Наталья Сергеевна Волошина
Похищенная Любовь
Часть 54. Лишний повод опустить на землю всех шавок Ветрова.
Двери лифта разъехались в стороны, и Валентин выскочил на парковку. Прохладный весенний воздух слегка остудил его горящее лицо. Он остановился, в растерянности оглядываясь по сторонам.
– Тома!
Глупо кричать сейчас, но он попытался. Хоть какой–то выброс эмоций. Сзади маячил охранник, нервировал еще больше.
–Как ты мог ее упустить?
Валентин матерился и орал. Мужчина облокотился одной рукой о капот чьего–то автомобиля. Он тяжело дышал, потому что до этого бежал по лестнице. Гнев накатывал на него новой волной. Тома пропала в течение тридцати минут. Грёбанных полчаса. Ровно столько он разговаривал с поставщиком. Сначала ему пришла в голову мысль, что она злится и ушла. Но потом понял, что такое поведение не присуще Томе. Девушка никогда не делала спонтанных поступков, ни разу не пыталась играть на его чувствах. Или вообще играть. И когда его люди дважды прочесали зал, где проходил приём, холодное понимание накрыло его.
Был уверен, что за этим стоял Сергей. Как пощёчина, за пару дней до свадьбы, сделать из него посмешище. Появилось острое желание убить его. Мальчишке конец. Раздавит как крысу, и никто ему не помешает.
Позже они просмотрели камеры. Так как и Даневич предполагал, ее схватили у бара. Судя по тому, что Седой нёс на себе девушку, она находилась в обморочном состоянии. Действовал парень не сам, бритоголовый прикрывал его в зале, а третий ждал за рулём внедорожника. Последнее видео было снято на подземной стоянке. Номера машины не удалось пробить, значит они были фальшивыми. Он обратился к охраннику.
– У тебя ровно сорок минут, чтобы выяснить все про машину и этих троих, – голос Валентина сейчас сочился горечью и ядом.
Мужчина кивнул и удалился. А сам Даневич, минут десять сидел в полном шоке, тупо уставившись на монитор. Пытаясь осмыслить случившееся, не понимая, как такое могло произойти сейчас.
Чувствовал, что испытываю неописуемый прилив ярости. Если бы встретил сейчас этого мальчишку выстрелил ему в лоб, не колеблясь. Тамара принадлежала мне, это моя женщина, а значит моя собственность.
Он заявил об этом в уважаемом обществе, приведя девчонку туда. Поставив ее рядом с собой на равных в качестве будущей жены. Но и это было не самым болезненным ударом.
Еще раньше, проанализировав их союз и своё отношение к Тамаре, понял нехитрую истину. При любых обстоятельствах, не готов выкинуть девушку, просто отодвинуть, заменить другой.
Он видел ее безразличие, ее холодность по отношению к будущему мужу. И каждый раз Даневич с решительностью пытался завоевать ее интерес. И проигрывал эту битву. Это заводило. Валентин распалялся – она холодела и тем распаляла еще больше.
Первая женщина, с которой было не просто, и именно она подарила ощущение жизни и остроту восприятия. Чувства становились все более глубокими и пронизывающими, одуряющими.
Ловелас, который впервые влюбился. Что может быть смешнее. Его страсть привязывала его, а не ее.
Страсть доводила до безрассудства. Безумство, когда отодвигается важная встреча, ради того, чтобы удостовериться в своей власти над Томой. Удовлетворить своё желание просто увидеть её, ощутить тепло кожи под пальцами, насладиться ее видом. Глазами, губами, мягкими прядями волос.
А ведь женщины его круга, умеющие обольщать, знающие толк в чувственных удовольствиях не редкость. Каждая за пару минут способна довести до экстаза… Но не Даневича, знающего, что скрывают томные взгляды и сексуальные манеры. За мастерством – скрывается пустота, искусственность. Такие женщины дадут минимум, возьмут максимум.
Тома другая. Она чувственная, неискушённая и от того искренняя, и тем, более соблазнительная, чем самые разукрашенные, отшлифованные по последней моде дамы.
У него всю жизнь было чутье. На хорошие машины, удачные вложения, и в этот раз чутье не подводило насчёт девушки. Из неё бы вышла идеальная жена, влиятельного, далеко идущего бизнесмена.
Лицо перекосилось от злости, пальцы в кулаки сжались, до сегодняшнего дня все шло как надо. Еще пара дней и она стала законной женой. В конце концов он это заслужил, как и ее благодарность по отношению к себе.
Он надеялся, что ее скоро найдут. Был уверен в этом. Пацан же ничего из себя не представляет, без папиной крыши. Спустя сутки стало понятно, что его надежды не оправдались. Ее не нашли, несмотря на все усилия, ухищрения и зацепки. И Седой тоже не попадался. Его отец, молчал. Валентин места себе найти не мог.
Крутило от бессилия, обиды, непонимания, и даже страха за Тому. А может он боялся того, что она не захочет к нему, вернутся. Осталась одна надежда – Ветров.
Я проснулась в чужой квартире, но дискомфорта не было. Я выспалась, чувствовала себя отдохнувшей.
Почувствовала зверский аппетит, словно не ела три дня. Без никаких внутренних терзаний я выбрала в шкафу спортивную кофту седого. Одела ее вместо халата, и пошла на кухню. Первым делом вымыла вчерашнюю посуду, которую мы оставили на столе. Потом соорудила бутерброд и заварила чай. Когда эти нехитрые действия были закончены, я села у окна и сжала горячую чашку руками.
Мне нужно было подумать. Я не могла разобраться в собственных чувствах, но одно знала наверняка – я не хочу замуж, не хочу свадьбы, которая назначена через три дня. Наши отношения с Седым под большим знаком вопроса, но его я любила. Да.
Теперь я могла себе признаться, что это Любовь. Не романтичная, не трепетная, как в школьных романах. Она тёмная, глубокая и очень сильная. Иногда бог, а может быть какая – то другая высшая сила решает всё за нас. Может Седой заразил меня своими чувствами, своей болезнью, но я не могла сопротивляться этой внутренней потребности БЫТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ, ЖИТЬ.
Я не уверена, что хочу остаться с ним. Но мне было некуда пойти, в очередной раз … К Даневичу возвращаться означает добровольно запереть себя в браке с родным, но нелюбимым. Остаться с Седым … В моем понимании остаться невозможно. Я закрыла лицо руками. И вдруг решение пришло спонтанно.
Я должна поговорить с Валентином. Расставить все точки. Сказать, как есть и прекратить эту вражду. Что не могу выйти замуж. Я не хочу обижать. Принижать, но это голая правда. А Сергею объясню, что нет нужды меня скрывать, похищать.
Они не должны больше воевать друг с другом. И если Седой испытывает то, о чем говорил этой ночью, он позволит мне это. Такой поступок будет доказательством его чувств. На душе от этих мыслей стало легче, словно кирпич свалился. Резко накатило облегчение: острое звенящее чувство. Я хочу прекратить все то, что происходило с моей жизнью последние годы. Внутренне я сжалась, перебирая слова для объяснений. Уже чувствуя горечь от мучительных разговоров, которые я ненавидела и не умела говорить.
Мне было больно потерять Валентина. Как ДРУГА, близкого человека.
В ту секунду я это отчётливо понимала, что мне будет больно, если он больше не захочет меня видеть. Но я пойму. Я благодарна ему, он стал мне дорог, и это просто так не перечеркнуть. Не выкидывают людей из жизни за один день, только бездушные так поступают… Но, наверное, гораздо больнее для нас обоих окажется, если он решит давить на меня, чувством жалости, чувством долга. И ничего не измениться, я боялась, что противостояние между мужчинами продолжиться. Я стала ждать Сергея.
–Седой ты должен понимать. Ветров высказал свое мнение.
– Мне похуй его мнение.
Богомаз усмехнулся едва заметно, но его глаза выдавали порцию невиданного веселья.
–Ты же знал, что Даневич всем объявил о предстоящей свадьбе. –Он хоть и фраер, но плотно ходит под Ветровым и не спустит тебе такого унижения.
–И что? Мои личные проблемы как–то влияют на наши дела?
Наверное, ярость в моих глазах была слишком красноречива. Мужчина сразу протянул ладонь в примирительном жесте.
– Твоя баба, твои проблемы. –Просто нам внутри эти вопросы тоже нужно перетереть, как считаешь?
Я кивнул соглашаясь.
–Вчера Ветров поднял своих людей. –У них наводка на твою персону. –Но про хату никто не знает. –Пока.
– Хата нигде не всплывала, ее вычислить будет трудно. –Если никто из своих не сдаст. –А если сдаст…
Я умолк и вопросительно взглянул на Богомаза, который с задумчивым видом изучал стейк на наличие прожарки.
– Мы крыс не держим.
Главный это сказал тихо, с лёгким нажимом, разрезая острым ножом мясо. Но все же мужские глаза прищурились, в задумчивости.
– Короче Седой, мы тебя поддержим. Вызвали сегодня, чтобы предупредить, так что держи ухо востро.
До этого Гурам молчал, сидя в сторонке.
– Как по мне, то лишний повод опустить на землю всех шавок Ветрова. Хотим забираем, хотим трахаем.
Хохотнул черноволосый, опустошая рюмку до дна
Я никак не прокомментировал последнюю реплику. Просто сильнее сжал зубы. Где–то там Тома сейчас проснулась и наверняка завтракает, уверен вспоминает нашу вчерашнюю встречу. От этих мыслей на душе становилось тепло и светло.
Часть 55. Я не выживу без тебя.
На часах перевалило за полдень, только тогда скрипнула входная дверь.
Я не встала с дивана, никак не проявила свою заинтересованность возвращением Сергея. Вот уже несколько часов я смотрела фильмы подкабальному. Потому что ничего другого не придумала. Интернета не было. Точнее он был, но я не знала пароль. Я слышала, как Седой разувается в коридоре. Шуршит целлофаном на кухне. Наверное, перекладывает еду в холодильник. Через минуту с двумя большими пакетами он зашёл в спальню. Оставил их на кровати. Сам достал сменную одежду из шкафа и направился в ванную.
За прикрытыми дверями я слышала, как льётся вода. Представила Седого, обнажённого под душем, щеки стали горячими. Попыталась откинуть предательские мысли. Но никак не удавалось, перед глазами стоял образ его сильного тела, пахнущее мылом, прижимающее меня к постели и подчиняя себе. Я мысленно призвала себя к благоразумию, пытаясь вникнуть в сюжет фильма.
Наконец парень вышел из душа, одетый в серую футболку и в трусы боксёрки того же серого оттенка. Видимо вытерся на скорую руку, и поэтому его одежда прилипла к влажному телу, обрисовывая крепкие ягодицы, мышцы груди, и торса. На шее блестели несколько капель воды придавая его образу налёт неописуемой сексуальности.
Краем глаза следя за его движениями, фигурой, мне захотелось, ощутить твёрдость его мышц под своими ладонями. И тут же стало стыдно за свои мысли и фантазии. Вчера еще ненавидела, не знала, что предпринять, а сейчас хочу прикосновений его рук на своём теле.
Страшно было признаться себе, что, сидя на диване, только от наблюдений за его движениями я возбудилась. Словно парень уже прикоснулся ко мне. Стало неловко. Я сняла одеяло и направилась в ванную. Он меня игнорирует, и я тоже буду придерживаться этой тактике. Как только пальцы ног коснулись порога, сильные мужские руки легли на мою талию, разворачивая к себе. Прижимая к распаренному, тёплому телу.
– Неужели не хочешь хотя бы поздороваться?
Он прижался губами к виску. Но руки, руки блуждали по всему телу. Прижимая за шею к себе, заставляя задыхаться от его запаха.
– Привет.
Голос конкретно сел, от возбуждения, а не от страха. Я, конечно, боялась. Боялась, что он вычислит этот пожар в моих глазах. Я же полдня настраивалась на серьёзный разговор с ним. А в итоге плавлюсь как масло на солнце.
–Посмотри, что я тебе привёз, – Почти выдохнул в ухо, и кивнул на пакеты.
– Хорошо.
Я пыталась держать невозмутимое выражение лица, хотя кажется это у меня плохо получалось.
– Скучал по тебе. – Он шумно вздохнул над моей макушкой и тут же отпустил.
А у меня внутри появилось разочарование, недосказанность. Хотелось снова подставиться под его руки.
Но я начала с усиленным вниманием рассматривать покупки. Тут был светлый спортивный костюм, гольф, юбка, свитшот, кроссовки и балетки точно моего размера. Две футболки. Носки, нижнее белье, колготы и чулки. В другом пакете набор всего что нужно девушке. Крем для лица и рук, бритвенный станок, ежедневные прокладки, шампунь, маска для волос, щипчики для бровей. И даже маникюрный набор.
Я и забыла, насколько Сергей меня изучил.
– И еще одно, он вышел в коридор и вернулся со свёртком. – в нем оказался скетчбук с линовкой, шариковые ручки, линиры и карандаши.
Я покраснела, начиная улыбаться, совершенно рефлекторно поддалась желанию и прошлась ладонями по плотным листам. Испытывая желание тут же сделать первый эскиз.
Очнувшись, я с недоумением, удивлением посмотрела на Сергея.
–Не спрашивай, Продавец сказал, что это штука самое удобное для рисования, он на минутку замолк, видимо вспоминая, и продолжил, – трёхмерных объектов.
Он всматривался в моё лицо, словно ища на нем мои чувства.
Я покраснела сильно, и от этого взгляда, и от чувства благодарности, и от восторга. Это был коктейль ощущений, который выбивал почву из–под ног. Господи, что со мной творится.
Я отвернулась, перебирая, складывая вещи, и тут вспомнила, что даже спасибо не сказала. Избегая смотреть на него, негромко сказала.
–Спасибо, Серёжа. Мне очень приятно.
Черты Седого смягчились, взгляд стал светлым и тёплым. Очевидно, планируя меня добить, слегка наклонился. Его дыхание защекотало мне ухо, когда он доверительным тоном он прошептал
–Пойдём на кухню. Мне срочно нужна еда.
Отстранившись, он улыбнулся. Я хотела с ним поговорить. Честно настраивала себя на разговор. Но пока мы готовили еду, жарили мясо, нарезали овощи, говорить было неудобно, особенно на такую серьёзную тему. Потом было вино, и Седой мне рассказывал о замечательном фильме, который посмотрел. О нелёгком выборе в магазине, смешном продавце в отделе канцтоваров. Я не решалась перебить его. Даже удивительно, что всегда молчаливый, он сегодня и слова не давал мне вставить.
Потом вымыв посуду, мы переместились к телеку смотреть фильм. Прошло больше половины фильма, мы допили вино и сидели рядышком. Я вздрогнула, когда рука до этого свободно лежавшая на спинке кровати вдруг переместилась, превратилась в объятие.
– Тома… девочка, – зашептал Седой, практически в губы, но всё ещё не касаясь. И может быть именно поэтому, что он не касался, у меня внизу стало все ныть.
–Скучал по тебе целый день. Он приблизился к моему лицу, а я часто заморгала, понимая…
– Расслабься. –Я ничего не делаю. –Только… вот … поцелую.
Губы накрыли мои, скользнули, раскрывая, чтобы соприкоснуться с языком, но не давая толком понять и опробовать.
– Просто поцелую. –Ничего не будет, – пообещал Сергей, отстраняясь, пока я туши
ла пожар внутри, пытаясь анализировать. – Расслабься, маленькая.
Губы вернулись на место, забирая, подчиняя. И лишь сообразив, что в момент секундного отстранения он накрыл мою грудь ладонью. Но говорить, перечить, я уже не могла. Я ничего уже не могла, потому что это было нереально, волшебно. Ладонь скользнула в пространство живота, потом ниже. Всё на что меня хватило это стонать в рот Сергея, пока он, не прерываясь ни на секунду, ласкал меня пальцами, ладонью. Одновременно сильно целуя шею, прижимая к себе, впечатывая моё мягкое тело в свои стальные мышцы. Его жаркий шёпот мутил моё сознание хуже вина.
–Красивая, сладенькая девочка…
Уверенно и в то же время трепетно, он ласкал меня все быстрее.
– Кончи для меня, маленькая…
Именно это чувство. Ощущение, чужой нежности, бережности. Оно кажется, подкосило меня окончательно. Потому, что, потянувшись к Седому навстречу я инстинктивно обняла его, перебирая судорожно пальцами его колючий затылок, крепкую шею. Ощущая под своими ладонями, широченные плечи, бугры мышц, сильные предплечья способные свернуть косяк.
Сергей оторвался, вскинул голову, смотря так, как, наверное, на меня не смотрел ещё никто. Как описать глаза, сияющие любовью и смутной нежностью? В светлых глазах, словно отобразилось солнце. И этим солнцем была я?
– Я люблю тебя…
Он накрыл мои губы своим ртом, завладевая им безраздельно. Сергей заполнял меня собой со всех сторон, и в какой – то миг, я поняла, что улетаю от желания плакать или смеяться, или умолять или молиться ему… Я просто задохнулась, от своих ощущений. И когда моё сознание рассыпалось на миллион осколков, и мир потерялся в ощущениях, влажных прикосновениях, запахе мыла и моих стонах.
Вот сейчас я чётко осознала, что Седой – это мой мир.
Когда я открыла глаза, то уже лежала рядом с Сергеем. Он пальцами убрал мои пряди волос.
Смотрел так…что даже если Седой для меня всего лишь мир, то, наверное, я для него – целая вселенная. Потому что нельзя так смотреть на человека, которого просто любишь.
И я уплыла, как воздушный змей, отдающий ветру свой последний полет, позволяя Седому, забираясь пальцами до ключиц, груди, выцеловывать у горла, обводить языком плечи, живот, бедра. Мужские губы оставляли влажные дорожки по всему телу, мужским пальцы гладили каждый участок моего тела. А я тихо постанывала от удовольствия, поощряя его поглаживаниями, умоляя сама, не зная о чём.
–Я хочу тебя…
Эти слова долетели словно из тумана.
– Тома… – повторил снова, умоляюще.
Я кивнула, изъясняясь жестами, потому что сил говорить просто не было.
И он задвигался, заполняя меня собой до краёв. Как Бог, двигался, вырисовывая бёдрами замысловатые узоры, размашисто вбивая меня в кровать, отстраняясь, с силой входя снова, заставляя стонать и выгибаться от каждого движения, подаваться навстречу.
И мы растворились друг в друге, каждый растворяя себя в другом. Как будто сейчас совершенное мгновение счастья. Мгновение, которое нельзя выразить словами. В котором можно лишь задохнуться от полноты момента. Мы лежали без сил, и Седой прижимал мою макушку к своей щеке. Поглаживая большим пальцем скулу.
– Тома, – вполголоса позвал Седой.
Я развернула своё лицо к нему.
–Ты, наверное, хочешь поговорить.
Как он понял, как догадался, прочитал мои намеренья – не было ответа. Словно он обладал силой чувствовать и считывать меня. Как открытую книгу. И его разговоры за ужином, его трепетные ласки все это, чтобы отвлечь меня от ненужных мыслей.
Сергей хотел заставить меня сконцентрироваться на нас, на наших чувствах. Показать любовь, которую я отказывалась принимать, признавать. Окунуть меня в этот вихрь эмоций, безжалостно разбивая все мои терзания, сомнения об скалу нашей страсти. Нашей одержимости друг другом. Я глубоко вздохнула.
–Да, хотела. Про нас, про Валентина, свадьбу…
Седой вздрогнул, я ощутила его дрожь. Но свои объятья парень не разжал, не давая мне встать или отвернуться. Прижимая к себе сильными руками.
Внезапно я поняла, что это страх. Страх, услышать о моей любви к другому, о возможности выбора между ним и… Он боится моих слов и боится своей реакции на них. И не словами, руками, прижимая к себе, умолял, пытался достучаться в моё сознание. Что вот я, рядом, ты меня любишь и должна наконец–то подтвердить свои чувства. Он вкладывал свою невидимую боль, в металлический зажим, которым сейчас притягивал моё тело к себе.
Тишина звонкая, и одновременно оглушающая, слышно каждый наш вздох. Словно и дышим мы одновременно.
– Серёжа, я тебя люблю.
Я накрыла своей ладонью мужскую. Поглаживая. Пытаясь передать своё чувство ему.
–Я хочу быть рядом с тобой.
Сергей провёл кистью по моему лицу, убирая волосы со лба, и перевернул к себе зарываясь в основание шеи. И сжал меня до хруста.
– Успокой меня, – попросил он отчаянно. – Успокой, пожалуйста. –Поцелуй, меня, Тома.
– Ты мне двинуться не даёшь, Серёжа. Отпусти, хоть чу чуть.
– Не могу! – Он выдохнул в основание плеча. И мне показалось, что он дрожит.
– Тома, не уходи, не отворачивайся от меня. Я не выживу без тебя…
А я прижала его к себе, судорожно стискивая, обхватывая руками. Теперь уже я обнимала мужчину, укачивала, как ребёнка, целовала, гладила.
–Не уйду, Серёжа.
Путь к любви оказался тернист, но, когда понимаешь, что любишь, всем своим существом, восприятие мира меняется.
Меня захлестнула нежность, и боль, и обида исчезла, растворившись в этом открывшемся изнутри источнике нового, пока ещё неисследованного чувства.
Девочка превратилась в женщину, рядом с которой был ее мужчина.
– Но как мы будем дальше? – спросила.
Мы смотрели друг на друга, а внутри у нас, наверное, что – то родилось. Или родилось у меня, стойкое понимание, уверенность в тех словах, которые я впервые произнесла по своей воле, по собственному желанию. Словно открылась потайная дверца, в которой множество всего скрывалось до сегодняшнего дня.
– Да вот как то так. Без драматизма, – Рот Седого искривился в жёсткую линию, но затем она смягчилась. – Просто будем Тома.
От автора: Вы у меня самые лучшие! Спасибо всем моим читателям, за искреннюю поддержку, звёздочки и даже награды!
Мне хочется поблагодарить всех читателей, которые поддерживали и вдохновляли меня. Это мой первый роман о любви, и безумно приятно, что вы мне дарили свои звёздочки, награды, репосты и комментарии.
История продолжается. По силам ли героям преодолеть препятствия, с которыми им суждено столкнуться? Все это расскажет Книга вторая.
