Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. 10. И завтра будет день
Телефонный разговор
– Приветствую вас, Анатолий Иванович.
– Здравствуйте, Владимир Владимирович.
– Вы не очень обижены на меня?
– Не понял. За что я должен обижаться?
– Во-первых, я рассекретил вас, приняв на госслужбу – вы теперь Советник Президента.
– Это почетно.
– А во-вторых, почти все ваши усилия по реорганизации Академии Наук оказались нереализованы.
– Это жаль. Но политика – это политика возможного. Видимо, принятое решение было вынужденным, только и всего.
– Это очень хорошо, что вы все понимаете и воспринимаете как должное. Насколько ваши предположения по поводу очередного теракта верны и обоснованы?
– Разрешите – и я притащу этих фигурантов за шиворот живьем?
– Действуйте. Прямо в кабинет к Бортникову.
Тебе не надоело?
– Толя, я посмотрела те материалы по Академии, что ты мне оставил.
– И как?
– Есть вопросы. Кроме самолюбования одних и мерзопакостности других – полный разнобой и несогласованность этих академиков. И меня очень заинтересовал Михаил Ковальчук – ты с ним встречался?
– А как же, и не раз. Михаил Валентинович Ковальчук – интереснейшая личность! Талантливый человек, талантливый организатор, жесткий администратор. Он всеми силами продвигает идею НБИКС – конвергенцию отдельных наук в единое целое.
– Конвергенция – это сближение?
– В исходном смысле это сближение, в том числе социальных систем и всего прочего. Но Ковальчук всегда приводит очень простой пример: когда-то все ученые занимались одной наукой, которую назвали натурфилософия – они изучали все, что окружало человека. Потом знания по отдельным направлениям углублялись и появлялись отдельные науки – физика, химия, биология, математика и другие. И общественные тоже – психология, социология, лингвистика … И как считает Ковальчук пришла пора вернуть единство наукам, иначе отдельные науки даже заходят в тупик в своем развитии.
– Это НБИКС?
– Да, это НБИКС. «Н» – нано, это конструирование вещества как элементов будущего создания; «Б» – это биология и генетика, соединение сконструированного вещества с биологическими объектами и управление ими; «И» – информационные технологии, включение интеллектуальных элементов в конструкцию; и, естественно, «К» – конгитивные науки, призванные одушевить создание сознанием (хотя никто еще толком не смог объяснить что это такое).
– И еще «С» – социология, лингвистика, психология …
– Разве есть сомневающиеся, что только подобное объединение наук приведет к скачку и в науке, и в практике?
– Как ни странно – есть. Есть консерваторы, не желающие объединяться в единые комплексы с другими дисциплинами … Но энергии и напора Михаилу Валентиновичу не занимать!
– Но из документов у меня сложилось впечатление о некоем конфликте академиков с Ковальчуком? Его не выбрали в действительные академики ..
– Академики усомнились в научной квалификации Михаила Ковальчука, и я с ними могу согласиться. Он великолепный популяризатор и организатор науки, и очень энергично проводит свои идеи в реальность, а это далеко не всем нравится. Ковальчук захватывает руководство интересных ему научных институтов и диктаторскими методами внедряет идеологию НБИКС …
– Между прочим происходящее сейчас с идеей НБИКС очень напоминает ситуацию с дисциплиной «Сhemical Engineering» – «инженерная химия» …
– Это не совсем точно.
– Да … Представь себе у нас очень долго делали вид что такой специальности не существует, и даже название журнала переводили как «Химическая технология», хотя журнал практически воспроизводил англоязычный оригинал …
– Если я правильно помню, то у вас в МИХМ’е был курс «Процессы и аппараты» …
– Совершено верно! И переводные учебники назывались либо «Процессы и аппараты» либо «Химическая технология». Только теперь спохватились и сразу во многих ВУЗах появились специальности «инженерная химия», хотя определение этой специальности есть в уставе инженеров механиков США.
– Но перевод неоднозначен …
– И тем не менее специальность называлась «Сhemical Engineering», несмотря на то, что наиболее точен перевод «химическое машиностроение» или «химическое инженерное дело». И это правильнее! Поэтому наш отечественный термин «инженерная химия» наиболее соответствует смыслу.
– А НБИКС? В чем аналогия?
– Инженерная химия это конгломерат инженерных дисциплин от пробирки до действующего производства, включая микро– и макрокинетику, лабораторные, опытные и пилотные установки с системами измерения, фиксации и обработки результатов, управления, проектирования и конструирования оборудования с материаловедением, созданием полноценных технологических схем и систем, и действующих производств, отвечающих всем требованиям системотехники, техники безопасности и автоматизации, экологии и социологии.
– А социология?
– Еще в Уставе инженеров-механиков было отмечено, что кроме строительства нужно учитывать наличие в точке строительства резерва рабочей силы, доступность коммуникаций для сырьевых потоков и вывоза готовой продукции …
– Но это же совсем не та специальность, которая записана у тебя в дипломе!
Современник
ну, ты даешь, Толя!
Спектакль подходил к концу и тут …
Свиридов исчез из лоджии и очутился около двери гримерки – стонал молодой артист, суетились вокруг него женщины.
Свиридов мгновенно «вошел» в ситуацию – парень опаздывал на свой последний выход в этом спектакле, бежал, поскользнулся, перелом …
– Что делать?!
Свиридов уже одним движением провел кисточкой с клеем и приложил седые усы, сбросил пиджак и натянул старую брезентовую куртку, вставил ноги в болотные сапоги.
Для «создания» соответствующей походки сапоги были выбраны так, что их надевали прямо на повседневную обувь, и тогда молодой исполнитель волей-неволей начинал шагать как надо.
Запахнув куртку и взяв пучок удочек Свиридов быстрым шагом направился к кулисе – до выхода этого персонажа на сцену оставалось десять секунд.
– Передайте звуковику, чтобы не давал песню, а лишь чуть обозначил бы музыку, – и он шагнул на сцену.
– Кто пошел? – Галина Борисовна дошла до корчащегося от боли парня.
– Анатолий Иванович!
На сцене спиной к зрителям на лавочке обнявшись сидели парень с девушкой, а из-за кулисы вышел «рыбак» – так условно обозначали этот персонаж, появляющийся в каждой сцене и безмолвно пересекающий сцену.
Правда, иногда «рыбак» произносил одно или два слова, не имеющий отношения к действию, обозначая некий знак препинания в действии.
Свиридов в куртке, видавшей виды шляпе и с пучком удочек неторопливо вышел к лавочке, обернулся к сидящим.
– Как дела, пацанва?
И хотя в этом месте слов не было предусмотрено слов парень ему ответил:
– Все путем, дядя Женя!
– И как вам на нашей лавочке?
– А нормально!
Это ответила уже девушка, а потом они обнявшись встали и ушли.
– Сколько же лет этой лавочке …
Фоном была слышна музыка, оттуда-то сверху позвали:
– Женя, ты скоро?
Свиридов повернулся спиной к зрителям – на заднике шевелились кроны деревьев.
Он повернулся вполоборота и запел:
© ©
Чистые пруды.
Застенчивые ивы,
Как девчонки …
У него не было микрофона, пел он вполголоса как бы для себя и про себя, но его было слышно даже на последнем ряду.
Голос набирал силу:
© ©
У каждого из нас
На свете есть места,
Что нам
За далью лет
Все ближе, все дороже …
Свиридов пел задумчиво и проникновенно – так, что все в зале начинали вспоминать свое, незабытое …
© ©
Чистые пруды –
Веков зеленый сон,
Мой дальний берег детства,
Где звучит аккордеон.
Звукорежиссер сориентировался и нашел соответствующий трек со звуком аккордеона, Голос Свиридова растекался по залу, затихал, и на смену ему катились чистые звуки аккордеона.
А Свиридов повернулся к залу спиной, и глядя на колышущиеся кроны деревьев на заднике сказал – негромко, но его услышал весь зал:
– Мои Чистаки!
И замер.
Свет стал меркнуть, а звуки музыки затихать.
Пошел занавес, и только через минуту зрители очнулись и раздались аплодисменты.
Свиридов кланялся вместе со всеми, а потом направился в гримерку.
Вслед за ним запыхавшись вошла Галина Борисовна и ворвался Гармаш.
– Анатолий Иванович, что вы наделали?
– Слушай, Анатолий, ты понимаешь что ты натворил?
В дверь проникла Хаматова.
– Толя, ты такой … такой … такой …
– Гад он ползучий! Как нам теперь играть после него?
– Анатолий Иванович … Во-первых я благодарю вас – вы спасли спектакль. Во-вторых вы похоронили спектакль – так сыграть после вас не сможет никто …
– Ты понял? Ты настоящий артист, Анатолий, ты великолепный артист, ты создал целый образ за минуту! Это такой финал, что лучше не придумаешь!
– Но как быть со следующими спектаклями? Или вы будете играть?
– Это вряд ли …
У вас есть долги?
В коридоре Свиридова догнала Хаматова.
– Привет, Толя! Ты давно у нас не был! Не ходи к Галине Борисовне – она сегодня кусается, там какие-то сложности с кредитом на реконструкцию здания.
– Тем более нужно зайти и успокоить ее!
Из разговора с Волчек Свиридов выяснил, что кредит ей посоветовали взять в небольшом банке, расположенном рядом с театром. Но деньги по кредиту не поступают, а был какой-то загадочный звонок, где Галине Борисовне в довольно грубой форме было «рекомендовано» взять в качестве очередного режиссера-постановщика совершенно неизвестного молодого человека, а иначе …
Свиридов попросил показать ему кредитный договор и из принесенных бумаг узнал, что кредитором является коммерческий банк «ГАНЦ» – бывший банк Бганцевых, а теперь московское отделение «СЕЛЬПРОМПРОДБАНКА», банка Свиридова.
Успокоив Галину Борисовну Свиридов очутился в крохотном кабинетике директора банка «ГАНЦ», и затем там было такое …
Пока ошеломленный директор пил валидол и вытирал пот Свиридов сделал надпись на кредитном договоре, уменьшая кредитную ставку и взял трубку телефона.
Подумав он позвонил не виновнице происшествия, а Николаю Владимировичу Бганцеву. Рассказав о происшествии Свиридов убедительно просил окоротить жену и предупредить о небезопасности для нее подобных выходок.
Деньги театру «Современник» были перечислены незамедлительно и в полном объеме …
Но на этом это не закончилось.
Свиридов «почувствовал», что некий пижон начал качать права в кабинете Волчек и материализовался там в уголке.
Перед Галиной Борисовой извивался молодой пижон в грязных белых кроссовках с развязанными шнурками и модной небритостью, убеждая Галину Борисовну в своей гениальности и необходимости дать ему очередную постановку со ссылкой на некую Веру Николаевну.
Свиридову это быстро надоело. Он взял пижона за шиворот и поднял в воздух, а пока тот еще не очухался легонько наподдал по мягкому месту. Тот всхлипнул и затих.
– Лютик помойный! – тот задергался: откуда этот мужик мог узнать его прозвище?
– Лютик помойный, улепетывай быстрее, пока тебе по шее не накостыляли. Галина Борисовна, вы не возражаете если я его выкину?
Худсовет
Следующее появление Свиридова в театре предварил звонок Чулпан – она передавала просьбу Волчек посетить заседание Художественного совета театра.
Свиридов созвонился с Волчек – он был в «Солнечном» и приехать, естественно, не смог. И на Худсовете театра он появился нескоро, но …
Он немного опоздал и когда вошел в зал, то все уже сидели за столом во главе с Галиной Борисовной.
– Анатолий, где ты ходишь! Мы тебя ждем! – встретил его Гармаш.
– Анатолий Иванович, присаживайтесь! Мы тут единогласно выбрали вас в наш Худсовет, поэтому давайте работать …
Нельзя сказать, что Свиридов регулярно посещал заседания Худсовета театра, но практически каждый раз он что-то говорил и высказывал свои замечания по предлагаемому репертуарному плану …
И не смог устоять перед дружными просьбами устроить концерт в зале театра в свободный от спектаклей вечер …
Концерт
– Папа п’ишел!
Когда Верочка спешила, то она все еще проглатывала букву «р».
Коленька молча задал вопрос – взглядом, он экономил слова – «а может быть деда?»
Вошедшего Гришу поцеловала Уля, затем Гриша поцеловал мать.
А вылезших из своей комнаты детей он стал обнимать только умывшись, и они терпеливо ждали отца.
– Ну, рассказывай!
Гриша был на концерте отца в «Современнике», Тоня и Уля знали, что концерт записан, но все рано им не терпелось узнать подробности.
– Отца срочно вызвали … Хорошо, что он реально закончил петь …
– И что?!
– Он поручил мне отвечать на вопросы …
Гриша рассказывает
Свиридов склонился в поклоне – впервые за весь концерт.
Аплодисменты не смолкали, зрители стали собираться перед сценой.
К Свиридову из одной кулисы вышел Гармаш, из другой быстро вышла, почти выбежала Хаматова, за ней Гриша Свиридов, по лесенка из зала поднимался Певцов, поддерживая под руку Ольгу Дроздову. Около Свиридова начала образовываться плотная группа.
– Анатолий Иванович, пожалуйста! Почему вы …
Быстрым шагом, отчетливо печатая каблуками по доскам сцены, с телефоном в руке к Свиридову подошел Юрий Воложанин.
– Командир, срочно!
– Извините!
Свиридов отошел на два шага, что-то негромко сказал, послушал и вернулся к собравшимся у края сцены.
– Еще раз прошу прощения! Срочное дело! Мой сын ответит на все ваши вопросы …
– Так и на все?
– На все. Другое дело, что не все ответы вас устроят … Гриша, выручай!
И Свиридов исчез – казалось, он действительно исчез, а не ушел за кулисы.
Вокруг Гриши сгрудились поднявшиеся на сцену, Гришу за плечи обнял Гармаш.
– Григорий, не трусь! Не съедят, я не дам!
– Спасибо, Сергей Леонидович, но я несъедобный! Я хочу представить музыкантов, которые сегодня участвовали в концерте! Прошу занавес!
И за спиной Гриши раздвинулся черный занавес и встали шестеро мужчин.
– Представляю вам наших музыкантов!
– Это Семен Гаврилович Черномырдин – представил Гриша высокого стеснительного худого мужчину с блестящим саксофоном в руках. – Всевозможные духовые инструменты!
Рядом с ним стоял молодой подросток.
– А это его сын Олег Ерлыкин. Он и композитор и дирижер, но еще и клавишник. Сегодня это он играл на электронном рояле оригинальной конструкции!
– Петр Филимонович Дормидонтов – прекрасный ударник. Все, от пионерского барабана до сложнейшей ударной установки.
– Лопаткин Дмитрий Германович – клавишные инструменты. Не только классический аккордеон, но и дуэт с Раймондом Паулсом.
– Аскадский Аркадий Лазаревич – скрипач, виртуоз, одессит.
Гриша переждал аплодисменты.
– И кроме виртуозности их объединяет еще одно обстоятельство – никто из них не имеет профессионального музыкального образования.
Новый шквал аплодисментов.
– Правда, это не все, кто принимал участие в концерте. Вон там, в аппаратной – Гриша показал на освещенное окно над балконом в конце зала, – там сидят звукооператоры, и все звуковые эффекты сегодняшнего концерта, это дело их рук.
Все оглянулись в зал.
А из глубины зала женский голос спросил – и все было прекрасно слышно:
– Но мы слышали женский голос!
– Верно. Но во-первых вот вам наглядная иллюстрация качества смонтированной звуковой системы – ваш вопрос из зала был принят микрофоном, усилен и прозвучал из динамиков. А второе – действительно вы слышали женский голос. Наша … наша певица не удержалась и стала вторить … стала вторить певцу. Кстати, там за занавесом мы прячем не только ее одну.
– Потом было множество самых разных вопросов …
– И ты на все ответил?
– Представь себе! Правда, как сказал отец, далеко не всех мои ответы удовлетворяли … Например, о Марке Мермане.
– А при чем здесь Мерман?
– Отец спел песню Мермана о Сент-Экзюпери, и женский голос из зала жалобно попросил – еще Мермана пожалуйста. И Отец спел песню о Лили Марлен …
– Это конец войны?
– Да. Потом было много вопросов о выборе того или иного произведения, о силе голоса, сравнимом с Магомаевым, и прочих профессиональных подробностях … Но все это будет на диске технической записи – думаю, нам отец даст послушать …
– Долго тебя мучили?
– Нет, не долго, всего полтора часа. Я отпустил музыкантов и сражался один …
– А твое общее впечатление?
– Класс! И были произведения, которых в исполнении отца я не слышал!
– Но наш папа непредсказуем! – сказала Уля.
– Он чередовал такие несхожие вещи! Классический романс и вдруг Раймонд – танец на барабане.
– Это: барабань, барабань, даже если сердце пополам?
– Да! А после небольшого антракта отец поднял раз на раз!
– Ну!?
– А он запел: вставай страна огромная, вставай на смертный бой! С фашистской силой грозною с проклятою ордой! И зал встал …
В Москву, в Москву
Свиридов в последний день в «Солнечном» на очень кратком совещании подвел итоги пребывания десанта москвичей – а итогов было немало.
На заводе Дерендяева запроектировали производство аккумуляторов «ЛЕКСАР» большой мощности, и там уже приступили к планировочным операциям – предстояло заменить много оборудования. За это Свиридов персонально поблагодарил Долгополову, Ерлыкину, Баранова.
А вечером состоялся концерт.
Свиридов прошел на сцену и сел к роялю.
Он поднял голову, закрыл глаза, помолчал.
© ©
Где-то есть город
тихий,
как сон.
Пылью тягучей
он весь занесен.
В медленной речке
вода,
Как стекло.
Где-то есть город,
в котором тепло.
Наше
Далекое
детство
там прошло
Он запел неожиданно, но его негромкий голос был слышен даже в кухне и в коридоре.
А еще отсутствие музыкального сопровождения придало голосу Свиридова дополнительную интимность и проникновенность – казалось, он пел для каждого в отдельности.
Свиридов замолчал, и вдруг …
Казалось, запел кто-то другой – изменилось не только тембр, но и сам голос!
© ©
Между мною и тобою —
гул небытия,
звездные моря,
тайные моря.
Как тебе
сейчас живется,
Вешняя моя,
нежная моя,
странная моя?
В голосе Свиридова было столько чувства, боли, любви, тоски, что …
© ©
Между мною и тобой —
века,
Мгновенья и года,
сны
и облака -
Я им к тебе
сейчас лететь велю.
Ведь я тебя
еще сильней
люблю.
Пожалуй не только «москвичи», прилетевшие вместе со Свиридовым, точно знали – кому поет Свиридов. И Аня Кутенкова с видеокамерой, еще в Москве получившая от Свиридова строгий приказ «снимать все и везде!», тоже знала.
И старалась снимать так, чтобы рука не дрожала.
© ©
Я к тебе
приду на помощь,—
Только позови,
просто позови,
тихо позови.
Пусть с тобой
все время будет
Свет моей любви,
зов моей любви,
боль моей любви!
Полина Ерлыкина связалась с Олегом и мысленно «включила» ему звук, то есть попросту «транслировала» ему пение Свиридова.
© ©
Чтоб с тобою ни случилось –
Ты,
пожалуйста,
живи.
Счастливо
живи
всегда.
А в Москве произошло то, в чем потом долго разбирались все <люди>. Олег вдруг появился рядом с Тоней, приложил ладони к ее вискам и Тоня вдруг услышала пение мужа.
© ©
Счастливо
живи
всегда.
Счастливо
живи
всегда
Счастливо
живи
всегда.
Мало того, что Тоня услышала конец этого романса – с помощью матери Олег «протранслировал» Тоне весь состоявшийся в «Солнечном» концерт Свиридова.
А Свиридов опять кардинально поменял манеру исполнения – и голос.
© ©
К долгожданной гитаре
я тихо прильну,
Осторожно и бережно
трону струну.
И она
отзовется,
призывно звеня,
Добротою наполнив
тебя и меня.
Из-за кулисы вышел подросток, в котором Свиридов с трудом узнал подросшего мальчика – то ли Гошку, то ли Никишку, с которыми он виделся один раз много лет назад. Подросток вышел и положил на крышку рояля гитару.
© ©
Я гитару
настрою
на лирический лад,
И знакомой тропою
уйду в звездопад.
Быть счастливой,
как песня,
Попрошу я ее,
и гитара
взорвется,
Как сердце мое …
В зале из-за стола встала Виолетта Ерцкая и направилась к сцене.
Она шла неторопливо, в соответствии с ритмом романса, и поднялась на сцену.
Свиридов не повернул головы – казалось, что он смотрит в верхний левый угол помещения.
© ©
От зори
до зари,
от темна до темна
О любви говори,
Пой
гитарная
струна.
Виолетта начала двигаться. Ее движения напоминали танец, исполняемый соло, но какой танец!
© ©
К долгожданной гитаре
Я тихо прильну,
Осторожно и бережно
Трону струну.
Голос Свиридова напоминал голос какого-то знаменитого и известного сладкоголосого певца, и вдруг ему ответил глубокий женский
© ©
Ведь бывают гитары -
Они зазвучат,
И большие оркестры
Покорно молчат.
А следующий куплет они пропели вместе, и голоса их сливались
© ©
От зори до зари,
От темна до темна
О любви говори,
Пой гитарная струна!
Врата
Головная боль
С некоторых пор Тоня стала замечать, что Свиридов иногда неприметно морщится.
– Толя, что с тобой?
– У меня иногда вдруг начинает болеть голова. И совсем не так, как бывало раньше. Раньше я легко справлялся с болью самовнушением, массажем … А теперь боль не сильная, но снять ее мне не удается.
– А лекарства?
– Нет, таблетками я пользоваться не буду. Думаю посоветоваться с Умаровым.
Эрнест Умарович выслушал Свиридова, задал несколько вопросов и направил на обследование к ведущим специалистам. Но даже весьма подробные исследования по самым новейшим методикам ясности не добавили, и для обсуждения сложившейся ситуации собрались все местные экстрасенсы.
Конечно, термин «собрались» был весьма условен – все заинтересованные оставались там, где их застал «вызов» Баранова.
Александр Гаврилович просто связался со всеми мысленно, и так же мысленно проблема была всесторонне рассмотрена и было выработано решение.
Решение, выработанное таким способом, заключалось в следующем – Свиридову рекомендовали обратиться к его неизвестным «контактерам», которые выходили с ним на связь и с которыми он иногда связывался по своей инициативе.
Такой мысленный контакт состоялся под контролем и при непосредственном молчаливом участии всех <людей> и в присутствии близких родных и друзей Свиридова.
Выглядело это так – в кабинете Свиридова собрались <люди> – просто для того, чтобы быть поближе к Свиридову, а рядом, в кабинете Антиповой собрались те, кто не обладал экстрасенсорными способностями.
Контакт состоялся, и наиболее полное изложение произошедшего Свиридов рассказал Тоне – <люди> в его рассказе не нуждались, так как они незримо присутствовали при контакте. Это для Свиридова было не просто, но он обеспечил такой неодносторонний контакт …
#Прошу на связь, прошу на связь.
Прошло не более пары секунд и он «принял» сигнал.
#Мы слушаем тебя. Говори.
#У меня начала болеть голова. Наши специалисты не могут разобраться в причинах.
И Свиридов в импульсе передал всю имеющуюся информацию вместе с заключениями специалистов по результатам лабораторных исследований.
#Мы обдумаем полученную информации. Не отключайся.
Молчание было не особенно долгим. Все ждали молча.
#Мы обсудили полученную от вас информацию.
Свиридову отвечал другой «голос», хотя, естественно никакого голоса он не слышал, но по некоторым особенностям он отличал этого «контактера» более высокого уровня по сравнению с теми, которые чаще выходили с ним на связь.
#Сопоставление полученной информации с особенностями вашего «организма» …
Понятие «организма» было выражено не на том информационном «языке», который все <люди> между собой называли «словесным», поскольку этот информационный «язык» был очень близок к обычной человеческой речи вместе теми с лингвистическими тонкостями, которые присущи национальным особенностям, а на более высоком уровне, который стали называть «эмоциональным».
«Эмоциональный» язык был намного богаче «словесного», и этим языком к всеобщему удивлению пользовался пес Сандал.
Поэтому понятие «организм», переданное «контактером», было намного шире понятия просто «организм», а его можно было воспринять как «человеческий организм» в самом широком смысле слова, и даже как «организм живой» …
#… с особенностями вашего <организма> привело нас к выводу, что наблюдаемые вами болевые ощущения являются следствием использования ваших <паранормальных> способностей.
Понятие «паранормальных» было еще много шире, чем понятие «организм», и незримо и молчаливо присутствующие <люди> помогали Свиридову освоиться с этим понятием.
#Использование вами своих «паранормальных» способностей для перемещения в пространстве и во времени привело к неконтролируемым изменениям в вашем «организме», и наблюдаемые вами ощущения в виде болей в голове, скорее всего, являются последствием слишком активного использования этих способностей. Пока мы не можем сообщить вам более обоснованного диагноза. Снимите энцефалограмму и сообщите нам результаты.
На этом контакт прервался, а на следующий день в Институте космической медицины Свиридов сидел опутанный проводами, и отвечал на вопросы врача.
Новый контакт состоялся сразу после получения результатов расшифровки энцефалограммы, непонятной даже специалистам.
Но передать изображение этой ленты самописца неизвестным «контактерам» для Свиридова не составило труда – к удивлению других <людей>, которые такими способностями не обладали.
Результат последующего контакта оказался несколько неожиданным – если изложить кратко полученное сообщение, то оно сводилось к следующему: изменения в организме Свиридова явились следствием того, что он попал в поле действия чужого инопланетного аппарата, с которым он вступил в пассивный контакт.
И не просто вступил в контакт, а во время этого контакта две чуждые сущности даже противостояли друг другу.
Дополнительной, а возможно и довольно большой нагрузкой для организма Свиридова по мнению «контактеров» послужили слишком частые телепортации – он использовал эти свои способности необдуманно часто, поскольку не чувствовал никаких изменений при этом.
Действительно, Свиридов практически каждый день и по нескольку раз мгновенно перемещался из одного пункта в другой – а иногда совсем недалеко! – что позволяло ему сокращать время на переезды.
Таким образом он экономил по нескольку часов рабочего времени почти каждый день, и за счет этой экономии успевал многое сделать. А поскольку он не чувствовал при этом никакой дополнительной нагрузки, то и считал телепортацию процессом безвредным – по крайней мере для себя.
Никто из его «коллег» – знакомых ему экстрасенсов способностью к телепортации не обладали.
А эта нагрузка постепенно сказывалась …
После отключения «контактера» <люди> дружно набросились на Свиридова – «а почему мы не знали об этом?».
И Свиридову пришлось кратко, в импульсе, сообщить своим друзьям сведения о боевой операции где-то на Карибах, а также о том, каким образом он использовал свои способности к телепортации, в особенности перемещения во времени …
После чего Олег Ерлыкин в свойственной ему манере вслух произнес уже привычную фразу «Бедный Толя, и за что тебе такое?» – и все молча согласились с ним.
В послании «контактеров» единственной рекомендаций было не попадать в дальнейшем в поле действия «чужих» …
А Свиридову не оставалось ничего иного, как снизить уровень восприятия болезненных ощущений, что он и сделал – с ведома Умарова …
