Маир Арлатов
Кайлот – зов судьбы

И вспомнил! Аврия… Черноглазая брюнетка с пышными формами. От её тела исходил божественный аромат. Такой соблазнительный, что хотелось съесть эту красотку, забыв, что она оборотень.

Потом пришло понимание, что Кайлот ни разу не изменил жене. Он просто был страстно увлечён этой девушкой и, не имея возможности реализовать свою страсть, вымещал злобу на своём семействе. Аврия на дух не переносила людей-волков и презирала их открыто, не раз прилюдно высмеивая Кайлота. Но он терпеливо сносил издёвки и насмешки. Он ждал, когда его страсть превратиться в ненависть. И время это было не за горами. А что могло случиться потом? Кайлот не раз задавался вопросом о последствиях своей будущей ненависти, но финала не видел. Пока не видел…

Допив напиток, я закусил хлебом, и оставив недоеденный кусок на столе, поспешил уйти. Аврия могла выйти на балкон в любой момент, но слушать её «комплименты» в свой адрес я сейчас был не готов. Я не Кайлот! Даже видеть её не хотелось. Если она очаровала Кайлота, я вообще могу оказаться в сто раз беззащитнее перед её чарами и пуститься во всё тяжкое.

Ноги привели меня к кварталу оборотней. Они недолюбливали, когда мы здесь появлялись, но терпели − худой мир лучше доброй ссоры. Но мне нужно было пройтись по кварталу, чтобы понять отношение Кайлота с местными жителями, ощутить атмосферу, царящую в нём. Редкие ребятишки, играющие на улице, увидев меня, сразу спешили сообщить такую новость родителям.

Один из домов по неясной причине привлёк моё внимание. Я остановился, рассматривая его фасад, садовые деревья, возвышающиеся над ним и ухоженную территорию перед деревянными воротами.

− А… Кайлот! Заходи, чего встал?

Я не заметил, как открылось окно и в нём показался хозяин дома. Черноволосый парень − мой ровесник. Тоже семьянин. Как же его зовут?

«Джамин» − пришёл уверенный ответ.

Не успел я приблизиться к воротам, как те распахнулись.

− Знал, что ты скоро придёшь. Наш Брук язык за зубами не держит, уже всем наверно разболтал, что мы медведя завалили?

− С удачной охотой, − поздравил я.

Во дворе на заборе сушилась шкура медведя. Странно, но… белого. Хотя шкура была не совсем белой, с жёлтыми подпалинами и местами в крови.

− Убойная зверюга была. Амджару чуть ногу не перекусила. Но братец быстро оклемался. Сейчас, как новенький.

Интересно, зачем Джамин позвал меня? Чтобы просто похвалиться добычей? Мне как-то было не до его восторженных восхищений. Захотелось уйти.

− Мы его уже освежевали. И благодаря тебе и твоим парням, еды хватит на несколько месяцев.

Озадачил он меня. Причём здесь я и мои парни? Кого он имел в виду? Сыновей? Что мы сделали?

− Ты же не откажешься от медвежатинки? − своим вопросом Джамин отвлёк меня от рассматривания медвежьей шкуры. − Любая часть, какую захочешь. Пойдём, покажу.

Пребывая в глубокой растерянности, я последовал за хозяином дома. Мы вошли в сени и остановились перед запертой дверью. Джамин снял железный засов и первым вошёл внутрь.

− Ступени крутые, не оступись.

Держась за перила, мы начали спускаться по винтообразной лестнице. Меня пробрал озноб от ощущения усиливающегося холода.

И вот перед нами предстало небольшое помещение, засыпанное снегом и кусками льда. И везде висело или лежало завернутое в холст, мясо. Помещение было пропитано запахом мяса и крови. И я неожиданно понял, откуда в погребе снег.

− Как же раньше мы не додумались использовать снег для хранения мяса? − Джамин улыбнулся, довольный произведённым на меня впечатлением. − Я тут специально для тебя отложил заднюю ляжку и печень. Возьмешь? Не отказывайся, друг. Нам редко перепадает такая удача. А донести, мой сын поможет.

Джамин похлопал меня по плечу, при этом внимательно заглядывая в глаза, стараясь понять, как я отношусь к его предложению.

− Если что-то ещё понравилось, бери.

− Не надо. И этого хватит.

− Отлично! Если ещё снег понадобится, я же могу к тебе обратиться?

− В любое время, − ответил я.

Джамин был счастлив. И когда мы выбрались из погреба, с трудом неся медвежью ногу, он позвал сына, велев ему спуститься за печенью и помочь мне всё это донести до дома. От помощи отказываться я не стал.

По пути его сын весело рассказывал, как отец и дядя охотились на медведя, он сам являлся тому свидетелем. Его рассказ живописал яркими сценами и кровавыми образами. И более лучшего слушателя, чем я этот десятилетний мальчик вряд ли мог найти. Мне действительно было интересно слушать и задавать наводящие вопросы. Лишь отпустив помощника, я сообразил, что настоящий Кайлот не стал бы проявлять столь откровенный интерес к рассказу, и тем более не стал бы поддерживать разговор. Кайлот всегда был мрачен и молчалив. Как бы и мне подольше придерживаться этого образа?

Жена выбежала навстречу. Такая добыча была для нас большой редкостью. Я видел, как загорелись её глаза. Сегодня будет отменный обед!

Вдвоём мы принялись разделывать мясо. Жена отрезала на куски, заворачивала их в холст, а я рубил кости. Вскоре прибежали сыновья.

− Настоящее медвежье мясо! − обрадовались они, втягивая носами запах. Их глаза загорелись азартом.

На плечи детей мы возложили обязанность перетащить мясо в погреб. Потом появился дед и его суровое лицо неожиданно смягчилось доброжелательной улыбкой. Он только наблюдал за процессом.

Когда мы, почти все были заняты важным делом, пусть ненадолго, но я почувствовал себя важной частью семьи, нашу сплоченность. Это было сильное чувство, которое хотелось сохранить подольше.

Потом жена хлопотала на кухне, а я сидел в саду под старой сосной и пытался разобраться во всём, что со мной произошло. Воспоминания жизни Кайлота по-прежнему были обрывочными, наполненными болью и ненавистью. Его жизнь представала в мрачных тонах. Мне нужно стать таким, какой он? Смогу ли я жить чужой жизнью? Смогу ли петь чужую песню?

− Отец, мама зовёт обедать, − окликнул меня младший сын, выскочив на крыльцо.

− Иду, − отозвался я.

Я не заставил себя долго ждать. Манящие запахи ещё издали пробудили мой аппетит.

Проходя мимо дверей комнаты дочери, остановился. Затем помедлив, постучал, и не дождавшись разрешения, открыл дверь. Девочка сидела у окна, выходящего в сад, наблюдая за мной всё это время. А когда дверь открылась, отпрянула от него. В выражении её лица я успел заметить испуг, который быстро сменился ненавистью. Она сжала кулаки, глядя на меня исподлобья. Это Кайлот превратил её в озлобленное существо.

Правая половина лица девочки была изуродована бугристым тёмно-красным шрамом, оставшимся от солнечного ожога. Правый глаз из-за него оказался практически закрыт, а уголок губ опущен, создавая тем самым пугающе−грустное выражение. Шрам Айкар поспешила закрыть длинными белыми волосами, обычно она прятала его под масками, изображающими зверей, но они сейчас лежали на столе. Синее платьице едва прикрывало её колени, подчёркивая худенькую фигурку. Внешний вид дочери был болезненным. В свои десять лет она выглядела максимум на восемь. Девочка чахла в этом доме, а Кайлот ни разу не удосужился поинтересоваться её здоровьем.

У меня в груди сжалось сердце.

− Выходи, отныне ты всегда будешь сидеть за общим столом.

Сказав так, я закрыл дверь. А что собственно я ещё мог сделать? Для Айкар я чудовище. Станет ли она слушать мои слова? Я на её месте наверно бы не стал. Очередной приказ вышедшего из ума отца…

Ни на что, не рассчитывая, я вошёл в столовую. Все уже сидели, ожидая моего появления. Не понравилось мне это… Как вообще можно ждать кого-то, когда перед носом такая вкуснотища? Если я не превращусь в настоящего Кайлота, я определённо поменяю принятые здесь порядки. Начать прямо сейчас? Неудобно как-то…

Я прошёл к своему месту, и не обращая внимания на присутствующих, принялся за еду. Вскоре и остальные последовали моему примеру. Братья вполголоса о чём-то переговаривались, иногда громко стуча ложками о тарелки. И вдруг стало пронзительно тихо…

Я поднял голову.

Девочка стояла при входе холодным взглядом осматривая присутствующих. Она была в маске волка, закрывающей правую часть лица. Кажется, жена стала бледнее, чем прежде…

− Дахир, приноси Айкар стул, − велел я. − С этого момента она будет есть с нами.

Сын тут же поспешил выполнить поручение. А жена, сбросив оцепенение, стала накладывать для неё в тарелку жареное мясо.

Айкар села за стол, смущаясь от неожиданного к себе внимания, потом сняла маску, и взяв ложку, стараясь не смотреть на нас, начала есть.

Я заметил, что братья обрадовались появлению Айкар. Младший даже украдкой подложил сестре мясо из своей тарелки. Девочка одарила его благодарной улыбкой, а потом сдерживаясь, чтобы не расплакаться, продолжила есть.

Когда я уж было решил, что всё нормально, конфликт исчерпан, жена, вдруг извинившись, вышла из-за стола, не став доедать свою порцию. Было в её поведении и взгляде, брошенным украдкой в мою сторону, что-то подозрительное и непонятное.

Закончив с обедом, я решил разобраться со всеми непонятностями. Первым делом отыскал жену. Она сидела на кровати в нашей спальне и плакала навзрыд, сжимая в руках подушку.

Как вот к ней подойти, если я даже имени её не знаю? Проблема…

Но о моём появлении в дверях спальни, женщина догадалась сама.

− Что ты делаешь, Кайлот? − она повернула ко мне мокрое от слез лицо. − Зачем ты разбиваешь нашей дочери сердце? Она же всё ещё верит тебе…

− Сейчас всё будет иначе, − нашёл что ответить я.

− Не будет! Ты разве забыл, что однажды уже менял своё решение? Кого ты из неё растишь, Кайлот?

Она пуще расплакалась, видимо понимая, что мужа своими словами вразумить не в силах.

Как я мог утешить несчастную женщину?

Вздохнув, с тяжёлым сердцем я вышел из спальни. Вернувшись в столовую, застал там братьев и деда, продолжающих обедать.

− Почему Айкар ушла? − поинтересовался я, садясь на своё место.

Ответить на себя взял труд дед:

− Сынок, ты же у нас с причудами. Сегодня одно на уме, завтра другое. То, что ты сегодня снизошёл до своей дочери, конечно, радует, но чего ей ждать, когда у тебя испортится настроение? Вот она и ушла, чтобы не раздражать тебя своим существованием.

Упреки деда попали в самую точку. Мне стало больно от сознания творящейся в этой семье жестокости. Может не зря Кайлот исчез, а я оказался на его месте? Он исчез тогда, когда ситуацию ещё можно было исправить. Возможно, исправить всё, было желанием самого Кайлота, а я тут вовремя подвернулся? Много разных мыслей в тот момент пронеслось в моей голове.

Дед умолк, по обыкновению ожидая последствий за свои слова, в виде злобных высказываний, и, возможно, рукоприкладства. Поэтому он и старался больше молчать, сдерживая в себе гнев. У него часто не хватало духу перечить Кайлоту – главе семье.

− Дахир, Тайред, вы уже поели? − обратился я к сыновьям.

Те, закивав, поспешили покинуть столовую. Оставшись наедине с дедом, я сердито посмотрел на него, и сдерживая, кипящую в душе злость, проговорил:

− Какого черта, ты старый пень, делаешь в этом доме, где творятся такие дела? − дед не особо отреагировал на мою реплику, видимо привык. − Как ты и твоя дочь могут спокойно смотреть на издевательства над невинным ребёнком?

Я даже не усидел на месте, вскочил, и нервно размахивая руками, принялся ходить вокруг стола.

− Ты что не мог найти управу на зарвавшегося зятя? − я прожигал деда взглядом. А тот явно пребывал в шоке и не сводил с меня изумлённых глаз. − Собрал бы народ и отдубасили бы Кайлота за все его грехи, чтобы мало не показалось. Я тебя спрашиваю, отвечай! Сколько ты собирался всё это терпеть?! До конца жизни, а потом хоть потоп?

− Кайлот… успокойся. Ты на себя не похож.

Голос жены отрезвил меня. Я поднял на неё глаза. Женщина, стояла на лестнице и была похожа на испуганную птицу, готовую сорваться с места и улететь.

− Думаете, это я сошёл с ума? Это вы сумасшедшие в своей рабской покорности, позволяющие твориться несправедливости и жестокости. Вы здесь свободные люди, тогда почему позволяете животным инстинктам управлять вашей жизнью? Мы должны оставаться волками там, − я указал рукой в сторону, − в том мире. А здесь мы люди! Поймите же…

Чем больше я говорил, тем больше становилось ясно, что я вязну в болоте всеми лапами. Они видели перед собой Кайлота и его поведение их пугало. В любой момент я готов был сорваться и признаться, что я не Он! Но что-то остановило меня, внезапно я замолчал. Что будет, когда они поймут, что я самозванец? Кто я буду в этом мире? Может и хорошо, что я не наговорил лишнего? А может это Кайлот, частица души которого всё ещё находилась в этом теле, остановил меня?

Дед, прерывая напряжённую паузу, многозначительно хмыкнул.

− Видать правду в народе говорят, что медвежье мясо исцеляет душу.

Я сурово посмотрел на него, стараясь понять, куда он клонит.

− Ой, ты ж посмотри, что деется, − старик улыбнулся. − Никак у Кайлота одержимость прошла.

Тут я пришёл в полнейшее замешательство. Про какую одержимость он толкует?

− Это хорошо, дочка, что ты в приправу волчий ладан добавила. Удачный, видно, сегодня день.

− Кайлот, − ко мне приблизилась жена и внимательно посмотрела в глаза. − Это, правда, ты?

Вот вопрос на засыпку! И что я должен ей ответить? Извини, это не я, а всего лишь телесная оболочка с именем Кайлот? На самом деле я другой?

− Ты стал прежним? Ты… вернулся?

Неожиданно она крепко обняла меня, уткнувшись лицом в грудь. Вскоре её горячие слезы промочили рубашку.

Что за одержимость одолела настоящего Кайлота, что он из хорошего семьянина превратился в тирана? Внезапно вспомнился лютый взгляд волка перед тем, как его клыки вонзились в мою шею. Об этой одержимости говорил дед?

− Дочка, ты не мой его слезами, лучше снова усади за стол, да ещё порцию мясца дай.

− Да, да, садись, дорогой.

Она потянула меня к столу. Но в тот момент мне совсем о еде не думалось. Внезапно захотелось сделать ноги из этого дурдома. Решительно и бесповоротно! Я уж было реально решил позорно сбежать, но тут при входе в столовую появилась Айкар. Было в её взгляде нечто гипнотическое, что заставило выкинуть из головы мысли о побеге.

− Отец, ты стал настоящим? − дрогнувшим голосом спросила девочка. − Ты больше не будешь меня обижать?

Надежда, с которой были произнесены эти слова, тронула меня до глубины души. Глаза защипало от слез. Я закрыл их, чтобы не выдавать своих чувств. Девочка подбежала и обняла меня. Я погладил её по волосам, решив, что пора заканчивать с сентиментальностью.

Тут ещё и сыновья вошли в дом. Оказывается, они всё это время нас подслушивали. Хитрецы! Глянув на них, я успел подумать: «Ну я вас… Сегодня же в сугробе зарою!» Откуда взялись эти мысли?

Пришлось ещё и с ними обниматься. Потом дед на радостях обнялся со мной. Хватка у него была ого-го. Довели-таки до слез.

Вспомнил как его зовут… Дед Висент.

А семейство, решив, что я окончательно вышел из одержимости, для укрепления здоровья опять уселось за стол. Дед достал из своих запасов какое-то хмельное варево, как оказалось довольно забористое. Жена с дочкой на скорую руку сообразили закуски. В общем, устроили пир. Сыновья умудрились незаметно сбегать к соседям и сообщить, что их безумный папаша стал нормальным и те, желая лично в этом убедиться, нагрянули к нам. Вся стая! Пришлось медвежатиной делиться. Всё бы ничего, если бы я знал, как кого зовут… А так пришлось сдержанно улыбаться и кивать, стараясь поменьше открывать рот.

Тот ещё денек выдался из серии скорее бы закончился.

Но вечер для людей-волков – не вечер.

− Такое событие! − радовался один из гостей. − Пусть сегодня Кайлот снежный путь открывает, а то наверно давно клык на нас точит, что мы ему не даем.

Девицы, хихикая, чокнулись кружками с напитком, восклицая:

− Да, пусть Кайлот открывает!

− Давно пора!

Вот задачка, только этого мне не хватало!

− Да здравствует вожак! Да здравствует Кайлот!

Завопили присутствующие вскидывая руки, с наполненными кружками, вверх.

«Я ещё и… вожак?!»

Что-то мне стало нехорошо…

− Вот выпей, − жена вовремя сунула мне в руку кружку, пояснив: − Отвар шиповника. Ты наверно забыл, что плохо переносишь отцовский эль.

А… значит мне подурнело от эля.

Ну что поделать? Вожак, так вожак! Мне оставалось лишь глупо улыбаться.

− Пора, − сказал дед, вставая из-за стола. − Будем надеяться и нам сегодня с добычей повезёт.

Словно по команде все заторопились к выходу.

С особым волнением я вышел из дома и следовал за толпой. Сердце ухало в груди. Рядом шла жена и дочка, крепко держа маму за руку. Сыновья убежали далеко вперёд.

− А можно и мне с вами? − взволнованным, подрагивающим голосом спросила Айкар.

− Конечно, можно, − согласился я.

Оглядываясь по сторонам, я вдруг заметил, что этот сумасшедший день подходит к концу, а точнее к началу не менее сумасшедшего вечера. Солнце уже клонилось к закату, а с запада подбирались сумерки. Но как я не старался отвлечься, мысль о том, как открыть снежный путь, донимала всё больше.

Толпа, идущая впереди, наконец, остановилась. Все в ожидании смотрели на нас. Когда мы приблизились, один из неё, подал мне ромбовидный амулет на серебряной цепочке.

− Теперь он снова твой, Кайлот. Нажимай!

Я надел магическое устройство на шею, а сам амулет положил на ладонь правой руки. Тело подсказало, как мне действовать.

Толпа раздалась в стороны, очищая пространство для будущего портала. После недолгих сомнений большим пальцем я нажал на центральную часть. Из амулета вырвался прозрачно-серебристый луч и, концентрируясь в одной точке, завертелся вихрем, обдав присутствующих холодом и снегом. Все заволновались. Я оценил это, как знак, что всё делаю правильно.

И вот перед нами проявился просвет, манящий снежно-белой бесконечностью с чёрными силуэтами деревьев. И что тут началось!

Друг за другом люди прыгали в образовавшийся тоннель и мгновенно обратившись, убегали вдаль белыми волками. Их восторженный вой долетал до нас, вдохновляя следовать за собой.

Сколько раз я сегодня сомневался во всём? В Кайлоте, в себе, своих возможностях открыть портал, а теперь я всерьёз усомнился в способности обратиться в волка. Робкая мысль скользнула ужом в голове, предложив остаться и ждать возвращения здесь. Если Кайлот не превратится в волка – он не может быть вожаком! Его уж точно изгонят из стаи. И, возможно, со всем семейством. Аж колени затряслись от таких мрачных перспектив.

− Идём, пора, − дочка взяла меня за руку. − Я боюсь, что не смогу превратиться в волка. Очень долго этого не делала.

− У тебя всё получится, − с улыбкой заверила её мама и шагнула в снежный тоннель, поманив дочку за собой.

Обратившись в волчицу, она осталась ждать нас.

− Иди, − подбодрил я Айкар, лёгонько подталкивая её к тоннелю.

Улыбнувшись, девочка смело прыгнула навстречу неизвестности. С сильным волнением ожидал я, каков окажется результат. Но у Айкар получилось. Она обернулась в волчонка-подростка, и визжа от восторга, принялась носиться на перегонки с матерью.

Пора и мне поспешить.

Без всякой надежды на чудо я шагнул в тоннель.

И чуда… не произошло.

Я по-прежнему был человеком. Что ж всякое везение когда-нибудь заканчивается.

Айкар не заметила, что со мной что-то не так, умчавшись догонять братьев. А вот волчица замерла на месте с любопытством глядя на меня.

Кажется, я целую вечность простоял в глубоком потрясении. В голове спутались мысли, а в душе перемешались все чувства.

И вдруг… я увидел перед собой огромного белого волка со шрамами на морде. Матёрый зверь! Шрамы давно зажили, но явно были свидетельством давних сражений за власть в стае или заработаны в схватке с возможной добычей. В голове мелькнуло… медведь!

Волк возник из ниоткуда и смотрел на меня пристальным, немигающим взглядом жёлтых светящихся глаз.

Наша встреча длилась всего несколько секунд, которые мне показались вечностью. А потом волк прыгнул и будто влился в меня всей своей звериной мощью. Мы завертелись в снегу: не то сражаясь, не то обнимаясь. Я даже не сразу сообразил, что стою на четвереньках и вижу перед собой собственные белые лапы. Меня вмиг захлестнула волна неожиданный острых эмоций: и восторга, и ярости, и жажды крови, и охотничий азарт. Душераздирающий вой вырвался из груди и пронзил темнеющее небо.

«Вижу ты счастлив», − раздался в голове незнакомый голос.

В тот момент я спешил догнать свою волчицу, но голос заставил резко затормозить.

«Ты… кто?»

Голос в голове расхохотался. Я же завертелся на месте.

«Уже переспал с моей женой?»

«Кайлот?» − предположил я.

«А ты ждал кого-то другого?»

«Как я оказался в твоём теле? Что всё это значит?»

«Ты теперь занимаешь моё место»

«Я не хотел этого. Почему я?»

Внезапно захотелось взвыть от отчаяния.

«Потому что ты такой же одержимый, как я. Возможно, такова моя месть за душу едва не загубленного волчонка»

«Такого не могло со мной произойти»

«И это ты мне говоришь?»

«Как мне теперь быть?»

«Ты неплохо справлялся, начав жить моей жизнью. Продолжай в том же духе. Уверен, ты быстро освоишься. Да и что собственно тебе остается? Тела-то твоего уже нет»

В душе заклокотала ярость.

«Можешь беситься сколько хочешь, но факт остается фактом. Ты – это я!»

Я зарылся мордой в снег. Определенно после таких новостей следовало охладиться.

«А ты теперь кто?» − приведя немного чувства в порядок, уже спокойно спросил я.

«Я просто дух. И советую тебе со мной не ссориться. Если обижусь, ты не сможешь стать волком. Представь, в каком шоке будет стая. Очухивайся побыстрее. Кажется, взяли след. Беги, а то без тебя лося загонят. Незачем нам терять авторитет»

Это была славная охота! Вел волчье тело, конечно, не я, а дух Кайлота. Он знал, что делать, и наш авторитет не пострадал.

Потом мы рвали добычу, соблюдая строгую иерархию. Нетерпеливая молодёжь поскуливая, старалась держаться поближе к пиршеству, одновременно опасаясь получить хорошую трепку, и потому то и дело срывала стресс друг на друге.

Что было потом помню смутно. Похоже, Кайлот временами полностью захватывал управление телом. Что ж я и не возражал. Волчья жизнь была мне также чужда, как и семейная жизнь Кайлота. Но вот сыновей он всё же в сугробе позарывал. Дети были в полном восторге!

«Эй, очнись, хватит спать!» − голос Кайлота разбудил меня.

«Чего тебе?»

«Не мне, а тебе. Стая ждёт. Пора возвращаться»

«Подскажи, как это делается»

«Вытяни правую лапу вперёд. Видишь на ней синий коготь – это твой амулет в него превратился. Путь сам откроется. Уходить ты должен первым. Потом ждёшь чтобы все покинули этот мир и нажимаешь на сердцевину амулета. И всё! Жду тебя завтра!»

«Постой, − спохватился я. − Раз уж мне приходится быть тобой, скажи, как жену твою зовут?»

В голове опять раздался раздражающий нервы хохот.

«Поверить не могу, ты переспал с моей женой и не знаешь её имени?»

«Не спал я с твоей женой!»

«Ещё не легче! Не спал он. Иди, не смеши меня»

И голос пропал.

«Придурок!» − в сердцах вспылил я.

Затем догнал стаю и выполнил указания Кайлота. Тоннель открылся, и мы благополучно покинули снежный мир.

Так прошёл мой первый день жизни человека-волка – вожака волчьей стаи. Рано или поздно всем станет известно, что я ненастоящий снежный волк, но пока этого не случилось, я буду продолжать жить с чужой женой и с чужими детьми. Засыпая, я твёрдо решил сделать их счастливыми. Я догадывался, что это будет нелегко, но начало уже положено. А Кайлот наверно уже жалеет, что не может повернуть время вспять.

В этот раз я проснулся задолго до утра от шевеления жены. Она сначала повернулась ко мне и вдруг поцеловала в щеку, шёпотом проговорив:

− Я люблю, тебя, Кайлот.

Я притворился спящим. А собственно, что я мог ей ответить?

Сдержанно вздохнув, женщина поднялась с постели, и накидывая по пути на ночную рубашку халат, покинула спальню, отправляясь по своим делам.

Впереди меня ждал новый день…

Обычные разговоры с соседями, имена которых я старательно пытался запомнить, дела по дому. И, видимо, от усиливающейся скуки, или чтобы отвлечься от постоянных дум, как соответствовать образу Кайлота, я отыскал строительные инструменты и занялся заготовкой материала для беседки. Лето, а семья завтракает, обедает и ужинает в доме. Будем устраивать сиесты на свежем воздухе − это я так решил. Наверно зря. Дед как-то странно долго наблюдал за мной. Но любопытство взяло вверх, и он решил узнать, чем я занимаюсь. Я как раз спилил две молодые сосны, растущие в конце огорода, и обрубал ветви, планируя затем их ошкурить. Узнав о моём желании соорудить беседку, дед был удивлён. Подобная мысль никогда не приходила ему в голову. Как я потом в разговорах с ним выяснил, у местных жителей ни у кого нет беседок. Они даже не знают, что это такое. И вообще, дед решил, что это баловство мне скоро надоест. Но дочери о моих чудательствах сообщил, и я то и дело ловил на себе их озадаченные взгляды.

− Отец, а что ты делаешь? − заинтересованно спросил старший сын. Оказывается, Дахир и Тайред тоже заинтересовались моей работой.

− Увидите, − коротко ответил я.

«Интересно, а они в школу ходят? Или куда у них полагается за знаниями ходить?» − такая мысль неожиданно родилась у меня, когда я бросил беглый взгляд на детей Кайлота. Вспомнил, что после завтрака они куда-то уходили.

− Расскажите, как у вас дела?

Задал я вопрос, который не должен был вызвать их подозрения, но мог заполнить пробелы в моих знаниях.

− Мы втроём ходили на ярмарку, − сообщил Дахир.

− Торговцы приезжали. Столько всего интересного было! − добавил Тайред. Его серые глаза сверкали от восторга.

Дахир продолжил:

− Даже чучело киноцефала привезли. Мы, правда, только издали на него посмотрели. У нас денег не было, чтобы поближе посмотреть.

− А, чтобы потрогать надо заплатить аж два таллера.

«Так… − я даже о работе забыл, − семья сидит без денег или просто мать не дала? Таллеры… Знакомое слово. Надо бы уточнить, что к чему»

− И что ещё интересного было?

− Актеры выступали, − ответил Дахир.

− Мне сказочники понравились, − сказал Тайред.

− А Айкар что?

− Ей тоже сказочники понравились, − на последнем слове голос Дахира неожиданно потерял былую яркость, словно потух, − но мы столкнулись с бандой Хурхана, и они стали обзывать сестру. Я хотел ему морду набить, но ты бы опять разозлился…

− Мы просто ушли, − Тайред грустно вздохнул, потом решительно заявил: − Когда я вырасту − я убью его!

Решимость в словах шестилетнего мальчика меня насторожила. Конфликт определённо был нешуточный.

Родитель должен вмешаться в детские разборки? А если потом ещё хуже будет. Я всерьёз призадумался. Поговорить с родителями Хурхана? По сути Кайлот должен знать всех в этом городе. Если он не позволял своим детям лезть в драки, чтобы отстоять честь сестры, должен быть для этого весомый повод. Или он просто игнорировал такие ситуации?

− А где сейчас Айкар?

− У реки под своим любимым деревом, − подсказал Тайред.

− Я подумаю, что можно сделать. А вы оба переодевайтесь в рабочую одежду и будете мне помогать.

Братья, недоумевая, переглянулись.

− Что значит рабочая одежда? − спросил Тайред.

Глядя на него, я вдруг понял, что он гораздо смелее старшего брата. Возможно, Дахиру не раз доставалось за непослушание и потому он предпочитал больше слушать, чем говорить.

− Пусть мать подберёт одежду, которую не жалко порвать или замарать.

− Аа… − сообразили оба и побежали выполнять мою просьбу.

Не прошло и полчаса, как я и сыновья усердно шкурили и пилили будущие жерди. Ребята очень старались, но было видно, что инструменты держать ранее им не приходилось.

Наблюдая за ними, я задумался, кто же тогда построил их дом? Дед? А дед предпочел куда-то уйти, чтобы не мелькать перед моими глазами.

Во время работы, существующая между мной и сыновьями Кайлота настороженность и неловкость, исчезли. Я с удовольствием слушал рассказы мальчишек о своих приключениях, пережитых сегодняшним утром. А как они описывали актеров и шутов, я едва за живот не держался от хохота.

− Да… а третья нога у него была из дерева, − закончил очередной рассказ Дахир.

− В смысле из дерева? − не понял я.

− Он её из палки сделал и, когда надо было, настоящую прятал, выставляя поддельную. Поэтому по ней били, а ему не больно.

− Хитрец! Много наверно денег заработал он на желающих сбить его с ног.

− Это точно! − подхватил Тайред. − Человек сто ждали своей очереди.

− До сих пор наверно развлекается.

Дахир устало вздохнул, вытирая рукавом рубахи вспотевший лоб.

− И сколько продлится ярмарка?

− Три дня.

− Может завтра сходим все вчетвером? − предложил я.

− Серьёзно? − не поверил Тайред.

− Да.

− Но там за вход платить надо. Мы, конечно, можем бесплатно пройти, знаем, как.

− Не знаете, деньги у нас в доме есть? − задал я, давно меня мучивший вопрос.

− Не-ет… − выдохнул Дахир, наконец-то, отпилив лишнюю часть жерди. − В нашем городе работы нет. Если бы мы жили в другом, можно было бы мне на фабрику устроится. Подмастерьем к кому-нибудь…

− И погода у них там всегда теплая, а значит нет портала, − со знанием дела произнёс Тайред. − Говорят у снежных волков от такого климата шерсть клочьями слезает и портится характер.

− Портала нет, то как слезет шерсть, если они всегда будут иметь человеческий облик? − спросил я, недоумевая.

− Ну-у, не знаю, − Тайред пожал плечами. − Так все говорят.

− Все − это кто?

− Оборотни, которые там были.

− Да, − поддакнул Дахир. − И отец трактирщика тоже там был, но очень давно. Целый год прожил, еле жив вернулся. Тяжело там для тех, кто не совсем человек.

Информационный разговор получился, есть, о чём подумать на досуге.

− Ну, ладно. Всё равно сходим завтра на ярмарку. Если что я вашим путём воспользуюсь.

Братья весело переглянулись. Идея прогуляться с отцом им очень понравилась.

− А сейчас делаем ещё четыре жердины и можете быть свободны.

Потом, глядя на результат работы, я с удовольствием отмечал, что с такими успехами дня через четыре беседка будет готова. Останется только решить, чем накрывать крышу.

Незадолго до ужина я решил прогуляться к реке. Нужно было узнать, где она находится и поговорить с Айкар. Помогла мне тропинка, уходящая из сада. По ней я и нашёл любимое дерево Айкар.

Девочка сидела на краю берега, опустив ноги в воду, и болтая ими, распугивала подплывающих рыбок. Это развлечение веселило её. Иногда она кидала в воду скатанные в шарики кусочки хлеба, привлекая ещё больше рыб.

− Разрешишь сесть? − своим вопросом я нарушил её безмятежный покой. Айкар вздрогнув, резко посмотрела на меня. Во взгляде её отразился испуг и недовольство тем, что ей помешали.

Не дожидаясь разрешения, я сел рядом, уставившись на воду, буквально «кипевшую» от обилия приплывших рыбок золотистого цвета.

− Мне сказали, тебя Хурхан достаёт?