Миранда Грин
Исцеление для тёмного

1. Претензии предъявляйте производителям

В далёкие времена, ещё при моих прапрабабках красивых женщин сравнивали с ведьмами. Весьма справедливо, могу заметить. По крайней мере, если смотреть из нашей эпохи – пластическая хирургия на магической основе достигла потрясающих высот. Исправить можно всё, что захочется: слишком тяжелые или слишком узкие бёдра, кривой нос, маленькую грудь. Любой физический недостаток поправим – только открывай карман пошире и будет тебе счастье. Даже серьёзные недостатки, отравляющие жизнь годами, можно исправить после совершеннолетия, когда твоя магия успокаивается и приходит в порядок.

Кроме той проблемы, что досталась мне.

Врождённый дефект магических каналов исправить не так просто. Варианты, конечно, существуют, но… Скажем так, шансов умереть у меня куда как больше, при самом хорошем исходе моя магия перестанет отравлять тело, потому что я её лишусь. Вот только жить мне нравится и даже очень, а уж жить и быть полноценным магом – и вовсе сладчайшая и заветнейшая мечта, ради которой можно и рискнуть.

У полукровок проблема может и весьма частая, но, увы, не получившая универсального безопасного способа решения, доступного всем и каждому. Оптимальный вариант в такой ситуации – полный магический брак с сильным чистокровкой. Как понимаете, тут же кроется и первый подвох – таких в целом не много, да и разбирают их ещё щенками как породистых элитных собак. К тому же, мало кто согласится разбавлять кровь и брать такую лотерею в дом: ещё неизвестно, что из полукровки по итогу выйдет, будут ли сильные дети. Будут ли дети хотя бы приемлемо одарёнными – вот более точная постановка вопроса. Каким образом мои родичи уломали на подобную авантюру целого орденского магистра – вообще тайна, покрытая мраком. А для меня – ещё один лотерейный билет. Кто бы что ни говорил, но магия сильно бьёт по мозгам, на таком уровне силы практически каждый – личность весьма, кхм, одиозная, и ожидать можно практически чего угодно. Так что в авантюру ввязываются обе стороны при заключении подобного брака. Он берёт кота в мешке с точки зрения продолжения рода, я получаю сомнительный шанс выжить с перспективой жизнь “в замке с драконом”, где перед драконом ещё и супружеский долг нужно исполнять.

Понятия морали у магов специфические, как и взгляды на мир, это я вижу даже внутри собственной семьи. Давайте честно, жертвоприношения в наших кругах не считаются чем-то порицаемым, даже если приносятся близкие люди. И для неудачной жены такой исход – не самый мучительный из всех возможных. Восточное Крыло ордена, руководящее магами в наших местах, и опыты над отступниками активно практикует. Ради общего блага и продвижения науки, конечно же. Так что у меня есть шансы и лабораторной мышкой стать. Ладно, хватит думать о плохом, хватит-хватит. Может хоть в этот раз мне повезёт и этот договорной брак принесёт мне хотя бы добрососедские отношения. Взаимное уважение уже будет огромной удачей.

В общем, я предпочту думать, что грядущее новолуние принесёт мне неплохой брак, а не путёвку на лабораторный стол для разбора во имя остальных полукровок. Да, о конкретно таком исходе я не упоминала, но, думаю, он вполне логично вытекает из того, что я вам уже рассказала. Интересно, будет ли кому перечитывать эти дневники через пару недель или я просто пытаюсь успокоить сама себя, изливая мысли безмолвному собеседнику?

Словом, потенциальный муж-незнакомец не кажется такой уж мрачной перспективой, люди к друг другу обычно притираются. Ещё бы знать, кого мне подобрали, но родители молчат, а вот… А вот бабуля с папиной стороны может не отказать в такой мелочи, как намёк на личность суженого. Я в выводке мальчишек в моём поколении у неё единственная внучка, оттого и любимая. К тому же, именно по её знакомствам искали согласного кандидата, вот и посмотрим, на кого вышли. Нужно только до неё добраться. И уговорить.

Сползаю с кровати, пережидая короткую вспышку слабости – и уже давно не пугающую темноту перед глазами – вызванную идущей в разнос силой, действующей как яд, с которым я пока не способна справиться. Магия в целом ядовита, а у одарённых к неё своего рода иммунитет… ладно, не в этом сейчас дело. Состояние в целом привычное, так что хожу я всегда аккуратно. Но скоро всё это закончится, до времени ритуала осталось совсем чуть-чуть.

Пройти несколько дверей по коридору удаётся без опоры на стену, только под конец я замираю, держась за косяк и переводя дыхание, пережидая очередное помутнение зрения. Ненавижу собственное бессилие. Особенно потому, что каждый здоровый родственник, что маг, что обычный человек, норовит меня в него ткнуть своей жалостью. Своей притворной заботой. И думают, будто я не вижу как именно они на меня смотрят…

- Ба? Можно зайти? – всё ещё жмусь к стене, замирая на пороге её кабинета.

– Рина? – больше утверждение, чем вопрос, кажется, меня ждали. – Заходи, конечно. И садись сразу.

Обрадованная приглашением, падаю в кресло. Иначе пришлось бы стоять сусликом перед тяжёлым столом – без разрешения главы клана в её присутствии сидеть можно было только беременным. Ну и совсем тяжело больным – а моё состояние к таким категориям не относилось.

Дать бабушке больше сорока лет не вышло бы, даже задаваясь такой целью и рассматривая в упор. Она выглядела ровесницей своему младшему сыну, моему отцу. Зато мать моя, магичкой не бывшая, рядом со свекровью казалась её старшей сестрой – в лучшем исходе. Беременность мною, в которую та самонадеянно пренебрегла всеми возможными рекомендациями медиков, вызвала отравление магией. Лишила её здоровья и молодости – а меня шанса на нормальную жизнь. Стала причиной нашей взаимной тихой неприязни – и, нет, я не боюсь говорить об этом прямо.

Зато с бабушкой я, смею надеяться, неплохо лажу. Могу вот сидеть в кресле с ногами, медленно потягивая чай из тонкостенной кружки, пока подбираю слова, для тяжёлого разговора. Но меня выручают:

– Пришла узнать, кому же тебя решили продать? – звучит цинично, но более точного слова тут и не подберёшь.

Киваю, потому что отсёгнутая семейству сумма была озвучена мне сразу. Уж больно много вопросов она вызывала. Надеюсь, хотя бы на часть из них я получу ответ.

– Да, в чём подвох. Не поверю, что для магистра ордена не нашлось более подходящего варианта, чем полукровка, которая может не пережить брачный ритуал. Будто кто-то сорит деньгами.

– Магистр Вирт вряд ли может сильно привередничать, с его-то травмой. Да и с его репутацией, – выбор моих родителей она явно осуждала.

А вот фамилия заставила подавиться чаем и судорожно хватать воздух, в попытке удержаться среди живых. Пусть я знала только немногочисленные слухи, но… Михель Вирт считался выдающимся, да, самый молодой магистр, породистый красавец – по крайней мере, так говорили – и Синяя Борода. Его жены гибли хлеще мух, ни одна не преодолела отметку в полгода совместной жизни. На первый взгляд – несчастные случаи или же удачные покушения, но для понимающих в сложных проклятьях – тревожный звоночек.

Да и к слову о проклятиях… сплетничали, что наградили его ещё одним, из-за которого сильно перебирать потенциальных жён он и не может. Кому из магичек из хороших семей нужен брак, который не принесёт ребёнка?

Кажется, лично я Вирта не видела, могу только смутно вспомнить что-то из светских хроник, какой-то весьма расплывчатый образ холодного будто айсберг блондина. И, кажется, даже в этой лотерее я проиграла. Что ж тебе, Ринка, так не везёт? Получается только жалобно мяукнуть:

– Интересно, сколько протяну с ним я?

– Ну, если будешь себя хорошо вести…

– …и не открывать закрытые комнаты, да. Я помню ту сказку. Почему они на это согласились?

– Пусть я и не считаю Вирта хорошей кандидатурой, но… я привыкла верить своему чутью. Здесь главное, что на это согласилась я. Попробуй найти в этом плюсы.

– Ну разве что отсутствие супружеского долга… Это же плюс или не очень?

Она неопределённо повела ладонью и подтолкнула мне тонкую папку, в которой без проблем угадывалась копия архивного дела. О, мне предлагают ознакомиться с моей будущей “половинкой”? Ну, посмотрим, что там. Осторожно открываю, будто та может меня укусить. Поверх стопки листов лежит фотография, неофициальная, сделанной будто бы исподтишка. Мокрый снег, свет от фонаря, под которым курит высокий блондин, игнорируя непогоду. Буквально кадр из мелодрамы. Такому, как парень на кадре, любая бы с удовольствием глазки построила.

А вот на следующей фотографии уже, как говорят, “остатки былой роскоши”, бледная тень яркого красавца с предыдущего изображения. Нет, в отдалении он всё ещё был хорош, но общая измученность оставила отпечаток. И синева под глазами, и слишком исхудавшее, заострившееся лицо – мученически-лихорадочное выражение, которое я слишком давно наблюдая в собственном зеркале.

Но осанка всё та же – будто стоит в строю, не позволяя себе расслабиться ни на миг, всегда готов, всегда в напряжении. И движения наверняка сохранили былую точность и резкость. Такой вряд ли кому-то позволит себя жалеть или обиходить. Дома наверняка справляется со всем сам.

Руки должны быть очень сильными. Удушит и не заметит. Пальцы сами метнулись к шее, будто ощутив на ней жёсткую хватку. Но смешок напротив здорово отрезвляет, возвращая в реальность. Задумалась, не спорю. Главное не позволять себе переключаться мыслями на найденные в материнской библиотеке дамские романы. Да, меня эта гадость не минула! И вот не осуждайте девушку за интерес, у меня нормальный переходный возраст!

Вдовец целых семь раз, но это и так известно. Пунктик о возрасте опущен, кажется, бабушка посчитала эту информацию несущественной, но по моим прикидкам он лет на десять меня старше. Может, на двенадцать, что-то такое всплывает на краю сознания. Может слышала где…

И внушительный послужной список. Даже не знаю, что нужно было сделать, чтобы этого монстра – и это сейчас скорее восторженная характеристика – сломать. Кем нужно быть для такого…

– Кто-то послабее там бы и остался, пополам разрубленный, а этот выжил. На голой силе и желании жить до прибытия группы продержался. Даже жаль, что детей у вас не будет, такая мощь, такая наследственность!

– Ба! – нет, я прекрасно понимаю ход её мыслей, но не залиться краской не могу, то ли от слов, то ли от того, что подкинуло воображение.

– Да я молчу. Пусть и надеялась на появление правнуков.

Хмыкаю. Не судьба, магическая линия семьи прервётся на мне, мои братья уродились чистыми не магами, а двоюродные… тех сыновей бабушка не считала слишком удачными детьми, о чём регулярно им напоминала. В моём случае поможет только чудо, потому что брачный ритуал сходить налево не позволит. Главное не начать с годами рыдать в подушку, вспоминая красавца-мужа и представляя неслучившийся выводок его мелких блондинистых копий.

Интересно, когда мои магические каналы встанут на место – что проявится, какая наклонность дара? Очередная волна слабости заставила сжать подлокотник, а потом меня пробил нервный смех – инвалидная команда, чтоб вас всех! Но эта команда еще даст всем жару, хотя бы в плане безразличия к мнению окружающих.

Поднимаю глаза на бабушку, ожидая дальнейших комментариев. Ну, например, когда мне предстоит покинуть отчий дом – нужно как-то подготовиться, собраться, хотя бы морально. Как оказалось, у меня ещё почти две недели, заберут меня непосредственно перед ритуалом, так что времени на всю моральную подготовку хватит.

По помещению словно проходится ленивая волна магии, изучающая, очень… хозяйская. Будто в кабинет заходит кто-то очень сильный, не стремящийся эту силу скрывать. Мы одновременно прикрываем разум щитами, уж на это моих способностей хватает, пусть такая защита и будет не слишком надёжной. Видимо, кое-кто почувствовал, что его обсуждают. В зеркальной дверце книжного шкафа на миг отражается высокая бледная тень с небрежно обёрнутым вокруг бёдер белым полотенцем. Положение тени меня не слишком смущает – такие фантомы ограничениями тела владельца не связаны. Но вот когда он наклоняется ко мне… дыхание перехватывает, на горло будто ложится горячая ладонь. Наваждение исчезает в ту же секунду, оставляя после себя смутную тень чего-то непонятного… чего-то вроде возбуждения?

– Потрясающе… кхм, дайте два.

– Такого как он и одного на орден многовато будет, – бабушка лениво шевелит пальцем, под этим жестом папка в моих руках перелистывается сама по себе, замирая на странице с кратким отчётом по моим покойным предшественницам.

– Да, – беру себя в руки, тут же переключаясь, – так что с жёнами? Почему такая, эм, текучка?

– Ну, я могу предложить тебе несколько вариантов. Может быть – действительно нелепые несчастные случаи. Хотя звучит абсурдно. Может какое-то проклятие, или нажитые магистром враги стараются. Ну и могу предложить четвёртый вариант, если уж мы стараемся сначала предполагать человеческую тупость, а не злой умысел… дурёхи просто решили поискать тепла и ласки на стороне. И в этот исход я верю больше – потому что семьи девиц не устраивали разборок.

В проклятие верилось не слишком сильно. Проклясть магистра, даже если молодого – надо собираться толпой. А верхушка ордена всё-таки предпочитает стабильность, неизменный состав, где на каждого есть папочка со списком оплошностей, чтобы вернуть на путь истинный. Вечная текучка никому даром не сдалась: ищи потом компромат на очередного выскочку.

Ещё несколько фотографий, в том числе с первой брачной церемонии, буквально через несколько месяцев после полученной травмы. Можно было бы начать подозревать, что он подпитывается магией неудачных жён и за счёт этого живёт. Если это так, то протяну я очень недолго. Пару лет, если не повторю ошибок предшественниц.

Когда мне было четырнадцать, я рыдала над своей судьбой несколько недель практически без перерыва. В последний год я смирилась и просто надеялась, что мой исход будет безболезненным. Забавно… забавно, что все предыдущие жёны Михеля – блондинки, одна я буду как чёрная овца в этом ряду.

То, что мне даже выбора не предоставили, не цепляло, так уж устроено наше общество, подобное было ожидаемо. Тем более, что самостоятельно, “по любви” я бы вряд ли нашла себе настолько удачную партию, это надо признать, пусть прозвучит и весьма… меркантильно. Будь у нас брак по минимальной программе клятв – я бы притворялась, что не изменяю, он бы – что не замечает побегов прислуги из спальни жены, прям как в старых романах. Вот только мне “минималка” не грозит, о полном ритуале меня предупредили сразу, чтобы не строила себе иллюзий. Но надо будет поискать и в этом плюсы, вдруг всё не так плохо как кажется?

Последним было фото будущего супруга рядом с удивительно похожей на него девушкой. Отгадка нашлась сразу же, на обороте карточки: “Михель и Лина Вирт, после вручения наград за устранение прорыва”. Всегда в самых опасных местах, на стыке миров, значит?

Ещё совсем юные, светловолосые, может чуть старше, чем я сейчас – потомственные орденские маги во всей своей красе. Он – на голову выше сестры. Затянутые в форму, на плечах – семилучевые звёзды, знаки отличия. Про Лину Вирт, кстати, до этого я не слышала, впрочем, слухами об ордене и не слишком интересовалась, меня сплетни волновали мало.

Еще раз пробежавшись взглядом по фото, вернула документы на место. Будущее было темным и пугающим, но я все-таки надеялась, что мы уживемся. В крайнем случае – обойдемся взаимной вежливостью за завтраком, к общему утреннему приему пищи меня приучила семья. Это обедать и ужинать можно было где угодно, по желанию, но утром – обязательно за столом со всеми. В какой-то момент это начало раздражать, но сейчас стало восприниматься как должное. Интересно, изменится ли что-то в этом плане при переезде? Какие традиции приняты в этой семье?

– Хочешь ещё что-то спросить?

– Честно говоря, не знаю… что ты хотела бы мне рассказать?

– Рассказать… Это семейство очень ценит честность. И долг, так что будь готова, что можешь получить в лицо всё, что о тебе думают, если кто-то из них не посчитает нужным сдерживаться. Но и сама можешь не молчать, хотя выражения и стоит подбирать… В любом случае, я всегда буду на связи – можешь обратиться, если станет совсем невыносимо.

– Мне есть о чём переживать?

– Если ты про всякие ритуалы на своих – то в таком они не замечены, по крайней мере, младшие. Про его родителей ничего не скажу, кажется, в благородном семействе разлад.

В дверце снова отразилась тень, в этот раз более отчётливая и собранная, но под моим взглядом тут же растворилась, хотя смутное присутствие всё-таки угадывалось. Кажется, это было что-то вроде смотрин, но какие выводы для себя сделал маг – мне только предстоит узнать.

– Ходит как к себе домой, – бабушка покачала головой. – Мальчишка… с другой стороны, это хороший знак.

– Почему?

– Ему интересно. Я бы насторожилась, если бы ничего такого не было, тогда можно было бы говорить о простой сделке. Однако простое человеческое любопытство ему не чуждо, так что может у вас и выйдет что-то… что-то. Не просто “купля-продажа”, а более похожее на нормальные человеческие отношения.

– Я тоже на это надеюсь. Что ж, я пойду, не буду отвлекать тебя от дел ещё дольше. Спасибо, что уделила время.

На выходе из кабинета снова ощущаю чужое присутствие, в этот раз не просто рядом – касаясь плеча, скользя по спине. Пробивается эхо эмоций, хорошо скрытый интерес, оценка. И что-то незнакомое, может даже показавшееся, потому что тень исчезает сразу же. Спину колет в том месте, где лежала ладонь. Думаю, мне пора, уже поздно, а то мерещится всякое…

2. Не бойся

В день, ради которого всё и затевалось, дом накрыла всеобщая суетливая паника. Ну, или это можно назвать панической суетой, наверное так будет точнее. Я же будто провалилась в ледяную пропасть, в которой не было никаких чувств, даже чужие жалеющие и сочувствующие взгляды проходили мимо моего восприятия. Считается, что дефектных полукровок накануне совершеннолетия должно скручивать так, что жить не хочется, но пока что я чувствую примерно ничего. Будто я самый обычный человек – давно забытое ощущение из далёкого детства. Чего точно нет, так это аппетита, и все попытки родственников подпихнуть мне кусок повкусней не достигают цели.

Смотрю на бабушку, ожидая разрешения, и сразу же вылетаю из-за стола, стоит той кивнуть. Это невыносимо, всё это фальшивое сочувствие. Особенно от тут же возникшего за спиной младшего брата, видимо решившего меня конвоировать до комнаты. Только у порога комнаты приходит понимание: они переживают, что я с собой что-то сделаю. Странно только, что эта мысль пришла им в голову только сейчас – у меня было огромное количество времени наедине с собой после объявления о браке. Вот только он меня не пугает – в жизни и без того хватало неприятных моментов, а тут я пока что пытаюсь видеть положительные стороны. Всё-таки свои жизненные обстоятельства я прекрасно осознаю.

На письменном столе стоит неучтённый предмет – перевязанная тёмно-синей лентой коробка. Традиционный среди магов предсвадебный подарок. Кажется, его привезли посреди ночи, что-то такое звучало, но обратила я на него внимание только сейчас. Думаю, сейчас весьма подходящий момент для развязывания банта.

– Посмотрим, что такое дарят магистры жёнам. Аж восьмым, подумать страшно! Макс, уйди, не мозоль глаза, а? Или зайди уже нормально, только в проходе не стой!

Застывший в дверях брат изрядно раздражает. И вопреки моим надеждам, он делает шаг вперёд, закрывая за собой дверь в комнату. Непрошенная моя нянька.

Бант на коробке, кстати, не обманка, а действительно хитро завязанный узел. Вот только понять, вязали его руками или магией не получается. Но распускать даже немного жалко. Бархатистый футляр оказывается только внешней коробкой, в которой лежит ещё одна, в приличном отрезе натурального шёлка в тон ленте. Нос щекочет слабый растительный запах – Ирис и веточка белой лаванды. Надежда на лучшее будущее и обещание защиты. Какая ирония в этой ситуации…

С другой стороны, может всё и не так мрачно, как я себе рисую? Может худший вариант-то и не наступит? Конечно, обнадёживать себя ещё очень рано, элементарная вежливость – вот чем всё это может оказаться. Соблюдением приличий и традиций. Но выбор цветов… Это скорее очень деликатное обещание не давать в обиду. Да, тут нет любви и страсти, но откуда им взяться в договорном браке? А вот уважение и взаимопомощь – уже достаточно много для такого случая. Так что всё вполне может обойтись. Цветы слабо мерцают заклинанием сохранности, отражающемся на лакированном дереве основного подарка.

– Всё-таки открыла подарок? – моя драгоценная, всегда знающая, в какой момент появиться, бабушка заглядывает в комнату. – И правильно. Как минимум, это вежливо, на такие подарки ставят сигналки, чтобы узнать, что получатель открыл посылку.

– Сигналка? Вот ещё наблюдений за мной мне не хватало, – я оборачиваюсь к старшей родственнице, забыв про подарок.

– Всегда так делают, обычная практика, не переживай. Она считывает эмоциональный фон от подарка, помогает лучше понять настрой будущей супруги. Ну, знаешь, некоторым мужчинам проще воспользоваться магией, чтобы решить такие вопросы.

Я могу только хмыкнуть, разворачивая ткань. Приличный по длине отрез, кстати, тут не то что рубашку пошить можно, на короткое платье хватит – как раз чтобы голыми ногами перед мужем светить. В любом случае, материал на ощупь прекрасный, ходить в нём будет только в удовольствие. Из складок ткани выпадает карточка.

Надеюсь, что тебе понравится.

Совершенно нейтральная фраза, твёрды почерк с собственным характером, а не безликое послание с помощью заклинания. Замысловатая подпись, немного не сочетающаяся со строгими буквами.

Внутри оказалась шкатулка. Основательная, деревянная, но обитая тканью, с кованными уголками и ножками. Не кричащая «Смотри, какая я роскошная», а сдержанная, темно-синяя с серебром. Как та аристократка, происхождение которой видно по осанке и манере держать себя. На чуть более светлой ткани внутренней обивки лежала брошь: замысловатый цветок, названия которого я не знала, но чем-то похожий на все тот же ирис, даже для магически слабой меня фонил и искрил. Сзади была еще одна петля, в которую продели цепочку. Удобно.

Вот тебе и обещание защитить. Хороший, мощный комплекс чар. И вопрос ношения продуман, даже если брошь не везде приколешь, то уж кулон на шею повесить можно всегда. Украшение слабо колет пальцы, словно мелкие лапки ощупывают руки, в которые оно попало. Судя по прекращению щекотки – меня признали. Приятно. Даже какая-то невольная улыбка на лицо наползает, в груди теплеет.

Стоит мне защелкнуть замочек, как застежка исчезает, оставляя сплошную цепочку, снять его теперь не сможет никто. Бабушка рассматривает меня несколько долгих мгновений и довольно кивает:

– Надеюсь, что этот брак будет долгим.

– Я тоже.

– Кажется, ты готова дать ему шанс?

– А у меня есть выбор? Да и впечатление пока исключительно благоприятное. Почему бы не попытаться найти плюсы в ситуации? А устроить истерику я успею всегда, так что я предпочту попробовать получить удовольствие.

Она кивнула, а я снова погладила отрез ткани. Бабушка скосила глаза на брата. Тот кивнул и выскочил из комнаты с огромным облегчением, которое в воздухе потрогать можно было. Ясно, значит, все-таки боялись, что я с собой что-нибудь сделаю. Зря. Она перевела на меня взгляд, мельком отметила машинальные движения моих рук и спросила, не хочу ли я что-то из него сделать, пока есть время и портной успеет пошить нужную вещь. Поделилась мыслью о блузке или рубашке. В глазах нашей «боевой старушки» мелькнула искра.

Она коснулась ткани и кивнула какой-то своей мысли. Вспышка провидения? Интересно, что она увидела? Но если не расскажет сама, то никто и не узнает, что там пришло ей из будущего, хотя улыбка была многообещающая.

Когда бабушка вышла из комнаты, я принялась рассеянно собирать чемодан, все глубже погружаясь в бесплодные размышления и попытки представить свою будущую жизнь. Три дня назад мне в руки попала совсем свежая информация о женихе. Разница в возрасте в четырнадцать лет, конечно, напрягала. Хотя по фото я бы ему не дала четвертый десяток – выглядел он немногим старше меня, лет на двадцать пять, не больше. Но все-таки восемнадцать и тридцать два – ощущаются как разница, по крайней мере, на данном этапе. Но для магов что то, что то – не возраст, так, молоко едва на губах обсохло.

В углу на манекене ловило редкие солнечные блики ритуальное платье. Тонкое, покрытое сложной вышивкой, обеспечивающей правильное течение магии в ходе бракосочетания. Только по нему одному я поняла, что брак предстоит полный, без возможности измены или развода. Пока смерть не разлучит нас. Что ж, так тому и быть. Не в смысле, что я планирую умереть молодой, а в том, что я надеюсь дожить до естественного окончания наших дней. В чемодан лег самый минимум одежды, немногочисленные украшения, кое-какие бытовые мелочи. Памятных вещей почти и не было, как и чего-то такого, что хотелось бы забрать с собой. Полностью новая жизнь.

К обеду волнение немного схлынуло, я даже проглотила две ложки овощного салата, радуя возвращением хоть какого-то аппетита окружающих. Мать довольно улыбнулась. Раньше мне казалось, что она меня боится или на дух не переносит. А сейчас? Сейчас мне кажется, что она чувствует себя виноватой за что-то.

Макс отвлек от размышлений, подвигая блюдо с крошечными корзиночками с кремом. Подумав, цапнула одну. Большие магические нагрузки заставляют налегать на сладкое. А мне они предстоят огромные и, скорее всего, болезненные. Так что лучше подкрепиться заранее.

Мысли сползли на сегодняшнюю ночь. Первую брачную, чтоб ее. И технически невозможную. И обидно, с одной стороны, гложет меня люопытство, но в то же время от этого становится легче. Все-таки совершенно посторонний человек… Выговориться кому-нибудь на эту тему хочется страшно. Но не начинать же за столом, не оценят тему для беседы. В два глотка допив чай, отговариваюсь желанием поспать перед предстоящим событием хотя бы пару часов. В комнате думается легче, и постоянного направленного на меня внимания нет. Украшение на шее уже почти не ощущается, настолько быстро я к нему привыкла. Зеркало безжалостно показывает мне всю мою синюшную бледность и тени под глазами. Вроде и сплю достаточно, а утекающая из организма магия дает отпечаток. Потрясающая красавица, конечно.

Перед глазами всплывает одна из фотографий из личного дела Михеля, та самая, где он с младшей сестрой. Невольно вырывается смешок – надеюсь, у него хорошая дикция, иначе сестра и очередная жена не различат издалека, кого именно он зовет. Лина и Рина, надо же, как совпало.

Вот только поспать действительно надо, иначе напутаю что-нибудь в словах клятвы и все, крышка, всем крышка. И мне в первую очередь. Восстанавливаю в голове образ магистра и бормочу:

– Ну, жених, приснись что ли невесте?

И проваливаюсь в сон, едва успев завернуться в одеяло. Снится какая-то ерунда, обычный бред от волнения и неправильного режима. Я почему-то бегу по лабиринту, наполненному тенями, яркими вспышками и смесью свалки с магазином игрушек. Из повешенных в самых неожиданных местах зеркал на меня то пристально смотрит черноглазый мужчина какой-то восточной наружности, то кидает недовольный взгляд ярко-рыжая девица. Оба смотрят недобро, вынуждая бежать еще быстрее, задыхаться.

В какой-то момент меня дергают за руку, я успеваю только ощутить сильную хватку на локте, почувствовать запах лакированного дерева, будто бы чьего-то стола, и что-то смутное, незнакомое, но заставляющее вдыхать глубже. И просыпаюсь в холодном поту, еще более разбитая, чем до сна. Кулон на шее приятно холодит кожу, но стоит мне вылезти из-под одеяла, как меня пробивает озноб.

– Рина? Ты кричала, – слышу голос матери от двери.

– Странный сон приснился. Надо меньше днем спать, и не такой бред увидишь.

– Не хочешь рассказать? – она заходит, прикрывая вход в комнату.

Садится на край и мягко гладит по волосам, как даже в детстве не делала. Или делала настолько редко, что я этого не помню, но от этого прикосновения становится почему-то противно. Рассказывать ничего не хочу, просто качаю головой, продолжая трястись и пытаться закутаться обратно в свой кокон из одеяла. Она помогает, а потом кивает на сверток в руках:

– Твою рубашку пошили. Но твоя бабушка просила, чтобы ты примерила ее уже на новом месте. Я уберу в чемодан? На нем еще нет заклинаний?

Качаю головой – чемодан чист, его еще не запирали, я хотела попросить отца, но еще не успела. А вот от просьбы бабули чувствую подвох. Что-то она задумала, прощальную шутку, наверняка. Меня оставляют одну, я выжидаю несколько минут, прислушиваясь к звукам в коридоре, и выползаю в ванную, чтобы хоть как-то прийти в себя после этого потока бреда. Смысла красится или плести сложные косы нет – ритуалы предполагают только специальные одежды, все остальное лишнее, мешающее течению энергии через тело. Так что достаточно будет того, что волосы окажутся чистыми и хорошо расчесанными.

Окунать подвеску в воду боюсь, поэтому кладу странный цветок на бортик рядом с головой, благо, что длина цепочки позволяет это сделать, и надеюсь, что не удушу себя им. И расслабляюсь, прикрывая глаза. У меня есть несколько часов, прежде чем за мной приедут. Надо провести их с пользой. Например, потратить на себя и свои расшалившиеся нервы. Никогда не была такой встревоженной, но все бывает впервые.

Хотя, наверное, было бы странно, если бы я не переживала в такой день? Надо было все-таки поговорить с матерью и бабушкой о том, что меня ждет ночью. Ритуалы меня не пугают, и видела, и даже участвовала в некоторых, а вот то, что будет после… Нет, они рассказывали в теории, но очень скупо, как-то без деталей, мать все время считала меня слишком маленькой для них. А вот теперь мне это пригодилось бы. но уже поздно. Жаль. Впрочем, эта теория так и останется голой теорией.

Жалко.

Я попыталась снять кулон, чтобы помыть голову, но тот кольнул пальцы, словно показывая характер и говоря, что ничего у меня не выйдет. Ну и параноик ты, Михель Вирт. По спине будто пальцы пробежались, а в голове раздался низкий смех и слова «Зато живой». Он что, подсматривает? Следит? Как?!

За дверью раздались шаги. Звук этих каблуков я узнаю из сотен тысяч. Бабушка над моими огромными глазами и нервным вопросом только посмеялась.

– Конечно, ему же нужно, чтобы ты добралась в целости и сохранности. Ты всплывать собираешься? У тебя всего два часа до приезда провожатых. Нужно одеваться.