Марлус Морсхёйс
Тени Радовара

– Как же мы его устроим? Посмотри на нее, она совсем на себя не похожа! Нельзя ее запирать, от этого она чахнет на глазах. Она очень скучает по деревне.

– Жаль, что в Звездном Свете нельзя держать цветы, – говорит мама. – Вот было бы у нее хотя бы несколько растений, чтобы за ними ухаживать. В Радоваре много хорошего, но некоторые правила, по-моему, слишком строгие.

Йона громко смеется, но ее смех звучит как-то резко и натянуто.

– Некоторые правила? Да какой идиот вообще их придумывает?

– Нельзя так говорить, Йона! Мы же знаем, как плохо было в Радоваре, пока президент Старкин не начал Большую Уборку. Мэру Хаверс пришлось отстраивать город заново.

– Ага! Как будто от нескольких растений больше грязи, чем от всего этого бетона и асфальта, которыми залили весь город. Может быть, у мэра навязчивый страх загрязнения?

– Очень похоже на то. Эта зловещая Серая Бригада, которая поддерживает порядок на улицах… – Мама с ужасом прикрывает рот рукой.

– Фу, мама, нельзя так говорить! – Теперь смех Йоны звучит вполне естественно.

Мама треплет ее по волосам.

– Боюсь, нам остается довольствоваться тем, что есть. Слава богу, ты теперь каждое воскресенье можешь бегать по парку. Может, хотя бы сделаем несколько фотографий для бабушки, она обрадуется.

Йона кивает, но мысли ее уже далеко. Она знает, что подарить бабушке на день рождения.

Глава 4

Утренний воздух холодит лицо. Всего девять часов утра, и мартовское солнце еще недостаточно греет, чтобы развеять ночной холод. Но Йона любит, когда прохладно. В Звездном Свете всегда поддерживается температура в двадцать градусов, и Йона не может избавиться от ощущения, что она вся липкая. Может быть, поэтому ей так часто снится море. Как волны смывают с нее городскую пыль, как тело начинает пощипывать от холода и соли. Как она скрывается в глубине и вокруг нет ничего, кроме темной, как ночь, воды. Целое море тишины.

Она набирает в легкие холодного воздуха и выдыхает его маленькими облачками. Травинки щекочут шею. Ветки высоко над головой подернуты светло-зеленой дымкой. Две недели назад деревья еще стояли голые, но теперь весна вступает в свои права. Йона закрывает глаза. Где-то рядом журчит вода. Йона представляет себе, что лежит на лугу в горах, а рядом гремит водопад. Но угодивший прямиком в голову мяч быстро возвращает ее к действительности. В парке всегда полно народу, даже в воскресенье в девять часов утра. Просто это единственный парк на весь Космический квартал, к тому же по расписанию почти все жители приходят сюда в воскресенье.

Она поднимается с травы. Неподалеку за мячом носится Джимми. Родителей нигде не видно, наверняка они сидят в кафе на холме: местный капучино – единственное, что примиряет папу с походом в парк. Лучшего момента для того, чтобы найти бабушке подарок, не будет. Йона стряхивает с шеи травинки и идет на заросшую сторону холма, где тропинки вьются между кустами и цветами. Она высматривает на клумбах цветок, который понравился бы бабушке. И вскоре видит растение с нежными розовыми бутонами, похожими на камушки в любимых бабушкиных сережках.

Йона замедляет шаг, дожидаясь, пока семья, идущая впереди, не завернет за угол. Мальчишки на дереве внимания на нее не обращают, как и целующаяся в кустах рододендрона парочка. Поблизости медленно перебирает ногами какой-то старичок, но нельзя рассчитывать на то, что на тропинке вообще никого не останется. Уже слышны голоса людей, которые вот-вот покажутся из-за поворота. Йона расстегивает молнию на куртке и опускается на одно колено, чтобы завязать шнурок. Когда старичок отворачивается, она выдергивает цветок из клумбы и вместе с двумя пригоршнями земли прячет под куртку, подвернув край футболки. Потом притаптывает землю и сгребает ногой листья, прикрывая ямку. Застегивает куртку, возвращается на лужайку и ждет, пока не прозвучит сигнал о том, что уже десять часов.

Йона пытается выровнять дыхание. Глубокий вдох, затем медленный выдох. Если успокоиться, то бояться нечего. На выходе из парка никого не обыскивают.

От прикосновения к плечу она чуть не подпрыгивает. «Джимми, поганец!» – кричит она. Но у нее за спиной стоят мужчина и женщина в зеленых комбинезонах с эмблемой в виде граблей. В отличие от своих собратьев из Серой Бригады, поддерживающих порядок на улицах, у Зеленой Бригады, работающей в парках, не такой свирепый вид. Серую Бригаду Йоне приходилось видеть на улицах города, когда они разъезжали в своих внедорожниках цвета металлик. Их эмблема – метла, но любой, кто читает новости в Звездной Сети, знает, что убирают они не только мусор. Они очищают город в том числе и от бродяг, норовящих нелегально перебраться из Нижних районов в Средние. Недавно, когда Йона с семьей шла в парк, отряд Серой Бригады проходил мимо. Вроде бояться нечего – они, как примерные жители Средних районов, находились на улице в положенное время, – но при виде суровых сапог и бликующих солнечных очков Йону передернуло. А вот Зеленой Бригады из парка никто не боится. Они спокойно занимаются своей работой, копают или ровняют граблями землю: приятно посмотреть. Иногда Йона даже разговаривает с ними. Но сейчас они смотрят на нее стальным взглядом.

– Пойдем с нами, – говорит женщина, – отдашь то, что тебе не принадлежит.

– Где твои родители? – спрашивает мужчина.

– Я не знаю, – ее голос звучит непривычно, как будто откуда-то издалека. – Может быть, кофе пьют.

– Фамилия, имя и адрес?

– Йона Бергер, Звездный Свет.

Вокруг останавливаются люди. Среди них Джимми. И тот старичок, которого она видела на тропинке. Он что-то кому-то оживленно рассказывает и показывает на нее. Они встречаются взглядами, и в его глазах Йона видит торжество. Ее отводят в служебное помещение у входа в парк. Женщина пропускает ее в маленькую комнатку.

– Расстегни куртку.

Пальцы не слушаются.

– Давай быстрее, а не то мне придется сделать это за тебя.

Йона расстегивает куртку. Цветок падает на пол.

– А, дицентра формоза.

Йона смотрит на нее непонимающе. Женщина поднимает цветок с пола.

– Разбитое сердце. Так называется цветок, который ты собиралась похитить. Символично. Немало сердец ты заставишь страдать, если будешь действовать в том же духе. Начиная с родительских.

– Я хотела подарить его бабушке. Ей скоро исполняется семьдесят пять лет.

– Семьдесят пять! – Женщина смотрит как-то странно. Что это, сочувствие? Но через мгновение от него не остается и следа.

– Ей запретили ходить в парк, потому что она немного странно себя ведет. Но это как раз из-за того, что она так скучает по деревне. По цветам.

Распахивается дверь. Заходит второй человек из Зеленой Бригады, с ним мама и папа. Мама напугана, папа красный как рак.

– Ваша дочь поймана на месте преступления: собиралась украсть цветок, а именно дицентру формозу. Хотела незаконно пронести его в дом и подарить бабушке.

– Йона! – шипит папа. – Это ты придумала? – Он поворачивается к жене.

– Конечно же, нет! Как я могла толкнуть ее на воровство?

– Тут речь не только о воровстве, госпожа Бергер. Вам же известна статья вторая, пункт первый Закона о флоре и фауне? В Радоваре строжайше запрещено содержать растения и животных. Вы и представить себе не можете, скольких отпусков по болезни получается избежать таким образом.

– Вам не кажется, что вы преувеличиваете? Сложно представить, что мы заболеем из-за какого-то цветка, – говорит мама. Папин цвет лица меняется от красного к фиолетовому.

– Слава богу, правила в этом городе устанавливаете не вы. Мы следуем рекомендациям микробиологов и ботаников. Мы и так рискуем, пуская людей в парки. А если разрешить держать флору и фауну внутри зданий, вообще пиши пропало.

– Но… – начинает было мама, но папа толкает ее локтем в бок.

– Родители должны подавать детям пример. Теперь мне понятно, откуда это в вашей дочери. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

– Моя дочь не хотела ничего плохого. Она глупо поступила, но обещаю, такого больше не повторится.

Этого лебезящего папиного тона Йона терпеть не может. Она уже хочет вскочить и сказать, что обязательно сделает это еще раз. Но видит предупреждающий взгляд мамы и останавливается.

Женщина забирает Йонин пропуск, садится за компьютер и вносит какие-то данные. Проходит невероятно много времени, прежде чем она поднимает глаза от экрана.

– На этот раз мы ограничимся пятьюстами баллами. Как вы понимаете, их немедленно вычтут с вашего семейного счета. Дорогое получилось удовольствие.

Глава 5

38 687. Цифры рядом с дверью семьи Бергер мигают красным в знак того, что были списаны баллы. На папу Йона боится даже смотреть. Больше всего он сейчас похож на ходячий вулкан, который вот-вот начнет извергаться. Щеки у него горят, а глаза чуть не выпрыгивают из орбит. По дороге домой он не сказал ни слова. Зайдя в квартиру, сразу прошел в спальню и захлопнул за собой дверь. Джимми окинул сестру презрительным взглядом, как будто она мокрица, и ушел в гости к другу.

Мама приготовила чай и положила перед Йоной печенье. Вдвоем они смотрят на бабушку, спящую в кресле у окна.

– Слов нет, Йона, как это было глупо. Но мне очень приятно, что ты хотела порадовать бабушку. Переживаешь за нее, да?

– Она мне обещала, что доживет до ста лет. Сейчас ей нет еще и семидесяти пяти, а такое впечатление, что она уже от нас уходит. Мне это не нравится.

Не глядя на Йону, мама сосредоточенно размешивает чай.

– Послушай. Мне говорили, что есть такое место, где бабушке будет лучше.

– Что?

– В городе есть специальные центры, где ухаживают за пожилыми людьми. Они называются дома-плюс. Там за ней смогут присматривать гораздо лучше, чем это получается у нас.

Йона вскакивает со стула.

– Нет! Ты хочешь сдать бабушку в приют?

– Я еще не решила. Может, ей там будет лучше. Мы с папой всё время на работе, вы в школе. А она сидит тут одна.

– И значит, ее надо сдать туда, где она никого не знает? Она же просто скучает по нашей деревне! В этом идиотском городе!

Йона закрывает лицо руками. Чувствует мамину руку на плече и тут же ее скидывает.

Мама чуть медлит, потом встает и подходит к шкафу. Находит нужную книгу и кладет ее перед Йоной.

– Смотри. Вот что мы подарим бабушке.

Она открывает книгу и достает из нее сложенную вчетверо промокашку. Осторожно разворачивает. На тонком листике лежит несколько семян.

– Надо только раздобыть немного земли. Как ты думаешь, твой Залман сможет нам помочь?

Йона переводит взгляд с семян на дверь спальни. Судя по доносящемуся из спальни шороху, папа яростно перелистывает «Вестник Радовии».

– Если это найдут, с нас спишут еще больше баллов.

– Ерунда. Это совсем не то же самое, что украсть цветок из парка. Не думаю, что у нас будут проблемы с правлением. И потом, мы никому ничего не скажем. Это будет наша семейная тайна.

– А папа?

– Папу предоставь мне.

Прежде чем выйти из дома, Йона дождалась темноты. Неужели мама думает, что у Залмана заготовлен мешок земли на случай, если кому-то из жильцов Звездного Света захочется нелегально выращивать растения? Он, конечно, странный, но не до такой же степени. А если он решил бы ей помочь и попался сам? Нет, такого Йона не допустит. Лучше всё сделать самой. Через главный выход выйти незамеченной не получится, хотя сейчас там за стойкой всего один ночной консьерж. Но в Звездном Свете есть и черный выход – Залман показал его Йоне, когда сломались грузовые лифты.

Официального запрета покидать жилые комплексы в Радоваре нет. Но за «несанкционированный выход из здания» можно получить нехилый штраф. Йоне в первый же день стало понятно: от нее ждут, что на улицу она выходить не будет. Пока родители распаковывали вещи после переезда, она потихоньку ушла. Поднялась в холл, помахала добрым дяде и тете за стойкой и вприпрыжку выбежала за высокие стеклянные двери – поиграть на улице. Никто не стал ее задерживать, люди за стойкой весело помахали в ответ. Но в конце недели семье Бергер выставили счет: сто минус-баллов. Папа с шипением донес до нее, что если она еще хоть раз сунет нос на улицу, то будет целый месяц подметать Площадь, чтобы отработать потерянные баллы. И неважно, что ей всего семь лет.

Потом он еще много раз пытался ей всё это объяснить. «Всё просто, – говорил он. – Важно думать о благе Звездного Света. Те, кто делает для нашего дома больше остальных, зарабатывают больше всего баллов. Когда ты выходишь из здания, ты не приносишь никакой пользы – и баллов за это время не получаешь». Но Йона всё равно не понимала, сколько бы он ни объяснял. Ясно было только, что лучше не выходить на улицу, иначе будут проблемы. И не только из-за семейного счета, говорил папа. «На улице очень опасно: там куча бродяг из Нижних районов. А если тебя поймает Серая Бригада и решит, что ты тоже бродяга? Иначе что ты делаешь на улице? И оглянуться не успеешь, как тебя схватят и отвезут в Нижние районы. Даже не знаю, сможем ли мы тебя найти».

Йона нажимает на кнопку десятого этажа и оказывается на Площади. Тут, как обычно, тихо. На скамейке сидят и переговариваются между собой несколько человек, да еще стайка детей играет в шарики. Никто не смотрит на девочку, пинающую мяч. Йона запускает мяч между двумя искусственными пальмами в углу, пробирается туда – якобы затем, чтобы его достать, и пихает свой Звездный пропуск в пластмассовые листья. Все взрослые и дети старше шести лет должны всегда носить пропуск с собой. Таким образом все передвижения жильцов отслеживаются – пропуск сканируется в лифтах, на выходах и в других стратегических местах. К тому же, если верить Звездной Сети, в любой момент могут устроить проверку, и штраф за забытый пропуск будет пятьдесят минус-баллов. Но если вести себя как все, его почти никогда не спрашивают. А однажды Йона смогла избежать штрафа, вовремя пустив слезу. Сейчас, выходя к черной лестнице на первый этаж, она пытается принять самый заурядный вид.

Со стороны фасада на первом этаже в Звездном Свете расположен большой холл. Там черные кожаные диваны, картины на стенах, а за стойкой консьерж – чтобы встречать несуществующих гостей. По бокам здания – кабинеты членов правления и прочей администрации. Йона натягивает на голову капюшон своей кофты и от лестницы шагает прямиком к двери с надписью «Служебное помещение». Она ведет в коридор с дверями по обе стороны. Йона проходит мимо серверных, мимо кладовых и огромной холодильной камеры – термометр с наружной стороны стальной двери показывает, что в помещении два градуса выше нуля. Йона ежится и быстро идет к холлу с тыльной части здания. В темноте ярко светится табличка «Запасный выход» и красная лампочка камеры слежения, направленной на металлические жалюзи, через которые днем разгружают грузовики.

Йона снимает с головы повязку и еще сильнее натягивает капюшон на глаза, уповая на то, что консьерж, в чьи обязанности входит следить за изображениями с камер, сейчас играет на компьютере в покер. Затем стрелой несется к двери, просовывает между дверью и замком свою повязку, чтобы дверь не захлопнулась, и оказывается на улице.

Вечерний воздух окатывает Йону, как холодный душ, который она часто принимает, чтобы смыть с себя липкий воздух Звездного Света. Она делает несколько вдохов через нос и быстро осматривается. Из окон класса, с Площади и из прежней квартиры на двадцать четвертом этаже как раз просматривался этот задний двор, между Звездным Светом и «Лунным лучом». Но с такого расстояния не было видно того, что сейчас сразу бросается в глаза: весь двор заасфальтирован. А как иначе? Радовар – царство бетона и асфальта, и только парки – редкие островки, где есть земля и растения. Но в Космопарке ей некоторое время даже песчинку будет страшно с земли поднять.

Что же делать? Наверное, стоило всё-таки попросить Залмана. Или выбрать бабушке другой подарок. Например, пряжу для вязания. Или новые тапки. Но сейчас не хочется слушать голос разума. Холод пощипывает лицо и руки, сердце бьется быстрее обычного, и даже мусорные контейнеры посреди двора выглядят в лунном свете сверхъестественно. Надо проверить: а вдруг там где-нибудь дыра в асфальте? Хватит ведь одной горсточки земли. Она вырывается из тени Звездного Света и идет к мусорке.

За контейнерами лежит груда крупногабаритного мусора. Продавленные матрасы, пружинные каркасы кроватей, сломанные деревянные стулья. Рядом стоит видавший виды диван. А на нем сидит мальчик лет пятнадцати.

Я же тебе говорил! Папин голос гремит в ушах. Йона не дура. Она слышала о малолетних бродягах Радовара: с ними шутки плохи. Они перебираются из Нижних районов и живут за счет воровства и грабежей. Серая Бригада пытается навести порядок на улицах, но еще совсем недавно Йона читала в сети, что эти малолетки из Нижних районов – как сорняки. Сколько их ни выпалывай, они только больше лезут.

Йона пятится к зданию, но не тут-то было. Дорогу преграждают две девчонки.

Мальчик встает с дивана и спокойно идет ей навстречу.

– Торопишься куда-то? – спрашивает он. – Ты же нас не боишься?

Одна из девчонок легонько толкает Йону. Вторая смотрит на ее кроссовки.

– Хорошие. Зачем они тебе? Ты же обычная курица из Средних районов. Вам же из здания запрещено выходить?

– Кажется, кто-то не слишком хорошо слушается, – говорит первая. – Разве тебе не говорили, что на улице опасно?

– Кто не слушается, того наказывают, – говорит вторая девчонка.

От нее исходит угроза. И не из-за того, что волосы у нее на голове торчат пучками, будто острые иглы, и не из-за кожаного браслета с металлическими заклепками. Йону бросает в холод от ее взгляда. Как будто она стоит на краю бездонной пропасти и смотрит вниз.

– Отдавай свои кроссовки.

Йона сглатывает слюну и делает шаг назад.

– Нет… Иначе они догадаются, что я выходила на улицу, и нам вкатают штраф. И придется переехать вниз. А мы только что переехали выше!

– Да уж, вот это трагедия, – цедит первая девчонка. Только сейчас Йона замечает, что на ногах у нее шлепанцы.

– Сейчас расплачусь, – говорит вторая. – Или нет, не буду. Отдавай Минке кроссовки и проваливай назад, в свой теплый дом.

– Всё, хватит. Отвяжитесь от нее.

Из тени контейнеров на свет выходит второй мальчишка. На нем толстовка, за спиной большой рюкзак. Под полоской тени от капюшона на его лице в свете луны отчетливо мерцают необычные глаза.

– Какой же ты всё-таки добряк, Кил. Ну, значит, сам найди мне новую обувь.

– Хорошо. Обещаю. – Парень, которого назвали Кил, смотрит на Йону. – А ты иди домой.

– Но…

– Прямо сейчас.

Йона еще раз сглатывает слюну и разворачивается. Она слышит за спиной смех и шаги, но пытается сохранять самообладание, чтобы не пуститься наутек. Только у служебного входа ей хватает смелости оглянуться. Подростков больше не видно. На всякий случай Йона еще несколько минут прячется в тени здания, а потом осторожно пробирается обратно к контейнерам. Бабушка не должна лишиться подарка из-за каких-то там малолетних бродяг.

Кто-то резко дергает Йону за руку. Не удержавшись на ногах, она падает навзничь на асфальт между двумя контейнерами. Закричать не успевает – кто-то зажимает ей рот рукой. Она пытается укусить эту руку, в ярости вслепую бьет ногой. Но ладонь остается на своем месте, и вторая рука ложится ей на живот.

– Тсс, – говорят ей на ухо. – Тихо. Я тебе ничего не сделаю. Сейчас они уйдут, подожди.

Голос звучит знакомо, но только когда Йона оборачивается, ей становится понятно, кому он принадлежит.

– Кил? – неуверенно спрашивает она.

– Килиан, – отвечает он коротко. – А ты, видимо, и вправду безмозглая курица. Знал ведь, что ты вернешься. Глупая и упрямая. Опасное сочетание в этом городе.

– Кто бы говорил. Кто живет на улице, ты или я? И друзья у тебя хулиганы. Они ушли?

Йона видит, как Килиан прищуривает глаза. Она отодвигается как можно дальше, но он сам ее отпускает и делает шаг назад.

– Помалкивай, если не знаешь. Вообще-то я про Серую Бригаду говорил. Или ты про них не слышала?

– Это уборщики, – огрызается она. – Они следят за чистотой и порядком на улицах.

– Ого, вот как вам это преподносят!

– И вообще, я Йона.

– Что?

– Меня зовут Йона. А не Безмозглая Курица.

Голубые глаза смотрят на нее весело и внимательно.

– Хорошо, Йона. Посмотрим, умная ты Йона или нет. Пойдешь наконец домой или так и останешься тут стоять, пока не вернется Серая Бригада? Хоть представляешь себе, что они сделают, если застукают тебя ночью на улице? У них нюх на таких, как мы.

– Ты из Нижних районов? – Йоне стыдно, что голос немного дрожит.

Килиан язвительно ухмыляется.

– Уж не потому ли, что люди из Нижних районов воняют?

– Нет, я не это имела в виду.

– Да ладно. Если сама не хочешь оказаться в Нижних районах, самое время возвращаться домой.

– Нет. Не могу. Мне нужно набрать земли, – признаётся Йона. И скороговоркой объясняет: – У меня бабушка болеет, она ужасно скучает по нашей деревне, а в парк ей запретили ходить, и мы решили подарить ей на семьдесят пять лет семена.

– Ты всегда такая болтливая?

Йона качает головой.

– Вообще-то никогда.

– Вот и хорошо. Значит, бабушке исполняется семьдесят пять.

Теперь голос Килиана звучит совсем по-другому. Йона смотрит ему в лицо. В который раз она замечает в других людях сострадание, когда они слышат про бабушкин возраст.

– А где ты собираешься набрать земли?

Йона беспомощно оглядывается по сторонам: кругом только мусор, асфальт и бетон.

– Не знаю, – произносит она шепотом. – Мама сказала спросить у Залмана, нашего техника в Звездном Свете.

Килиан вдруг улыбается.

– Не смейся надо мной!

– Я и не смеюсь.

Он смотрит на нее оценивающе.

– Ты с ним хорошо знакома?

– Это мой единственный друг во всём доме.

Господи, как жалко это прозвучало. Тогда она добавляет:

– Вообще-то нет, не единственный. Ну, понимаешь…

– Не понимаю, но мне и не надо. – Килиан над чем-то раздумывает. – Ладно, слушай. Скажи своему другу, что договорилась со мной встретиться. Завтра, внизу. Будет тебе земля.

– Что? Внизу? Залману сказать?

– Сделай как я говорю. И помалкивай, иначе проблемы будут и у тебя, и у меня, и у него. Встретимся около девяти. Пока, Йона.

У Йоны подпрыгивает сердце, но она только кивает в ответ и разворачивается – назад домой.