Максим Сенькин
Всеплод
Девочка одна…
В обещанный час дедушка не вернулся. Вместо этого тучи сильнее заискрились от молний. Крыши соседних деревенских хижин уже пропустили влагу, а печи не справлялись с холодом.
Но в доме Рыжей пока что было тепло и сухо. Никогда она не видела таких бурь. Но заделанные магией щели между досками вселяли уверенность, что она в безопасности. Только было страшно за дедушку.
С каждой минутой волнение нарастало. Ей хотелось спуститься в подвал и спрятаться за Всеплодом, но она приказала себе не трусить.
Блеск молнии застал под окном хижины тень, которую Рыжая не заметила.
Снова в перемещающемся доме…
Чёрный быстро оделся, даже не думая расчёсывать спутанные волосы. Ему не терпелось продолжить разговор с бабушкой. Он выбежал из бани в грозу. Капли размером с жёлуди обрушивались сверху, а кривые молнии танцевали ослепляющими вспышками. Мальчик хотел задержаться под первобытной стихией и наслаждаться ею, зная, что та не причинит ему вреда. Но ещё сильнее хотелось вернуться к взрослым разговорам.
Когда он переступил порог дома, дверь сама захлопнулась. Вбежав на кухню, Чёрный нашёл лишь тлеющий камин, который, словно проснувшись при виде мальчика, зажёгся вновь. Чёрный поднялся на второй этаж, где жил сам, а потом на третий, где жила бабушка. Никого. Обыскав все комнаты, он убедился, что бабушки нигде нет.
Он побежал наружу, обратно в сверкающий грозой мир, и нарвался на преграду. Дверь его не выпускала.
Небо сверкает…
Раздался стук, затем Рыжую позвали. Она помчалась к двери встречать дедушку, потеряв голову от радости. Он позвал её. Бархатный голос стёр волнение и освободил от страха. Только когда Рыжая коснулась замка, то опомнилась и заметила одну странность.
– Дедушка, – начала она, – почему ты не войдёшь сам?
– У меня кончились силы, не могу снять заклятие с двери, – сказал он, голос действительно звучал болезненно. – Впусти старика, будь добра.
Рыжую так и тянуло послушаться и обнять дедушку. Она позаботится о нём, как он обычно заботится о ней, и сделает ему чай из трав, что растут вокруг Всеплода. Но что-то внутри её сдерживало.
– Дверь ведь сама тебя пустит, – сказала она. – Толкни её.
Ничего не произошло. Снаружи доносился стук капель и завывания ветра, рвущего листву с деревьев.
– С тобой всё в порядке, дедушка?
– Нет. Не хотел тебя пугать, но лучше скажу: я ранен, – у девочки будто сердце остановилось. – В пути на меня напали. Ты тоже в опасности, дорогая, – голос деда слабел. Рыжую парализовало. Губы у неё задрожали, совсем как у маленькой. От страха она почувствовала себя безвольной деревянной игрушкой.
Рыжая медленно наклонилась к двери и прижалась ухом. Одна ладонь так и лежала на деревянном засове. Ей хотелось открыть дверь, но дедушка сам учил её никогда этого не делать, если его нет дома.
«Чего ты медлишь?», – спрашивала она себя. – «Там же твой дедушка, и он ранен»!
– Какая опасность? Просто толкни дверь! Наш дом сейчас самое тёплое и безопасное место на многие лиги.
– Опасность внутри дома, – ответил голос.
Рыжую пробрал озноб.
– Как внутри? Ты о чём? – спросила она.
– О Всеплоде, – тут же последовал ответ. – Он запер дом и не пускает меня. Пока ты внутри, ты в опасности.
– Не может быть! Всеплод добрый и никому не причинит вреда.
– Я тоже так думал, – голос стал отчётливее, будто дедушка наклонился и говорил точно на ухо Рыжей. – Но я ошибся. Это древо обладает характером, ты сама знаешь. По чьей-то вине этот характер испортился.
Девочку осенило.
– Это всё бабушка Чёрного! Только она могла это сделать.
– Наверняка, – голос был спокойным и решительным, – это она на меня напала. А теперь открой дверь, чтобы я мог нас защитить.
– Конечно, сейчас!
Девочка выпрямилась и обеими руками взялась за деревянный засов. Она боялась. Каждый новый раскат грома казался всё ближе, печь погасла, и в дом проник злой холод.
Рыжая со всей силы дернула засов, чтобы прекратить этот кошмар. Разбухшее от влаги дерево застряло в металлических петлях.
– Не получается! – крикнула Рыжая.
– Давай, ты сможешь. Времени нет, – поторапливал дедушка.
Она изо всех сил дёргала засов, но тот не поддавался. Глаза наполнились слезами.
– Я не могу…
– Быстрее, спасай свою жизнь!
Она дёрнула ещё раз и вскрикнула.
– Ай! Занозу посадила…
– Не хнычь. Соберись и закончи начатое!
Девочка удивилась. Дедушка никогда не разговаривал с ней так грубо.
– Что с тобой? – спросила Рыжая, отойдя от двери. Она облизывала кровоточащий палец. – Ты ведешь себя… странно.
– Я боюсь за тебя, вот и всё. Пожалуйста, открой дверь.
Ещё шаг назад. Рыжая прислушалась и поняла, что голос дедушки немного изменился. А может, с самого начала был другим.
– А почему твой голос такой… не такой? – тихо спросила она.
– Просто охрип от холодного воздуха, – ответили снаружи.
– Да, наверное… – Она подошла к двери и положила здоровую руку на засов, готовая его отодвинуть. В этот раз она была уверена, что всё получится. Но напоследок спросила: – Слушай, деда… А как меня зовут?
– Что? Какой глупый вопрос.
– Ну, ты ответь, – настаивала Рыжая. – Ты же любишь моё имя. – Молчание. – Так звали бабушку.
Ответа не последовало. Девочка прислушалась, но снаружи лишь стучал дождь. Рыжая спешно отошла от двери и прижалась к стене. Её дом будто окружили привидения. Тёмный силуэт мелькнул в окне. Сквозь мутное стекло на Рыжую смотрела пара злобных, холодно блестящих глаз.
Она закричала.
