Надир Юматов
Еда
Марфа виновато опустила взгляд, промолчала.
– Видимо – нет, раз тарит в морозильник свой «драгоценный» кофе, чтоб я не дай бог его не выпил. А на завтрак, обед и ужин, что у нее? Постоянно одни рожки, с подливой, будто у нее больше нет ничего для нас. Это нормально, по-твоему, так встречать родную дочь с зятем?
И теперь, она не ответила.
– А знаешь, я тебе не говорил об этом, но сейчас вот скажу. Уже давно хотел, кстати сказать, просто, не мог подобрать нужного момента. В позапрошлый раз, когда мы были у нее, я проснулся посреди ночи и пошел значит попить воды и думаю, а гляну ка я в тот маленький буфет, от которого она не отходит, прикрывает задницей, когда мы на кухне. Ну, так я глянул туда и знаешь, что там обнаружил?
Марфа медленно помотала головой. Чтобы легче переносить неприятные откровения о родной матери, ее взор отрешенно сконцентрировался на пышках.
– Доверху набитые полки – Николай энергично принялся загибать пальцы – крупой, печеньем, лапшой, конфетами, вафлями и бог его знает, чем еще.
Марфа продолжала строго молчать.
– И после этого ты хочешь, чтобы я кормил ее? Или чтобы ты ее кормила?
Возмущенно стянув к переносице брови, и одновременно вытянув полутрубочкой губы, он оглядел застывший как бюст, профиль жены, понял, что никакого ответа от нее не последует, и обессилено откинулся на стуле. После чего последовала напряженная минута тишины.
На глазах Марфы едва заметно наворачивались слезы.
Николай выпрямился, и сложил руки в замок:
– Значит так – рассеял он молчание – сейчас доча принесет продукты: берешь десяток яиц, жаришь-паришь, в общем, делаешь, что с ними хочешь для своей мамаши, одну ей буханку хлеба на сутки, чай, сахар и – достаточно. Остальное затарь так, чтоб даже я не смог найти.
Марфа просияла.
– Спасибо Коленька!
Она, по-ребячески подскочила на ноги, поцеловала его в корочку схватившегося на губах жира и чуть ли не вприпрыжку, отправилась домывать посуду.
Прошло не больше получаса.
Когда Рима занесла два больших и желтых пакета, битком набитые провизией, Марфа уже успела покончить со всей посудой и вытереть стол. А теперь в приподнятом настроении, она занималась протиркой гарнитура. Николай висел на том же стуле, выпятив кверху, набитый пышками, до отвала живот:
– Хватило? – вымолвил он, похрапывая от калорийной передозировки.
