Лора Деренская
Идеальный полёт

Если душа родилась крылатой —

Что ей хоромы – и что ей хаты!

Что Чингисхан ей и что – орда!

Два на миру у меня врага,

Два близнеца, неразрывно-слитых:

Голод голодных – и сытость сытых!

Марина Цветаева,

18 августа 1918 г.

Иллюстратор Алёна Стародубцева

© Лора Деренская, 2019

© Алёна Стародубцева, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4496-0445-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Побег

– Вот, держите деньги, – молодая женщина с опаской оглядывалась по сторонам, она явно нервничала. Два высоченных жлоба в спецовках смотрели на нее сверху вниз.

– Значит, все выносить? – равнодушно пробасил один из них, не считая, сунул купюры в карман галифе.

– Да нет же! – недовольно буркнула женщина, крепко держа ручку коляски, готовая сорваться с места в любую секунду. – Господи! Я думала, вам все сказали… Мебель не трогайте. В шкафах тюки с бельем побросайте в детскую кроватку. И в ней выносите. Остальное в руках. Электрику всю забирайте: телевизор, холодильник, стиральную машинку…

– А нас там не того? – криво улыбнулся другой грузчик. – Не накроют?

– Загвоздка в том, что вахта на моем этаже, потому что с шестого по девятый – общежитие. Все как на ладони… Но никто не знает… сейчас засады нет, – поспешно объясняла женщина, напряженно озираясь по сторонам. – Там девушка вас ждет. Нина… Поможет, если что. Ну все, давайте! Побыстрее все делайте. Да, и еще сушильную машинку не забудьте…

Не попрощавшись, она быстро удалялась от дома и вскоре скрылась за поворотом. Работяги вперевалочку вошли в подъезд, и скрипучий лифт повез их на пятый. Вахтерша с опухшей физиономией подняла глаза на две фигуры в выцветших робах. Не дожидаясь вопроса, один опередил:

– Переезжаем. Где тут пятьсот седьмая?

Молча кивнув направо, тетка исподлобья наблюдала, как они постучались, и потянулась за тетрадью с телефонами.

Грузчики открыли дверь и увидели молоденькую белолицую девушку, движением руки приглашающую внутрь. Сразу принялись за дело, иногда перебрасываясь фразами что брать и куда класть. Мужики не теряли времени даром, лихо подхватили самое большое – холодильник, спустили в лифте вниз и закинули в кузов.

– Девка – кровь с молоком, красивая! – сказал один.

– Та, первая, с коляской, тоже ниче. Но тощая, – блекло рассудил напарник и снова нажал на пятый.

Скоро кроватка, доверху заполненная тюками, встала рядом с холодильником. Юная помощница бойко носила в грузовик набитые чем-то простыни, наспех связанные в узлы. За полчаса все нехитрое имущество перекочевало вниз под оторопелым взглядом мордастой за столом. Носильщики с невозмутимыми минами махнули ей «пока» и исчезли в лифте. Еще минута, и груженый УАЗ укатил в неизвестном направлении. Нина выскочила из здания последней, легко сбежав вниз по ступенькам. Ошарашенная быстротой случившегося, толстуха снова набрала номер из журнала,

– Ну че там, Виват? Вышел уже? Аха, аха… ты че, Юрка, не прибежал, не остановил их? Похоже, все вытащили. Я одна не смогла бы… Поэтому тебе и позвонила сразу! Ну как знаешь…

Ночью прошел дождь, оставив за собой грязные лужи. Сейчас светило прекрасное летнее солнце. Прохожие подставляли лица утренним лучам. Саша почти бежала, толкая перед собой коляску. Она ничего не замечала вокруг: «Господи, ужас какой! Только бы у них получилось. Только бы успели! Хоть бы ему не позвонили и не сказали, что кто-то выносит вещи».

Часом позже сестры уже сидели рядом, дымя противно-сладковатыми китайскими сигаретами, не веря, что все случилось именно так, как они планировали.

– Мы там такую разруху оставили: пустые шкафы, диван и кресло! А посередине на полу матрас, на котором твой спал. Он охренеет, когда с работы придет. Эти амбалы-грузчики прямо по матрасу ходили. Оставили на нем большие черные следы от кирзовых сапог. Ты где их откопала?

– Это Андрей бригаду организовал, он телик и холодильник за полцены забирает.

– Земляк Вивата? Ни фига себе друг! Продал приятеля за холодильник по дешевке, – Нина усмехнулась.

– Так этому подонку и надо. По моей душе грязными ботинками топтался, вот и получил, что заслужил. Родителей жаль. Они, наверное, с ума сойдут, когда узнают. Тебе не было жалко комнату разрушать? – вдруг осторожно спросила Саша. Ее терзали сомнения и угрызения совести, что вот так нечестно, по-воровски она убежала из дома.

– Не-а, это же твой был план – вещи продать и билеты купить. Кто сказал, что бежать надо? Что другого выхода нет? Ты! – равнодушно парировала молоденькая девчонка.

«И почему Нина такая холодная?» – не понимала старшая сестра, которая сама еще была очень молода. А молодость, как известно, девица прекрасная, но легкомысленная и эгоистичная.

– Я там жила, Аню, только родившуюся, в эту гостинку принесли. Это же был мой дом… Все так элементарно, был да сплыл, – несмотря на то, что ее удивляло равнодушие сестры, она понимала, что без Нины ей бы было не вырваться. Девятнадцатилетняя сестра хоть и была моложе Саши на десять лет, сейчас помогала делом и своим присутствием прибавляла измученной женщине уверенности.

Уже неделю Саша с маленькой Анечкой и Ниной прятались у знакомых Раисы Федоровны. За это время в прямом смысле свернули горы. Получили от шустрого Андрея деньги за холодильник и телевизор. Расклеили на столбах написанные от руки объявления и быстро продали стиралку, сушилку и другие вещи. Поехали на железнодорожный вокзал, чтобы отправить багажом Анину кроватку и несколько коробок домашней утвари. Уставшие, они вышли на привокзальную площадь. Но главное, что сестры избавились от громоздких вещей.

Тут же был расположен морской вокзал, и внимание сестер приковало огромное судно, стоявшее на причале. Саша подумала, что была бы не прочь уплыть на нем куда-нибудь. «Корабли как свобода посреди моря жизни!» – философствовала она. По ступенькам на берег спустилось несколько человек. Сашу как будто толкнуло подойти к длинной и черной как смоль экзотической женщине в легком зеленом наряде и с волосами Анжелы Дэвис.

– Привет, – по-английски произнесла она, до этого ни разу не говорившая с иностранцами, но вместо робости чувствовала уверенность. Она была не одна, и еще чуть-чуть, и они наконец-то улетят домой к маме.

– О, привет, – удивилась мавританка и представилась, но Саша не разобрала ее имени.

– Это моя сестра Нина и дочка Аня, – девочка в коляске уставилась на черно-зеленую фигуру, Нина тоже. – Вы раньше бывали в этом городе?

– Нет. Но ты первая по-английски говорящая из всех русских, с кем я успела познакомиться в… как там… Российской Федерации. Вы же так вроде стали называться пару месяцев назад? Рада познакомиться.

– Мы тоже. Я учительница английского, – женщине было наплевать на политику.

– Окей! Вы, девушки, слышали про Гринпис? – чернокожая указала вверх на надпись на боку судна.

– Конечно, – только теперь Александра обратила внимание на название железной махины.

– Мы заходим в разные порты. Я сама из Австралии, из Нью Саус Уэльс.

Саша не смогла бы повторить последние три слова. Да и понятия не имела, что так назывался один из австралийских штатов. А еще она подумала: «Откуда в Австралии негры? Негры же в Африке».

– Из Австралии?! А мы с Урала! – ее правая бровь вспорхнула вверх. – Вы знаете, где это?

– Извините, понятия не имею, – иностранка пожала глянцевым плечом.

Нина завороженно слушала непонятный разговор, смотрела на говорящую на другом языке сестру с восхищением и жалела, что в школе учила никому не нужный немецкий. Хотя в шестом классе ей была предоставлена возможность сменить на английский, и мама просила Сашу помочь, но та только подсмеивалась над неправильным произношением Нины и тем самым отбила у нее желание что-либо менять.

– Мы скоро улетаем домой на Урал, – продолжила Саша.

– Сколько времени займет перелет?

– About eleven years¹, – оговорилась Саша.

– Лет? Одиннадцать лет лету! Вот умора! – загоготала чернокожая.

– Ой, одиннадцать часов, конечно, часов! – Саша чуть смутилась от чересчур бурной реакции иностранки. А та не могла угомониться.

– Одиннадцать? Неужели так далеко? Приезжайте к нам в Австралию, – молвили ровные белые зубы на черном лице.

– А как же. Непременно, – вежливая учительница улыбнулась на прощание и в долгу не осталась. – И вы к нам на Урал. Совсем недалеко.

Отошли, и Саша запела: «Далеко, далеко на лугу пасутся ко-о-о». И смеясь пересказала Нине весь разговор.

– Прекрасное да-ле-ко, не будь ко мне жес-то-ко, – песенно развивала тему Нина.

– Девушка, до Воронежа далеко? – Саша пыталась мямлить голосом кота из любимого мультика, наклонившись к Ане и нежно пощекотав ее за животик. – Я хочу в Воронеж!

– Ничего лучше Воронежа нет! Ну, а как там у вас в Австралии? – скопировала гнусавый голос сестры Нина.

– Высоко сижу, далеко гляжу, но не знаю. Я же с Урала! – Саша была в ударе. Нина тоже в хорошем расположении духа.

Несмотря на приподнятое настроение, они все же перескочили на тему авиабилетов, которые оказались в дефиците.

На следующий день Нина влетела в квартиру как вихрь:

– Я купила билеты! Улетаем послезавтра.

– Ой, молодец, сестрица! Анечка, мы скоро увидим бабу! – Саша ласково подняла ребенка на руки и начала осторожно кружить на середине малюсенькой, заполненной коробками комнаты. Ей так хотелось излить Елизавете Васильевне душу. «Мама будет слушать, пожалеет, поддержит и никогда не осудит».

Но Саша не могла уехать, не поговорив в последний раз с мужем. Она выпила для храбрости. Вообще последние дни она покупала вино каждый день, что очень беспокоило Нину. Саша же считала, что алкоголь помогал справиться с напряжением. Она пошла на улицу, нашла автомат и набрала телефон вахты.

– Мы уезжаем через неделю, – соврала она. – Мы тебе были не нужны. Радуйся теперь, что избавился от нас. Светлана Семеновна знает?

– Знает… А тебя никто не гнал, – заявил Юрий таким тоном, как будто доказал какую-то теорему. Причем в свою пользу. «Он повторяет слова Семеновны. Сама ушла, никто не гнал. Я, оказывается, сама во всем виновата. Кошмарные, черствые люди!»

– А вы где?

– Мы у хороших людей.

– Вещи-то че украла? Куда дела холодильник, телевизор? – язвительно спросил он с ноткой обиды.

– Ты меня вынудил так поступить, а про холодильник спроси у своего земляка Андрея. Пусть тебе его Люда укол от подлости поставит. Тебе не привыкать, да и ей тоже! – съязвила Саша и бросила трубку. Тут же пожалела, что проговорилась, развязала нетрезвый язык. Теперь она предала этого земляка-проныру. Ей стало стыдно. Еще ей было обидно, что Юрий не предложил вернуться, что его мама была на стороне сына, а Аня будет расти без отца. «От хороших мужей жены с младенцами не бегут на другой конец страны», – повторяла про себя она и горько плакала.

– Билетов было не купить, а салон полупустой, – недоуменно шепнула Саше на ухо Нина и крепче обняла сидящую у нее на руках Аннушку.

– Парадокс! – наморщила Александра лоб и пристегнула ремни безопасности, а про себя решила: «Начнем опять с начала. Все будет хорошо…»

Самолет девяностых уносил беглянок на уральскую родину, далеко от Дальнего Востока.

2. Двумя годами раньше

Дорога к дому вела по сопкам – то вверх, то вниз. Молодая, недавно вышедшая замуж воспитательница детского сада Саша и нянечка из ее группы возвращались с работы. Саша могла бы преодолеть путь быстро, но сдерживала шаг ради Раисы Федоровны, которая семенила рядом, слегка прихрамывая. Женщине осталось всего три года до пенсии. Прежде она была поварихой на пароходе, плавала по всему свету, а после инсульта пришлось устроиться в детский сад. Сухонькая, миниатюрная, с короткими медными волосами Раиса Федоровна выглядела немного старше своих лет: из-за перенесенной болезни лицо с маленькими глазками и плотно сжатыми тонкими губами выглядело слегка перекошенным. Но Саша привыкла к этому и не замечала недостатков. Ей нравилась немногословная и сдержанная нянечка, возможно потому, что она недавно покинула родительский дом и ей не хватало мамы.

Какое-то время шли молча, потом Раиса Федоровна, которая по детсадовской привычке или из уважения всегда называла Сашу на вы, спросила:

– Александра Владимировна, вы чем вечером будете заниматься?

– Не знаю. Скучать буду. А вы?

– Как всегда… Почитаю газету, новости посмотрю. Хотя новости-то… Похоже, конец пришел Советскому Союзу. А вы, что ж скучать – а как же молодой муж?.. Повезло вам, Александра Владимировна, он парень положительный.

– Да, хороший, – неуверенно согласилась Саша. – Каждый вечер на фабрике с группой репетирует.

– Я слышала, как ваш Юра поет: приятный голос, и на гитаре хорошо…

– Ну да, солист!

«Перед выходом вертится перед зеркалом, как баба. Ну, поет он в клубе, и что? Институт бросил, всю жизнь будет ящики ворочать. И вообще, муж по вечерам репетирует, а я одна кукую», – воспитательнице было стыдно открыть свои мысли нянечке.

Раиса Федоровна взглянула на Сашу. При среднем росте двадцатипятилетняя девушка обладала соразмерной фигурой: талия тонкая, грудь высокая. Да и остальным бог не обидел. Густые светло-русые длинные волосы приятного пепельного оттенка, точеная шейка, в лице ни одного изъяна. Безупречная смугловатая кожа, большие серые глаза и неправдоподобно длинные черные ресницы, брови, как дуги, темные, густые, будто подведенные.

«С такой внешностью на конкурс красоты надо», – немного завидуя, советовали Саше коллеги в детском саду, имея в виду, что победительнице такого конкурса светит карьера модели. Но девушка не считала себя такой уж красавицей, а еще ей казалось, что расхаживать по подиуму с томным видом и целыми днями позировать фотографам в разных нарядах – занятие неинтересное и довольно глупое. «Ростом не вышла, – отмахивалась она от советчиков, – там все высоченные, под два метра, а во мне всего метр шестьдесят. Да и вообще, я ни в одно их платье со своим бюстом не влезу. Эти модели все тощие как селедки!» Саша сама не знала, о чем мечтать, к чему стремиться. Она была счастлива: ей просто хотелось жить, любить, дышать свежим морским воздухом… И все-таки в этом красивом портовом городе, вдалеке от родного дома, она часто ощущала одиночество и вспоминала родителей, сестру и бабушку.

«Вот ведь, красавица-девка, а скучает!» – с легким вздохом подумала Раиса Федоровна.

– У вас ничего почитать нету? – вдруг спросила Саша.

Нянечка хихикнула:

– Могу газету предложить.

Они как раз подошли к общежитию: серый кирпич, одинаковые ряды окон. Под некоторыми на откинутых решетках сушатся детские пеленки, колготки и кофточки, а сердитый ветер все норовит их сорвать.

Открывая дверь перед Раисой Федоровной, Саша с улыбкой сообщила:

– Я газет не читаю, там одна политика. Мне бы классику какую-нибудь.

– Спускайтесь в семь вечера на третий этаж, – сказала нянечка, входя в лифт. – Может, что-то подходящее в библиотеке найдется.

– В нашей общаге имеется библиотека? – удивилась Саша.

Раиса Федоровна кивнула.

Выйдя на своем пятом этаже, где располагалась вахта, девушка обернулась:

– В семь часов, как договорились!

Двери сдвинулись, гудящий и поскрипывающий лифт повез Раису Федоровну на восьмой.

Библиотека общежития выглядела убого: пара столов, несколько колченогих стульев; на полупустых полках в основном не литература, а учебники для старших классов и отчего-то рулоны старых карт, множество атласов. Это напомнило Саше школьную библиотеку.

– В общежитии работницы молодые, доучиваются, – пояснила нянечка на вопросительный взгляд воспитательницы.

Саша открыла первый попавшийся атлас. Раиса Федоровна заглянула и ткнула пальцем между двух Америк.

– Куба, мы туда не раз ходили, – тихо и с ноткой грусти проговорила она.

– Правда? – восторженно округлила глаза Саша. – Расскажите!

– Ничего особенного. Климат, конечно, тропики. Пальмы, пляжи. Но народ ленивый, работать они не любят, зато празднуют от всей души. Бывало, придем в Гавану, разгрузимся и в город. А там – песни да пляски прямо на улицах! Притом, что здания не отремонтированы, на стенах следы пуль со времен революции.

– Наверно, счастливые, раз поют и пляшут! – пожала плечами Саша. Ей представились стройные женщины с крутыми бедрами и смуглые мужчины, чувственные движения под ритмичную зажигательную музыку… Что там танцуют – самбу, румбу?

– Счастливые, – повторила Саша.

– Нищета, – покачала головой Раиса Федоровна. – Сами в лохмотьях, а танцуют. Всю дорогу, кроме сафры – сезона сбора сахарного тростника. Зато после него – большой карнавал.

Саше стало немного завидно. Карнавал, какое солнечное, волшебное слово! Хоть бы раз увидеть… Она перевернула страницу, и перед ними открылась Австралия.

– А поеду-ка я жить в Австралию! – театральным тоном выдала девушка, готовая перещеголять тех кубинских красавиц.

Раиса Федоровна усмехнулась:

– А что, отсюда до Австралии рукой подать, – кивнула она в сторону окна, – сразу за океаном. Поезжайте, Александра Владимировна, английский вы знаете…

– Точно, буду там английскому детей учить, – на ходу сочинила Саша.

– А мужа-то куда? – усмехнулась нянечка.

– Денег заработаю и вернусь, – продолжала сероглазая фантазерка. – Юре гитару японскую привезу в подарок…

– За японской гитарой в Японию надо ехать, а английский в Австралии и без вас знают, – разложила по полочкам няня. – Ходили мы на Японию и на вашу Австралию тоже. Правда, на берег сойти не разрешили… – умолкнув на пару секунд, Раиса Федоровна проговорила со вздохом: – И где только я ни была, по всем морям ходила, а вот с семьей не получилось. Ребенка очень хотела, для себя, но он при родах умер, задушился пуповиной…

У Саши екнуло в груди. Ей было жалко одинокую нянечку, но слов, чтобы высказать свою жалость, она найти не умела. Она была слишком молода, а еще – она была беременна. Об этом никто не знал, но Саша уже любила своего ребенка, девочку. Это ей не врачи сказали, просто она знала, что родится обязательно девочка, и она назовет ее Аней: имя возникло в голове внезапно, но она уже привыкла к нему. Саша очень ждала свою Анечку и была готова подарить ей море любви! Ее дочь обязательно будет счастлива, и они всегда будут вместе! В глубине души Саша Виват надеялась, что после рождения ребенка жизнь ее переменится в лучшую сторону. Юра урежет репетиции, сосредоточится на семье. Они разделят между собой заботы об Аннушке, вместе будут заниматься ее воспитанием, а по выходным гулять по набережной, где о берег разбиваются океанские волны, и показывать девочке большие корабли, побывавшие в далеких странах. Молодой женщине очень хотелось, чтобы в ее семье царили взаимопонимание, любовь и счастье.

3. Спустя время в другом месте

– Алекс, теперь ты, – Лорэн Бранч, районный координатор английского факультета уступила место коллеге. Учителя друг за другом ожидали свою очередь у микрофона. Школьники сидели на травке или стояли группами, перешептываясь и нехотя слушая объявления. Было жарко, сухой воздух слабо пах эвкалиптом, и мелкие назойливые мухи то и дело норовили влететь в рот, глаза и нос, ища спасительную влагу. То там, то тут кто-то привычным взмахом руки отгонял мелькающих перед лицом насекомых.

– Привет всем. Я Алекс, предлагаю увлекательное путешествие в русский язык. Не упустите возможность узнать новый алфавит и выучить несколько иностранных слов. В моем классе будет весело, и вы сможете увидеть наглядные пособия и разные интересные штучки из России. Мы пробежимся по фотографиям и познакомимся с русской историей. Все, кому интересно, подойдите после и запишитесь. Спасибо.

Микрофон перекочевал к учителю информатики, агитирующую за себя. И тогда она научит делать поздравительные открытки и декоративные коробочки для подарков, которые будут очень кстати в преддверии рождественских праздников.

В старшей школе работало примерно сорок учителей, и каждый брал слово, предлагая интересное времяпровождение. В начале двухтысячных в Австралии школы подразделялись на младшую – с пяти до семи лет, среднюю – с семи до двенадцати и старшую – до семнадцатилетнего возраста. Школы существовали независимо друг от друга, но между ними поддерживалась постоянная связь и взаимодействие. Каждая состояла из нескольких одноэтажных корпусов с пришкольными участками и спортивным полем.

Первое десятилетие двадцать первого века ознаменовалось для Австралии «засухой тысячелетия». Кончалась первая неделя декабря. Еще несколько дней, и школы закроются на летние каникулы. Последнюю неделю, как всегда, посвятят развлечениям. По желанию подростки вместо занятий будут смотреть фильмы, читать в библиотеке книги, играть в компьютерные игры или в австралийский футбол на огромном зеленом овале. Закрытый спортивный зал будет привлекать полных энергии детей не меньше. Другие займутся поварской работой. Из закупленных школой продуктов приготовят интересные блюда, затем продадут их как учителям, так и учащимся, а вырученные деньги направят на текущие нужды.

Директор Фил Милтон, видный пятидесятилетний мужчина, познакомился с Алекс несколько лет назад на совещании в средней школе. На следующий год взял к себе без собеседования. «У нас есть новички. Вот, например, Алекс, учитель английского как второго языка. Прошу любить и жаловать. Мы очень рады, что теперь в наших рядах есть эксперт такого калибра», – так он представил коллегу на первой утренней пятиминутке перед началом занятий.

– Сегодня опять пекло. Сколько лет будет продолжаться эта великая засуха?! Куда на каникулы? – Фил отмахнул мушек от лица.

– Еще не решили. Уже лет шесть-семь без дождей. Как природа выживает? Непонятно. Невыносимая жара! А ты куда рванешь, Фил?

– Есть план покараванить. На этот раз в сторону Кубэ-Пиди.

У Алекс была мечта посетить это удивительное место, где добывают опалы! А люди селятся под землей. В прямом смысле копают, как кроты, большие норы и живут в прохладных подземных домах с известковыми стенами без окон. Кому, спрашивается, нужны окна в грунте?! Снаружи температура под пятьдесят, и бушуют песчаные бури. Дожди почти не выпадают, и деревья не растут. Вода для города поступает из подземной скважины по двадцатипятикилометровой трубе. Кубэ-Пиди, или в переводе с языка аборигенов «нора белого человека», привлекает туристов, готовых проехать почти тысячу километров от ближайшего города с прекрасным названием Аделаида, чтобы увидеть это одно из самых пустынных, отдаленных и малонаселенных мест. Некоторые задерживаются надолго в так называемой мировой столице опалов. Искатели приключений покупают разрешение на добычу хрупкого драгоценного минерала и начинают лопатить рыжий песок в надежде разбогатеть.

«Да участники золотой лихорадки Джека Лондона просто отдыхают! Хватило бы у меня мужества вот так, под землей? Как там у Горького: «Ну что же – небо? – пустое место… Как мне там ползать? Мне здесь прекрасно… тепло и сыро!»

Главное, чтобы не в потемках… «Откуда там, интересно, внизу воздух?» – ело в мозгу.

Несколько лет назад, впервые услышав слово «караван», Алекс представились кочевники-бедуины и одинокий караван в сыпучих песках Сахары. «Интересно посмотреть на австралийское бледнолицее семейство на верблюдах… В бурнусах и куфиях с кучей скарба, притороченного к верблюжьим седлам. Гордые дромадеры цепочкой вышагивают вдоль автомобильной трассы… люди монотонно раскачиваются на их горбатых спинах. Мимо вдоль верблюжьей тропы пролетают сверкающие на солнце автомобили – жых, жых. Чудно! Зачем им это тут, когда у каждого колеса? Чем бы дитя ни тешилось…»

Еще вспомнилась узкая кухня; за темным окошком зима, а внутри уютно и хорошо. Разомлевшая хозяйка, мечтательная докторша Марина Дубцова вдруг тихо запела по-английски неизвестную для Алекс песню:

 
«Carry me caravan take me away
Take me to Portugal, take me to Spain
I know where treasure is waiting for me
Silver and gold in the mountains of Spain
I have to see you again and again.²
 

«У Моррисона все люблю. Крайне самобытен. Хоть и наркоша был. Шестидесятые! Живи быстро, умри молодым!» – тогда сказала Марина. По-дурацки как-то расстались. Поговорить бы с ней…» – Алекс на секунду стало не по себе…

Австралийским караваном оказалась большая крепкая коробка на колесах с окнами и дверью, которую цепляют к машине – и вперед! Сзади как положено запаска и романтичное название «Морское дыхание» или «Бриллиант», к примеру. Катит такой компактный дом на колесах, а внутри все, что нужно для жизни: от двуспальной кровати и холодильника до кондиционера и туалета… Распрекрасно – все свое ношу с собой!

– Отличное направление, Фил.

– Когда домой планируешь? – продолжал директор. Он симпатизировал Алекс.

– Не в этот раз. У нас, кстати, сейчас зима.

– Интересно, все наоборот. Рождество отмечаете?

– В моих краях Новый год – большой праздник.

– Уже все мысли о каникулах, ребята? – услышала последние слова подошедшая Кейт, не молодая, но очень фигуристая и со вкусом одетая библиотекарь и учитель английского в одном лице. – Рождество – такое фантастическое время, особенно для детей. Мне кажется, что в этом году нашим подопечным будет предоставлен больший выбор развлечений. Думаю, мы им угодим.

– Не спеши с выводами, Кейт. С твоим-то опытом! – Фил добродушно усмехнулся. – Оставляю вас. Еще не обедал сегодня.

Как американский солдат на параде, длинноногий директор засеменил в сторону административного корпуса, унося на плечах влажной футболки все тех же нескончаемых мелких мух.

– Ну что, наконец-то каникулы! Книжный учет закончили? – Алекс нравилось переброситься словечком с галантной мисс Е. Ученики обращались к педагогам как мисс или мистер плюс первая буква фамилии, чтобы, так сказать, не рассусоливать. Кейт Е. родилась в образованной семье с британскими корнями, в семидесятых получила профессию и поехала по распределению в сельскую местность. Там молодой фермер завоевал сердце юной городской девушки с аристократическими манерами, и она осталась жить на селе, ни разу не пожалев об этом.

– Все завершили, но очень большой недочет учебников. Впрочем, как всегда. И так будет продолжаться, пока детей и их родителей не обяжут брать ответственность за школьное имущество. Не буду называть тебе цифры, но школа каждый год платит тысячи долларов, чтобы возместить невозвращенные, утерянные или испорченные книги.

– У меня долгов нет, – для Алекс была непонятна такая щедрость. «Заелись! В русской школе бы спуску не дали: потерял – плати!»

– Мм…, только студенты и… молодые учителя теряют книги, – библиотекарша многозначительно кивнула, намекая, что некоторые учителя ведут себя как дети, – кстати, я сегодня заслушалась твоей речью в микрофон! Ну просто очаровательно! Пожалуйста, не пойми меня неправильно, мне всегда нравился русский акцент, но сегодня твой говор был особенно завораживающим.

– Спасибо, Кейт, – широкая белозубая улыбка засияла на смуглом лице, Алекс были приятны комплименты коллег. – Многие считают, что он красивый и даже сексуальный, но… тяжелый.

– Противоречиво, однако… – она коснулась руки Алекс. – Ах, этот загадочный русский акцент! Вот бы мне знать еще один язык, кроме английского. Везет тебе.