Мария Браславски
Грани любви и мой «Млечный путь»
Вы знаете, Алекс, я просто шокирована таким неожиданным предложением, но все же принимаю его, – с улыбкой ответила я.
Спасибо, – радостно благодарил меня Уандерер. – Теперь, когда я знаю, что эта замечательная девушка готова работать со мной, чтобы развеять всякие слухи и недомолвки в её адрес, хочу представить Алёну в другом качестве.
Я тоже оказалась заинтригована: в каком качестве он еще может представить меня?
Алёна Фликка является моей единственной дочерью. – Речь Алекса вызвала мгновенное оцепенение, шок, граничащий c обмороком. Теперь, оглядываясь назад, я рада, что его слова прозвучали именно там. Ведь я по-прежнему находилась в прицеле объективов, и очень хорошо, что на моем лице отразилась только прежняя застывшая улыбка. И лишь в глазах могли отразиться всполохи того огня, который обжигал меня изнутри. До конца пресс–конференции я так и просидела с маской на лице.
***
После я исчезла. Мне требовалось побыть одной и переосмыслить все то, что произошло со мной за последний месяц. Заехав за вещами в особняк Алекса, я решила оставить ему краткую записку. В поиске ручки с бумагой забрела в кабинет Алекса и остолбенела. Каждый метр этого помещения был буквально усеян моим присутствием. На всех стенах, на комодах, на письменном столе – все места заняли мои снимки. Эта фотолетопись начиналась с первых дней моей жизни и продолжалась сегодняшним днем. Обойдя взглядом комнату, я все же, сдерживая слезы, нашла в себе мужество добраться до письменного стола. Открыв первую полку в поисках хоть какого карандаша, я обнаружила вещь, которая принадлежала мне много лет назад. На уже распечатанном экземпляре сценария фильма, в котором я дала согласие сниматься, лежала моя любимая игрушка.
Это была маленькая собачка. Несмотря на маленькие размеры, эта тканевая игрушка сделана очень искусно и c душой. Скрупулезно проработаны все детальки – глаза, нос, рот, ушки. Ножки сделаны из веревочек, на конце которых красовались аккуратно сшитые лапки. Эта обаятельная собачонка была задумана как брелок, и пришитое колечко позволяло таскать её постоянно с собой. С милым брелоком меня связывала интересная история.
Однажды, когда снег начал слой за слоем покрывать землю, по дороге в детский садик я уронила в сугроб свою любимую игрушку. Попытки поиска по свежим следам не увенчались успехом, и мне с горечью пришлось попрощаться с любимым Фафой (так я называла всех собачек).
Шел месяц за месяцем долгой шведской зимы. Наступила долгожданная весна, и глыбы снега начали под лучами теплого солнца понемногу таять. Каждый день, идя в садик и обратно, я замедляла ход поблизости от того места, где потеряла Фафу. Мама даже не заметила моих постоянных осмотров "места происшествия", но каково было её удивление, когда в один прекрасный день я неожиданно потянула её к одному из почти растаявших сугробов. Под слоем льда прокоротал зиму мой любимый песик. После того как Фафа вернулся "с зимней спячки", папа лично привел его в порядок, и моя любовь к этой игрушке стала безгранична. Поэтому, расставаясь с отцом, я подарила ему на память именно её.
Слезы скатывались по моим щекам. Буквально за секунду у меня в голове промелькнули все воспоминания, связанные с отцом. От мысли, что все эти годы он пронес свою любовь ко мне, сохраняя то единственное, что связывала меня с ним, мое сердце наполнилось болью и стало трудно дышать. Немного успокоившись, я схватила Фафу со сценарием и выскочила прочь из дома.
За неделю моего самовольного заточения в стокгольмской квартире я переосмыслила свою жизнь. После я узнала от мамы, что, несмотря на её запрет, моя жизнь была в поле отцовского зрения, и все эти годы он незаметно для меня наблюдал за моим становлением. Единственный контакт, который позволила мама, – это появление его на Рождество в образе Юльтомтена3. Я поняла, почему мама могла тратить на мое содержание и учебу большие деньги, при небольшом доходе служащей почты. Анна мне призналась, что, хоть я и стала ей настоящей подругой, первоначальная цель её была находиться в курсе течения моей жизни и стать спасательным кругом в случае житейских неурядиц или, упаси Боже, катастроф. Стефан тоже оказался рядом не просто так, время от времени профессионально развязывал мне язык. Из всего этого я поняла одно: отец действительно сильно любит меня и давно искал возможность как-то повлиять на мою судьбу. И весьма изысканно, и невероятно быстро смог это сделать.