Мария Корин
Институты только для роботов
В прошлый раз этим «кое-что» оказался медальон, висевший у Ка-Фэ на шее. Медальон Кириллу понравился, поэтому от «кое-что» отказываться не хотелось.
Кирилл быстро закивал головой.
Они зашли в спальню Ка-Фэ. Она была просторной. Большая кровать, зелёные занавески на окне. Рядом с кроватью небольшая тумбочка, а у стены – деревянный шкаф. Ко всему прикоснулась рука истинного перфекциониста.
Кирилл сел на кровать и стал следить за Ка-Фэ. Тот подошёл к тумбочке и достал оттуда что-то маленькое и блестящее. Потом он протянул эту вещь Кириллу – это оказался браслет, причём выглядел он дорогим.
– Эта штука похожа на то, про что ты рассказывал тогда, – сказал Ка-Фэ. – Ты когда говорил, я вспомнил, что похожее у кого-то видел.
Кирилл разглядывал браслет – он очень был похож именно на тот: маленький, весь в брильянтах и камнях. Это был необычный браслет, ибо напоминал кошку. Если такой браслет нацепить на руку, то будет смахивать на то, что маленькая блестящая дикая кошечка с зелёными камушками вместо глаз обвивает запястье.
– Он прямо такой же, – удивился Кирилл, разглядывая его и думая о том, где Ка-Фэ вообще достал его.
Браслет был таким маленьким, что если вы захотите его надеть, то вы должны быть обладателем очень тонкого запястья.
– Хороший, – Кирилл протянул его обратно Ка-Фэ.
– Оставь себе, на что он мне?
– Спасибо.
Глава 8. Не рыбалка
Только начало светать, а Николай Петрович уже тут как тут. Васька ещё вечером сказал остальным, чтобы они пошли спать рано, ведь на рыбалку обычно ходят рано утром. Кирилл всё равно лёг во столько, во сколько ему захотелось. На всякий случай он просидел лишний час, выпросив у Ка-Фэ листок бумаги и ручку и занявшись интереснейшим занятием: переписывался с самим собою. Кирилл где-то слышал, что так делал один моряк, застрявший на необитаемом острове. Моряк не хотел сойти с ума, поэтому и занялся письмом.
Кирилл устроился в позе по-турецки на полу и начал писать, правда ему приходилось много раз зачёркивать только что написанное, не желая даже самому себе говорить правду. Но он решился:
«Мне кажется, что у меня проблемы».
«Какие?»
«БОЛЬШИЕ».
«Ты ненормальный».
«Нет, я нормальный. Проблемы:
Первое. Кирилл Фёдорович не в себе, он боится крови, потому что, наверное, когда-то попал в аварию или получил сильную травму;
Второе.Я хочу с ним общаться».
«Он издевается над вами и при виде крови срывается с цепи. Как можно этого хотеть?»
«Я не это хочу, я хочу разговаривать с ним, когда он адекватно себя ведёт».
«Он редко бывает адекватным».
«Нет. Довольно часто».
«Ты врёшь».
«НЕТ».
«АРГУМЕНТ (буквально цитирую): если вы попробуете хоть что-нибудь рассказать Н. Петровичу во время рыбалки, то он вам голову оторвёт».
«Это он ведёт себя неадекватно. А когда адекватно, он так не говорит».
«Он неуравновешенный кретин».
«Нет, он:
перфекционист;
садист;
социопат».
«И психопат».
«Ну да».
«А как решить проблемы?»
«Решение проблем:
Первое. Никак, это от него зависит;
Второе. Продолжать общаться, потому что я не вижу в этом ничего плохого».
«Ты ненормальный. Добровольно идёшь в клетку ко льву».
«Нет».
«Ты идёшь к человеку, который держит вас взаперти и не отпускает».
Кирилл не знал, что на это ответить. Он отложил листок и лёг спать. Рано утром всех разбудил не Ка-Фэ, а Васька. Кирилл проснулся быстро, а вот Антона заставить встать было трудно.
– Антохыч, вставай! – приказал Васька, тряся того за плечи.
– Отстань, – отмахнулся Антон.
– А как же рыбалка? Это последний шанс свалить отсюда!
– Не кричи, спать мешаешь.
– Я же сказал нормально лечь спать, почему ты не послушал?
– Потому что.
Васька и Кирилл кое-как подняли Антона на ноги и как раз вовремя: за ними пришёл Николай Петрович. На этот раз он был одет в большие резиновые сапоги, а на голове у него была бейсболка.
Они отправились к реке. Река была совсем небольшой. Некоторые дома располагались совсем близко к воде, что было, конечно, не очень хорошо.
Николай Петрович обещал покатать их на лодке, поэтому та была уже на месте. Лодка была небольшой, но четыре человека в ней легко помещалось. Они отплыли подальше от берега. Кирилл, пока было ещё не слишком глубоко, смотрел в воду в надежде увидеть утопленных студентов. Но его толкнул Васька и показал на деревенские дома: старенькие деревянные с дырявыми крышами.
Уже скоро выглянуло солнце.
Николай Петрович иногда посматривал на Кирилла: ему было интересно, где тот так навернулся, что пришлось забинтовывать руку. Ещё он не любил плыть в тишине, поэтому заговорил, вспомнив одну историю.
– О! А вон в том доме жила очень красивая девчонка. Она отрастила себе длинные до пояса волосы. Когда был день Иван Купала, она со своими подружками пошла к этой самой реке. Во-о-он, смотрите, вот этот берег, где они остановились! – Николай Петрович показал на кучу камышей. – Там девчонки гадали, бросая свои записки в воду. Но к ним сзади подошли пацаны. Они не знали, чем себя занять, а тут, пожалуйста, стая глупых девок. Пацаны решили их напугать и потянули ту длинноволосую девочку за её косу. Та и упала в воду. Она хотела выплыть, но её подхватило течение, и её ноги запутались в водорослях.
Студенты притихли. Николай Петрович говорил тихо, гребя вёслами. Было жарко и с Кирилла градом бежал пот. Николай Петрович продолжал свою рассказню:
– Девочка утонула, а потом плакала, от чего вот такие лодки, как эта, к примеру, тонули, потому что течение было очень сильным от её слёз. Но сейчас лодки перестали тонуть, – тут же добавил он. – Перестали, потому что в следующую ночь Иван Купала те хулиганы снова пришли к берегу. На этот раз они залезли в камыши, чтобы кидать в девочек камни. Один из пацанов, когда потянулся за следующем камнем, вдруг встретился со взглядом чьих-то глаз, смотрящих прямо из воды. А глаза то были полностью белыми! Зрачков не было. Мальчишка так перепугался, что и шевельнуться не смог. А мокрые холодные руки вцепились в его плечи и потянули его в воду. Другие пацаны говорили, что увидели то, что унесло его. Они говорили, что это была девушка с бледно-голубой гусиной кожей. У неё были длинные волосы. В тот день, когда она утонула, у неё было красивое зелёное платье, но теперь полы этого платья обволокли её ноги и вышло что-то вроде плавника как у рыбы. Эта русалка утопила своего обидчика и больше не плакала. Поэтому и лодки теперь могут плыть спокойно.
Студенты сидели молча, переваривая услышанное. Но Ваське надоело думать про русалок, и он подмигнул Кириллу и Антону, как бы спрашивая, когда уже можно будет сообщить Николаю Петровичу, что он никакой не внук Ка-Фэ. Кирилл пожал плечами, тогда Васька взял всю инициативу на себя.
– Слушайте, а вы как давно знаете Кирилла Фёдоровича? – спросил он.
– Очень давно, – отозвался тот.
– Но вы на самом деле его плохо знаете.
– Это почему? – рыбак удивлённо посмотрел на него.
– Я ему никакой не внук, – резко сказал Васька.
– Он нас держит у себя и не отпускает, – добавил Антон.
Кирилл промолчал, ибо добавить было нечего. Но Николай Петрович вдруг посмотрел на него, и Кирилл сразу почувствовал, как по его губам что-то течёт.
– У тебя кровь бежит, – Николай Петрович дал ему свой носовой платок и задумался.
– Что-то вы устали, из-за солнца, наверно, – вдруг решил он. – Ну ничего, сейчас я обратно погребу.
– Ничего мы не устали! – заявил Антон. – Это правда. Кирилл Фёдорович заставляет нас работать у него во дворе, а сам следит за нами и колотит нас, если мы что-то сделали не так.
– Ого, так вот как выглядит бред, – удивлённо сказал Николай Петрович. Он не воспринял их слова всерьёз.
Когда они приплыли к берегу, студентам пришлось сразу же выйти из лодки. Николай Петрович тут же поплыл обратно, а они медленно побрели в строну двухэтажки.
Они вовсе не собирались возвращаться к Ка-Фэ. Они думали просто удрать в институт. Но ничего не вышло, ибо уже скоро они увидели Ка-Фэ, идущего к ним на встречу. Он как чувствовал, что те уже на берегу.
– Я думал, вы на полдня, – удивился он.
Ка-Фэ направлялся в деревню, но вместо этого пришлось возвращаться вместе со студентами домой.
– Ну что, понравилось? – поинтересовался он, поняв, что что-то пошло не так.
– Очень жарко, – сказал Кирилл.
Кровь уже перестала течь, и тот факт, что она вообще была, не оставил после себя никаких следов.
– Ну, дома прохладно зато.
В двухэтажке действительно было прохладно.
Кирилл был в гостиной.
Вскоре сюда зашёл Ка-Фэ. Кирилл знал, что тот сюда зайдёт, но всё равно продолжал заходить в эту комнату. На овчарку посмотреть.
– Киря, ты собак любишь? – спросил Ка-Фэ.
Кирилл пожал плечами.
Ему не очень нравилось такая формулировка его имени, но он не говорил об этом. Люди не очень любят, когда их поправляют. У них сразу пропадает охота разговаривать.
– Тогда чего ты здесь?
Кириллу показалось, что Ка-Фэ нарочно пытается вывести его на диалог.
Он пожал плечами.
– А чем ты занимался в институте в свободное время? – Ка-Фэ не понимал, как можно целыми вечерами пялиться на картину.
– По всякому, – сказал Кирилл. – Могу погулять, а могу понаблюдать за кем-нибудь. От погоды зависит.
Ка-Фэ не сильно его понял, но спрашивать больше не стал. Ка-Фэ хотел уже уйти, но Кирилл спросил его:
– Почему вы мучаете Антоху?
Напрямик.
Ка-Фэ задумался. Он не знал, что ему ответить, но он решил рассказать то, что первое пришло ему в голову.
– Когда мне было лет четырнадцать, я дружил с мальчишкой. Ему было лет десять. Мы хорошо ладили, были как родные, если не больше… Мы дружили с ним года два, пока он не умер… Не знаю, как это произошло, меня рядом не было, но его убили и очень жестоко. Над ним поиздевались и бросили, когда надоел. Он стал просто как игрушка, кукла.
– Он был на фото, – догадался Кирилл.
Ка-Фэ кивнул.
Но не эта история заставила человека издеваться над другими. Кирилл был в этом уверен, ведь уже тогда Ка-Фэ дружил с мальчишкой.
Глава 9. Чулан Гарри Поттера
Из-за слишком жаркой погоды Ка-Фэ не стал гнать студентов на улицу. Тогда они решили уйти в «подполье»: снова спрятаться в своём непроглядном царстве.
Там было прохладно из-за тени, и Ка-Фэ до сих пор не мог понять, куда студенты постоянно деются. Поэтому они могли спокойно заниматься всякой ерундой, то бишь, играть в карты.
Кирилл снова просто наблюдал за игрой друзей, но Ваське надоело его безмятежная жизнь.
– Кирюха, теперь ты сыграй со мной, – повелительно сказал он.
– Нет, – отозвался Кирилл.
– Ну давай на желание сыграем? – не отставал Васька, но Кирилл лишь покачал головой. – Боишься, что проиграешь?
Кирилл повертел пальцем у виска и вылез из их укрытия. Он вернулся в дом.
Ка-Фэ был в гостиной.
Кирилл сел на диван и положил ногу на ногу. На стене висела всё та же картинка с немецкой овчаркой, которая не переставала смотреть на него.
– Это мы что, из-за меня сегодня ничего не делаем? – спросил Кирилл.
– Жарко ведь, – отозвался Ка-Фэ.
– Не хочется видеть чужой крови?
– Палку не перегибай.
– Хорошо, – Кирилл стал разглядывать Ка-Фэ, стараясь не думать о том, что может легко вывести того из себя и тогда будет плохо.
– Чего тебе от меня нужно? – не выдержал Ка-Фэ.
– Ничего, – быстро сказал Кирилл, испугавшись от неожиданности.
– А чего смотришь?
– Своди нас к циркачам, – вдруг вырвалось у Кирилла.
– К каким ещё циркачам? – Ка-Фэ сразу же стал серьёзным и успел разозлиться.
– Циркачи, которые застряли в деревне и дают бесплатные представления.
– Нет, дома сидите, – отказался Ка-Фэ.
– Дома постоянно сидеть? Так ведь тоже вредно, а мне свежий воздух тоже нужен.
– Манипулировать мной не получится.
– Почему?
– Ну ладно, чёрт с тобой, – неожиданно согласился Ка-Фэ.
Васька и Антон вернулись в дом только вечером.
Заходя, Васька споткнуться о порог. Из его кармана выпали все карты.
Васька не успел собрать их. Ка-Фэ их увидел.
Он взял Ваську, как щенка, за шкирку и запер его в чулане. Там он оставил его на всю ночь.
Выпустили Ваську только утром.
– Чего ты молчишь? – спросил Антон, когда Ка-Фэ оставил их одних.
– А что мне говорить? – спросил Васька.
– Не знаю, ну, хоть что-нибудь, – пожал плечами Антон. – Как там обстановочка?
– Там темно и ничего не видно.
– А картины ты видел, которые рисует Николай Петрович? – продолжал свой допрос Антон.
– Нет, я их не разглядел. Я там ничего не разглядывал.
– А что ты делал? Заснул просто?
– Нет, уснуть не получилось.
Антон не понимал, что же тогда там ещё можно было делать, если не разглядывать вещи и не спать.
– Хватит болтать. Разве это важно? – спросил Васька.
– Да.
– Нет. Сейчас важно не это, а то, что я узнал там.
– Что?
Прежде чем ответить, Васька задумался.
– Вам бы тоже не помешало там побывать, – ответил он.
– Это ещё зачем? – не понял Антон.
– Чтобы вы поняли тоже самое, что и я.
– Его что, загипнотизировали? – испугался Антон. – Васька, ты чё?
– Со мной всё в порядке, ты чего? Антон, это всё твои недосыпания, – сказал Васька.
– В смысле? Ты там с ума сошёл что ли?
Васька разговаривал так же, как и все студентики.
Обычно циркачи устраивали свои представления у реки. Они всё делали прямо на улице. Людей, не смотря на их малочисленность, было достаточно для того, чтобы у Кирилла получилось среди них затеряться. Он добрался до циркового шатра.
Там была Таира.
– Привет, – поздоровался он, напугав девочку.
– Ой, привет, – сказала она, обрадовавшись его приходу. – Что ты тут делаешь?
– Поздороваться решил, – сказал Кирилл. – Как дела?
– Нормально. А что с твоей рукой? – заволновалась Таира.
– Ничего, просто упал. Ты будешь выступать?
– Нет.
– А чего ты тут тогда? Пошли на улицу?
– Нет, – Таира опустила голову.
– Почему?
– Мне нельзя…
Кирилл удивлённо оглядел её, не понимая, почему ей нельзя. Таира стояла посередине шатра и не двигалась.
– Да никто не заметит, – сказал Кирилл. – Там достаточно людей, чтобы среди них затеряться.
– Я не смогу быть незаметной.
– Почему?
– Потому что, – Таира махнула рукой на свои ноги.
Кирилл заметил, что на ней были не те кроссовки, в которых она была в прошлый раз. Эти были на ещё большей платформе.
– Они тяжёлые, – призналась Таира. – В таких я ещё не умею ходить…
– Зачем тебе они? – удивился Кирилл. – Да ну их, лучше сними.
– Мне нельзя их снимать.
– Почему?
Но вместо ответа девочка начала расшнуровывать свои кроссовки. Как только она освободилась от них, она вдруг начала медленно подниматься вверх. Она была легче воздуха. Кирилл, испугавшись, что она сейчас долетит до потолка, поймал её за руку.
– Это ненормально, – сказал он.
– Да ты что? – сказала Таира. – Тяжёлые кроссовки держат на земле, но как только я начинаю в них слишком хорошо ходить, мне дают другие, тяжелее, чем были.
Кирилл спустил её вниз, и она обратно надела кроссовки.
– Видишь, я не могу, – сказала Таира.
– Ага.
– Ладно, иди лучше, посмотри на выступление, когда ты ещё цирк увидишь?
– Да что я там не видел? Я не люблю цирк, – сказал Кирилл. – Я не здесь живу.
– Правда?
– Да. Я здесь так, проездом. Я здесь даже никого не знаю.
– Это хорошо.
– Почему?
– Ну вот, к примеру, вон та старушка, – девочка с трудом дошла до выхода из шатра и показала на ветхий старый домик, в котором Ка-Фэ брал краски для Николая Петровича.
– Эта старушка постоянно в своём огороде копается, – сказала Таира. – Я слышала, что она там садит совсем не овощи…
Таира сделала драматическую паузу, ожидая, что Кирилл задаст ей роковой вопрос. Кирилл подался ей.
– А что же тогда она там садит?
– Мне рассказывали, что человеческие органы.
Кирилл покачал головой.
– Глупость, ничего ж всё равно не вырастит.
– Ничего, – согласилась Таира. – Поэтому она и не выходит оттуда, всё надеется, но не получается. А она хочет вырастить себе новые органы, чтобы прожить ещё лет сто. Не веришь?
– Нет.
– Хорошо, ещё в деревне есть такой мужик. Он часто приглашает к себе в гости знакомых. Вот он пригласит двоих, а выйдет от него только один. Если трое, то двое уйдут. Что именно он делает с людьми и почему выжившие молчат?
– Это глупые байки, – сказал Кирилл. – Старуха долго капается, потому что она старая и быстрей не может. Ей бы лучше кто-нибудь помог, чем ерунду про неё сочинять. А если б тот мужик в действительности убивал людей, то от этой деревушки уже давно бы ничего не осталось. Здесь и так мало людей живёт.
– Ну и не верь, – пожала плечами Таира. – Я же знаю, что права.
– Я тоже знаю байку, – вдруг сказал Кирилл. – Один пятидесятилетий старик, который живёт в этой же деревушке, считается инвалидом, поэтому охраняется институтом. Оттуда присылают к нему студентов, чтоб те помогали: прибраться, в огороде что-нибудь прополоть. Присылали их всего на пару дней, но возвращались студенты совсем не похожие на себя. Они становились покладистыми. Тот старик не был никаким инвалидом и «сотрудничал» с институтом. Что именно заставляло студентов становиться такими, неизвестно, но руководству института было плевать, главное, дети не нарушали дисциплину и вели себя как роботы.
– Ты хочешь разыграть меня? – усомнилась Таира.
– Нет, я правда знаю эту байку.
– Тогда почему ты отрицаешь мои?
Ка-Фэ заметил Кирилла в шатре, болтающего с какой-то девчонкой.
