Марина Серова
Черный кофе со льдом

– Откуда же, интересно, тогда в вашей конторе появились сведения о нем?

– А ты не перебивай, дай договорить.

– Ну прости, больше не буду. Слушаю внимательно. – Наконец справилась я со своим раздражением, в действительности никакого отношения к исполнительному Андрюше не имеющим.

– Так вот, Соколов был осужден за бухгалтерские махинации на фирме, где являлся главным бухгалтером и соучредителем. Догадываешься, кто был вторым совладельцем этой фирмы?

– Денисов?!

– Умница, угадала с первой попытки. Именно он. Ему тогда удалось как-то выкрутиться. А когда Соколова посадили, Денисов ликвидировал фирму и все деньги вложил в новый бизнес. Ну, как тебе нравится?

– Отлично. Это уже любопытно. А что за фирма у них была?

– Некое ЗАО «Продсервис», занимались оптовой торговлей, ворочали неплохими деньгами, между прочим. Тебе это чем-то поможет?

– Надеюсь. Правда, пока не знаю, чем именно. Но все равно, Андрюшенька, спасибо тебе огромное. Прости, что так неприветливо начала разговор. У меня сегодня был такой странный день. Ну, ладно, счастливо, звони.

Вот тебе, Танюша, и информация к размышлению! А не мог ли Соколов, обиженный на старого приятеля и явно не удовлетворенный таким раскладом, выйдя из тюрьмы, попытаться получить свое – ведь все денежки-то остались у Денисова.

Тогда все сходится. Денисов соколовскую долю не отдает, и тот решается пойти на шантаж. Ведь именно по настоянию Соколова приятели пошли в гости к девушке. А потом Соколов оставил их наедине. Значит, вполне вероятно, что это он затеял видеосъемку.

Нет. Ерунда выходит. Ведь по сравнению с тем, на что должен был рассчитывать после отсидки Соколов, пять тысяч долларов – просто смехотворная сумма. Неужели его устроила бы такая подачка? Да и сам Денисов решительно отрицает причастность друга к пикантной истории. Значит, не чувствует перед ним никакой вины. Нет, Танечка, ни черта не сходится. Что, может, еще разок позвонишь Виктору Вениаминовичу? Ладно, ты, кажется, собиралась заново просмотреть кассету, вот этим и займись. На настоящий момент это будет самое разумное действие. Возможно, анализ кассеты подстегнет твои плавящиеся от жары мозги и тебе удастся додуматься до чего-нибудь путного. Закончив внутренний монолог, я приготовила себе большую чашку кофе со льдом, закурила и перемотала кассету на начало. Теперь я могла, полностью отключившись от сюжета, обратить внимание на детали. Но кое-какие мысли у меня уже возникли.

Во-первых, как я уже заметила во время первого просмотра, съемка началась за несколько минут до появления Анжелики и компании. Отсюда напрашивается версия: шантажистами являются сама Анжелика, работающая как наживка, и некий ее сообщник, который, увидев, скажем, из окна, что его подружка ведет очередных клиентов, быстренько включает видеокамеру и удаляется из квартиры. Или она подает какой-то условный сигнал по сотовому телефону. Надо будет завтра спросить у Денисова, звонила ли куда-нибудь девушка, когда они находились уже около дома или когда только ехали в машине. Так что же, выходит, Денисов – просто случайная жертва? Но позвольте, ведь его финансовые возможности оценены вполне точно. Не у всякого любителя посидеть в теплой компании можно вот так, запросто, потребовать пять тысяч долларов за какую-то паршивую кассету и при этом еще рассчитывать получить выкуп. Надо было знать наверняка его финансовое и семейное положение. Проследить его излюбленное место отдыха. Кроме того, надо было еще знать, куда подложить записку и как передать кассету. Ну, положим, с запиской проще: сообщник Анжелики просто мог вести клиента до дома по окончании вечеринки. А вот как быть с передачей кассеты? В настоящем случае надо было знать не просто, где находится офис Денисова, но и точно рассчитать время, когда пакет можно подкинуть. На случайность это мало похоже. Вероятнее всего, у них был наводчик. Либо сам партнер Анжелики занимался тем, что выискивал подходящих клиентов. Но не она. Ей самой нельзя было лишний раз светиться. «Наживка» появлялась только в момент «рыбалки». Что же, версия достаточно гладкая. Стало быть, действительно надо начинать с поисков роковой красотки. Вот этим-то я завтра с утра и займусь. Благо адресок девушки у меня имеется.

Нет, положительно, от этой жары у меня расплавились мозги. Даже кофе со льдом не помогает. У вас, Татьяна Александровна, есть не ее адресок. Это адрес места, где проводилась съемка. Если это профессионалы среднего уровня, то есть обычные мошенники, они не будут рисковать и приводить гостей каждый раз на одну и ту же квартиру. (Это только профессионалы очень высокого уровня, боюсь даже сказать какого, скажем так – из области высокой политики, – могут себе позволить иметь специально оборудованные точки.) Значит, мои «подопечные» для проворачивания своих грязных делишек снимают квартиру, на короткий срок, возможно, через подставное лицо.

У-ф-ф, как все сложно. Но как минимум один раз Анжелика появилась на квартире – когда шла с гостями. Возможно, кто-то из местных жителей ее заметил. Итак, надо еще раз просмотреть кассету и постараться поймать кадр, где лицо девушки наиболее различимо. Сделаю с него на компьютере распечатку и смогу с ней отправиться расспрашивать горячо обожаемых мною, да и всеми сыщиками, неизменных бабушек на скамейках – самых ценных свидетелей, которые знают порой мельчайшие подробности, необходимые для расследования.

Я подключила видеомагнитофон к компьютеру и начала просматривать запись заново.

Судя по всему, камера была запрятана в большой букет цветов или что-то вроде того – качество записи было неважное. Справа и слева передний план был занят расплывчатыми силуэтами каких-то веток. Более или менее четко просматривался центр. Там как раз стоял диван, где расположились гости.

Но лицо Анжелики поймать было довольно сложно. Она, видимо, старалась не попадать в зону четкого изображения. А если попадала, то спиной. Ну, это понятно.

И все-таки пару раз она прокололась! Ее лицо оказалось в кадре. С помощью компьютера я увеличила и даже немного почистила изображение (хоть я и не ас в этих делах, но кое-что все же умею).

Ну вот, красавица, теперь у меня есть твое личико. Очень даже симпатичное. И на хищницу ты не похожа. Такая непосредственная улыбка. Качество изображения, правда, не самое лучшее. Но я же не собираюсь повесить его над кроватью и любоваться перед сном. А для опознания вполне сойдет.

Когда я закончила работу над изображением, было уже за полночь. День у меня сегодня был длинный-предлинный. И еще эта жара. До сих пор душно: раскаленный асфальт и стены домов не дают воздуху остыть даже ночью. Мне страшно хотелось спать. Все, хватит на сегодня, а то мозги вскипят, и бедной Тане нечем будет думать. А думать полезно… думать… мыслить…

Я чуть было не уснула перед монитором. Еле заставила себя перетащиться на диван. Казалось, что мгновенно провалюсь в сон. Но не тут-то было. Что-то не давало покоя. Моя версия вновь и вновь вертелась у меня в голове. Я была в том тяжелом дремотном состоянии, когда уставшее тело уже спит, а переутомленный мозг продолжает работать. Что-то меня тревожило, но я никак не могла понять, что именно. Наконец мне все же удалось отключиться.

Глава 2

Наутро я проснулась совершенно разбитая. Первым делом взглянула на термометр. О боги, чем мы вас так прогневили! С самого утра уже было около тридцати градусов. Что будет в полдень?

Аналитическую работу я решила пока оставить, а приступить к сбору информации. До встречи с Денисовым мне следует посетить гипотетический адрес Анжелики и попробовать что-нибудь разузнать о ней. Но прежде надо опять пообщаться с Мельниковым. Надеюсь, он не очень обиделся на мою вчерашнюю неприветливость. Мы дружим уже давно и привыкли прощать друг другу кое-какие неприятные черты характера. Иначе что же такое друзья? Впрочем, похоже, мои друзья прощают мне гораздо больше, чем я им. Ну не сахар я, не сахар. Зато умная и при этом натуральная блондинка. Такое сочетание является редкостью, а по словам некоторых особенно остроумных мужчин – просто парадоксом. Вот с такими мыслями я и отправилась по адресу, указанному мне господином Денисовым. По пути позвонила Андрею, получила от него необходимую информацию и хотела сверить ее с собственными ощущениями.

Моя поездка вкупе с информацией, полученной от Андрея, прямо скажем, посадила меня в лужу. Но все по порядку. Я подъехала к дому напротив магазина «Комета». Вошла в средний подъезд, поднялась на четвертый этаж, подошла к первой двери слева – это оказалась квартира номер шестьдесят восемь – и нажала кнопку звонка. Никакой реакции. Я позвонила снова. Наконец, за дверью послышались шаги. Я замерла в нетерпении. Дверь открылась. Передо мной стоял здоровенный детина лет двадцати. Судя по его заспанному виду, я его разбудила. И что же? Это и есть шантажист? Что-то не похоже. По всем соображениям. Прежде всего – слишком молод и слишком атлетически сложен. Я много повидала на своем веку преступников самого разного пошиба – убийц, грабителей, мошенников. Он не был похож на афериста. Такое выражение глаз, лишенное проблесков интеллекта, не сыграешь. Однако надо было попробовать получить от него хоть какую-то информацию. Поэтому я начала с места в карьер:

– Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Иванова. Я – частный детектив.

Слипшиеся ото сна глаза парня начали постепенно раскрываться.

– Такое бывает? – спросил он, когда его брови поднялись дальше некуда. Весь его вид выражал теперь сплошное удивление.

– Еще как бывает. Вы позволите мне войти?

Парень молчал, но при этом без стеснения разглядывал меня. Надо сказать, по случаю жары я была одета довольно легко (это мягко сказано), поэтому его остолбенение я простила и повторила:

– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы мне не предложите войти?

– Нет.

Теперь была моя очередь удивиться.

– Почему? – спросила я.

– А кто знает, что у вас на уме?

Такой похвальной бдительности от молодого атлета я не ожидала.

– А что же вы тогда открыли дверь и даже не спросили, «кто там?»? – съязвила я.

– Потому что в двери есть глазок, и я в него увидел, что «там» есть на что посмотреть.

Меня умилила такая бесхитростная форма комплимента. Однако я попыталась направить разговор в нужное русло.

– Ладно, это вы хозяин квартиры?

– В смысле?

Боже, какой тяжелый случай!

Я попробовала уточнить:

– Вы здесь прописаны?

– А-а… Нет. – На лице парня появилась счастливая улыбка, понял, наконец, что от него хотят. – Я ее, типа, снимаю, вот уже три дня, как вселился. А что?

В принципе я и ожидала чего-то в этом роде.

– У вас есть адрес хозяев?

– Нет. Только домашний телефон.

Ну хоть что-то!

– Вы могли бы мне его дать?

– Ладно, сейчас пойду поищу, где-то на бумажке записан…

Молодой человек удалился в глубь квартиры и уже оттуда крикнул:

– Только их сейчас в городе нет: они летом на даче живут. Так искать телефон или нет?

Во мне начало закипать бешенство.

– А сразу нельзя было сказать?

– В смысле? – спросил мой собеседник, возвращаясь к двери с какой-то бумажкой.

– Ладно, проехали.

На бумажке оказались телефон хозяйки квартиры и ее имя – Мария Семеновна Афанасьева. Я на всякий случай записала эти данные и уточнила возраст хозяйки. Атлет назвал ее «бабулей». Ну, значит, это точно не девушка с кассеты. Кроме того, парень сообщил, что заплатил за квартиру за три месяца вперед и что хозяйка сказала, что они с мужем иногда сюда заезжают: у них здесь гараж и погреб.

– А где у них дача, случайно не знаете? – почти безнадежно поинтересовалась я.

– Знаю, – охотно ответил парень.

Неужели повезло?

– На Волге где-то, – продолжил он.

Да уж, очень исчерпывающая информация. Какова у нас там протяженность Волги?

– А Волга впадает в Каспийское море… – вспомнила я вслух строчку из старой песни.

– Чего? – изумился мой собеседник.

– Да не бери в голову, это я так. – Я почему-то перешла на «ты», но вовремя спохватилась. Этика есть этика.

Я достала из сумки фотографию Анжелики:

– Посмотрите, вы когда-нибудь видели эту девушку?

– Нет. – Парень разулыбался. – Если б увидел – познакомился бы, хорошенькая. Это что, подружка ваша?

Я оставила реплику без ответа и протянула атлету свою визитку:

– Вот вам мой номер телефона. Будьте добры, передайте хозяйке, если она в ближайшее время появится, и попросите: пусть мне перезвонит. Вам ясна моя просьба? Дело очень серьезное.

Парень энергично покивал и, радостно улыбаясь, спросил:

– Девушка, а можно я тоже вам как-нибудь позвоню?

– Нет! – заявила я тоном, не допускающим возражений. Резко развернулась, чтобы уйти, но потом не выдержала, обернулась и спросила:

– Молодой человек, еще один вопрос, личный. Вы случайно боксом не занимаетесь?

Он удивленно вытаращил глаза:

– Да, со школы еще. Я за клуб «Колосс» выступаю. Чемпион области. А как вы догадались?

– Да так… Дедукция там, то-се, я же все-таки детектив. Ну, успехов на ринге! Голову берегите!

Я помахала рукой и начала бодро спускаться по лестнице, прямо-таки чувствуя спиной пожирающий взгляд спортсмена. На лестничной площадке между третьим и вторым этажом я остановилась и закурила.

Ну, положим, насчет квартиры я так и думала. Андрюшина информация тоже никак пока не работает. Что будем делать, Татьяна Александровна? Тотальный опрос всех жителей дома? КПД слишком низок. Половина просто не откроет дверь, те, кто откроет, не захотят разговаривать. Итак, станем опрашивать бабушек на скамейке, как и было намечено.

Я докурила, брызнулась дезодорантом, чтобы запах табака не шокировал местных жительниц, и пошла вниз. Как на грех, на скамейке возле подъезда никого не было. Но я прекрасно знаю один способ, как заставить выйти как минимум одну бабулю из подъезда (при условии, что таковая проживает в этом подъезде и окна у нее выходят на эту сторону). Я просто села на скамейку, закинула ногу на ногу и сделала скучающий вид. Сработало! Не прошло и десяти минут, как из подъезда вышла бабуля, с безразличным видом прошла мимо меня, что-то повысматривала во дворе, потом вернулась, присела на скамейку, вздохнула. Я сидела молча и потупив глаза. Бабуля вздохнула еще раз и заговорила:

– А ты, милая, ждешь, что ли, кого-нибудь?

Я молча кивнула.

– Уж не Витьку ли Таранкина? Тогда напрасно ждешь, он еще вчера вечером куда-то уехал. С брюнеточкой такой, симпатичной. Ну да ты не расстраивайся, не ты первая…

«Йес! Бабуля что надо! Знает все про всех». Это я мысленно ликовала. А вслух скромно сказала:

– Да нет, я подружку жду. Она мне адрес дала, а ее дома нет.

– Вон как! А что за подружка?

– Анжелика, в этом подъезде живет.

– Да сроду у нас тут не было никакой Анжелики! Ты, девонька, ничего не перепутала?

– Да вроде нет. А вот у меня ее фотография есть, посмотрите.

Бабуля с большим интересом взяла у меня из рук фотографию, долго рассматривала и наконец выдала свое резюме:

– Да это Катя Рокотова, Семеновны племянница. Никогда она тут не жила – она вообще из области, всего лет пять назад в Тарасов переехала. К Семеновне в гости приходила, это верно. А теперь уж и Семеновна сама здесь почти не появляется. Квартиру сдает. А какая такая Анжелика, я и знать не знаю, нет у нас таких.

Вот, значит, как, просто Катя. А богатеньких дяденек охмуряет под ангельским псевдонимом. Бабуля тем временем продолжала:

– Да я всех тут знаю, и стариков, и молодых. Вот все молодежь нынешнюю ругают, а я тебе так скажу: какая же у нас молодежь хорошая! Времена тяжелые, стоят в подъезде, касатики, одну папироску на пятерых тянут. А все равно смеются!

Я чуть не расхохоталась. Ой, бабуля, бабуля, при потрясающей наблюдательности такая же потрясающая наивность. Но разочаровывать я ее не стала. Она поди даже слова такого не знает – «косячок».

Пока мы так разговаривали, откуда-то, словно из-под земли, выросли еще две бабули. Фотография пошла по рукам, началось бурное обсуждение моей «легенды». Пора было под шумок уходить.

– Это действительно Катя, племянница Марии Семеновны Афанасьевой из шестьдесят восьмой квартиры? – быстро уточнила я, забирая фотографию.

– Да, да, – закивали все трое, а потом первая недоуменно спросила:

– Ну а ты-то кого ждешь?

– Спасибо, – ответила я и, быстренько вскочив со скамейки, направилась в сторону машины.

Вслед мне неслись нетерпеливые вопросы, но я не оборачивалась. Бог весть что они обо мне подумают, ну и ладно. Для пользы дела можно и дурочкой прикинуться. Сидя в машине, я закурила и начала размышлять. «Анжелика», то бишь Катя, никак не могла быть профессиональной шантажисткой. После того, что я узнала о ней, я в этом больше не сомневалась. Кроме того, информация, которую я получила по пути сюда от Мельникова, свидетельствовала о том, что в последнее время никто не обращался в милицию по поводу подобных случаев шантажа. Гастролеры? Никак нет. Катя Рокотова проживает в Тарасове уже пять лет. На фотографии она выглядит года на двадцать два – двадцать три. Значит, приехала, скорее всего, после окончания школы. Так что же – дебют в качестве шантажистки? Или наивная кукла, игрушка в чужих руках? Она бы многое прояснила, если бы мне удалось ее найти. Но как? Приезда ее тетки с дачи можно ждать еще пару недель. Это не мои темпы. Я привыкла работать быстро. Даже в такую жару. Но есть еще возможность завтра засечь звонок.

Итак, моя версия об «Анжелике» как о профессиональной шантажистке, которую я еще вчера так стройно составила, провалилась. Но ведь что-то меня сразу насторожило в этой версии. Что же именно? Я попробовала представить себя на ее месте. Как бы я себя вела? Прежде всего постаралась бы быть неузнаваемой на кассете. Даже если бы держалась подальше от объектива, я бы все равно подстраховалась, парик бы надела как минимум. Но это не все. Была еще какая-то странность в этой съемке. Слишком длинная прелюдия. А на самом интересном месте кассета обрывается. Почему не снято то, что было дальше? И что было дальше? Об этом мне может сообщить только Виктор Вениаминович. И еще – как Анжелика собиралась скрываться? Ведь ее могут опознать не только Денисов, но и его друг. Что-то здесь не сходится. Ох, как же тяжело работают мозги в такую жару!

Ладно, пора было ехать на встречу с Денисовым. Я решила сперва заскочить домой, принять душ и одеться менее эпатажно. К кафе «Ланселот» я подъехала ровно к двум часам. Однако, зайдя туда, я увидела, что Виктор Вениаминович сидит за столиком с симпатичным молодым человеком. Видимо, это и был его сын. Выскакивать из кафе мне вовсе не хотелось – я явилась в назначенное время. Поэтому подошла к столику.

– Татьяна! Добрый день. Рад вас видеть.

От вчерашней холодности по телефону не осталось и следа. Господин Денисов снова был сама любезность. Он встал, приветствуя меня, и предложил мне место за их столиком.

– Познакомьтесь, это мой сын Дмитрий.

Юноша привстал и кивнул.

– А это, Дима, Татьяна Иванова. Она помогает мне разрешить кое-какие проблемы.

Денисов спросил, что мне заказать. Я, разумеется, попросила кофе.

– В такую жару? – удивился он. – В таком случае вы настоящая кофеманка!

В течение еще нескольких минут старший и младший Денисовы обменивались ничего не значащими фразами и наконец распрощались. Дима ушел. Однако я заметила пристальный взгляд, которым он меня одарил на прощание. Виктор Вениаминович начал разговор с неожиданной реплики:

– Татьяна, почему вы выбрали такую профессию? Мне кажется, она вам совершенно не идет. Это занятие как-то не вяжется с вашей ослепительной внешностью.

– Главное, что она вяжется с моими убеждениями, – скромно ответила я.

Вау! Он сказал, что у меня ослепительная внешность! Нет, не то чтобы это было для меня новостью, но звучало как-то по-новому, как будто я никогда этого не слышала раньше.

Мне принесли кофе.

– Ну что же, тогда поговорим о деле. У вас есть новости?

Я кратко отчиталась. Денисов не показал ни неудовольствия, ни радости. Он оставался спокоен.

Я решила повторить тот вопрос, на который он не захотел мне вчера ответить по телефону, – о том, чем же так встревожила его кассета. Он пояснил:

– Я действительно видел всю запись. Она оканчивается примерно за час до того, как мы с приятелем ушли из этой квартиры. Не подумайте, что я оправдываюсь, просто хочу, чтобы вы располагали объективной информацией – дальше ничего более пикантного не было. Я вежливо отделался от притязаний девушки, дождался прихода Соколова и вскоре решительно откланялся. Соколов ушел вместе со мной, поскольку красотка ему никакого внимания не уделяла. Но, видите ли, все дело в том, что жена моя, Анна, очень чувствительная женщина. Я стараюсь ограждать ее от малейших неприятностей. Она, знаете ли, этакое тепличное растение, которое не переносит никаких грубых прикосновений реальной жизни. Если она получит эту кассету, у нее разыграется воображение, она напридумывает бог знает что.

Ага, значит, недаром мне казалось, что кино с участием господина Денисова как-то неверно выполнено в композиционном плане. Оказывается, половина изначальной записи была просто-напросто отсечена вследствие полного отсутствия развития сюжета. Виктор Вениаминович продолжил:

– Кроме того, меня самого очень задевает вопрос: кто же это решился пойти на шантаж? Ведь я не последний человек в городе, а тут прямо-таки голливудские штучки, как в дешевом боевике. Меня это просто взбесило, если откровенно. Я умею договариваться с людьми своего круга. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. А это происшествие совершенно ни в какие ворота не лезет. Я просто не понимаю и не представляю, кто бы это мог быть.

В ответ я рассказала, что получила из надежного источника (имелся в виду Мельников) информацию о том, что подобных случаев шантажа у нас в Тарасове не было зафиксировано. Следовательно, Виктор Вениаминович был не «поточной» жертвой, а единичной. Денисов немного помолчал. Потом выдал мне еще порцию информации:

– Видите ли, Татьяна, я вчера не сказал вам, да я до сих пор и не уверен, имеет ли это какую-то связь… В общем, последнее время мне домой часто звонят и молчат в трубку. Это обычно происходит по вечерам в выходные.

– Как давно это началось? – встрепенулась я, как гончая, почуявшая след.

– Точно сказать не могу, приблизительно с месяц назад или даже больше.

– Почему же вы не сказали сразу? – слегка укоризненно заметила я.

– Да, я был не прав, Танечка. Эти звонки сперва казались мне чьей-то глупой шуткой, но затем начали тревожить. Вернее, не то чтобы тревожить, а раздражать. Такое ощущение, что кто-то следит за мной. Это очень неприятно.

– А как ваша жена относится к этим звонкам?

– Когда я дома, я беру трубку сам, у себя в кабинете. Она, кажется, ничего не заметила. Если бы подобные звонки повторялись в мое отсутствие и она брала бы трубку, она непременно рассказала бы мне об этом. Поэтому я полагаю, что их не было в дневные часы по будням.

– А вы уверены, извините за нескромность, что это не какой-нибудь воздыхатель вашей супруги. Когда он натыкается на вас, то бросает трубку. Может, стоит расспросить ее?

– Нет-нет, это совершенно исключено.

Как этот мужчина уверен в себе! Впрочем, это вполне естественно.

– И вообще, для амурных разговоров существуют сотовые телефоны. Зачем бы моя жена стала давать своему гипотетическому поклоннику номер домашнего?

С этим аргументом я полностью согласилась. Денисов помедлил немного и с улыбкой продолжил свой рассказ:

– Я поначалу думал, что это меня осаждает какая-нибудь тайная поклонница. Не буду ложно скромен: я знаю, что произвожу на женщин, скажем так, благоприятное впечатление. Это во многом помогает моему сотрудничеству с «Истоками здоровья» – ведь подавляющее большинство их дистрибьюторов именно женщины. Но не обходится и без осложнений. Приветливость – это часть имиджа любого делового человека. А некоторые дамы с богатой фантазией усматривают в ней нечто большее, принимают на свой счет. Вы понимаете, конечно, что я имею в виду.

– Стало быть, преследования со стороны прекрасного пола для вас не в диковинку, – резюмировала я.

– Ну, я не назвал бы это так жестко – «преследования». Но суть вы уловили.

У меня в голове стала вырисовываться новая версия.

– Виктор Вениаминович, а не было ли у вас какой-нибудь особенно ретивой поклонницы, которая могла бы подстроить всю эту историю с кассетой? Женская душа – потемки. Мало ли что могло прийти в голову, закружившуюся от вашего обаяния?

– Ну вот, я напросился на комплимент. Нет, такой поклонницы я не припомню. Так странно еще никто себя не вел. Но кто знает, может, какая-то новая. Вы правы, Танюша, этот вариант исключать нельзя.

– Хорошо, сегодня вечером, если повезет, мы сможем засечь и звонок шантажистов, и звонок ваших «молчунов». Если это, конечно, разные люди. Во всяком случае, станет ясно, есть ли между ними какая-то связь.

Вот и еще одна загадка.

Я попросила разрешения закурить. Денисов, разумеется, мне не отказал, но посмотрел на меня с некоторой укоризной. Однако нотаций читать не стал. Вместо этого он вернулся к разговору об «Анжелике» и совершенно неожиданно подарил мне прекрасную зацепку.

– Вы знаете, Танюша, я припомнил еще одну деталь. Возможно, она поможет вам. У этой девицы, когда мы были еще в кафе, выпал из сумочки календарик. Я его поднял и обратил внимание, что на нем была реклама мебельного салона «Лада». Я же говорил, у меня фотографическая память. Так вот, я подумал, может быть, она имеет к этому салону какое-то отношение?

– Виктор Вениаминович! Из вас получился бы замечательный сыщик! – не удержалась я от комплимента. – А еще вы просто кладезь неожиданной информации. Может быть, у вас припасено для меня еще что-нибудь интересное? Тогда не томите, выкладывайте все сразу.

Денисов чуть усмехнулся и ответил:

– Да нет, пожалуй, это все.

– Ну что же, и это неплохо. Сегодня мы, как было намечено, займемся звонками. А завтра я навещу мебельный салон, если, конечно, он работает по воскресеньям. Дополнительная информация никогда не помешает. Так как же мы встретимся с вами сегодня вечером?

– Спектакль начнется в семь часов. Закончится в десять, так что моя жена будет дома ближе к одиннадцати. Примерно за три часа до спектакля Анна пойдет в салон красоты. В театре будет весь бомонд, поэтому ей хочется блеснуть. Я предложил ей сходить с Сашей Соколовым. Он ведь и ее давний знакомый. Анна не против, Саша тем более – ему всегда нравилась моя жена. Он должен встретить ее прямо у салона, а потом, разумеется, проводить до дома. Но это детали. В общем, у нас с вами, Танюша, есть около шести часов на всю операцию. Приходите к половине пятого.

– А во сколько обычно звонили «молчуны»?

– Приблизительно в промежутке от шести до девяти часов вечера, всякий раз по-разному. Было даже и по два раза за вечер.

– Ну что же, как раз будет время настроить аппаратуру. Все очень удачно. А что мне сказать, если я все-таки натолкнусь на вашу жену? – вдруг спросила я с совершенно идиотской ухмылкой. – Она не приревнует?

Господи, зачем ты дал людям язык! Мне иногда кажется уместным сравнение весьма пикантное: как про мужчин говорят, что они думают в иных случаях причинным местом, так про женщин можно сказать, что они думают языком. Ну, то есть язык опережает работу мозга. Мой мозг самым решительным образом упрекнул меня за заданный вопрос.

Денисов же не подал виду, что я сморозила глупость, и, заговорщически улыбнувшись, сказал:

– Будем действовать по обстановке. На войне как на войне. В крайнем случае прибегнем к испытанному приему – я представлю вас своей кузиной.

На этом основная часть разговора была завершена. Мы перебросились парой фраз о странной погоде этим летом, я допила свой кофе и попрощалась до вечера. У меня оставалось около двух часов до намеченной встречи. Уж конечно, салон красоты я посетить не успею. Мне бы хоть часок дома поваляться под вентилятором. Да и поесть не мешало бы. А то я преимущественно питаюсь кофе и сигаретами.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. По пути на стоянку к машине меня догнал Дима, сын Денисова. Как выяснилось потом, он поджидал, пока мы с его отцом закончим разговор, и пошел следом за мной. Когда мы поравнялись, он сказал:

– Татьяна, извините, вы ведь, кажется, на машине? Не сочтите за наглость, не подвезете? Здесь недалеко. Мне очень нужно с вами поговорить.

Ну надо же! На ловца и зверь бежит! Хотя сейчас это немного не ко времени, но мне очень бы хотелось побеседовать с этим юношей. А еще больше мне хотелось бы побеседовать с его мамой, не знаю, как ее зовут, с Анной, которой требуются три часа в салоне для того, чтобы пойти в театр, и самое мое большое желание – пообщаться с Соколовым Александром Владимировичем. Но увы! У Анны – новой жены Денисова – слабые нервы, и Виктор Вениаминович бережет их, не щадя кошелька своего. А у Соколова – приятельская неприкосновенность, правда, без всякого алиби. Так что общаться мы будем с Димой.

Мы уселись в мою «девятку». Дима молчал, видимо, слегка сконфуженный своей смелостью. Чтобы разрядить обстановку, я задала нейтральный вопрос:

– Тебе сколько лет?

– Почти девятнадцать.

– Куда едем?

– Домой. Это недалеко, через три квартала, на Горького.

Я выехала на дорогу и свернула на улицу Горького.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – подстегнула я вялотекущий разговор.

– Я знаю, что вы – частный детектив.

– Папа сказал?

Дима кивнул:

– Ага. Но он случайно проговорился. У него вырвалось, что он в два часа встречается с детективом.

– Понятно. Так что ты хочешь узнать?

– Детективов просто так не нанимают. У нас с отцом очень хорошие отношения, мне просто хочется знать, все ли в порядке. Вообще-то папа говорит, что волноваться не из-за чего. Да и вы, я смотрю, девушка. Значит, и правда ничего серьезного?

Ну конечно, опять стереотипы. Парнишка, наверное, ожидал увидеть накачанного мужчину или на крайний случай седовласого старца с трубкой.

– То, что я девушка, как ты изволил выразиться, не мешает мне быть отличным детективом. – Избыток скромности мне никогда не угрожал.

Мы уже подъезжали к дому Дмитрия.

– Нет, вы мне просто скажите, что-то серьезное случилось?

– Извини, ничего тебе сказать не могу. Если твой отец сочтет необходимым – он скажет тебе сам. А я обязана хранить конфиденциальность. Иначе я была бы плохим детективом. А вот если хочешь помочь, то познакомь меня с твоей мамой. Мне хотелось бы спросить ее кое о чем.

– Тогда давайте поднимемся к нам. Попьем чаю. Мамы сейчас нет дома, но она скоро должна приехать с дачи.

Вопросов к Диме было не много, но есть такая вещь – интуиция, и парнишка получил мое согласие с небольшой поправкой: