Люминис Сантори
Стихиаты и стихоутки
Мы – это сказка.
Которую никто никогда не узнает.
***
На календаре – 35 марта.
На кроватке – оранжевая карманная книжка.
Свежайшее кучевое облако надо мной застыло.
Чуть-чуть касается наших полониевских голов.
Снег летит горизонтально
С северо-запада на восток.
Я принимаю воду с лимоном и мёдом,
Кушаю хлеб с маслом и чесноком.
Где-то мирятся парочки
В тёплой коробке многоквартирных домов.
– Вот тебе пирог и иные выпечки
Будем вместе до скончания веков.
В воздухе дрожит весенний луч,
Я путешествую вместе с стариками.
Осводитесь, милые мои, от навязанных оков,
На пенсии жизнь только начинает.
У малых воздушки и коньки,
Вот кто мир спасёт от зомби.
Освежающее облако плывёт над моей головой.
35 марта на календаре!
***
Поцелуй…
Такой, от которого бы выросли крылья.
Поцелуй.
Когда сразу поймёшь:
Этот человек – мой.
Забудешь про слюни,
Про сопли,
Ощущения всякие вкусовые,
Не будешь зацикливаться на технике.
Не будешь убегать,
Пытаясь сохранить что-то своё.
Поцелуй.
Где твоё тело превратится в стремление:
Не отпускай!
Держи!
Целуй!
Жадным будешь,
Останавливая время.
Время будешь крутить
Бешеною рекой.
Разве так бывает?
Забыть
О том, что это просто соприкосновение голов.
Правда: носы не мешают.
Правда: плевалось на гигиену рта и губ.
Правда: бывает продолжение.
С клубком из разнообразных тел.
Дыхание.
Пот.
Запахи.
Смелость.
Утром – усталость.
И нежная скупость слов.
Но далее: расходятся планеты.
Отстыковка чужеродных кораблей.
– Спасибо, я повеселился, детка!
Смущенный чмок по-детски в щёки и лоб.
Поцелуй?
Просто ключик к твоему старому сундуку.
Такая древняя церемониальность.
Никому не нужно твое сердце из предсердий и желудочков.
Просто на ночь дыра понадобилась.
Я понимаю этих дальних старомодных шлюх и проститутов.
Пусть дыра – есть всего лишь дыра.
Спереди, сзади, на боку, на лице.
Не любишь, не желаешь брать на вечность. -
Так и вовсе не бери и не целуй.
***
"Макарену не заменишь макаронами".
Увы с тех пор было и коко джамбо,
И самбо де жанейро,
И черный бумер,
И шейк-шейк-шейк.
Неполуночная румба,
Не диско,
А дискотека,
"Ай-яй-яй девчонка!",
Ламбада,
Медляк
И прочий скибидибидис.
Теперь называется:
И спереди и сзади -
Для молодежи – пенсионерка.
Для стареющих мальчиков -
Кошелка и сумка.
Но
"Макарену не заменишь макаронами".
Заводится старая пластинка.
Без-сердца. Без-умка.
Что ж, кума.
Бывает и такое.
Смеху на погляд.
Или особо поучение.
И жив и хлебом.
И вроде,
Просто наугад.
Непостижимым.
Недостижимым.
"Макарену не заменишь макаронами".
Я макаронам рад.
Как рад и счастлив макаренью.
***
Плохая девочка.
Это не чёрные дырявые чулки,
И губы-лепестки, жаждущие,
Алчущие.
Вдруг несовместимые с-почти-что детским взглядом.
О…
Нет.
Плохая девочка -
В яге.
Стааарая,
Ужасно безобразина.
Таких найдёшь лишь в книжке.
***
Жидкое мыло с запахом кокоса и цветов.
Костяные украшения.
Вот в зеркале – девушка из твоих далёких снов.
Мягкая, как подушка.
Податливая, как настроение.
Только не оборачивай.
Вот волосы послушные,
Вот послушная голова.
В неё запускай ты руки.
Считай, в самого себя.
А как же иначе.
Повернётся – не узнаешь её.
Что так колется?
Чешется?
Вяжет?
Вовсе не то лицо.
Хочется бежать и плакать.
Кто обидел милого малыша?
Вот так вот.
Нельзя только сзади.
Не такая штука – любовь.
***
Боги. Небеса.
Отчего я пишу как злобная сучка?
Ыррр!!!
Я ведь не такая.
Оттого что неудачник,
Лузер,
Финтифлюшка,
Не качественная мега-шлюшка.
А просто унылое чумо.
Или от имени.
Для них.
Чтоб кто-нибудь понял этот пол,
И сорт.
Эту ячейку,
Породу.
Эту моральную гниль.
Оды, песни, серенады, -
Вроде только для мелкого романтического жулья.
Я слагаю (от "безделья") баллады
Для "непонятого человеческого тряпья".
***
Звездопад ведь натурален.
Натуральны и красивые толстые тёти.
Живописна земля, офисы, реки, дети, бомжи.
Я же диссонирую в природе.
Хоть поставь меня под Ниагарой,
Хоть в Париже намалюй.
Что-то очень.. очень вроде.
То ли плачь, то ль матом плюй.
В сюртуке. Без сюртука.
Со цветами, без цветов.
Фасом, в профиль хоть поставишь.
Как-то очень.. не в тему, не то.
Заваляй в бриллиантах.
Шопируй.
Диеть.
Улыбай.
Ухмыляй.
Угрожай.
С мишкой,
С котиком
Подавай.
Круговерть.
Всё насмарку
Будет.
Ей ей!
Такой диссонанс.
Такое противоестество.
Противопоставление.
Рви волосы,
Плачь,
Плюнь.
Напрасно рвение.
НЕ живописно,
НЕ нение.
***
Без людей зачем планета
Сидел на старых кругляках.
Они очень крупные, толстые.
Странно… такой могучий лес представлять…
А остались ненужными остатками,
Или после линий проводов прежние столбики.
Чтоб старик-я посидел.
В мае косточки погрел.
Хоть ногами не болтал.
Но на проплывающие облака,
Всё ж, поглядел.
Вот трава уже пробивается.
Да. В мусорной моей стране.
Вот. Где-то дети играются:
Невозможно юности дома сидеть.
Мелкий коршун,
Чайки,
Врановые,
Воробьи.
Лучи солнца сибири касаются.
Где-то пляшут блики от Луны.
Скучно на планете…
Без этих "мерзких" смешных людишек.
Без этой вечно кипящей бурлящей жизненной суеты.
Даже в клетке сердце радуется,
Что не один ты одинёшенек на Земле.
***
Подснежники в склянке
У каждого народа – свои цветы.
У каждого – свой цветок.
У влюбленных – это, наверное, сердца.
Каждый хранит их в груди.
Во веки веков.
Художник пишет натюрморт.
Писатель грызёт перо.
Фотограф щелкает миг.
Подснежник – как пешка -
Идёт вперёд.
Протыкается в мир прямо головой.
Этот пушистый няшный ребёнок.
Хлорофилла буйного в природе ещё нет.
Будет лето концентрировать нежною звездой.
Кто-то должен быть барабанщиком.
Трубачом наступления тепла.
Так кукушка лету радуется.
Вот такая у них судьба.
Это цветок-животное.
Как – женщина-воин, самурай.
Пусть никто не видит изумрудных линий.
Дело – землю и души согревай.
***
Я старался кувыркаться,
И кровать твою сломал.
Нет, не надо комплиментов:
Просто, очень толстый стал.
Это ясно и понятно:
Что меня ты променял.
Не горошина – в матрасе,
А горохов – самосвал.
И теперь я кувыркаюсь
Сам в себе и в голове.
Колобком катится танец:
Нету спроса в дураке.
***
Всё-таки, небо изменилось.
Но никто этого не замечает.
Или я не читаю сводок НАСА.
Движутся и звёзды и земля.
Слышу крики бедных чаек.
Фонари погасли. Ночь пришла.
Залп ружья. Смех девичий у ручья.
У кого-то – горе, у кого-то – радость.
У кого-то – музыка уходящего дня.
***
Журавль в небе.
Конечно, не мой.
Ну, хорошо. Я же согласна:
Не быть мне его женой.
Вот и синица появилась в руке.
***
Один – реальный, брутальный.
Другой – мужчина с обложек.
Далёкие – как альфа и омега.
Сходны лишь в том, что между ног.
***
Умирает пустоцветом.
Невидимы прозрачные лепестки.
Все галдят:
Оттого, что Рыльце в пушку.
Что ж. Правы и те. И другие.
***
Обильный такой пушок.
Невидимый.
Волшебный.
Плотный замок.
Пояс верности у девы грешный.
Не попадает ни один "мужской грешок".
И, попадая.
Всё мимо, мимо.
Либо обильное семя в пламени сгорит.
Увы. Нет такого великого мужчины.
Что этот ад освободит.
Нет этого человека дождя,
Который покорит пустыню.
Засыхают. Пропадают мелкие семена.
Ищите другую… щедрую долину.
***
Странные женщины
Со странными вкусами,
Предпочитающие яблокам грушу,
Пиццу с анчоусами,
Дичь,
Селёдку,
Вязаные разноцветные платки,
Старую бабушкину гребёнку.
Лебезящие неоченьским мужикам,
А то и вовсе не-мужчинам,
Подставляющие морду сапогам,
Дающим поиграть с вялым выменем.
Поддакивающие тупым шуткам,
Хохочущие, как будто очень смешно.
Когда-то и они были маленькими девочками,
Человечками,
С именем.
Теперь без конца и начала играют в дурдом.
И нет, вообще-то, ничего плохого,
Ни в рыбе солёной с душком,
Ни в креме с запахом розы,
Ни в дезодоранте с кокосовым молоком,
Ни в груше,
Ни в яблоке,
Ни в красной куртке,
Ни в синей шапке с помпончиком.
И даже, Господи прости,
Вопрос не в утлом мужичонке.
Обгрызан простой карандаш
С мелкими розовыми и зелёными рисунками,
На пузе болтается старый патронташ,
И глаза без тёмных очков сощурены.
***
Второй раз нагревается вода.
Для мытья посуды.
Да-да-да-да-да-да-да.
Надо мыть чашки и блюда.
***
Человек и погода. -
Странные любовники.
Если дождь и слякоть в твоём селе и городах,
Зачем болтаться на улицах и во дворах
Со сломанными зонтиками.
Я слышал о таких.
Кому по душе пасмурный день,
Тучи нависшие,
Серость, мрак и прочая тоскатень.
Соответствует настроению.
А зачем такое настроение?
Разве не лучше свет, блеск,
Вода и зелень?
Грустить – чуть-чуть,
И жить по счастья течению.
***
Бабоньки.
Дорогие девчонки.
Не терзайте свои сердца.
Если вы когда-то любили.
То будете любить всегда.
Если вы уж открыли
Этот обетованный материк,
Вы колумба в себе постигли,
Вы изобрели велосипед.
Девоньки. Бабы.
Дорогие мои вербчонки
Не любовь вы в себе сломили.
Вы её смастерили, спасли.
***
Гордость – транспарант дураков.
Особый знак отличия.
Иду, закинув голову, вытянув нос,
С высокой горы взирая на приличия.
И не потому, что ненавижу. Нет.
Гордяк – не благородство.
Не аристократизм.
Просто устал натянуто улыбаться.
Просто спина уже не тянет поклонских тем.
Нечем честолюбствовать,
Нечем бахвалиться.
Не то тело,
Не то сердце,
Не та голова.
Дела путаются,
Слова теряются.
Лишь пустая гордость -
Как трость,
О которую упирается душа.
Я б взлетел,
Исчезнул,
Испарился,
Лишь бы не видели моего существа.
Но с этим можно только родиться,
И не просить у козла молока.
Это не высокомерие.
Это – просто стена.
Чтобы я ни делал,
Куда бы ни делся я.
***
Проза – это работа.
Стихи – вата.
Одна забота:
Вставить куда-то.
***
По утрам сметанник,
Печенье ювелирное,
Сгущеное молоко,
Смородиновое варенье.
Восемьдесят пять килограммов,
А, может, и больше,
Зато никаких любовных танцев,
Никакого розового моря.
Смело и свободно,
Без напряжения.
Книги и фильмы -
Вот твоё утешение.
И никто из-за тебя
От стыда не сгорает,
Никто от тебя ни зла, ни добра,
Ни еды, ни постели,
Ни детей,
Ни чистых носков не ожидает.
Тебя не существует для планеты мужчин,
Ты – сам по себе,
Сам себе – господин.
Пусть в кавычках.
Но я освободил
Кучу славненьких принцев,
Кучу чьих-то половин.
И теперь буду снимать шляпу
И твердить благородно:
Я – хранитель семей и любви.
***
Это не упаднические слова.
А просто – констатация фактов.
И дело даже не в том, что куда-то не туда ходит голова.
Разные люди. Разные. И умом и сердцем.
***
Майские редкостные звёзды.
Влажная земля.
Запах дыма и костров.
Знаешь этот мир. Любя.
Очертания сосны -
Графика иссиня-чёрным.
Всё ещё на улицах светят фонари.
Где-то гавкают собаки,
Где-то парами гуляют:
Слышен смех в ночной тиши.
Бесшумна речка под жёлто-зелёным мостом.
Быстро, стремительно птицы летят.
Дышит земля живительным паром и воздухом.
Лето выходит на старт.
***
У барыни слишком много мужей.
У якутской провинциалки, может, тоже много.
Но почему-то они больше похожи
На прохожих.
На чужих.
Ладно. В карточку запиши.
Самый долгий прохожий
Два месяца гостил
В сердца прихожей.
Наследил.
И правда:
Избави, Боже.
На любовь это
Никогда не было похоже.
Что оставит тебе прохожий?
Кроме чьей-то усталой рожи
В буйстве реки
По имени Жизнь.
***
Привет, летнее облако!
Признаюсь,
Мы с маем – капризные любовники!
Лето принадлежит всем,
Красота принадлежит всем,
Мир создан для всех.
Просто стоит жить иногда
Без проблем.
Это беспрерывное гудение.
Как будто – не время отпусков.
Снимите всё лишнее,
Загорайте хоть в очках,
Хоть без очков.
Даже если лежу
В прохладной веранде,
Лениво щупая под рукой арбуз,
Не в белом штапельном платье,
Под теплыми струями ветра,
Влетающего в распахнутое окно.
У тебя в руке веер -
Дополнение к образу из снов,
Сланцы аккуратно пристроены
Чуть ниже. На настоящем деревянном полу.
Ноги голые. С солнечной пыльцой.
Взор твой тихо светящийся чувствую
Сквозь завесу пространств и миров.
***
Этой женщине безумно идёт телесный цвет.
Красива она и с красками,
И с ненакрашеным лицом.
К сожалению, мужчинам
Нравится неопределённое,
С более мягкими изгибами,
Подведённые глаза,
Выбеленная кожа,
Выделенные губы,
Чтоб не только жизнь сосать,
Но и что-то другое:
От искусства. Искусственное.
Такие нравятся только каким-нибудь великанам,
С рыжей бородой:
"Вот дама мне под стать:
С крепким телом,
Крепкой головой".
У Евы тоже были дети.
Были, наверное, и у Лилит.
И, слава Богу, вырождению.
Полу-животным нам проще жить.
Карикатурой. Маленькими.
Выделившимися из ребра.
Везде, во всём подчиняющиеся.
Всеми силами подавляющими глубокое Я.
***
У меня в руках семена.
Петрушка бутербродная!
Люблю биологов я.
Вика приятная,
Мышиный горошек,
Чайка бургомистр,
Циклоп. Бокоплав.
В мире есть всё что угодно!
Только глаза хоть когда-нибудь разувай.
***
Все смеются надо мной.
Из-за того что нравятся мне красивые молодые мужчины.
А что в этом такого плохого,
Не пойму я, люди дорогие.
Что плохого в красивых людях?
Что плохого в красивых телах?
Что плохого в том, что молодость молодость будит.
Невозможно ей не восхищать.
В общем-то, это могут быть и старички,
Если они мне приятны.
Наверное, смешное в том,
Что красота их меня не касается.
И вообще, я тут -
Как-то, боком,
Ни при чём.
Но солнце всем улыбается.
Луна светит для всех.
Любовно звёзды зажигаются.
Красота – бескорыстна.
Хотите – плачьте,
Хотите – подымайте на смех.
***
Это меня и убьёт.
Жаль, что всю жизнь не на то распыляюсь.
У умного – башка жизнью заправляет.
У дурака – жизнь вертит колесо.
***
Если бы моего мужа обозвали никчемным.
Я бы, наверное, спрятался за углом…
Не смог защитить его
Ни грудью,
Ни членом.
Спрятал бы глаза.
Не вывернул бы чело.
И такой подлянки
Ожидал бы муж.
"Вот тебе с мёдом склянки,
Будь счастливым,
Что ж".
Правда ли:
Любовь – защита?
Правда ли:
Могучее добро?
Правда ли:
Если будет на то надобно,
Победит любое зло?
Я пойду со склянками
В окружении диких пчёл.
Муж мой, обернись, верни меня.
Раз была у нас любовь.
***
Я ошиблась. Это не усталость.
У него волосы мягкие и густые.
Причеши их в правую сторону,
Заправь в левую. Откинь назад. -
Как масло. Лёгкие и пушистые.
Так что – так.
Мягкость бывает и в дерзких.
Нежность – в грубоватых на вид.
Вот идёт просто "истинная сучка".
Как слуга ваш в этом добро разглядит?
Только и остаётся. Всегда.
Во веки веков.
Не взирая на возраст,
Уроки прискорбные.
Слушать компас в груди лагающий,
Кряхтящий, обманчивый.
И как зомби идти на зов.
Он мне нравится. И всё.
Дура в пять лет. Дура и в сто.
Оправдывался, оправдываюсь,
Каялся, каюсь. Стыдился.
Что так глуп и в людях не разбираюсь.
Что поделать.
Любовь вообще безвкусна.
Безнравственна.
Безрассудна.
И, как глупая малая девка, -
Неразборчива.
***
Дело в размере. И не совсем…
Ключ-замок. Половинки…
Всё подходит. Всё верно.
Есть в этом разумное зерно.
Ждём и верим.
И я тоже смешлива.
Я тоже не могу удержаться.
И смеюсь. Смеюсь. Смеюсь
Над человеческими недостатками.
У каждого, наверное,
Есть
Теоремы и доказательства.
Для того чтобы быть
Незаурядным,
Неидеальностью.
Почему же тогда отказываемся от красавчиков.
От правильных.
От симметричных.
С квалификацией.
Нет… Я не знаю причин.
Может, дело в Размерах?
Этих человеческих половин.
***
Мои небольшие руки
С короткими пальцами,
С маленькими детскими ногтями,
С непослушными заусенцами,
С сетью мелких сухих морщин.
Вы, может, и слабые.
Неприученные к лопатам и вилам.
Нетерпящие холода и голода,
С шрамиками от мелких ран.
Таскать тяжести для вас – наука.
Математика седых вершин.
Не знаете вы, как печь хлеб,
Готовить иные блюда,
Косить сено,
Качать ребёнка, прижимая к груди.
Ну зато вы плетёте интриги
Из разноцветного мулине,
Складываете текст и буковки
В разные для людей Непонимэ.
Сгибаетесь в первой фаланге,
Как фокусник и гимнаст,
Не срываете цветы,
Не хотите давать подзатыльник,
Вы застенчивы и скромны.
Не умеете обниматься,
Подбадривать.
Прячетесь за спиной
И сцепляясь друг с другом.
Храните тайны моей судьбы,
Боретесь с нападающим роком.
Ждёте, как все женщины, кольца,
Чтоб из рук не отпускали.
Может, ваша мечта и несбыточна.
Вы – творцы нематериального.
***
Его небольшие руки,
С короткими пальцами,
С большими трудолюбивыми ногтями.
Всегда чистые и хваткие.
Хаотичные. Холеричные.
Беспокойные.
Кажутся то холодными. Расчётливыми.
То нежными. Чувствительными.
Только у белоручек не бывает таких ногтей.
Даже по наследству.
Щепетильность это. Упорство.
Шаг за шагом – к цели.
Ну и щепотка всех этих беспорядочных чувств, мыслей и страстей.
А хотя… это просто мужчина.
У мужчин всегда всё большое.
Раскинуто перед ними и пространство и время.
И мы, дуры, укладываемся штабелями.
Требовательный и жадный.
Не знаю. Плохо это или хорошо.
Неуверенный. Властный.
(Лично я подчиняться умею только по азбуке).
Нет большого счастья в подчинении дураков.
И тем не менее. Странно это,
Но он – гуманист.
Если б мог: снял бы последнюю рубаху,
Отмыл бы ноги и слёзы человеческие.
Наверное, это всё я:
Недальше азбуки.
Для меня всё – альфа,
Прекрасно! Замечательно!
Впрочем, нечего гнать на глаза такие:
Увидел красоту.
Зачем оправдываться.
***
Как-то нескладно.
Ну и ладно.
***
А я – глупее всех твоих женщин.
Интересно… И почему я из-за этого комплексую?..
Наверное, потому что – реальная дура.
Не сумасшедшая там, не вся из себя,
А просто очень-очень тупая.
И ведь не молодая.
И не блондинка.
И страдаю от небольшого ума.
Иначе бы не парилась.
И еще и тебя считаю полудурком.
Наверное, тоже от мелководья котелка.
Жаль-жаль.
А что делать-то?
Таким уродился.
Все вокруг нас – умные, добрые, важные.
Один я на свет дураком заявился.
***
Мужчины – свидетельство несостоятельности меня в мире.
Пока они гостят в жизни моей квартире.
Я – лишний. Левый. Деградант.
Каждый из них для меня:
Чужая планета, педант и мутант.
***
Белый легкий караван из нитевидных облаков:
Воз за возом,
Купец за купцом.
Серебряные паланкины.
Как Нарасикамару,
Хотел бы увязаться следом,
Но разве не лучше сидеть
На старой клумбе из шины:
И попе – тепло,
И мягко.
Когда кругом так красиво.
***
Напротив – берёза,
Густо завязанная серёжками.
Я тру глаза:
Не попал ли я в золотую осень?
Нет. Май на дворе.
Трава изумрудится.
Ели рядышком
Красуются небом.
Ну, конечно!
Само собой!
Дурак, что ли?
Ведь кругом:
Синева и зелень!
***
Птичкин базар.
Это лето.
Лето – беспрерывный звук.
Ветер летает повсюду на свете,
Дышит прохладой и свежестью,
Счастье приносит в дом.
Дом, где гудят комарята,
Дом с весёлыми мухами,
Дом, где бабочки в привычном своём стиле баттерфляй,
Купаются в одурелом воздухе.
Где нежные красные дождевые черви работают в земле, как кроты,
А трясогузки – такие шикарные и модные -
Выходят на палубу солнечного дня,
Любопытства полные.
Да и все они такие любознательные.
Где-то в лесу хохочут кукши,
А крохотуля бурундук,
Почистив свой полосатый сюртук,
Ждёт всех в гости.
В том зеленомошном лиственничнике,
Где скоро поспеет тайная земляника,
Где у опушки лопочут иностранцы грачи,
И другие всевозможные врановые дети.
А на берегу
У большой воды
Полчища геометрически прекрасных чаек.
О! Не заставляйте их плакать,
А лучше смотрите их арифметический полёта круг.
Где-то
У нас
Коршун собирает мослы,
Остатки шашлыков,
Кожи
И консервных банок.
– Привет!
– Привет!
– Хочешь и я покажу,
Как умею в этом роскошном воздухе плавать?
– Вот! Могу и назад и вперёд!
– Смотри, как бросаюсь в пике!
– Хоп! Поворот! Виражи!
– Слушай, лето действительно короткое!
– Так что любить его поспеши!
***
Книг полный дом.
Книг полная голова.
В июне песок заносит ветром
В чистые и не очень чистые волосА.
Всё гудит, реет, работает.
Жизни яркая полоса.
Даже я слова не коверкаю.
Успеваю вдыхать тепло и зелень,
Лето в пазухе сердца запасать.
***
Бабочка сушит крылья после дождя.
Значит у меня классический день оленя.
Пролетает над моим селом июньская гроза.
Лето счастью очень следует и верит.
Ты был найден в капельках воды
В изумрудной зелени на опушке леса.
Я же – женщина пустыни и степей,
Из ветров, перекати-поля всплеска.
Где-то кружит колесо на речке
Водяная мельница.
Ожидает там тебя жена Софи
С рыбным пирогом у деревца.
А в моей стране остатки облаков:
Черепаха, кит и ангел.
Сушит крылья коршун на ветру.
День шикарно так обставлен.
***
Клубничное мыло, оранжевый рукомойник,
Темно-синее полотенце,
Жёлтый пластиковый стаканчик для зубных щёток,
Облака на небе, готовые дождём излиться.
Петрушка бутербродная, салатов листья,
Морковь, укроп, лучок, томат, редиска,
Огурцы маленькие в старенькой теплице,
Где-то здесь прячется крошка златоглазка.
Помидор пахнет помидором.
Зови его хоть как, иль вовсе не зови.
У лета много классных сказок.
Храни их в сердце, береги.
***
Сказали, что он похож на кальмара.
Вот бы мне такого кашалотика.
Не симпатизировала всяким моллюскам.
Теперь скажу: красавцы!
***
Лето – это синее море в душе.
Даже в лесу.
Даже в пустыне.
Кто-то плавает, крутит ногами колесо,
Косит, курит, раздевается, загорает, дышит и слышит.
Ягоды, грибы, яхта, шашлыки, развлечения.
У кого-то – утренний день,
Утренний обед,
Обеденный ужин,
Книжки,
Телек,
Фильмы,
И облаков белые сочинения.
Есть разница в представлениях,
Осуществлениях жизни,
Незабываемых мгновениях.
Просто лето – бесконечный океан,
Мечтаний мысли,
Созданный
Для счастья впечатлений.
***
Я более не воздыхаю под окнами.
Полопались струны гитары.
Продыравлено сомбреро.
Красивые мужчины превратились обратно в жаб.
В брюшках булькает чай или пиво.
Им нужна любовь и сказка.
Не натянутые ноты.
Стихи и песни – звучат по-дурацки.
Нужны еда, деньги, работа и заботы.
И как это я оказалась
Далеко неромантичная
В этом стылом эволюционном ряду?
Ну. Наверное, для приличия,
Заполнения красок в человеческом саду.
***
Цепные собаки, цепные люди.
Еда и всё остальное на готовом блюде.
Для возражений ответ всегда готов:
Ведь это тоже форма жизни, забота и любовь.
***
Глупый он человек.
А я тупее.
Кажется,
Люди гордятся несовершенством.
Быть честнее:
– Дурак дураком прекрасен,
– Я таким уродился.
– Не желаешь знать – не связывайся, будь добрее.
Я стою в этой бакалее
Человеческого эгоизма
Вперемешку
С снобизмом.
– Мне, пожалуйста, щепотку гедонизма,
Пучок самодурства,
И пакетик поверхностности.
Мне не нравится.
Я отрицаю.
Но как кусочек бренной системы,
Под стягами масок с чувством локтя
Шагаю,
С громким гимном неидеальности
Власти
И вечности
***
Его зелёные кошачьи глаза – не мои.
А – его.
Его губы – лепестки
На хрустально белой коже.
Я заглядываю во все рамки и холсты,
Чтоб поймать его красивые хвосты.
Только в зеркале ответ:
Не было его и нет.
Как же много я его искала.
Марта в поисках молодого Мая.
Все Орландо в поле полегли
Ради этой незыблимой мечты.
И в глубинах ада,
И на вершине рая
Имя вспомнить,
Изменить,
Сменить.
Так любовь себе поклонников искала.
Так и жизнь и смерть пускались в пляс.
***
Смешно.
Женщина, которая подобна мужчине.
Не во внешности и способностях,
А в велении сердца рыцаря
И его никому ненужной силы.
Кто повесит эти эпиграммки на петлицу своего сюртука?
Кто возьмёт эти маленькие нескладные словечки
И решит, что это чудесный кролик-брелок?
Все поэты толкуют только о плахе,
Вовлекая меня в свой меланхолически-мазохисткий порочный круг.
Только грамотности и таланта кот в штаны мои наплакал.
Даже бот на сайте тройку выдаёт.
Я уж лучше прозу напиликаю
На простой тетрадочке своей судьбы.
Кляксы, птички, завитушки и помарочки
Маленькой обжоры без тоски.
***
Да и правда.
Кому сдались эти пилигримы,
Голосящие о женской красоте.
Неужель и я продался
Этой силе слов и пустоты.
Что теперь?
Бесконечно благословлять
Чьи-то ноги, груди, сигареты?
Ой. Вот это мутотень и млять.
Да пошёл я со своими любовными котлетами!
***
Июль.
Вошёл в парилку лета.
В ожидании грозы
Пёс высынул язык
И оголились люди.
Всё на свете живёт по расписанию погоды.
Бури, ветры.
Круг плавательный и ласты,
Ждущие милости природы.
Одуванчики в тени.
Бабочки в тяжёлом, полном жизни
Баттерфляе.
Стрекозы – тоже
Личинки будущих драконов.
И книжки, забытые на траве.
Сдвинутые на лоб тёмные очки -
Надо же себя поцелую вверить.
***
Планета стала моим гигантским колоритным мужем.
Обнимает тёплым ветром.
Ссорится зимними холодами.
Умеет изготовить букет из биллиона цветов,
Ни разу не ошибившись в их сортах и названии.
***
Эти строчки может прочитать
Какая-нибудь красивая девочка.
И примерить
На собственные мысли и чувства.
Ведь именно такой видела себя
Во снах и грезах
Любая маленькая принцесса.
Эти слова может попробовать
И мужчина,
Который станет суперменом,
Высоким и статным,
С мозгами и бицепсами -
Ведь именно так
Мальчишки вырастают в принцев.
Очки срываются,
Зрение обостряется,
Некогда мышиного цвета волосы
Золотятся и кудрявятся.
Во двор вбегает белый конь,
В руках палица.
Враги трепещут, защищаются.
Ах, как смешно и трогательно,
Милые красавицы.
Отныне в моде толстота,
Сарказм и грубости.
В объятиях мелкого брюзги
Найдёте пошлую любовь
Без тени дурости.
Разбились туфельки,
Драконы пали.
А как же?
Расти и развиваться
Не устали.
Бал дискотека – только три часа.
А далее – катите тыкву:
Не валяйте дурака.
***
Ах, как я люблю греченьку!
Греченьку люблю!
Ты собрала в себе солнышко,
Скопила в своих амбарах летнее тепло.
Где-то.
Где я не знаю.
Море пшеницы, ржи и овса.
Где-то на юге
Воду вбирает
Рис, тростник и бамбук
Без конца.
Где-то какао
Копит шоколад,
Зреют бананы,
Личи,
Ананас.
Где-то,
Где я не знаю,
И вы
Ничего не знаете про нас.
Обнимаясь с курицей,
Рыбой и мясом,
Дайте забыть, что я не цветок.
Что, как все животные и звери,
Питаюсь хлебом и молоком.
Что в жилах у меня протекают
Не только золотые солнечные лучи.
Что полон я кровью, костями и салом
И живу не только светлыми днями,
Но и в обыкновенной тёмной ночи.
***
Это уже не мой Женька.
Чей-то. Свой собственный.
Но не мой.
Мне надо перестать
Выворачиваться наизнанку,
Стараясь найти
В прошлое поворот.
И любила я того,
Кто жил всего два месяца,
А может и меньше.
Была я,
Был он,
Мы
Были другими.
И исчезли
Навсегда
Из мира земного.
Это был другой мужчина:
И плохой, и хороший.
И мой и свой собственный.
Это была другая женщина:
И сейчас я таскаю чемоданчики
С их чудесными душами.
Наверное,
В любви нельзя жить без греха.
Он теперь чужой.
Он теперь не мой.
Свой собственный.
И чей-то ещё.
А я смотрю на бородатого дядю
И всё ещё ищу прежнее знакомое
Милое лицо.
***
Он говорит:
– Моя дурость – только моя.
Мои ошибки,
Моё прошлое.
То что принадлежит мне.
Сокровища.
Я ж бежала от них
Голову сломя.
Знаю:
Стану старенькой,
А они
Золотом
Останутся,
Молодость мою храня.
***
Как можно забыть того,
Кого любил всю жизнь.
А хотя, наверное, можно.
Если вертеться
В череде перерождений.
Если фигур всего двенадцать.
А историй – пять.
Понятно,
Почему людям
Стоит
Временами
Не помнить,
А заблуждаться
И забывать.
***
Май – ещё не лето,
А август – всё ещё не осень.
Каждое межсезонье я умираю
Мой мир совсем не прочен.
Смотрю в зеркало.
Говорю:
– Боже, как я постарела!
И как же иначе:
Деревья растут,
Рождаются дети.
В душе моей вскрывается
Плесень,
Когда всё ноет и болит.
Мне тысячу лет.
И ничто не удивляет.
Воистину:
Каждое мгновение -
Новый человек.
Стану веселее -
Во свет заглянет
Свежайший юный
Чебурек.
Ему – миллион.
Мне – на секунду позже.
Что старики собой представляют?
Младенчество и глупость.
Возможно, в голове моей туман.
И как не быть?
После всего, что в жизни произошло.
***
Лошади упитанные,
С половинчатыми хвостами.
Линейка и линии,
Стержень синий, тонкий.
Цельный огурец,
Четыре хлебца с маслом.
Вода в стеклянной бутыли.
Стойкий мышиный запах.
Где-то носатые дети нашли еду.
Тюлевая занавеска с белой бахромой.
До тёмной ночи не закрывающееся окно.
Оставил для звёзд,
Гуляющих в небе,
Чтобы заглядывали, гостили.
Намажу лунный цвет на пальцы,
Мёд и патоку с них сладкую пососу.
Где-то гуляют мои усталые мужчины.
Набираются сил у разных дев.
А я, как мать, чьи дети поселились на Марсе,
И там очень самодостаточно живут.
И меня не поминают лихом.
Для них я всё тот же родной, родимый человек.
– Где-то там на Земле живёт наша мама,
Наша любимая матушка навек.
Что ж, деточки мои, уже взрослые,
Рослые
И такие самостоятельные,
Будьте всегда такими
Красивыми, умными и добрыми.
Нужно быть сильными и благородными,
Чтобы в этой вселенной
Счастливо прожить.
Так что, постарайтесь.
***
Озаряет золотом
Вечернее солнце все деревья,
Все предметы.
Это такая золотая купальня.
Искупайся и ты
В этом волшебном свету.
Крадутся прозрачные пальчики,
Гладят волосы и кожу.
Даже зимой.
Кому-то нравится делать свою работу:
Дарить свой уют и тепло.
Эта драгоценная пыль живёт повсюду:
И на страницах книги,
И в линиях элекропередач.
Кто-то пускает солнечные зайчики,
Заводит жизни колесо.
***
Я не могу клясться в вечной любви
Ему, моему кумиру.
Ведь столько раз бросал
И предавал.
Пускал по ветру слова
Скитаться по миру.
Я не могу сказать чужому:
– Научи меня любить.
– Научи, как правильно жить.
– Как быть человеком.
Ведь ученик из меня
Совсем никудышный,
Зубрила.
Я не могу утверждать
Ничего.
И не делать ничего тоже уже не могу.
Как я тебе и себе помогу?
Как собрать для этого силы.
***
Элиэшку сушит крылья на ветру.
Странно. Но он любит летать.
Даже просто так:
Повисеть плоскодонкой в воздухе.
Как ребёнок,
Которому всегда хочется играть.
Налево руля, направо
Лишь бы это счастье повторять.
***
Он – моя раффлезия,
Венерина мухоловка.
Я – липкая,
Грязная,
Сладкая,
Терпкая.
Когда-то полностью
Растворюсь
В нём
Без остатка.
***
А я и не знала, что такая шлюха,
Что такая нижняя,
Стерва,
И преступник.
Я смеялась: разве?
Я же поросенок,
Никому не нужный
Синий цвет.
Но ведь надо
Кушать,
Какать.
Можешь быть
И не влюблен в еду,
Быть эстетом,
Но в крови написано
Алым, алым, алым
– Вот твоя судьба,
И вот такой досуг.
Есть жуки-навозники.
Ради денег не стыдно поработать
На фекалке.
В-р д-рис.
Впрочем, и не валар.
Как и сказки бывают
Про принцев и принцесс
Очень, очень разные.
***
Мы – две насмешки друг на друга.
Но ты насмешка лучше.
Качественнее.
У тебя есть шанс.
Я же старый толстый страшный
Шут гороховый,
Думающий что
Прекрасный из прекрас.
***
Ивы в этом году прекрасные.
Они шумят, как будто говоря:
– Посмотри на нас.
Я поворачиваюсь,
Запрокидываю голову:
– Да, хорошие.
Пусть небо синее будет всегда у вас.
Я иду.
Вороны каркают:
– Привет,
Доброе утро,
Как дела,
Что нового?
Я отвечаю:
– По старинке,
Вот куртка и штаны мои
На вас весьма похожие.
– Что ж, – приглушенно слышится, -
Так бывает.
Нельзя бояться вечно ночи,
И то, что чернотой, проклятием называют,
Когда-то чьи-то дети,
Появившиеся на свет.
Киваю:
– Я стараюсь.
Понимать, вникать и не судить,
Но я же просто человече,
И вы не будьте излишне к человечеству строги,
Изъяны и глупизм – это их к счастью благополучие.
Элиэшку сидит на фонарном столбе
