Наталья Шагаева
Судьба
– Да! – кричит она. Меня трясет от ярости, перед глазами стоит пелена.
– Что «да»?!
– Да, я тебя поняла! – визжит она. Резко отпускаю ее. Она падает на пол. Хочется наказать, унизить ее, показать ей место.
– Ты, гребаный ублюдок! Ты вырвал мне волосы и чуть не придушил меня! – кричит эта тварь, поднимаясь с пола. Делаю резкий шаг в ее сторону. Елена отпрыгивает от меня, как от огня. – Не смей меня трогать, я буду кричать!
– Можешь кричать сколько угодно. Мы в доме одни, – злорадно усмехаюсь ей в ответ. – А лучше вообще заткнись, пока я тебя не убил! – Оденься! – бросаю пренебрежительный взгляд на ее голое тело.
– Я не нюхаю кокс. Это пакетик остался еще с прошлого раза, он завалялся в моей сумке. Сегодня я нашла, хотела выкинуть, – оправдывается Елена, надевая свой халат. Хватаю ее за предплечье, тащу к креслу, толкаю, вынуждая сесть. Пододвигаю стоящий рядом стул. Сажусь с ней лицом к лицу. Беру очередную сигарету, не прикуриваю, просто кручу в зубах, щелкая зажигалкой. Елена тянется к пачке сигарет, которую я бросил на стоящий рядом с нами столик. Щелкаю зажигалкой, подношу к ней, она поднимает на меня свои серые глаза, медлит, но прикуривает.
– Интересно, что скажет Сокол, если вдруг узнает, что его обожаемая, идеальная дочка – законченная наркоманка? – уже спокойнее бросаю ей.
– Он тебе не поверит! – самоуверенно говорит она. – И я не наркоманка, сколько можно тебе повторять! Если я несколько раз пробовала кокс, это еще не значит что я – наркоманка!
– А кто сказал, что это я ему поведаю твои маленькие грязные тайны? – все-таки прикуриваю свою сигарету. Выпускаю дым ей в лицо. – Я сделаю так, что твой дилер сам к нему придет и расскажет, сколько раз в неделю ты у него покупаешь эту дрянь. А зная твоего отца, он все ему расскажет, даже то, чего не было, – злорадно улыбаюсь.
Елена знает, о чем я говорю, кому, как ни ей, знать, на что способен Сокол. Но, надо сказать, что я блефую. Я не знаю ее дилера и тем более что и сколько раз в неделю она у него берет. Но мне не составит труда это выяснить, если я захочу. Елена ведется на мой блеф, широко распахивает глаза, бледнеет от испуга или от злости.
– Ты не посмеешь! – нервно визжит она. Да! Я добился цели. Она испугалась. Несмотря на то, что Елена единственная дочь Сокола, если он узнает, пощады не будет. Не убьет, конечно, но воспитает в ней стойкое отвращение к наркотикам на всю ее оставшуюся жизнь. Сокол хоть и не святой, но наркотики, так же как и я, мягко говоря, не любит. Он много чем занимался в своей жизни, но наркотой – никогда. У него свои стойкие устои и неприязнь к наркоте, за что я его уважаю.
– Что ты хочешь от меня, Роберт?
– Я хотел бы, чтобы ты навсегда исчезла из моей жизни. Но это уже невозможно. Ты мать моего сына, – встаю со стула, выхожу из комнаты, спускаюсь вниз в гостиную.
Подхожу к бару, наливаю себе немного коньяка. Медленно пью, смотря в панорамное окно. Елена спускается вниз. Я слышу, как она тоже подходит к бару, звенит бокалами. Мне не надо оборачиваться, я знаю, что она пьет только красное вино.
– Скажи мне, Елена, что за цирк вы с Натальей сегодня устроили? – продолжая смотреть на заснеженной двор, спрашиваю я. Мне надо успокоиться и попробовать хоть раз поговорить с ней нормально.
– Ах, вот в чем причина твоей ярости. Испугался за свою маленькую шлюшку? – с усмешкой произносит эта тварь. Закрываю глаза. Если я сейчас сорвусь и опять начну ее учить правильно со мной разговаривать, то никакого спокойного диалога у нас уже не получится. Но эта сука никак не унимается. – Я вот не пойму, почему ты еще с ней?
Начинаю считать про себя, чтобы успокоиться и не сорваться.
Раз.
– Так долго ты еще ни с одной шлюхой не задерживался.
Два.
– Интересно, что же она такого вытворяет в постели, что ты до сих пор с ней?
Три.
– Может, я могу лучше?
Четыре.
– Ты таскаешься за ней уже сколько? Месяц? Полтора?
Пять.
– Раньше твой рекорд был меньше недели.
Шесть.
– Да и взять с нее вроде как нечего. Кроме захудалого кафе, у нее нет ничего.
Семь.
– А ты уже знаешь, что эта Лиза ненормальная дура и она даже в психушке два месяца лежала?
Восемь, девять, ДЕСЯТЬ! Резко разворачиваюсь, подлетаю к Елене. Она делает вид, что не боится меня, спокойно сидит на барном стуле, медленно попивает вино. Но глазенки-то бегают, выдавая ее.
– Не смей, слышишь, не смей вообще говорить о ней. Если я еще раз услышу, что из твоего грязного рта вылетело ее имя, я за себя не ручаюсь. И если ты хоть как-то еще раз попробуешь ей навредить, я тебя убью, тварь. Ясно тебе?!
– Даже так! Как все серьезно, я смотрю. Великий циник, эгоист и реалист Роберт влюбился?! Поздравляю! А как же твоя теория о том, что любви нет, это просто похоть или привязанность? – Елена салютует мне бокалом, хочет выпить. Наотмашь выбиваю бокал из ее рук.
– Заткнись, тварь! – все-таки не выдерживаю. Ничего уже не вижу перед глазами. Бью кулаком в стену возле ее головы, разбивая костяшки в кровь. Елена вздрагивает, зажмуривается. – Не тебе рассуждать о любви. Ты сама-то даже не научилась любить своего ребенка. Все, Елена, хватит, я уже сыт этим по горло! Завтра мой адвокат свяжется с тобой по поводу развода, – глубоко вдыхаю. – Все бумаги уже давно готовы. Давай не будем доводить дело до суда, ни мне, ни тем более тебе это не нужно!
Вся наглость и самоуверенность сходит с ее искусственного лица. Она начинает всхлипывать. Да твою же мать! Сейчас начнется неизменная истерика. Отхожу от нее, наливаю себе еще немного коньяка. Выпиваю его залпом. Спокойно, Роберт, тебе просто нужно спокойно с ней поговорить. Сажусь напротив нее, беру салфетку со стойки, вытираю немного окровавленную руку.
– Елена, давай просто договоримся, как нормальные люди. Ты спокойно подписываешь бумаги на развод и отдаешь мне сына. Я не лишаю тебя материнства. Илюша просто будет жить у меня. Сможешь видеться с ним, когда захочешь.
– Нет! – почти рыдая, восклицает Елена. Никогда не понимал эту женщину. Я только что чуть не придушил ее, и она не пролила и слезинки. А теперь плачет, когда я пытаюсь поговорить с ней спокойно. – Ребенка ты не получишь. Развестись ты, конечно, со мной можешь. Но смотри, как бы тебе этот развод боком-то не вышел.
– Не смей мне угрожать, Елена!
– А кто сказал, что я угрожаю? Знаешь, в жизни многое может случиться. Тебе могут вернуться мои слезы в стократном размере. Хочешь развода? Так давай, рискни. Просто так я ничего не подпишу! Хочешь суда – будем судиться. Но ты же не дурак, должен понимать, что ни один суд ты не выиграешь!
Меня пробирает нервный смех.
– Как всегда угрожаешь мне отцовскими связями? – чуть приподняв бровь, усмехаюсь я. – Может, суд не выиграю, но все твое грязное белье я вытрясу. Выставлю тебя наркоманкой, надо будет – предоставлю несколько интересных роликов с твоим участием. Занимательное, скажу, видео, дочь самого Соколова отжигает на закрытой вечеринке. И как отжигает, прямо не по-детски: с наркотой, с мальчиками, да ладно бы с мальчиками. Ты бы видела, что она с девочками вытворяет. Я думаю, ты будешь просто звездой!
– Тебе никто не поверит! – зло шипит Елена, багровея от злости.
Думает, что только она следила за мной. Я тоже этим грешил. Только я преследовал определенную цель, а не бесцельно наблюдал. Надо быть честным, не корчить из себя героя. Я не был до конца уверен, что ее папочка мне по зубам. Тем более сейчас, когда у меня появилось уязвимое место. Моя девочка никак не должна пострадать. В ее жизни и так достаточно несчастий.
– Может, и не поверит. Но это кино посмотрят все. Надо будет – я этот ролик в сеть выставлю. Так сказать, сделаю тебя звездой. Думаю, твой папочка будет очень рад такой славе перед выборами. Или, может, отправить этот ролик его конкуренту? Как ты думаешь?!
Елена бледнеет. Действительно испугалась. Она может подкупить всех. А ее папочка может сделать так, что эксперты признают этот ролик хорошим монтажом. Но Елена-то знает, что он настоящий. И Соколов тоже узнает. И тогда мне будет действительно впервые в жизни ее жаль.
– Хорошо, я все подпишу. Илью можешь забирать после развода. Но я буду с ним видеться беспрепятственно, когда и сколько захочу, – неожиданно очень спокойно произносит Елена.
Вот так просто! Без борьбы, без истерик и угроз сдается она. И тут теперь уже я в полной растерянности. Я готовился к бою. Ни хрена не верю! Это не похоже на Елену. Черт, и от этого становится еще страшнее. Что, бл*ть, она задумала. Елена прекращает плакать, смотрит в одну точку на стене и молчит.
– Вот так просто. Елена, что ты задумала? – спрашиваю ее напрямую.
– Ответь мне только на один вопрос, – говорит она, игнорируя мои слова. – Ты никогда меня не любил? Даже когда делал предложение? – она не смотрит на меня, закрывает лицо руками, упираясь локтями в стойку.
– Нет, Елена, никогда. Влечение в физическом плане – это все, что я тогда к тебе испытывал, – честно отвечаю я.
– Я так и думала. А сейчас, значит, влюбился? – также с закрытым лицом произносит она. Ничего ей не отвечаю. Мы просто молчим. – Налей мне еще вина, – тихо просит она. Я наливаю, пододвигаю бокал к ней. Елена берет бокал, смотрит на меня отрешенным взглядом. Немного отпивает, не отрывая от меня глаз. – Ты изменился. Когда мы только познакомились, ты был другим. Не знаю, более молодым, что ли, – горько усмехается она. – Ну, знаешь, тогда ты был похож на плохого мальчика. А сейчас ты взрослый хищник. Мне так нравились эти перемены в тебе. – Я вообще не понимаю, к чему она это все несет. Но молча смотрю на нее, пытаясь понять. – Вот скажи мне, Роберт, – так же тихо продолжает она, – чего тебе не хватало? Я дала тебе все, что могла и не могла. Посмотри, кем ты был и кем стал сейчас. Ты носишь эксклюзивные шмотки, дорогие часы, ездишь на внедорожнике, который стоит хренову кучу денег. Владеешь одним из самых популярных клубов. Все тебя боятся, но уважают. Ну, скажи мне, кем бы ты был без меня? Следил бы со своим дружком за неверными женами? – она смотрит в упор мне в глаза, в ее голосе нет желчи и упрека. В ее глазах немой вопрос.
– Ты не давала мне этого. Я все заработал сам!
– Конечно, сам, – усмехается она. – Никто и не говорит, что ты не заработал. Но ведь это мой отец дал тебе эту возможность заработать. Знаешь, в нашей стране люди впахивают с утра до ночи. И не имеют даже и одного процента того, что имеешь ты! Мало хотеть и уметь работать. Важно иметь человека, который даст тебе эту возможность. Мой отец никогда бы и не дал тебе ничего просто так. Но без его подачи ты бы и части этих денег не заработал. И, заметь, ты не впахивал на заводе по уши в грязи. Ты чистенько, вот в этой беленькой рубашке, выполнял грязные поручения моего отца. А ты знаешь, он видел в тебе большие перспективы. Однажды он мне сказал, что видит в тебе потенциал. Своего приемника, так сказать. Не меня, заметь, а тебя. Потому что ты мой муж. Не жалко терять такие перспективы?
– Нет, Елена, не жалко! – усмехаюсь ей в ответ. – Да, в чем-то ты права, твой отец дал мне эти возможности. Только я ни хрена вам не должен. Я отработал все до последней копейки, – выплевываю ей в лицо. Но Елена как будто меня не слышит, продолжая говорить:
– И вот теперь ты, весь такой гордый и правильный, уходишь, значит, к своей серой мышке. А я должна отпустить… – Елена залпом выпивает вино. Берет мои сигареты, крутит в руках зажигалку, прикуривает. – У тебя даже зажигалка не простая, а серебряная, ты всегда любил пафос. А ведь мы были отличной парой. А нас, оказывается, и не было вовсе. Я все это себе придумала.
– Елена, прекрати нести этот сентиментальный бред. Тебе не идет философствовать о жизни.
– Да, мне не идет, – как-то обреченно говорит она. Но ты знаешь, я верю в законы кармы, действия человека определяют его судьбу. И тебе все вернется, – боже, что несет эта женщина.
– Елена, ты уверена, что не употребляла сегодня кокс? – насмешливо бросаю ей. И это она будет мне говорить о карме? Я еще много чего хочу ей сказать, указать на ее действия и поступки. Но меня прерывает наш сын. Звонкий голос Илюши врывается в гостиную.
– Папа! – радостно кричит он. Бежит ко мне, ловлю его, подхватываю на руки. – Папочка, ты приехал за мной?!
– Да, малыш, я приехал за тобой. Я обещал тебе цирк. Так сегодня мы идем в цирк, – целую его пухлые щечки.
– Но мы еще не обедали, – возмущается няня.
– Ничего, мы пообедаем где-нибудь в городе.
– Да, да! – кричит Илюша. Поехали!
Смотрю на Елену, которая продолжает чинно попивать вино, не обращая на сына никого внимания. И она мне будет рассказывать, что правильно и неправильно в этой жизни.
– Поехали, сынок, – опуская его на пол, веду за собой.
– Роберт! Я говорила, что ты можешь забрать его только после того, как подпишу бумаги. Так что Илья должен быть дома вечером.
– Я помню, Елена. Я держу свое слово. Я привезу его вечером, – черт, мне не нравится ее согласие. Это все, о чем я только мечтал, но мне не нравится ее покорность, согласие и податливость. Елена не была бы собой, если бы что-нибудь не выкинула. Она что-то задумала. Мне просто не могло вот так в одночасье повезти. Я добивался этого год. А сегодня почти без боя получил все, что хотел. Бросаю последний взгляд на Елену, она смотрит на меня. Что-то нехорошее мелькает в ее взгляде. Что-то, что мне совсем не нравится.
***
Вечером, как обещал, я завожу своего сына домой. Встречает его только няня, сообщая мне о том, что Елена ушла практически сразу после моего ухода и до сих пор не появлялась. Выходя из дома, набираю номер Дана, где-то внутри зарождается очень нехорошее чувство.
– Дан, ты можешь поставить одного из своих парней последить за Елизаветой? – без предисловий говорю я, как только он отвечает на звонок.
– Оплатишь моим парням сверхурочные, и они будут следить за твоей королевой двадцать четыре на семь. Что именно им надо про нее узнать? На что стоит обращать внимание?
– Ничего узнавать не надо. Мне просто нужно, чтобы за ней присмотрели. Мне не нравится то, что сейчас происходит. Совсем не нравится! – говорю я, садясь в машину и направляясь в клуб.
– А что именно происходит?
– А то, что Елена согласилась на развод. И отдает мне сына.
– Поздравляю! Что ты для этого сделал? Папка сработала? – заинтересовано спрашивает он.
– В том-то и дело, Дан, что я ничего не сделал. Ничего! Сегодня утром я кинул ей пару фактов про ее развлечения, пригрозил видео, которое ты мне подарил бонусом к папке, и она просто согласилась.
– Да, это не похоже на Елену, – констатирует он.
– Дан. Я хочу, чтобы они сообщали мне обо всем подозрительном, что происходит рядом с Лизой, где она находится и что делает каждую минуту. О том, кто крутится рядом с ее кафе и домом.
– Да понял я, понял. Не тебе учить моих ребят работать, – усмехается он. – Они прекрасно знают свою специфику работы.
– Мне нужно, чтобы они начали прямо сейчас! Сам я не могу. У Яны заболела дочь. Мне нужно быть в клубе.
– Считай, что они уже там. Скинь всю информацию на нее, адреса, телефоны.
– Хорошо. Скину, – сбрасываю звонок. Скидываю все Дану. Через пять минут мой телефон оживает. Это опять Дан.
– Мои ребята уже выехали, – сообщает он.
– Так быстро? Спасибо, Дан.
– Ну, спасибо как валюту я уже давно перестал принимать, – смеется он. – Так что будешь мне должен.
– По-моему, я тебе должен уже пожизненно, – усмехаюсь ему в ответ.
– Ну не преувеличивай. Как-нибудь рассчитаемся.
***
На часах полночь. Ни черта не могу сконцентрироваться на работе. Мысли о моей девочке постоянно отвлекают. Три раза звонил няне моего сына, Елена так и не появилась дома. Раз пять под разными предлогами созванивался с Елизаветой. Сейчас она дома, в своей постели. Ужасно хочется оказаться там с ней. Просто прижать ее к себе. Только это в данный момент может меня успокоить. Я не могу ей больше позвонить, она уже спит. Через час моих душевных метаний и очередных попыток, наконец, взять себя в руки и заняться работой, мне звонит Дан.
– Что произошло?! – нервно спрашиваю его.
– Да успокойся ты. Ничего такого не произошло. Просто мои ребята говорят, что твоя королева вылетела из дома, села в такси и направляется в сторону центра.
– Черт! Где она? Два часа назад она сказала, что ляжет спать, – соскакиваю со своего места, слышу, как Дан переговаривается со своими парнями по рабочему телефону.
– Она у тебя, – через минуту отвечает он.
– Что значит у меня? – ни хрена не понимаю.
– Это значит, что она вышла из такси и стоит возле входа в твой клуб, и, похоже, охрана ее не пропускает, – ничего не отвечаю, скидываю звонок.
Мчусь вниз к входу. Расталкиваю толпу, подбегаю к фейсконтролю. Вижу мою растерянную девочку. На улице собачий холод, а на ней легкое пальто. На голове нет шапки. Ее глазки красные, воспаленные, взволнованные и растерянные. Бледная, ее губы подрагивают. Отталкиваю ошарашенного охранника, который не пускает мою девочку. Завтра же уволю его к чертовой матери! Лиза замечает меня, бросается ко мне, крепкой хваткой цепляется за меня, прижимаясь дрожащим телом. Подхватываю ее на руки. Заношу в клуб. Она прижимается ко мне еще сильнее, вся дрожит. Мне так знакомо ее состояние. Быстро заношу ее в коридор для персонала, не хочу тащить ее через шумный клуб. Быстро поднимаюсь на второй этаж, вношу в свой кабинет.
– Что случилось малышка? – спрашиваю ее, целуя в висок. Сажусь с ней на диван.
– Мне так холодно, – дрожащим голосом шепчет она. – А ты такой теплый, – прижимается щекой к моей груди. Слегка отстраняю ее от себя.
– Подожди малышка, у меня есть плед, – пересаживаю ее на диван, быстро достаю плед, возвращаюсь к ней. Снимаю ее пальто, укутываю в плед, снова сажаю себе на колени. Лиза опять прижимается к моей груди. Обнимаю ее, слегка покачиваю. – Поговори со мной, маленькая, – прошу, вдыхая ее чистый запах.
– Мне приснился сон. Мой собственный персональный кошмар. Мне было так холодно. Я не хотела пить таблетки, я просто ненавижу их. Но и оставаться одна в давящих на меня четырех стенах тоже не хотела. Извини, я, наверное, не должна была приезжать сюда посреди ночи. Сама не знаю, что на меня нашло. Я сейчас уеду домой, приму снотворное, и мне станет легче, – она отстраняется от меня, пытается встать. Резко дергаю ее к себе, не позволяя это сделать.
– Ну что ты несешь! Ты должна была мне позвонить. Я бы все тут бросил и приехал к тебе. Почему ты не позвонила, малышка? – обхватываю ее холодные щечки, тяну к себе, целую ее дрожащие губы, пытаясь их согреть.
– Я не знаю, – растерянно говорит она. – Я просто хотела к тебе, – прижимается губами к моей шее. Глубоко вдыхает. Я чувствую ее теплое дыхание. – Я не могла больше там находиться одна, – каждое ее слово в мою шею – как маленький поцелуй. Я просто счастлив. Черт. Ей плохо, а я счастлив! Счастлив, потому что она пришла ко мне, пришла искать во мне успокоение, жмется ко мне, как маленький замерзший котенок. Она – моя маленькая любимая девочка. И я понимаю, что уже никогда в жизни не смогу ее отпустить.
Стягиваю резинку с ее волос, запускаю руку в шелковистые волосы, поглаживаю их, целую. Елизавета успокаивается. Она уже не дрожит, ее дыхание ровное, размеренное. Пересаживаю свою девочку на диван, встаю, подхожу к рабочему телефону, звоню на кухню, прошу принести горячий чай со сливками, кофе – для себя. Когда приносят кофе и чай, сажусь рядом с ней, прижимаю за плечи к себе, наблюдая, как она пьет чай. Она кажется такой маленькой, испуганной девочкой. Моей нежной и сладкой девочкой. Я просто должен сделать ее счастливой, хочу видеть ее лучезарную улыбку, как на тех фото в ее доме.
– В субботу свадьба Ксении и Леши, – говорит Елизавета, нарушая тишину. – Ты пойдешь со мной?
– А ты этого хочешь?
– Да, – тихо говорит она, опуская глазки.
– Конечно, пойду, – обхватываю ее подбородок, тяну на себя, нежно целую, наслаждаясь ее вкусом. – Мне надо ненадолго выйти в зал.
– Конечно, иди. Извини, я отвлекаю тебя от работы, – виновато произносит она.
– Елизавета! Прекрати извиняться! Ты виновата только в том, что ехала одна ночью ко мне. Ты должна была мне позвонить, я бы забрал тебя, если ты не хотела оставаться там, – целую ее в носик. Встаю с дивана. – Я ненадолго. Пей чай.
Через полчаса возвращаюсь в кабинет, моя девочка свернулась на диване и сладко спит. Улыбаюсь этой картине. Тихонько подхожу к ней, укрываю пледом. Сажусь за рабочий стол, посматриваю в мониторы, но мой взгляд постоянно возвращается к ней. К черту работу! Мне надо отвезти малышку домой в теплую кроватку. Встаю из-за стола. Подхожу к ней, она так сладко спит: ее прекрасные губы чуть приоткрыты, ресницы немного подрагивают во сне. Она хмурит бровки, что-то бормочет. Прислушиваюсь, пытаясь разобрать ее слова. Улавливаю только слово «люблю», потом опять что-то невнятное. И вдруг Лиза резко и громко произносит имя Марк.
Зажмуриваю глаза, трясу головой. Чувствую себя так, как будто на меня вылили ушат ледяной воды и одновременно всадили нож в грудь. Рана начинает кровоточить. Сжимаю кулаки, возвращаюсь назад к столу. Сажусь в кресло, прикуриваю сигарету. Смотрю на Елизавету, которая продолжает сладко спать, ничего не подозревая о моих душевных муках. Хочется кричать и разнести в кабинете все к чертовой матери! Это и есть бессилие перед самим собой.
Мысли путаются в голове, я не могу прийти в себя. Ее слова во сне становятся моим адом. Я знал! Она сама сказала, что не сможет полюбить меня. Она любит своего мертвого мужа. С кем я пытаюсь бороться? С мертвецом, который живее всех живых, потому что живет в ее душе? Я даже морду не могу ему набить. Вырвать, забрать у него мою девочку! И это самый сильный соперник – он просто недосягаем. Если бы я мог, оживил бы его лишь для того, чтобы доказать ему, что она моя. Моя! Моя, черт побери! И меня рвет на части от бессилия. В моей душе бушует буря, ураган эмоций. Я добиваю себя своими же мыслями. Марк, вашу мать! Призрак из прошлого моей Елизаветы. МОЕЙ! Хочется кричать во всю глотку, чтобы он услышал меня.
Раньше я хотел просто ее тело, и я его без труда получил. Потом я хотел, чтобы она просто позволила себя любить и не отталкивала меня. Она позволила. Но теперь мне этого мало. Я хочу все. Всю ее, до последней капли! Хочу ее душу! Ее безграничную, преданную любовь! Хочется подойти к ней, встряхнуть, заставить смотреть мне в глаза и кричать: «Очнись! Проснись, живи настоящим! Отпусти своего призрака! Его больше нет! А я есть! Я буду любить тебя! Буду любить больше, чем он. Ты МОЯ! Осознай это!» Но моя ли она? Похоже, это только мой вымысел, фантазия, в которой я сам себя убедил и сам себе поверил.
***
Елизавета
Сегодня двадцать пятое декабря. Свадьба Ксении и Алексея. День, в который я должна радоваться за моих друзей. И я радуюсь, по-своему. Моя радость – она печальная, грустная и пропитана тоской. Светлая грусть. Как бы я хотела в этот день не вспоминать свою свадьбу, но у меня ничего не выходит. Я помню этот день, как будто он был вчера. Помню каждую его минуту, я даже ощущаю запахи того дня. Помню все свои эмоции и чувства. Нет, мне не хочется плакать и биться в истерике, не хочется никуда бежать. Меня просто съедает тоска. Пытаюсь сама себе улыбнуться в зеркало. Губы улыбаются, но глаза наполнены печалью. Наношу макияж, пытаясь нарисовать маску счастья. Мои друзья в такой счастливый для них день не должны видеть печаль в моих глазах. Осматриваю себя в зеркало. На мне воздушное платье светло-сиреневого цвета, с высокой талией и широкой юбкой, струящейся до пола. Собираю волосы наверх, выпуская несколько прядей, которые ложатся на мои плечи. Глубоко вдыхаю. Вот и все, я готова.
Слышу звонок домофона. Это Роберт. Я специально позвала его с собой. Без него я просто не выдержу на этой свадьбе. Знаю точно, он поможет мне избавиться от навязчивых мыслей в моей голове. Открываю замки на двери, прохожу в комнату, надеваю туфли. На улице снег, но до машины идти один метр, и дорожки возле моего подъезда расчищены. Ну и потом, я не подружка невесты. После ЗАГСА я сразу поеду к себе в кафе контролировать подготовку банкета. Сегодня мое кафе закрыто для других посетителей. Я буквально настояла, чтобы Ксюха проводила свою свадьбу у меня. Это лишь малая доля того, что я могу для них сделать.
Слышу звук открывающейся двери, шаги, которые приближаются ко мне. Застываю на месте, никак не могу привыкнуть к его присутствию в моей жизни. При каждой нашей встрече мое сердце набирает обороты и готово выскочить из груди. Не могу привыкнуть к его запаху, который я вдыхаю, как наркоманка, и не могу им насытиться. Не могу привыкнуть к его касаниям, грубым и нежным ласкам, от которых моя кожа постоянно горит огнем.
Вчера Роберт буквально ошарашил меня новостью, что после новогодних праздников станет полностью свободным человеком. Хотя его слова звучали по-другому. Он сказал: «Я исправлю ошибку в моем паспорте». Похоже, он всегда считал себя свободным человеком. Но суть в другом. В том, что эта новость меня не обрадовала. Я даже не подозревала, что меня устроит роль любовницы. Вот разведется он, и что потом? Что будет с нами? И эта мысль меня ужасала. А еще меня преследовала навязчивая идея, что за мной следят. Я чувствовала это. Стала замечать две машины, они менялись, но каждый день то одна, то другая преследовала меня. Возле моего кафе, возле дома, магазина. Я не видела их, только в присутствии Роберта. Похоже, паранойя прогрессирует. Теперь у меня началась мания преследования!
Эти ненормальные мысли прерывает Роберт. Он молча подходит ко мне, и меня окутывает его запах – терпкий аромат мускуса и сандала, смешанный с нотками табака и мужского тела. Невероятный коктейль, заставляющий мое тело дрожать. Роберт проводит носом по моему затылку, вдыхая мой запах. Становится вплотную, не обнимает, просто прижимается своей грудью к моей спине. Я вижу его через зеркало, возле которого стою. На нем темно-синий, совсем не классический приталенный костюм, небрежно застегнутый на одну пуговицу. Неизменная белоснежная рубашка с высоким воротником. Большие часы с широким кожаным ремешком, пришедшие на смену его браслету. Браслету, который зачем-то лежит в моем шкафу, но он этого не знает.
– Ты готова? – вкрадчиво спрашивает он, прикусывая мочку моего уха. Целует чувствительное местечко за ухом, вызывая миллионы мурашек на моем теле.
– Да, – тихо отвечаю я.
– Тогда поехали быстрее, или мы рискуем не попасть на эту свадьбу.
– Почему? – не понимаю я.
– Потому что ты настолько прекрасна и сексуальна в этом платье, что мне хочется его снять и долго не выпускать тебя из постели. Похоже, эта свадьба станет для меня мучением. Не уверен, что не затащу тебя куда-нибудь в темный угол и не трахну, – в подтверждение своих слов он берет меня за талию и прижимает к себе. Я чувствую доказательство его желания. – Твоя подруга не обидится, если мы немного опоздаем, – говорит он мне в шею, обжигая своим горячим дыханием. Его рука медленно ползет по моей ноге, задирая длинную юбку.
– Нет, пожалуйста, – прошу я. – Мы не можем опоздать, – говорю, а сама откидываю голову ему на плечо, когда он прикусывает кожу на шее, тут же проводя языком в месте укуса. Роберт не обращает никакого внимания на мои протесты, разворачивая мою голову к себе за подбородок, незамедлительно пожирая мои губы, прикусывая и посасывая их. Но я собираю остатки своих сил, вырываюсь из его объятий, потому что чувствую, что еще пять минут этих сладких мучений – и мы действительно опоздаем на свадьбу. Очень надолго опоздаем. Ксюха и Леша не простят меня за это.
Выбегаю из комнаты в коридор, надеваю пальто и вылетаю из квартиры. Выхожу на улицу, жду Роберта у машины. Он неспешно выходит из подъезда, на его лице хищная улыбка, которая заставляет меня прикусывать губы.
– Ты нарушила правило, – вкрадчиво говорит он, открывая мне дверь. – Ты знаешь, что тебя ожидает вечером?
– Наказание? – хитро предполагаю я.
– Да. Наказание, – произносит он, растягивая буквы.
И вот мы в ЗАГСе. Слава богу, не опоздали. Все уже собрались: жених с невестой, родители с обеих сторон, друзья, коллеги. Мы ожидаем своей очереди. Смотрю на молодоженов: Леха очень счастлив, он светится, сияя обворожительной улыбкой. Крепко прижимает к себе свою невесту за талию, постоянно целует ее, то в щеку, то в открытые плечи. А вот Ксюшина улыбка натянута. Заметно, что она сильно нервничает. Наверное, все невесты нервничают перед свадьбой. Она просто прекрасна. Ее платье великолепного нежного персикового цвета. Ну, Ксения была не Ксенией, если бы выбрала платье белого цвета. Ксюша что-то шепчет Леше на ухо, оставляя его, подходит ко мне и уводит в туалет. Похоже, кому-то нужна моральная поддержка. В здешнем ЗАГСе туалет напоминает комнату невесты – здесь стоят большие зеркала в полный рост и мягкие пуфики. Подруга тут же открывает окно, вдыхает свежий воздух.
– Есть сигареты? – спрашивает она.
– Нет, откуда у меня они могут быть? Ты же знаешь, что я курю только в крайних случаях, – усмехаюсь я.
– Знаю, – нервно говорит она. – Может, мы поторопились? – неожиданно тихо произносит она, продолжая стоять у открытого окна.
Подхожу к ней, аккуратно обнимаю за плечи, чтобы не помять ее прекрасное платье, проверяю ее красивую замысловатую прическу с вплетением жемчужных шпилек. Фаты нет. Ксюха назвала фату пережитком прошлого.
– Ксюшечка, прекрати нервничать. Все будет хорошо. Все невесты сомневается и нервничают перед свадьбой. Это нормально. Просто глубоко дыши. Поверь мне, как только вас объявят мужем и женой, ты станешь самой счастливой женщиной на свете и будешь смеяться, вспоминая свои переживания.
– Правда? – как-то неуверенно спрашивает подруга.
– Правда. Поверь мне, я знаю, – поглаживаю ее по плечам. – И потом, вы уже давно живете вместе. Ведете себя как супруги. Вы любите друг друга. Так что сегодняшний день добавит тебе только штамп в паспорт. И завтра вы полетите в свое свадебное путешествие.
– Да. Хорошо. Ты права, – уже более уверенно говорит она, глубоко вдыхая. – Ты права. Это просто нервы. Оставь меня, пожалуйста, одну. Мне нужно собраться.
– Хорошо. Только не задерживайся, – целую ее в щеку, выхожу из туалета. Подхожу к Роберту, который тут же прижимает меня к себе.
– Тебе не кажется, что немного некрасиво так поступать со своей подругой? – вполне серьезно замечает он.
– Что? О чем ты говоришь? – не понимаю я.
– Своей красотой ты затмеваешь невесту. Это не совсем хорошо по отношению к твоей подруге, – шепчет он мне в ухо. Я закатываю глаза, ничего не отвечаю. Но на моем лице появляется улыбка. – Почему ты не подружка невесты?
