Мария Меньшикова
История содержанки

Глава 1

Я смотрела в зеркало на своё лицо. Это самая прекрасная картина на свете! Высокие скулы, чистая, бархатистая кожа, мягкие, чувственные губы, ясный взгляд прекрасных карих глаз. О да, я люблю себя. С самого детства моей красотой восхищаются окружающие и мне нравится их восхищение. И главный секрет – это деньги.

Моя мать всю жизнь работала на вредном производстве и сгорела от рака в самом расцвете сил. Но свою красоту она потеряла задолго до этого работая, не жалея своих сил, но при этом ничего не вкладывая в себя. У неё был комплекс матери-одиночки: всё заработанное она тратила на меня.

Когда мама умерла, мне было 17 лет, и я только окончила школу. Предполагалось, что я подам документы в училище, где освою «нужную и денежную» специальность парикмахера-универсала. Фу. Плебейская тема. Но моих знаний было недостаточно, для поступления на бюджетное место в институте. ЕГЭ я сдала со средними баллами, а по математике и вовсе еле набрала проходной балл.

После похорон я забрала «кубышку» матери и отправилась покорять столицу. Мне здесь сразу понравилось: огни большого города завораживали. Я видела девушек, которые выходят из шикарных тачек, блистая украшениями и оставляя за собой шлейф дорогих духов, идут в магазины, салоны и рестораны. Ныряя в метро, я мечтала о такой жизни, и Вселенная меня услышала.

Вся мамина заначка составляла 30 тысяч рублей. Эта сумма казалась мне большой, пока я не начала подыскивать себе квартиру. В итоге я сняла комнату в трёшке, где жило ещё пять девушек. Моя соседка – Ленка – собиралась вскоре переехать в отдельные апартаменты. Она хорошо одевалась, у неё уже была машина. Раз в неделю она возвращалась с новой бархатной коробочкой в руках, а в ней лежала очередное ювелирное украшение.

– Где взяла? – не скрывая зависти в голосе, спрашивала я.

– Папик подарил, – спокойно отвечала та.

Стоя за кассой супермаркета в соседнем дворе, я чувствовала отчаяние. В поисках престижной работы я оббегала пол-Москвы и никуда не брали вчерашнюю школьницу. В итоге оставалось два варианта: или пойти работать в фастфуд, или в супермаркет. Был ещё и третий вариант – вернуться домой, но его я сразу отмела и пошла кассиром в магазин.

Работать приходилось много, а платили копейки. Часто покупатели устраивали скандалы на кассе из-за неправильных цен, чем нещадно трепали мне нервы. Часть денег улетала на покрытие ревизии: каждый месяц у нас была гигантская недостача. Разбираться хозяин не собирался, а просто делил её поровну между всеми сотрудниками.

Ленка тем временем расцветала: съехала она уже через месяц после моего заселения, но мы продолжали общаться.

– Я больше так не могу, – жаловалась я ей в свой единственный выходной спустя полгода. – Мне в этом месяце заплатили 15 тысяч! Из них десять я отдам за комнату, плюс коммуналка! Ничего не останется! На что жить? И ещё Катьке должна уже 8 тысяч.

– Не плач, – успокаивала меня Ленка. – Мы что-нибудь придумаем.

Девчонка она в целом неплохая: надарила мне кучу одежды, поддерживала как могла. Лена стала брать меня на тусовки, чтобы и я приглядела себе ухажёра. И я нашла его очень быстро. Как выяснилось потом, Дениса Андреевича подкупила моя проста и искренность.

– О чём задумалась? – спросил меня кто-то сзади.

Я обернулась и увидела толстого мужика лет пятидесяти. Папик.

– Смотрю, какие все красивые и богатые. Я не вписываюсь.

– Ты красивая.

– И бедная, – пожала я плечами.

– Как ты сюда попала?

– Подруга привела, – и я кивнула в сторону Ленки.

– Хочешь, покажу тебе другую Москву, недоступную для большинства? – спросил он меня.

– Конечно, – ответила я с сияющей улыбкой.

С тех пор прошло пять лет. Денис Андреевич остался в прошлом. Спустя год он завёл себе новую содержанку, а я нашла другого папика. Круг этот очень узкий, поэтому второй раз мне нужно было подыскать вариант понадёжнее. И я его нашла.

– Принцесса, я на полчаса. Давай раздевайся скорее и в постельку, – раздался голос из прихожей.

Я подавила в себе рвотный рефлекс. Лёва меня устраивал тем, что мог и месяцами ко мне не заезжать, но при этом исправно перечислял мне деньги на карточку и отправлял курьером цветы и подарки. Простоватый в отношениях папик. Но зато акула бизнеса. И очень богатый.

– Я уеду на несколько недель в Америку, – сказал Лёва одеваясь. – Дела.

– А как же я? – наиграно обижено надула я губы. – Бросаешь свою принцессу?

– Не дуйся, привезу тебе подарки. Хочешь, слетай куда-нибудь отдохнуть. Где там твоя подруга сейчас?

– В Дубае.

– Ну вот и отправляйся туда! Владимир Николаевич тебя сопроводит. Всё, я полетел.

Он чмокнул меня в щеку. Когда за ним захлопнулась дверь, я подошла к мини-бару, достала бутылку виски и сделала хороший глоток. Потом пошла в ванную и два часа пыталась отмыться от прикосновений Лёвы.

Когда я вышла из ванной, Владимир Николаевич сидел на диване и невозмутимо листал газету. Единственный серьёзный минус моей праздной жизни. Официально он занимал должность охранника, но основной его функцией было следить, как бы я не завела мужика на стороне. А чтобы я не закрутила роман с самим Владимиром Николаевичем, в доме была Тамара.

Она была стервозной старой девой, какой-то дальней родственницей Лёвы. Двоюродная сестра его двоюродного брата. Тьфу, седьмая вода на киселе. Но за место «домработницы» она держалась и свои функции хорошо выполняла. Кроме слежки и доносов, она вполне вкусно готовила и сносно прибиралась.

– Я купил три билета на среду, – произнёс Владимир Николаевич, не отрываясь от газеты.

– Тамара тоже с нами летит?

Он кивнул.

– Почему со мной дату не согласовали? Я за два дня как должна успеть собраться?

– Так Лев Романович приказал, – просто ответил тот.

– Прекрасно. Заводи машину, поедем по магазинам. Ну, давай шевелись! Времени мало!

До вечера занимаясь шопингом, я немного успокоилась. Меня всегда выматывали встречи с Лёвой. Он был настолько мне противен! Жирный, весь в складках, с отвратительным запахом изо рта! При одном воспоминании меня сразу передёрнуло. Но менять папика опасно: новый может не захотеть содержать меня столько лет подряд, да его ещё и найти нужно. А здесь всё не так просто.

Но шопинг поднял мне настроение. А в маленькой кофейне, куда зашла сделать перерыв, я встретила Наташку. Она была такой же содержанкой, но умело прикрывалась бизнесом – небольшим цветочным магазинчиком, который, кстати говоря, даже не был на неё оформлен. Но прикрытие хорошее, надо и себе такое организовать.

– Лерунчик! Приветик! – она вскочила мне навстречу.

Мы расцеловались, после чего последовало приглашение присесть за её столик.

– Ты откуда? Давно тебя не видно!

– Ходила по магазинам, а до этого неделю сидела дома – простыла на той дурацкой вечеринке у Борковича.

Боркович был известным в узких кругах коллекционером. Сам он считал себя очень эпатажной личностью, и всё время придумывал необычные вечеринки «для своих». Последняя была посвящена красотам льда: в большом зале с нулевой температурой выставили огромные статуи, среди которых сновали отчаянно замерзающие гости.

– Да, в тот раз он превзошёл себя, – захихикала Наташа. – Сама потом полдня отогревалась! А Ленка где?

– В Дубай вчера улетела.

– А ты не собираешься?

– Собираюсь, в среду. Ты где отдыхать будешь?

Наташка оглянулась и громким шёпотом сказала:

– Мой в Москве торчит и я с ним. А жену-то отправил на Мальдивы. На месяц!

Я сочувственно кивнула. Это означало, что ближайший месяц ей предстоит развлекать своего спонсора круглосуточно. Чтобы отвлечь её от грустных мыслей, я начала разговор об общих знакомых. Наташа была главной сплетницей, поэтому тему подхватила и целый час изливала поток свежих сведений.

– Наташ, всё, я побежала! Времени мало, дел много, сама понимаешь. Рада была тебя видеть!

– Пока дорогая, звони!

Я поцеловала её и побежала по магазинам.

Первые три дня на отдыхе прошли просто волшебно: Ленка была единственным человеком, с которым я чувствовала себя в своей тарелке. Даже Тамара и Владимир Николаевич не портили мне настроение.

Став содержанкой, большую часть свободного времени я проводила с Ленкой. Именно она раскрывала для меня все возможности косметических салонов. Раньше я знала только об уколах ботокса и подтяжках. Теперь в мой обиход вошли такие процедуры как: контурная пластика, аппаратный и ручной массаж, обёртывания, аппаратная чистка, микротоковая терапия, пилинг… Красота моя стала совершенной, и я влюбилась в себя окончательно.

Лена же была моим первым стилистом. Она водила меня по бутикам, раскрывая модные тенденции, и прививала мне хороший вкус. Сейчас я уже легко обходилась без её советов, но была безмерно привязана к Ленке из чувства благодарности за то, что она открыла для меня весь этот мир.

И вот я, красивая, молодая, с идеальной фигурой в модном купальнике лежу на шезлонге возле бассейна пятизвёздочного отеля. А в России ноябрь с его мерзкой и холодной погодой. И большая часть населения Москвы бежит по лужам до метро, чтобы целый день работать и копить на двухнедельный отдых в Турции. Своим настроением я поделилась с Ленкой, и мы долго смеялись над этими неудачниками.

– Встретила я как-то свою одноклассницу, – начала рассказывать Ленка. – А она, представь, одета, как лохушка и ещё хвастается мне, что её повысили до какого-то там зама!

– Точно лохушка, – подтвердила я. – Неженское это дело, работа. Моя мать всю жизнь пахала, заработала рак и умерла. Я не хочу по её стопам. Жизнью надо наслаждаться!

– Это точно! А хочешь ещё немного кайфа, пока твой цербер не видит?

И Ленка продемонстрировала содержимое своей сумочки. Из небольшого кармашка торчал маленький пакет с белым порошком.

– Нет, у меня и его и так по самое не хочу, – ответила я.

Наркотики в среде содержанок были распространены, но меня как-то не зацепили.

– Ладно, тогда пойду одна, – сказала Ленка поднимаясь. – Припудрю носик.

И бесконечно хихикая она убежала в туалет. Я закрыла глаза и размечталась о том, как классно сложилась моя жизнь, если бы Лёва умер, а мне оставил всё своё состояние. Вот бы жена и дети прифигели! Сын у него симпатичный, тогда бы уж я его взяла на содержание!

Я лежала и довольно улыбалась себе, пока в мои мечты не влез Владимир Николаевич.

– Звонит Лев Романович, а вы не отвечаете, – буркнул он, протягивая телефон.

– Милый, привет! – промурлыкала я в трубку. – Соскучился по своей принцессе?

– Закрой рот, дура! Слушай внимательно: первым же рейсом ты вылетаешь в Москву. Здесь всё и обсудим.

– Что за тон? Скажи нормально, что случилось?

– У меня неприятности. Всё. Остальное при встрече.

И он бросил трубку. Владимир Николаевич ушёл бронировать билеты, а я в лёгком ступоре и с нехорошим предчувствием осталась у бассейна. Вернулась умиротворённая Ленка.

– Как же хорошо! – протянула она слегка заплетающимся языком.

Не дождавшись от меня никакой реакции, она спросила:

– Что-то случилось?

– Да.

– И что же?

– Понятия не имею. Лёва срочно вызывает в Москву.

– Соскучился, наверное.

– Сильно сомневаюсь. Ты его не слышала – он так со мной ещё не разговаривал. Сказал неприятности у него.

– Не переживай, главное, чтобы не у тебя. Если что, нового папика тебе подыщем.

Пока я собирала вещи, ехала в аэропорт, меня терзали тревожные мысли. Но уже сидя в самолёте, я почувствовала, что вся моя жизнь круто поменяется. От такого предчувствия у меня слегка зашевелились волосы на голове. Салон бизнес-класса показался чужим и неуютным. А последние 5 лет мгновениями праздника, за которыми последуют серые будни…

Да, моя жизнь определённо изменилась.

Глава 2

– Запоминай: сидишь дома, никого не пускаешь. В соцсетях активность не проявляешь, – зудел мне Лёва.

– В смысле? Даже интернетом пользоваться нельзя?

– Дура! Можно! Но ничего туда не выкладывай и никому не говори где ты сейчас!

– Но Ленка знает, что я в Москве.

– Напишешь ей, что уехала и надолго. Мол, приедешь – всё ей расскажешь. Поняла?

Я кивнула. Мне ещё не приходилось видеть Лёву в таком виде. Он был весь всклоченный, нервный, дёрганый. И разговаривал очень грубо, что на него никак не походило.

– Теперь ты, – обратился он к Владимиру Николаевичу. – Следишь в оба глаза, чтобы ни на шаг из квартиры! И слушаешь все разговоры! А вообще… Запрещаю! Запрещаю разговаривать по телефону!

– Лёвочка, милый, может, ты мне объяснишь, что происходит? – промурлыкала я, подходя к нему, обнимая и поглаживая по голове.

– Сказал же – неприятности у меня, – зло отбросил он руку. – А впрочем… пять минут у меня есть, пойдём.

И он потащил меня в спальню. Когда Лёва наконец-то уехал (накричав на всех ещё 10 раз, раздав кучу поручений и приказав стеречь меня) я выдохнула. Нужно было всё обдумать.

За годы жизни содержанкой я регулярно делала вклады, но не в банк, а в себя. Ещё встречаясь с Денисом, я твёрдо решила получить образование. Вращаясь в светских кругах, приходилось общаться с большим количеством людей, поэтому нужно было: а) объяснить, чем я занимаюсь, б) уметь поддержать беседу. Образование решало обе задачи.

Специальность я выбирала долго и тщательно, анализируя свои сильные стороны и избегая углублённого изучения точных наук. Ещё для меня важно было, чтобы в случае крайней необходимости, я могла устроиться на работу. Поэтому ещё один критерий выбора факультета – мне должно быть интересно.

– Поступай на рекламу, – сказал мне тогда Денис. – У меня и человечек нужный есть.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Почему нет?

И я согласилась. Учёба мне нравилась. Денис сразу оплатил мой первый год обучения и никак не препятствовал моему посещению занятий. Потом, когда появился Лёва, стало немного сложнее. Тому было важно, чтобы, когда ему нужно, я была дома.

Чтобы не расстраивать папика, каждый раз, когда он выдёргивал меня с занятий, я говорила томным голосом:

– Милый, ну наконец-то ты нашёл время для своей принцессы! А то сидела бы я на парах и скучала!

Тот крякал от удовольствия и присылал вечером очередной подарок. Но лёжа под ним думала, что лучше бы я сидела на лекции по философии, чем терпеть урода.

Сейчас занятия уже были в прошлом, а в моих документах появился красный диплом о высшем образовании. Я благодарна сама себе за такую гениальную идею. Какая бы Ленка ни была продвинутая в среде содержанок, она была дурой. А я ей только прикидывалась в присутствие папика, но с лёгкостью могла поддержать любую беседу. Жаль, нечасто удавалось блеснуть эрудицией.

Универ не сделал меня умной, но дал толчок в собственном развитии. Теперь в свободное время я изучала искусство, политику, поверхностно – экономику. Следила за новинками и бестселлерами в книжном мире. Времени всегда не хватало, потому что нужно было ещё выходить в свет и тратить время на Лёву.

Второе моё серьёзное вложение было в собственную красоту. Салоны я посещала так же часто, как и врача в частном медицинском центре. Я опасалась рака, поэтому регулярно проходила обследования. Это съедало и большую часть моих доходов от Лёвы, но я не жалела.

Оставшуюся меньшую часть денег я тратила на одежду, обувь, косметику. Украшения, новые гаджеты, оплата счетов за квартиру и даже продукты в холодильнике – всё это Лёва оплачивал отдельно.

Я набрала ванную, насыпала туда соль, добавила пену, легла и расслабилась. Нельзя сильно нервничать, так как это тоже отражается на красоте. Так, что мы имеем? По телефону болтать нельзя, выходить из дома тоже. Сегодня ничего предпринимать не буду. Да и вообще, посижу пай-девочкой недельку, почитаю книги, а то их уже много накопилось. Но Ленке нужно написать.

Я замоталась в удобный и мягкий халат, и пошла искать телефон. Он оказался в руках Владимира Николаевича.

– Ну и зачем вы его взяли? – возмутилась я.

– Лев Романович приказал глаз с вас не спускать, – спокойно ответил тот, но телефон не отдал.

– Мне нужно Ленке написать! – зло воскликнула я.

– Диктуйте.

Я с шумом выдохнула и закрыла глаза. Подавив в себе раздражение, я прошипела:

– Дорогая, я уехала из Москвы. Все подробности при встрече. Не теряй. Целую.

– Всё?

– Всё! Тамара! – крикнула я в сторону кухни. – Свари кофе и принеси мне в комнату!

– Хорошо! – услышала я в ответ.

Квартира, в которой я жила, принадлежала, конечно, Лёве. Некоторым содержанкам везло, и они получали жилплощадь в подарок, но Лёве нравилось моё зависимое положение. В квартире было пять комнат – моя спальня, будуар, комнаты Владимира Николаевича и Тамары и гостиная-столовая.

Мне здесь было тесно: в таком узком окружении было бы неплохо жить в загородном доме, о чём я Лёве и намекала, и прямым текстом говорила, но безрезультатно. Квартира, расположенная в центре Москвы, была удобна тем, что от его офиса до неё можно дойти пешком за 5 минут.

В комнате я плюхнулась в кресло и схватила книгу. Я почти достигла гармонии сама с собой, как всё испортила Тамара.

– Вот, ваш кофе!

– Тамара! Что ты принесла? – закричала я на неё, пробую напиток.

– Кофе… – растерялась та.

– Он растворимый!

– Простите, другого нет.

– Так сходи и купи!

– Лев Романович не разрешил выходить из квартиры никому.

– И что? Мы теперь должны умереть от голода и пить всякую бурду?

– Продуктов полный холодильник, курьер принёс от Льва Романовича. Вот только кофе…

– Погоди, что значит курьер принёс?

– То и значит. Пока вы в ванной были, парнишка приехал и принёс пакет.

– Владимир Николаевич! – заорала я.

– Что случилось? – спросил он, просовывая голову в дверь комнаты.

– Лев Романович говорил, что должны доставить продукты?

– Нет. Но зачем предупреждать о таких вещах?

– Нам нельзя выходить из квартиры, разговаривать с людьми, а здесь он без предупреждения присылает курьера? Лёва знает, что я не пью растворимый кофе!

Повисла тишина.

– Я не понимаю, – чуть не плача сказала Тамара. – Что происходит?

Я уже набирала номер.

– Что надо? У тебя минута! – рявкнул Лёва в трубку.

– Милый, ты присылал нам продукты?

– Какие продукты? Нет! Скажи Владимиру Николаевичу, пусть закажет всё необходимое на дом.

– Лёва, к нам уже приходил курьер и сказал, что от тебя.

– Дай трубку Владимиру Николаевичу! – свистящим шёпотом воскликнул Лёва.

– Слушаю, – прохрипел Владимир Николаевич.

Лёва начал что-то орать, а я почувствовала головокружение. Видимо, перенервничала. Я попыталась встать, чтобы дойти до кровати, но в глазах потемнело.

– Всё в порядке, хорошо, что она только слегка пригубила кофе, иначе…

– Долго она ещё без сознания будет?

– Думаю, что она уже приходит в себя.

Я открыла глаза и поморгала. Надо мной было симпатичное лицо женщины средних лет, красная морда Лёвы. В углу всхлипывала Тамара, в дверях с бледным лицом стоял Владимир Николаевич.

– Что такое? Милый, ты как здесь?

– Тебя отравить пытались, – выдохнул Лёва.

– А, вот почему прислали растворимый кофе! Всегда говорила, что этой бурдой только крыс травить!

– Дура! – без капли злости выдохнул Лёва. – Прямо сейчас, все продукты проверяют мои люди. Анализ кофе уже показал наличие яда.

– Долго я была в отключке?

– Три часа, – улыбнулась мне доктор. – Но всё будет хорошо. Яд мы из организма выведем, только лежите спокойно.

Тут я заметила капельницу. Интересно, почему меня в больницу не отвезли?

Словно прочитав в моих глазах вопрос, Лёва сказал:

– Вышли все отсюда.

– Лёва, что происходит? Почему меня хотели убить? – спросила я, как только за ними закрылась дверь.

– На меня пытаются оказать давление. До моей семьи они добраться не могут, я надёжно их спрятал. А ты – второй по значимости человек в моей жизни. Они, к сожалению, об этом знают.

– Но откуда? Даже я не знала…

– Потому что ты идиотка. Но любимая мной идиотка. Тебя обнаружили в Дубае, и я едва успел тебя оттуда выдернуть. Спрятать тебя сейчас я пока не могу. За тобой следят, да и за мной тоже. Но ты не должна забивать свою прекрасную голову этими проблемами. Я усилил меры безопасности. А теперь отдыхай. Я приезжать буду только в случае крайней необходимости.

– Береги себя, – покривила я душой.

Он чмокнул меня в лоб и вышел.

«Блин, вот попала! – подумала я про себя. – Жену с детьми главное спрятал, а меня здесь оставил!»

– Что же это происходит? – со слезами на глазах спросила Тамара вечером, когда врач ушла.

– Мама-ама криминал, – вздохнула я. – Сдаётся мне, что это цветочки, а ягодки ждут нас впереди.

Глава 3

Просто сидеть дома было очень сложно. Я привыкла каждый день выезжать в город, находиться в центре суматохи, присущей мегаполису. В какой-то степени она даже доставляла мне удовольствие.

Сейчас же день проходил абсолютно монотонно: я просыпалась, долго валялась в кровати, потом завтракала. Обсуждала с Тамарой, что я буду на обед и шла читать. Иногда смотрела фильмы. Очень скоро я выдохлась.

Проснулась раньше часа на два и не смогла даже полежать в своё удовольствие. Мне было не комфортно в собственной постели. Я встала и пошла искать Тамару.

– Тамара! Где мой кофе?

– Вы уже проснулись? – удивлённо пробормотала та вскакивая.

Сама она наслаждалась чашечкой чая с печеньем на кухне.

– Как видишь! И поменяй у меня постельное бельё, это какое-то неприятное.

– Но это ваш любимый комплект.

– А порошок? Порошок стиральный ты меняла?

– Нет, всё, как всегда.

– Тогда почему мне так неприятно на нём лежать? – спросила я её грозно и плюхнулась на стул. – И я проснулась раньше?

– Не выспались?

– Да вроде выспалась.

– Ну тогда, понятное дело, вам просто движения не хватает. Вы не устаёте, поэтому и спите меньше.

– У тебя тоже проблемы со сном начались?

Тамара всплеснула руками:

– Да что вы! У меня уборка, готовка, стирка, глажка! Я вечером до кровати уже полусонная доползаю.

– Ладно уж тебе, – пробурчала я. – Прямо золушка у нас! Зато зарплата у тебя хорошая.

– Да я и не жалуюсь. Просто вам тоже движение надо.

– Предлагаешь самой уборкой заняться? – съехидничала я.

– Нет. Но вот у меня племянница занимается аэробикой по интернету.

– Это как?

– Включает ролик и повторяет движения.

– Хорошая идея! Нужно попробовать. А то неизвестно, как скоро можно будет снова в зал пойти.

– Ваш кофе, – поставила передо мной чашку Тамара. – Что желаете на завтрак?

– Ничего. Я набрала за два дня полкилограмма. Сегодня всё только диетическое и в меньших количествах.

– Поняла.

– Доброе утро, – на кухню зашёл Владимир Николаевич. – Тамара, плесни кофейку.

– Может перенести чашку в столовую? – спросила меня Тамара, бегая по кухне.

– Да не надо, – вздохнула я. – Один разок можно и с вами посидеть. Совсем без людей можно и двинуться.

Я сидела и смотрела, как Владимир Николаевич с аппетитом поедает яичницу из 4 яиц с овощами. Да, хорошо мужикам. Вообще о фигуре не запариваются. Есть хотелось страшно, но я крепко сжала зубы. Не хватало ещё фигуру испортить!

После завтрака я поискала тренировку в интернете и решила попробовать. Занятие мне понравилось – нагрузка была умеренная, но на все группы мышц. После душа я встала на весы и поняла, что она ещё и довольно эффективная.

Напевая, я пошла искать Владимира Николаевича. Тот, как всегда, сидел в гостиной, ожидая поручений и «охраняя» (читай – контролируя) меня.

– Владимир Николаевич, мне нужна беговая дорожка.

Он кивнул, не отрывая глаз от книги.

– Как скоро я смогу её получить?

– Как только Лев Романович одобрит, – ответил тот.

– Ну так звони ему! Расселся тут!

– Звонить нельзя. Он сам наберёт.

Я скрипнула зубами, развернулась и ушла в комнату. Иногда Владимир Николаевич безумно меня раздражал. Немногословный, исполнительный и весь такой правильный! С Тамарой было легче – она была простой бабой, и сейчас, в связи с отсутствием других людей в моей жизни, я невольно стала с ней сближаться.

В дверь постучали. Ну вот, только подумала про неё, и уже тут как тут.

– Входи.

– Можно бельё поменять?

Я кивнула и села в кресло. Тамара работала быстро и ловко.

– Скажи, Тамара, а ты где-то училась? Кроме школы?

– Да, у меня высшее педагогическое образование. Я учитель начальных классов.

Я обалдела.

– А почему ты по специальности не работаешь?

– Лев Романович позвал в Москву. Деньги хорошие предложил. А в школе знаете какая зарплата? Я еле концы с концами сводила. Плюс жила с сестрой и всей её семьёй в двушке хрущёвке. Нам эта квартира по наследству от родителей досталась.

– Давно они умерли?

– Да уж лет пятнадцать как. Они старенькие уже были. Меня мама в сорок лет родила только, а через лет пять папа умер, он был старше её на двадцать лет. Она замуж ещё раз вышла, а у того своя дочь, старше меня на четыре года. Так сестра у меня появилась.

– Но погоди, квартиры две должно быть? Его и твоей мамы?

– Они в своё время продали их и хотели дом купить, да нарвались на мошенников. В итоге всё что у нас осталось, так это двушка на первом этаже самого отдалённого района города.

– Ясно.

– Потом сестра замуж вышла, родила двойню – мальчика и девочку. А муж её вообще приезжий, из деревеньки какой-то. И стали мы так жить – впятером в двух комнатах, одна из которых проходная. Понимаете, почему я согласилась уехать? Денег подкоплю, выйду на пенсию, куплю себе квартирку и поживу в своё удовольствие.

Я вздохнула. Мама тоже собиралась пожить в своё удовольствие когда-то там. Не дожила.

– Обед будет готов через час, – сказала Тамара, подхватила грязное бельё и ушла.

За пять лет я ни разу не поинтересовалась, как Тамара оказалась здесь, и что было оставлено ею в родном городе. Мне было просто всё равно. Эта изоляция как-то неправильно на меня действует. Делает мягче, что ли?

Мне нельзя расслабляться. В высшем свете только со стороны всё красиво и спокойно, но чтобы здесь выжить, нужно иметь стальные клыки. Никакой сентиментальности! Тем более жалости. А к Тамаре я сейчас проявила сочувствие, ладно хоть только внутри себя!

Обедать на кухне я не стала, а попросила накрыть мне как всегда в столовой. Хватит на сегодня общения с прислугой. Есть в одиночестве и тишине сегодня казалось даже странным. Я взяла пульт и включила телевизор.

Сама я его никогда не смотрю: в столовой он висел для Лёвы, который любил, чтобы тот работал, пока он ест.

– Валерия, звонил Лев Романович, – сказал Владимир Николаевич, заходя в столовую. – Тренажёр доставят через час.

– Сам он не собирается заехать?

– Ничего такого он не говорил.

И Владимир Николаевич покинул столовую.

Тренажёр доставили, и я нетерпеливо ходила вокруг, пока Владимир Николаевич его устанавливал и настраивал. Наконец, я начала тренировку. Засунула в уши наушники, включила любимый плей-лист и побежала.

Как же много удовольствия может доставить бег под любимую музыку! Я мечтала и представляла себе, что я богатая и свободная! И никто не указывает мне, как жить. Под такие мысли я и не заметила, как пробежала 10 километров. Неплохо.

От ужина я отказалась, а только выпила травяной чай. Появилась уверенность, что сегодня удастся быстро уснуть и хорошо выспаться. Для лучшего эффекта я час пролежала в горячей ванне, наслаждаясь музыкой и всё теми же мечтами.

В квартире было уже тихо. Все разошлись по своим комнатам. На цыпочках я пробралась на кухню и налила себе стакан молока. Свет зажигать не стала. Я стояла у окна и смотрела во двор. Там кипела жизнь, несмотря на позднее время – кто-то гулял с собаками, кто-то приезжал, кто-то уезжал.

Идиллию нарушил скребущийся звук во входную дверь. Я посмотрела на часы – второй час ночи! Звук повторился. Словно кто-то пытается открыть замок, но не своим ключом. Я в ужасе поставила стакан на стол и на цыпочках побежала в комнату Владимира Николаевича.

– Там кто-то пытается дверь открыть! – громким шёпотом взволнованно сказала я.

Владимир Николаевич вскочил с кровати, схватил пистолет и в одной пижаме помчался в прихожую, на ходу бросив мне:

– Идите в комнату Тамары!

Я послушно залетела в комнату к Тамаре. Та уже спала, но при звуке моих шагов встрепенулась:

– Что случилось? Хотите чай? Или поесть?

– Кто-то пытается проникнуть в квартиру, – ответила я, стуча зубами. – Владимир Николаевич сюда меня отправил.

Из прихожей послышался шум, мат и приглушённый хлопок. Я ойкнула. Минут через пять к нам заглянул Владимир Николаевич.

– Никто не выходит из комнаты, пока я не разрешу!

Мы с Тамарой кивнули в унисон и остались сидеть всё в тех же позах. Когда до Тамары окончательно дошёл смысл происходящего, она всхлипнула и простонала:

– Хочу домой! Почему меня не отпускают! За что мне всё это?

– Кто тебя не отпускает? – не поняла я.

– Лев Романович. Я сразу хотела домой уехать, как только всё это началось, а он говорит, что меня могут выследить и выпытать информацию, где вы находитесь. А они вон что, и так знают!

И она заревела в голос. Мне стало немного противно, но в целом она была права: и яд в еду подсыпали, и дверь пытаются вскрыть.

Спустя два часа зашёл Владимир Николаевич и сказал:

– Можете идти в свою комнату.

Послушно встав, я вышла, оставив Тамару всхлипывать и причитать. Основная истерика у неё уже закончилась, и она успокаивалась.

– Я лягу в гостиной, – сказал мне на прощание Владимир Николаевич. – Спокойной ночи.

Кивнув, я закрыла дверь в комнату. Забравшись под одеяло, долго пыталась согреться. Дома было очень тепло, но меня колотило. И я понимала, что эта дрожь никак не связана с температурой в квартире.

В голове крутились вопросы: кто пытался влезть в квартиру? Где он или они сейчас? Что за хлопок был? Стреляли? Во что Лёва вмешался и как долго это будет продолжаться?