Мария Лунёва
К тебе через туманы
– Да, я планировал эту поездку, чтобы показать тебе наши земли. Чтобы ты погуляла и, наконец, улыбнулась. У меня получилось это, милая?
– Да, Итан, – я улыбнулась еще шире, – несмотря на то, что сейчас у моих ног десять гуронских тел, поездка мне понравилась.
– Моя девочка, – похвалил меня Итан и одним быстрым движением оторвал вождю голову. – Хороший враг – мертвый враг, – прокомментировал он свои действия.
Глава 28
Вернувшись уже на закате, мы обнаружили какое-то странное оживление у крыльца. Спрыгнув с повозки, Итан снял и меня. Вместе, взявшись за руки, мы пошли разбираться, в чем там дело. Приближаясь к группе стражников, я вдруг внутренне замерла, ощутив знакомый привкус смерти. Сглотнув, я намерено замедлила шаг, вглядываясь в то, что лежало на снегу, прикрытое каким-то куском ткани. Присмотревшись, обратила внимание на светлый локон и в ужасе понеслась к той, что считала своей подругой. Упав на колени и откинув покрывало, позорно разрыдалась от облегчения. Это была Гласа! Гласа, а не Селестина!
Схватив меня за плечи, Итан буквально оттащил от покойницы.
– Селестина, – чуть простонала я, – я почему-то подумала, что это Селестина.
– На ней ее кровь. Она ранила Селестину, оттого и запах идет посторонний, – подошедший Каил был расстроенным и подавленным. – Такую тварь в доме пригрели.
– Что произошло? – Итан презрительно окинул мертвую женщину и полностью сосредоточился на младшем брате.
– Точно не знаю, – Каил явно подбирал слова. – Известно только, что Селестина застала Гласу в вашей комнате. Она кромсала ножницами твои вещи, Ниори. Разразился скандал. Я по лестнице поднимался, когда крики услышал. А потом все стихло и запахло кровью Селестины. Я на инстинктах действовал. Ты уж прости, брат. Но как увидел Селестину, опускающуюся на пол с прижатой к груди рукой, и Гласу, стоявшую над ней с перекошенной злобой рожей и ножницами в руках, так и свернул гадюке шею. Знаю, ты не любишь, когда в доме убивают, но не удержался. Надо было, по-хорошему, в темницу ее для начала, допросить чего ради она полезла Ниори гадить, а уж потом при народе выпороть за то, что Селестину ранила. Но что уже. Не прибил бы ее я, так придушил бы Обер, он там наверху рвет и мечет.
Вид у Кайла был покаянный, а как по мне, так все правильно он сделал. Нечего было этой твари на Селестину кидаться, ведь убить змеюка могла. И убила бы! Что ей не хватало? Жила в доме в сытости и тепле, горя не ведала истинного. Живи и радуйся, семью заводи, деток расти. Нет же, вартесой пожелала стать, власти добиться. Сама виновата в смерти своей.
– Эту за город и сожжешь по-тихому. Никаких могилок, будто и не было ее. Охране рот прикрой, чтобы не болтали лишнего. А вот, что в нашей спальне ее загубил, вот за это спасибо не скажу. Я после этого спать там с суженой не стану. Пусть приготовят один из домиков, пока поживу там. А ты отчищай мои покои, как хочешь, но чтобы даже намека на энергетику смерти там не осталось. Сдержанней быть надо, Каил, не пацан уже.
– А Селестина как? – прервала я его, меня заботило лишь это.
– Рана в плечо глубокая, но не опасная. Сай заверил, что и шрама не останется. Надо весь дом перетрясти, чтобы еще, откуда такая тварь, как Гласа, не выползла, – Каил прищурившись, глянул на окна кухни, откуда выглядывали Ольма и Фая.
– Не нужно, – остановила я ход его мыслей, – девочки остальные просто чудо. А Гласа на место вартесы в кровати Итана метила, а я весь ее план спутала. Вот она на меня и окрысилась. Тем более что любовницей она Итана была и не появись я, может, и правда вартесой стала бы.
– Не стала бы, – зло высказался Итан, – и я последний раз повторяю, у меня никогда не было постоянной любовницы. Разовые девки не в счет. И хватит об этом.
– Ну, хватит, так хватит – примирительно отозвалась я.
Поднявшись по лестнице и оставив Итана внизу разбираться с тем, куда девать Гласу, я приоткрыла дверь в покои Обертона. Странно, я думала, что у них все, как и у меня. Оказалось, что нет. Открыв дверь, я попала в небольшую гостиную. Навстречу мне из ванной вышел Сай с тазиком наполненным водой.
– Уже вернулись? – я покачала головой в знак согласия. – Ну и как океан?
– Прекрасен, – улыбнувшись, честно ответила ему.
– Про Селестину слышала, – я вновь кивнула, – пойдем, поднимешь ей настроение, а то она там извелась вся. Знал бы я, что за тварь в доме живет, сам придушил бы.
Братья! На всех одна реакция. Все-таки похожи они очень. Не внешностью, а характером. Сильные и жесткие, даже жестокие.
Селестина лежала на кровати бледная и осунувшаяся. Рядом в ее ногах расположился и гер Обертон, злой и нервный. Оба молчали. И вообще в комнате была какая-то гнетущая обстановка.
– А чего все такие хмурые? – зашла я издалека. – Это чтобы Селестине боль было легче переносить? Вы ей дополнительные душевные муки устраиваете, чтобы о физической боли забыла? – конечно, так острить, как у Селестины, у меня не получалось, но хоть так. А то, что он сидит с кислой миной, как на панихиде. Нет бы улыбался, да ободрял ее.
– А я у него еще и в случившемся виновной осталась, – зло процедила подруга.
– Ну, по-хорошему, виноват Итан, он мне обещал где-то недели три назад, что Гласа уедет, а сам не сдержал обещание, – спихнула я все стрелки на своего мужчину, он большой и сильный, ему ничего не будет.
– Вот и я просила убрать ее подальше, когда она мне пакости говорить начала. А они заладили в два голоса, Обертон да Вульфрик, что Гласа их любимая вся из себя расчудесная. Прямо светлая душа, а я, видите ли, ревную. Ты представляешь! Он на ее сторону встал. А теперь я виновата, потому что умалчивала о ее гадостях.
– У меня та же история, Селестина, – гаденько пожаловалась я, поглядывая на мужчин, – попросила ее убрать, так столько выслушала об этой светлой женщине. И чем она их всех взяла-то, а.
– А не знаю, Ниори, – подхватила посыл Селестина, – словно она им всем и разом постель согревала.
– Хватит! – взревел Обертон. – Мы уже поняли, что виноваты, а теперь довольно.
Э, вон оно как его пробрало. А нечего было нас не слушать и за чужую женщину горой становится. Вот убрали бы они вовремя свою Гласу распрекрасную, так и не случилось бы ничего. И сама женщина жива бы осталась. Только вот что-то мне говорило о том, что с такой черной злобой и завистью в сердце, какая лилась из Гласы, так просто бы она не успокоилась и не уехала. Все равно все бы это трагедией обернулось. И возможно небольшой раной в плече Селестина или я бы не отделались. Так что гневный выпад Обертона на меня никак не подействовал.
– Да виноваты, – подтвердила я его слова. – Да, вы с Итаном виноваты, потому как поставили ее выше нас с Селестиной. Потому, что ей поверили, а не нам. Потому как мы, по вашему мнению, наговаривали на нее, она у вас правая была, а мы лгали. Вы виноваты и только вы.
Обертон хотел мне что-то ответить, даже рот открыл, а потом как-то разом сдулся и притих.
– А что вы думали, гер Обертон? – продолжила я добивать мужчину. – Что мы сейчас слезно станем тут убиваться по вашей Гласе, после того, как она мне рассказывала про любовные похождения ее и Итана. О том, как она детей моих растить будет, после того, как Итан меня выкинет из дома, использовав как пригодную утробу. Я не представляю, какую грязь она на Селестину лила. Гласа зашла в хозяйскую комнату, принялась резать мою одежду, веря, что ей за это ничего не будет. Что, как только я пожалуюсь, то Итан или любой из вас скажет, что Гласа не могла, потому как она исключительная женщина нереальной доброты. А вещи я сама все попортила, чтобы ее бедную со свету изжить. И ведь так бы и случилось, ей все сходило с рук.
– Не сошло бы! – гневный голос Итана за спиной оказался для меня неожиданностью.
– Я так не думаю, – сдавать позиции даже перед ним я не желала, мало ли их тут в округе несостоявшихся вартес таких.
– А я сказал, что она была бы наказана. И хватит об этом.
Внутри все клокотало и хотелось сказать ему что-нибудь грубое. И слова уже были готовы сорваться с языка, но тут моя рука коснулась кармана, в котором лежало мое сокровище – ракушки. И вспомнилось, как Итан собирал их для меня, опуская руки в ледяную воду. А ведь он вардиган и такое ему совсем не по статусу. Я остыла мгновенно, улеглась злость, остался только легкий осадок досады на то, что не смогла добиться того, чтобы Гласа уехала раньше. Ведь где-то и мы с Селестиной виноваты, мы позволили этой женщине нас обыграть. Вздохнув, я обернулась и просто шагнула к нему в объятья.
– Да чего уже спорить, ее уже нет. Я думаю, что вы сделаете все, чтобы другие не появились, – примирительно шепнула ему, правда так чтобы и другие услышали и приняли к сведенью.
Немного поболтав с Селестиной и заметив, как ее клонит в сон, я вытащила из комнаты за руку Итана, а вместе с ним прихватила за вторую руку и Сая, оставляя подругу наедине с Обертоном. Пусть там мирятся без нас. Нам же с Итаном еще предстояло перебираться в один из пяти гостевых домов, стоящих чуть в стороне. Собрав некоторые вещи, которые пригодятся первое время, мы двинулись в наше новое временное жилье.
Уже подходя к скромному крыльцу, я поняла, что хочу такой дом. Вот только не временно, а на всю жизнь. Дом встретил нас теплом и уютом. На небольшой кухоньке затопленная печь. Стол и две крепкие лавки. В навесных шкафах посуда разная и, главное, большое окно, выходящее на скромный палисадник, занесенный снегом. Дальше, по узкому коридору большая комната с диванами и удобными креслами. Пустые книжные полочки ютились у стены, выкрашенной в нежный зеленый цвет. А из этой комнаты через небольшие двери можно было попасть в одну из двух спален. Светлые и уютные помещения с большими кроватями. Одна из них могла бы быть легко переделанной в детскую.
– Итан, – я заискивающе глянула на своего мужчину, – а нам обязательно вообще жить в большом доме. А можно вот тут остаться?
По-видимому, я сказала что-то не то, потому как Итан вмиг стал серьезным и хмурым.
– Ты хочешь свой дом, вот такой? – он демонстративно обвел руками обстановку.
– Ну, – протянула я неуверенно, – да.
– Хорошо, я построю нам такой дом. Только чуть дальше отсюда, на северной стороне. Там сейчас расчищают площадку от деревьев. В дальнейшем мы поставим там с два десятка домов. Один из них может быть нашим.
– Правда, наш собственный дом!? – выдохнула я.
– Да, наш собственный, где ты будешь хозяйкой. Правда, ужинать мы будем в большом доме, все же братья часть моей семьи.
– Итан, да я все равно готовить совсем не умею, только овощи чистить, так что лучше я буду на кухне Каире и девочкам помогать. Мне там очень понравилось.
– Ты хозяйка, Ниори. Ты не должна ничего чистить.
– Если я хочу учиться готовить, что плохого? – возмутилась я.
– Если хочешь, то конечно, – усмехнулся он, – тебе можно все, моя вартеса.
Улыбнувшись самой своей обворожительной улыбкой, на которую только была способна, я отправилась искать ванную комнату. Она, конечно, была намного скромнее той, что оборудована в нашем крыле в большом доме, но теперь я хотя бы не опасалась утонуть. Раздевшись и разложив на лавке чистую ночную сорочку и панталончики, я погрузилась в воду. Какое блаженство все же иметь возможность купаться каждый день в любое время, когда захочешь.
Вкуснопахнувшим брусочком мыла, я неспешно водила по коже, наслаждаясь ощущениями. И совсем не заметила, что вошел Итан. Он подкрался незаметно, я узнала о его присутствии только, когда наглые мужские ладони, скользнули по моим плечам и спустились к груди, обхватив ее и слегка сжав. Судорожно вздохнув, я смело потянулась за его поцелуем.
Теряясь в его нежных ласках, я отдавалась ему вся без остатка. Не было ни страха, ни стеснения. Был только мужчина, которого я желала так же сильно, как и он меня. Выплыла из реки страсти, что омывала нас, я лишь дважды: когда он перенес меня из деревянной лохани на кровать и когда, склонившись и вглядываясь в мои глаза, ловя малейшие эмоции, он одним резким толчком вошел в мое лоно, причинив резкую мгновенную боль. Но она прошла так же быстро, как и появилась, а мой мужчина сцеловывал капельки слез, что собрались в уголках моих глаз. А дальше были страстные быстрые движения, возносящие меня к небесам.
Я ловила его ритм и ласкала его тело, даря ответное удовольствие. В какое-то мгновение тугая пружина разжалась внизу живота, взорвав мир на миллионы мелких осколков, которые собравшись воедино, возродили новую меня. Женщину, что больше не боится быть счастливой. А спустя мгновение комнату огласил победный рык моего суженого. Опустившись на меня, он тихонько ласкал губами мочку моего уха и шептал разные нежности, порою переходя на незнакомый мне язык.
– Ты мое сокровище, Ниори, – его шепот нарушал тишину ночи. – Мое нежданное сокровище.
В ответ я скользнула ладонями в его волосы, нежно поглаживая локоны.
– Ты даже не представляешь насколько ты необыкновенная, желанная и умопомрачительная, – прохрипел нежно Итан.
– И ты меня немножечко любишь? – тихонько спросила я.
– Я безумно тебя люблю и с каждым днем все больше и больше. Боюсь, что скоро моя любовь начнет тебя душить, бегляночка.
– Этого можешь не опасаться, – улыбнулась я.
Нежно погладив его впалые щеки, тихо призналась.
– Я тоже тебя люблю, хоть ты и злюка порою.
Ответом мне стал жаркий поцелуй, переросший в целую страстную ночь без сна и отдыха. Ставшей началом моей счастливой жизни без бед и горя.
Эпилог
3 года спустя
Плач моего первенца огласил дом. В комнату тут же ворвался бледный Итан с трясущимися руками. А вслед за ним, наплевав на все приличия, и остальные братья, за исключением Сая, который, проигнорировав все мои протесты, пришел с первыми схватками и выгнать этого упрямого целителя не удалось ни мне, ни повитухе. И вот теперь, спустя несколько часов страданий, на моем животе лежал сладкий чумазый комочек.
Дочь!
Улыбнувшись, я протянула к Итану руку и тут же ощутила новую боль, которая оказалась неожиданностью для всех. А спустя пару минут в присутствии пятерых мужиков, которые к чести попытались покинуть комнату, но в общей суматохе не успели, у меня родилась вторая дочь.
Двойня!
От счастья я даже забыла, что лежу тут на виду у кучи народа. Ворча, повитуха отогнала вардов в сторону и со знанием дела, подправив занавеску, принялась за послед. Но я заметила, что она как-то странно головой покачивает. А потом так и вовсе подозвала вард Сая.
К слову, я его всю беременность не подпускала к себе. Мне было стыдно даже от мысли, что он будет касаться моего обнаженного живота, или еще хуже, заглядывать в другие места. Да и живот был необычно большим, по поводу этого шутки в мою сторону отпускали все. Поэтому выдержав настоящий бой, не без помощи Селестины правда, я отстояла свое право на повитуху женщину. Это был единственный спор, который я не просто выдержала, не сдавшись, но еще и вышла победительницей.
В остальных случаях я позорно уступала Итану. Приходилось приспосабливаться под его жесткий, и даже деспотичный характер. Но проявляя мягкость, я часто все же оставалась в выигрыше и очень скоро поняла, что спорить с вардами себе дороже. Если у Селестины хватало напора отстоять свое мнение, то я брала хитростью и ласкою.
Но сейчас проявлять мягкость я была не способна, боль снова сковала тело и отдалась жуткими потугами. Я громко застонала и поймала взгляд Итана, он был бледен как стена. Руки тряслись, а лоб в испарине. Кто тут из нас вообще рожает!? Еще несколько минут мучений и комнату огласил третий крик.
Тройня!
– Это последний? – прошептал Каил, позорно отступая к двери. – Видят высшие, десять раз подумаю, прежде чем позволять своей паре рожать. Это же кошмар!
– Пошел вот отсюда! – простонала я. – Что вы вломились сюда, мне же стыдно, олухи. Уйдите за дверь.
– Сай, сколько там младенцев? – выдохнул Итан, который, в отличие от братьев, никуда уходить и не собирался. Хотя услышав его вопрос, засобиравшиеся вроде как на выход, эти бесстыдники встали как вкопанные и глянули куда-то мне на живот, скрытый от них ширмой.
– Да убирайтесь же вы! – взвыла я в голос, рыдания вырвались наружу. – Итан, уведи их, всех и Сая тоже. Не надо мне между ног заглядывать. Уйдите, мне же больно, я устала, а вы тут из моих родов смотрины устроили.
Я рыдала и от счастья, и от стыда, и от обиды на них за то, что даже не подумали о том, каково мне тужиться в их присутствии. Черствые сухари, все без исключения.
– На выход все! – гаркнул Итан. – Расстраиваете мне малышку! Выйду, все расскажу.
Вот после этого вопля мужики таки покинули комнату, все и Сай в том числе. Но спустя пару секунд он вернулся и с порога заявил:
– Я целитель, а вдруг там внутренние повреждения, разрывы, кровотечение. Стыд стыдом, но рисковать не буду, – вот после этой тирады, он прошагал до узкой кровати, на которой располагалась я, и встал у моих ног. Вот же вреднючий. Ну, прямо повитуха бы крови не увидела, позвали бы.
Женщина осторожно обмывала мои пищащие комочки и заворачивала в большие лоскуты ткани.
– А кто третий? – простонала я.
– Мальчик, – выдохнула пожилая женщина, – это чудо, вартеса! У вас две дочки и сынок. Я такое никогда за долгую жизнь не видела. Чтобы трое, да еще и девочки. Это чудо.
Я улыбнулась и блаженно прикрыла глаза. Тело болело невыносимо, но я была счастлива. Теперь у меня есть все. Есть уютный дом с просторной кухней, который Итан успел отстроить к моим родам. Есть большая семья, а главное, самый лучший мужчина на свете. И я могу с уверенностью сказать, что люблю. Люблю его со всеми его достоинствами и недостатками. Это чувство возникло пусть и не сразу, но после нашего небольшого путешествия к океану, я стала относиться к нему, как к своему избранному, и любовь разгорелась пожаром. Она росла и крепла с каждым днем. И сейчас, слушая, как кряхтят мои дети, я отчетливо поняла, что люблю Итана еще больше. Хотя куда еще больше, не знаю.
– Ты мое сокровище, малышка, – тихо шептал муж, уткнувшись мне в волосы, его рука тихонько поглаживала мою щеку, – мое бесценное сокровище. Я так люблю тебя. Так люблю.
Его лицо от сильных эмоций покрылось легкой дымкой, и на меня смотрел Иной. Повинуясь любопытству, я всматривалась в лица своих дочерей и сына.
– Что ты там пытаешься рассмотреть, милая? – поинтересовался Итан. – Я и так могу тебе сказать, что наши малыши все в меня. Вот как исполнится им по годику, начнут развоплощаться и туманом во все щели проникать, вот так и будет нам морока. Ты даже не представляешь, откуда только нас с Саем мать не вытягивала. Кстати, я послал за ней, она рада, что я нашел свое счастье и уже едет сюда. Так что будет нам опытная подмога.
Итан счастливо улыбался, а я представляла, какой может быть его мама. Наверное, это особенная женщина, раз она смогла воспитать таких сыновей. Ее опыт мне точно лишним не будет.
5 лет спустя
Стоя на небольшом холме, я вглядывалась в Туман. Там отчетливо вырисовывались очертания врат, которые буквально в считанные минуты должны открыться в первый раз. Рядом со мной на своем противном черном злющем коне сидел Итан. С его Гаером мы так и не подружились. Какое-то время спустя я все же набралась смелости и научилась держаться в седле. Убедившись в том, что я отлично управляюсь с лошадью, Вульфрик сделал мне неожиданный подарок. Брат мужа откуда-то пригнал просто восхитительных лошадок. Резвую серую Юлу для Селестины и белоснежную тихоню Снежку для меня.
Мы с подругой, как маленькие девочки, весь день прыгали возле своих красавиц. Подбирали им седла, плели гривы. А уж когда я заметила, что Гаир проявляет «мужской» интерес к Снежке, так и отомстила вредному коню за все. Вот прямо у него на глазах и сосватала ее за другого. За что Итан долго на меня дулся и называл жестокой.
Мои девочки росли настоящими озорницами, не было в доме и секунды покоя. Радовал и сын. Только если доченьки бедокурили часто и понемногу, то наш сынок Лассе редко, но масштабно. Со свекровью я нашла общий язык с первых минут. Женщина, оставив родной харай, перебралась к нам. И как же я была благодарна ей за это. А после того, как и Селестина родила сыночка, так мы уже вдвоем внимали опыту женщины, вырастившей, как оказалось не только Итана, Сая и Кайла, а еще и Обертона и Вульфрика, став им приемной матерью после смерти их собственной. На мою свекровь молился весь дом. Великолепная женщина.
Сейчас же я ждала, когда откроются наши собственные врата и на Южную сторону переберется первый отряд из двадцати воинов с серыми пепельными волосами и светящимися глазами, во главе с Кайлом. Я даже представить боюсь какую панику на той стороне вызовет появления Иных. Вспомнилось, как год назад в большом доме в библиотеке был создан союз северных варданов. За большим столом сидели пятнадцать незнакомых мужчин, приехавших из-за Вьюжного перевала. Огромные варды, в которых буквально кипела не только древняя, но и иная кровь. Они прожигали меня глазами, рассматривая и изучая таинственную южанку, пришедшую из-за Туманной стены. Я видела, как в глазах их зажигается умиление, так смотрят на детей малых. Я готовая провалиться сквозь деревянные полы от такого пристального внимания, терпела из последних сил. А вот когда завели моих подросших малышей для знакомства, начался ажиотаж. Мужчины, огромные воины, сюсюкались с дочками, сидящими на руках у Сая. Это странно, потому как сынок мой, конечно, выслушал похвалу, но явно не добился и толики того внимания, что досталось его сестричкам.
Вот после этого на меня смотрели уже с уважением и почитанием, женщина южанка, подарившая своему суженому троих детей, да еще и за один раз, так сказать. Я видела, что они уже готовы подписать что угодно, лишь бы и у них появился шанс обзавестись такой суженой. А уж когда Каил продемонстрировал свитки и рассказал о строительстве врат, то союз образовался тут же. Не зря меня ви Марко отправлял за Вьюжный перевал, варды тех земель оказались столь же хитрыми, ушлыми и перспективными, как мужчины из клана Бессон.
И вот теперь я украдкой поглядывала на них. Здесь были все. Двадцать мужчин, включая и моих родственников, столпились на небольшом холме. Мы зорко наблюдали за тем, как медленно уплотняется туман и становится вполне материальными вратами. Ритуал прошел успешно, и теперь мы абсолютно независимы. Сколько переживаний вызвал этот день. Сколько споров слышали стены нашего дома, и Вульфрик, и Сай хотели идти с первым отрядом, но Каил был бы не собой, если бы не отстоял свое право быть первопроходцем.
Белые гигантские створки отползли в сторону бесшумно, и мы наблюдали, как исчезают один за другим воины, а вместе с ними и младший брат моего мужа. Мы переживали за него, волновались, пусть он и взрослый мужчина, но все же самый младший из братьев. Но все прошло успешно. Через месяц мы снова придем сюда, чтобы встретить обратно свой отряд. И узнать, что там за туманом, да как.
Но это все нам только предстоит пережить.
