя откинуть голову назад, – все решилось только вчера. – Теснее прижимает меня к себе за талию, проводит руками по позвоночнику. – Во-вторых, я говорю тебе это сейчас.
Провожу пальцем по кромке его штанов, забираюсь под резинку, поглаживаю его член, который тут же оживает в моих руках. Роберт сжимает мою попу, целует страстно, сплетая наши языки. Я начинаю двигать рукой по его твердому члену. Роберт прикусывает мою нижнюю губу, перехватывает руку, отстраняя меня от себя. Я хмурюсь, обиженно надувая губы.
– Нет, малышка, не сейчас, я опаздываю, – шепчет мне в губы. Шлепает меня по попе, подводя к душу. – И в душ сегодня ты тоже идешь одна, – говорит он, глубоко вдыхая, пытаясь успокоиться.
Я улыбаюсь ему в ответ, облизываю губы. Захожу в душевую кабину, встаю под теплые струи воды. Роберт не сводит с меня глаз, наблюдая за каждым моим движением. Беру его гель для душа, растираю его на ладонях, провожу руками по телу, ласкаю грудь, задеваю затвердевшие соски. Медленно веду руками по животу вниз, запускаю руку между ног, лаская себя, продолжая смотреть ему в глаза. Его черные глаза становятся еще насыщение, он глубоко дышит, но не сдается.
– Мазохист, – шепчу ему одними губами, ахаю, задевая чувствительный клитор.
Роберт резко разворачивается и покидает ванную, громко хлопнув дверью. И что теперь прикажете мне делать? Похоже, это я мазохистка. Глубоко вдыхаю, делаю воду прохладней.
После инцидента в душе мы молча завтракаем, одеваемся. В полной тишине покидаем квартиру. Роберт берет меня за руку, ведет к машине, открывает заднюю дверь, помогает сесть. До моего кафе мы тоже едем в полной тишине. Прощаемся возле входа в кафе. Роберт целует меня.
– Люблю тебя, – шепчет в губы и быстро уходит.
Ох, черт, наверное, я зря все это затеяла в ванной. Я должна понимать, как ему тяжело.
Захожу в кафе, прохожу в свой кабинет. Занимаясь работой, заглядываю в календарь и с ужасом понимаю, что я забыла, какое сегодня число. Сегодня первый раз за четыре года я забыла о годовщине со дня смерти Марка и нашей принцессы. Накатывает вина, грусть. Но это уже не истерика, не та вина, как раньше. Просто легкая печаль с малой долей горечи. Откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза. Вспоминаю все моменты из моей прошлой жизни с Марком. Наше знакомство, свадьбу, день, когда я сообщила ему, что беременна. Но теперь все вспоминается по-другому, без дикой боли и нехватки кислорода. Все наши светлые моменты я вспоминаю с легкой теплой улыбкой.
Беру телефон, набираю Ксению. Прошу ее приехать ко мне. Подруга появляется через час. С беспокойством смотрит на меня. Она не забыла сегодняшнюю дату. Ксюха молча проходит в кабинет, садится на диван.
– Как ты? – спрашивает меня.
– Нормально. Все хорошо. – Прошу принести нам кофе. Встаю с кресла, присаживаюсь рядом с ней. – Как там?
– Где там? – не понимает она.
– На кладбище, – тихо говорю я. Подруга удивленно округляет глаза.
– Ты действительно хочешь это знать?
– Да. Я хочу туда поехать. Сегодня. Лучше сейчас.
– Ты уверена в этом?
– Да, уверена. Я не знаю, где это. Отвезешь меня?
– Да, конечно. Сейчас, так сейчас. Знаешь, в прошлом году я посадила там цветы. В этом году они должны расцвести.
И вот мы у цели. Стоим на стоянке у главного входа на кладбище. Сегодня хорошая солнечная погода, и это место не кажется мне зловещим. Но я не решаюсь выйти. Долго смотрю в окно на ворота.
– Если ты не хочешь, мы можем приехать потом, когда ты будешь готова, – Ксюша берет меня за руку, слегка поглаживая.
– Нет, я пойду, сейчас. Проводи меня, пожалуйста, – говорю я, выходя из машины. Мы медленно идем по тропинкам, я смотрю себе под ноги, стараясь не замечать сотни могил вокруг себя. Тихо. Вокруг ни одного человека. Все неподвижно. Ветра нет. Ксюха останавливается, и я понимаю, что мы пришли. Замираю, боясь понять голову.
– Ты как? – спрашивает она меня.
– Нормально. Иди. Подожди меня, пожалуйста, в машине.
– Ты уверена?
– Да. Иди, я недолго.
Подруга просто кивает и медленно уходит.
Закрываю глаза, глубоко вдыхаю, стараясь набрать больше кислорода. Поднимаю голову, открываю глаза. Дыхание замирает. Вижу большой мраморный памятник. Посередине высечено лицо Марка. Внизу красивыми буквами надпись про то, что его любят, помнят. Про вечный сон для него и маленького ангела. Чуть ниже две даты рождения и смерти. Его и нашей дочери. Вся сжимаюсь, становится холодно. Делаю пару шагов, подхожу ближе. Могила ухоженная. Опускаюсь на колени на мраморную плиту внизу. Провожу пальцами по изображению Марка, по красивым буквам. Одинокая слезинка катится вниз по моей щеке, смахиваю ее пальцем. Эти слезы уже не от боли и потери. Эти слезы от воспоминаний. Светлых воспоминаний, которые пережила вместе с этими человеком.
– Привет, мои хорошие, – говорю тихо. – Вот я и пришла к вам. Простите меня, что так долго не приходила. Я не могла. Марк, надеюсь, там тебе стало легче. Я отпустила, слышишь, отпустила тебя по-настоящему. И, знаешь, ты был прав, мне стало легче, я счастлива. Теперь я могу глубоко дышать. Все изменилось, мир приобрел разные краски, – обвожу контур лица на портрете, его губы в легкой полуулыбке. – Теперь буду приходить к вам почаще.
Я думала, что, придя сюда, я опять почувствую боль, тоску. Но нет, мне становится спокойно. Я как будто поставила точку в этом отрезке свой жизни, перевернула последнюю страницу прочитанной книги. Книги без счастливого конца, но от этого она не стала менее любимой. Я закрыла эту книгу и начала новую историю.
Медленно поднимаюсь, думая о том, что позже, когда станет теплее, надо прийти сюда и посадить побольше цветов. Последний раз провожу по холодному мрамору, поднимаюсь на ноги.
– Пока, теперь я буду навещать вас чаще, – медленно разворачиваюсь, иду к выходу. Выхожу за ворота. Сажусь в машину, Ксюха поворачивается ко мне.
– Все хорошо? – как-то грустно спрашивает она.
– Да, хорошо. Отвези меня, пожалуйста, домой.
– Домой – это куда? – с легкой ухмылкой спрашивает она. – Домой – к тебе или домой – к Роберту?
– К нам домой.
– Значит, к Роберту, – констатирует она, заводя двигатель. Откидываю голову на спинку сидения, закрываю глаза. Ни о чем не думаю, просто расслабляюсь. Слышу писк телефона, оповещающего меня о новом сообщении. Это Роберт.
«Ужин в восемь. Я заеду за тобой к половине восьмого. Хочу, чтобы ты надела то сексуальное черное платье, которое мы купили на той неделе. Люблю тебя, малышка».
На моем лице появляется улыбка. Он больше не злится на меня за утренний инцидент. Убираю телефон в сумку. Но следом приходит еще одно сообщение: «Ты должна быть в чулках и без трусиков».
Вот, блин, Роберт решил мне отомстить. Пару раз, когда я соблазняла его, пытаясь спровоцировать на секс, доступный нам, он жестоко мне мстил, наглядно показывая, что я с ним делаю. Роберт просто доводил меня до изнеможения, но кончить так и давал. Я отчаянно не понимала, почему он не позволял мне его удовлетворить. Он говорил, что это для него ничтожно мало, что хочет меня всю.
За своими мыслями не замечаю, как Ксюха довозит меня до дома. Она паркуется напротив подъезда и поворачивается ко мне.
– Может, поужинаем сегодня или сходим в SPA?. Мы так давно не проводили время вместе, – с грустью и сожалением говорит она. Мы действительно в последнее время очень мало общаемся. Я до сих пор не могу до конца простить ее за боль и предательство по отношению к Леше.
– Сегодня не могу, мы ужинаем с Лешей. Я говорила тебе, что Роберт хочет построить загородный комплекс для отдыха? – Подруга отрицательно машет головой. – Ну, там отдых на природе, баня, сауна, бассейн. Отдельные домики для постояльцев, прогулки на лошадях, охота, рыбалка – и все в этом духе. Плюс бар и развлекательные программы по вечерам. Он хочет, чтобы Лешина фирма все это построила.
– Что-то подобное я и ждала от Роберта. Он, как всегда, в своей стихии – клуб-комплекс для отдыха. Почти то же самое, – усмехается она. – Знаешь, я даже не представляю его, занимающегося чем-то другим.
– Ну да, что есть, то есть, – усмехаюсь ей в ответ.
– Как он там? – улыбка сползает с ее лица. Она отворачивается от меня, смотрит в окно.
– Кто? Роберт?
– Леша. Как он? У него все хорошо?
– Да. Он вернулся к работе. Вроде все как прежде. Но, ты знаешь, я думаю, что он просто все держит в себе, прячет внутри, запирая все свои чувства на замок. После приезда он заходил ко мне в кафе. И задавал такие же вопросы о тебе. Он старался говорить непринужденно, но у него плохо получалось. Я видела, как менялся его взгляд, тон голоса, когда он произносил твое имя.
Ксюха сидит неподвижно, продолжая смотреть в окно. Через несколько минут она берет сигареты, предлагает мне, я молча отказываюсь. Она прикуривает сигарету, и я вижу, как ее руки немного подрагивают.
– И что ты ему сказала? – спрашивает она, приоткрывая окно и выдыхая дым на улицу.
– Я сказала как есть. Что мы с тобой последнее время мало общаемся.
– Я по нему скучаю, – тихо, почти шепотом говорит она. – За время наших отношений я так привыкла к его присутствию в моей жизни. Иногда, когда что-то происходит, неважно что, мелочи. Я беру телефон, чтобы поделиться с ним, но вовремя останавливаюсь, вспоминая, что у меня больше нет на это права, – делает последнюю затяжку, выкидывает сигарету в окно.
– Тогда зачем?
– Что «зачем»? – спрашивает она, повернувшись ко мне.
– Зачем ты его бросила? Ради мимолетного секса с Даном? Ради похоти?
– Нет. Не поэтому. Я поняла, что не люблю его. Нет, я люблю его как друга, как брата, как родного человека. Но я не люблю его как мужчину. Ты понимаешь, о чем я? – Просто киваю головой. Да, я понимаю, о чем она говорит. – Поверь, очень страшно в один прекрасный момент понять, что ты не любишь. Поверь, я боролась с этим. Я переубеждала себя. Знаешь, это больно понять, что ты не испытываешь тех чувств, которые сама себе придумала. Черт, это сложно. По-моему, сейчас я несу какую-то чушь. Не знаю, как объяснить тебе все то, что творится в моих душе, голове, сердце, – она глубоко вдыхает, улыбается мне одними губами. – Может, тогда поужинаем завтра?
– Завтра мы едем к родителям и сыну Роберта и пробудем там два-три дня. Может, на следующей неделе? Я позвоню тебе.
– Да, конечно. Я все понимаю. Я рада за тебя. Я рада, что ты оставила свое прошлое и шагнула в месте с Робертом в новую жизнь. Ты счастлива с ним?
– Да. Очень счастлива. Спасибо тебе.
– За что?
– Ну, это ведь ты уговорила меня на отношения с ним, – улыбаюсь ей лукавой улыбкой.
– Да я-то здесь при чем. Вы бы все равно были вместе, – с уверенностью говорит она.
– Возможно. Ну ладно, мне пора. Роберт приедет за мной полвосьмого. Мне надо еще собраться. Я позвоню тебе.
– Да. Хорошо.
***
Ужин с Лехой проходит в непринужденной обстановке. С Робертом он общается так, будто давно его знает. Они шутят, обсуждают темы, не касающиеся работы. Леша рассказывает о поездке в Испанию, о погоде, пейзажах. Роберт вспоминает свой визит в эту страну. Леха намекает Роберту, что я никогда не была за границей. Я действительно нигде не была, у меня нет отца, а мама тянула меня, как могла, работая на двух работах. Естественно такие поездки были нам не по карману. После свадьбы мы с Марком хотели поехать куда-нибудь в свадебное путешествие, но я узнала, что жду ребенка, и мой врач сказал мне забыть о поездках и долгих перелетах.
Роберт игривым тоном обещает показать мне весь мир. А дальше наша непринужденная беседа заканчивается. Мужчины начинают обсуждать дела. Я честно стараюсь проявить интерес к их разговору, вникнуть в суть дела. Но когда начинаются обсуждения проекта, сметы и прочих непонятных для меня вещей, вообще теряю нить разговора и в какой-то момент даже зеваю. Леха издает смешок.
– Не засыпай, солнце, мы уже почти закончили, – говорит мне друг. Рука Роберта, которая лежит у меня на колене, сжимается. Сколько бы я ему ни говорила, что Леша мне как брат, он все равно ревнует меня. Ему не нравится, что Леша называет меня солнцем. Роберт поворачивается ко мне, демонстративно целует в губы, заявляя на меня свои права. На что я закатываю глаза. Они продолжают разговор, и тут я чувствую, как рука Роберта ползет выше по моей ноге, забираясь мне под платье с пышной юбкой. Я выполнила его приказ и не надела трусики. И, кажется, он хочет это проверить, именно сейчас.
Подобравшись к резинке чулок, обводит ее пальцами, тянет выше, поглаживает голую кожу на внутренней стороне бедра, при этом не прекращая обсуждать с Лешей дела, даже не смотря в мою сторону. Становится неловко и неудобно. Я понимаю, что Леша даже не подозревает, что вытворяет Роберт под столом. Это заставляет меня перехватить наглую руку, которая уже добралась до моей киски. Сжимаю его запястье, хочу оторвать от себя. Роберт впивается пальцами в мою ногу, предупреждая, что не остановится. Шумно сглатываю, отпускаю его руку. Боже, что он творит? Он ненормальный, мы же в общественном месте! Его пальцы медленно поглаживают мои складочки. Мое дыхание учащается, отпиваю немного сока из бокала, пытаясь выровнять дыхание. Чувствую знакомую пульсацию между ног, давлюсь соком, когда Роберт резко вводит в меня сразу два пальца.
– Малышка, с тобой все в порядке? – как ни в чем не бывало, заботливым голосом спрашивает он меня.
– Да. Все хорошо, – пытаюсь говорить спокойно. Леша с интересом за нами наблюдает.
Роберт отворачивается от меня, продолжая разговор. Его пальцы начинают движение медленно, мучительно медленно, поглаживая стенки моего влагалища, растягивая его. Я пытаюсь отвернуться, смотреть в окно, только чтобы Леша не увидел моей реакции. Но Роберту все равно, он обсуждает смету, продолжая трахать меня пальцами. Не выдерживаю, сжимаю ноги. Роберт вынимает пальцы. Не церемонясь, грубо раздвигает мои ноги, поглаживает влажными пальцами мой клитор. Закусываю губы от рвущегося из груди стона. Я уже на грани, еще пару движений – и кончу вот так.
– Солнце, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает меня Леша. – Ты покраснела, и у тебя выступил пот.
– Да, мне что-то не очень хорошо. Здесь душно. Мне нужно на воздух, – мой голос дрожит, потому что Роберт и не думает отступать, он продолжает ласкать мой клитор. Поворачивается ко мне, внимательно смотрит мне в глаза. И когда мой оргазм уже неизбежен, он останавливается, убирает руку, расправляет мою юбку. Берет со стола салфетку. Вытирает пот с моего лба. Леша говорит о том, что они в принципе уже закончили и остальное могут обсудить на следующей неделе. Роберт просит счет. У Леши звонит телефон, он встает, немного отходит. Роберт наклоняется ко мне.
– Сегодня я буду безжалостно трахать тебя всю ночь, – шепчет мне на ухо, прикусывая мочку. – Ты доигралась, малышка.
Я ничего не могу ответить, меня трясет, возбуждение захватывает меня, кажется, что сердце бьется в висках. Я тяжело дышу, сжимаю руки, комкая салфетку на столе. Между ног все пульсирует, требуя немедленной разрядки. Роберт внимательно осматривает меня. Проводит пальцами, которые недавно были во мне, по моим губам, я ловлю его палец и сильно его прикусываю, злясь на него.
– Кажется, тебе и правда нужно на свежий воздух, – нагло ухмыляется он. Вытаскивает ключи из кармана, протягивает мне.
– Иди, подожди меня в машине. Я скоро.
Молча встаю и быстро удаляюсь, даже не прощаясь с Лешей. Выхожу на улицу, глубоко вдыхаю холодный воздух. Меня накрывает и трясет, как в лихорадке. Никогда не испытывала такой бешеной потребности в сексе. Я хочу его до боли, сейчас, немедленно, и мне уже плевать, где мы находимся. Сажусь в машину, откидываюсь на спинку, закрываю глаза, пытаюсь расслабиться. Глубоко дышу. Ничего не помогает. Слышу, как Роберт садится в машину. Тишина. Я кожей чувствую, что он смотрит на меня. Не реагирую, продолжая глубоко дышать с закрытыми глазами. Я даже немного зла на него за то, что он довел меня до этого бешеного состояния. Роберт заводит двигатель, мы трогаемся. Рука Роберта опять оказывается на моей ноге, бесцеремонно поднимая мою юбку. Хочу поднять голову, посмотреть на него.
– Не поднимайся, откинься на спинку, раздвинь ноги шире и не открывай глаза, – приказным тоном говорит он. Я сглатываю, делаю так, как он сказал.
Мы продолжаем ехать, его рука продолжает путешествие по моей ноге. Он осторожно касается пальцами моих складочек, нежно поглаживает. Мое тело покрывается мурашками, пульс подскакивает за доли секунды. Я уже не сдерживаюсь, бесстыдно постанываю. Его пальцы поглаживают круговыми движениями мой клитор, а меня трясет. Если он не даст мне кончить в этот раз, меня разорвет на части. Но Роберт, как всегда, чувствует мое состояние, его пальцы ускоряют темп, усиливая нажим. Я теряю связь с реальностью, забываю, где я, не чувствую дороги, не слышу шум. Ничего. Все мои чувства и ощущения сосредоточены только на движениях пальцев. Я на грани и вот-вот кончу. Его пальцы замирают, он останавливается. НЕТ.
– Нет! Пожалуйста! – кричу ему в изнеможении. – Пожалуйста, не останавливайся, – жалобно хнычу я.
