Натали Р.
Враг моего врага. «Ийон Тихий»
– Смена цели, – распорядился адмирал. – Догоняем и перехватываем «Ийон Тихий».
Хоть на это-то пяти эсминцев, оставшихся от восьми, хватит?
Он чувствовал, что невольно кривит душой. Не от восьми, нет. От восемнадцати. Двенадцать кораблей было в начале войны под командованием Ена Пирана, еще шесть находились в королевском резерве. С тех пор, как судьба столкнула его с Мрланком Селдхреди и Йозефом Гржельчиком, он только и делал, что терял корабли. Пора положить этому конец!
– Нас преследуют пять гъдеанских эсминцев, – сообщил отдел наблюдения.
Йозеф выругался.
– Принц, прокол готов?
– Пятьдесят шесть процентов.
– Усилить дефлекторы! До выхода этих уродов на дистанцию огня с курса не сходим.
Сердце билось часто-часто, холодный пот сочился сквозь поры, но это не от страха и не от волнения. Всего лишь плата за ясную голову, четкое зрение, легкость в теле. За отсутствие боли. Йозеф привык к тому, что у него постоянно что-то болит. В последние дни – все. Не чувствовать боли на удивление приятно! Невзирая на побочные эффекты.
Гъдеане начали стрелять. Все мимо: слишком уж далеко. Но залпы понемногу приближались, обретали силу.
Гржельчик посмотрел на стажера. Принц молча держал курс. С виду спокойный, лишь самую чуточку скованный. Должно быть, парню не по себе, но жаловаться не станет. Везет же некоторым родителям с детьми!.. а детям – с родителями.
– Все будет хорошо, Фархад.
Стажер покосился на него. Ничего не сказал: возражать, демонстрируя пессимизм, глупо, соглашаться еще глупее – жизнь непредсказуема.
– Не веришь? Зря. Я не сумасшедший. До умственной деградации я не доживу просто. «Ийон» прорвется – я знаю, о чем говорю. И твоя стажировка закончится.
– Но срок еще не…
– Я уже вижу, что ты собой представляешь. Какой смысл ждать? В новом рейде у «Ийона» будет новый капитан. Хочешь начать все сначала? Пока мое мнение что-то значит, и я могу решать, я приму решение, касающееся тебя, – он заговорил твердым, официальным тоном: – Фархад ибн-Саллах аль-Саид. Я, Йозеф Гржельчик, капитан первого ранга, командир ГС-крейсера Земли «Ийон Тихий», подтверждаю вашу квалификацию пилота. Предлагаю вам войти в экипаж «Ийона Тихого» на постоянных основаниях.
Фархад сглотнул.
– Спасибо, капитан. Я… почту за честь.
– Вот и отлично, – кивнул он, снова став самим собой, без позы и пафоса.
Залп эсминца просвистел совсем рядом. Гржельчик подмигнул молодому пилоту:
– А теперь – последний мастер-класс.
И резко включил правый ускоритель. Гравикомпенсаторы жалобно загудели, не справляясь. Корабль кинуло влево, все, что не было закреплено, и всех, кто не был пристегнут – вправо. Гъдеанин промахнулся; другой, быстро переведя прицел, чуть не угодил в своего же.
– Не ждем команды, – приказал Йозеф стрелкам. – Как только сможете зафиксировать цель – поражайте.
Новый рывок. Сверкание лазеров, и корабль снова уходит из чужих прицелов. Фархад отметил, как экономно Гржельчик пользуется ускорителями. Секунда-другая, не более, а каков эффект! Признаться, Фархад опасался, что наркотик подействует на капитана растормаживающе. Нездоровое веселье, неспособность трезво оценивать ситуацию, бесшабашная храбрость, безудержный кураж – всякое бывает. Но нет, Гржельчик контролировал себя полностью. Ни одного лишнего движения и ни одного лишнего грамма топлива. Невольное напряжение оставило юношу. Он мог только восхищенно глядеть на голограмму, отображающую замысловатую траекторию «Ийона» и тщетные старания вражеских эсминцев хоть куда-то попасть. Он, Фархад, так ни за что не сумел бы. Да что там – ни один из инструкторов Академии так не умел.
Вспышка позади – попадание турболазеров «Ийона Тихого» разнесло «Малиновому» несколько ускорителей. Эсминец безнадежно отстал от собратьев, но те упорно преследовали крейсер, лупя из всех орудий.
– Какого шайтана они вообще за нами увязались?
Фархад мог понять, почему гъдеане бросили угодивших под пресс симелинцев – хотя одобрения это у него не вызывало. Но ради чего, благополучно выйдя из проигранного боя, тут же нарываться на новый? Тем более – с кораблем, который уходит от Нлакиса?
Гржельчик, не поворачиваясь от пульта, усмехнулся:
– Просто Ен Пиран очень меня любит. Так любит, что прямо-таки изнемогает от желания. И не может понять очевидного: рядом со мной он – не мужик. Как дела с проколом, Принц?
– Восемьдесят пять процентов.
А дадут ли гъдеане лечь на курс? Фархад усомнился. Пусть они не в состоянии причинить вред виртуозно уворачивающемуся «Ийону», их преследование не позволит выровнять траекторию и уйти в прокол. А Гржельчик торопится. Фархад слышал его разговор с Землей. Нарушить приказ – безумие, но дочке капитана он даже слегка позавидовал. Отец так ее любит, что махнул на распоряжения командования рукой, чтобы быть рядом с ней в тяжелый момент. Вот интересно, мать решилась бы ради него, Фархада… не нарушить приказ, конечно – кто ей посмеет приказывать? – а, скажем, забыть на пару минут о политике? Совершить взбалмошный поступок, зная наверняка, что его осудят? Да или нет? Не поймешь, пока не проверишь, но лучше уж не проверять.
– Эти суки когда-нибудь с хвоста слезут?
Гъдеане начали раздражать Гржельчика. Скоро будет рассчитан прокол, а дальше? Как только «Ийон» перестанет маневрировать, по нему ударят со всех сторон. Дать всю энергию на дефлекторы – не останется на ГС-привод.
– Да чтоб тебя перекорежило! – выругался Йозеф.
– Новый корабль в зоне обстрела! – закричал кто-то из отдела наблюдения.
Из ниоткуда вдруг возникла какая-то хреновина, отблескивающая в зеленых лучах светила Нлакиса, и стремительно пронеслась навстречу, охваченная голубоватым свечением торможения. Никто не успел среагировать, кроме Гржельчика, крутнувшего первый попавшийся тумблер. «Ийон Тихий», вновь завизжав гравикомпенсаторами, шарахнулся с пути хреновины, на бешеной скорости вломившейся в гъдеанский строй, разметав его. Что-то взорвалось, залив экраны ослепительным сиянием, брызнули во все стороны капли металла, на глазах превращающиеся в пар. «Синий» отшвырнуло прочь, стесав боковой модуль, как и не было. Лишь чуть-чуть изменив курс от столкновения и потеряв какие-то части, хреновина умчалась в звездную даль.
– Что это было? – ошарашенно спросил у пространства Йозеф.
– Тип корабля определить не удалось, – отозвался аналитический отдел. – Не успели, – покаялся аналитик. – Но это не ГС-корабль, точно. У него фотонный разгонник. Был, – уточнил он. – До столкновения.
Гъдеанам было уже не до преследования. «Бирюзовый» взорвался, «Малиновый» безнадежно отстал, «Черный» и «Коричневый» крутились вокруг пострадавшего «Синего».
– Этот летучий голландец появился как нельзя более вовремя, – заметил Гржельчик. – Как придем к Земле, выпейте за него, раз уж мне нельзя.
– Расчет прокола готов, – доложил Фархад.
– Поехали, – капитан сдвинул рычаг до упора, и энергия щедро хлынула в ГС-привод.
Противоперегрузочные кресла немного смягчили удар, но ремни врезались в тело даже сквозь пассивную защиту, зубы лязгнули друг о друга и стали крошиться. Ихер Сим ощутил во рту вкус крови, и его чуть не стошнило – он же не шитанн, в самом деле.
– Сотня червей могильных! – взревел Ччайкар. Старик обычно был сух и сдержан, и Ихер Сим, не ожидавший столь бурного проявления негативных эмоций, вздрогнул. – Мы потеряли фотонный разгонник.
Ихер Сим прикрыл глаза. Это конец. Они лишились последнего двигателя. Теперь то, что осталось от «Райской звезды» – консервная банка, да и только.
– Милый, с тобой все нормально? – заботливый голос Цхтама.
Молодой гъдеанин мысленно желал постылому старпому провалиться в какой-нибудь неожиданно открывшийся люк. Но сейчас его спокойная, в контраст капитану Ччайкару, речь и твердая рука, легшая на плечо, вселили надежду.
– Да, я в порядке, – промямлил он, открыв глаза. – А что случилось?
– Мы в кого-то врезались, – процедил Ччайкар. – Знаешь, кто это, Сим? Глянь запись.
Ихер Сим отстегнулся, неуверенно поднялся с кресла. Мышцы побаливали. Он послушно подошел и, встав рядом с пультом, посмотрел на экраны.
– Гъдеанские эсминцы, – тут же узнал он. – А вон то – крейсер Земли. Вы можете получить от землян помощь! Свяжитесь с ними, господин Ччайкар.
– Крейсер куда-то делся, – хрустнул кулаком тот. – Превратился в радужное пятно и исчез, как не было.
– О, – понял Ихер Сим. – Это прокол. Гиперсветовой переход. А что гъдеане?
– Гъдеане остались, – Ччайкар бросил хмурый взгляд на нижний экран. Точки гъдеанских эсминцев уже растаяли где-то позади, но сканер еще отслеживал излучение их двигателей. – Вызывать их я не буду. Прошлая наша встреча мне не понравилась, – он болезненно скривился. – А нынешняя наверняка не понравилась им.
Цхтам подмигнул:
– Один из кораблей Гъде после столкновения взорвался, другой сильно поврежден.
Ихер Сим опустил глаза. Хорошее настроение старпома было ему понятно, но сам он не мог разделить его радость от урона, нанесенного Гъде. А ведь и капитан мрачнее тучи.
– Господин Ччайкар не рад, – заметил он.
Цхтам хмыкнул.
– Как мило с твоей стороны обратить на это внимание. Господин Ччайкар – капитан этой жестянки, и ему, знаешь ли, неприятно потерять последнюю возможность маневрировать.
– А вы-то чем довольны, господин Цхтам? – поинтересовался гъдеанин.
– Сладкий, мы ведь живем уже гораздо дольше, чем могли бы, разве нет? – старпом ласково потрепал его по щеке. Ихер Сим уже привык, не стал отшатываться. Шитанн забавляло, если его пугали прикосновения. – Это не значит, что я не желаю больше жить. Но в моей душе мир, и я благодарен судьбе. В твоих силах, сладенький, – он заговорщически наклонился к гъдеанину и зашептал, касаясь уха холодными губами, – слегка расшевелить капитана Ччайкара. Давай, помоги ему. Он стар, но ему тоже нужна кровь. Иногда. Сейчас бы очень пригодилась, – Цхтам улыбнулся; Ихер Сим попятился, но он удержал его за руку. – Подними старику тонус. Подойди к нему, обними нежно, подставь шею…
– Я не хочу, – пролепетал Ихер Сим.
– А я тебя не спрашиваю, – шепнул Цхтам, не меняя тона, и легонько подтолкнул его по направлению к угрюмо застывшему в кресле Ччайкару. – Делай, что говорю.
Голограмма главнокомандующего выглядела виновато.
– Они вступили в бой первыми, не дожидаясь, пока выйдет срок.
– Они – это гъдеане? – уточнила Салима.
– Нет, – он понурил голову. – Они – это эскадра под командованием Гржельчика.
– Тогда следовало сказать «мы».
Максимилиансен скрежетнул зубами. Он не хотел говорить «мы». «Мы» предполагает «и я тоже», а от сумасбродств Гржельчика он желал решительно отмежеваться.
– Что с тсетианским кораблем? – спросила Салима. – Взорван? Или Ен Пиран снимает очередное кино с участием экипажа?
– «БМ-65» ушел к поверхности Нлакиса. Крейсеры уничтожили двух его конвоиров, а он, отключив блокировки, подбил третьего и выскользнул из клещей.
– Прекрасно, – она кивнула. – Докладывайте дальше, Ларс. Чем закончилось сражение?
– Победой.
– Ларс, выражайтесь четче, вы же военный, – упрекнула она его. – Кто победил? Мы?
– Эскадра Гржельчика.
– И это хорошая весть, – она снова кивнула. – Что вы гримасничаете, Ларс, будто вас геморрой мучает? Победа обошлась дорого? Каковы наши потери?
– Э… – он запнулся. – У нас нет потерь, Салима. У трех крейсеров пострадали ходовая часть и внешнее оборудование, и еще у одного неполадки с ГС-приводом, остальное – мелочи.
– Погибшие?
– Никто не погиб. Несколько раненых и обожженных – бой есть бой, – старичок развел руками.
Салима задумчиво прошлась туда-сюда перед голокамерами, скрестив руки на груди, остановилась, пытливо взглянула на Максимилиансена:
– Чистая победа. Интересы Тсеты не пострадали. Что-то я в толк не возьму, Ларс: чем вы в таком случае недовольны?
Дед раздраженно фыркнул.
– Мерзавец Гржельчик!
Она подняла бровь:
– Выиграл эту битву, не так ли?
Дедуля засопел.
– Он нарушил ваш приказ, Салима! Ввязался в бой без разрешения, с бухты-барахты! Он игнорирует субординацию, творит, что хочет, подвергает ход операции ненужному риску… Попадись он мне в руки – шею сверну!
Она снисходительно покивала.
– Разумеется, Ларс. А после жду вас с подробным докладом. Вместе с капитаном Гржельчиком, конечно.
Салима щелкнула кнопкой пульта, и голограмма погасла.
– Как я погляжу, Ларс, Гржельчика вы любите не больше, чем Шварца, – цокнула она языком. – Любопытно, его-то за что?
Обернись бой неудачей, обвинить в этом Гржельчика было бы естественно. Она непременно поддержала бы негодование Ларса, а может, и выдала бы Гржельчика тсетианам, если бы те потребовали ответа за «БМ-65». Но победителей не судят. Раз он выиграл бой без потерь, нарушив приказ, значит, он слишком хорош, чтобы прозябать среди тех, кто вынужден исполнять чужие приказы. Может, здесь и кроется причина неприязни Максимилиансена? Старый волк видит в Гржельчике соперника, опасается, что тот спихнет его со скалы вожака. Причем явно с недавних пор. Раньше дед отзывался о своем подчиненном исключительно хорошо, превозносил как лучшего пилота и вообще толкового капитана, защищал заранее от любых возможных нападок. А теперь – будто черная кошка меж ними пробежала.
Но с этой проблемой справляться им самим. Ларсу следует понять, что он не вечен, а флоту Земли нужен главнокомандующий. А Гржельчик должен суметь наладить отношения с начальством, доказать, что ума у него хватает не только на сражения. Будущему главнокомандующему надо знать, что не все решается в драке и противостоянии, где-то потребен и компромисс, и мирные переговоры. Салима очень надеялась, что у них будет на это время, прежде чем годы Ларса возьмут свое. В конце концов, здоровье у старика отличное.
Вот только не могла она предполагать, что это Гржельчику остро не хватает времени. По врачебным прогнозам, капитану не увидеть Рождества.
– Где? – заорало изображение главнокомандующего. – Где этот ублюдок?
– Вы имеете в виду Ена Пирана? – осторожно уточнил Андроникос.
– Где Гржельчик?
Андроникос Спатос, капитан «Мефа Аганна», стал командиром эскадры внезапно. День неожиданностей начался с того, что Гржельчик поднял корабли по тревоге, приказав вступить в бой, невзирая на распоряжение Центра сидеть и ждать. Потом – через какие-то полчаса – огорошил эскадру известием о своем уходе. А еще несколько минут спустя вызвал Спатоса и сказал:
– Принимайте эскадру. Ваша задача – не пускать оставшихся в живых гъдеанских отморозков и их приятелей к Нлакису. Хотите – уничтожьте их подчистую, хотите – разгоните к чертям. Думаю, вкупе с подошедшими четырьмя крейсерами вы справитесь с врагом и без меня.
– Капитан Гржельчик, смена командования в ходе боя – не лучшая затея, – возразил Андроникос. – Закончите сражение, которое начали, а потом уходите, куда вам нужно.
– Времени нет, – отрубил Гржельчик. – Желаю удачи.
«Ийон Тихий» вырвался из гущи схватки. Спатос не знал, зачем он покидает бой, просто подчинился, как велит устав. А теперь главнокомандующий на него орет.
– Не могу знать, – ответил он, молясь про себя, чтобы грозный Максимилиансен не счел его ответ издевательским. – Как только исход боя стал однозначен, капитан Гржельчик передал мне командование и увел свой крейсер.
– Куда, черт побери?
– Не могу знать, – повторил Спатос. – Он ушел с вектора 27-43-19, но…
Но прокол – вещь в себе. Прокол можно рассчитать для любого стабильного курса, и совершенно не обязательно, чтобы вектор был направлен в ту сторону, куда собираешься попасть.
Ларс зарычал и отключился. Нарушение приказа координатора чертовым Гржельчиком – ЧП, но увод крейсера в неизвестном направлении без разрешения и надлежащего доклада – просто катастрофа! За угон безобидного велосипеда и то можно в кутузку загреметь, а ведь крейсер – не велосипед! Вооружения на нем хватит, чтобы стереть в порошок какую-нибудь планету, не особо озабоченную орбитальной обороной. Что у свихнувшегося Гржельчика на уме, а?
У Земли с орбитальной обороной, слава Богу, все в порядке. Максимилиансен спешно проинструктировал контингент: во избежание неприятных неожиданностей считать «Ийон Тихий» вражеским кораблем и к планете не пропускать. Впрочем, он надеялся, что до этого не дойдет. Ведь у земли есть кусачий периметр и Шварц при нем, который клялся, что не пустит ни одну падлу. В чем другом, пожалуй, что и нет, но в этом Шварцу можно верить. Ларс срочно распорядился вызвать его по квантовой связи.
– Слушайте задачу, адмирал, – приказал он. – Крейсер «Ийон Тихий» задержать.
Вместо «есть» Шварц протянул:
– Нормально-о… Если вы забыли, командующий, напоминаю: ГС-крейсеры Земли имеют опознавательные коды, позволяющие им хреначить мимо моей станции, не тратя время на приветствия. И как я, по-вашему, его задержу?
Максимилиансен вполголоса выругался.
– Я прямо сейчас распоряжусь отключить его опознавательный код. Если «Ийон» пойдет к Земле, его выбросит у вас. Крейсер захватить, Гржельчика арестовать. Будет прорываться – бейте на поражение.
Шварц прищурился, отчего его бандитская физиономия стала уж вовсе пиратской.
– На поражение, значит… А ничего, что сын Салимы служит на «Ийоне»?
Ларс скрипнул зубами. Вот черт, забыл!
– Пра-ально, – Шварц демонстративно махнул рукой. – Хрен с ним, у нее еще один есть. Зато мальчики не передерутся за наследство, как удобно.
– Прекратите паясничать! – рявкнул Максимилиансен.
– А вы, командующий, прекратите истерить. Если Салима лично подтвердит ваш приказ, я его выполню. Но только в этом случае.
– Провинциальный олух! – взорвался старик. – Пока вы тут препираетесь, Гржельчик может натворить дел…
Шварц побарабанил по ручке кресла, глубокомысленно кивая.
– Например, выиграть еще одно сражение без вашего руководства. Точняк, обидно. В общем, так, командующий. Либо обоснование приказа и подтверждение высшей инстанции – либо на стол координатору ляжет рапорт, что вы пытались вовлечь меня в заговор с целью убить ее сына.
– Да вы с ума сошли! – дед аж задохнулся.
– Это вы с ума сошли, командующий. Выпейте какую-нибудь таблетку, прочищающую мозги, и посмотрите на вещи трезво.
– Господин главнокомандующий! – ожила связь с земной станцией наблюдения. – «Ийон Тихий» у Земли, на средней орбите.
– Черт!
Он отключил Шварца – адмирал, надо же! козел этакий! – и заорал уже по другому каналу:
– Сбить их! Нет! – чувства и здравый смысл путались, боролись между собой. – Не сбивать! Просто повредить как следует! Орудия… Не пускать его к Земле с работающими орудиями!
В тот момент Максимилиансен не отдавал себе отчет, что его приказы довольно бессвязны и маловыполнимы. Как это должны были интерпретировать командиры орбитальной обороны? Сбить все-таки или не сбить? И как можно не пустить «Ийон» к Земле, не сбив его? Это же не какой-нибудь эсминец, это крейсер!
К сожалению, кардинала рядом не было. Командующие реального и идеологического фронтов недолюбливали друг друга и избегали встреч, если обстоятельства это позволяли.
– В нас стреляют! – изумленно констатировал Фархад.
– А то я не вижу, – буркнул Гржельчик.
Земля не торопилась встречать своих героев хлебом-солью. Она встретила их огнем. Йозеф понимал, что залпы предупредительные, огонь на поражение не ведется. Пока. Но он передумал оставлять «Ийон» на орбите и спускаться вниз челноком. Нельзя бросать корабль, который так встречают.
– Считай посадку, Принц, – кинул он.
Перед глазами повисла темная пелена. Йозеф сжал веки и мотнул головой. Пелена исчезла.
– Нас вызывают с истребителя орбитальной обороны, – доложил связист.
Гржельчик молча кивнул.
– «Ийон Тихий», немедленно ложитесь на курс 50-42-97, отключите цепи управления орудиями и ждите. В случае неповиновения мы будем вынуждены стрелять!
Йозеф сморщился. Темная пелена вновь появилась, он сморгнул ее.
– Где там Клара? Кажется, мне нужен еще один укол.
– Вы не собираетесь подчиняться? – спросил Фархад. Не с упреком или испугом, скорее с нейтральным интересом. Молодец мальчик. Далеко пойдет, если переживет сегодняшний день.
– Прости, Принц. Не собираюсь.
Он продолжал вести корабль к Земле недрожащей рукой, игнорируя лазерные залпы.
– «Ийон Тихий», вы меня слышите? – надрывались динамики. – Курс 50-42-97! Ради Бога, не делайте глупостей!
– Кэп, что с вами? – Клара с чемоданчиком быстро прошагала к нему, и плевать ей, что под ногами – весьма реалистичное изображение космического пространства. Приятно, когда рядом – профессионалы. – Что, совсем плохо?
А вампира при ней не видать. Странно.
– В глазах темнеет, – пожаловался Йозеф.
Она вздохнула.
– Действие препарата кончается. Давайте введу еще дозу.
– «Ийон Тихий», ответьте! Или мы откроем огонь!
Клара оглянулась на экран связи.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Йозеф. – Пусть себе гундят.
Он закатал рукав, сел так, чтобы Кларе было удобнее колоть ему проклятую отраву.
– А где Аддарекх?
Она воззрилась удивленно.
– Он вам нужен?
– Нет, – он смутился. – Просто любопытно. Извини.
– Аддарекх с десантом. Там, где его место согласно боевому расписанию, – докторша язвительно взглянула на капитана. – Оно, знаете ли, вовсе не рядом со мной.
Но взгляд ее почти сразу стал виноватым. Жестоко язвить над умирающим, которому сама же помогаешь умереть.
– «Ийон Тихий», вы что, оглохли? Немедленно ложитесь на предписанный курс, иначе…
Йозеф благодарно кивнул Кларе, закрепился в пилотском кресле, включил микрофон.
– Да нет у меня времени тут с вами рассусоливать!
Дефлектор отразил первый настоящий удар. Гржельчик поморщился. Все-таки они сделали это. Посмели выстрелить в своего. А он так надеялся, что все еще остается для Земли своим… Почему? Что он такого сотворил? Не стоит и перебирать. Просто в последнее время ему везет, как утопленнику. Ничего, скоро это кончится. Только бы успеть попрощаться с Хеленкой.
Заработали двигатели «Ийона», уводя корабль с траектории выстрелов.
– Кэп, в чем дело? – раздался в наушниках голос дежурного стрелка. – Разблокируйте орудия, мы не можем ответить. Кэп!
Он закусил губу и мотнул головой.
– Мы не станем стрелять в землян!
– Тогда мы не пройдем к Земле.
– Пройдем, – упрямо возразил он. – Пройдем. Принц! Помнишь, как ты того Цаххайна уделал в «Небе в звездах»? Считай прокол под стратосферу.
– Под стратосферу? – изумленно воскликнул Фархад. – Но это опасно! Если при выходе не справиться с управлением…
– Я справлюсь, – сквозь зубы пообещал Йозеф. – Твое дело посчитать, мальчик.
Небесная сфера вокруг плясала, мутя желудок тем, кто непривычен к космическим гонкам. Лазеры юрких внутрисистемных истребителей били мимо. Какие-то антенны снесло скользящим попаданием. Звено истребителей разомкнулось, ударило с нескольких сторон; левый дефлектор загудел, но через миг «Ийона» уже не было в прицелах.
– Зелены вы со мной тягаться, – пробормотал Йозеф под нос. – Цепные шавки рядом с волком.
– Стационарные посты орбитальной обороны активируют орудия, – доложил наблюдательно-аналитический отдел.
Земля уже совсем близко, но вокруг планеты – плотный пояс военных спутников, последний рубеж обороны. Их не пройти. Их командиры знают свою задачу, последние посты не остановятся ни перед чем, Земля – прямо за ними.
– Пуск ракеты со спутника LZ, – сообщила женщина-аналитик. – Самонаведение, термоядерная боеголовка. Пуск со спутников LR, LT…
– Сколько у нас времени?
– Двадцать четыре секунды. Двадцать три… двадцать две…
– Принц, что с проколом?
– Девяносто восемь процентов, – голос юноши звучит хрипло.
– Пятнадцать… четырнадцать…
Ракеты были уже видны невооруженным глазом. Это ощущение, когда ты видишь, как к тебе с трех сторон приближается смерть, нельзя сравнить ни с чем. Волосы встают дыбом, душа с тихим писком прячется в пятки, нетренированные сфинктеры забывают о своих функциях… Мрланк и то замер в углу рубки с глазами какающего лемура – вряд ли понимал, что означает изображение на экране, скорее ощущал чувства присутствующих людей.
– Девяносто девять процентов, – прошептал Фархад. – Но если они ударят во время прокола…
– Мы ляжем на параллельный вектор, – отрывисто бросил Гржельчик.
– Шесть… пять…
Корабль нырнул вниз, пол провалился под ногами, гравикомпенсаторы не успевали. С визгом и воем, с гигантскими перегрузками крейсер ушел с траектории. Компьютеры внезапно потеряли цель, но системы самонаведения работали исправно – каждая из трех ракет зафиксировала излучение двигателей двух новых целей. Ракеты слились где-то вверху и сзади, и вспыхнувшее облако плазмы начало стремительно расширяться, догоняя «Ийон».
– Сто процентов, кэп.
На спутниках уже поняли, что произошло.
– Кэп, LR запускает новую ракету, – доложила аналитик. – И LZ тоже…
– Фархад, дай оценку, сколько займет прокол.
– Так близко – три секунды.
Йозеф включил ГС-привод. За три секунды их не достанет ни горячее дыхание термоядерного взрыва, ни новые ракеты.
Радуга, разлившаяся по экранам, продержалась три удара сердца, а потом «Ийон» мотнуло, тряхнуло, повело куда-то, стрелки приборов бешено заскакали по шкалам. Фархад невольно прикрыл глаза. В космосе все направления равны, но здесь в атмосфере, есть верх и низ, и здесь можно разбиться, упав с высоты. Выла тревога, корабль кидало, ударяя будто о камни – на такой скорости неоднородности воздуха казались вполне ощутимыми препятствиями. На экранах было видно, как горит обшивка. Безумно хотелось крикнуть что-нибудь паническое, но отвлекать капитана, колдующего за пультом, закусив губу так, что струйка крови ползла по подбородку – вот настоящее безумие. По носу бушевало белое пламя – носовые ускорители работали на торможение.
Тяжелый бомбардировщик летел над Сибирью. Нет, он не собирался кидать бомбы, эмблема на борту была российская, а что номер московский, а не сибирский – кто же различит? Чтобы не заметили беспокойные обыватели, самолет набрал большую высоту. А касаемо постов ПВО… Экипаж надеялся, что придираться не станут. Тещи у всех есть, в конце концов.
Бомбардировщик вез на родину тещу второго пилота. Бабке приспичило повидать старых подруг и былых ухажеров. Кто-нибудь пробовал отказать теще в сокровенном желании? То-то и оно. Командование отнеслось понимающе.
Первым заметил неладное штурман. Сзади по курсу, слегка левее и выше, вспыхнуло радужное сияние, переливаясь, стало стремительно смещаться к северо-северо-востоку, словно след на воде от гигантской кисти, окунутой в смесь люминесцентных красок. А в середине этого сияния открылась дыра в ничто, куда ухнули, деформируясь и корежась, подсвеченные облака, доселе степенно плывшие по небу. Ветер забился, сменил направление, закрутился вихрем, всасывающим воздушные массы в дыру.
– Твою мать! – только и успел он вымолвить.
Руки командира действовали быстрее мозга. Он еще толком не осознал, что случилось, а самолет, снятый с автопилота, уже резко уходил прочь, пытаясь вырваться из чудовищного воздуховорота. Плоскости скрипели и трещали, машина кувыркалась в предательском воздухе, кто-то матерился в шлемофоне, визжала теща второго.
Три секунды, и радуга погасла, дыра схлопнулась, выплюнув что-то настолько громадное, что и летать-то по воздуху не должно; тем не менее оно непостижимым образом летело, на глазах окутываясь пламенем; прямо по направлению движения забили клубы белого огня и дыма. Громадина, непрерывно горя и извергая огонь короткими фонтанами, на счет «раз» настигла реактивный самолет, движущийся в режиме форсажа, пронеслась мимо, обдав его жаркой турбулентностью, и за пару секунд исчезла вдали.
– Блин, что это за хрень? – ошарашенно спросил штурман. – Сделала нас, как стоячих.
Командир с трудом выровнял самолет, воздушные потоки все еще схлестывались в кильватере этого чудовища, как бешеные.
– О-ох, – застонала бледно-зеленая бабка. – Уморить меня решил, зятек?
– Да что вы, мама, – несчастно возразил второй пилот.
– Ты все это специально подстроил, чтобы поиздеваться над пожилой женщиной, – убежденно обвинила его теща. – Я же вас знаю, алкашей и хулиганов! Никакого почтения к старости…
– Принц, не спи, – позвал Гржельчик. – Проси разрешение на посадку. Видишь, мне некогда.
Этот приказ, отданный будничным тоном, привел Фархада в себя. Капитан просит посадку. Значит, он рассчитывает сесть, а не рухнуть. И впрямь, болтанка стала меньше, горизонт выравнивался, пламя, бушующее снаружи, опало.
– Капитан, Байк-паркинг отказал в посадке. Спрашивать Канаверал?
– Ну, спроси, – скептически согласился Йозеф. – Для очистки совести.
Отказ его не удивил. Коли уж «Ийон» чуть не расстреляли на подходе…
– Кэп, Канаверал тоже не дает.
– Что и требовалось доказать, – пробурчал капитан. – Готовь посадку в Ебурге, мальчик. На территории Академии есть такое большое тренировочное поле, знаешь?
– А нам разрешат на него сесть? – недоверчиво уточнил Фархад.
– Разумеется, нет. Только спрашивать мы не будем. Некогда уже. Посадка мне нужна через пятнадцать минут.
Тренировочное поле Академии космоса не простаивало. В солнечных лучах натужно поднимались в воздух, неуклюже барахтались в нем и плюхались на землю, порой разбиваясь, большие пенопластовые муляжи космических кораблей. Сегодня будущих пилотов учили стартовать и сажать корабль на планету. Игрушки на дистанционном управлении были промежуточным шагом между компьютерным симулятором и реальным учебным катером на двоих с инструктором. Центр подготовки в Финиксе традиционно пренебрегал этим этапом: руководство считало, что, раз интерфейс симулятора идеально отвечает рубке корабля, то никаких переходных этапов и не требуется. В Ебурге полагали иначе. Интерфейс интерфейсом, но мы живем не в виртуальности, а в реальном мире, настолько многофакторном, что никакие компьютерные технологии не помогут его исчерпывающе описать. А посему отвлекись-ка, курсант, от любимого ноутбука, сядь за учебный пульт в углу поля и погляди своими глазами, как кидают порывы ветра пятиметровую пенопластовую хреновину с гордым названием, намалеванным гуашью на борту. Почувствуй сам, каково ей, такой хрупкой, приближаться к земной поверхности под твоим неумелым управлением, как летят полимерные крошки от стабилизаторов, чиркающих по бетону, как разваливается на куски казавшаяся надежной конструкция оттого, что пилот не учел какой-нибудь ерунды. Послушай матерные вопли инструктора вместо корректного замечания операционной системы: «Вы проиграли», – и порадуйся еще, что это не плач безутешных родственников тех, кого ты погубил своей недостаточной квалификацией.
Грохнулась на покрытие площадки очередная пенопластовая фигня, вырезанная в виде ГС-крейсера, хрустнула перемычка между правым модулем и центральными отсеками, часть «корабля» отвалилась и запрыгала по бетонке независимо, кувыркаясь и крошась.
