Маргарита Логвинова
Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3
– Надо что-то делать, – откровенно говоря, меня смущало Костино спокойствие.
– Сколько до матча?
– Пять часов.
– Нормально.
– Ты это к чему?
– Успеем что-нибудь придумать. Надо найти Женю до матча, после него могут быть беспорядки, там будут готовы, активистов повяжут.
– Откуда ты знаешь?
– Были прецеденты.
– Он не берет трубку, в сети его нет, друзья отвечают, что не видели его с вчерашнего дня. Как мы сможем вдвоем его найти в этом огромном городе, да еще и вывезти домой?
– Ты думаешь, тебе не повезло со мной? Ждала кого-то покруче? – Костя обогнал меня, и, шагая спиной вперед, лицом ко мне соответственно, ждал, что же я отвечу, теребя лямки рюкзака.
Задумалась. Костя… Может быть, ты лучшее, что встречалось на моем пути. Но тебе это знать необязательно.
– Твоя компания меня вполне устраивает. Просто я переживаю за Женю.
– Вношу предложение: давай делать то, что у нас получается лучше всего…
– Я бы с удовольствием, но тут люди кругом, а я воспитанная девушка…
Несмотря на мой смешливый тон, парень поперхнулся и, кажется, покраснел.
– И что же у нас получается лучше всего?
– Заморачиваться и заниматься самокопанием.
Неожиданно.
– Да, сверхспособности у нас, мягко говоря, средние. Мы предлагаешь разрулить эту ситуацию, просто прогуливаясь по сентябрьскому Берлину?
– Почему бы нет. У нас нет статуса, особых полномочий, баснословных денежных средств.
Трудно поспорить.
– Нам нужно действовать по алгоритму. Что есть у любого алгоритма?
– Ты меня спрашиваешь?
– У него есть начало.
– Ну, историю мы в общих чертах знаем. Правда, со слов очевидцев и через третьи руки…
– Да, что мы знаем точно?
– Что у Жени неустойчивая психика, он был на месте событий и теперь куда-то пропал.
– Давай начнем с того, где он может быть.
Я развела руками.
– Давай подумаем. Он в незнакомом городе, в чужой стране, да еще и в шаткой ситуации.
– Ты думаешь, что не так уж и много мест, где он может быть?
– Да.
– Подожди… Ты считаешь, что он не пропадал?
– Вполне возможно, его просто покрывают. И правильно делают. Среди фанатов свои законы. Он вместе с другими ребятами. Это надо проверить. Мне нужна твоя помощь.
– Что я могу сделать?
Мы нашли лавочку, Костя достал ноутбук и стал наводить свои магические постукивания. Каким-то образом он собирался отследить местоположение телефона Жени, мне же поручил проверить сети фанатов, может, есть недавние посты с указанием локации. В чатах и группах было несколько публикаций, ни на одной Стрелка не было, но места мне определить удалось.
Наконец, Костя повернул ноутбук, мы сравнили положение: мой темноокий ангел оказался прав.
– Мы знаем, что он с другими фанатами, что это нам дает?
– Мы можем найти их, я побеседую с Женей и если он действительно добил того парня, я сама приведу его в участок.
– Может, ему там сейчас и безопасней, чем где бы то ни было: они же выглядят почти одинаково и держатся вместе. Мы же знаем, где они будут.
– На стадионе.
– Именно. Я на всякий случай буду отслеживать траекторию.
– Я тебе говорила, что ты находка?
– Совсем недавно ты хотела променять меня на Джеймса Бонда.
Я изобразила вселенское раскаяние.
– Итак, мы предположительно знаем, куда он направляется. Следующий шаг, мисс?
– Вернее, фрау. Нам нужно попасть на матч и не допустить, чтобы Женя засветился на беспорядках, если они будут. А потом как-то незаметно переправить его домой.
– Прекрасная идея. Я пока куплю нам билеты в гостевой сектор, как нам лучше его переправить.
– Хорошо.
Пока Костя снова предался своей компьютерной магии, я присела рядом и задумалась. Все бесполезно, если его уже опознали и вычислили, тогда у нас практически нет шансов. Его возьмут при проходе на стадион. Если же его не подозревают или же только вышли на след, но бездоказательно, тогда спасти ситуацию можно. Как?
– Костя!
– Да?
– Ты всегда отвечаешь утвердительно, прежде чем слышишь вопрос?
– Только тогда, когда спрашивают уникальные личности вроде тебя, – парень едва уловимо расплылся в улыбке, отчего на щеках промелькнули мои любимые ямочки.
– Как ты думаешь, видео слили в сеть?
– Не думаю, снимали наши, какой им резон светиться.
– Хорошо. В общем, исходя из того, сколько времени у нас остается, выхода два: если Женю арестуют на входе на стадион, то придется придумать новый план. Если мы успеваем, тогда действовать предлагаю так… А, еще третий вариант: если он скажет, что добивал того немца, то мы сами отведем его в полицию.
Костя поднял глаза от монитора.
– Ты действительно сможешь так поступить?
– Надеюсь, что не придется проверять.
На гостевом секторе было довольно свободно. Нижние ряды занимали ярые поклонники команды, выше разместились сочувствующие, их оказалось прилично – человек пятьдесят. Это были люди, в основном мужчины, оказавшиеся за границей и скучающие, зачастую бессознательно, о своей родине настолько, что готовы были поздним вечером в рабочий день прийти на матч не самой известной российской команды, к тому же впервые за долгое время выступающей в Еврокубках.
Подобралась разношерстная компания, мелькали флаги России и клуба, в целом обстановка была праздничной: в воздухе витал запах пива и раздавался будто раскаты грома голос диктора по стадиону. Среди болельщиков гостей выделялась одна пара: девушка в платье в цветочек и кожаной куртке сидела рядом с парнем в очках, шляпе и щегольском свободном плаще. Весь первый тайм девушка поглядывала по сторонам, иногда что-то шептала своему соседу. Тот, в свою очередь, казался совершенно равнодушным к происходящему на поле, зато весьма увлеченным своим компьютером, от которого почти не отрывался. Потом он спрятал ноутбук в рюкзак, склонился к девушке, пару минут они что-то обсуждали.
В перерыве парень встал, ушел минут на десять, вернулся немного взъерошенный, застегивающийся на ходу, с двумя бокалами пенного, к которым ни он, ни его спутница так и не притронулись. Теперь болельщик устремил свое внимание на ход матча, несколько раз даже всплеснул руками. Очевидно, он оказался не совсем удовлетворен боевой ничьей в гостях.
Пара не стала дожидаться вместе с преданными фанатами выхода игроков к трибунам, отчего им удалось спокойно покинуть стадион. При этом они направились не прямиком в город, а окольными путями на платную парковку. Там парень сел в автобус с клубной символикой, девушка убедилась, что он сел, помахала ему в окне и зашагала в сторону остановки с рюкзаком наперевес.
Выдохнуть я смогла только, закрыв за собой дверь обители Березина. Черт, ну и тяжелый же рюкзак у Кости, как он его таскает, ума не приложу! Интересно, сработает ли наш план? Время покажет. Через три-четыре часа узнаем. Уже совсем поздно для меня. Бесконечный день. Полежу немного, пока Костя не пришел. Надела свою любимую пижаму в виде медвежонка, стянула плед с кровати, спустилась вниз и удобно устроилась на диване. Не засыпается, мысли так и носятся в голове. Это отходняк. Кажется, знобит. Если Косте не удастся сегодня прийти, оставлю его вещи внизу, завтра самолет.
Мой ангел-хранитель… Почему у нас с ним не заладилось? Чего мне в нем не хватает? Чего не достает ему? Интересно, так бывает, что у тебя есть ангел-хранитель, а ты предназначен в помощь кому-то третьему? Или в защиту. Или в награду… Кажется, небеса сами не всегда могут разобраться в треугольниках судьбы, чего уж тогда взять с простых смертных.
Странный скрежет… Это открывают дверь. Ключом. Или отмычкой? Содействие подозреваемому – это что, тоже статья? Спрячусь под пледом. Зажигается свет…
– Так, мне что не рады?
Ох, уж эта самодовольная улыбка, видимо, домашняя заготовка.
– Я, конечно, хотел сделать себе сюрприз, но не думал, что он произведет такое сногсшибательное впечатление.
Услышав голос Березина, я потихоньку выбираюсь из-под пледа.
– Я тут… отдыхаю, – как можно более спокойно попыталась ответить я.
– Оно и видно, – футболист бросил спортивную сумку и начал движение в мою сторону.
Он был как обычно… притягательный. Ухоженный, лощеный, будто сошедший с обложки глянцевого журнала. Таких вешают в постерах над кроватями, он бы с успехом мог сниматься в какой-нибудь подростковой драме. Или в каком-нибудь фантастическом сериале. Его персонажа не смогли бы убить – фанатки со всего мира грудью бы встали на защиту кумира. Что-то я разошлась.
– Подвинься.
Я убрала ноги, хотя, замечу, в квартире были и значительно более удобные места, куда можно было бы приземлиться, не заставляя меня менять комфортной позы.
Дмитрий самоуверенно плюхнулся на диван.
– Ты, кажется, должен быть в отъезде…
– Да, я как бы в отъезде и есть, завтра с утра должен быть на месте.
– Так ты проехал столько, чтобы побыть здесь несколько часов и вернуться?
– Ну, да.
– Неужели причиной этому моя скромная персона?
– Причиной этому моя скромная персона, а не твоя.
В этом весь Березин!
– У нас же пропала консультация, я тут и подумал, что можно один раз провести очную встречу.
Только этого мне не хватало! Я тут сижу, трясусь, чтобы меня полиция не схватила, а он о своих проблемах!
– Я так понимаю, у меня нет выбора. Когда в прошлый раз в твоем доме я сразу же не ответила согласием, ты меня потом выгнал.
Темно-синие глаза вспыхнули. Сейчас меня засыплет пеплом. Еще мгновение, и скажет что-нибудь резкое. И выставит меня за дверь.
– … Красивая пижама, – сказа он, выждав паузу. – И вообще, рад видеть тебя … целиком.
Как это он сдержался?
– А мне приятно видеть, что у тебя счастливый вид.
– Прямо-таки счастливый?
– Ну, более-менее.
– Чай, кофе?
– Чай, если можно.
Дмитрий отправился на кухню. Ее подсветка создавала особую атмосферу, будто зачарованная, я выключила остальной свет и забралась на барный стул.
– Прости за грубость.
– Один мудрый человек мне сказал, что люди не всегда говорят грубости или делают глупости, потому что они плохие, иногда им просто бывает тяжело. Или больно.
– Кто же этот мудрый человек?
– Мой психолог.
– Что же еще хорошего он говорит?
– Что если хочется сказать одновременно и приятное, и что-то резкое, то надо сначала сказать приятное, подождать реакции, а уже потом, если желание не пропало, высказать все остальное.
– Надо записаться к нему на прием.
Березин говорил все это, стоя ко мне спиной, заглядывая в шкафчики, холодильник.
– И как у тебя с желанием высказать, что накипело?
– Оно поубавилось, когда я увидел твою пижаму во весь рост.
– Правда, забавная? Там даже хвостик есть.
Дмитрий поставил передо мной тарелку с пирожными. Он с трудом мог скрыть улыбку. Вскоре на столе появились бутерброды и чай.
– Эти пирожные делают неподалеку отсюда, их готовят только здесь, – пояснял Березин, разливая чай. – Чай зеленый, надеюсь, ты пьешь.
– Да, пью. Ты же составишь мне компанию?
Пока напиток остывал, выбрала себе самый красивый бутерброд.
– Как твое дело, удалось разобраться?
– Я могу, конечно, нагрузить тебя своими заботами, но оно тебе надо? Тебе завтра возвращаться в команду, будет непростой день… Кстати, очень вкусно.
– Спасибо, что напомнила про завтра. Просто мой психолог говорит, что нужно проявить интерес к личности другого человека, если хочешь завязать диалог.
– Еще немного и я возненавижу этого психолога! Если это из-за приличий, то я переживу отсутствие твоего интереса.
– А если мне и правда интересно?
– Твоему психологу стоило бы пояснить тебе о побочных эффектах. Задавая подобные вопросы, надо быть готовым, что тебе ответят, придется слушать. Если я тебе расскажу, то ты будешь соучастником, ты думаешь, почему я под одеялом спряталась? Думала, это полиция.
– Не, ну, замаскировалась ты, конечно, профессионально – он кивнул на мою пижаму-медвежонка. – Заинтриговала, рассказывай.
– Если вкратце, в потасовке между нашими фанатами и немцами пострадал один из них, весьма серьезно. В этой заварушке участвовал один из работников нашего клуба. Чтобы его не втянули в этот конфликт, а еще хуже, чего доброго, не посадили, мне нужно было его найти и безопасно вернуть на родину.
– И как же вы его нашли?
– Мне дали помощника. Мы проанализировали ситуацию, узнали, что фанат будет на стадионе, пришли туда, во время перерыва мой напарник и тот, кого спасали, поменялись одеждой и местами. Фаната я вывела и посадила в клубный автобус, там ему должны были помочь с оформлением билета на самолет, так быстрее всего выбраться. А мой напарник инструктировал лидеров фанатского движения о правилах поведения в случае провокации или задержания.
Если все пройдет хорошо, то Женя будет скоро в самолете. Если нет – то помочь ему будет трудно.
– Что он такого сделал?
– Его обвиняют в нанесении тяжких телесных повреждений, пострадавший в больнице.
– Он действительно это сделал?
Что-то Жени давно нет, Костя, кажется, давно ушел. Ох, только пять минут прошло! Наконец-то! Показался плащ. Женя, вот он, осунувшийся, но на свободе и живой! Кладу ему свою руку на его. Горячая. Как же нелепо он смотрится в этой шляпе и очках!
– Я обещала себе, что если ты действительно добил того парня, то я сдам тебя полиции.
– Так почему, короче, ты здесь?
– Чтобы спросить тебя.
– Ты же знаешь ответ.
– Да. И поэтому ты поедешь.
– В полицию?
– Нет, домой.
– Он его не добивал. Там или несчастный случай или что-то еще, разберемся по приезду.
– Ты так в нем уверена?
– Да.
– Странно… Ты ради него такой путь проделала…Ради меня никто ничего подобного не делал…
В приглушенном свете синева глаз приобретала антрацитовый блеск.
– Чтобы помочь тебе, я пошла наперекор единственному парню, который когда-либо признавался мне в любви, и в результате его потеряла, рисковала работой, карьерой и душевным спокойствием. Достаточно?
– Парень приревновал тебя ко мне, потому что я известный, богатый и талантливый футболист?
– Нет, потому что ты бабник, – рассмеялась я.
– Что может быть плохого, если девушки тянутся ко мне, а я к ним? По-моему, это нормально. Хуже было бы если бы ко мне тянулись парни. Я, конечно, человек цивилизованный, но тут чего только не насмотришься, – улыбнулся нападающий.
– Все было бы ничего, если бы он не был такой замечательный.
Березин опустил голову, будто что-то разглядывает.
– Лучше, чем я?
– Странный вопрос. Как я могу вас сравнивать? Ты мой клиент, а он – бывший парень и друг. С тобой у нас денежные отношения, а с ним – личные.
Березин резко встал, уперся руками в столешницу так, что я могла видеть только его спину. А чего он злится? Сам же предложил выстроить наши отношения исключительно на денежной основе.
– Я перечислю тебе оплату за сегодняшнюю встречу.
– Даже не думай, это не консультация, а просто беседа, тем более говорила в основном только я.
– А я думал, со мной можно разговаривать только за деньги, – съязвил он.
Кажется, на самом деле Березину хуже, чем он хочет показать. Странное дело, когда Дмитрию плохо, то мы становимся ближе, как только ему становится лучше, между нами снова разверзается бездна. А ведь когда-нибудь мы во всем разберемся, и надо будет его отпустить… Какой же он забавный, когда злится!
– Можно мне еще чаю. Пожалуйста.
Березин выждал паузу, потом молча включил чайник, подождал, пока тот напряженно заурчит, и все так же безмолвно забрал мою кружку.
– А у тебя как дела?
– Это же не консультация. Спрашиваешь из вежливости?
– Мне действительно интересно, – Дмитрий передал мне кружку. – Спасибо.
Березина что-то внутри не отпускало, он никак не мог расслабиться. Надо ему помочь.
– Непривычно видеть тебя вот так, лицом к лицу, что можно протянуть руку и дотронуться до тебя.
– А хочется?
– Что именно?
– Дотронуться.
– Да. Чтобы убедиться, что это не галлюцинация. А то, может быть, ты мне только представляешься. Хорошая такая, качественная подделка.
– А что, может быть, я и есть качественная подделка.
Бойтесь полумрака. Порой он обнажает больше, чем бьющие в глаза софиты.
– Я не решаюсь сделать то, что хочется.
– Почему?
– Это неудобно, странно, и вообще я стесняюсь…
– Ты меня вконец заинтриговала! Давай уже, делай, что хочешь!
– Можно?
– Да!
Я, не сдерживая улыбки, встала, обогнула барную стойку, подошла к Березину со спины и коснулась пальцами его затылка, опустилась ниже, к плечам, немного помассировала их, чтобы он расслабился, а потом обняла его, прижавшись к щеке. Кажется, парень вздрогнул.
– Я предупреждала, что это странный порыв.
– Что это значит?
– Это значит, что я рада тебя видеть. Так что там у тебя?
– Да так, играть хочется. Завтра приступаю к тренировкам по индивидуальной программе. Наверно, я забыл, как это, – доказывать, что ты на что-то способен.
– Ты боишься, что не сможешь набрать форму?
– И это тоже.
– А еще чего?
– Я боюсь того, что все напрасно.
– В смысле, все?
– Футбол, эти постоянные попытки… Может, давно стоило сдаться и пойти другой дорогой.
– Так. Видимо, тебя все-таки подменили. Березин, которого я знала, никогда бы так не сказал, футбол – это то, чем он жил.
–Вот именно, Березин, которого ты знала.
– Ты хочешь сказать, что я тебя совсем не знаю?
Очевидно, даже очень талантливым людям порой нужно напоминать об их талантах.
– Конечно, Пушкин тоже мог бы сказать, что писать – это слишком душевнозатратно, или Бьерндален, например, мог уйти из биатлона… Думаешь, тебя одного посещают такие мысли? Периодически они посещают всех. Эти моменты нужно просто пережить. Завтра утром все не будет казаться таким мрачным. Играй, пока можешь, получай удовольствие, а когда перестанешь – уйдешь, вот и все!
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Почему не рассказывал на консультациях?
– Это неудобно, странно, – вот хитрец, пародирует меня, – и вообще, я стесняюсь…
Мы переглянулись и обменялись улыбками.
Не знаю, бывает ли у вас такое чувство, что вы в разговоре приоткрыли друг другу душу? Потом дверца может захлопнуться, но это не страшно. С этого момента вам будет нетрудно молчать рядом с этим человеком, как будто вам открыто то, что никто другой больше не знает…
– У меня к тебе странная просьба.
– Давай.
– Можно я тебя сфотографирую?
– Я сейчас не совсем нарядная…
– Мне нравится.
– Раз нравится, тогда фотографируй. Только можно я на этот раз улыбнусь?
Все-таки мужчины странные существа: всю жизнь гоняются за красотками в шикарных платьях и на каблуках запредельной высоты, а потом просят разрешения сфотографировать тебя в пижаме-медвежонке.
– Насчет твоего парня… Моя бабушка любила говорить, что свою судьбу не объедешь. Если это действительно судьба, то она даст еще шанс.
– Твоя бабушка была мудрой женщиной… Ох, кажется, я заговорилась совсем! Спасибо, что отвлек меня от этих мыслей про полицию и прочее… Надо проверить телефон.
– Что там?
– Мой коллега отписался, что сел в самолет, теперь все должно быть хорошо! Надо еще посмотреть, как там после матча, обошлось ли без столкновений.
Березин подошел ко мне и следил за тем, как я листаю ленту.
– Без столкновений все-таки не обошлось. Небольшая стачка между фанатами, нескольких забрали, но вроде бы без пострадавших. Там был Костя…
– Какой еще Костя?
– Мой бывший парень, я именно про него говорила. Представляешь, он оказался моим помощником в этом деле!
– Удивительное совпадение, что тебе дали в напарники именно его.
– Может быть, это судьба?
– Или дело было важнее, чем ты думала, его направили, потому что знали о вашем знакомстве.
– Это вряд ли, – засомневалась я. В судьбу хотелось верить значительно больше, чем в то, что Костя каким-то образом связан с властями.
Пока я мыла чашку, Березин поглядывал на меня со стороны.
– Что?
– Можно мне тоже?
– Что именно?
– Ты такая… мимимишная в этой пижаме…
– И?
– Можно я…
– Да.
Березин обнял меня и притянул к себе так, что будь я не такой крепкой, то точно сломалась бы, уткнулся носом в мой капюшон и замер. Он хотел что-то сказать, но потом просто вздохнул.
Чашку я уже домыла, а он, по-видимому, даже и не думал меня отпускать. Тут в дверь позвонили.
Я с тревогой посмотрела на Диму, он пошел открывать. Секунды растянулись на минуты. Наконец, я услышала голос Березина.
– Это к тебе.
В дверях стоял Костя с букетом ромашек.
Я бросилась к нему, на ходу расспрашивая о том, как все прошло. Парень отделался общими словами, попросил рюкзак, вручил мне цветы, кивнул Березину и поспешил уйти.
Я устремилась за ним, как была, нагнала его у лестницы, благодарила. А он смотрел на меня убийственным взглядом, в котором читалось: «Кто угодно, только не он»…
Так я потеряла Костю во второй раз. Быть может, в последний.
Последняя тайна профессора
Вернувшись домой, Маша проспала практически до вечера. В целом, поездка удалась, вот только Костя… Хотя чего переживать, в мыслях она с ним попрощалась один раз, сможет и второй. Наверно.
Приятно было проснуться от аромата корицы – Поля испекла для подруги шарлотку. Девушки обменялись впечатлениями.
– Ты расскажешь мне когда-нибудь, что произошло у вас с Гошей?
– Это больно.
– Не говори, если не хочешь.
– Надо кому-то рассказать, так будет легче. Было всякое по мелочам, но это без разницы, можно было пережить… Ты же знаешь, что папа тяжело болел. Я никогда не забуду, как ты мне помогала на похоронах.
Так вот, последние дни были очень тяжелыми. Мне очень, прямо позарез надо было, чтобы кто-то был рядом, мы с мамой уже не справлялись… А он работал. Я его жалела, не настаивала приехать. Последняя ночь была особенно страшной. Мы лежали с мамой на кушетке в коридоре. Какая-то медсестра укрыла нас одеялом. Парень из соседней палаты (почему-то ему не спалось), притащил нам свою подушку. Мы уже не могли находиться внутри. Там все дышало… ты знаешь чем. Это было жутко, жутко страшно! Мы из коридора слушали его дыхание и вот … звуки прекратились. Мы будто оцепенели, кинулись за врачом, так и не заходя в палату. Мы прижались друг к другу и не отпускали. Мы были такими беззащитными, такими раздавленными…
Парень из соседней палаты, тот самый, предложил свою помощь. Он притащил откуда-то пакеты, помог переложить его, потом – собрать вещи. Он сел рядом со мной и говорил о чем-то, сама не знаю о чем. О том, что все мы не вечны, о прочих условностях, которые принято говорить в подобных случаях. Рассказал о проблемах с поджелудочной, причины которых не как не могут установить. Это плохой знак, подумала я тогда. Парень проводил нас до такси, усадил нас, хотя сам периодически вздрагивал от болей. В тот момент я поняла, что хотела бы рядом иметь такого человека.
– И что было дальше с этим парнем?
– Не знаю, я его больше не видела…
– Поля… – Маша бросилась в объятия подруги.
– Я знаю, – отозвалась брюнетка.
– Ну, как там разрешилось с синими китами? Очень хотелось вам помочь, но видишь, как получилось.
– Поймали этого маньяка, – Саша говорила с таким упоением, словно собственноручно прихлопнула надоедливую муху. – Колька молодец, замечательно сыграл! Страшно подумать, что один психопат чуть не довел до самоубийства несколько человек, пара из них до сих пор в больнице, откачивают.
– Это было смелым решением, обратиться в полицию.
– Ну, а что, от ребят мы его отвадили, так другие дети найдутся. Все-таки Фрейд был чертовски прав – человек по своей натуре безумен: и потому, что разрушает других, и потому, что постоянно попадается на эти уловки.
– Как Аня?
– Ты же знаешь, она мне сразу не понравилась: слишком четкая какая-то. Такая четкая, что кажется мутной. Да и история вся эта с ее переводом… Я только сейчас поняла, какая это была пощёчина. Ты только представь, какая это ситуация неуспеха: еще недавно ты была на коне, престижная должность в футбольном клубе прямо со студенческой скамьи, первые успехи, поездка со звездой команды в Париж… И тут ссылка на бумажную работу без права взаимодействовать с клиентами. Это же такое унижение, как она его перенесла, я бы из гордости уволилась!
– А еще недавно ты о ней так нелестно отзывалась, – улыбнулась Маша.
– Это все издержки профессии, о которых ты говорила. Еще пару месяцев назад я бы даже внимания не обратила, а теперь не могу пройти мимо. Чувствую, что ей плохо, что после всей этой истории она то ли в людях разочаровалась, то ли в себе…
– Что же тебя заставило изменить свое мнение?
– Мы с ней, пока разбирались с этим всем, тесно общались. Ты знаешь мою прямоту и подозрительность. Меня не просто обмануть. Она принципиальная, честная, способная. Если ваш достопочтенный профессор был так умен и проницателен, как вы говорите, то почему он этого не разглядел? Почему вынудил перевести ее на унизительную должность, убедил в том, что она ни на что не годится?
– Я понимаю тебя и тоже чувствую, что какой-то комплекс после всей той истории остался… Но она не обращалась за помощью. Мы не можем помогать, пока нас не попросили. Так не положено. Нужно дождаться запроса…
– Не ожидала от тебя это услышать. Мы помогаем всяким зазвездившимся маменькиным сынкам, тоскующим тридцатилетним юнцам и не можем помочь нашей коллеге, достойному человеку?
Дугообразные девичьи брови приняли возмущенное положение.
– Единственное, что мы можем сделать, это поговорить с ней, может быть, наши догадки не верны и она переносила свое положение легче, чем мы думаем. Может быть, она попросит о помощи…
– Так поговори с ней по душам!
– А ты не хотела бы попрактиковаться?
– Нет уж, разговоры по душам – это не мое, сказать что-нибудь прямо, «просветить», так сказать, это запросто, а чтобы делать внимательный вид, выслушивать, задавать уточняющие вопросы… Это все не мое.
Маша поняла, что переубедить коллегу займет больше времени, чем побеседовать самой с Аней. К тому же, ей надо было еще разобраться с братьями (один из них играл хорошо, другого вернули из аренды, но у него периодически чувствовалась неуверенность на поле), Андреем (тот наоборот, качал права по поводу и без) и Философом (тот впал в осеннюю хандру помноженную на кризис смыла жизни).
Но девушка понимала: если предположения ее помощницы верны, то работа для Ани – пытка, каждый день – это борьба с собой, с ощущением собственной безнадежности и необходимостью постоянно соприкасаться с людьми.
Маша нашла ассистентку в комнате релаксации, ее кабинете, девушка работала за компьютером. Надо было как-то завести разговор…
– Скажи, у тебя сейчас много дел?
– Пишу отчет по последней диагностике, через пятнадцать минут буду свободна.
– Я бы хотела с тобой поговорить…
– Слушаю.
– У меня сразу несколько клиентов, ты бы могла заняться Философом? У него осенняя хандра, все преодолеваемо, но нужно несколько встреч, чтобы он выговорился.
– Маша, ты же знаешь, что я не очень-то хорошо работаю с клиентами…
– С чего ты это взяла? Из-за профессора? Пусть он и светило науки, но все же ошибаются!
– Я доверяла его мнению. А он решил меня уволить. Видимо, для этого была причина.
– Расскажи мне подробно, что тогда произошло, мы вместе постараемся разобраться.
– Я не могу об этом говорить.
Аня вся вжалась в кресло, ее будто зазнобило, хотя дни стояли еще теплые. Осень выдалась бесподобной.
– Если я правильно поняла, тебя интересует ответ на вопрос, почему профессор так поступил: было ли дело в твоих профессиональных способностях или в чем-то еще. Правильно?
– Да.
– Тогда давай так, ты позанимаешься пока с Философом, а я постараюсь ответить на этот вопрос.
– Ты же знаешь профессора не хуже меня. Ты действительно возьмешься за это дело?
– Да, возьмусь. Ты очень ценный сотрудник.
– Значит, разговора по душам не получилось?
– Это травмирующее событие, Аня не хочет о нем говорить.
Девушки проводили совещание в своем кабинете.
– Что будем делать? – ждала указаний Саша.
– Надо как можно точнее установить обстоятельства произошедшего, хронику событий, выявить причины, которыми руководствовался профессор.
–Ты с ним работала бок-о-бок, наверняка знаешь его логику.
– А вот и нет. Его логика порой весьма непредсказуема. Давай подумаем, что мы знаем?
– Аня училась в университете, где преподавал Николай Степанович. Он заметил ее способности, пригласил на должность ассистентки. Первое время она бумажки перекладывала, потом он стал давать ей поручения, все получалось, поэтому, уезжая, он доверил ей самостоятельно работать. Во время его отсутствия из клуба ушел один футболист, которого руководство хотело удержать, Аня махнула за границу с Березиным, они вернулись с опозданием и тот пропустил тренировку. Потом Аню снимают с должности и по тайному согласованию с профессором устраивают ассистенткой к другому психологу без права работать с клиентами. Вроде все изложила? Все-таки жаль, что не удалось поговорить с Аней, методом ассоциаций можно было бы нащупать какую-нибудь зацепку…
– Ты бы еще толкование сновидений предложила, – не удержалась от ремарки Маша. – Есть еще один факт: Аня не хочет говорить об этой ситуации, это тоже показательно. Человеку свойственно жаловаться, обвинять других, а она молчит.
– Такой человек.
– Или что-то другое. В этом надо будет разобраться.
– У тебя есть какие-то версии?
– Да, что-то вырисовывается. Версия первая: профессора не устроили личные отношения на работе и нарушения дисциплины (он, мягко говоря, их не приветствовал). Хотя Аня утверждает, что их не было, но психологу она могла об этом из-за гордости и не упомянуть. Тогда ее профессионализм затронут, но по касательной, только в этическом аспекте.
– Тогда вторая версия, – рассуждала Саша, – число профессиональная: Аня упустила ключевого игрока, не разобралась в ситуации.
– Да, пока это две рабочие версии. Но надо поднять документы. Не хочется об этом говорить, но вдруг у Ани были косяки, о которых она не распространяется. Это маловероятно, но все же.
– Или косяки были у профессора, и он отстранил Аню, зная, что она про него ничего плохого не скажет.
– Пока никакие версии отметать не будем. Надо поскорее с этим разобраться, а то еще много других дел.
– Чем я могу помочь?
– Поищи информацию на профессора, на Аню – в документации, в сети, какие дела вели, что получалось, какие промахи. Одним словом, все, что найдешь, а я побеседую с очевидцами.
Маша знала, к кому следует идти первому, чтобы узнать проверенную информацию. Егора она нашла выходящим с «разбора полетов» и сразу же увлекла за собой в архивную.
– Я тоже соскучился, но не так же быстро, – подтрунивал он.
Девушка привычно колюче улыбнулась, что так любил голкипер. Эта улыбка предназначалась именно ему. В большинстве случаев.
– Хочешь обсудить игру? Я уже понял, что мы играли недостаточно раскрепощенно, ну, так это был, по сути, наш первый матч на турнирах такого уровня, все будет, я так тренеру и сказал.
Выслушав мысль до конца, боясь продолжения и понимая ограниченность во времени, Маша схватила Егора за руку и усадила рядом с собой на диван.
– Поздравляю тебя с началом еврокубкового пути! Но я отвлекла тебя не из-за этого. Мне нужна твоя помощь.
