Н. А. Черняков
Туманный… цикл!
Нет! Путник застыл настолько резко, что увидел вздыбившуюся над собою нить. Что это? Линия? Она казалась ему удивительно знакомой, будто он знает ее столько же, сколько и самого себя. Я? Это я? Нет? Человек смотрел на себя впервые, но был в этом уверен. Именно этой полосой сейчас ощущалось его естество. Инерция уносила изгиб прочь от взгляда. Нутро подсказывало, что если воин продолжит движение, то окончательно сгинет. Он не мог исчезнуть, так и не обретя свободы. Действовать нужно было срочно, изгиб нити уже растворялся в пустоте… но как? Развернуться вниз на такой скорости казалось невозможным. Беглец принялся рывками кидаться на полосу. Я выберусь отсюда! – напомнил он данное себе обещание. Экспериментатор пытался зацепиться за линию ощущениями, как делал это раньше, но всякий раз проскальзывал мимо. Нить слишком отличалась от этого мира. Она являла собой его физическое проявление, была реальной. Боец рвался вперед, старался изо всех сил, но никак не мог ее схватить. Вздымающийся изгиб слился с белизной. Сознание затуманилось. Больше времени нет. Еще мгновенье и его не станет… снова? Конец! Человек приказал телу ухватиться за веревку. Неожиданно он обнаружил себя обвитым вокруг нити.
Удивляться было некогда – половина мгновенья уже миновала. Герой воспользовался линией как опорой и заскользил вниз. Ответы находились по другую сторону пустоты. Скорость нарастала. Веревка закончилась, и позади раздался громкий хлопок. Невидимая волна подтолкнула его дальше. Человек мчался с таким рвением, что мир слился в единый проносящийся мимо луч. Новоприобретенная физическая сущность горела, умоляя хозяина остановиться, но тот был непреклонен. Он точно знал, что находилось Здесь; пришла пора узнать, что скрывалось Там. Мир быстро изменялся. Незамеченной проскочила сереющая пустота, из которой совсем недавно вырвался путник. Ощущения обретали вес. Пространство становилось больше, реальнее, живее. Беглец был уверен, что движется в искомом направлении. Ускорение достигло предела. Обступившая его плотными стенами белизна застыла, словно он не двигался. Человек не успел смутиться, как врезался в твердую поверхность.
Удар оказался настолько сокрушительным, что сознание померкло. Путнику понадобилось время, дабы реальность вернулась к нему. Взгляд уперся в новую сущность. Такого он еще не чувствовал, это было совершенно другое, физическое ощущение. Преграда казалась непроходимой. Машинально боец попытался проскочить глубже, но не смог. Твердая поверхность удерживала его на себе. Как бы сильно он не давил, сколько бы ни старался пробиться сквозь нее, преграда не поддавалась. Дрожащее тело ныло от напряжения. В этот раз все окончательно стало иным, очевидно различным. Если раньше пространство казалось реальным, то сейчас оно таким являлось. Новый мир действительно был настоящим, полным, живым.
Человек вскочил. Привычный туман едва ощутимой дымкой пронизывал буйство жизни. Открывшееся многообразие красок завораживало. Первым внимание привлекал шум. Твердые формы громко сталкивались вместе. Рассыпаясь, они ниспадали на поверхность и собирались в новые сущности. Между цельных образований разливались тягучие материи, что венозной системой тянулись к субстанциям, подобным себе. Сливаясь воедино, жидкие формы поглощали остальные, пока не испарялись на мелкие частички, став частью окутывающего поверхность тумана.
Материи плавно плыли и резко дергались, скатывались в камни и расползались, закручивались в спирали и обрушались, прыгали и срастались, плыли и возгорались, сгущали и отражались, накрывали и расстилались, таяли и распылялись, стояли особняком и объединялись, отделяли и сливались, существовали и казались. Разнообразие материи порождало единство гармонии.
– Я знал! – воскликнул человек и бросился вперед.
Торжествующий герой дал долгожданную волю своим желаниям. Он носился по твердым поверхностям и лежал на мягких, катался на скользких и погружался в тягучие, парил на легких и витал в кажущихся. Вслед за простором свобод обнаружились оковы ограничений. Некоторые можно было перепрыгнуть, другие обойти, под третьими проползти, а иные и вовсе оказалось не преодолеть. На смену силам приходила усталость. Боль сменяла радость. Неиссякающий поток желаний заслонял сознание. Жажда и голод. Жар и холод. Желания и лень. Свет затмевала тьма, а черноту рассвет. Человек носился все дальше и скорей, создавал решения, находил ответы, приспосабливался – и сам не заметил, как потерялся.
Скиталец, наконец, застыл. Как давно он бродит по миру? Усталым взглядом человек окинул формы, которыми так восторгался. В чем их цель? Раньше он об этом не задумывался… в чем моя? Циклы повторялись, а путник не заметил их за сгустившимся туманом. Погруженный в процесс, он вернулся в состояние, от которого бежал. Человек настолько глубоко погрузился в реальность, что та растворила его пуще пустоты.
Забытая жажда возгорелась опять. Нет, это не может быть все! Должно быть еще, нечто более реальное, живое. Некто похожий на него! Мысль отразилась вибрацией на окружавшей его пелене. Из глубин всплыло чувство, что сопровождало его на протяжении всего пути. Скрытое ощущение, напоминавшее… боль, вело его с момента самоосознания. Возможно, он просто убегал и только сейчас понял, от чего… одиночество.
Тяжелое дыхание участилось. Страх. Возникшие оковы обратились жаждой забвения, что пыталась загнать его как можно дальше. Ведь… таким многообразием форм еще можно обогатиться. Нет! – отрезал герой: он не станет бежать от вскрытых страхов.
Туман обступил тело плотной стеной, взгляд сам вознесся к единственному видимому просвету – к небу. Непроизвольно человек выискивал в небе надежду, ответы. Воспоминание о прошлом мире казались столь же туманными, как и он сам. Остались только отголоски. Пустота над ним выглядела неизменной, но искатель продолжал всматриваться. Неспособность найти ответ не делает ложным поиск. Наитие еще не подводило его, и сейчас оно указывало именно туда. Взор сам зацепился за едва уловимые искажения. Прозрачные волны медленно развивались над миром материи.
Небесный образ казался обманчивым, но человек впился в него взглядом и не собирался отпускать. Иллюзия становилась реальнее с каждой секундой. Воздушные изгибы растянулись вдоль горизонта. Видение… или действительность? Едва различимое искажение на глазах делилось на множество полос. Линии выглядели знакомо, но беглец не мог вспомнить, почему. Свет преломился, окончательно проявив воздушное чудо. Линии больше не казались, а определенно были. Охотник не сводил с них взора. Нутро подсказывало ему, что он точно знает эти… – нити?! – наконец, осознал человек.
Затмевая небосвод, над великолепием мира развивался, переливаясь всеми цветами радуги, парус. Ослепительное полотно состояло из сотен тысяч линий. Разрозненные струны изгибались в причудливых формах, каждый раз изображая неповторимый рисунок. Живая картина поражала своей грацией, изощренным танцем на небесном холсте. Открывшееся чудо увенчало многообразие материи.
Нити выглядели знакомо, они напоминали о покинутой пустоте, были связанны с ней… связаны с ним. Неожиданно в памяти всплыл образ удерживаемой нити. Это же… они были мной! Непроизвольно тело героя подалось вперед.
– Я не одинок, – даже идеи хватало, чтобы притупить боль одиночества.
Вот оно! Человек точно не знал, отчего, но ему нужно было за них ухватиться. Нити колебались слишком далеко. Упорный боец продолжал изо всех сил вытягиваться ввысь. Бескомпромиссный взгляд сверлил раскинувшийся над ним парус. Глаза выискивали подсказку, любой одобряющий его намерения знак. Несмотря на разрозненность резонирующих линий, внешне полотно оставалось единым. Каждая полоса извивалась в уникальном ритме. Взгляд никак не мог зацепиться ни за одну из них. Я не сдался раньше, не сдамся и сейчас! – твердо заявил воитель и продолжил поиски. В тот же миг взор уловил шаблон, повторяющиеся изгибы. Только ему удавалось их заметить, как изгибы пропадали опять. Искатель впился в закономерность цепким взглядом, пока буквально не выпутал одну нить из общего холста. Его тело растянулось до предела. Выскользнувшая полоса оказалась чуть поодаль от остальных.
Весь мир померк, осталась только цель. Он ее не упустит! Тонкая нить медленно отслаивалась от небесного полотна к поверхности. Борись. Опустившись достаточно глубоко, полоса смогла обрести контроль. Скручиваясь в пружину, она рывками выстреливала в направлении человека, с каждым разом ниспадая все глубже, и вдруг застыла. Невидимые тиски крепко удерживали ее в изломе. Пытаясь выбраться, линия беспомощно дрожала. Противодействующая сила тянула беглянку обратно. Она обессилела. Не привыкшая к сопротивлению, нить сдалась.
– Борись! – выкрикнул человек и сорвался с места. Его физическая сущность вмиг оказалась на пике самой высокой из материй. – Знакомый мир манит привычной простотой, но только через тернии неизведанного можно обрести себя!
Нить моментально встрепенулась, но сила тащила ее назад. Полоса дергалась, старалась сопротивляться. Резкие порывы срывали все тщетные попытки бегства. Не равный бой лишь слегка замедлял неизбежность возвращения.
Физически не способный вытянуться дальше, человек беспомощно наблюдал за борьбой. Цель оставалась недосягаемой. Внутри героя вспыхнул свет. Доминантная сила нещадно трясла нить в разные стороны, уверенно загоняла ее обратно. Беглянка слишком ослабла. Не способная больше сражаться, она окончательно поникла и тут же полетела обратно к полотну.
– НЕТ! – воскликнул, дернувшись за ней, человек.
Ореол вырвавшегося сияния на миг затмил видимость. Туман развеялся. Плоть треснула, ничего не заметивший спасатель рвался выше. Враг уже вплетал нить на свое законное место. Ее не различить. Непроизвольный рывок, мимолетный треск, боль разлилась по телу так же быстро, как и растворилась. Человек видел только приблизившееся полотно. Времени нет. Она не уйдет! Он ощутил давление противодействующей силы и, вопреки реальности, рванул дальше. Прошла не одна тысяча циклов с момента его последней столь самоотверженной борьбы. Вытянувшись в линию, воитель оседлал невидимого врага. Нить слилась с полотном, но герой был неумолим. Мгновенье – и он оказался прямо перед развевающимся парусом. Узел связывал его с нитью. Обратный рывок.
Опомнившийся враг пытался их разорвать, но крепость сплетения не поддавалась. Мощными толчками небесная сила прибивала спасателя обратно к поверхности, а линию отдергивала к полотну. Опытный воитель ловко лавировал на чужеродных порывах. Он скручивался назад в пружину и выстреливал дальше на силовых волнах. С легкостью преодолев остаток пути, союзники оказались на твердой материи. Сила растворилась.
Человек впервые не ощущал себя одиноким. Нить радостно сжимала их крепкий узел. В едином порыве, связка покатилась вперед. Вместе они кружились на твердых материях и прыгали на мягких, окунались в тягучие и витали на легких. Привычный мир в одночасье изменился, скиталец словно видел его впервые. Чем дальше они продвигались, тем большим количеством узлов переплетались, и вскоре их стало не различить.