Натали Р.
Враг моего врага. «Ийон Тихий»
– Всем внимание! На борту чфеварские шнурогрызки!
– Кто? – простонала Клара сквозь слезы. Ее била дрожь. Убедившись в том, что все окружающие их твари мертвы, Аддарекх аккуратно стащил ее с контейнера, успокаивающе прижал к груди. – Кто это?
– Шнурогрызки, – объяснил он. – Такие сволочные насекомые, которые жрут провода. Проклятые чфеварцы их специально разводят. Не бойся, люди им неинтересны, если не носят на себе алюминия или меди. Разве что случайно кислотой брызнут.
Клара передернулась и всхлипнула.
– Обними меня покрепче.
Он так и сделал. На миг его накрыло возбуждение. Перепуганная женщина в руках, в воздухе разлит запах крови… Он шевельнул носом и вдруг застыл. Так не должно быть. Откуда? Никто не ранен, и это не кровь Клары. Странный запах, словно все группы перемешаны между собой и еще с чем-то едким.
Выпустив женщину, он бросился к ящику. Сотня червей могильных! Гнусные твари прогрызли пакеты с кровью, выбираясь наружу. Драгоценная жидкость, оскверненная кислотными выделениями, растеклась по контейнеру. Аддарекх заскрипел зубами.
– Триста могильных червей! Ах вы, паразиты поиметые!
Сердце забилось, разгоняясь, кровь ударила в голову, тело охватил жар. Забыв о Кларе, он одним мощным прыжком преодолел расстояние до двери и помчался по коридору, преследуя злокозненных насекомых. Смерть! Смерть оставалась позади на его пути. Какой-то рабочий, поймав бешеный взгляд безумного вампира с лопатой наперевес, опрометью кинулся с дороги.
– Мы столкнулись с множественной диверсией, – Ларс хмурился. – Несколько кораблей сообщили о шнурогрызках на борту.
– Шнурогрызки? – переспросила Салима. – Кто это?
– Чфеварские насекомые. Довольно крупные. Они питаются медью и алюминием. У них есть железы, вырабатывающие крепкую кислоту. Они брызгают ею через хоботок, растворяют металл и всасывают. Любят грызть провода, потому их так и…
– Они водятся на Чфе Варе?
– Не то чтобы водятся, – старичок с досадой крякнул. – Их разводят. Это очередной конструкт чокнутых чфеварских биоинженеров.
Патологическая страсть чфеварцев создавать бесполезные, а паче – вредоносные существа общеизвестна.
– До сих пор мы о них не слышали, – признался Максимилиансен. – И оказались не готовы к встрече с ними. Три крейсера в бедственном положении: повреждено питание двигателей и орудий. Еще с двумя потеряна связь. Наверное, твари сгрызли у них кабеля ква-девайсов.
– Пожалуй, эти чфеварские биоинженеры не такие уж чокнутые, – задумчиво проговорила Салима, – раз их произведения используются столь эффективно. Откуда вы получили информацию об этих… шкурогрызках?
– Шнурогрызках, – поправил дедок. – Так их называют шитанн, только по-своему. На «Ийоне Тихом» несколько вампиров, они и опознали грызучих уродцев. Гъдеане раньше покупали шнурогрызок и использовали против Рая.
Салима покачала ногой, не притрагиваясь к чашке с чаем.
– Надо ждать удара.
Ларс молча кивнул.
– Сколько всего кораблей подверглось атаке шнурогрызок?
– Восемь. Ситуация на пяти крейсерах критическая: их атаковали в дальнем космосе, и они там застряли.
Энергия к ГС-приводам поступает по сверхпроводящей керамике, ни один электротехнический сплав не справляется с такой нагрузкой. Но что толку, если к насосам охлаждения идут обычные кабеля? Оптоволоконные линии обеспечивают быстрый и надежный сигнал в цепях управления, но чтобы компьютер работал, ему нужна электрическая сеть – так же и с любым пультом, и с орудием… А сетевая проводка – обычная. Несколько раз продублированная, с хорошей изоляцией – ну и что? Изоляцию прогрызли, проводку слопали. Гады.
– Два корабля были атакованы в космопорту. Сейчас они в режиме карантина. Шнурогрызки заперты внутри, но… – старик поморщился, – они кишат там и жрут. Я распорядился отлавливать уличных кошек и кидать их внутрь.
Салима подняла бровь.
– Вы так не любите кошек, Ларс?
– Я и людей-то не люблю, – хмыкнул он. – Но дело не в этом. Единственный корабль, который справился с ситуацией, остался на ходу и при оружии – «Ийон Тихий». На «Ийоне» живет кот. Половину тварей убил он. Вторую половину добили шитанн, – добавил Ларс нехотя.
Он смирился с тем, что шитанн нынче числятся союзниками, но раздражать они не перестали. Особенно в подобных случаях: когда земляне пораскрывали рты от неожиданности, а вампиры знали, что делать, и сделали. Да, молодцы, но обидно же.
А пуще всего ему не нравилось, что Гржельчик опять оказался на высоте. Творит, понимаешь, что хочет: кота завел, вампиров пригрел. Сплошные нарушения режима. И ведь не упрекнешь!
Вот пусть это дерьмо и разгребает, раз самый умный. Главнокомандующий уже послал распоряжение с изменением задачи для «Ийона Тихого». Пускай вытаскивает пострадавшие крейсеры. А Миленич подождет смены еще немного, не расклеится.
– Значит, семь кораблей вышло из строя, – подытожила Салима. – Противник думает, что восемь. Будет удар, – пришла она к тому же выводу. – Именно сейчас, пока мы в растерянности и не успели ни перегруппироваться, ни заняться ремонтом. Мы готовы держать удар?
– Мы всегда готовы, – проворчал главнокомандующий. – К самым сильным ударам, не вопрос. Только не к таким пакостям, как эта шнурогрызущая дрянь.
– Надеюсь, вы найдете диверсанта, – произнесла Салима не вопросительно, а утверждающе.
– Найдем! – многообещающе ответил Ларс. – Я его лично… э-э… нет, это уже не смогу. Но мало ему не покажется. Наизнанку выверну!
На центральный пульт стекались сведения о повреждениях. На удивление мало. Холодный пот на лбу Йозефа, поднятого по тревоге с койки, где он пытался забыться от непрерывной боли в ноге, постепенно высыхал.
Неведомых тварей – шнурогрызок, так их назвал младший командир Аддарекх – удалось перебить почти полностью. Тревожный сигнал прозвучал вовремя, многих насекомых Аддарекх с Мрланком задавили на месте, а разбежавшихся ловили всем миром, прочесывали все отсеки, шерстили коммуникации. Коту хоть орден вешай, что бы делали без него? Мрланк забирался в щели, недоступные даже самому худому человеку, где прятались эти курвы, выцарапывал их оттуда и убивал. Творчески убивал: давил, перекусывал пополам, отрывал головы. На последнюю убитую тварь демонстративно помочился. Йозеф слова не сказал насчет безобразия: понял, что это не проявление неопрятности, а важный символический акт.
Большую часть шнурогрызок перебили вампиры. С яростью, удивившей Йозефа. Противные, вредные, кишащие насекомые могли вызывать гадливость и желание их истребить, но чтоб такое остервенение? Четверо из шести отходили от священного безумия. Десантники, изумленно качая головами, передавали друг другу железную лопату, на черенке которой отпечатались вдавленные следы пальцев Аддарекха.
– И чего вампиры так взбеленились? – пробормотал он под нос.
– Ну, это как раз понятно, кэп, – отозвался майор Райт, еще не ушедший после доклада. – Чертовы мегавошки все пакеты с консервированной кровью попортили. Для шитанн это как плевок в лицо. Они привыкли считать эту кровь своей.
– Вообще-то мы возим с собой кровь не для того, чтобы шитанн поить, – заметил Гржельчик.
– Ясное дело, кэп. Только чем мы их теперь поить будем?
На этой пессимистической ноте командир десанта покинул капитана. И у капитана вновь разболелась голова – так, что он даже на время забыл о ноге.
Тут явился Дьёрдь Галаци. Как обычно – тогда, когда он меньше всего нужен.
– Что за печаль вас гложет, капитан?
Епископ был далеко не туп. При первой же встрече с капитаном Гржельчиком он понял, что ползать на коленях и просить благословения тот не будет. Сильный человек, привыкший добиваться всего сам, а не уповать на Божью милость. И злой. Дьёрдь тогда еще не знал, что из-за него капитан потерял отличного пилота. Но сразу сообразил – по глазам Гржельчика, по его позе, по выражению лица, – что о покровительственном обращении пастыря к заблудшей овце следует забыть, если он не желает стать новым великомучеником.
Отменная вежливость сделала свое дело – капитан не огрызнулся, а лишь проворчал:
– В исповеди не нуждаюсь.
Рассказать епископу о том, что его гложет? Ха-ха! Вряд ли святоша облегчит его выбор: обречь выложившихся в священном безумии шитанн на медленное умирание и, возможно, реальную смерть, если они вовремя не найдут кровь, либо просить кого-то… Он даже не представлял, как заговорить об этом с людьми. Взгляд его, обращенный на епископа, приобрел вдруг практический интерес: Дьёрдь Галаци плотен и румян, и крови в нем – все пять литров с гаком… Интерес погас, так ни во что и не воплотившись. Добровольно поп не даст ни капли, а заставлять его… Капитан на корабле, конечно – абсолютная власть, но ведь когда-то придется возвращаться на Землю, а там все по-другому.
– Может быть, если вы поделитесь, мы вместе найдем выход, – сказал Дьёрдь так мягко, как мог.
Йозеф Гржельчик ему не нравился. Само собой, не тем, что недостаточно набожен: он человек сугубо мирской. Да и глупо требовать неукоснительного соблюдения заповедей от вояки, чье ремесло как раз и состоит в том, чтобы нарушать по меньшей мере одну из них. Капитан не нравился епископу не как представитель паствы. И даже не как человек, хотя как человек – грубый и неприветливый – тоже не нравился. Но главным образом – как биоэнергетическая единица. Дьёрдь не ощущал живого света его души. Его образ был тускл и мутен, словно у лишенного души вампира. Дьёрдь не мог понять, что с Гржельчиком. А может, с ним самим? Епископу плохо давалось видение душ. Он был силен в теологии, богат мирскими знаниями, но невозможно блистать талантами во всем. Некоторые вещи, подвластные деревенскому священнику, оставались для него недосягаемы. И все же он чувствовал: с Гржельчиком что-то не так. И был аккуратен с ним, словно с хрупким сосудом, полным фекалий: не дай Бог, поползет трещина – и сосуд развалится, и аромат разнесется.
– Не стоит держать печаль в себе, капитан. Иногда полезно выговориться.
Гржельчик мрачно посмотрел на епископа.
– Идите к черту, святой отец.
– Не поминайте лукавого, – сделал замечание Дьёрдь.
– Ну, тогда идите на мужской половой орган, – без тени раскаянии молвил Гржельчик и для ясности указал туда, где, по его мнению, искомый орган находится – на дверь.
Лео Кон Тин подкрутил длинные завитые усы. Солнце, врываясь в дворцовое окно, запутывалось в них лучами. Усы сверкали и переливались, словно перламутр. Не зря посол холил их, не жалея ни шампуней, ни бальзамов.
Он повернулся от ажурного окна к королю Имиту, восседающему в кресле.
– Итак, ваш шпион сообщил об успехе операции. Восемь крейсеров выведены из строя. Чего же мы ждем? Лучших условий у нас не будет.
Имит хмуро посмотрел на него. Королю не хотелось говорить о неприятном положении, в котором находится гъдеанский флот. Лео Кон Тин – друг, и Чфе Вар – союзник, но руководит Чфе Варом не Лео Кон Тин, а старая карга, которая может и отречься от обязательств, если сочтет, что ей это выгодно. Однако делать нечего, придется давать ответ.
– Адмирал Ен Пиран пропал без вести. У нас сейчас нет адекватного командования.
Посол поднял бровь.
– А как же ваш командующий флотом, Эрен Тилен? Пусть лично ведет эскадру, если не знает, кому ее доверить.
Король Имит скривился, как от кислятины. Будь его воля, прогнал бы напыщенного болвана Эрена от порога плетьми. Но это власть короля абсолютна, а власть координатора – увы, увы… Эрена Тилена ему навязали южане в обмен на свои голоса на выборах координатора. Стоит сместить бездельника, и они потребуют нового референдума. А планета и так недовольна Имитом. Потеря Нлакиса отразилась на его политическом имидже не лучшим образом. Не говоря уже о сопутствующих обстоятельствах: уничтоженные врагом эсминцы, погибшие люди, томящийся в плену у землян контингент рудника… Король поставил на Ена Пирана, а тот бесследно пропал. В таких обстоятельствах нельзя позволить себе неверный шаг.
– К сожалению, Эрен Тилен не может в данный момент исполнять свои обязанности, – расплывчато молвил Имит. – У него проблемы со здоровьем.
С мозгами у греховодника проблемы. Как же не хватает Ена Пирана! Этого бесцеремонного садиста, бескультурного ублюдка – зато неглупого, решительного и, самое главное, удачливого. До недавних пор, с грустью добавил про себя Имит.
– Тогда пусть ваши эсминцы поступят под чфеварское командование в предстоящей операции, – предложил Лео Кон Тин. – Временно.
Король Имит скрипнул зубами. И отказаться нельзя. Это война Гъде, Чфе Вар лишь пришел на помощь. Возможно, интерес чфеварцев стал личным – теперь, когда земляне загубили им компьютерную сеть, они должны жаждать мести. И все-таки, если инициаторы войны не дадут ни одного эсминца, это вызовет у посла как минимум недоумение. А отдавать эскадру под чужое командование ох как не хотелось. Ясно, как светлый день: если чьими-то кораблями надо будет рискнуть, кого-то подставить под удар, кого-то оставить в заслоне – Чфе Вар предпочтет списать в расход чужих. Поставить своего командира с правом голоса в решениях и с правом вето? Так ведь некого. У Ена Пирана был один недостаток. Не то чтобы только один, но именно этот сейчас выпирал: адмирал не готовил себе смену. Всех капитанов он считал ниже себя и принципиально не желал подтягивать их до своего уровня, видимо, опасаясь конкуренции. В капитанах ему было мило тупое подчинение его приказам и четкое знание своего места – по понятиям адмирала, неприглядного. Вот и доважничался: некого произвести в адмиралы, причем как раз тогда, когда адмирал позарез нужен.
– Хорошо, – нехотя произнес король. – От Гъде будет четыре эсминца. Но если с ними что-то случится по вине командования…
Лео Кон Тин снова поднял бровь. Имит не стал заканчивать фразу, мысленно выругавшись. Если с его эсминцами что-нибудь случится, то все его претензии к Чфе Вару будут пустым сотрясением воздуха. Что значат слова, когда их нечем подкрепить?
– Война идет, – мягко напомнил посол. – С военными кораблями то и дело что-то случается.
– Четыре корабля, – проскрипел Имит. – Четыре наших эсминца под общим командованием Чфе Вара. Или так, или ждем Ена Пирана.
– Сидят три старых вампира… – Вилис рассказывал очередной анекдот.
В столовой было людно, и он мог выбрать любую компанию, но, верный себе, подсел за столик к шитанн, дабы покапать им на нервы.
– Один и говорит: «Эх, сейчас бы, как в молодости, завалить здоровенного мужика, вонзить клыки в горло, вволю насосаться обильной кровушки!» Другой ему вторит: «Эх, вот бы, как в юности, сгрести красивую девчонку, да прокусить нежное горлышко, да сладкой свежей крови напиться!» А третий этак вздыхает и выдает: «Размечтались, старичье беззубое! Доставайте тампаксы, будем чай заваривать».
Как и большинство приколов Вилиса, смеха анекдот не вызвал.
– Хорош уже дразниться, – проворчал Аддарекх. – Тебе бы так!
Аддарекх успел полностью восстановиться после священного безумия. Клара ничего не пожалела для героя, спасшего ее от кошмарных тварей. И – что явилось абсолютной неожиданностью – когда он еще отлеживался с примочками на глазах, к нему пришел Бен Райт. Командир десантников так смущался, словно собирался признаться ему в нежных чувствах. И, честно говоря, это удивило бы Аддарекха меньше, чем то, что он предложил в действительности. Аддарекх не мог себе позволить взять у Клары столько, сколько было ему необходимо, он ни за что не причинил бы ей вред, и кровь Райта стала спасением.
Однако у троих его подчиненных не имелось здесь ни женщины, ни друга. Настоящего друга, а не сомнительного приятеля вроде трепача Вилиса. До столовой они добирались, но, когда в глазах темнеет при резком подъеме головы, спасительное чувство юмора отказывает, и к дурацким шуткам начинаешь относиться болезненно.
– Слышь, блондин, – прошипел осунувшийся Каггер Шшер, – ты думаешь, тебе все простят только потому, что ты блондин? Может, и так, но тогда вспомни, чего мы ждем от блондинов.
Вилис широко распахнул голубые глаза и невольно отшатнулся, когда Ййу Шшер потянулся к его руке.
– Эй, вы чего? Я же шутил.
– Издевался, – прищурившись, поправил Шшагил Хот. – И провоцировал.
– Не сердись, – промурлыкал Ййу. – Он просто намекал. Он по-другому не умеет. Не надо стесняться, солнышко, это не стыдно и почти не больно…
– Да идите вы к черту! – Вилис с квадратными глазами выскочил из-за стола, бросив свой поднос, и поспешно ретировался.
Шшагил Хот с сожалением посмотрел ему вслед и задумчиво произнес:
– Что он там про тампаксы говорил? Сдохнуть мне, если вон у той бабенки, – его ноздри дрогнули, а взгляд задержался на разгоряченной поварихе, ворочающей шумовкой в кастрюле, – не найдется свеженьких.
На повариху обратились жадные взоры, и разговор как-то сам собой перешел на обсуждение ее достоинств. Бедная женщина и не подозревала, какие возбуждающие картины вызывает в фантазиях шитанн.
У Аддарекха засигналила рация.
– Да, кэп? – он приложил трубку к уху с тяжелым сердцем. Сейчас окажется, что Вилис нажаловался капитану, и не надо быть пророком, чтобы предсказать крупные неприятности. Хорошо, если Гржельчик сам разнос устроит, а не отправит на ковер к епископу.
– Младший командир Аддарекх, вас не затруднит подойти в рубку?
Не затруднит? Какое-то не капитанское выражение. С запозданием Аддарекх сообразил, что Гржельчик беспокоится о его самочувствии. Ему бы после всех этих подвигов пластом лежать и видеть сны о критических днях поварихи…
– Со мной все в порядке, кэп. Я подойду.
Капитан выглядел больным и мрачным. Чересчур больным и мрачным, даже с учетом сломанной ноги.
– Садитесь, – буркнул он.
Аддарекх сел на стул, посмотрел вопросительно. Непохоже было, чтобы Гржельчик собирался его отчитать. Настрой тяжелый, но какой-то… неагрессивный.
– Шнурогрызки атаковали восемь наших кораблей, – неохотно сообщил Гржельчик и вздохнул. Да, военная тайна, но было бы от кого скрывать! – «Ийон Тихий» – единственный, кому удалось выйти из ситуации практически без потерь. Благодаря вам, – признал он. – Вам и еще коту. Теперь мы получили новое задание, младший командир Аддарекх. Найти в чертовом космосе пять пострадавших крейсеров и помочь им. Уничтожить тварей и либо пособить с ремонтом, либо отбуксировать корабли к Земле, если их дела совсем плохи.
Гржельчик сморщился. То, что он намеревался сказать, ему не нравилось.
– К сожалению, от наших бойцов против шнурогрызок мало толку. Они хорошо умеют сражаться с людьми и машинами. Даже со стихией. Но с хитиновыми козявками… Тут бесполезны броня, экзоскелет, огневая мощь. Имеет значение лишь скорость и ловкость: поймать и порвать. В этом отношении ваше священное безумие очень эффективно.
Аддарекх прервал этот мучительный монолог.
– Вы приказываете осуществить эту операцию нам?
Гржельчик страдальчески скривился.
– Вряд ли я могу вам приказывать. Я же не ваш командир.
– Вы – капитан, – шитанн хмыкнул. – А капитан на корабле…
– Как Бог на небе, – невесело закончил Гржельчик. – Я прошу вас взяться за эту операцию. И можете считать Мрланка членом своего спецотряда.
– Слушаюсь, кэп. Однако, – он помедлил, все еще сомневаясь, стоит ли привлекать к этому внимание, – трое моих людей, как бы сказать, не в форме.
Капитан взглянул на него пытливо.
– А вы сами, младший командир Аддарекх? Священное безумие вас не подкосило?
Аддарекх проклял свой длинный язык.
– Я уже восстановился, кэп, – ответил он нейтрально.
– Где вы взяли кровь?
Он отвел глаза. Отвечать не хотелось, но капитан смотрел требовательно.
– Друзья поделились, – промолвил он осторожно.
Гржельчик, против ожиданий, не рассердился. Только засмеялся негромко:
– Хотел бы я иметь таких друзей… Главное, епископу не проболтайтесь. Мы идем к «Джону Шепарду», младший командир Аддарекх. Они поддерживают квантовую связь. Я выяснил, у них есть донорская кровь. Если очистите «Шепард» от тварей, можете забрать хоть всю.
– Они обещали, что мы пойдем прямо к Нлакису! – возмутился Каггер Шшер.
– На что тебе Нлакис-то? – фыркнул Шшагил Хот.
– Тебе, может, и без надобности! – Каггер говорил зло, но Шшагил и впрямь выглядел так, словно ему – без надобности: щеки еще ввалившиеся, но глаза ожили, и неуместное веселье прет. – А я хочу на Нлакис! Там наш рудник, там кетреййи…
Ййу Шшер скрипнул зубами и едва слышно застонал. Молодой еще парень, он с трудом справлялся с желаниями, которым здесь, на чужом корабле, никак нельзя было давать волю.
– Заткнитесь! – сурово одернул бойцов Аддарекх. – Хочу, не хочу… Что за детство? Мы не пассажиры на «Ийоне», за билет не платили, и определять маршрут не нам. И незачем поминать кетреййи, душу товарищам травить. Надо думать о том, что есть, а не о том, чего хотелось бы. Зачистим «Джон Шепард» от шнурогрызок – крови будет, хоть залейся.
– Консервированной, – неодобрительно заметил Каггер.
– Скажи спасибо! – ухмыльнулся Шшагил. – Командуй здесь не Гржельчик, а поп Галаци – ты и той не увидел бы.
– Сам свеженькой насосался! – с гримасой черной зависти бросил Каггер.
– Это правда, Шшагил? – поинтересовался Аддарекх.
– Правда! – вызывающе откликнулся тот. – Ну и что? Она не возражала.
– А у нее была возможность возразить? – спросил Аддарекх. – Кстати, у кого?
– Он повариху охмурил! – произнес Каггер так, будто обвинял. – Подкараулил ее, заморочил голову…
– У нее была возможность возразить, – недовольно косясь на Каггера, проговорил Шшагил. – Я ей рот не затыкал. Она сказала, что я извращенец, но не сказала «нет»! А потом сказала, чтоб я еще приходил, – он торжествующе оскалился, глядя на исходящего завистью Каггера.
– Все, уймитесь! – рявкнул Аддарекх. Несвоевременные страсти, раздирающие бойцов как раз тогда, когда вот-вот предстоит работа в команде, встали ему поперек горла. – Может, еще на меня напуститесь? Я тоже не консервами сыт.
– Ты – ладно, – пробурчал Каггер. – Ты командир. А он…
– А он – молодец! Чем ныть тут и грызться, давно бы нашли себе подружек. Вон у аналитиков баба есть, и среди навигаторов, и в младшем персонале две или три… Чтоб я больше этого не слышал!
Он обвел ребят внушительным многообещающим взглядом. Притихли, вот и ладушки.
– А сейчас слушаем команду. Через два часа «Ийон» будет у цели. Мы вчетвером – Шшагил, ты тоже – берем Мрланка и идем на «Шепард». Вы двое страхуете у шлюза. Чтоб ни одна шнурожрущая падла не просочилась! Ясно?
Ен Пиран стоял, облокотившись спиной о скалу, и смотрел на бешеное солнце, мотающееся кругами по небу. По грязным щекам текли слезы. Не потому, что ему было грустно; наоборот, он упивался счастьем. Просто глаза, отвыкшие от света, болели и сочились влагой.
Он сам не мог бы сказать, сколько дней проплутал в темных и холодных пещерах. Конечно, у него был с собой навигатор, да что проку от него под скальной толщей? Вначале Ен Пиран использовал навигатор, как фонарик. Потом у него сели батарейки, и адмирал остался во тьме промозглого лабиринта. Грозный космический хищник, без страха бороздивший звездные просторы, вдруг обнаружил у себя самую настоящую клаустрофобию. Близкие стены с неровными сколами казались злобной зубастой пастью, приготовившейся захлопнуться, сдавить, тошнотворно захрустеть костями. А шорохи вызывали дрожь в коленях: кто там невидимый подбирается, чтобы напасть из темноты? Голод терзал нутро; для адмирала, любившего плотно покушать, это было пыткой. Вода в пещерах имелась в избытке, сапог то и дело ступал в лужу, но пить адмирал опасался. Однажды попробовал, вода оказалась горькой. После его вычистило со всех сторон, рвота и понос прихватывали не менее десятка раз с небольшими интервалами. С тех пор он зарекся брать здесь что-либо в рот: лучше умереть от жажды, чем от поноса. Гулкий стук падающих капель и плеск луж под ногами манили и действовали на нервы, но он крепился.
В какой-то момент он утратил веру, что выберется. Первое время он непрерывно ругался; пещерные своды за все свое существование не слыхали стольких заковыристых проклятий. Потом пересохший язык устал, и Ену Пирану не осталось ничего, кроме как мрачно размышлять. Как он мог не предусмотреть чудовищного коварства колдуна, завлекшего его в глубь подгорного лабиринта? Разве он не знал, что навигатор там бесполезен? Почему он не позаботился о фонаре, о метках на стенах, о клубках хотя бы, которые можно разматывать за собой, чтобы не потерять свой путь? Потому что и не подозревал, что колдовство будет вершиться в пещере. Потому что не разузнал как следует, не навел справок, не подумал головой, что черной магии не место под светлым солнцем. Но, раз уж так случилось, нужно было запоминать повороты, можно было разрезать себе кожу и капать кровью, коли больше нечем оказалось поставить знак. Не предусмотрел, не вспомнил вовремя. То ли колдун его заморочил, то ли решимость совершить грех уже плела вокруг него паутину наказания? От последней мысли у него подогнулись ноги, он упал и некоторое время пролежал в отчаянии. Таково воздаяние за проступок против судьбы. Какими бы ни были причины, толкнувшие его на это, теперь он погряз во грехе, и грех не выпустит его под небеса. Он умрет здесь, во тьме, от голода, жажды или страха, станет второй жертвой проклятого колдуна.
Жертвой? Ен Пиран приподнял голову. Колдун не знает его имени, а значит, не имеет над ним настоящей власти. Умереть ему на радость, сгнить здесь, лежа на холодном камне, склизком от ядовитой воды? Ну уж нет! У него еще хватит сил идти. Он пока может бороться. И поборется! Не так сильна судьба, чтобы удержать в своей паутине адмирала космического флота Гъде.
У адмирала словно открылось второе дыхание. Он упорно шел, слепо шаря руками по стенам, порой натыкаясь на собственные следы – остывшие кучки фекалий. Он шел, пока не падал от усталости, валялся некоторое время в забытьи, а после вставал и снова шел. И, будто в награду за упорство, впереди забрезжил свет.
Ен Пиран стоял, прижавшись к скале, чтобы не упасть, и из глаз текли слезы. Ледяной порывистый ветер нес мерзкую вонь вулканов, но он дышал полной грудью. Он вырвался! Адмирала Гъде так просто не поймать. Гадкий колдунишка еще поплатится за свои шуточки. Адмирал мечтательно прищурился. Где-то там, на орбите, его эсминцы. Они сравняют эти полярные горы с уровнем моря, сотрут эту пакость навсегда с цветущего лика планеты…
Ен Пиран осекся. Все же он был реалистом. Будь это чужая планета, даже дружественная – никаких проблем, так бы он и поступил. Сказал бы потом, что они первые напали. Но если он разбомбит собственную территорию Гъде, пусть даже такую дурную и никчемную – король Имит не поймет и не оценит. О сладкой мести придется забыть.
Но ничего, зато он насладится другой местью. Все же он явился сюда не зря: известие о смерти наглого кровососа и гарантия, что проклятый землянин зачахнет и сдохнет, дорогого стоят. Он еще попляшет на могиле ненавистного Гржельчика. А расплата за грех… Когда она еще будет, да и будет ли?
«Джон Шепард» пришлось брать на буксир и тащить его через ГС-переход к Земле. Садиться на планету в этакой связке не было возможности, и «Ийон» аккуратно подвел «Шепарда» к станции у периметра, где распоряжался ушлый жук Хайнрих Шварц. Йозеф только посмеивался, когда Мрланк жаловался ему на Шварца. Он плохо знал коменданта станции, «Ийон Тихий» всегда проходил мимо периметра, случаев пересечься по делу не было. Теперь он вынужден был согласиться с вампиром: Хайнрих Шварц невыносим. Судя по всему, этот тип жестоко завидовал капитанам, которым посчастливилось управлять ГС-кораблями. Эффект усугублялся тем, что ГС-крейсеры находились вне его власти – пропустить, не пропустить. В ситуации, когда недосягаемые крейсеры вдруг оказались в зависимости от него и его базы, он наслаждался властью сполна. Нет, все, что Шварц должен был делать, он делал. Швартовка, постановка на ремонт, обеспечение материалами и рабочими… Но как же он изводил настырными придирками, бесконечными запретами, хамскими требованиями! И матерился через слово. Йозеф долго не мог решить, что его больше раздражает: необоснованные претензии Шварца или его мат. Гржельчик и сам частенько вворачивал словцо-другое под настроение, но когда в речи собеседника приличны лишь предлоги да союзы, это напрягает.
Увидев шитанн, Шварц неожиданно обрадовался. Обозвал их по-всякому – иначе он, видимо, не мог, – но повел себя на удивление радушно, предложил выпить и закусить. По косвенным замечаниям Йозеф понял, что Мрланк на обратном пути угостил Шварца дорогущим элитным коньяком, и это отпечаталось в его подкорке навсегда. Увы – вампиры пить не стали, и Шварца постигло разочарование, от последствий которого Йозеф предпочел убраться. На очереди был «Джеймс Кирк».
Связь с «Джеймсом Кирком» пропала внезапно. Только что была – и вдруг нет. Видимо, твари догрызли какой-нибудь важный кабель. К счастью, корабль не ушел далеко от расчетной точки.
Ударная группа направилась к боту. Йозеф наблюдал за тем, как шитанн уходят на задание, со смешанным чувством. То, что они хорошо умеют убивать шнурогрызок, одновременно радовало и пугало. Пугало, что судьба пяти кораблей зависит от вампиров. Рано или поздно они отправятся домой, и что тогда? Перенять их тактику невозможно, для этого надо родиться шитанн. Нужно срочно разрабатывать свою. Союзники – вещь хорошая, но нельзя всецело полагаться на союзников. Разорвать союз так же легко, как заключить.
Шитанн шли в бой без брони, и это было странно и непривычно Гржельчику. Защита минимальна: крепкие высокие ботинки из прочной кожи с застежками-липучками – никаких металлических молний и пряжек. Кожаные перчатки, плотный комбинезон – вот и все. В священном безумии броня только помешает, сказал Аддарекх, а экзоскелет и сервомоторы, ускоряющие и усиливающие движения, просто ни к чему. Глаза у всех вампиров покрасневшие: сосуды полопались. С «Джона Шепарда» прошло всего несколько часов. Не вредно ли им снова входить в это состояние, а потом еще и еще? Он не спросил у Аддарекха, а сам командир шитанн не скажет. Гордый. К тому же считает себя обязанным. Нет, не скажет. А Йозеф не спросит, потому что все равно не может позволить им отдых. Слишком дорого время. Время, пока семь кораблей беспомощны, непременно попытается использовать противник.
По крайней мере, теперь они не ограничены в крови. Весь банк «Шепарда» реквизировали, спешно привели наличный состав в порядок, рассовали толстенькие прозрачные пакеты по карманам комбинезонов – аварийный запас. Теперь они не зависят от милости друзей… Йозефу было жутко любопытно, кто же дал Аддарекху свою кровь. Понятное дело, Клара; но кто еще? Одной женщины изящных форм вампиру не хватило бы, чтобы восстановиться – если только не высосать ее до полусмерти.
