Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный
– Я крепенько выпила … Ты тоже …
Обнимая его, она устроилась поудобнее и закинула ногу на него, и, повозившись, замерла и заснула.
Утром горничная, якобы по ошибке, вошла к ним в номер около шести утра. На кровати она увидела два голых тела – мужчина лежал на спине, а у него на груди, обнимая его и наполовину забравшись на него спала женщина. Мужчина обнимал женщину, а она закинула ногу на него и самые интересные и интимные места обоих были видны горничной во всех подробностях.
Полюбовавшись, горничная тихонько удалилась, а Свиридов проводил ее взглядом из-под опущенных век.
– Давай, просыпайся. Пора вставать.
Он опустил руку и легонько пошлепал ее по попке.
Диана потянулась, прижимаясь к нему.
– Не хочется …
– Все, слезай, она ушла, – негромко сказал Свиридов и Диана убрала ногу и стала одеваться.
– Настоящий Гена очень любил играть в карты, – напомнила Диана. – Я вчера мельком видела местного шулера в зале, Гена уже его бил за жульничество.
– Вот и прекрасно, продолжим знакомство!
В теруправлении их долго гоняли из кабинета в кабинет, но ничего подозрительного Свиридов не заметил. А к вечеру они отправились в ресторан при гостинице и сразу вызвали интерес у завсегдатаев, в том числе и у шулера.
– Привет, Гена! Поиграть не хочешь?
– Салют. Тебя еще не пришибли? Дай пожрать, потом видно будет.
За обедом Свиридов выпил бутылку местной водки – правда, куда делась водка из бутылки было не совсем ясно.
Сыто отрыгиваясь «Гена» направился к столу, где шла игра, отмахиваясь от Шистер, пытавшейся его остановить.
– Да ладно тебе! Пару раз сыграю и пойдем!
Ему уступили место за столом, а Дина села сбоку.
– Только помни: смухлюешь – пеняй на себя! Бить буду без предупреждения!
– Ну что ты, Гена! Я по честному! Мужики свидетели – я завязал!
– Я тебя предупредил.
Сдали карты, сбросились мятыми бумажками, открыли карты.
Первую колоду прикончили быстро и спокойно, «Гена» выиграл какую-то мелочь В кучу добавили еще бумажек, снова сдали, снова открыли карты. Шулер пошел с козырей, потом с красненьких и тут …
Свиридов тяжелым кулаком припечатал его руку к столу.
– А ну, открой, что ты там прячешь!
И вывернул руку – под рукой лежали две козырные карты.
– Так ты играешь? – и без размаха кулак «Гены» врезался в лицо шулера. Тот покатился по полу, разбрасывая карты. Диана вскочила и отдвинулась.
Поднялся пьяный крик, кто-то схватил стул и занес его над головой Свиридова – но он «увидел» это глазами Дианы. Поэтому стул улетел за стойку и туда же отправился пьяный драчун, подсаженный рукой Свиридова.
– Кому еще неймется?
Но личности скандалистов были известны и никто за них не вступился. А «Гена» с Шистер прошли к себе в номер и улеглись в постель.
– Ты ничего на заметила? – очень тихо прямо на ухо Диане спросил Свиридов.
– Нет. А ты?
– Я тоже ничего не заметил. Но у них для контакта остался всего один день.
– Спи. Посмотрим завтра.
Среди ночи в дверь стали стучать кулаками.
Свиридов в одних трусах подошел к двери и открыл ее.
Там качаясь стоял один из игроков и пытался войти, но был остановлен прямым в челюсть. После этого их никто не тревожил.
ОТЧЕТ о КОМАНДИРОВКЕ
– Товарищи офицеры!
– Вольно. Начинаем заседание. Галина Климентьевна, аудиозапись. Список присутствующих. Прошу огласить доклад внешнего наблюдения.
– Слушаюсь. В докладе внешнего наблюдения в ходе спецкомандировки установлено отсутствие посторонних, наблюдающих за нашими людьми в теруправлении и около. Наблюдение на вокзале результатов тоже не дало. В поезде наблюдение не осуществлялось.
– Благодарю. Дальше придется докладывать мне. В поезде было две проверки документов и билетов. Одна бригада была подлинной, а ночью офицер, проводивший проверку, был подставным. Все данные на этого фигуранта – в спецдокладе. Приказываю не приближаться к указанному фигуранту и следить за каждым его контактом, особенно за связью вне города. Согласно моим наблюдениям – шестерка, контрольный агент без особой программы и без прямой связи.
– Данный эпизод считать завершенным. Но продолжение будет обязательно, и необходимо очень тщательно продумать и провести мероприятия по прикрытию Нелли Шистер – на нее попытаются выйти в ближайшее время.
Погорельцы
ПРИГЛАШЕНИЕ
«Свиридов Анатолий Иванович приглашает мужиков на разговор в субботу часов эдак в десять утра.»
Жители читали объявление, качали головами.
Кто такой Свиридов – на поселке уже знали, а кто не знал – тому толково объясняли.
Кто объяснял, что этот тот самый мужик, что приезжал к Михеичу попарится в бане и с которым ихний волк с антихристовым именем разговаривал на человечьем языке.
Кто объяснял, что это тот самый полковник, что поставил на уши всю власть в городе, прикрыл притон с девками и пересажал жуликов.
Кто объяснял, что это тот самый начальник из Москвы, которого прислали в этот секретный заповедник дураков, и что он – колдун. И когда Ольга Нарыжная, жена Кузьмы-сварщика, с ним поговорила, то у нее сразу кость в ноге срослась, а у мужа ейного в заначке заместо двух бутылок белой оказался старый валенок …
Но очень многие работали в научном центре и посмеивались над этими разговорами.
УТРОМ В СУББОТУ
А утром в субботу около обгоревшего фундамента дома культуры клубилась порядочная толпа мужиков, среди которых затесались и бабы – из самых бойких и горластых.
Поэтому скучно не было, подначки, смех и балагурство развлекали толпу. Они и не заметили, как подъехал Свиридов, и увидели его уже на куче горелых бревен.
– Привет вам, мужики! – он поклонился. – Я смотрю – и бабы нас своим вниманием не обошли. Ай, да бабы! Нашу бабу как ни поставь – все едино лучше нету! И ядрена, и пригожа, и для любого дела гожа!
Переждав хохот Свиридов продолжил.
– Спасибо вам, что пришли. Долго говорить – холодно, сами видите – посидеть, спокойно поговорить – негде. А детишкам где кино посмотреть, песенку разучить, хоровод завести, книжку почитать? А парням с девками танцы потанцевать? А солидным людям на них посмотреть, свое вспомнить? Негде. Был тут клуб, да сгорел. Пусть был он маленький, тесный, а как мне рассказывали – шли сюда все с охоткой, с радостью и праздником в душе.
– Короче, оратель… Без сугреву… – проворчал кто-то в глубине толпы.
– Так ты ж стоишь – вот тебе и холодно. Предлагаю согреться, как спокон веков наши отцы и деды согревались – топорок в руки и айда бревнышки тесать. Давайте себе сами клуб построим, своими вот этими руками. Фундамент тут остался целый, проверили. Бревна, пиловочник, другие материалы – привезут. Только строители заняты починкой тех домов, что век не ремонтировали и жить в них уж совсем невмоготу стало. Поэтому кто умеет топор держать, пилой руководить и гвоздь забивать – может потрудиться на благо общества.
– Растащат…
– А кто здесь хозяин? Да не я, а вы здесь хозяева! Если захотите – никто щепки не унесет. Захотите – будет клуб, не захотите – все растащат у вас же со двора. Так что решайте, мужики. Дайте мне знать. Решите – в следующий выходной и начнем, благословясь.
– А ты что – благословлять придешь или с нами работать?
– Приду топором помахать – давно не приходилось.
Свиридов уехал, а народ еще долго бурлил, громко переговариваясь и обсуждая.
Расходились группами – по улицам, кто где живет, а к вечеру к Михеичу домой пришли степенные уважаемые мужики на разговор.
А на другой день к старому пожарищу приполз бульдозер и, пуская струйку дыма, начал сгребать снег, уголья да головешки.
Бульдозер уехал, сопровождаемый кучкой мальчишек, а ему на смену приехал грузовик с прицепом и вывалил новенькие бревна. Мужики постучали – хороши.
САКСОФОН
На застекленной наружной стене холла 401-го корпуса постоянно появлялись небольшие объявления на листах писчей бумаги – именно там появилось первое объявление «Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы».
Но теперь там были две постоянные полоски бумаги – на одной надпись «СЕГОДНЯ», а на другой – «СКОРО».
Под надписью «СКОРО» появился рисунок саксофона.
А затем этот рисунок переместился под надпись «СЕГОДНЯ» – и зал кафе вечером был полон.
Очень многие догадались, и именно так все и произошло – перед зрителями-слушателями появился Черномырдин с саксофоном, и рядом с ним была Полина Ерлыкина и стойка с другими духовыми инструментами.
Оркестр – рояль, ударные, скрипка и гитара – отодвинулись на второй план.
С первых звуков зал замолк и изредка выдыхал при смене мелодий – смены инструментов зрители даже не замечали, завороженные музыкой. Звонко пела труба, интимно напевал кларнет, басовито разговаривал фагот, откровенничал саксофон а все остальные инструменты деликатно аккомпанировали Черномырдину.
А когда он заиграл откровенно танцевальные мелодии – на середину зала вышли Свиридов и Докукина, и это был такой красивый аккомпанемент солисту!
И вечер кончился всеобщими танцами, и потом все так тепло и сердечно благодарили Черномырдина, что тот даже прослезился.
– Как, Полиночка, как я выглядел? – спрашивал Семен Гаврилович Полину.
– Сема, ты выглядел изумительно! Ты так сегодня играл!
– Полиночка, я играл для тебя!
НАРВАЛИСЬ
– Можешь заскочить ко мне? Прямо сейчас?
– Уже иду, Витя.
– Галина, я у Скворцова.
В кабинете у Скворцова был обычный рабочий беспорядок – на столе кучи бумаг, у стены рабочий верстак, заваленный инструментами и какими-то образцами, а на приставном столе какая-то сковородка с четырьмя ручками и черным кубиком на ней.
– Привет! Что случилось?
– Привет. Кажется, мы нарвались … И очень серьезно. Возьми этот кубик.
Свиридов протянул руку и попытался взять кубик со сковороды.
С первого раза ему это не удалось, и лишь со второго захода, приложив силы он приподнял кубик над поверхностью сковороды и стал его разглядывать.
– Плотность?
– Около 100 грамм на кубик сантиметрум.
– Да-а… А твердость? Температура плавления?
– Твердость около восьми, а расплавить пока не удалось.
– Теперь рассказывай.
– Суковицина старшая расшифровала дискету еще первого доктора, Благова, и оттуда посыпалось. Мы знали только «металликум», но воспроизвести не смогли. А там много чего еще есть. Вот этот кубик мы воспроизвели по записям – они его назвали «пудик». Пудик и есть! Вон там лежит пластинка «ринокса», а там кусок «брульянта».
– Что за звери?
– Это названия из дискеты. «Ринокс» – материал странный. Плотность около 0,7, а твердость не менее 10 – померить нечем. Судя по описанию, он может быть от прозрачного до слабо окрашенного кремового. Коэффициент преломления – опять же по описанию – меняется во времени по непонятному закону. Может люминесцировать и лечить болезни. А еще в него можно впечатывать изображения, как в «металликум», но это изображение может появляться и исчезать.
– А прочность?
– Разрезали лазером, и то с трудом. А «брульянт» по внешнему виду и всем показателям напоминает натуральный алмаз, только чуть-чуть помягче – твердость около 8,75, но вроде бы в природе и такие мягкие алмазы встречаются. Судя по записям можно получить в виде черного прозрачного материала с коэффициентом преломления алмаза.
Свиридов повертел в руках «брульянт».
– Что еще?
– Там всего, как я сказал – вагон и маленькая тележка. Но они эти материалы не исследовали, а только кое-что нашаривали и описывали. Мы попробовали воспроизвести «гвоздюку» …
– И кто у них названия придумывал! Ну, и что это?
– А вон там лежит черный стержень. Попробуй молотком, только не очень сильно.
Свиридов повертел в руках черный стерженек, поставил его на тиски и легонько ударил молотком. Молоток отскочил, как от обратного удара. Свиридов ударил сильнее – и сильнее отскочил молоток.
– И долго он будет так сопротивляться?
– Не знаю. Этот образец уже разнес на куски лабораторный пятитонный пресс.
– Так. А деформацию измерить удалось?
– Дудки! Нет никакой деформации!
– И много еще у тебя в рукаве?
– Это все, что мы попробовали воспроизвести. А в записях есть диковинки и похлеще. «Дурилка» – немагнитный материал, чувствующий магнитное поле. Можешь себе представить? «Оникс» – материал, невидимый в оптическом диапазоне. «Стеклышко» – излучающий в звуковом диапазоне при освещении светом определенного диапазона волн. «Пуся» – материал, самостоятельно перемещающийся к источнику тепла. «Крючок» – материал с памятью, но в отличие от современных не с двумя стабильными состояниями, а как минимум с тремя. Хватит?
– Хватит. Реферат по записям готов?
– Еще бы. Единственный рукописный экземпляр.
– Вот это хорошо. Регламент на получение «пудика» и «брульянта»? Черного?
– Напишу.
– Как ты считаешь, они случайно наткнулись на эти чудеса?
– Не похоже. Они что-то искали. Но не нашли, насколько я мог понять.
– Проверяй все прописи подряд. И, главное, особое внимание невоспроизводимым записям – если есть возможность, надо установить время проведения экспериментов. Приказ я сочиню для проведения этих работ, чтобы ты не считал их хобби.
СВАТОВСТВО ВОЛОЖАНИНА
– Вы бы только видели, Израиль Моисеевич! Это было что-то совершенно невообразимое!
– Рассказывай, Гриша, рассказывай.
– Мы поехали к родителям Даши свататься. То есть сватать Дашу Юре Воложанину.
– И много вас поехало?
– Нет. Отец с мамой, я и Юра. А Даша уехала раньше. Значит приехали мы, вошли в избу. Изба у них большущая, с настоящей русской печкой и полатями, с образами. Видели бы вы, как отец с мамой образам поклонились! И Юра тоже, зазря что неверующий. Познакомились – все чин чином, с мамой Даши Оленой Ксенофонтовной, отцом Федором Антиповичем, с ее младшей сестрой Надей и братьями Петром и Глебом. Все, как полагается, очень торжественно, а отец как-будто всю жизнь только сватовством и занимался.
– Ну, а Юра-то как? А Даша?
– Даши в горнице не было, а Юра … Хоть и не первый раз был у них … столб столбом! В форме, с наградами, но стесняется – спасу нет! Сели за стол, отец бутылку ставит и начинает разговор – мол, у вас товар, а у нас купец … Нам с ее братьями и смешно, и интересно. А отец Юру представляет, хвалит его. А потом и говорит …
– Вы Юрия Николаевича знаете, знаете, что у них с Дарьей Федоровной любовь образовалась. Но обычай не нам менять, и что бы они там промеж себя не решили, нужно родителей спросить. Родители Юрия Николаевича далеко, а отец у него не так давно умер …
– Царствие ему небесное!
– Мать Юрия Николаевича дала молодым свое благословение, а вот мы с женой вроде посаженные родители будем. И по обычаю пришли просить вас отдать свою дочку Дарью Федоровну в жены Юрию Николаевичу. Он молчит – ему по обычаю говорить тут можно только о том, как он любит свою желанную, да как уважает ее родителей – да что тут говорить, вы ведь уже познакомились. Но спросить и вас, и Дарью Федоровну все равно надо, таков обычай.
– Спасибо, Анатолий Иванович, что наши обычаи помните и знаете. Мы с женой уже думали об этом, но Дашутку спросить все равно следует. Дарья!
– Тут Даша входит – бледная, как снег. И говорит: папа и мама, отдайте меня Юрию Николаевичу в жены, я люблю его. Тут Юра встает рядом с нею и тоже просит ее родителей отдать ему в жену дочь их Дарью Федоровну.
– Ты так подробно рассказываешь …
– Во-первых, мне было очень интересно, я первый раз был на сватовстве. А во-вторых, я теперь столько нарисовать могу!
– И как было дальше?
– А дальше Даша и Юра встали на колени, и их благословляли иконами …
– Образами…
– Ну, да, образами. Потом уже неинтересно было, там о свадьбе говорили, о всяком приданом …
– Вот интересно, а что Свиридов дает молодому в качестве приданого?
– Не поверите – квартиру в Москве трехкомнатную с обстановкой, посудой, бельем и всем прочим.
– Неплохо. Только ее родители привыкли домом жить, усадьбой.
– Но квартиру в Москве они поняли и приняли. И со своей стороны Дашино приданое объявили – перины, пуховики, покрывала да подушки, платья да шубейки … Скоро свадьба будет, вот сорок дней пройдет с похорон отца Юры. А свадьбы наших мам уже на днях, уже и платья сшили, мальчикам праздничные костюмчики … Комнаты для молодых приготовили …
РАБОТА ТОПОРИКОМ
Около расчищенного фундамента клуба мужики к воскресенью подготовили рабочую площадку, и Свиридов оценил это. Свиридовы приехали всей семьей, а в багажнике японского внедорожника пузатился большой армейский термос.
Свиридов, здороваясь, прошел по площадке. Он был в короткой меховой крутке и с аккуратным топором в руке.
– Привет, мужики! Добрый день, бабоньки! Кто тут сегодня главный?
Он уважительно пожал руку бородатому старику.
– Куда встать мне?
– А что ты можешь, паря?
– Топориком помахать могу, камень тесать да стены класть. Помаленьку все могу.
– Вон у нас толком тесать бревна разучились, давно избы не ставили. Иди вон туда.
Старик отвернулся, но искоса наблюдал за приехавшим начальником – что может?
А Свиридов не спеша подготовил себе место, с помощью мужиков закатил хорошее бревнышко, закрепил его, поплевал на ладони. Топор в его руках застучал ровно, но без спешки. Мужики, что смотрели на его работу, одобрительно переглянулись и пошли по своим местам.
Свиридов прошел край бревна начерно, скинул куртку и пошел начисто.
Подошел старшой, постоял. Провел рукой по готовой плоскости.
– Где ты так намастерился, паря?
– На лесоповале, отец.
Свиридов ответил не прекращая наносить равномерные удары топором, из под которого отлетали ровные плоские щепки.
– Мне сказали, что ты большой начальник.
– Отец, я еще и человек.
– Работай. Руки у тебя растут откуда надо …
Гриша пристроился на остатках фундаменты с альбомом, к нему быстро присоседились знакомые – Аришка, ребятишки сварщика Нарыжнова, мальчишки. Гриша рисовал и показывал им рисунки, и грел руки за пазухой.
Тоня с небольшим термосом обходила работающих, угощала их горячим чаем.
На прицепе приехала походная кухня и из котла потянуло домашним запахом.
На обед все разбились на группы.
Свиридова позвал Музыкантов.
– Анатолий Иванович, двигай сюда, к нам!
Мужики потеснились около костра, кто-то протянул ложку и котелок с борщом.
– Антонина Ивановна, присоединяйтесь! Гришка, ты где? – это уже позвала Мария Богдановна, стуча половником по котелку.
В этот день положили только один венец нового клуба, но заготовили еще несколько.
А главное – сложились тесные группы, потрудившиеся вместе, посидевшие вместе за костерком, почувствовавшие руку друг друга.
РЕФЕРАТЫ
– Командир, вы просили рефераты сотрудников Иванищевой. Вот две папки.
– Спасибо, Галя. Как ваша сестра?
– Бесится, но терпит. Гоняет бедного Аркашку – страсть. Но он терпит.
– Пусть Валю осмотрит Умаров. И напомните Скворцову, что пора показывать коллекцию драгоценностей.
– Уже напомнила. Обещал представить перечень завтра. К вам на прием просилась Анна Кутенкова.
– Свяжитесь с ней. Пусть приходит.
Свиридов не изменил своим привычкам – он в течение дня мог появиться в любом месте территории, причем в любое время. И к этому привыкли не только монтажники, которых он навещал чаще других, но все остальные.
Некоторые из его посещений были обязательными – он провожал каждую смену на установку и если появлялся на установке, то только либо в самом начале смены, либо перед ее концом.
– Галя, пригласите Кутенкову.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович!
– Здравствуй, Анюта! Как поживаешь? Как там ваша гостья?
– Хорошо, Анатолий Иванович. Все в порядке. Валерий Тагирович занимается со мной, ругает, но не сильно. А наша Олеся в порядке, здорова, кланяется вам. Отец с мамой ее уже за дочку считают.
– Видишь, как хорошо. Так что за дело у тебя ко мне?
– Так отец с маманей решились, Анатолий Иванович. Согласны переезжать сюда. Отец к брату двоюродному в тайгу ходил, спрашивал совета. Тот посоветовал – он откудовато про вас знает. Говорит, переезжайте, все хуже не будет.
– Это хорошо, Анюта. И ты будешь к родителям поближе.
ЛОШАДИ
Через несколько дней две большие фуры остановились у старой избы на опушке леса. Из одной вылез Пармен Порфирьевич и стал выводить лошадей. Лошади немного упирались, но войдя в теплое стойко принимались жевать сено. А из другой фуры офицеры стали выгружать вещи и под руководством Аксиньи Паисьевны заносить в дом. Им на помощь пришли сварщики Михеича и несколько женщин из больницы. Прибежала Анюта, и в избе затеплилась жизнь.
Когда вечером проведать новоселов приехал Свиридов, то окна избы весело светились, а на столе стояло скромное угощение. И несколько женщин из больницы, и несколько монтажников Михеича сидели за столом и встретили Свиридова веселыми приветствиями.
К лошадям Свиридов тоже зашел, погладил их и поговорил с ними.
А утром на конюшню устроили набег мальчики во главе с Дашей и Любой, и надо сказать – к взаимному удовольствию. Лошади были рады, а уж как рады были мальчики! Тем более, что с ними вместе знакомиться пришел Сандал, который обнюхивал лошадей, а они обнюхивали его.
Аксинья Паисьевна и Олеся тоже с удовольствием знакомились с мальчиками, с Дашей, с Любой, с зашедшей к ним Дианой.
В просторной избе появился чуждый предмет, воспринятый с известным удивлением и недоверием – холодильник. И Пармен Порфирьевич, и Аксинья Паисьевна не могли взять в толк, зачем этот шкаф нужен – за дверью, в сенцах всегда было холодно.
А больше всего новоселы были рады молоку – обыкновенному коровьему молоку. Пусть оно было в бутылках, но зато настоящее. Картошку, огурцы и помидоры они привезли свои, хлеб Аксинья Паисьевна с Олесей пекли в русской печке, а вот молоко – раньше оно было нечастым гостем на их столе.
ЭТО ТОЖЕ ТЕРАПИЯ
Еще через несколько дней лошадей стали выводить – вываживать, и мальчики даже попробовали сесть верхом. А когда привели в порядок розвальни, то радости не было предела.
Всей кучей мальчики с Дашей или с Любой садились в сани, Пармен Порфирьевич брал в руки вожжи и они трусили по дорогам среди леса.
К лошадям приходили пациенты из больницы. Прикармливали хлебом, гладили, разговаривали с ними. А женщин Пармен Порфирьевич катал в розвальнях. Среди женщин, с удовольствием повизгивающих в санях на поворотах, была и Диана.
После работы лошадок чистили. Скоро в помощь Пармену Порфирьевичу стали приходить монтажники Михеича, стала приходить Диана, стали приходить мужчины из больницы.
– Это – тоже терапия, – заявила главврачу Диана, и тот не посмел ей возражать.
ИССЛЕДОВАТЬ КРОВЬ
Агелина Митрофановна с планами и программами пришла с утра, и конечно с Умаровым – без него она уже к Свиридову не ходила. Все бумаги она передала еще вечером, и Свиридов познакомился с ними. Поэтому разговор был коротким – всего часа на два.
– Что же, Ангелина Митрофановна, материалы, подготовленные вами с Умаром Эрнестовичем, я посмотрел. Мне они показались дельными. Но вот генетические исследования родителей наших мальчиков и некоторых из сотрудников стоило бы расписать более подробно. Мне представляется, что туда входят не только анализы ДНК и полная расшифровка состава крови пациентов …
Иванищева уже привыкла к тому, что Свиридов прекрасно разбирается в любых тонкостях, поэтому разговор сразу пошел на профессиональном уровне.
– А вот этого я ждал от вас, – Свиридов выудил из пачки бумаг план работ по исследованию влияния излучателей на наследственность.
– Я ожидал, что вы забракуете первоначально предполагавшиеся исследования на живых образцах – на морских свинках, и справедливо замените все исследованиями образцов крови.
– А если знали, то почему сразу об этом не сказали? Мы бы не писали вам такие обоснования …
– Мало ли что я знаю, ведь специалисты здесь – вы. Свинок для некоторых опытов мы все равно оставим – их удобнее исследовать на длительность и комплексность, но основные исследования, как вы справедливо указываете, можно производить на образцах крови. На хорошо исследованных образцах крови, и именно в образцах может быть сложность.
– Какая?
– Образцы должны быть одинаковыми с одной стороны, и разными – с другой стороны. Сколько нам понадобиться крови? Можно ли использовать законсервированную кровь для переливания?
– Мы с Умаром Эрнестовичем думали над этим. Желательна относительно свежая кровь здоровых людей, но образцы крови сотрудников центра тоже надо будет исследовать. Поэтому объем исследований будет весьма большим – надо ведь нащупать область чувствительности.
– Вот это, как мне кажется, нужно не только расписать более подробно, но и привлечь Потаповича и планирование эксперимента для сокращения числа опытов.
– Это позволит сократить число экспериментов, Ангелина Митрофановна. Мы это сделаем, Свиридов.
– А как с исследованием крови круга родителей наших мальчиков?
– Мы отобрали образцы крови пока только у всех родителей мальчиков. Доступных родителей … Аналитики работают в четыре смены, и дней через десять мы будем иметь исчерпывающие результаты.
– Ничего неожиданного пока не наблюдаете?
– Пока нет. Но еще рано делать выводы.
– Да, и еще. А насколько пригодна кровь смешанная – одной группы, но различных доноров?
– А этого никто не знает. Это исследовать надо, но уже после обнаружения области чувствительности.
– Да. Я боюсь, что в ходе работы мы выйдем еще и на другие задачи, которых мы пока не видим.
– Вполне возможно. Ну и что?
– А ничего, Ангелина Митрофановна. Просто вашим сотрудникам нужно быть к этому готовыми. Что мы делаем в первую очередь?
– Ищем область чувствительности. А это можно делать на любых образцах крови.
– Я несколько не уверен в этом – разная кровь может иметь различную чувствительность, но начинать все равно нужно так, как вы говорите.
– Я думаю, Свиридов, что если область чувствительности существует, то она для разной крови или одна, или расположена рядом. Другое дело, что чувствительность крови разных групп может отличаться весьма существенно.
– Видимо так, учитель.
– Но я сомневаюсь …
В конце концов в итоге был составлен набросок плана и режимы для первых прикидочных экспериментов, а начинать их следовало после завершения полного анализа живой крови, крови сотрудников и родителей.
А тем временем расширенная стеклодувная мастерская осваивала небольшие емкости из кварца для исследования образцов крови. Кварцевых емкостей нужно было много, и их старательно стерилизовали и упаковывали.
СИГНАЛ ОТТУДА
Рано утром позвонила Полина и взволнованно просила принять их с Олегом.
Свиридов взглянул на Галину – она вышла.
– Так, успокоились. И по порядку. Кто будет говорить?
– Пусть говорит Олежек …
– Так, дядя Толя. Ночью я проснулся от мысленного разговора. Разговаривали мужчина и женщина на английском языке. Прием был замусоренный помехами и я подключил маму.
– Они разговаривали о субботней поездке в кафе, о бензозаправке, которая не работает, и о том, что нужно будет выехать пораньше и по дороге заехать в супермаркет. Типичный разговор супругов, проживших много лет вместе.
– Затем мужчина ворчал на женщину за подгоревшую рыбу, а она успокаивала и ласкала его.
– Дальше они легли в постель. Разговоров больше не было, а затем сигнал исчез.
– Прелесть-то какая! Значит, где-то сравнительно недалеко есть англоговорящие телепаты? Кто они? Что можно сказать по особенностям разговорных оборотов, жаргонным словечкам, особенностям построения фраз?
– Речь правильная, грамотная. Мне показалось, что у женщины небольшой акцент. Профессиональных слов не было.
– Было ли что либо, позволяющее оценить местоположение этих супругов?
– Ничего. Кроме часового пояса. Мы оценили, что в конце контакта у них было уже ранее утро – то есть разница примерно часов в восемь.
ГДЕ-ТО в АМЕРИКЕ
Свиридов нажал кнопку.
– Дежурный по штабу майор Портнов!
– Майор, мне нужна карта мира с часовыми поясами. И подробная карта тихоокеанского побережья США.
– Думаешь, это в штатах?
– Ну, а где еще? Если по меридиану – то смещения не будет. А на запад восемь часов – это наша территория.
Потом они с интересом изучали карту, и в результате Свиридов продиктовал шифровку в Москву – какие интересующие нас объекты находятся между такими-то меридианами.
Ответ пришел сравнительно быстро. В этих координатах предположительно находился исследовательский центр, занимающийся аналогичными работами …
– Можно предположить, что это бывшие сотрудники центра. И получили они свои особые способности при обстоятельствах, приближенных к нашим.
– Очень похоже. Что делать будем?
– Отслеживать сигналы. Если удастся, подключить меня.
Сигналы удалось перехватить только через неделю, и Свиридов «вслушивался» в разговор на бытовые темы, пытаясь уловить хоть какие-нибудь профессиональные слова или обороты речи.
«Подслушать» разговор удалось еще раза три, но зато в одном из разговоров прозвучало название города, куда супруги ездили каждую неделю, и название кафе, которое они посещали!
ТЕТЯ ЛЕНА, а у ТЕБЯ …
Лену Долгополову встретили радостно – как всегда, обступили ее, повели к ее любимой подушке.
– Как мне хорошо у вас, мальчики! Дима, ты меня раздавишь! Боренька, ну куда ты полез? Олежка, как хорошо ты массируешь!
Лена открыла книгу, нашла то место, где они остановились в предыдущий раз, начала читать.
Олег массировал ей ступни, а Боря устраивался у нее на животе. Он провел руками по животу Лены, погладил самый низ живота.
– Борь, ты чего? Ты что-то не туда нацелился!
– Туда, тетя Лена, туда. У тебя там уже человечек зарождается.
– Что!? Ты о чем?
– Ты, тетя Лена, беременна. Поздравляю тебя.
– Мы поздравляем тебя, тетя Лена!
– И Потапа тоже поздравляем.
– Ты … ты не ошибаешься? Ведь еще … еще рановато …
– А что бы сказал дядя Толя?
– Дядя Толя сказал бы – ну и дура же ты, Ленка!
– Нет, тетя Лена, я не ошибаюсь. Зародыш уже живет, и это факт. Что будет дальше – я не знаю, но думаю, что все будет хорошо.
– А кто будет? Ты уже можешь сказать, кто родится?
– Нет, тетя Лена, еще рано. Попозже – смогу.
ПОТАП, НАС УЖЕ ТРОЕ
– Потап, ты? Ты сидишь? Тогда сядь. Нас уже трое, Потап, милый мой!
– Врешь? Откуда знаешь?
– Боря сказал. Сказал, что я уже …
– Милая моя! Ты где?
– Я в холле четырехсотого …
– Стой на месте!
Лена положила трубку и отошла к окну – за окном лежал снег и была видна горка, с которой обычно катались мальчики. Она еще не полностью осознала все случившееся, но была рада той реакции, которую это известие вызвало у мужа.
Она знала, что у ребят Потапа был небольшой электромобильчик для передвижения по тоннелям – в него можно было втиснуть пять человек, его можно было разогнать до скорости 60 километров, но запас хода был очень мал – километров 20 – 30.
Так и было – Потап появился быстро, взбежав по внутренней лестнице. Он обнял Лену, стал целовать ее.
– Ты рада? Правда, это здорово, что у нас с тобой будет ребенок!
– Конечно … я рада … Ну, что ты так … Вон дежурная как смотрит … Потапчик, милый …
