Марина Линник
Кровь дракона

Глава 7

Глостершир, 2000 год

Эслинн внезапно проснулась. Страшный сон, леденящий душу, так отчетливо врезался в память, что молодой женщине на секунду показалось, что она присутствовала на торжественном вечере взаправду.

– Это… это… как в страшном сне! Кошмарное видение наяву! Как я хочу открыть глаза и проснуться! – повторила она вслед за хозяйкой дома из сна.

Поежившись, Линни добавила вполголоса:

– Слава Создателю, что я, по сути, видела всего-навсего сон. Привидится же такое. И самое странное, что в этом сне я видела… точнее, слышала название дома. Банши-хауз. Так его называла та женщина из моего сна. Но он был тогда совершенно другим! Странно все это.

Тот дом показался ей богатым особняком, величественным и роскошным, с выходом через просторную изумрудную лужайку в великолепный ухоженный парк. Дом же, в котором она живет, выглядит угрюмым, неприветливым и чересчур мрачным. Несмотря на то, что мисс Коннолли поддерживала порядок должным образом, все равно, Линн при входе в дом, неизвестно почему, всякий раз сковывало гнетущее ощущение приближающейся катастрофы, готовой вот-вот разразиться. Определенно, все дело было в освещении. «Ему просто не хватает света! – прикинула она, разглядывая спальню, в которой преобладали темно-синие тона. – Да-да, именно! Если добавить ламп, торшеров, поменять гардины и обои на стенах, постелить более светлые ковры, то тогда пространство дома не будет казаться таким уж пугающим. Да, я так и сделаю. Полностью поменять обстановку старая ведьма вряд ли мне позволит, а вот добавить освещения никто не запретит. Сегодня же поеду после работы и закуплю побольше настольных ламп, торшеров и светильников… Боже, судя по всему, я уже опаздываю на работу».

Вскочив с кровати, мисс Мур поежилась. «Похоже, сегодня на улице не жарко, – подумала она, выглядывая в окно. – Ну да, опять идет дождь. Господи, ну когда же начнется настоящая весна и выглянет солнце?»

Молодая женщина хотела уже пойти в ванную комнату, как неожиданно услышала шум над головой. Казалось, что кто-то на втором этаже передвигает мебель. Управляющая отделением банка вздрогнула. Согласно договору аренды, она занимала только первый этаж: кухня, гостиная, комната для гостей, где она спала, библиотека-кабинет, – эти комнаты были в полном ее распоряжении. Вход же на второй этаж был строго воспрещен. Прочитав этот пункт документа, новая хозяйка удивилась, но не придала значения сумасбродству старой женщины.

Именно поэтому все эти месяцы Линн и в голову не приходило удовлетворить любопытство и подняться по массивной дубовой лестнице, ведущей из круглого холла, на второй этаж. В конце концов, она привыкла уважать личное пространство и считаться с чудачествами других. К тому же ей вполне хватало той части дома, где она проживала. И если бы не грохот, то Эслинн вообще бы не вспомнила о том, что существует второй этаж, переступать порог которого ей было запрещено.

– Что бы это могло значить? – поежившись, произнесла вслух молодая женщина.

Она прислушалась в надежде на то, что ей, наверное, послышалось. «Мало ли что померещится после такого странного сна», – пронеслось у нее в голове. Однако в ту же секунду приглушенный удар, а затем хорошо различимый шорох возобновились.

– Может, в дом пробрался вор? – спросила Линни саму себя.

Постоялица подошла к сумочке и достала газовый баллончик, который постоянно носила с собой. Даже в этой глуши она не отказалась от своей привычки, выработанной годами. «Защити себя сам» – таков был ее девиз.

Затянув потуже пояс халата, мисс Мур поспешила к двери. Осторожно приоткрыв ее, она прислушалась. В доме стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов в гостиной.

– Черт побери, – пробормотала молодая женщина, – может, мне на самом деле только показа…

В тот же миг раздался сильный грохот и скрежет металла. Подскочив на месте от неожиданности, Линн попятилась назад, бессознательно желая захлопнуть за собой дверь и подпереть ее тяжелым комодом. «Не мешало бы позвонить Барри, – мелькнуло у нее в мозгу. – Если в дом пробрался вор, то пусть он арестует его… А если нет? Я выставлю себя в глупом свете и буду выглядеть полной дурой… Хм… значит, мне не все равно, ЧТО он подумает обо мне? Неужели… Ну нет, этого еще не хватало! Новая интрижка мне точно сейчас ни к чему».

Тем не менее Эслинн, прежде чем звонить старшему инспектору, сначала решила сама во всем разобраться. Прижав к груди заветный газовый баллончик, она двинулась вдоль темного коридора в сторону холла, осторожно ступая, чтобы не спугнуть незваного гостя. Тем временем странные звуки прекратились, и дом погрузился в гнетущую тишину.

Мисс Мур неслышно подошла к лестнице и остановилась у подножия, не решаясь сделать первый шаг. «Вот черт… И в кого я такая трусиха? – спросила постоялица саму себя, тяжело вздыхая. – А… была не была!»

Собравшись с духом, молодая женщина, сердце которой бешено колотилось, начала подниматься по скрипучей лестнице. С каждым шагом передвигаться становилось все сложнее и сложнее. Казалось, что какая-то неведомая сила сдерживает ее, не давая возможности попасть в запретную зону. Чем выше она поднималась, тем тяжелее становилось у нее на душе, охваченной безотчетным страхом.

– Что вам тут надобно, мисс? – неожиданно услышала Линн голос, напоминающий воронье карканье.

– Мисс Коннолли? – вздрогнув от неожиданности, смущенно пробормотала Эслинн. – Я… я…

– Насколько я помню, в вашем договоре четко прописан запрет на посещение этой части дома. Вы согласились и подписали документ.

– Я помню, мэм, – уже придя в себя, парировала мисс Мур, недовольная тоном экономки. – Как бы то ни было, если бы вы предупредили меня, что собираетесь двигать мебель или еще что-то там делать наверху, а не пугать меня понапрасну, то я бы и не подумала тратить свое время на поиски воров. Я и так уже опаздываю на работу.

– Простите, мисс, – удивленно приподняв брови, проговорила Бретта Коннолли, – но я ничего не переставляла и не двигала на втором этаже. Я просто-напросто проветрила комнаты, как обычно это делаю раз в неделю. Не более того.

– Но я слышала сильный грохот и странный шум над моей спальней. Поэтому-то я и предположила, что в дом забрались воры и…

– Я повторяю, мисс, – перебила ее хозяйка дома, – что лишь отрывала окна в комнатах. Я так поступаю постоянно. Не думаю, что подобные действия могли как-то потревожить вас. Не исключено, что вам показалось. Вы переутомились. По-видимому, вам стоит уехать куда-нибудь на пару дней.

– Я не собираюсь спорить с вами, мисс Коннолли, – отрезала Эслинн, раздосадованная легким оттенком иронии, звучавшим в голосе экономки. – Я слышала то, что слышала… У меня просьба: впредь занимайтесь проветриванием дома в мое отсутствие. Договорились?

Не дожидаясь ответа, Линн резко развернулась и бегом спустилась вниз. Вслед ей смотрели злые черные глаза пожилой женщины, полные ненависти.

Весь день мисс Мур была сама не своя. Ей то и дело мерещились то какие-то голоса, то скрип открываемой двери, то протяжные свист и вздохи ветра. Так, отгоняя от себя дурные мысли, молодая женщина отработала день. Странное поведение управляющей отметили не только ее сотрудники, но и клиенты.

По деревне пошли сплетни и различные кривотолки, обрастающие все новыми и новыми подробностями и украшенные нелепыми выдумками.

– Вы заметили, мисс Мур была сегодня очень бледной, – поделилась миссис Эллиот, сотрудница банка, со своей соседкой. – Да и вообще… я не могу понять причину ее странного поведения в последнее время. Эслинн замкнулась, сидит как сыч в своем кабинете и не покидает его даже во время ланча. Совсем высохла, бедная девочка.

– Да-да, – подхватила собеседница, – никогда еще не видела ее такой рассеянной. Что бы это могло значить?

– Может, она влюбилась, тетя? – задала вопрос Мартина, племянница миссис Эллиот, по мнению управляющей, совершенно бездарная и неспособная девица.

– Тебе бы все о мальчиках думать… хотя… поговаривают, что наш старший инспектор ее домой приглашал.

– А может, начальница беременна? – глаза соседки загорелись от восторга.

– Кто беременный? – послышался у них за спиной грубый мужской голос. – Неужели ты, Мартина? Вот несносная девчонка! Говорил я, за ней нужен глаз да глаз!

– Вот еще, – фыркнула миссис Эллиот. – Ты всегда болтаешь одну ерунду, Гарри. Впрочем, ума у тебя еще меньше, чем у бедной девочки. Мы обсуждаем мисс Мур.

– А что с ней не так? – пожал плечами муж соседки.

– В том-то и дело, что мы не знаем, а можем лишь догадываться.

– Но я все же думаю, что у нее какие-то неприятности, – продолжила миссис Эллиот. – Она в последнее время подолгу засиживается на работе, копается в компьютере, бумажки какие-то перебирает.

– А может, мисс – мошенница? – вновь вступила в разговор Мартина. – Я читала ее досье. Она раньше возглавляла отделение крупного банка, а потом почему-то уволилась и переехала к нам. Как-то странно, не правда ли? А может, тот банк хочет купить наш?

– Не говори ерунды, – отмахнулась от нее соседка. – Мало ли что бывает на свете? Ну сама посуди, какая из нее мошенница? Определенно, все дело в работе! Мой сын вон тоже… помыкался-помыкался в Лондоне, а потом вернулся обратно в нашу деревню. Не смог прижиться.

– Она-то столичная штучка, – заявила девица. – Вона как расфуфыривается все время. И вещички сплошь брендовые. Откуда у нее столько денег?

– Если Эслинн и прихорашивается, а не ходит, как ты, – оглядев неряшливо одетую племянницу с вечно растрепанной прической, заметила миссис Эллиот, – то это совершенно не означает, что молодая особа – мошенница.

– Ну, я тогда не знаю, – протянула Мартина.

– Не знаешь, тогда и молчи, – рассердилась миссис Эллиот, – не мешай нам думать.

Пока жители деревни терялись в догадках, не подозревая об истинной причине замкнутости мисс Мур, молодая женщина, накупив различных осветительных приборов, вернулась домой. Остановившись напротив входа, хозяйка окинула взором свой временный дом и поежилась. Он показался ей еще более угрюмым и зловещим, чем всегда. Определенно, Банши-хауз был болен. Она впервые поймала себя на мысли, что ей хочется бежать отсюда сломя голову, не оборачиваясь. И неважно куда, лишь бы быть подальше от внушающего ужас и вселяющего тревогу места. «Уезжай, уезжай, – крутилось у нее в голове. – Ты тут чужая. Ты тут лишняя! Тебя никто здесь не ждет!»

Нехотя выйдя из машины и достав из багажника коробки, Эслинн зашагала к двери. В доме стояла тишина, как обычно нарушаемая только тиканьем массивных напольных часов-ходиков, стоявших в холодной гостиной. Управляющая отделением банка вздохнула. «Ничего не поделаешь, придется, по крайней мере, эту ночь точно провести здесь, а завтра… посмотрим, ЧТО будет завтра!»

Наскоро перекусив, Линн принялась поочерёдно распаковывать коробки, доставая оттуда лампы, светильники, канделябры и свечи. Добравшись до ручного фонаря, новая хозяйка замерла. Она подняла голову и задумчиво посмотрела на потолок. Внезапная мысль, от которой даже перехватило дыхание, пронзила ее мозг.

– Я должна узнать, ЧТО скрывает мисс Коннолли, и почему старуха запретила посещать ТЕ комнаты.

Она резко встала и решительно направилась к лестнице. Включив фонарь, мисс Мур начала подниматься по ступеням. Взобравшись наверх, временная хозяйка очутилась в длинном коридоре, отделанном панелями из почерневшего от времени дерева. По двум его сторонам находилось четыре двери. Осторожно ступая по деревянному полу, который слегка постанывал от каждого шага незваного гостя, Эслинн подошла к первой двери и слегка толкнула ее. Увы, она оказалась запертой на ключ. Следующие две были также закрыты. Раздосадованная этим открытием, постоялица хотела уже вернуться в гостиную, но неведомая сила едва ли не подтолкнула ее к последней комнате. «Сюда! – пронеслось у нее в голове. – Иди сюда! Я здесь!»

Тревожное предчувствие беды, не перестававшее терзать ее с первого момента знакомства с этим домом, нарастало с каждый секундой. Но тем не менее мисс Мур приняла решение довести дело до конца и бесстрашно толкнула дверь. Она, как ни странно, оказалась открытой. Войдя в комнату, оказавшуюся хозяйской спальней, молодая женщина начала неспешно осматривать ее, выхватывая из черноты лучом фонаря то изящную мебель, отделанную цветастым шелком, то туалетный столик, на котором стояла ваза с живыми цветами, то двуспальную кровать с балдахином в цвет мебели, то старинный резной комод, на котором стояли выцветшие фотографии людей в старинных одеждах и красивая шкатулка. Над ним висела какая-то большая картина. Осветив ее фонарем, Эслинн вскрикнула от неожиданности. Увиденный портрет поверг молодую женщину в неописуемый ужас, ибо со стены на нее надменно смотрела, не сводя с гостьи фиалковых глаз, ТА САМАЯ дама из сна. Миссис Мавелла ОʼБрайен…

Глава 8

Глостершир, 1848 год

Баронет Джон Эвелин скончался той же ночью, не приходя в сознание. Все усилия местного врача были напрасны. Ожоги кожи и дыхательных путей оказались гораздо серьезнее, чем показалось на первый взгляд.

– Мне очень жаль, сэр, – складывая вещи в саквояж и беря в руки шляпу, пробормотал доктор. – Его ожоги не совместимы с жизнью. Я сделал все, что мог, в этой ситуации. Но я не Господь!

– Да-да, мы все понимаем, – похлопав его по плечу, отозвался Брендан. – Спасибо, что вы так быстро отозвались на мою просьбу. Идемте, я провожу вас.

– Примите мои самые искренние соболезнования… и предайте слова утешения миссис ОʼБрайен. Какая трагедия… Я надеюсь, что она стоически переносит горе. Если хотите, то я могу прописать капли или настойку. Они помогут ей восстановить нервы и вернуть сон.

– Вам не о чем волноваться. Моя жена, хотя и испытывает душевные муки, спит неплохо. Если что-то понадобится, то я дам вам знать.

Проводив доктора, Брендан поднялся к жене, которая, облачившись в черное платье, сидела подле окна и немигающим взором смотрела в темноту.

– Он будет жить? – не поворачивая головы, поинтересовалась Мавелла у мужа.

– Мне очень жаль… но твой зять умер, дорогая. Ни одно светило в мире не смогло бы ему помочь. Прости за скорбные вести.

– Господи, – женщина закрыла руками лицо. – В моем прекрасном, замечательном, гостеприимном доме два трупа. Какой ужас! Но еще ужаснее то, что две недели назад я говорила тебе, что собираюсь окончательно поставить точку в бесконечной семейной ссоре, раз и навсегда расставив все на свои места. Все так и произошло! Ты понимаешь? Я вышла победительницей в нашей войне с ней. Но какой ценой? Боже! Это я виновата в ее смерти!

– Не говори глупостей, дорогая, – обняв жену за плечи, ответил мужчина. – Это же не ты подпалила ей платье.

– Да, разумеется, но это была моя идея – перенести ужин на лужайку, хотя можно было организовать обед в доме. Это я приказала принести факелы и осветить дорожку, ведущую к дому. Это я велела выпустить собак погулять, пока не начался дождь. Как страшно! Я… я убийца! Гореть мне в Аду.

Молодая женщина расплакалась. Несмотря на то, что Меви ненавидела старшую сестру, она не желала ей такой мучительной смерти. Все их ссоры, разногласия, придирки и размолвки казались сейчас такой нелепицей, высосанной из пальца.

– Но самое печальное то, что я не успела попросить у нее прощения, – продолжила Мавелла сквозь слезы. – А я порой так дерзила ей, задирала, старалась больнее уколоть… мне так стыдно. Хотя, сказать по правде, я уже и не помню, кто из нас начал вражду.

– Она все равно не простила бы тебя, и ваши… назовем это разногласиями… с каждым годом все усиливались бы, превратившись в огненную бурю.

– Ох, прошу тебя, не напоминай о страшном сегодняшнем дне! – взмолилась женщина. – Меня до сих пор преследуют душераздирающие крики сестры, а в носу стоит тошнотворный запах горелого мяса.

– Я к тому все говорю, что нельзя прощать тем, кто не умеет прощать, – встав возле окна, продолжил разговор Брендан. – Долгие годы я наблюдал за вами со стороны. Вы были совершенно разными – и внешне и внутренне, а отсюда и недопонимание. Такое часто случается в семьях, где балуют младших и игнорируют старших. Кэтлин не повезло, только и всего. Ты ни в чем не виновата, милая. Не надо себя корить. Так уж сложилась жизнь.

– Но она была так молода… недавно вышла замуж… Кэтлин всегда мечтала найти достойного мужа, чтобы стать выше меня по статусу, родить сына. У нас же две дочки, хотя мы так надеялись, что появится наследник. Какое ребячество! Кому нужна была эта междоусобная война?

– По всей вероятности, – немного помолчав, проговорил мистер ОʼБрайен, – она не могла простить того, что у тебя есть все: дом, муж, дети, уважение в обществе, таланты, а у нее нет. Зависть – вот причина трагедии, разыгравшейся в нашем доме. Обычная жгучая зависть и непомерное тщеславие погубили твою сестру. Так что не мучь себя, ты ни в чем не виновата.

– Ты так считаешь? – Мавелла подняла заплаканное лицо.

– Я уверен. Не огонь, так дух соперничества свел бы Кэт в могилу… Пойдем немного поспим. В ближайшее время у нас будет много дел, надо набраться сил.

Последующие два дня прошли словно в тумане для миссис ОʼБрайен: бесконечные письма, на которые ей пришлось отвечать, необходимые приготовления к похоронам, общение с полицией и репортерами, пронюхавшими о трагедии, и многое другое, о чем молодая женщина постаралась тут же забыть, едва за ней закрылись двери фамильного склепа, ибо она хорошо помнила слова какого-то мудреца: «Огромная беда вылупляется из маленького несчастия, как гадюка из яйца».

После похорон хозяйка дома замкнулась в себе. Она перестала выходить в парк (как любила делать это раньше), играть с детьми и собаками. Мавелла отклоняла приглашения соседей, ссылаясь на траур, не принимала никого у себя по этой же причине. Более того, убитая горем женщина отказалась спускаться к завтраку и ланчу, предпочитая оставаться в своей комнате почти до самого обеда. Да и во время вечерней трапезы Мавелла была молчалива и задумчива, частенько невпопад отвечая на вопросы детей и супруга. Видя подавленное состояние жены, Брендан принял решение отправить малышек к своей тете в Лондон. Но после их отъезда эмоциональная напряженность в доме только усилилась.

– С тобой все хорошо? – спросил мистер ОʼБрайен жену, когда та, несмотря на теплую погоду, приказала растопить в библиотеке камин. – Ты заболела? Может, вызвать врача?

– Чтобы он потом констатировал мою смерть? Нет, спасибо, – чужим голосом проговорила Меви, нервно перебирая тоненькими пальчиками подаренное мужем ожерелье, которое снимала теперь только на ночь.

Супруг недоуменно посмотрел на нее, не зная, что ответить.

– О чем ты говоришь? – наконец промолвил он. – Я не понимаю тебя!

– Все ты понимаешь, – зло парировала молодая женщина. – Ты хочешь избавиться от меня, как избавился от Кэтлин.

– Ты… ты сошла с ума? – растерялся ее муж. – Услышь себя! Что ты говоришь? Я не мог убить твою сестру… мы же были в доме в то время!

– Ты всегда мечтал разделаться с ней, – упрямо повторила Мавелла. – Сначала с ней, а потом со мной и детьми… О, ты страшный человек!

– Дорогая, с моей точки зрения, ты переходишь все границы. Остановись! – предостерег ее муж. – Иначе я буду вынужден принять меры.

Женщина зашлась от гомерического смеха. Внимательно взглянув на нее, мистер ОʼБрайен приблизился к стулу, на котором сидела супруга, и наотмашь ударил ее по лицу. Та лишь охнула и мгновенно замолчала, испуганно взирая на него.

– Ты… ты ударил меня…

– Извини, моя дорогая, но в данной ситуации это был единственный способ привести тебя в чувство. Тебе уже полегче?

– Д-да, кажется. Прости меня! – приходя в себя, взмолилась Мавелла. – Я не знаю, что на меня нашло… Мне страшно! Мне очень страшно!

Брендан недоуменно посмотрел на нее.

– Чего ты боишься?

– ЕЁ!

– Кого ее? – не скрывая удивления, поинтересовался муж.

– КЭТЛИН! Она является ко мне каждую ночь. Она тут… она всегда рядом с нами. Она подсматривает за нами.

– Что? Но это непостижимо! Ты забыла, что мы похоронили твою сестру и ее мужа месяц назад. Кэтти не может приходить к тебе. Знаешь, Меви, сдается мне, что тебе не мешает показаться хорошему доктору. Завтра же мы уезжаем в Лондон. Да и наши девочки очень соскучились по тебе. Сегодня я получил письмо от тетушки. В нем она спрашивает, когда мы приедем. Дочки истосковались по нам и ждут с нетерпением… Хотя нет, завтра точно не получится, но я обещаю, что в ближайшие два-три дня точно.

– Сестра не отпустит нас отсюда, – задумчиво проговорила миссис ОʼБрайен.

– Не говори ерунды. Ее нет! Кэтлин мертва! – рассердился ее супруг, стукнув кулаком по столу. – Сколько можно тебе повторять?

– Наверное… Но она приходит! Понимаешь? Каждую ночь, и мы подолгу разговариваем с ней. Хм… странно. Раньше мы никогда не разговаривали как подруги, только как враги.

– Тогда чего же ты боишься, дорогая?

– Того, что Кэтлин постоянно зовет меня с собой. В ее мир. Мир духов!

– На мой взгляд, ты все преувеличиваешь. Ну, или тебе просто снятся страшные сны. Я где-то читал, что наши страхи играют решающую роль в формировании невротического симптома.

– Хорошо, чтобы ты убедился в том, что я не сумасшедшая, останься в моей комнате сегодня ночью. И тогда ты все увидишь своими глазами. После чего ты поймешь, что я не лишилась рассудка.

В ожидании незваной гостьи Брендан провел полночи, отгоняя от себя невеселые мысли. Он был уверен, что Мавелла за обедом несла несусветную чушь, ибо хозяин дома никогда не верил в потусторонние силы, ведьм, колдунов или духов. Да и на эксперимент мужчина согласился лишь затем, чтобы развеять опасения жены, которая сейчас, выпив большую дозу снотворного, спала тревожным сном рядом, изредка постанывая и вздрагивая. Ближе к трем часам хозяина дома охватила неодолимая сонливость, и он погрузился в дрему. Внезапно его разбудил демонический хохот невидимки, и в ту же секунду неведомая рука выдернула подушку из-под его головы.

Мужчина тотчас же вскочил и, сев на кровати, в недоумении уставился в темноту комнаты, постепенно наполнявшуюся трупным запахом, вызывавшим тошноту. Мистер ОʼБрайен поморщился и попробовал встать, чтобы подойти к окну и проветрить помещение. Но как только хозяин дома откинул одеяло, в его душу закралось неведомое доселе чувство тревоги из-за чужого присутствия, постепенно переходящее в леденящий ужас, ибо в ту же минуту из мрака вышла фигура в белом одеянии, залитом кровью, которая струилась из разодранного горла. Едва он взглянул в перекошенное от ненависти белое лицо призрака с пустыми глазницами, как тут же холод сковал его сердце и стал пробирать до костей.

Приблизившись, привидение рассмеялось.

– Я смотрю, у маленькой сестренки нервишки сдали, муженька на помощь позвала, – усмехнулась фигура. – Что ж, я не прочь и с вами повидаться. Заждалась я уже вас, мистер ОʼБрайен.

Ее хриплый смех перешел в неразборчивое бормотание. Она еще приблизилась к кровати и, склонившись над ним, продолжила:

– И что же ты теперь будешь делать? А-а-а, я знаю, позовешь священника, чтобы освятить дом? Я права? Или призовешь на помощь медиумов, экстрасенсов или еще кого? Чтобы меня поймать? Нет? Чего ты молчишь? Я так и знала! Ты еще трусливее, чем Меви. Та-то хоть говорила со мной.

– Я… я просто попрошу вас оставить нас в покое, – поморщившись, проворчал хозяин дома, задыхаясь от запаха разлагающейся плоти. – Это наш дом, и вам тут не место. Убирайтесь!

– Неужели? А я вот другого мнения, – скептически хмыкнул призрак. – Это не твой дом, никогда не был и не будет твоим. Живи, пока живется. Но помни! Час расплаты уже близок. Я чувствую дыхание смерти у тебя за спиной. Ты боишься… Да, я вижу, как твое тело сотрясает дрожь. Не позднее новолуния ты окажешься в царстве мертвых. Ты и твоя жена станете вечными заложниками дома… как и я! А твои дети…

– Ч-что с ними станет? – изменившись в лице, допытывался Брендан. – Ты и их умертвишь?

– Я? Это не в моей власти, как бы мне ни хотелось. Нет, их ждет другая судьба. Одной из них суждено умереть насильственной смертью, причем в этом же доме, вторая – выживет. Однако история повторится. Проклятие, висящее над нашим родом, спадет только тогда, когда кровь дракона исчезнет.

– Какое проклятие? – уставился на нее ОʼБрайен, не понимая, о чем идет речь. – Что за кровь дракона?

– Тшш, – привидение вздрогнуло и покосилось на дверь. – ОНА здесь! ОНА все видит и все знает. Мне не следовало приходить. Я и так рассказала тебе больше, чем следовало. ОНА рассердится! Хотя… посмотри на меня, во что я превратилась? Я и так уже понесла наказание за причиненные ЕЙ в прошлом нашими предками обиды! Теперь очередь сестры и твоя… Я не прощаюсь, дорогой зять. До скорой встречи в царстве мертвых!