Лора Деренская
Идеальный полёт

Домой приплелась под вечер, как говорится, без ног. Сбросила десятисантиметровые каблуки и, не снимая тесных джинсов, упала на диван. Красота требует жертв!

Тут же прискакала соседка Люба.

– Давай, вставай, мать! Рассказывай! Хорош валяться на диване. Лиза, пошли на лоджию, покурим, – Она всегда называла Сашину маму на «ты».

– Да она, Любаша, устала, – Лизе тоже не терпелось услышать историю про австралийца, но она не решалась давить на дочь.

– Иду, иду! – переводчица нехотя поднялась и вышла на лоджию. Все трое закурили. Елизавета Васильевна больше за компанию: до смерти мужа она ни разу не пробовала курить. Покойный Владимир Кузьмич презирал эту привычку.

– Ну-у? – Люба нетерпеливо взглянула на соседку, медленно выпуская клуб дыма изо рта.

– Ой, девки, где мы только не были сегодня! Ноги гудят! Слышите? – шутки помогали Саше расслабиться.

– Дальше! – подгоняла Люба.

– Его зовут Кристиан Дэйва, тридцать пять лет, – доложила Саша, массажируя лодыжку.

– Звучит как мелодия! Молодой! – мамина одобрительная интонация не ускользнула от дочери.

– И длинноногий, к тому же. Глаза какие-то необычные, переливаются как радуга.

– Жёлто-красные, что ли? Ты что принимаешь, подруга? – Люба заржала, а Саша только махнула на неё рукой и продолжила:

– Животик такой округлый проглядывает, – она опустила вниз руку и очертила полукруг ниже пояса.

– Больше ничего ниже не проглядывает? – Люба скопировала движение, но в области паха. Тут все трое засмеялись.

– Ну, Любаша, ты даешь! – Елизавета Васильевна встала с края скамейки, на которой в ящиках уже начали засыхать помидорные кусты.

Этой весной мама с Ниной высадили на лоджии помидорную рассаду. Просто так. Потому что кто-то отдал. Кусты вымахали с человеческий рост, зацвели в нужное время и произвели невиданный урожай сочных мясистых томатов. Не перестававшие удивляться, домочадцы вели аккуратный подсчет и к началу августа насчитали аж пятьдесят два плода.

– Да нечего рассказывать, – затянулась Саша. – Завтра невесты пойдут конвейером. Интересно, кого он выберет. Моей персоной клиент явно не заинтересовался.

– А тебе-то он понравился? – спросила мама, собирая в руку скрученные сухие помидорные листья.

– Он не в моем вкусе. Но вообще-то понравился. Спокойный, слушает. Сказал, что у меня очень хороший английский. Я для него переводчица – ни больше, ни меньше.

– А кто он в Австралии? – Люба засовывала пачку «Бонда» в нагрудный карман мужской рубашки.

– Вот это вопрос! Тут я его не совсем поняла. Вроде, что-то про плантацию говорил. Он из дома сначала в Азию улетел, сейчас к нам на Урал. Через десять дней собирается в Москву и Ленинград. Объяснял что-то про сто восемьдесят стран. Ничего не поняла.

– Санкт-Петербург уже давно, – мама потерла двумя пальцами лоб под чёлкой, как бы раздумывая. – Странно, невесты в этот план совсем не вписываются.

 
                                          ***
 

Невесты появились на другой день. Пришли все семь, которых посоветовала Светлана. Первые две пробыли дольше, чем предполагалось. Произошло наслоение: женщины разных возрастов и комплекций молча стояли под дверью в ожидании своей очереди. Для ускорения процесса Саша посоветовала своему подопечному больше не встречать девушек в прихожей, а ждать в комнате. Внешне невозмутимый в меру упитанный австралиец, как царь, сидел, откинувшись назад в мягком кресле. Его руки покоились на подлокотниках. Все как одна, кандидатки заметно волновались, скромно присаживаясь на краешек кресла напротив. «Тут судьба решается, не до удобства»! Здоровались, знакомились, неловко улыбались. Как под копирку – похожие вопросы и ответы о семье, работе, планах на будущее. И улыбки, кивание головой, снова улыбки. Саша, сидевшая на стуле рядом с Кристианом, переводила с русского на английский и обратно. Иногда принимая участие в обсуждениях, переводчица подбадривала обе стороны, предлагала разные темы для разговора. Уже на выходе, в прихожей, одни угодливо благодарили и спрашивали:

– Ну как, нормально я говорила? У вас точно есть мой номер, если Кристиан захочет меня снова увидеть? – Саша, в свою очередь, уверяла, что все прошло отлично, и она тут же позвонит, если что.

Другие были не довольны, что пришлось ждать, или скептически настроены, не веря, что агентство сыграет по-честному, не позволив какой-нибудь богатой невесте «перехватить» жениха за определенную плату, или сетуя что такое короткое интервью не может быть продуктивным.

На следующий день знакомства завершили к полудню. Как и вчера, в квартире стоял тяжелый запах смеси множества разных дамских духов. Дэйва снова предложил Саше чашечку кофе.

– Да, пожалуйста, – Саша не стала больше ломаться и выглядеть глупо. Он и вчера хотел угостить, но она наотрез отказалась, сославшись на то, что она все-таки на работе. Гордая переводчица ждала, что Кристиан начнет уговаривать, но услышала равнодушное «Окей». Она поняла, что у них не упрашивают – нет так нет.

Сейчас они вместе хлопотали на кухне. Он вдруг спросил:

– Извините, Саша. Ваша начальница Светланта хотела попробовать отыскать одну девушку. Вы что-нибудь слышали об этом? – Кристиан не мог произнести ее имя, не вставив лишнюю «т».

– Да, конечно, – как будто что-то вспомнив пролепетала Саша, – Светлана сказала, что звонила вашей девушке не раз, но на звонки никто не отвечает.

Он не заметил, как покраснели Сашины щеки: она ненавидела ложь, но вынужденно повторяла чужую неправду.

– Понятно, жаль, – он поставил на журнальный столик две чашки с ароматным горячим напитком. – Светланта – замечательная леди. Она очень гостеприимная.

Русская еда мне тоже по душе, особенно блини, – он произнес слово «блины» по-русски, смягчив «ы» на конце.

– Отлично, я передам ей ваш отзыв. А как наши девушки? Кто-нибудь понравился?

– Да, последняя из вчерашних с короткими темными волосами. Высокая.

– Понятно. Я могу организовать еще одну встречу с ней. Хотите? Мне, конечно, придется присутствовать, если вы не против. Она, как и все остальные, не говорит по-английски.

– Да, пожалуйста.

– А Светлана показывала вам каталог? – Саша принесла из другой комнаты толстый альбом.

В конце девяностых компьютеры были только у считаных единиц и использовались исключительно для переписки между директором агентства и офисом за границей. Женщины писали письма от руки, Саша в офисе переписывала их на английском и получала за это гонорар. Потом пачки посланий для женихов отправляли одним увесистым конвертом. Ответы, большей частью, приходили на электронную почту директора русского агентства. Саша догадывалась, что, так как вся переписка находилась под контролем начальницы, та могла легко манипулировать женихами и предлагать их тем дамам, которые могли хорошо заплатить за услугу.

– Нет, не видел, – он начал перелистывать каталог. С каждой страницы на него глядели разодетые красавицы, застывшие в нелепых, неестественных позах. Сидящих, стоящих, лежащих красоток объединяло одно – томный взгляд, нескрываемый призыв в глазах, желание понравиться. Саша отставила свою чашку, подсела рядом.

– Постой, Кристиан. Листай назад. Еще раз. Да, вот эта. Как она тебе? – Саша внимательно следила за выражением лица австралийца, пока он разглядывал смеющуюся носатую девушку с короткими каштановыми волосами. Он медлил, как будто в нерешительности.

– So-so⁶.

– It’s me⁷, – засмеялась Саша.

– No kidding?⁸ – теперь он удивленно смотрел то на фотографию, то на ее хозяйку, как будто хотел удостовериться, не шутит ли блондинка переводчица. Чтобы выйти из неловкого положения, Саша поспешила сменить тему,

– Ну что ж, Кристиан. Я, пожалуй, пойду. Позвоню сегодня Ирине, той, высокой, что вам понравилась. Но предупреждаю, вполне может быть, что интерес не обоюдный. Ей, по-моему, всего двадцать два года. Скоро Светлана придет и повезет вас в гости к своей подруге. Вы помните? Может, там вы еще с кем-то познакомитесь.

 
                                          ***
 

Вечером, когда Аня уже спала, Саша и мама чаевничали в их любимом месте – на кухне.

– А я кофе сегодня пила, – Саша посмотрела на свой граненый стакан и отпила сладкого свежезаваренного чая. Она всегда пила чай из стакана, «потому что вкуснее, когда цвет видно». Она привыкла, когда ездила поездом на сессии.

– Я бы от кофейка не отказалась. Давно не покупали. Дороговато, – мама ловко подбирала кухонной тряпкой крошки вокруг конфорок.

– Я чуть не упала сегодня утром – подхожу к лотку, а кофе подорожал вдвое со вчерашнего дня. Теперь точно не купить. Работаешь, работаешь, а толку… Только, вроде, полегче стало. На тебе опять! Еще эта Ира отказалась встретиться с иностранцем. Я, говорит, институт оканчиваю, не хочу в какой-то деревне жить. Ну и дура! С деньгами где угодно жить можно. Я, мама, как только гонорар получу, куплю растворимый кофе.

– Спасибо, Саша. Да Кристиан, наверное, ей просто не пришелся по сердцу.

– Я ему точно не приглянулась, оценил меня на троечку, – Саша сделала кислую физиономию и хрустнула наивкуснейшим маминым рогаликом.

– Откуда ты знаешь?

– Сам сказал, – и Саша поведала маме все, что случилось за два дня.

Стемнело. Молодая женщина шмыгнула в постель и осторожно подтянула на себя часть одеяла. Мама и дочка спали вместе. Тихонько поцеловав спящего ребенка в лоб, Саша вдохнула ее сладкий детский запах и предалась несбыточным мечтаниям: «Квартиру бы побольше. Когда-то придется покупать для Ани отдельную кровать, а ее и поставить некуда. Были бы деньги, купила бы однокомнатную нашей соседки Антонины. Какая же она все-таки добрая и хорошая, Антонина Ивановна. Душевная бабулька, всегда вежливая и большая чистюля. Старик, ее покойный муж, мне тоже нравился. Пока не наорал на нее при мне: „Ну, что? Ключ воткнуть не можешь? Сколько тут торчать будем! У тебя руки-крюки“. А она ничего ему не ответила».

Повернувшись на другой бок, мечтательно настроенная Саша продолжила планировать свое будущее: «Если купить однокомнатную квартиру Антонины, то весь угол пятого этажа был бы наш. И окна на обе стороны: на восток, на запад, а еще две ванные и две лоджии. Вполне можно перегородить половину лестничной клетки, мы все равно последние в этом отсеке. Коридор переделать в большую прихожую, установить белые встроенные шкафы по стенам. Чтобы было как будто светлее, ведь там окон нет. Три изолированные комнаты, две кухни. Нина могла бы найти нормального мужика и жить с ним в одной комнате, мама в другой, а мы с Аней в третьей, самой большой. Маму бы наконец-то оставили в покое. Я все злюсь, ругаюсь. А она ведь никогда не кричит. Мне ее жалко, я же так ее люблю. Жили бы вместе, не посягая на личное пространство друг друга». Она уснула, довольная сочиненным проектом.

11. Головокружительная неделя

Щедрая девица Осень явилась прежде срока. Разодетая в восхитительные оранжевые одежды, она прозрачными лучистыми пальцами тихо рассыпала по земле великолепный янтарь своих бус, позолотила листву городских аллей.

Тут-тук-тук – стучала каблучками по тротуару хорошенькая коротковолосая блондинка в терракотовой кожаной куртке и синей джинсовой юбке по колено. Осенние чувственные и глубокие тона шли молодой женщине. Рядом энергично шагал высокий длинноногий мужчина в узких светлых джинсах и куртке цвета хаки. Из крови и плоти, они оба искали свою судьбу.

– Можно я буду держаться за тебя? Ты не против, Кристиан? – Саша ненавидела свои модные туфли, но купить обувь поустойчивее сейчас было не на что.

Не дожидаясь согласия, она перекинула сумочку на другое плечо и взяла его под руку. Он явно был не готов к такому повороту. Не останавливаясь, неловко вынул руку из кармана.

– Извини, я вижу тебе не нравится, – смутилась переводчица.

– Нет-нет, – вдруг передумал он, – пожалуйста, – и согнул руку в локте, как бы подтверждая свои слова.

В сущности, ей было все равно, какое впечатление эта незапланированная выходка произвела на иностранца. Опираясь на мужскую руку, Саша почувствовала заметное облегчение в ногах, ее походка снова казалась легкой. Но это был физический контакт, и оба почувствовали, что между ними что-то изменилось.

В автобусе пришлось стоять настолько близко друг к другу, что она слышала его дыхание. Кристиан разглядывал спутницу с высоты своего роста и удивлялся: «Красивая и непреступная – и вдруг сама взяла под руку. С ней приятно идти рядом. Не такая уж и сердитая эта Саша».

На центральной площади встретились с Таней. Несмотря на то, что женщины только недавно познакомились при весьма удивительных обстоятельствах, они сразу подружились. Татьяна с удовольствием согласилась взять на себя роль гида в этот день.

Добрались до границы Европы и Азии, сделали фотографии вдвоем, стоя по обе стороны символической черты, разделяющей две части света. Проезжая по ухабистой дороге, Дэйва внимательно разглядывал резные наличники и облупившиеся ставни покосившихся деревянных домов.

– Мне нравится эта работа по дереву. Видна рука настоящего мастера! – он поднял вверх большой палец.

– Да, Кристиан. Ты не первый иностранец, которому нравятся русские деревянные избушки, – хихикнула Таня.

– Смешно! А он ничего. Я заметила, он за тобой внимательно наблюдает, когда ты не видишь, – сказала она по-русски, повернувшись к Саше.

– Нам стыдно за эту разруху, а заморские гости в восторге, – согласилась Саша. – Как ты не боишься лететь в Америку одна, да еще и к неизвестному мужику?

– Говорила же, что в Штаты уже два раза ездила, никто не убил и не ограбил, – и снова по-английски с улыбкой, – Кристиан, ты доволен Сашей? Она хорошая переводчица?

– Отличная! Безуспешно пыталась объяснять мне какую-то грамматику. Только правила нам ни к чему, – пошутил мужчина. – К сожалению, здесь никто не знает английский. Без Саши я бы просто пропал.

Таня начала со знанием дела объяснять:

– Мы с Сашей говорим на британском английском. Если честно, австралийский английский отличается от американского. Меня твой акцент иногда ставит в тупик, – и продолжила допрос. – Надолго ли на Урал?

– Через неделю планирую нанести визит в вашу столицу, Москву. Оттуда в Санкт-Петербург.

– Да, из Москвы в Питер на поезде за ночь доехать можно. Там моя сестра живёт. А я через месяц улетаю в Калифорнию! Познакомилась с американцем, он пригласил в гости, – кичливо объяснила Таня.

– Поездом до Америки сколько суток? – пошутил Кристиан. – Может, встретимся там.

– Едешь в США? Как? Когда? – не могла угомониться любопытная Таня.

Он начал объяснять. Слушая еще раз, Саша наконец-то сообразила, что у Кристиана куплен билет вокруг света и, если очень захочется, можно облететь сто восемьдесят стран. У женщины захватило дух: «Вот где свобода! Какой размах!»

– Он, наверное, богатый! – кумекала Таня.

– Точно не бедный. Я с ребенком даже на неделю в местный санаторий съездить не могу, – процедила Саша. Но в эту секунду ей не хотелось предаваться унынию.

– Ничего, Танюша. Вот переедешь в Сан-Франциско и меня в гости пригласишь.

В пять вечера было еще светло. Легкий прохладный ветерок ворошил небольшие кучки опавших листьев вдоль дороги. Саша и Кристиан возвращались в его квартиру, чтобы разработать план действий на оставшиеся шесть дней. Ей хотелось домой. Поболтать с мамой, выкурить сигарету на лоджии. А после, усевшись по-турецки на ромашковом паласе, читать Ане книжку. Какое ей дело до этого австралийца с его совсем другой, красивой жизнью!

– Высокая Ирина отказалась с тобой встречаться. Она еще учится, и не хочет бросать институт, – и, скрывая раздражение, продолжила, – извиняюсь, Кристиан, но ты два дня сидел в кресле, как король, девушек выбирал. Время пройдет незаметно, а ты так и не определился. Может, еще группу невест пригласить? Как ты думаешь?

Он молчал.

– Про короля просто сравнение, не обижайся. Я здесь, чтобы помочь, – ей хотелось взять свои слова обратно.

– Саша, почему ты сразу не сказала, что тоже не замужем? – неожиданно, но осторожно спросил Кристиан, открывая дверь ключом.

Вопрос застал ее врасплох. Не могла же она признаться, что не рассчитывает ни на что, хотя жаждет настоящей любви. Она смотрела ему в спину, плотно сжав губы. Когда он обернулся, самообладание еще не вернулось к ней,

– Не знаю. Забыла, – и сразу, – пить хочется и присесть не мешало бы.

Саша приземлилась на «королевское» кресло, слегка поглаживая колени. Смотревший на нее из прихожей Кристиан вдруг за секунду оказался перед ней на полу. Вихрь мыслей пронесся в голове испуганной женщины, когда она увидела протянутые вперед руки иностранца, старающиеся обхватить ее ноги. «Маньяк! Он хочет залезть мне под юбку! Что делать? Оборотень!» Но каково было ее изумление, когда она почувствовала, что его сильные пальцы сжимают и поглаживают ее тонкие уставшие икры и ступни. До нее дошло, что этот мужчина, иностранец, стоя перед ней на коленях, сосредоточенно и энергично пытается делать ей массаж.

– Да что вы? Зачем? Не надо! – по-русски умоляла потрясенная происходящим Александра. Потом по-английски, – Спасибо, уже хорошо.

– А-а-а! – отрывисто, как стаккато произнес австралиец. Это восклицание означало «не надо» или «подожди».

Кристиан по очереди мял ее ноющие ступни, через колготки нажимая на каждый пальчик. Саша была не в состоянии до конца расслабиться, но чувство огромной благодарности переполняло ее трепетную душу.

– Зачем ты это сделал? Мне так неловко!

– Ничего особенного, – искренне возразил он, вставая с колен. – Ты весь день из-за меня на ногах.

Саша тоже поднялась, поправляя узкую юбку. Она снова пыталась извиниться, заикаясь от растерянности, но уже за отказавшую ему студентку Ирину и опять за «короля» в кресле.

– Окей, окей. Теперь лучше? – Кристиан кивнул на ее ноги.

– Да, гораздо лучше, – соврала переводчица.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Саша! Не хотела бы ты познакомить меня со своей дочкой? Сколько ей лет? В каталоге не указан ее возраст, – он по-детски склонил голову на бок. Саша вдруг удивленно отметила про себя, какое у него доброе лицо.

– Зачем? – недоумевала она. – А как же невесты?

– Невесты подождут.

– Чем займемся в таком случае?

– Мы могли бы пойти погулять. Как ее зовут?

– Аня. Ей недавно исполнилось семь, – Саша была не в своей тарелке, соображая, как заполнить паузу. Тут она вспомнила разговор про блины. – Может быть, что-нибудь приготовить из русской кухни? Ты когда-нибудь ел фаршированные блины?

– Я ел блини с клубничным джемом, – ему никак не давалась русская «ы».

– Понятно. Можно сделать начинки из капусты, мяса, – перечислила она. Хотела еще сказать «творога», но не знала английский перевод. – Что предпочитаешь?

– Все! – тут они оба засмеялись.

– Окей. Ты любишь покушать. Тогда я выберу сама. Мы придем часов в одиннадцать. А теперь мне нужно домой.

– Отлично! Можно я провожу?

– Ну, если только до остановки.

Какое-то время они шли рядом, почти касаясь друг друга рукавами. Она не решалась взять его под руку. Ей даже хотелось побыстрее избавиться от австралийца, чтобы спокойно переварить все странные события, которые успели приключиться с ней за день.

– Ну все, здесь уже недалеко, – они остановились, вдали двигались одинокие прохожие. Саша посмотрела в его зеленые, играющие разными оттенками этого цвета глаза. Он бережно взял ее за плечи и привлек к себе. Спутница поддалась, и тогда иностранец начал нежно с желанием целовать ее в губы.

– До завтра, – поцелуй получился коротким. Она повернулась и начала быстро уходить. Кристиан, не оборачиваясь, молча пошел к себе домой.

«Разбежались… Как я устала! Наконец-то могу спокойно все обдумать». Ее раздражал запах его слюны на коже вокруг губ. Поцелуй не завел. Правда, сердце билось быстрее, но не от удовольствия, а от волнения.

«Он как будто не умеет целоваться. Не может быть! Просто нервничал, наверное. Неужели я ему нравлюсь. Зачем Аню с ним знакомить? Или просто хочет ко мне подобраться через ребенка. Не похоже. А он такой же, как наши мужики, сверху никакой разницы в физиологии. Хотя кто знает, что там у этих иностранцев ниже пояса. Передо мной еще никто так не стоял на коленях. Никогда. Тут не было никакого притворства. Он массировал мне ноги, не ожидая ничего взамен. Прямо как мама. Попрошу ее блинчики с мясом и творогом сделать. Она все умеет. Займу у Любы на продукты. Как надоела эта нищета! Скорее бы Светлана заплатила за перевод. Но тогда он уже уедет. Наплевать. Будь что будет».

Саша не заметила, как, не чувствуя ног, дошла до дома пешком.

Мама открыла дверь со словами,

– Ты где была так долго? Мы с Анечкой уже волноваться начали. Нина только что ушла, тоже про тебя спрашивала.

– Опять ушла. Вечно ее нет дома, – дочь небрежно скинула туфли, бросила сумку рядом и крикнула в сторону маленькой комнаты, – Кузенька, хочешь завтра пойти в гости? Там один дядя по-английски разговаривает. Хороший, добрый дядя Крис.

Аня выбежала из комнаты, радостная, что мама пришла домой, крепко обняла ее за бёдра. Саша наклонилась, умело подтянула дочке белые гармошки колготок. Потом присела на корточки, поцеловала девочку в волосы и снова спросила:

– Ну что, пойдем завтра в гости?

– Нет, не хочу. Я с бабой останусь.

– Да что случилось, Саша? Рассказывай, – Елизавета Васильевна держала кухонное полотенце в руке. Ей, как любой любящей маме, передалось смятение дочери.

– Новый поворот, мама, – и рассказала обо всем, кроме поцелуя.

У соседки денег заняли, но договорились держать в тайне все, что касается иностранца. Чтобы, ни дай Бог, глазастая Люба ничего не сглазила.

 
                                          ***
 

Блинчики с начинкой Кристиан просто мигом проглотил, а Аню сравнил с послушным маленьким ангелом. Они гуляли втроем на детской площадке, потом поехали перекусить в недавно открывшийся и пока единственный в городе Макдональдс. По просьбе Ани Кристиан трижды заказывал бургеры и горячие чипсы, пока Аня не порозовела, и ее сытые глазки не начали блестеть. В автобусе, как и положено после плотного обеда, ребенок уснул, привалившись на мамину руку.

Вечером, сидя на коленях у любимой бабушки, Аня ласково прижимала маленькие ручки к ее щекам.

– Баба, я тебя люблю, – она посмотрела в бабушкины теплые зеленые глаза и чмокнула ее в кончик носа.

– И я тебя люблю. Больше всех на свете. Ну-ка давай посмотрим ноготки, – Елизавета взяла Анину ручку и повернула ладошкой вниз.

– Ой, какие длинные ноготочки. Прямо как у нашей Доси. Зачем ты вчера кошке ушко крутила, рыбка моя? Я видела, как она недовольно хвостиком махала.

– Я не крутила, – повторила внучка, со смехом глядя на Елизавету Васильевну хитренькими глазками.

– Давай на этих пальчиках посчитаем всех, кого мы любим, – они хором медленно стали перечислять имена,

– Аня, мама, баба, Нина, баба Вилена и Дося, – Елизавета загибала Ане

пальчики.

– Шесть, – кивнула Аня.

– Даже кошка и та девочка. У нас тут бабье царство, – Елизавета, вздохнув, как бы, между прочим, спросила внучку, – А Кристиан тебе понравился?

Девочка подалась вперед и шепнула ей на ухо:

– Нет.

– Почему? – удивленно от неожиданного ответа внучки спросила та.

– Этот дядя по-тарабарски меня спрашивал: «Ания? Ания?». Я не знаю, что он говорит, – округлив глаза рассказывала девочка.

Бабушка и внучка захихикали и дружно обнялись. Саша в это время была с кем-то на телефоне.

– Да, я все понимаю. О чем же вы раньше думали? Хорошо, спрошу. Всего доброго.

Искупав и уложив дочку спать, Саша решила посоветоваться с мамой на щекотливую тему.

– Мам, слушай, та студентка, сначала отказала Кристиану, а теперь хочет с ним встретиться. Какая наглость!

– Ты что ей сказала?

– Наврала, что у него наклевывается что-то с другой.

– Не наврала, а в самую точку.

– Не спугни! Я пообещала этой Ирине прощупать обстановку и доложить. Режь правду-матку, Александра! Они там все в осадок выпадут, если узнают, что иностранец перед Сашей на колени пал и ноги массажировал, как царице, – всеми Саша называла друзей и знакомых. – Что делать?

– Ничего не делать, – отрезала Елизавета Васильевна. – Подожди несколько дней. И вообще спать пора, утро вечера мудренее.

 
                                          ***
 

Саше нравились высокие в меру упитанные люди. Кристиан для нее становился все более притягательным не только по физическим характеристикам: его забота, внимание, услужливость, дружелюбие, спокойный нрав импонировали ее беспокойной чувствительной натуре.

«В следующий раз я буду готова. Обниму его, буду гладить по спине. От магического французского поцелуя он окончательно потеряет голову» – думала Саша, и в ее сознании рождались притягательные образы.

Долго ждать не пришлось. Неосознанная необходимость целоваться застала Сашу и Кристиана у плиты на кухне. Маленькая ручка нежно скользила по гладкой ткани его рубашки. Вдруг пальцы нащупали необычное углубление между лопатками. Впадина была размером с ладонь, совершенно круглая и довольно глубокая. Женщина оцепенела, только сердечко забилось сильнее, но теперь уже от страха: «Что это такое? Как у гуманоида из фантастического фильма. Трансформер с отверстием для дозаправки. Иностранец – не человек!» Кристиан прервал лобзание.

– Саша, что случилось?

– Ничего, – она не сумела скрыть испуг. – Что там у тебя на спине?

– Где? – не понял он. Потом быстро оживился, – А-а, я же тебе рассказывал, что мне удалили на спине меланому. На всякий случай выхватили большой кусок. Сейчас всё нормально. Это был рак кожи.

– Извини, забыла! – Саша с облегчением вздохнула, но не оттого, что Кристиан здоров, а потому что вспомнила, как ломала себе голову, пытаясь сообразить про какого рака недавно шла речь – из гороскопа или про настоящего членистоногого.

«Ну я и профессионалка! Кому расскажи, подумают – позорище!» – стыдила сама себя переводчица.

Еще один день пролетел в хлопотах, но Саша сумела договориться со знакомой из своего дома, чтобы та сдала иностранцу квартиру на месяц. Он решил съехать от Светланы и задержаться в этом городе. Дэйва признался, что до приезда в Россию не знал о существовании троллейбусов, не ездил в переполненном автобусе, не видел столько железных дверей и не предполагал, что прямо на улице можно встретить такое множество красивых, хорошо одетых женщин.

Саша сводила Кристиана на балет, который он видел первый раз в жизни. «Лебединое озеро» не произвело на него ошеломляющего впечатления, что удивило и немного разочаровало Сашу. Зато он наслаждался Щелкунчиком в исполнении детей. Увидев в центре города высоченный бетонный монолит, построенный в форме купола, Кристиан сначала не поверил, что это цирк, ведь у них в Австралии это всего лишь большого размера разборная палатка, гастролирующая по городам. Он пришел в полный восторг, когда посмотрел цирковое представление. Затаив дыхание, Кристиан наблюдал номер с укрощением хищников, а далее жонглеров на спинах скачущих лошадей. Номер с акробатами выглядел жалко. Они неудачно приземлялись, даже падали с небольшой высоты, и их уводили с арены с искаженными от боли лицами.

 
                                           ***
 

Светлана позвонила Саше как-то вечером и подозрительно спросила, что происходит. Саша призналась, что Кристиан больше не ищет невесту.

– Ну ты даешь, Александра! Что все это значит? Ты вместо переводов глазки австралийцу строила?

– Работала, как договаривались. А глазки строить имею право – за свою страницу в вашем каталоге я заплатила, – жестко ответила Саша.

– Не ожидала от тебя такого. Не по правилам играешь, – упрекала директриса.

– Да бросьте! Вы бы так же поступили на моем месте. Я ведь не тянула его к себе арканом, он сам меня выбрал.

– Если честно, Александра, была бы я лет на пять помоложе, вцепилась бы в этого Дэйву мертвой хваткой. Такие хорошие редко попадаются. Да и время сейчас шальное: хочется бежать куда глаза глядят.

 
                                          ***
 

Некоторые считают август в России несчастливым месяцем.

19 августа 1991 года в СССР была предпринята попытка государственного переворота. Саша смутно помнила то время – кормила грудью ребенка и глядела в пустой экран. Телевизионные каналы не показывали, а свекровь строила прогнозы: «Ну все! Тут что-то не так! Война началась или переворот». Как в воду глядела.

Грузино-абхазская война началась 14 августа 1992 года.

Знаменитая «пирамида МММ» рухнула, и 4 августа 1993 года великий комбинатор-аферист Мавроди был арестован. Обливаясь слезами, Сашина тетя причитала: «Обокрали! Опять обманули. Я ведь туда все деньги отнесла. Дура набитая – квартиру по дешевке продала. Теперь ни квартиры, ни денег!» Тетю было очень жалко, как и тысячи других обманутых дольщиков, напрасно оббивающих пороги разных организаций, тщетно стучавших в наглухо закрытые двери.

6 августа 1996 года боевики захватили Грозный. Страну потрясли страшные чеченские события, в результате которых сотни военных и мирных граждан были убиты. А через 23 дня российский Ту-154, на борту которого находился 141 человек, разбился на Шпицбергене.

Список можно было бы продолжить, но самым запоминающимся в истории современной России стал август 1998 года.

17 августа 1998 года правительство России и Центральный банк объявили о техническом дефолте по основным видам государственных ценных бумаг и переходе к плавающему курсу рубля. В итоге за две недели курс рубля к доллару вырос с 6 до 9 единиц. Обычные люди не осознавали трагичность момента. Они просто существовали внутри этого хаоса, ужасаясь лишь резкому повышению цен с точки зрения обычных обывателей. Вообще в девяностые люди жили так же, как и в любое другое время, не анализируя настоящий момент. Каждый старался выживать. Это уже историки дают определения эпохам.

Саше запомнились те годы как время малопонятной свободы, ларьков и лотков, красивых иномарок и красных пиджаков, паленой водки и новых марок сигарет. Зимой и летом на остановках, вдоль дорог и у витрин магазинов стояли в ряд торговцы, предлагающие все что угодно. «Продавальщиками» были и коммерсанты, и предприимчивые бабульки, и просто люди, доведенные безработицей и нищетой до отчаяния. Позже август 1998 года стали называть «черный август».

 
                                           ***
 

«Черный» для кого-то, но не для этой интернациональной парочки, закружившейся в мириадах восхитительных романтических оттенков.

Влюбленный в свою переводчицу австралиец сжимал и гладил кисть ее руки, уставившись в затылок водителю. Мечтательно настроенная Саша тоже смотрела вперед, чтобы не пропустить нужный поворот. Машина остановилась у знакомого подъезда, Кристиан с единственным в замках, пряжках и застежках спортивным рюкзаком, послушно проследовал за ней.