Надёжа Леонов
Сказки перед Рождеством
Другие.
Лис щелкала пальцами. Радиостанции перескакивали в такт. Повисла ужасная жара. Казалось, я не могу вдохнуть ни единого глотка воздуха.⠀
– Может, выбрать что-то одно? – Инга поправила очки в волосах, точно они не помещались на голову. Ее голова похожа на тыкву, огромная и круглая. Думаю, она лопалась от духоты и шума в машине.
Лис хрустнула костяшкой. Из динамиков вылетела песня неизвестной певички: "…and they also know how to love".⠀
– Сделай погромче, – попросила Инга.
«Какая глупая песня», – подумал я. И тут же забеспокоился. «Интересно, она нравится Лис?»
Тима за рулем потянулся к регулятору громкости, а Лис недовольно хлопнула в ладоши. Музыка прекратилась. «Похоже, не нравится».
– Ничего, что я тут? – спросила она.
Тим виновато глянул на нее:
– Прости, я совсем забыл…
– Что мои способности бесполезны?⠀
– Нет, что ты! Я на автомате, Алис.
Лис отвернулась в открытое окно. А я смог рассмотреть, как светлый волос выбился из ее неаккуратного пучка. Конечно, ей больше подошел бы рыжий цвет, ведь она – Лис. Хотя, конечно, ее зовут Алиса. А Лис, это имя, которым я звал ее про себя. Прозвище, которое в мечтах слетало у меня с губ, когда она просыпается раньше и проводит рукой по моей щеке.
Тим посмотрел на меня в боковое зеркало. Я отвел взгляд, сделал вид, что не заметил. Снова посмотрел на Лис. Затем на Ингу, – что она вытаращила на меня глазенки? Увела. Странная она. Хотя, все мы тут, если можно так выразиться, с причудами.
Я вытянул шею, чтобы глянуть, за кем наблюдают девочки. Рядом с нами вишневая машина, а внутри скучающая девушка повисла на руле.
Лис решила разбудить девушку по соседству и ударила пальцы друг о друга. В следующую секунду тяжелый металл издался из магнитолы вишневой тачки. Хозяйка авто, явно не ожидала, и подскочила прямо на сидении.
Алиса не сдержала смех и звонко захохотала. Мелодия для моих ушей!
– Нельзя пугать людей! – накричал Тим и поднял стекла. Я стукнул его сиденье сзади.
– Эй, полегче! Открой окна, а то задохнемся.
– Или включи кондер, – попросила Инга, но осеклась.
Тим не выдержал и развернулся к ней
– А ты не помнишь, как эта веселая дама, экспериментируя с магнитолой, сломала мне все?
Инга опустила глаза вниз словно ребенок.
– Ну ты и зануда, братец, – Лис щелкнула его по уху, точно стереоустановку пару минут назад. Думаю, если бы в Тиме было радио, то воспринимало оно всего две частоты: информацию о спорт-пабе, и тачках.
– Предлагаю так: каждый раз, когда кто-то накосячит, отдавать бумажник Инге, – сказал я.
Сначала повисла пауза. Такая же тяжелая и душная, как знойная жара в последние дни, нависшая над городом. А затем – все засмеялись.
– Ну да, тогда останемся без денег, – Тим вернулся на место.
– Я переведу все на карточку, а кошелек сдам пустым, – быстро придумала Лис. Ну точно, хитра как лиса.
– Вообще, кредитки и банковские карты – лучшее изобретение человечества, – сказала Инга. – Иначе, ходить мне с поддельными купюрами в карманах!
– Да тебе ходить и не пришлось, поймали бы, да посадили, – Тим снова рассмеялся.
– Нет, а серьезно, чтоб ты делала, если не появились кредитки? – Алиса вертелась в кресле.
Инга задумалась.
– Сдавала бы макулатуру, наверное.
Алиса снова засмеялась. Она откинулась в пассажирском кресле так сильно, что придавила Ингу. Бедняга пискнула и прибрала ноги к себе.
– Ох, ребята, и почему мы самые неудачные неудачники из всех супергероев?
– Не знаю, но хорошо, что на нас не нападают инопланетяне, и наша главная проблема – эта километровая пробка! – Тим барабанил пальцами по рулю.
– Это точно, – согласился я. – Иначе не знаю, как бы мы справились.
– Да, сеструха переключала бы плохие новости, я бы готовил вам есть. Инга превращала деньги в бумажки, а ты бы записывал на них наши приключения.
– Но не смог бы, потому что у меня в ручках всегда заканчиваются чернила, – поправил я.
– В этом и прикол, приключений-то нет, – Тим глянул в зеркало заднего вида и немного тронулся с места.
– Как и инопланетян, – поправила Инга.
Лис взяла Тима за руку:
– Пусть мы не бэтмены, и не мстители, и о нас не пишут в газетах, но вместе мы можем здорово повеселиться!
Машины потихоньку приходили в движение, а спустя уже пару минут мы покинули город. На нашем излюбленном месте мы охладились и искупались в реке. А затем пожарили отличные стейки, и даже не разводили огонь, – ведь Тим самый крутой из нас, – его руки могут подрумянить тушку без мангала. Правда, исключительно свиную. Так мы, кстати, выяснили, что однажды нам подложили свинью. В прямом смысле слова, когда заплатили за говядину, а Тим ничего не зажарил.
Я смотрел на Лис влюбленными глазами весь вечер. И думал, как хорошо, что она не умеет переключать радиостанции в моей голове.
Найденыш.
Я не планировала стать матерью в пятнадцать.
В то пасмурное осеннее утро, в такое, когда холод нагло пролезает сквозь все слои одежды, а мурашки выпрыгивают вдоль позвоночника, я шла в школу. Ветер резал лицо. Он прогонял меня, толкал в спину из родных стен двора. Я думала о логарифмах, о простых числах-палиндромах, когда проходила мимо мусорных баков.
Плач. Надрывистый крик. С каждой секундой он затихал. И вскоре исчез совсем.
Я развернулась в сторону, откуда шёл звук.
«Ребёнок?», – пронеслось в голове. И снова плач прорезал воздух. Слабый и тоненький, больше похожий на писк. Мышиный писк. Иди я минутой позже, вряд ли бы услышала его.⠀
Брезгливость я отбросила. Мои руки активно пробирались через мусорные баки, разбирали выпавшие объедки. Гнилой банан ничтожной сладкой вонью бил по ноздрям вместе с чем-то вроде разлагающейся рыбой. Ладонь укололась обо что-то. Хребет. Ну точно, так и есть: рыба.
Наконец, стоя на коленях, я проползла в щель между контейнерами и добралась до заветного свёртка. Младенец. Кто-то подкинул его. Нет, подкинуть можно под дверь. Сороки подкидывают своих птенцов в чужие гнёзда. А здесь женщина выбросила своего ребёнка словно мусор. На помойку.
Я сняла с себя куртку и обмотала малыша. Успев про себя окрестить его Ванюшкой, я быстро достала мобильник. Сирену я слышала, когда машина ехала ещё минуты две. Приехала скорая с включенными мигалками. Блеск ламп напомнил мне новогоднюю гирлянду и одновременно пробудил тревогу. Красный. Синий. Красный. Синий. Не включаю с тех пор гирлянду на праздники, а если и включаю, то не эти цвета.
В приёмнике пришлось объяснять: я простая школьница. Сначала думали, что я неблагополучная мамаша. Ведь по факту скорую вызвала малолетняя девчонка, у которой порваны колготки. Безжизненный клубок из спутавшихся волос – результат того, что моя голова зацепилась о выступающий край контейнера. Вместо духов от меня несло тухлой рыбой.
Когда меня поняли, наконец, пустили к Ванечке. Правда оказалось, что это и не Ваня вовсе, а Машенька. Только сейчас я смогла рассмотреть эти пухлые щёчки и маленькие ручонки. Добрые чистые глаза горели жизнью.
***
Новый учебный год. В моем классе новая ученица. Ах да, а я теперь учительница. Все-таки, справилась с логарифмами в детстве. Над ухом слышу звонкий голос:
– Найденова Мария Алексеевна!
Эту фамилию я знаю и не спутаю ни с какой другой. Оторвавшись от тетради, в страницы которой упирался нос, я встрепенулась. Посмотрела на выросшую Машеньку и отметила: все те же добрые глаза. А вот щёчки уменьшились и теперь формируют красивое девичье лицо.
У Маши всё хорошо: её усыновили добрые люди. Иногда оценки хромают, но на то ведь есть я, так ведь?
Я вспоминаю грязные контейнеры, как плакала в тот день в душе по маленькой Маше. Я с жестокостью царапала кожу, чтобы отмыться от мерзкого запаха. Мне казалось, что он въелся в меня навсегда.
Но вот в чём дело: я-то отмылась от грязи. А тот, кто бросил ребёнка за мусорные баки, вот он – он отмылся?
