Михаил Николаев
Чуйка

Глава 2
Экспедиция

Дожди закончились, но погода стояла ветреная, и портал не открывался. Степан ещё несколько раз ездил за грибами и, проезжая мимо Зеленогорска, видел лишь бьющие о берег волны, украшенные тут и там белыми гребнями пены, «барашками», как говорят моряки.

По вечерам он теперь регулярно изучал прогноз погоды на следующий день. Наступила осень. В один из вечеров он, открыв погоду на Яндексе, с волнением увидел долгожданные цифры: ветер – два-три метра в секунду, давление воздуха семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба.

Он позвонил в банк и предупредил, что берёт с завтрашнего дня трое суток в счёт очередного отпуска. С запасом, на случай, если вынужден будет задержаться на той стороне. Выехал ещё затемно и к семи утра уже проезжал через Зеленогорск. Вдоль береговой линии стоял туман!

Поставив машину на старом месте – асфальтированной стоянке, расположенной справа от шоссе, он торопливо переоделся и, пару секунд посидев «на дорожку» на поребрике стоянки, пересек шоссе и спустился на пляж. Туман, как и в прошлый раз, стоял стеной практически по урезу воды. Достав из рюкзака приборы, Степан замерил все радиационные показатели, проверил состав воздуха и записал полученные значения. Чуйка помалкивала, и он уверенно шагнул в белую кисею. Почти сразу песок под ногами сменила жёсткая твёрдая поверхность. Выйдя из тумана, Степан вновь повторил весь комплекс измерений, проделанных им на пляже.

Каменная поверхность существенно фонила. Альфа-частицы. Проверил воздух на высоте своего роста. Уровень излучения снизился в несколько раз, но всё равно на порядки превышал норму. А вот значения уровня излучения около алмазных обелисков не увеличивались. Скорее всего, дело в радоне, выделяющемся из слагающего плато камня. Видимо, этот мир намного моложе Земли, поэтому двести тридцать пятого изотопа урана, продуктом распада которого является радон, в нём больше. Газоанализатор подтвердил этот вывод. В составе местного воздуха этого тяжёлого газа, имеющего максимальную концентрацию у самой поверхности, было необычно много. Состав воздуха сильно удивил Степана. Азота в нём был всего пятьдесят один процент – на треть меньше, чем в земной атмосфере, кислорода тоже меньше, но чуть-чуть – всего на один процент. Причём часть его присутствовала там в виде озона. Это ощущалось как в поле после грозы. Зато благородных газов в местном воздухе оказалось хоть отбавляй: шестнадцать процентов аргона, одиннадцать неона и два процента гелия. Ну и радон, конечно. В концентрации во много раз большей, чем обычно встречается на Земле. А ещё имелся некоторый избыток диоксида серы, который Степан, как и озон, чувствовал даже без газоанализатора.

В горле ощутимо першило. Не сильно, но заметно. И в качестве завершения «букета» увеличенное до пяти сотых процента содержание углекислого газа. В общем, день в такой атмосфере провести можно, но задерживаться не рекомендовалось категорически. Теперь ему стало понятно характерное покашливание лысого. Глотка у него была обожжена. Радон в этом плане чрезвычайно опасен. Причём одновременно и в радиационном плане, как источник альфа-частиц, так и в качестве сильного канцерогена. А защиты от него практически нет. Разве что изолирующий противогаз. Обычный не поможет, так как этот инертный газ, обладающий уникально низкой динамической вязкостью, свободно пройдёт через его фильтр.

А ещё тут имелась радиоактивная пыль. Она устилала алмазные обелиски, каменную плиту под ногами, поднималась вверх в виде тонкой взвеси при каждом шаге.

Упаковав приборы обратно в рюкзак, Степан ещё некоторое время оставался на месте, чтобы обдумать полученную информацию. С обмундированием он явно перебдел. Не нужны тут ни прорезиненный плащ, ни толстые перчатки. Для защиты от альфа-излучения вполне достаточно обычной ткани. Вот респиратор и защитные очки-консервы тут точно не помешают. Дышать этой пылью просто опасно для здоровья. Это снаружи альфа-частицы почти не страшны. А если они начнут излучаться в носоглотке или в лёгких, это приведёт к гарантированному и тяжёлому поражению, буквально выжиганию слизистых оболочек и мягких тканей.

Можно даже не респиратор надеть, а обычную медицинскую маску. Лучше в сочетании с балаклавой, а поверх – очки-консервы.

Разумеется, подобные выводы никогда не сделал бы обычный банковский охранник. Более того, они находились далеко за пределами возможностей спецназовца. Однако ГРУ занимается не только силовыми действиями. Можно даже сказать иначе: оно применяет их только в исключительных случаях. Степану часто приходилось работать вместе со специалистами, и он не чурался учиться у них, понимая, что многие вещи вполне могут оказаться для него небесполезными. Как любой разведчик, он умел работать с информацией, вычленять главное, делать выводы. Теперь это всё пригодилось.

Степан сбросил мешающий капюшон, надел медицинскую маску, поверх неё – балаклаву и очки-консервы. Вместо громоздких прорезиненных перчаток натянул кожаные демисезонные. Немного подумав, он вообще снял плащ, свернул его и повесил в виде скатки через плечо. Теперь он мог, никуда не торопясь, затариться алмазами. Степан отколол молотком кирочкой несколько больших кусков от ближайшего обелиска и спрятал в наружный карман рюкзака. Всё. Программа-минимум выполнена. Он огляделся по сторонам и высмотрел протоптанную в пыли тропинку, уходящую к горизонту почти перпендикулярно к полосе тумана, которая, кстати, уже не являлась сплошной, а медленно рассеивалась. Вместо берега за ней проступало тянущееся до горизонта каменное плато. Следы, оставленные Степаном в пыли, обрывались буквально в пятнадцати метрах. Дальше поверхность оставалась девственно чистой.

Проход закрылся. Степан надеялся, что он вновь откроется ночью, как это произошло в прошлый раз. Он решил, что вернуться сюда по своим следам нужно засветло. Иначе можно заблудиться в темноте на этом плато и застрять тут надолго. Так что вперёд на поиски аборигенов. Вот только на местное светило нужно не забывать поглядывать: как только начнёт клониться к горизонту – сразу назад.

Отшагав по тропинке пару километров, Степан увидел впереди какое-то четырёхугольное строение. Причём без какого-либо намёка на скатную крышу – дождей тут, похоже, не бывает. Подойдя поближе, Степан рассмотрел здание (а это, несомненно, было здание) в подробностях. Стены сложены из аккуратно вырезанных прямоугольных серых каменных блоков и перекрыто каменными же плитами. Высота одноэтажного здания составляла около четырёх метров, а размеры в плане – примерно пятнадцать на двадцать. Окна затянуты какой-то непрозрачной снаружи субстанцией, а вот дверь – самая обыкновенная деревянная, собранная из некрашеных досок. Никаких табличек и вывесок ни над дверью, ни сбоку от неё не имелось. Тропинка заканчивалась, упираясь в дверь. Рядом в пыли валялось несколько окурков, и стояла пустая пластиковая бутылка из-под пива.

Постучав в дверь и не дождавшись какого-нибудь ответа, Степан потянул ручку на себя. Оказалось, что не заперто. Дверь заскрипела несмазанными петлями и отворилась. Изнутри ощутимо пахнуло серой. Войдя в помещение, Степан, выражаясь высоким штилем, испытал когнитивный диссонанс. По-простому – обалдел. Хорошо освещённая комната была разделена на две неравные части каменным прилавком, за которым стоял чёрт.

Самый обыкновенный чёрт, каким их рисуют художники, иллюстрируя детские сказки: тело и лицо покрыты густым чёрным мехом, маленькие рожки на голове, нос, скорее напоминающий поросячий пятачок, круглые хитрые глазки, голый крысиный хвост с кисточкой на конце. А вот зубы почти человеческие, белые. Но крупнее, чем у человека, и прикус другой.

Хорошо хоть, что не зелёный. Да и не чёрт это, скорее всего, а мелкий бес – росту в нём не более полутора метров. Считая с рожками.

В бога Степан не верил, но чёрта перекрестил. Автоматически. Рука как будто сама сделала все необходимые для этого движения, пока разум пребывал в прострации. Чертяка никуда не пропал, разумеется, только довольно хрюкнул – видимо, ожидал чего-то подобного. А Степан сразу успокоился. Вот, значит, какие тут водятся аборигены. Серой, опять же, пахнет.

Он понял, откуда в сказках, легендах, балладах и прочем разнообразном фольклоре набралось столько чертей. Где их только не было? Не может же такой колоритный персонаж появиться на пустом месте! Значит, контакты с этим миром происходили в разные эпохи достаточно регулярно. Причем не только через туман. На Руси, например, порталы, скорее всего, находились в омутах при мельницах. И мельники были наиболее частыми контактёрами.

– Ладно, – Степан тормознул на время полёт фантазии. – Пора начинать обмен.

Он стащил с натруженных плеч рюкзак и начал раскладывать на прилавке образцы приготовленных для обмена товаров. Чёрт помалкивал, спокойно наблюдая за его действиями.

– Ну, будешь брать что-нибудь? Назначай цену! – обратился Степан к чёрту.

Тот совсем по-человечески кивнул головой, понял, мол, и пошёл вдоль прилавка, выкладывая напротив предметов по одному или два каменных кругляша. То ли монеты такие, то ли фишки. Лавровый лист презрительно отодвинул в сторону – не надо, мол, мне такого. Потом брезгливо отверг свиную тушёнку и ветчину.

– Ну, понятно, родственников не едим. Это нормально.

Чай, зараза, согласился взять только цейлонский и без каких-либо ароматизаторов – разбирается.

И растворимый кофе проигнорировал. Весь. Зато напротив фруктовых компотов положил сразу по три кругляша. Всё ясно. Не растут у них тут фрукты.

Степан достал из рюкзака всё остальное, что предназначалось на продажу, и убрал туда не пригодившееся. Сосчитал полученные кругляши. Их набралось сто шесть штук. Много это или мало, он пока не знал, но твёрдо намеревался выяснить.

– Давай, предлагай своё, – обратился он к чёрту.

Тот сделал приглашающий жест и пошёл к двери в другое помещение. Там на стеллажах за прозрачными витринными стёклами были разложены различные предметы непонятного назначения, а рядом стояли ценники с арабскими цифрами. Подходя к витрине, черт нажимал что-то на её тыльной стороне, и над предметом на несколько секунд возникал призрачный, скорее всего голографический, экран, на котором демонстрировалось динамическое изображение действий с данной штуковиной. Из серебристой трубочки вылетал ярко-синий луч, режущий предметы. Белая пластинка с непонятным символом открывала проход в какой-то другой мир. После чего распадалась в пыль. Другая позволяла вернуться оттуда обратно. Коврик, по-видимому, имел функцию антиграва, позволяя без усилий перемещать тяжёлые предметы. Он тоже был одноразовым и растворялся в воздухе после доставки груза к месту назначения.

Теперь Степану стало понятно, как именно древние египтяне строили пирамиды. Интересно, чем фараоны расплачивались за такие коврики? Их ведь очень много требовалось. Ковёр-самолёт тоже, скорее всего, вышел из подобной витрины.

Ценники на всё начинались со ста кругляшей, некоторые пластинки стоили двести и более. Что интересно, та, которая предназначалась для возвращения, стоила дороже, чем входная.

Серебристая трубочка, внешне напоминающая авторучку, стоила ровно сто кругляшей. Степан, практически не раздумывая, отсчитал чёрту необходимую сумму и получил от него вожделенное оружие. Выйдя наружу, чёрт продемонстрировал ему, как этим оружием пользоваться: кнопку включения-выключения, верньер калибровки толщины и, соответственно, мощности луча, индикатор оставшегося заряда. Пока этот индикатор весь светился зелёным.

Степан поблагодарил чёрта, тот в ответ вильнул хвостом и ухмыльнулся. Мол, наше вам с кисточкой, приходите ещё.

– Интересно, – пробормотал Степан себе под нос, когда дверь за чёртом затворилась, и он остался один. – В чём именно он меня обжулил?

В том, что обман, как говорят немцы, имел место быть, он нисколечко не сомневался. Слишком уж хитрой была бесовская мордашка в момент передачи «гиперболоида».

– Ладно, главное, что аппарат работает.

Степан вывел верньер на минимум и аккуратно срезал крышку со стальной баночки с консервированной ветчиной.

– Судя по положению местного светила, до вечера ещё далеко. Почему бы в таком случае не подкрепиться?

Покончив с содержимым банки, Степан сплющил её пальцами в плотный комок и сунул обратно в рюкзак, чтобы потом выбросить на помойку. Не привык он мусорить, где попало. Следы на пыльных дорожках далёких планет оставлять, разумеется, можно, даже нужно. Но не в виде мусора же. Что о нас черти подумают?!

Ничего заслуживающего внимания вокруг больше не было – похоже, что этот мир является всего лишь тамбуром в другие. Степан неторопливо двинулся обратно к точке перехода. К моменту, когда оранжевый диск покатился к горизонту, он был уже на месте, уселся на скатку из плаща, водружённую на плоскую вершину обелиска (чтобы поменьше дышать радоном), и смог, никуда не торопясь, вдоволь полюбоваться закатом.

Закат был красив, величествен, монументален. Ярко-оранжевый диск местного солнца по видимому диаметру вдвое превышавший земное светило, медленно скрывался за горизонтом. Малахит небес темнел неравномерно. С противоположной стороны он был уже почти чёрным, над головой – тёмно-зелёным. Тьма кралась по небосводу вслед за солнцем, догоняла его, но так и не могла настигнуть. Она не была сплошной, местами проблёскивая серебристыми огоньками звёзд. Рисунок созвездий был Степану решительно незнаком.

Диск солнца уже целиком скрылся за горизонтом, зарево постепенно затухало, съёживалось. Наступала ночь. Лун у этой планеты не было, или они пребывали в это время с другой стороны и не видны. Звёзды светились очень ярко и, благодаря прозрачности атмосферы, казались крупнее, чем на Земле. Неподвижные. Не было ни метеоров, чёркающих небосвод быстрыми штрихами, ни медленно пролетающих спутников. И тишина. На Земле такой тишины просто не бывает. Всегда что-то шебуршится, шелестит. Здесь тишина была всеобъемлющей, подавляющей, необъятной. Поистине мёртвая тишина.

Так, разглядывая звёздное небо, он просидел несколько часов. Заметно похолодало. Пришлось вновь надевать плащ, буквально завернуться в него. Спустя какое-то время Степану послышался тихий плеск воды. Он присмотрелся. Часть звёзд вдоль линии горизонта с одной стороны пропала, как будто её что-то заслонило. Значит, там появился туман. Степан закинул на спину рюкзак и пошёл в этом направлении, подсвечивая себе под ноги фонариком. Почти сразу луч замутился. Мельчайшие капельки воды рассеивали свет, придавая ему некую призрачность. Потом луч сфокусировался вновь – под ногами был песок.

Степан выключил фонарик – рассеянный свет от придорожных фонарей разгонял ночной мрак до такой степени, что можно было не опасаться на что-нибудь наткнуться. Сняв и засунув в рюкзак очки-консервы, перчатки и балаклаву вместе с маской, Степан пошёл к машине. Внезапно шевельнулась чуйка, предупреждая об опасности. Не явной, но вполне вероятной. Степан остановился и прислушался. Шелестели по асфальту шины проезжавших по шоссе машин. Где-то далеко гудел на повышенных тонах двигатель на подъёме. Поблизости никого не наблюдалось. Он собрался уже двинуться дальше, когда из-за его спины послышалось характерное кхе-кхе. Оглянувшись, Степан увидел, что от ствола дерева отделился тёмный силуэт. Лысый!

Выхватив из кармана «гиперболоид», Степан вслепую передвинул верньер примерно на половину шкалы и, нажав на кнопку включения, перечеркнул тёмную фигуру лучом. Вот только никакого синего луча не увидел. По плащу мужчины пробежала яркая светящаяся точка диаметром с горошину, примерно такая, как от лазерной указки. Только не рубиновая или зелёная, а белая.

Мужчина рассмеялся.

– Тоже приобрёл эту штуковину? А черти не сказали тебе, что она тут не работает? Это ведь ты тот шустрик, что от меня летом улизнул. Быстро умеешь ползать. Сейчас посмотрим, насколько хорошо ты бегаешь.

В свете далёкого фонаря тускло блеснуло лезвие ножа.

Степан только усмехнулся: напугал ежа голой задницей. Он понимал, что лысый уже не жилец (запущенная саркома горла не лечится), но убивать его раздумал – сам скоро окочурится. Зато в качестве «языка» этот тип ему должен пригодиться – он может очень много знать. Надо его вдумчиво расспросить, а прежде спеленать.

– Давай сюда свою железку! – рявкнул он, легко перехватывая и выворачивая за спину руку с ножом.

Подбив опорную ногу, он уложил мужчину на песок лицом вниз и уже собрался связать ему руки (не решил только, чем), когда от шоссе раздался визг тормозов. Сразу вслед за этим среди деревьев замелькали лучи фонарей. Хорошо хоть, что не прямо напротив, а немного в стороне.

– Полежи пока. – Степан легонько ткнул лысого пальцем в точку за ухом, скатился с него и, пригнувшись к самому песку, бросился под защиту деревьев. Успел. Фонари уже переместились на пляж. Судя по раздающимся голосам, там рыскали не менее пяти человек, может быть, даже шестеро. Но суетились они всё ещё в стороне.

Степан прокрался до поворота шоссе, пересёк его и, бесшумно передвигаясь по лесу вдоль обочины, приблизился к стоящей на краю дороги машине. Это был микроавтобус с полностью затонированными стёклами. Фары и габаритные огни выключены, но водитель, Степан это чувствовал, всё ещё находился на переднем сиденье.

– Понятно, в дело вступила третья сила. Теперь нужно быть вдвойне осторожным.

Так же бесшумно Степан пробрался к своей машине. Сноровисто переодевшись, он завёл двигатель и, не включая огней, тихонько выкатился со стоянки. Уже на шоссе включил габариты и ближний свет. Проезжая мимо микроавтобуса, он держал скорость около шестидесяти километров в час, изо всех сил изображая осторожного припозднившегося водителя. Таких особенно не запоминают. Выехав за пределы Зеленогорска, он прибавил газу и расслабился – погони не было.

Добравшись до дома, Степан тщательно помылся, чтобы избавиться от следов радиоактивной пыли, проглотил капсулу оставшегося после службы лекарства, снимающего последствия радиационных поражений, и, не ужиная, завалился спать. Усталость накопилась скорее не физическая, а моральная. Слишком уж много он получил не только новых впечатлений, но и откровений, полностью меняющих представление о некоторых устоявшихся и казавшихся незыблемыми постулатах. С этим надо переспать, чтобы дать мозгу очухаться и прийти в норму. Заснул он сразу, как только прикоснулся к подушке, и проснулся уже ближе к вечеру. Мог подавить подушку и дольше, но чуйка подтолкнула: Хорош, мол, харю давить, просыпайтесь, граф, вас ждут великие дела.

Через несколько минут раздался телефонный звонок – начальство ненавязчиво интересовалось, не сможет ли он завтра приехать в банк пораньше. Предстояла отправка одному из VIP-клиентов крупной партии денег, и его непосредственный начальник решил подстраховаться.

Степан успокоил его, сказав, что обязательно подъедет и всё проконтролирует. Чуйка отнеслась к этому без особого восторга, мол, лучше бы ты в сторонке остался, но это только подкрепило его решение. Значит, завтра ему действительно необходимо ехать в банк.

Плотно поужинав и посмотрев новости, он вынес на помойку плащ, разорвав его предварительно в нескольких местах, чтобы бомжи не позарились, и добросовестно вытряс на улице рюкзак, который хорошо себя зарекомендовал и, скорее всего, ещё не раз послужит по прямому назначению.

С реализацией алмазов он решил пока не спешить. Партия оказалась большой, вбросить её даже маленькими порциями нечего и пытаться – рынок сразу встанет на уши, Степана очень быстро вычислят и найдут. И ещё хорошо будет, если это окажется местная мафия, а не ребята из «Де Бирс». Полюбовавшись алмазами (есть в них что-то притягательное, даже в необработанных), он спрятал их в надёжный тайник, который уже давно высверлил в межэтажном перекрытии под унитазом. Забираться туда долго – надо унитаз снимать, зато его никогда не найдут при любом обыске, как бы ни старались. Пусть лежат, каши они не просят. Время уже было позднее, и Степан со спокойной совестью завалился спать.

Глава 3
Рабочие моменты

Приехав на работу, Степан уточнил расклад по планировавшейся доставке пятидесяти миллионов долларов США в четвёртый павильон Ленэкспо в Гавани. Один из местных олигархов среднего пошиба организовал там какое-то сборище своих приближённых, замотивировав это как международную конференцию. Сейчас это просто делается. Берется один натурализовавшийся русский из Лондона, украинец из Харькова и всё – конференция международная. А то, что эти двое по каким-то своим причинам вообще не смогли приехать и лишь прислали тезисы своих предполагавшихся выступлений – это никого не волнует.

Именно так всё тут, скорее всего, и обстояло. А фактически… Может, он дивиденды собирался делить, или ещё что – Степан в эти тонкости не вникал. Его задача – обеспечить доставку денег в срок. В принципе, ситуация рядовая. Бывало в Санкт-Петербурге подобное, и не раз. Насторожило Степана то, что олигарх, имеющий свою собственную нехилую службу безопасности, категорически отказался от самостоятельной доставки денег. На что имел, кстати, полное право. Вот только в причуду Степану верилось слабо. Где-то тут весьма качественно порылась собака. По-видимому, деньги вообще не должны были добраться до места, так как их уже пообещали кому-то третьему. И выплачивать их акционерам никто не собирался. Вывод этот Степан сделал после того, как лично смотался в Гавань и посмотрел, какие и, главное, как там ведутся приготовления. Люди отрабатывали номер. Не напрягаясь. Со Степаном все были подчёркнуто вежливы и сразу соглашались на любые, даже взятые с потолка предложения, но при этом смотрели на него как на пустое место. Мол, человек уже труп, но ещё не знает об этом.

Степану всё это сильно не понравилось. Его и ещё, как минимум, нескольких человек приговорили, банк собираются кинуть на деньги, и всё это ради какого-то гешефта нувориша средней руки. Нет, так дело не пойдёт. Отказаться от доставки нельзя, значит, нужно её провести. Просто совсем не так, как запланировано заранее. И чтобы никого из своих подчинённых не подставить.

В банке было три броневичка для доставки крупных сумм. Серьёзные машины, много круче обычных инкассаторских. Вот все три и будут задействованы. Пусть побегают, посуетятся. Людей-то у них будет задействовано ограниченное количество.

Сначала Степан прикинул, где может быть организовано нападение. Лучше всего подходили территория самого Ленэкспо и зауженные участки дороги, например, под мостами, где машины можно легко отсечь и наглухо заблокировать. Такие места он решил из маршрутов вообще исключить. А в Гавани, где его будут ждать наверняка, нужно применить домашнюю заготовку. Наметив вчерне маршруты, Степан съездил в ГИБДД и договорился там о сопровождении сразу трёх машин, едущих по разным маршрутам. В банке такие мероприятия всегда щедро оплачивали, поэтому проблем не возникло.

Потом он заглянул в Росгвардию и о чём-то пошептался с начальником силового подразделения, с которым они вместе проходили срочную службу в бригаде.

В своих людях он был уверен. Информация к налётчикам могла уйти только от кого-либо из руководства или от наблюдателей, находящихся в непосредственной близости от банка. Потом, скорее всего, машины будут сопровождать и передавать информацию об их движении в реальном масштабе времени.

Движение началось в час дня. Из «Петровского Форта» на Большой Сампсониевский проспект выехал банковский броневичок. Впереди ехал «Форд» дорожно-патрульной службы с включёнными проблесковыми маячками. Ещё одна полицейская машина прикрывала броневичок сзади. Через минуту сзади пристроились два массивных джипа и поехали следом на некотором расстоянии, не приближаясь вплотную, но и не отставая. Переехав Неву через Литейный мост, кортеж свернул не вправо на набережную Кутузова, а влево на Шпалерную улицу (через три встречные полосы), проехал по ней до проспекта Чернышевского, выехал с него на Воскресенскую набережную и двинулся в противоположную от Гавани сторону. Промчавшись по Смоленской и Синопской набережным, он пересёк Неву через мост Александра Невского и, проехав по Свердловской набережной в обратном направлении, вернулся в «Петровский Форт».

В десять минут второго на Большой Сампсониевский проспект выехал второй точно такой же кортеж. За ним увязались ещё один джип и потрёпанная BMW. Этот кортеж вообще не поехал к Литейному мосту, а устремился по Большому Сампсониевскому проспекту на север в сторону Кантемировского моста. Там он переехал через Большую Невку на Петроградскую сторону. Развернувшись через двойную сплошную на проспекте Медиков и проскочив по Аптекарской набережной, свернул на улицу Чапаева и, переехав Большую Невку по Сампсониевскому мосту, заехал в «Петровский Форт».

Третий кортеж, выехавший в двадцать минут второго, направился в сторону Васильевского острова по набережной Кутузова, но свернул не вправо – на Дворцовый мост, а влево – на Невский проспект и, проехав его до конца, развернулся по кругу на площади Восстания. После этого вернулся по Невскому до перекрёстка с Литейным проспектом, вывернул на него и, никуда больше не сворачивая, пересёк Неву по Литейному мосту и, в точности как два предыдущих, заехал в «Петровский Форт». Следом за третьим кортежем всю дорогу ехал таксист (джипы кончились).

Степан выехал с подземной стоянки банка на своей машине через две минуты после третьего кортежа, но не стал после Литейного моста сворачивать вправо на набережную Кутузова, а поехал прямо. За ним тоже увязался таксист, но был остановлен инспектором ГИБДД прямо напротив Большого Дома для проверки аптечки. С Литейного проспекта Степан свернул вправо на Невский проспект, потом по Дворцовому мосту въехал на Васильевский остров. Доехал по набережной Макарова до Малого проспекта. Свернув на него, пересёк остров, повернул влево на Наличную улицу, направляясь к Ленэкспо с севера.

Чуть раньше на территорию выставочного комплекса въехали два тентованных КамАЗа Росгвардии в сопровождении бронеавтомобиля «Тигр». Чинно прокатившись по внутренним дорожкам, машины остановились у четвёртого павильона, и из них горохом посыпались вооружённые автоматами бойцы в краповых беретах и бронежилетах, из-под которых выглядывали тельняшки в бело-бордовую полоску.

Спустя минуту охрана олигарха была вежливо, но непреклонно оттеснена к дверям павильона, а вся прилегающая территория очищена от обычных зевак, рэперов в чёрных кожаных куртках и мотоциклетных шлемах и мутных здоровяков в камуфляже.

На вопли олигарха, что ему сейчас должны привезти деньги из банка, поступил вежливый ответ:

– На территории выставочного комплекса проходят учения Росгвардии по противодействию организованным преступным группировкам (олигарх слегка побледнел), но лично вам волноваться совершенно не о чём (краска вернулась на лицо олигарха). Участвующие в учениях росгвардейцы не только пропустят транспорт из банка, но заодно и безопасность передачи денег обеспечат (от этих слов олигарх покраснел).

Как раз в этот момент к четвёртому павильону подъехал Степан. Лихо крутнувшись на пятачке в полицейском развороте, он подогнал «Элантру» задним ходом к самым ступенькам, едва не упёршись в них багажником. Взбежав на площадку у входа, Степан представился уже напрочь обалдевшему олигарху, с которым ранее не был знаком лично, и, доложив, что деньги доставлены, попросил вынести в тамбур из комплекса пару столов, машинку для пересчитывания и вызвать персонал, уполномоченный пересчитать и принять всю оговоренную сумму.

Вернувшись к машине, он открыл багажник и с усилием по одному вытащил на ступеньки пять больших плотно набитых зелёных мешков, предназначенных для строительного мусора, горловины которых были плотно закручены толстой проволокой. Росгвардейцы помогли ему поднять мешки по ступенькам и занести в тамбур.

Столы принесли быстро – в павильоне этого добра хватало. А вот за машинкой для пересчёта денег пришлось посылать нарочного. Ну не оказалось её ни в этом павильоне, ни в соседних. Пересчёт денег продолжался более двух часов. Когда все сопроводительные документы и акт приёма-передачи были подписаны, Степан попрощался, сел в машину и уехал. Вслед за ним свернулись и росгвардейцы.

В банке Степана перехватили прямо на стоянке, как только он припарковал машину. Седоусый представительный менеджер, подвизавшийся кем-то вроде личного референта председателя Совета акционеров, поздоровался за руку и сообщил, что Большой босс ждёт его у себя в кабинете. Степан попытался объяснить, что сначала ему нужно сдать документы, на что получил безапелляционный ответ:

– Всё потом. Тебя Сам ждёт!

Поднявшись в лифте в приёмную, Степан пересёк её в сопровождении менеджера и, уже один, прошёл в святая святых – кабинет босса, где до того был лишь однажды – в день приёма на работу. Председатель Совета акционеров, он же, по совместительству, главный акционер и фактический владелец банка, вышел из-за стола ему навстречу, обнял за плечи и повёл к полированному столику красного дерева, стоящему в углу просторного, как баскетбольная площадка, кабинета. В центре столика стояла откупоренная бутылка безумно дорогого французского коньяка. Рядом с ней примостились два пузатых бокала в окружении расставленных в художественном беспорядке тарелочек с нарезанными лаймом и лимоном, насаженными на пластиковые шпажки кубиками сыра и маленькими тарталетками с красной и чёрной икрой.

Большой Босс был на полторы головы ниже Степана, но как минимум вдвое шире. Этакий подвижный как ртуть шарик весом порядка ста семидесяти килограммов с гладкой, как бильярдный шар, головой, на которой весьма забавно смотрелись величественный нос с горбинкой и пышные кавказские усы.

– Садись, покушай, дорогой, – гулким баритоном рокотал председатель Совета акционеров, щедро расплёскивая коньяк по бокалам. – Ты сегодня такой цирк устроил! Мы всё видели. Квадрокоптер запустили и смотрели. – Он махнул рукой в сторону огромного монитора, установленного напротив стола для заседаний, на который, по-видимому, и была выведена «картинка» с камеры квадрокоптера.

– Насчёт Росгвардии – молодец, хвалю. А мешки! Пятьдесят миллионов долларов в мешки для мусора запихал! Доллары – мусор! Ай, молодец, насмешил старика. Давай выпьем за это!

– Спасибо, я за рулём, – попробовал отказаться Степан.

– Вах, дорогой, какой руль? Тебя мой водитель лично до самого дома доставит. Повеселил ты нас, от души повеселил. Давно я так не смеялся. Давай выпьем за успешное завершение твоей операции! – он чокнулся со Степаном бокалами, отозвавшимися мелодичным, чуть ли не малиновым звоном дорогого хрусталя, жадно выпил густую золотистую жидкость и кинул в рот тарталетку с чёрной икрой.