Н. Г. Кабал
Лорды и Наследники

Gökçe Kabal

Lordlar ve Vârisler

Copyright © Gökçe Kabal 2021

© Талим Ф., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Ом^[1]

С начала сотворения мира Бог жил в наших сердцах и убеждениях. Люди находились в единстве с природой и животными. Наша вера указывала нам путь. Капля воды упала на поверхность земли, медленно разрослась и создала огромные моря, достигшие затем океанов. Он путешествовал через леса, пересекал долины и взбирался на вершины гор. Чем больше мы видели, тем сильнее переставали верить, а перестав верить, мы отдалились от нашего создателя. Вера, которую мы взращивали в себе, превратилась в предметы, которым мы поклоняемся. Она отошла на второй план, стерлась. Бог был уже далеко, но продолжал присматривать за нами, направлять нас. Он оставлял знаки на небе, звезды стали его письменами.

Магия всегда существовала в мире, но люди перестали ее замечать так же, как перестали смотреть на звезды. Люди были созданы из земли, а эльфины – из звездной пыли. Сначала люди преследовали эльфинов. Затем эльфины пленили людей своей магией. Когда планеты выстроились в небе в один ряд, как предвестники катастрофы, когда солнечное затмение завершило свой последний цикл, во всем мире воцарилась семидневная тьма. За пределами человеческого мира, в неизведанной стране Элементаль, Лорд Наху, Хранитель Затопленных Морей и Скал, потопил весь мир, положив конец целой эпохе. Он дунул в морскую раковину, ожидая, что его голос покончит со злом в мире. Люди и эльфины, спасшиеся во время этого потопа, стали единственными обитателями планеты Земля и началом новой эпохи.

Первооткрыватели и хранители небес того времени сделали первый шаг вперед, когда мир был отстроен заново. Земля, небо и природа шептали им в уши. Истоки творения призвали к единству и сплоченности за одним столом.

Они говорили, что человеку дана воля, но он искушен грешить.

Они говорили, что природе даровано созидание, но разрушение постигло ее первым.

Они говорили, что животные – самые непорочные создания, но все равно охотились друг на друга, чтобы выжить.

Тем, кто отличался от них, была дарована сила природы и единство животных, их называли эльфинами, и они были запечатаны могуществом четырех богинь. Элементаль был скрыт от всего мира, и о нем знали лишь те, кто мог заглянуть за пределы видимого.

При новом начале эльфины первым делом благословили своих богинь силой, полученной ими с небес. Богиням удалость создать внутри мира целое королевство – измерение, доступное только для тех, кто является одними из них. Новое королевство, которое черпало свою силу с небес и стихий, было названо Элементаль, и для каждой планеты были назначены хранители.

Богиня Джени – покровительница людей, богиня Угюн – покровительница природ, богиня Эдик – покровительница животных, богиня Гела – покровительница небожителей. Каждая из них выбрала себе по хранителю и уединилась в талисманах. Самый верный предал первым.

Обязанность хранителей сводилась к тому, чтобы отделять людей от эльфинов и сохранять мир. Люди были ненасытны и разрушительны, но со временем эльфины стали походить на них.

Они постепенно утратили все свои способности, которые отличали народ Элементаля от людей. Равенство, справедливость, сострадание, безусловное уважение и преданность природе и животным. Алчность и жадность одолевали эльфинов так же, как и людей. На этот раз великое бедствие обрушил на Элементаль Лорд Амон, Хранитель Земли и Плодородия: он сверг Лорда Арына, Хранителя Затопленных Морей и Скал, нарушив равновесие в королевстве и захватив власть. Он вызвал сильнейшее землетрясение, вонзив свой посох в землю, и единственное, что ему досталось, находилось среди мира людей.

Пролог

Не ешьте их еду.

Не умывайтесь их водой.

Не дышите их воздухом.

Сделаете это – и станете одним из них.

Большинство из нас рождается на свет с более счастливой судьбой, чем мы себе представляем. Мы открываем глаза в новую жизнь, уже обладая именем, родословной, семьей и индивидуальностью. Мы не осознаем, что наделены благословением, которое жизнь дает нам при рождении, пока не теряем это. Мы не ценим нашу семью, которая с нами несмотря ни на что, которая знает, кто мы есть. Мы рождаемся такими, потому что они всегда рядом, говорят нам, кто мы и что делать. Мы – люди, живущие в этом мире, на самой верхушке пищевой цепи. Мы – охотники и хищники. Мы – правители. Мы – короли, королевы, хозяева, прожигатели жизни и властители судеб. Таковы были наши знания и привычки, пока природа не потеряла равновесие. Человечность. Человечеству было суждено продолжить цикл жизни. Но, живя под неведомым небесным куполом, мы никогда не задумывались о возможностях. Мы злоупотребляли природой, не ценили ее, убивали животных, вырубали деревья, растапливали ледники. Просто потому, что могли.

Природа отреагировала первой. Запасы воздуха потихоньку иссякали, мы лишились растительности и тех благ, которые она нам давала. Океан ответил следом, и засуха на равнинах стала невыносимой. Затем отозвалось и небо: одной ночью планеты неожиданно выстроились в ряд, – а мы только посмеялись над прорицателями и астрономами, когда они сказали, что это предвестие беды. Мы – люди, те, кто считает себя выше всего. Мы находимся на вершине цепи жизни. Мы мним себя уроженцами Земли, но в нашем существе хранятся частицы звезд. Мы – люди, но мы не одни. Мы не превосходящие, мы не могущественные. Мы все разрушили, и теперь они хотят отомстить.

Они хотят вернуть своих наследников.

Глава 1. Незримое и неслышимое

В последнюю ночь звездного фестиваля небо было совершенно спокойным. Это время года славилось самым ярким небесным циклом. Небо отражалось на земле, почти как в зеркале, а сама Вселенная стала свидетелем праздника света. Я сидела на каменной ограде, окружавшей наш дом, наблюдая за городом и вечером прощания. Погода становилась все холоднее, от пронизывающего ветра больно покалывало кожу, но я все равно вдыхала ночь, как воздух. Если верить моему деду, то ничто не могло сравниться с дружбой с ветром и волнами. Большую часть своей жизни он проработал смотрителем маяка, доставшегося ему в наследство от отца. Дедушка хотел, чтобы и мой отец принял наследие семьи, но он воспротивился и выбрал свой собственный путь, построив совершенно другую карьеру. Будучи совсем ребенком, я прикасалась к его старому, морщинистому лицу и уговаривала не грустить, обещала ему, что когда стану достаточно взрослой, то займу его место. Волны, которые были друзьями моего деда на протяжении всей его жизни, ополчились против меня, когда мне исполнилось пять, и схватили за горло.

Открыв глаза, я обнаружила, что лежу на камнях. Никто не знал, как я упала в воду и как выбралась из нее, единственное, что я помню, – это страх. Мне было так страшно, что даже спустя столько лет я до сих пор не могу опустить ноги в воду, не люблю путешествовать на корабле и не могу наблюдать за волнами. Каждый раз, когда я задерживала взгляд на пене, набегающей на берег, мне чудилось, что наши глаза встречаются, а мое сердце начинало биться так, словно хотело выскочить из груди.

Это были те самые волны, которые гнали моего деда от этой дружбы, которые затянули меня в свои объятия и пытались утопить. Но самым отдаленным местом, куда мы смогли его отвести, был трехэтажный дом на городской набережной. Открывая окна или выходя на террасу, он мог видеть и море, и маяк. Он и сейчас при любой возможности ходил к маяку, где давно уже не было смотрителя и даже навигационного маршрута. Словно хотел приветствовать старого друга.

– Он похож на гигантскую стрекозу. – Когда дедушка открыл белую железную дверь и вошел внутрь, я окликнула его. Звезды угасли, и корабли встали на якорь в гавани. Пальмы вдоль береговой линии покачивались под светом полной луной, нависшей над головой. Мой дед вернулся из места, которое он называл «Неугасимый огонь». Сквозь маленькие окна высокого бетонного строения на холме просачивался голубой свет, освещая море. Он как будто кричал всему миру, что он здесь.

– Тебе и четырех не было, когда ты впервые сказала это. – Он подошел ко мне со своей неповторимой благородной улыбкой и старыми глазами и позволил себе насладиться видом, которым любовалась я.

– Ты опять зажег свет. – Я указала подбородком на маяк, который находился довольно далеко отсюда, но все еще слабо мерцал.

Он положил руку мне на плечо.

– Никогда не знаешь, когда тебе понадобится свет, Нова.

Я повернулась к нему, мысленно прокручивая в голове его слова, которые всегда имели скрытый смысл.

– Ты готова? – спросил он.

Когда я с большим энтузиазмом кивнула, он удовлетворенно улыбнулся. Дедушка жестом пригласил меня следовать за ним, и мы вошли в уже открытую дверь дома. Отец еще не вернулся из командировки, так что мы могли подняться на крышу и делать все, что захотим, до самого утра. А я еще несколько недель назад знала, чем хочу заняться этим вечером.

Пока дедушка настраивал угол обзора на большом телескопе, я, как обычно, наблюдала за ним. Я заранее выставила время, чтобы не пропустить метеоритный дождь. Он должен был начаться через час, и мы сможем увидеть его только из этой части города. Пока дедушка регулировал приборы, я начала изучать свитки на его столе в этом импровизированном месте, которое он превратил в кабинет. Мой дед был столь же одержим прошлым, сколь и старомоден, поэтому он до сих пор писал пером и чернилами на пожелтевшей соломенной бумаге. Несомненно, самым важным здесь были черновики его романов, которые он годами писал на маяке. Несмотря на все мои настойчивые просьбы, он отказывался печатать их.

– Эльфины… – сказала я, осторожно проводя пальцами по бумаге. – Ты снова их достал. – Дедушка был одним из тех, кто не перестает копаться в старых страницах истории. Мечтатель, не сомневающийся в правдивости легенд. Из тех, кто верил, что в мире все еще есть магия.

– Если бы ты не была похожа на своего отца, то увидела бы их, – сказал он тем милым ворчливым тоном, свойственным пожилым людям. Еще в детстве дедушка начал учить меня их алфавиту, но мой отец попросил его не забивать мне голову подобной ерундой, отчего они опять сильно повздорили. Я понимала буквы не хуже ребенка, который только учится читать. Тем не менее мне удавалось разобрать структуру некоторых тщательно нарисованных планет на больших листах бумаги.

– А Айзер не придет? – обратилась я к нему.

– Ты же ее знаешь. Ее больше интересует земля, чем небо. – Прямая противоположность мне. Самой величайшей страстью, связывающей меня с этим миром, было небо. Я никогда не могла оторваться от магии звезд и таящейся в них великой тайны. Для меня настоящей магией было само небо.

– Это очень странно, – сказал дед более мрачным и задумчивым голосом. – Я нетерпеливо поерзала на месте, желая увидеть, на что он смотрит. – Планеты выстроились в одну линию. – Его слова показались мне еще более странными. Я подняла голову и посмотрела в окно в деревянной раме, пытаясь разглядеть хоть что-то. Я хотела увидеть метеоритный дождь, а не планеты…

– Что это значит?

– Тебе лучше не знать, Нова… – Он глубоко вздохнул. – Никто из нас не хотел бы этого видеть.

– Нет… – Я перевела на него недовольный взгляд, но он уже развернул телескоп и даже начал разбирать его, как будто собирался почистить.

– Сегодня на небе ничего не видать. – Выражение его лица обеспокоило меня: дедушка побледнел, словно получил плохие вести и пути назад нет. Он не позволит мне сегодняшним вечером смотреть в телескоп.

– Скоро начнется метеоритный дождь. – Я показала часы на запястье, как будто это могло помочь, но он даже не пошевелился.

– Не начнется, – просто сказал он.

– Тогда я иду на ярмарку, – проворчала я.

Он посмотрел на меня голубыми, как небо, глазами, мгновение поколебался, а затем поджал губы, словно что-то пришло ему в голову.

– Иди, – согласился он. – Но будь осторожна. – Он обратил взор на небо, которое голубым куполом находилось над нами. – Никогда не знаешь, где истина настигнет тебя.

– Ага, – пробубнила себе под нос. Мы жили в маленьком городке, и зло еще не успело протянуть руки так далеко.

Было уже за полночь, когда мы встретились с Айзер на нашем обычном месте на побережье. Каждый год в этот день проводилась ярмарка в честь Дня освобождения. В ночь празднования легендарного события в центре города устанавливались аттракционы и палатки, разворачивались кермесы^[2] и по старой доброй традиции раздавались шербеты^[3].

– Я обожаю эту ночь, – сказала моя лучшая подруга, шагая рядом со мной. Ее каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, чтобы спастись от жары.

– Я тоже, – отозвалась я, откусывая мороженое. – Сладости стоят дешево, а музыка не смолкает всю ночь напролет.

Айзер лишь усмехнулась в ответ и побежала к ярмарочной площади впереди меня.

Каждый год все проходило по одному и тому же сценарию. Возводились синие, серые, красные и коричневые палатки в белую полоску, где показывали тысячу и одну разновидность жонглирования. Сперва Айзер потащила меня в сторону черного шатра, называемого астрономической башней. Очередь была такая длинная, что ждать не хотелось, – мне не терпелось поскорее попасть на колесо обозрения и подняться в небо.

– Вытрись. – Когда она протянула мне влажную салфетку, которую достала из сумки, я запихнула в рот остатки мороженого.

– Нам снова будут гадать по ладони? Или искать ответы в воде и рассказывать, что в нашем будущем полно домашних заданий и экзаменов?

Глаза Айзер заискрились от возбуждения, когда она начала объяснять:

– Нет, мы составим натальную карту. – Ее энтузиазм был ощутимым.

Я снова увидела в толпе сумасшедших фанатиков и, подтолкнув локтем Айзер, указала на них. Несколько человек жгли благовония из диковинных трав, собранных в центре ярмарки, и окуривали ожидающих людей.

– Им это никогда не надоест, – усмехнулась я. Их старинные наряды были красивы, но то, чем они занимались, казалось мне довольно забавным. Тем не менее при виде них у меня по коже побежали мурашки. Они разводили костры, расставляли вокруг них чаши с кристально чистой водой, мазали лица грязью и возились с флюгером. Они ждали, когда Элементаль придет и заберет их; готовили алтари и говорили, что благословляют свою сущность. В их понимании, своими действиями они почитали четыре основные стихии, лежащие в основе бытия.

– Пошли, наша очередь. – Когда мы вошли в палатку, мое зрение затуманилось. Внутри пахло ужасно. Ведущую роль здесь играли благовония, а за самодельным столом сидел мужчина и что-то чертил на пергаменте перьевой ручкой. Черные глаза человека, сидевшего со скрещенными ногами за низким столиком, были устремлены на нас. Если бы на нем не было рубашки и брюк, я бы подумала, что он из другого мира. Его косой взгляд так долго блуждал по Айзер, что я на мгновение подумала, что он собирается высосать ее душу или, в лучшем случае, кровь.

– Посланная землей, – пробормотал он, возвращаясь к бумагам. – Подойди одна.

Мы с Айзер посмотрели друг на друга. Я совсем не удивилась, потому что подобные типы всегда казались мне странными. В отличие от меня моя лучшая подруга не находила их странным и не выглядела обеспокоенной. Если бы кто-то назвал меня «посланной землей», я бы наверное засомневалась, но у нее на лице застыло такое вызывающее выражение, какое я видела только у хищников. Глубоко вздохнув, она кивнула, и я объявила этот день самым счастливым. Раз она не против остаться одна, я совсем не возражала.

Выйдя из палатки, я порадовалась, что не проведу там большую часть ночи. Я никогда не понимала, почему люди так стремятся узнать свое будущее, – по моему мнению, это лишает всякого удовольствия. Я усмехнулась про себя и смешалась с толпой на ярмарке. Затем остановилась перед корзиной желаний, около которой сидел маленький кролик, и попросила печенье с предсказанием.

Мужчина насыпал немного корма перед кроликом и отошел. Наклонившись, я погладила черно-белые пятнистые уши.

– Ему здесь не место, – пробормотала я. – Понимаю, что это ярмарка, но мы можем доставать эти глупые желания своими руками. Держу пари, он ненавидит находиться среди людей. – Маленький зверек обнюхал мои пальцы, а затем посмотрел мне в глаза, как будто понял, что я сказала. Может, так оно и было.

– Я о нем хорошо забочусь, – сказал мужчина.

– У вас есть дети? – Я подняла на руки кролика, который перепрыгнул через коробку, и начала его гладить. Мужчина кивнул. – Вы бы отпустили его далеко от дома, если бы кто-то сказал, что хорошо о нем позаботится?

Я не знала, правда ли мужчина обдумывал мои слова или пытался выбросить их из головы, но он молча покачал головой. Я улыбнулась, как бы говоря «вот именно», поставила кролика на место и наугад взяла печенье, оказавшееся у него под носом. Отправила сладость в рот и начала обходить палатки, читая крошечный клочок бумаги из печенья.

– Звезды будут сиять для тебя. – Вот что я называю предсказанием судьбы или пожеланием. Улыбка отражалась и в моих шагах. Мне встречалось много знакомых лиц, но туристы снова заполонили площадь. Мы не приветствовали посторонних людей на ярмарке, но магия легенды каким-то образом сумела привлечь сюда всех.

Передо мной появилась молодая женщина в красном плаще с капюшоном. Я никогда раньше не видела ни ее, ни кого-то похожего на нее. Вокруг ее рыжевато-карих глаз были узоры пламени мерцающего красного цвета. Лицо, гладкое и белое, как фарфор, обнажало все прекрасные черты. На ярмарке каждый год делали подобные татуировки или рисовали хной, но я никогда ничего более совершенного не встречала. Настоящее искусство.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я.

И хотя женщина была скрыта тенью капюшона, ее улыбка сияла, словно луна.

– Хотите татуировку эльфинов? – спросила она.

– Нет, спасибо.

Когда я уже собиралась продолжить путь, она кликнула меня:

– Вы не верите в них?

Я обернулась через плечо.

– Если я во что-то и верю, то в инопланетян.

– Вселенная многомерна. Неужели вы думаете, что мы одни в такой большой галактике?

Я развернулась на каблуках и, не скрывая насмешки, посмотрела ей в лицо.

– Не в галактике, – сказала я. – Я знаю, что в небе есть другие, но эльфины, лорды, наследники… Им следует остаться в учебниках по истории.

– История повторяется.

– Я верю в науку.

– Эльфины тоже верят в науку, и их существование основано на науке.

Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не рассмеяться от этой малоприятной мысли.

– На мой взгляд, эльфины были колонизаторами, не магическими существами, а варварами. Сотни лет назад наши предки сражались за нашу землю. Возможно, они были каким-то племенем. Я не обязана верить в эту чушь только потому, что уважаю всех людей и расы. – Я обвела рукой вокруг нас. – Особенно если это дает такую возможность повеселиться. – Я просто пожала плечами.

Она сделала шаг мне навстречу.

– А что, если твоя родословная основана на них? Что, если твоя настоящая история – это их история?

– Невозможно. Я родилась и выросла в этом городе, как и мой отец, и его отец, и отец его отца. – Я рисовала указательным пальцем круги в воздухе. – Говорят, моя родословная восходит из племен Огузов^[4].

Она сняла капюшон, отчего ее длинные волосы рассыпались по плечам, и мое зрение, или мой разум… или что-то во вселенной помутилось.

– Ты не родилась в этом городе, – нахмурившись, прошептала она. – Ты переродилась здесь. Твои предки были одними из самых уважаемых эльфинов во всех королевствах, их преданность подарила вам этот город. Их преданность привела к гибели. Королевство было повержено. Апокалипсис поразил мир. Начинается новая война. Твоя война. История жаждет твоей крови, чтобы переписать себя. – Она ткнула двумя сложенными пальцами по центру моего лба. Небольшое прикосновение произвело ошеломляющий эффект. Я физически не могла удержаться на ногах. Сначала мне показалось, что мое тело отшатнулось назад, но разум и душа двигались быстрее. Я осталась где-то позади, все вокруг меня замерло, когда мое тело рухнуло на землю прямо у меня на глазах. Женщина широко развела руки в сторону. На мгновение реальность и грезы слились воедино. В моем мозгу вихрем пронеслось ощущение яростного напряжения, предчувствие надвигающегося апокалипсиса. Голоса, шепоты, крики, пламя, волны, разрушения, вызванные землетрясением, сильные ветры, вырывавшие с корнем деревья… Бегущие и скорбящие…

– Нова! – Когда я услышала голос Айзер, мое сознание, как в замедленной съемке, втянулось обратно в тело, подобно эластичной ленте. Ее рука на моем плече стала стимулирующей силой. Я попыталась прийти в себя, прежде чем повернуться к ней. Все вокруг двигалось с той же скоростью, люди по-прежнему смеялись и веселились.

– Куда делась женщина? – спросила я, нахмурив брови. Мое тело дрожало, по коже бегали мурашки, и я задыхалась.

– Какая женщина?

– Она была здесь. – Я развернулась и сделала несколько шагов вперед. Что она со мной сделала …

– Ты была одна. – Лицо Айзер было бледным, когда она подошла ко мне. – Как она выглядела? Во что была одета? – Она повернулась вместе со мной и принялась кого-то искать среди толпы.

Как она выглядела, во что была одета? Я не могла вспомнить.

Я осмотрела свои руки, пальцами ощупала лоб. Я даже обернулась и проверила, нет ли там кролика и его хозяина. Их тоже больше не было.

– Нова, ты опять спала стоя? – Она зажала между губами листок бумаги, чтобы поправить растрепанные волосы. Свиток, который она взяла из той странной палатки. Интересно, сколько еще таких она хотела собрать…

– Надеюсь, что сплю. – Я встряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Должно быть, я просто устала, ведь совсем не спала прошлой ночью, и все морочили мне голову этой эльфинийской чепухой. Наверное, я бредила или погрузилась в какую-то иллюзию. – Что это? – спросила я, взяв в руки бумажку, которую она зажимала губами. Будучи человеком, который ничему не придает особого значения, я отмахнулась от того, что случилось или не случилось минутами ранее. Я медленно развернула листок и начала идти к колесу обозрения. Мне было холодно и тревожно. Я сосредоточилась на бумаге, на пересекающихся кругах, стрелках, фигурах, буквах…

– Моя карта, – сказала она, выхватывая ее из моих рук.

– И? Каким видится твое будущее?

– Эльфины существуют, – неожиданно сказала она. Ночь становилась для меня невыносимой. – Он сказал, что у меня важная судьба, что я нахожусь на распутье, но однажды мне придется сделать очень серьезный выбор. – Когда мы подошли к билетной кассе, она продолжила: – Какая нелепость.

Вау, вот это новость. Айзер редко находила что-то связанное с астрологией и гороскопами нелепым. Поэтому я с любопытством посмотрела на нее.

– Однажды мне придется выбирать между моей семьей и человеком, кого я очень люблю. – Она скользнула взглядом по толпе, снова натянув на лицо маску. Скрытная, лишенная чувств, бесстрастная, злая… Защитный инстинкт снова овладел ею.

– Не вешай нос, – сказала я, дергая ее за рукав. – По крайней мере, ты знаешь, что тебе вряд ли придется делать такой выбор. – Я попросила два билета у продавца и протянула ему деньги. – Не то чтобы тебе кто-то сильно нравился. – Я убрала билеты в карман и с усмешкой взяла ее под руку. – Если ты, конечно, все еще не сохнешь по тому мерзавцу. – Мы вместе встали в очередь на колесо обозрения.

Айзер жила здесь со своей тетей. Ей было пять, когда одинокая женщина забрала ее из приюта, пятнадцать, когда та умерла. Осталась лишь еще более пожилая тетя покойной женщины, и Айзер приходилось почти все время присматривать за ней. Ей было восемнадцать, когда она влюбилась в парня, двадцать один, когда этот парень разбил ей сердце. Сейчас ей двадцать два, но она так и не смогла ничего забыть.

– Не говори глупостей, – сказала она. Айзер никогда не говорила о нем и не любила, когда я упоминала его. Я всегда думала, что у нее стальные нервы. Может быть, когда ты проходишь через столько болезненных испытаний, ты черствеешь.

– Я просто хотела убедиться, что ты любишь меня больше всех. – Я обхватила ее руками и начала щекотать, одновременно целуя ее румяные щеки. И хотя сначала она сморщилась, в конце концов мне удалось ее рассмешить.

– Конечно, я люблю тебя больше всех, – призналась она.

– Поэтому, если встанет выбор между мной и кем-то другим, ты бы выбрала меня.

Одна из пустых кабинок колеса обозрения, наконец, остановилась перед нами. Мы уселись с помощью работника парка.

– Я бы выбрала тебя. – Она посмотрела мне в глаза и искренне улыбнулась.

– Умница. – Когда колесо обозрения пришло в движение, я спросила: – Что еще сказал фокусник?

При слове «фокусник» она неодобрительно покачала головой, а потом принялась подробно все рассказывать. По ее словам, сегодня вечером должны были вернуться эльфины и забрать своих наследников, но этого не случилось.

Мы сошли с аттракциона, и я взяла нам обеим по мокрому бургеру^[5]. Местные жители продолжали исполнять присущие только нам танцы. Все терпеливо и с большой верой ждали рассвета. Когда звезды выстроились в ряд, словно указывая на карту, все взволнованно посмотрели на небо.

– Раз в десятилетие, – пробормотала Айзер. – Я провела много исследований. Говорила с местными жителями. Они рассказали мне о существах из другого мира. О тех, что появляются из ниоткуда. Рассказали про внезапное исчезновение гравитации. Выжженную траву на лугу. Водовороты в воде. Они появятся сегодня вечером.

– Этот фестиваль проводится каждый год, и каждый год ты их ждешь. – Я сделала большой глоток своего напитка. – Но они не приходят. – И каждый год ты, как и все остальные, расстраиваешься.

– Как тебе может быть это безразлично? – Она перевела на меня грустный взгляд. – Ты всегда ищешь острых ощущений и приключений, но у тебя нет ни малейшего интереса к этой ситуации.

Конечно, нет. Отец рассказывал, что моя мать сбежала, потому что была одержима всей этой ерундой. Теперь мне приходится довольствоваться лишь открытками, которые она время от времени присылает. Дедушка тоже помешан на них, и это еще одна вещь, которая сводит отца с ума. И если бы он выяснил, что я их поклонница, мой бедный папа был бы просто уничтожен.

– Потому что в этом нет никакого смысла. – Я пожала плечами. – Кроме того, мне нравится моя жизнь, нравится этот город. С чего бы мне хотеть отправиться в другое измерение? – Я облокотилась на спинку лавки и закинула ногу на ногу. – Я пришла бы в восторг, если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды я смогу полететь на луну. Я бы даже провела ритуалы, как ты, если бы за мной прилетел космический корабль. – Мы обе захихикали. – Согласно легендам, ведьм раньше сжигали на костре. В некоторых странах живут люди, которые верят в существование вампиров и устраивают празднества в их честь. Эльфины наверняка относятся к какой-то расе, и кто знает, в какой стране они зародились. Времена их войн давно прошли. Может быть, они и защищали этот город в прошлом, но обожествлять их только за то, что они спасли город, нелепо. Мехмед Эль-Фатих тоже завоевал Стамбул, но никто не говорит, что он воскреснет и вернет нас в Османскую империю. – Я лишь громче рассмеялась.

– Ты говоришь об эпохе. – Видимо, моя речь не впечатлила Айзер. – Эльфины живут в измерениях. Это физика и наука. Но я не собираюсь снова рассказывать тебе о червоточине.

– Когда соберешься, сообщи, чтобы я смогла надеть наушники, – ухмыльнулась я.

– Они придут, – сказала она в пустоту и в толпу людей. – Знаю, что придут.

Но в ту ночь никто не пришел. И на следующий день наша жизнь продолжилась в привычном ритме. И на следующий день.

Но когда мы проснулись на седьмой день, мы все поняли, что нам следует бояться. Было раннее утро, но солнце еще не взошло. Наш город окутала тьма, которая разбудила весь мир. По телеканалам передавали сводки новостей, ученые говорили, что это солнечное затмение, но никогда еще затмение не длилось так долго в одной и той же точке мира.

– Он хочет вернуть своих наследников, – прошептал дедушка, глядя в окно.

В тот день я так и не встала с постели.

На другой день после великого затмения, когда никто не покидал своего жилища, солнце снова приветствовало нас, но люди по-прежнему оставались в домах. Через несколько дней в нашем городе произошло сильное землетрясение, от которого даже карандаш не упал на землю. Земля тряслась под нами, словно колыбель, но это не принесло никакого вреда.

Я рисовала, пытаясь занять свои мысли, когда в дверях моей комнаты показалась Айзер. Я сняла наушники, оставив их на столе, и в комнате продолжила звучать песня «Нирваны», хоть и приглушенно.

– Давай, – сказала она с серьезным лицом. – Сегодня мы идем в университет.

– Никто не ходит в университет в эти дни.

– Мы должны пойти. – Что-то в ее голосе заставило меня посмотреть на нее. – Нам пора идти, Нова, – настаивала она, хватая меня за руку.

– Ты иди. – Я снова вернулась к рисунку. Десятки странностей, с которыми мы столкнулись за последние дни, начали вызывать у меня беспокойство. Отец позвонил мне вчерашним вечером и заставил пообещать остаться дома. Дедушка вот уже несколько дней общается со своими друзьями, но ничего мне не говорит. Единственное, что я услышала от него, – мы не сможем это предотвратить. Я не спрашивала, что он имеет в виду, потому что не хотела знать ответы. И не собиралась переживать из-за того, что видела в глазах Айзер, и точка.

– Профессор Амон прислал электронное письмо, разве ты не видела?

Я нахмурилась и проверила компьютер. Она права. Мой любимый профессор сообщал, что занятия начнутся через несколько дней.

– Сидение дома не защитит тебя от истины, – сказала она. – Поднимай свою задницу, мы идем в универ.

Я со скучающим видом наклонила голову и посмотрела на нее сверху вниз.

Все мои инстинкты велели мне остаться дома.

Все мои инстинкты велели мне бежать из этого города.

– Все будет хорошо, – сказала я, вставая из-за со стола. Будто загадывала желание.