Мария Лунёва
Наследница долины туманов

Глава 7

Как ни странно, но после этого весьма необычного «обеда», во время которого я не съела ни кусочка, гер Каил лично отвёз меня в мою прежнюю комнату и оставили там, но перед тем, как выйти, шокировал ещё раз, прижавшись губами к моему виску. Столько ласки от мужчины я не видела никогда. В его глазах не было ни злобы, ни холода, только странное восхищение, к которому я не привыкла.

Я была в смятении.

Сердце разрывалось от боли и страха перед этими непонятными чувствами, которые ворвавшийся в мою жизнь чужак пробудил в давно угасшей душе.

Поцелуй.

Он оказался таким тёплым и трогательным. Будоражил и смущал.

А ещё жутко пугал.

Хотелось вопить и бежать отсюда подальше, спрятаться и просто пережить этот день. Я кружила на коляске по маленькой комнатке, словно зверёк, загнанный в клетку, и не знала, что и думать, как воспринимать новую реальность.

Вскоре ко мне пришла няня с покрасневшими от слёз глазами. Пожилая женщина напряжено вглядывалась в моё лицо, словно страшась задать вопрос.

– Он сказал, что Мояла ему неинтересна, и что с женщинами не воюет, – шепнула я, поняв, что съедает мою старушку.

Прикрыв глаза, ия Лунсия распрямилась, будто камень я с её плеч сняла.

– Амэлла… Он тебя не тронул? – в сухом голосе нянечки всё ещё слышалась тревога.

– Нет, – я покачала головой, – не тронул.

Больше старушка вопросов мне не задавала.

Она бестолково толклась у шкафа и зачем-то наводила порядок. Я понимала, что там всего шесть платьев, пара ночных рубашек, шерстяные чулки да панталоны. Но если перекладывание этого нехитрого гардероба помогало женщине успокоиться, то пусть продолжает.

Подъехав к окну, я выглянула во двор.

Вот оно постоянство.

За толстым стеклом пейзаж никогда не менялся: угол сарая и огороженный грубой металлической сеткой загон для некогда водившихся у нас коз. Через него были видны центральные врата. Порой я днями напролёт в ненастную погоду сидела и наблюдала за тем, кто выходит и заходит во внутренний двор замка.

Бестолковое занятие, но хоть какое-то.

Да когда-то во времена правления моего деда у нас было богатое хозяйство при замке, да и деревни жили сытно. Мой отец заметно ухудшил наше положение, но все же при нем даже северные поселения получали княжескую помощь в зимнее время года.

На колени же княжество поставил мой супруг – князь Хумъяр.

Он всегда высказывал мнение, что правитель не должен думать о своих подданных, это они обязаны крутится день и ночь, чтобы угодить своему хозяину. Понятно, что при таком подходе за пару лет мы оказались разорены настолько, что на счету каждый поросёнок. Лес на севере кишит умертвиями, на юге страшный голод. Притом что там богатейшие угольные шахты, вот только князь такую цену за уголь ломил, что желающих покупать не нашлось.

Я невоспитанно шмыгнула носом. Если северяне окажутся плохими хозяевами, то по миру уже мы всё пойдём.

Словно услышав мои мысли, в загон, с силой распахнув проржавевшую калитку, вошли трое воинов. Обойдя территорию, они попинали высокую траву и сокрушенно покачали головами. Один из них обернулся и случайно встретился со мной взглядом.

Не знаю почему, но я улыбнулась.

Молодой мужчина так же открыто поприветствовал меня вежливым кивком головы, его жест повторили и остальные. Столько почтения было в этих простых поклонах. Невольно я расправила плечи и приподняла подбородок. В глазах мужчин читался интерес: тот, с которым воины мужа смотрели на служанок, работающих в замке.

На миг я ощутила себя женщиной. Быть может, даже привлекательной.

Но мужчины отвернулись и занялись своим делом. Расслабившись, я, поерзав, нашла удобное положение в кресле и принялась наблюдать за их действиями. Странные они всё-таки: волосы, словно пеплом присыпали и локоны длиннющие. А главное, красивы ведь, каждый на свой лад.

Прохаживаясь вокруг загона, мужчины продолжили что-то замерять и изучать. Вскрыли давно сгнивший покосившийся сарай. Видимо, силу для этого они приложили немалую, потому как дверь, сорвавшись с петель, повалилась наземь.

Мужчины виновато покосились на меня, следящую за ними в окно, но, признаться, в этот момент стыдно было именно мне.

Смешно, конечно, пришли захватчики, а я краснею перед ними за развалившийся сарай. Но ничего с собой поделать не могла. Хорошо хоть замок мои предки построили пусть и небольшим, но крепким.

Перекинувшись парой фраз, которые, к сожалению, я расслышать не смогла, потому как окно уже лет пять не открывалось, северяне удалились.

Наверное, из всех войн, что видела моя земля, эта самая нелепая и жалкая. По сути, северяне просто прошлись по княжеству до его центрального поселения и заняли наш замок.

Ни сражений, ни подвигов ратных, ни сопротивления со стороны населения.

И отчего-то мне даже обидно не было: мы окунули народ в голод и нищету, они в ответ сдали нас врагам на милость. Что князя Хумъяра найдут, я не сомневалась. Главное, чтобы Мояла не пострадала.

За моей спиной что-то звякнуло. Обернувшись, увидела вошедшую кухарку Рою.

– Княжна, гер Каил приказал принести вам обед, – негромко произнесла она и поставила поднос с едой на прикроватную тумбу.

Недоумённо глянув сначала на тарелки и стакан с травяным отваром потом на служанку, я решила всё же переспросить.

– Гер приказал меня покормить? Мне запрещено покидать покои?

В душе что-то перевернулось. А вдруг меня запрут в этой комнате.

– Нет, княжна, что вы, – женщина замотала головой, да так энергично, что на мгновение мне показалось, она у неё отвалится. – Он велел собрать вам обед, чтобы овощи были, мясо и всё. Других указаний не было.

Я пожала плечами и перевела взгляд на няню. Она тоже как-то странно косилась на еду, но молчала.

Подъехав к столу, взяла салфетку и разложила на коленях. Я действительно не ела ничего с самого утра. Да и варёный картофель с жареной куриной ножкой выглядел аппетитно. Но всё же забота со стороны северянина одновременно и удивляла, и настораживала.

С чего ему вдруг заботится обо мне? Что не так с этим мужчиной?!

Да и вообще, сам факт, что ему есть дело до того, ела я или нет, поражал.

Подцепив на вилочку картофель, я принялась есть.

Кухарка покинула комнату, а няня продолжила копошиться в моём гардеробе.

Наверное, за последние десять лет, это был самый спокойный ужин. Не нужно было держать спину за княжеским столом так, словно спицу проглотила. Нет волнений по поводу того, что я стану очередным объектом для остроумных изречений супруга.

Ешь себе и наслаждайся вкусом овощей и мяса.

Я даже смогла распробовать то, что ем. Посмаковать. Разжевать и ощутить вкус. Блаженно закрыв глаза, наслаждалась покоем.

Я почти закончила обедать, когда дверь снова отворилась, и вошёл гер. Не обращая на нас внимания, он прошёлся по комнате, оценив убогую обстановку. Поморщился и кивком головы приказал няне выйти.

Но моя старушка с места не сдвинулась, чем повеселила северянина.

– Не выйдешь сама – вышнырну из замка, – с милейшей улыбкой сообщил он.

И произнесено это было так, что сомнений не оставалось – выкинет. Не пожалеет. С этого северянина станется.

– Ия Лунсия, вам лучше слушаться гер Каила, – тихо намекнула я няни, не лезть на рожон. Но она и без того всё поняла.

Строптивая старушка, бросив на меня очередной виноватый взгляд, всё же подчинилась. Шаркая ногами, с поникшей головой она проследовала к двери.

– Да, не съем я её, – бросил ей вслед гер, – ну, может, только укушу за пикантное место пару раз.

Моё лицо вспыхнуло пламенем смущения, когда я поняла, о чём он намекнул. Нянечка же что-то проворчала сквозь зубы и всё же покинула комнату.

– Это даже хорошо, что у тебя такая верная служанка, – подметил гер после того, как дверь захлопнулась.

– Она растила мою мать и меня с сестрой. А её мама – мою бабушку, – бесхитростно ответила я. – Спасибо вам за обед. Это было неожиданно.

Я старалась быть вежливой и не злить его. Не выводить из себя. Но само присутствие мужчины в этой комнате нервировало и держало в напряжении.

Северянин подошёл ближе и, не обнаружив ни кресла, ни стула, сел прямо на застеленную кровать. Глянул на пустые тарелки, а потом с неким укором на меня.

– Всё же ты была голодна, а со мной есть отказалась!

Я сглотнула, прикусив нижнюю губу. Отвечать на его реплику не стала. В данном случае лучше промолчать.

– Что же неожиданного было в тарелке с картошкой? – с искренним непониманием поинтересовался он.

– Вы даже знаете, что я ела, – я попыталась улыбнуться своему незваному гостю, но вышло как-то жалко. – Мужчины никогда не интересуются делами женщин. И уж тем более, их не заботит то, кто что ел и когда это делал в последний раз.

– Какой бред, – хмыкнул гер, – и не надо называть то существо, что правило тут до меня, мужчиной.

– Князь Хумъяр…

– Довольно, – рявкнул он, – я даже имя это из твоих уст слышать не желаю. Считай, что он уже сдох.

– И всё же вы ведёте себя странно. Я не могу понять, что творится в вашей голове и, конечно, вы должны понимать, что ваши шутки на мой счёт смехотворны. Но… – я запнулась, потому как желала высказать то, что терзало меня последние несколько часов. – Я хотела бы остаться жить здесь, необязательно в замке, во внешнем дворе есть крепкие пригодные для жизни дома, – тихо попросила я после некоторого молчания. – Я боюсь, что мне и няне просто некуда идти, а в моём положении где-либо пристроиться…

– Амэлла, тебе не надо больше ни о чём переживать, – снова перебил меня северянин, в его взгляде скользнула неуместная жалость.

Это меня задело.

– Не смотрите, пожалуйста, на меня так! – выдохнула я.

– Как? – не понял он.

– Так, словно я недобитая собака, – мне стало так противно от понимания того, как низко я пала. Что выгляжу, как недобитая калека, недоумертвие, которым, по сути, и являюсь.

Я не желала мириться с такой действительностью.

– Я вырву язык любому, кто посмеет тебя так оскорбить. Но смотреть я на тебя буду так, как посчитаю нужным. И в следующий раз, дважды подумай прежде, чем сделать мне замечание, колючка моя.

Кажется, грубый жестокий северянин никуда не делся. Он сейчас прямо смотрел мне в глаза, и даже намёка на сострадание в его глазах больше не было.

– Что касается обеда… – он призадумался. – Мне совершенно наплевать, как вели себя мужчины твоего рода и тот слизняк, что посмел прикасаться к тебе. Но о нём мы вспоминать не будем, скоро его и вовсе не станет. А о мёртвых, как известно, либо хорошо, либо помолчим. Я же буду относиться к тебе так, как того велят обычаи моего клана. Женщина цена, тем более та, что ты назвал своей. Что она ела. Что на ней надето. Как себя чувствует. Всё это дела её мужчины. Ты – моя забота, так что привыкай.

Сняв с запястья широкий металлический браслет с высеченными на его поверхности рунами, он поднялся с кровати и, подойдя, взял мою руку в свою. Не понимая, что происходит, я попыталась выдернуть ладонь, но он не дал. Странно улыбнувшись, гер Каил защёлкнул браслет на моём запястье.

Руны вспыхнули и угасли.

– Что это за украшение? – насторожившись, поинтересовалась я, но в душе испытывала странное неведомое ранее ощущение довольства, что ли.

Мне никто никогда не дарил подарков.

– Это не украшение – это брачные браслеты, – сладко протянул мужчина. – Отныне ты моя супруга. Амэлла из клана Бессон. В одном ты была права, девочка, твой род действительно прервётся на тебе. Наши дети будут принадлежать северу и моему клану.

Опешив на пару мгновений, я ухватилась за широкий обруч и попыталась снять его с руки, но он не поддавался.

– Не выйдет, колючка. На нём магическое плетение: привыкай его носить.

– Я замужем, – немного истерично заявила, всё ещё дёргая браслет.

Гер мягко, но в то же время уверенно отвёл мою руку и поправил украшение.

– Эта жалкая тварь уже завтра будет болтаться на крепостной стене. А в качестве подарка я отдам тебе женщину, что в его повозке. Ты ведь за неё переживала, – взгляд его стал таким хитрым и в то же время подкупающим.

– Мояла, – выдохнула я. – Вы не тронете её?

– Нет, но только если ты признаешь меня своим супругом, – и снова эта мальчишечья озорная улыбка. Сколько же лиц у этого мужчины и где истинное?!

– Это шантаж! – выдохнула я, понимая, что ради мачехи признаю своим супругом хоть умертвие.

– Нет, девочка. Шантаж выглядит несколько по-иному: например, за каждый час, что ты думаешь сказать мне «да» или «нет», я буду отрывать голову одному из твоих близких. Начну, наверное, с няни, которая изрядно меня раздражает.

От его слов меня передёрнуло. И ведь выглядел он так мило, словно мальчишка. Такая трогательная улыбка на устах.

– Вы монстр! – выдохнула я.

Мужчина лишь неопределённо пожал плечами.

– Выбирать тебе, Амэлла. Либо ты сейчас меня целуешь и признаешь своим мужем. Либо я иду вымещать зло и нанесённую мне жестокую обиду на тех, кто тебе дорог, – подмигнул он. – Вот это уже шантаж, если ты не поняла.

Я смотрела на него, и не понимала, серьёзно ли он говорит или шутит. Мужчина выглядел добродушно и расслабленно. Его внешность совсем не вязалась со словами, которые он произносил. Сглотнув, я уставилась на рисунок пледа, что застилал мою кровать. Когда-то на нём были изображены красные цветы, но теперь ткань полиняла настолько, что выглядела бесцветной тряпкой.

– Амэлла, я всё ещё жду твой ответ. И поверь, терпение не самая сильная сторона моего характера.

– Я не хочу, – тихо шепнула, не поднимая взгляда.

– Чего не хочешь? – не понял он.

– Не хочу быть чьей-то женой. Отпустите меня, я прошу вас: изгоните из замка, определите на работы да хоть в свинарник, всё что угодно, только не брак…

– Это не обсуждается, – жёстко произнёс он. – Ты уже моя супруга по законам Севера.

– Но я же замужем, – я пыталась достучаться до этого упрямого северянина. – Только представьте, каким вы станете посмешищем, взяв в жёны женщину, которую за глаза умертвием называют.

Каил искренне рассмеялся. Подавшись вперёд, ухватил меня за плечи и под колени, и резко поднял с кресла.

– Что вы делаете? – взвизгнула я от неожиданности.

Но ответа не последовало, вместо этого я оказалась в крепких объятиях мужчины.

Глава 8

Ничего не понимая, я ухватилась за мощную шею, боясь, что гер меня уронит или сделает ещё что-нибудь похуже.

– Тихо, колючка. Что ты сжалась, как дикий зверёк. Я ведь уже сказал, что не обижу.

– Отпустите меня, – шепнула я, – верните на кресло.

– Успеется, – хмыкнул он и сел на постель, поместив меня на своих коленях. Только оказавшись в его объятьях, я поняла настолько он огромный и мощный. Сильные ладони бережно поддерживали меня, не давая упасть.

– Это неправильно, – пролепетала я, – вам не пристало так себя вести.

– Как хочу, так себя и веду, – хохотнул он, – расслабься, ёжик мой. Ну, в самом деле, какой мне резон тебя обижать.

Он зачем-то потёрся щекой о мою макушку и, кажется, поцеловал в волосы, вводя меня в ступор.

– Тогда зачем вы подняли меня на руки? – севшим голосом выдохнула я.

– Хочу. Мне не нравится, когда ты сидишь в своём кресле так, будто спицу проглотила, и цедишь сквозь зубы каждое слово. Так что я решил сменить обстановку.

– Это было неверное решение, – выдохнула я, – вы ведёте себя как неотёсанный…

– Осторожнее, Амэлла, – перебил он, – у меня очень ранимая душа. Не стоит травмировать её оскорблениями ещё больше.

Не удержавшись, я скептически приподняла бровь.

– Что?! – казалось, он и правду возмущён моим неверием. – Я, между прочим, к тебе всем сердцем тянусь: даже вот женой сделал, чтобы всё по-честному, а ты обзываться.

– Гер Каил, вы ведёте себя как мальчишка, – растерянно произнесла я, чувствуя, как его ладони медленно скользят по моей спине. Замерев, с изумлением поняла, что меня беззастенчиво тискают, словно я девка блудливая.

– Гер Каил! – прошептала, когда его рука сжала моё бедро и скользнула на внутреннюю сторону.

– Ты там мне рассказывала о том, как плохо я себя веду, – напомнил он мне. – Не отвлекайся, Амэлла.

– Вы… вы, – его ладонь скользнула по бедру выше. – Не смейте!

Дёрнувшись, я ощутила его прикосновение между ног.

– Не смейте! – взревела и с силой ударила по руке. Я билась и отталкивала его, но всё тщетно. Он сжал кольцо рук так, что я, кроме как дышать, более ничего не могла.

– Тихо, – шепнул он, обжигая дыханием моё ухо, – всё. Вот видишь, я остановился. Что ты так испугалась, Амэлла? Я всегда услышу твоё «нет». Только скажи и всё.

В комнате воцарилась тишина. Он действительно больше не трогал, не прикасался, но при этом не выпускал из объятий.

– Я не насильник, запомни это, моя вартеса. Я не хочу причинить боль, только любить и заботиться. Расслабься и доверься, хотя бы попробуй.

Я молчала. Не верила, конечно, и всё не могла понять, к чему эти игры.

– Что вы от меня хотите? – высказала я то, что терзало.

– Ничего, совсем.

– Тогда зачем вы пытаетесь убедить меня в том, что я вам интересна?

– Потому что ты мне действительно безумно интересна, – хмыкнул он.

– Калека, с изувеченным телом, – я ещё раз дёрнулась, но он сжал руки сильнее. – Заражённая магией смерти. Кого вы пытаетесь обмануть, гер?

– Ровным счётом никого, – облокотившись на подушки у изголовья постели, он усадил меня на себя сверху, да так, что спиною я упёрлась в его согнутую ногу.

– Верните меня в кресло! – моему возмущению не было предела. – Что вы себе позволяете?!

Беспомощно качнувшись, упёрлась в грудь мужчине ладонями. Он смеялся, глядя, на моё покрасневшее от смущения лицо.

– Что смешного? – взвизгнула я. – Вы ведёте себя как… как…

Слов не находилось.

– Как кто, княжна Умертвий? – приподняв смоляную бровь, потребовал он договорить оскорбление.

– Как чурбан, а не северный князь! – выпалила я.

Смех стал до неприличия громким. Под моими руками грудная клетка мужчины ходила ходуном.

– Не князь, а вард, но в моём случае правильнее гер, – выдохнул он, немного успокоившись.

– И в чём разница? – не поняла я.

– Вард занимается внутренними делами клана и вардана, гер – воюет.

Уперевшись руками ему в живот, наконец-то, выровняла положение и села удобнее. Подо мной странно пульсировал некий бугор, и я с ужасом догадывалась, что это. От этого понимания моё лицо вспыхнуло с новой силой.

– Вы воевода, – выдавила я из себя, покосившись на своё кресло, которое мне было недостать.

– Можно сказать и так. Прелесть моя, если бы будешь и дальше так соблазнительно елозить на мне, это закончится брачной ночью уже сейчас, – с придыханием шепнул он и нахально подмигнул.

Я мгновенно замерла статуей.

От отвращения меня пробило мелкой дрожью. Наверное, я не смогла сдержать эмоции, и они проступили на моём лице.

– Тебе так противен я или это что-то иное? – уже серьёзнее поинтересовался мужчина.

Этот северянин определённо умел задавать нужные вопросы.

Отведя взгляд в сторону, я пыталась найти подходящий ответ.

– Только безо лжи, – немного грубо шикнул он.

– Я вас не знаю. Вы кажетесь мне странным и жестоким, – промямлила я, сама понимая, что мои слова могут очень ему не понравится.

– Нет, я спросил, противен ли я тебе?

Я внутренне подобралась. Нужных слов не находилось.

– Отвечай, Амэлла, немедленно: «да» или «нет»?

– Мне противны любые прикосновения мужчины, – выдохнула я.

От волнения сжала серую ткань его рубашки. Я всегда умела себя вести: была хладнокровной. Но, этот северянин так легко смог выбить меня из привычной колеи. Смутил настолько, что кожа пылала, при этом я ощущала страх.

Страх перед этим странным мужчиной.

– И как долго эта тварь тебя терзала? Мой целитель ведь не солгал, то были следы насилия, – лицо Каила стало серьёзным.

– Я не желаю с вами обсуждать то, что происходило между мной и моим супругом, – отчеканила я.

Но, как бы я ни старалась сейчас выглядеть высокомерной, мой голос предательски дрожал.

– Твой супруг я, – Каил сдавил мои бёдра и сильнее прижал к возмутительному бугру у него в штанах. – Я спросил, как долго он терзал тебя?

– Я не желаю с вами об этом говорить, – упрямо пробормотала я. – Неужели вам не понятно, что есть вопросы, которые женщинам не задают. Вы действительно ведёте себя как деревенщина.

– А с чего, женщина, ты взяла, что я благородных кровей? – гер хмыкнул.

– Вы северный князь, – напомнила я ему.

– И что? – Каил приподнялся и теперь его лицо находилось в опасной близости от моего. – Мне было двенадцать, когда я впервые занес меч над чужой головой. Я познал удовольствие битв раньше, чем попробовал первую женщину. Я деревенщина: кровный брат бастардов, так у вас называют тех, кого нагулял князь. Но это не помешало ни мне, ни братьям, завоевать свой кусок земли, расширить его и стать вардами. Наш клан уважаем. А теперь, княжна, я получу твои земли, а главное тебя.

Я попробовала отстраниться от него, но быстро поняла, что это невозможно. Разгадав мои манёвры, гер улыбнулся. Его руки скользнули по талии и сжали её, притискивая моё тело к мужскому. Дёрнувшись, оперлась ладонями в его грудь и напряглась, готовая сопротивляться.

Я ожидала насилия, боли, принуждения.

Но он просто обнял.

Широкие ладони погладили мою напряжённую спину.

– Расслабься, моя княжна. Ничего я тебе не сделаю. Ты придёшь ко мне сама, я сотру из твоей памяти его образ, заменив его собой.

Прикрыв глаза, я не знала, как мне реагировать на его слова. Такое смятение. Мысли разбегались, а внутренний голос шептал, что где-то должен быть подвох. Такой красивый сильный воин никогда бы не выбрал калеку.

И именно это отрезвило.

– Я не знаю, зачем вы это делаете, гер Каил, – тихо выдохнула я. – Но я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что мужчина с вашей внешностью и положением заинтересуется женщиной, прикованной к инвалидному креслу.

Объятия стали крепче.

– Да, чтобы ты понимала, женщина, – мой висок обжёг поцелуй. – Вы южане совсем крови своей не чувствуете.

– Я знаю об избранных, и считаю это ненормальным, когда мужчина выбирает себе супругу, просто ориентируясь на запах. Это глупость! Должны быть чувства, дружба, страсть, а не просто подходящий аромат.

Каил хохотнул, его рука скользнула на мой затылок и, сжав его, гер заставил меня взглянуть ему в глаза.

– Я Иной, княжна. Мы выбираем себе женщину совсем по другим ориентирам. Таких, как я, мало и боги позаботились о нас, дав возможность увидеть свою единственную. Взгляд, Амэлла. Всё решил один лишь взгляд.

– Глупость, – смущено пролепетала я.

– Нет, не глупость. Ты понравилась мне сразу: такая хрупкая, худенькая, стройная. В больших голубых глазах столько невинности и наивности. Губы сочные. Они настойчиво просят поцелуев. Не женщина, а сплошной соблазн. Но, в то же время в тебе чувствуется сила. Характер не может не восхитить. Взгляд, милая моя, это как проверка – индикатор правильности выбора. Но я и без этого быстро бы понял, что ты именно то, что мне нужно.

Прикусив губу, я растерялась от таких признаний. Он так давил своей аурой. А то, что я сидела, прижатая в его телу, мысли мои не прояснило.

– А теперь скажи, Амэлла, я противен тебе?

Гер Каил настаивал. Его красивые необычные глаза прожигали меня. Он будто в душу заглядывал и видел куда больше, чем я хотела показать.

– Я чувствую твой страх, Амэлла. Он как шлейф тянется за тобой. С первого же мгновения, как я вошёл в этот замок, я ощутил его. Им пропитано всё: куда бы я ни пошёл, в какой комнате ни остановился, я чувствую отголоски твоей боли и страха. И мне это не нравится. Посмотри на меня.

Я отвела взгляд. Но ухватив за подбородок, гер повернул мою голову и вынудил заглянуть в его глаза.

– Я не обижу, не ударю и не оскорблю. Не причиню боль. Не посмею зайти так далеко, как мне хотелось бы, пока ты не скажешь мне «да». Перестань трястись в моих объятьях. Разве я делаю что-то плохое?

– Нет, – пролепетала я, понимая, что обвинить мне его не в чем.

– Поверь, так будет и впредь. Всё, что мне от тебя нужно, – это немного ласки и любовь. Не страх, Амэлла. Ни ложь, ни поклонение, а немножечко тепла. Я хочу возвращаться в твои объятия и ощущать себя любимым и желанным. Без всей этой мерзости вокруг. Ты мой островок покоя.

– Вокруг достаточно женщин… – хотела возразить я, но он перебил.

– Меня не интересуют лживые корыстные особы: от них тошнит в прямом смысле, а я слишком люблю сытно поесть, чтобы держать при себе таких. Придётся тебе, Амэлла, любить меня по полной.

– Я не… – он прижал палец к моим губам.

– И слушать возражения не хочу. Это твоя судьба: бери меня вот такого и люби самоотверженно.

– Гер, что вы…

– Тсс, – палец приласкал мою нижнюю губу, – ты ведь так и не ответила мне. Я тебе противен?

И ведь чувствовала, что он не из тех, кто так просто сдаётся.

Я же абсолютно никогда не сталкивалась с подобным мужским вниманием. Растерялась, как девчонка, и готова была забраться под кровать, лишь бы сейчас не отвечать на его вопросы. Мне нужно было передохнуть, собраться с мыслями.

Слишком много событий для меня принёс этот день.

– Не давите на меня, гер Каил, – тихо, но твёрдо произнесла я и сжалась внутри, не понимая, какую реакцию от него можно ожидать.

– Это так сложно? – усмехнулся он, – что же, раз не можешь так сказать, значит, будем выяснять иными путями.

В недоумении я покосилась на мужчину, но разгадать его задумку не смогла.

Придержав меня, он медленно сел. Чтобы удержать равновесие, я вынужденно схватилась за его плечи. Северянин улыбнулся и подался вперёд. Сжав крепче мой затылок, мягко коснулся губ.

Это не было противно.

Моё тело пронзила странная неведомая до этого момента сладкая дрожь. Не омерзение, а удовольствие.

Это смутило и напугало.

Незнакомый чужой мужчина – захватчик. Враг! Тот, кто всего несколько минут назад грозил расправой моим близким, не мог вызывать во мне такие чувства.

Но это шептал разум, а тело странно податливо обмякло в руках чужака.

Ухватившись за его рубашку, я не шевелилась, не зная, оттолкнуть его или притянуть ближе. Почувствовав мою заминку, Каил провёл кончиком языка по моей нижней губе. Так чувственно и нежно.

Растерявшись, я приоткрыла рот. Рваный выдох звучал особенно громко в царившей в комнате тишине. Прижав меня сильнее к своему мощному телу, Каил скользнул в мои уста. Его язык смело обвёл зубы, коснулся нёба и внутренних стенок рта. Это не вызвало ожидаемой неприязни, более того, ощутив его вкус, мне впервые в жизни захотелось познать всю сладость поцелуя.

Не в силах сдержать этого порыва, я сама коснулась его языка, несмело лизнув.

Это напугало так, что я отпрянула.

Что я делаю?!

Лёгкий смешок, и я оказалась распростёртой на кровати. Надо мной навис довольный мужчина. Склонившись ниже, он снова захватил мои губы в плен. Чуть прикусив, оттянул, доставляя неведомое ранее наслаждение. Прогнувшись, я схватила ткань его рубашки и потянула на себя. Его язык властно ворвался в мой рот, оставляя сладковатый привкус. Руки северянина обхватили мою голову, словно тиски. Его язык лизал мой, дразнился и игрался, вызывая неистовое пламя внизу живота.

Стиснув ноги, я ощутила позорную влагу.

Никогда прежде со мной такого не было. Никто не вызывал столько желания. Застонав, я отстранилась, повернув голову набок.

Пытаясь не дать ему продолжить ласки.

– Моя маленькая княжна оказалась столь горячей девочкой, – хрипло выдохнул мужчина, его дыхание обожгло кожу на моей шее. – А теперь ты ответишь, противен ли я тебе?

– Нет, – тихо выдохнула я. – Теперь я противна сама себе.

Это не было ложью. Поняв, чем сейчас была готова заниматься с чужаком, которого до сегодняшнего дня никогда не видела, я ощутила себя казарменной девкой. Стиснув зубы, выровняла дыхание.

Такое унижение.

– Это неправда, – склонившись, Каил проделал дорожку поцелуев от уголка моего рта до мочки уха, сжав её в зубах. – Просто моя маленькая южанка никогда ранее не знала вкуса страсти. Привыкай, колючка, я буду целовать тебя каждую минуту, что ты проведёшь в моих объятьях, а находиться в кольце моих рук ты будешь всегда.

– Уйдите, – выдохнула я, вполне осознавая, что мужчина здесь ни при чём. Это я оказалась слишком легкодоступной.

– Уйду, но заметь, Амэлла, а страх-то ушёл. Ты чувствуешь его, глядя на меня?

Смутившись, я вдруг осознала, что не боюсь. Он меня злит, я возмущена, растеряна, но страха перед этим огромным мощным мужчиной нет.

Он исчез.

Прикусив губу, я робко заглянула в медовые очи северянина.

– Это ничего, – улыбнулся Каил. – У нас впереди много времени. Я смогу доказать, что я единственный мужчина, который способен доставить тебе истинное удовольствие, – шепнул он. – Ты станешь моей, Амэлла, даже если нам придётся сражаться. Я люблю воевать, моя княжна, и я не проиграл ещё ни одного боя.

– Не понимаю вас, – судорожно передёрнув плечами, я попыталась выбраться из-под мужчины, но он лишь сильнее вдавил меня в матрас.

– Я уничтожу всю тьму, что скопилась в твоей душе и теле. Сотру память о другом, и заставлю тебя стонать подо мной. Умолять войти в тебя. Этот бой не будет долгим, моя Амэлла. Но эта победа будет сладка, как ни одна другая.

Уперевшись в его грудь ладонями, я попыталась столкнуть его от себя. Произнесённые слова смущали и приводили в трепет одновременно. Но вспомнив ночи, когда супруг приходил в эту комнату, я словно обезумела.

– Убирайтесь! – выдохнула я. – Мне не нужен мужчина. Я не хочу, чтобы кто-то касался меня. Не желаю, слышите. Это мерзко и противно. Больно и унизительно. Никогда я не попрошу вас сделать эту мерзость со мной.

Гер поднялся и, глянув на меня с высоты своего немалого роста, качнул головой.

– Я способен заставить тебя забыть его. Забыть всё, что связано с ним. Вычеркнуть из памяти даже лицо. Но я не сделаю этого. Ты поймёшь сама разницу между нами. Осознаёшь, чем насилие отличается от любви, Амэлла.

– Я не люблю вас, – выдохнула, отчаянно собирая крохи своей гордости, что разбилась о плотское желание, которое я испытала к этому мужчине.

– Конечно, не любишь. Мы же ещё толком и не познакомились. Но я исправлю это в ближайшее время. А сейчас поспи немного, прелесть моя неприступная.

– Я не желаю спасть, – воспротивилась я.

– А зря, слишком много переживаний на одну маленькую княжну.

Наклонившись, Каил обхватил моё лицо руками, заставляя смотреть ему в глаза. В них вспыхнул завораживающий тёплый жёлтый огонёк: он разгорался, принося с собой покой и умиротворение.

– Спи, моя долгожданная.

Послушно сомкнув глаза, я ощутила, как проваливаюсь в туман беспамятства.