Миранда Грин
Исцеление для тёмного

*

Забирали меня две обыкновенной наружности девицы, но зато с нашивками ордена на плечах. Формой в повседневной жизни маги пренебрегали, зато всевозможные метки отличия были крайне популярны. У отца вот были крайне характерные запонки, с первого взгляда позволяющие определить принадлежность. Пусть и к верхней половине среднего звена. Не правящая верхушка, но близко к ним.

Одна, ярко-рыжая, словно голова у нее горела, смерила меня равнодушным взглядом. На лице отчетливо читалось: «Еще одна». Понять я ее могла, последнюю такую как я она забирала буквально год назад. Очередная блондинка сбежала через месяц после свадьбы, успела показаться на одной из центральных улиц города с каким-то парнем, а потом ее тело нашли в переулке. От Михеля тогда негласно отвернулась значительная часть магов. Даже дела вести перестали, хотя при прямом приказе от магистра – подчинялись. Детей своих маги ценили. И, как я уже говорила, если чьи-то жены слишком часто мрут при странных обстоятельствах – это повод задуматься. Ведь даже если он не избавляется от них специально, он может оказаться домашним тираном, ведь так? Так рассуждало большинство. Это в моем случае других вариантов не было. Мало кто согласиться тянуть на себе бракованную полукровку.

Два изгоя «приличного» магического сообщества. Ладно, не буду себя накручивать.

В пустом холле бабушка, как глава семьи, накинула на меня темный плащ. Домашняя магическая подпитка почти сошла на нет, но слабости пока не было. Мне должно хватить сил доехать до нового места, а там уже я подсоединюсь к магическому источнику семейства Вирт. Ба мягко улыбается, касаясь моей руки на прощание и кивает.

Поездка предстоит молчаливая – так положено, да и говорить мне с магичками особо не о чем. Вся эта перевозка из дома в дом – сравнение с путешествием души по ту сторону жизни и смерти. Скитание во мраке без имени, лица, плоти и голоса. Без собственной силы – ткань плаща не дает моему магическому фону стать заметным, так же как не позволяет мне получать подпитку извне. Полная изолированность от мира живых.

Я сидела в машине между двумя орденскими девицами, слушая тихий шорох шин. В какой-то момент даже начало клонить в сон, но спать было нельзя. Вообще, по идее я должна была во время поездки настраиваться на грядущий ритуал, думать о своей будущей совместной жизни. Трястись от волнения перед первой брачной ночью, наконец. В голове не было ни первого, ни второго, ни третьего. Только пустая дорога за окном.

Магистр жил за городом, переехал подальше от людей сразу после травмы. В чем-то это желание можно понять, тем более, ходили слухи о скандале в благородном семействе, но было это до травмы или после… Я попыталась представить себя в такой ситуации – наверняка залезла бы в самую отдаленную дыру, лишь бы не дергали лишний раз, напоминая о собственном увечье. На миг прикрыла глаза, вспоминая ощущение ладони на шее. А если у него вспышки гнева? С этой тревожной мыслью пробежалась глазами по ученицам мага, но те выглядели здоровыми, нетронутыми и довольными жизнью. Личных дел их я не видела – допуска родственников не хватало, и выяснить, из какой дыры их вытащили, оказалось невозможно. Но я все-таки надеялась, что какой-никакой, а общий язык мы найдем. Все равно под одной крышей жить.

Пейзаж плавно сменялся. Город оставался позади, а я начинала волноваться все сильнее. Кажется, это даже было заметно со стороны. Хотя – не удивительно. Никогда не умела держать лицо. Уголок губ рыжей – той, что побледнее – дернулся в намеке на ободряющую улыбку, но та быстро поборола порыв. Вторая, та самая, с пылающей головой, только прикрыла глаза, замечая наши переглядки. Спокойная, словно скала, с отметкой боевика, спрятанной в вышивке на рукаве. Даже в чем-то по-своему красивая.

Темнота снаружи была практически непроглядной. Еще и дождь заморосил, навевая странную тоску. Пока еще не по дому – хоть я и была уверена, что меня и ею накроет – а по чему-то неясному. Пальцы сами сжали цепочку кулона так, что звенья впились в кожу. Вдох. Выдох. Соберись, Рина, сейчас важный момент.

Вдали показалось человеческое жилье. Ворох однотипных построек, скорее всего служебных. Обширные владения. На миг вспыхнул ограждающий внутреннюю территорию защитный купол. Любопытно, на чем он держится… наш домашний тянут на себе бабушка и отец. А тут? Есть свой источник магии или же Вирт тянут дом на себе? Если второе, то они жуткие. В хорошем смысле, но все-таки. Но, скорее всего, у такой семьи есть свой источник.

Кулон на шее на миг кольнул кожу, вступая в резонанс с защитным полем. А я вдруг расслабилась, почему-то почувствовав себя дома. На своем месте. Под защитой. В зеркале поймала едва заметную улыбку глазами от одной из учениц мага. Попыталась взять лицо под контроль, но уголки губ сами дернулись в ответ. Что ж, по крайней мере явной неприязни ко мне не выражают. Знать бы еще, что на это повлияло.

У крыльца меня уже ждали. Миловидная блондинка, невысокая, примерно одного со мной роста – те же самые полтора метра в прыжке с табуретки. Лина Вирт, сестра магистра, моя, получается, пока еще будущая золовка. Девушка улыбнулась и жестом пригласила следовать за собой в дом. Я шагнула через порог, ощущая волну тепла.

Поток силы, густой словно смола, прошел меня насквозь. Дом приветственно прошелся по мне своим вниманием. Вот это сила в семействе… создать псевдоразум для постройки. Такую мощь передавать надо, а у них вся надежда только на Лину. И то: при условии, что ее потенциальный избранник согласится перейти в ее семью. Но отторжения я не ощущала, мне здесь нравилось, даже несмотря на некоторую мрачноватость. По первому впечатлению, по крайней мере.

Рассмотреть убранство полутемного дома мне не удалось, да и внимание было сосредоточено на том, чтобы удержать себя в руках. Начала ощущаться нехватка собственной магии, а остатки старой подпитки от родной семьи сходили на нет, порождая пока не слишком мешающую, но противную слабость. Хозяйка дома у входа в подвал придержала меня за локоть, когда я оступилась, запутавшись в полах плаща. У тонких девичьих пальчиков оказалась железная хватка, наверняка утром останется синяк. Но это померкло, когда я шагнула под своды ритуального зала, невольно выдыхая.

Сердце дома представляло собой несколько необработанных каменных глыб. У плоского камня – жертвенной части алтаря – сидел «виновник торжества». Меня затрясло, стоило ему поднять глаза – на фотографиях не было видно их оттенка, а вот вблизи, вживую, я понимала, что у людей настолько насыщенного синего цвета радужки не бывает. Он настолько пропитался магией, что стал чем-то иным, не человеком. И когда это нечеловеческое существо посмотрело на меня, я невольно сглотнула, ощущая прошедший по спине холодок.

Верхушку магической власти так близко я никогда еще не видела. Обернувшись через плечо на миг, попыталась рассмотреть глаза его сестры. Такие же яркие, словно светящиеся, но цвет иной, золотисто-рыжий, как будто они отражают пляшущее на стенах пламя. Лина не дала себя долго рассматривать, указала на место с другой стороны алтарного камня.

Ритуал отличался от общепринятого, что выбивало из колеи, но и не позволяло провалиться в свои размышления. Устаревшая форма языка не давала шанса понять смысл того, что читала Лина, как проводящая обряд. Я различала только слова «связь» и «смерть». Кажется, только она будет способна нас разлучить. Вздрогнула, когда она ухватила меня за предплечье, заставляя держать руку на весу, рядом с рукой Михеля. Мое синюшно-бледное запястье казалось еще меньше рядом с ним. По нам обоим слитным движением туда и обратно прошелся ритуальный нож. Когда на рану попала чужая кровь, внутри все словно загорелось, но девушка перевернула руки к камню, сжимая сильнее. Кровь начала впитываться в алтарь.

Меня повело, я держалась только за тяжело падающие в пространство слова и внимательный взгляд напротив. Сил хватило, чтобы синхронно произнести завершающее «Принимаю тебя», а потом я накренилась вперед, рискуя разбить лицо об алтарь. Рывок – и я уже снова сижу, удерживаемая горячими, словно в лихорадке, руками.

– Ты молодец, – от голоса по спине пробежали мурашки, – хорошо держалась. Силы разговаривать есть?

Неопределенно жму плечами. Над ухом хмыкают, зачарованное кресло медленно движется куда-то вверх. Главное, чтобы меня не укачало. Говорят, перестройка организма может затянуться на месяц. Надо просто подождать, и я не буду постоянно ощущать свое тело качественно отбитым куском мяса. Хоть пойму, как себя чувствуют нормальные люди.

Прикрываю глаза, потому что от бесконечных поворотов начинает подташнивать. Положение немного смущает, но возмущение сейчас выше моих сил, да и есть в происходящем своя прелесть. Чуть ниже по лестнице стучат каблуки Лины, но когда холод подвальной лестницы сменяется теплом – первого? да, вроде первого – этажа, она уходит в другом направлении. Тяжелая рука ненавязчиво лежит поперек туловища, удерживая на месте, не давая рухнуть на пол.

– Твоя дверь справа, – негромко произносит он. – Но сегодня тебе придется спать со мной в одной постели, чтобы магические связи окончательно закрепились. Потом ты спокойно переедешь в свою часть дома.

Я приподнимаю голову, рассматривая деревянную дверь. Киваю, с трудом воспринимая слова. Он заезжает в свои комнаты. Просторная гостиная. Еще одна дверь. Спальня. Сонливость спадает, я понимаю, что у меня горят щеки, пылают уши и шея. Мужчина хмыкает и кивает на ширму. Я неловко соскакиваю с его колен, едва не путаюсь в подоле платья. Он отправляется за другую перегородку, я же прячусь за ту, на которую указали мне. Нахожу там же свой чемодан. От обилия переживаний начинает потряхивать, поэтому вытягиваю теплую пижаму, первое, за что цепляется взгляд и по странному совпадению лежащее сверху. Стоит раздеться – по телу проходится очищающее заклинание, его якорь, небольшой фрагмент резьбы на основе ширмы, на миг начинает искриться. Быстро одеваюсь, ныряя под одеяло, зажмуриваясь.

В тепле постели снова начинаю засыпать, но расслабленное тело напрягается, когда матрас с другого края проседает. С невольно вырвавшимся тяжелым вздохом поворачиваюсь к теперь уже мужу. Даже вот так, максимально близко, он не выглядит на свой возраст, все еще мальчишка мальчишкой. Только глаза взрослые, уставшие от происходящего в жизни.

– Если хочешь что-то спросить – спрашивай. И двигайся ближе. Не бойся, не трону. Моя репутация сильно преувеличена.

– Я не боюсь. В голове пока столько мыслей, что не знаю с чего начать, – осторожно придвигаюсь к нему.

Блондин вытягивает руку, давая возможность устроиться под боком, аккуратно приобнимая. Тепло. И даже почти не напрягает. Есть в нем что-то располагающее, и я надеюсь, что мне не придется увидеть его другое лицо. В то, что Вирт белый и плюшевый, я не верила. Бесхребетные магистрами не становятся, да и из того пекла, куда кидали его прежними не возвращаются.

– Есть что-то, что мне нужно знать? Ну, там, комната, которую нельзя открывать…

– Неоригинально, придумай другую отсылку.

– Что? – я даже приподнялась на локте. – В каком смысле?

– Сказка про синюю бороду уже избита. Но – нет. Таких комнат нет. Лаборатории тебя сами не пустят без меня или Лины, алтарная тоже. А больше ограничений нет. Вру, еще мой кабинет. Знаешь, мне нравится, что ты от ужаса не трясешься. А как же стереотип о тиране, не дающем вздохнуть чуть громче, выбирающим молодых, чтобы подпитываться их магией? – он приоткрывает один глаз, рассматривая меня.

– А как же стереотип о малолетке, скачущей в постель к сильным состоявшимся магам, чтобы исправить собственные проблемы с магией?

Он тихо засмеялся, укладывая меня обратно и натягивая выше одеяло. Я хотела спросить что-то еще, но он только шепнул «Давай с утра» и прикрыл глаза.

3. Новая жизнь

Проснулась я одна, посреди постели, тщательно укутанная в одеяло со всех сторон как в кокон. Михеля в комнате уже не было, даже слышно не было. Зато чувствовала я себя удивительно хорошо – так, как никогда за восемнадцать лет своей жизни, ничего не болит, противной слабости нет “вотпрямсутра”. Только сев и осмотревшись поняла, что нахожусь не в той же спальне, где засыпала, а в каком-то другом, явно необжитом помещении. Меня перенесли? Ну да, правильно, магическое состояние стабилизировалось, можно и жить каждому собственной жизнью. Ожидаемо.

В углу за ширмой нашлась дверь ванной. Я немного повозилась с температурой воды, и через несколько минут с удовольствием соскользнула в горячую воду, позволяя себе расслабиться. Тело ощущалось сильным и послушным, как и должно быть изначально, а не как та поломанная кукла, что жила вместо меня все это время, понятно, что это ощущение на контрасте, что до идеала еще далеко, но… Уже одно это окупало брак с лихвой. Возилась я не слишком долго – тоскливый вой желудка помешал понежится в ванне еще немного. Решив осмотреться в своих комнатах, пока просыхают волосы, в одном халате выскользнула в гостиную.

И тут же затянула узел потуже – супруг сидел за столом, явно дожидаясь меня. Услышав мои шаги, он поднял взгляд от газеты, изогнул бровь и прошелся неторопливым взглядом сверху вниз, задержав его на босых ногах. Я завернулась в ткань еще плотнее, уверенная, что вздох мне послышался, и нервно переступая. Неловко получилось.

– Доброе утро, Рина. Завтракать будешь? – он кивнул на столик.

– Доброе. Буду. Только я пойду и…

– Меня не смущает твой вид.

Почему-то в это и верилось, и не очень, и не знаю, чего было больше. Одно могу сказать точно – лично меня смущало нахождение перед симпатичным мужчиной в одном халате, но раз уж ему это не мешало… Вирт еще раз указал на кресло, и я сочла за лучшее сесть и не возмущаться. Спрятала ноги под стол. Блондин небрежно сложил газету, откидывая ее в сторону, а мне в голову полезли всякие неуместные мысли. Но быстро улетучились, стоило отвесить себе воображаемую пощечину. Что-то фантазия расшалилась.

Михель дернул пальцами, и посуда на столе пришла в движение. Да уж, моим родственникам явно не доставало этой изящной, непринужденной легкости в использовании магии. Он колдовал так, как другие дышат – просто не замечал этого. Естественно. По коже прошлись мурашки, а может, просто вода с волос стекала.

Я слишком нервным жестом вцепилась в чашку, не понимая, что со мной происходит. Такая буря чувств и эмоций была мне не свойственна. У обследовавшего меня медика было предположение, что аномалия магических каналов не дает организму полноценное работать в том числе – в плане гормонов. Проще говоря, меня ждали все прелести переходного возраста. И никакой возможности реализовать фантазии. Главное не краснеть сейчас, главное не краснеть.

– Итак, я хотел обговорить некоторые моменты, касающиеся нашей с тобой совместной жизни. Думаю, мы оба прекрасно понимаем, что брак исключительно по расчету и никаких иллюзий по этому поводу не питаем? – внимательно посмотрел он мне в глаза, что-то выискивая.

– Само собой. Исключительно взаимовыгодное мероприятие, – волнение начало потихоньку сходить на нет.

– Отлично. А то имели место, – неопределенно сжал пальцы, – прецеденты. От меня наивно ждали бури чувств и эмоций. Обоих видов. Не то любовь всей жизни мечтали сыграть, не то в жертву кровожадного серийника.

– А что на деле? Если это не секрет, – я снова спряталась за чашкой.

– Не только воду пей, – он подтолкнул ко мне укрытую крышкой и заклинанием тарелку. – Не секрет. Мне нужна магичка с конкретной направленностью дара. Моя травма порождена исключительно заклинанием. Только вот с темными целителями нынче проблема.

А уж тем более с целителями брачного возраста. Это правда. Зато и такой «перебор» дефектных девиц стал понятен. При полном магическом браке исправляются недостатки и проявляется врожденный дар. А раз в восприятии магии такие супруги практически одно и то же, то исцеление становится вопросом времени. Что же до любви… единицы среди магов могут этим похвастаться. Уважение, взаимная приязнь – не более. Чаще всего – голый расчет, передача своей силы, рождение одаренных детей. Ничего личного. Или наоборот – только личное. Личные интересы и амбиции.

Оставался вопрос про бывших жен, слишком уж выгодными для Михеля выглядели их смерти, но спросить я не рискнула. Впрочем, он явно ощущал, что размышляю я непосредственно о нем, да и по лицу прочитать было не сложно – вся родня об этом говорила, что я не умею держать себя в руках. Он аккуратно коснулся моей ладони:

– Если хочешь спросить о своих предшественницах – спрашивай.

– Я не уверена, хочу ли я этого на самом деле. Хочу ли я знать.

– Тебе все равно придется с этим столкнуться. Но можем и отложить, если ты так хочешь. А пока – о твоей жизни, – он чуть дернул щекой, выпрямляясь еще сильнее, а мне почему-то показалось, что это сигнал тщательно скрываемой боли. – В среднем магические каналы приходят в порядок около месяца, так что не слишком напрягайся. Даже если тебе сейчас кажется, что все в порядке. Поверь, сейчас тебе это только кажется.

Я кивнула. Слышала о таком. Байки о поспешивших идиотах обоих полов ходили самые разные. И полное лишение магии в них было самым мягким вариантом развития событий. Я терпеливая, я подожду, тем более, что теорию-то можно и так изучать. Что-то мне давали, но явно самые азы. Михель мягко улыбнулся, но улыбка теперь упорно казалось вымученной. Игры воображения какие-то пошли.

Мы ненадолго отвлеклись на еду, я искоса рассматривала сидящего напротив мужчину. И закономерно подавилась, когда встретилась взглядом с ярко-синими омутами напротив. Снова мучительно покраснела.

– Осторожнее, – он подал салфетку.

Меня спасла хлопнувшая дверь. Вошедшая Лина светло улыбалась и в целом фонтанировала в мир таким количеством позитива, что невольно хотелось поискать солнечные очки. Или предложить девушке лимон, чтобы как-то уменьшить этот поток позитива и любви к жизни вокруг себя.

– Всем приятного аппетита! Не переживайте, я уже ела! Я по другому вопросу, – она опустилась в свободное кресло, поджав под себя одну ногу. – Ты же не будешь против, если я после завтрака займу твою супругу на несколько часов? Потрещим немного, о своем, о девичьем.

– Как я могу тебе отказать, – мягко улыбнулся он младшей сестре.

За этой нейтральной фразой так и слышалось «Тебе отказывать – себе дороже», Лина Вирт, в отличие от брата с радаров не пропадала, и репутация у нее сложилась под стать старшему родственнику. Сильная, пробивная, идущая к своим целям разве что не по головам. А может и по ним, но кто об этом скажет вслух? Дуэли у магов запрещены не были, и по полу ограничений никто не делал, многие магички были теми еще любительницами решать вопросы силой.

От холодного взгляда улыбающейся девушки внезапно пропал аппетит. Я пробормотала что-то про необходимость переодеться. За дверью раздались негромкие голоса, но подслушивать я не рискнула. Быстро вытащила что-то более-менее повседневное из гардероба, наспех прочесала волосы и выскочила из спальни. Два взгляда тут же сфокусировались на мне, заставляя прижаться к двери. Михель тяжело вздохнул:

– Не бойся, я не кусаюсь.

– Не могу о себе сказать того же, – тут же откликнулась Лина.

– Обнадеживает. Настораживает, – ответила им по очереди, нервно кивая и стараясь не таять под взглядом мужа.

– Я вас оставлю. Лина, запомни, о чем мы говорили, – произнес он со странной интонацией.

– Ничего не могу обещать. Но она останется жива, – старший маг покинул комнату. – Не дрейфь, мы так шутим. «Добрый и злой дознаватель», все дела.

Девушка пересела ближе, притягивая к себе чашку брата. Взмахом руки очистила и налила свежий чай. Взгляд снова стал пронизывающим, словно меня препарировали, тщательно вымеряя степень моей нужности в том или ином виде. Яркие глаза блондинки, сейчас не окрашенные магией, напоминали лед, бликующий на солнце. Прекрасное зрелище, но ты каждый миг помнишь о том, какая опасность тебя ждет. Она наклонила голову, заметив выбившуюся из-под ворота цепочку. Подцепила ее кончиками пальцев и тут же отдернула руку.

Прошипела что-то про параноиков недобитых, которые по нелепой случайности приходятся ей родственниками. До того, как заживляющее заклинание дало свои плоды, я успела разглядеть ожог на пальцах и темное, увеличивающееся пятно на ногтях. Что-то смешанное, мне даже на миг показался одновременно запах паленого и гниющего, только он быстро сошел на нет.

– Все-таки предыдущий печальный опыт дает о себе знать. Братец с тобой посчитался и не стал рассказывать о предшествующих женушках, – надо же, сколько сарказма в голосе, – а я считаю, что тебе следует это знать.

– После этих слов я уже ожидаю услышать угрозы.

– Угрожать кому-то с утра – получить несварение желудка и испорченное настроение на весь день, я таким не страдаю. А вот…

Лина отвлеклась на чай. И спустя несколько томительных секунд принялась рассказывать. Первым делом отвергла мои подозрения в свой адрес, хотя и признала, что не ожидала иного предположения, да и будь она сама чуть более цинична, возможно бы и вырезала «неудачных» невест брата, давая ему шанс все-таки найти в горе руды бриллиант, но сам Михель бы не оценил подобный жест. А Лина плевалась в сторону «воспитанных в отрыве от традиций дурех», которые не понимали самой сути полного брака.

И пытались либо подставить супруга, что выливалось в откат на стадии первых попыток, или лезли в непонятные интрижки на стороне, что приравнивалось к нарушению супружеской клятвы. Отметка в ауре тела, даже при кажущемся несчастном случае, оставалась соответствующая. Поэтому особых разборок и не было – со стороны Вирта все было чисто. Но пыл желающих пристроить своих чадушек родителей поутих. Видимо, объективно оценивали их наклонности. А вот мои предки, кажется, были свято уверены в том, что я налево не пойду.

Надо признать, причины у них для этого были. Я элементарно не интересовалась отношениями, слишком серьезная врожденная аномалия накладывала отпечаток на повседневную жизнь, и вводить кого-то еще в близкий круг не хотелось. Даже друзей почти не было, так, редкое общение с детьми отцовских коллег. Но можно ли это назвать дружбой? Сомневаюсь. Тем удивительнее было это иррациональное доверие, которое я упорно считала порождением богатой фантазии и кучи прочитанных в чуть более нежном возрасте романов. Я задумчиво скользнула пальцами по цепочке на шее, снова ощущая эту мягкую, обнимающую волну чужой магии. Вернись в реальность, Ринка…

– А ведь ты его не боишься, – девушка наклонилась ко мне ближе. – Точно, не боишься! Видела бы ты сейчас свое выражение лица…

– А я должна? Бояться?

– Нет, но всех почему-то рядом с ним трясти от ужаса начинает. Вот! У тебя опять это лицо!

Я задумалась, прокручивая в голове ощущения от нахождения рядом с мужчиной, стараясь не думать о том, что же у меня там с выражением лица. Да, океан силы вокруг давил, но не пугал. Даже в те первые моменты, когда я еще дома ощутила отголосок его магии. Скорее, я чувствовала себя под защитой. Лина придвинулась ко мне еще ближе:

– Знаешь, ты первая кто на него так реагирует. И я буду рада, если у вас сложится хотя бы дружба. Он, конечно, этого не покажет ни тебе, ни кому-либо еще, но ему очень не хватает простого человеческого тепла. Я-то его как облупленного знаю, – она постучала ногтями по столу. – Собирайся, пойду тебя по дому проведу и с другими его обитателями познакомлю. И, Рина…

– Да?

– При всем моем пока хорошем к тебе отношении, учти – если я хоть на миг заподозрю тебя в чем-то, – она неопределенно взмахнула рукой, – этаком, пеняй на себя. Я церемониться не стану.

– Я это учту.