bannerbannerbanner
ГлавнаяАрхивные материалыЦербер армейского тыла. Генерал Макс фон Шенкендорф и журнал боевых действий его штаба
Уменьшить шрифт (-)  |  Увеличить шрифт (+)
Цербер армейского тыла. Генерал Макс фон Шенкендорф и журнал боевых действий его штаба


Цербер армейского тыла. Генерал Макс фон Шенкендорф и журнал боевых действий его штаба

Вермахт в Польше также занимался умиротворением захваченных территорий. К моменту польской капитуляции в начале октября 1939 г. немецкие войска казнили более 16 000 мирных жителей. Генерал Шенкендорф использовал такие же меры. Им был издан приказ о расстреле десяти заложников за каждого убитого военнослужащего[54].

В сентябре 1940 г. Шенкендорфа перевели на должность командующего XXXV корпуса, а в декабре присвоили звание генерала от инфантерии. Спустя три месяца, в марте 1941 г., его назначили на должность командующего 102-м тыловым районом. Теперь перед ним поставили задачу подготовить охранные войска для действий в оперативном тылу группы армий «Центр»[55].

Основная часть охранных соединений, подчиненных Шенкендорфу, набирались за счет ландвера – военнообязанных 2-й очереди запаса (35–45 лет), хотя в некоторых случаях набор также осуществлялся из ландштурма – военнообязанных 3-й очереди запаса (старше 45 лет). Чаще всего это были преподаватели учебных заведений, экономисты, управляющие имений и фабрик, бургомистры и налоговые инспекторы. Разумеется, уровень боевой подготовки личного состава оставлял желать лучшего. Жалобы, поступившие из войск в ОКХ, неоднократно это подтверждали[56].

Желая изменить неблагоприятную ситуацию, Главное командование сухопутных войск в марте 1941 г. выпустило несколько директив, потребовав заострить внимание на полном обеспечении военнослужащих оружием, и самое главное – повысить качество боевой подготовки, для чего в апреле 1941 г. были введены новые учебные планы. Генерал Шенкендорф отдал приказ о воспитании солдат и офицеров в «наступательном беспощадном духе». Он запретил сводить учебный процесс к несложным тренировочным упражнениям. Эти меры возымели свое действие: когда в мае 1941 г. начальник Генерального штаба генерал-полковник Франц Гальдер[57] посетил занятия офицеров охранных дивизий, он положительно оценил их выучку[58].

Обучение рядовых и унтер-офицеров проводилось в ускоренном темпе. Учебные планы включали упражнения в болотистой местности, по прочесыванию лесных массивов, занятия по огневой и тактической подготовке. Практически отрабатывались вопросы организации взаимодействия между воинскими частями и органами военного управления. Так, 403-я охранная дивизия участвовала в командно-штабных учениях с привлечением личного состава полевых комендатур, в ходе которых выполнялись задачи по защите транспортных коммуникаций[59].

К середине 1940 г. вермахт, как институт, был в значительной степени интегрирован в национал-социалистическую систему правления.[60] При непосредственном участии ОКХ для войск были разработаны «Инструкции по мировоззренческому воспитанию», послужившие основой для политических занятий[61]. Те же самые установки использовались в охранных частях. Вчерашние учителя, рабочие и мелкие служащие, надевшие военную форму, были в пропагандистском плане подготовлены к «крестовому походу» на Восток. К началу войны против Советского Союза большинство из них глубоко впитали базовые элементы нацистской идеологии, начиная от преклонения перед фюрером и заканчивая верой в существование еврейской опасности[62].

Генерал Шенкендорф, следивший за моральным состоянием своих подчиненных, принадлежал к числу антисемитов и расистов, разделявших основные мифы нацистской пропаганды. Комбинация из таких терминов, как «азиатский», «еврейский» и «большевистский» представляла для него, как замечает историк Й. Хасенклефер, «диффузный шифр предполагаемой угрозы»[63]. Хотя война позже несколько скорректировала действия генерала в отношении русских и белорусов (которых он называл «примитивными людьми»), в целом он остался на позициях колониализма, хорошо спрятанного за благодушными пропагандистскими конструкциями. Что касается евреев, то их длительное пребывание в оперативной зоне не планировалось[64].

В марте 1941 г. был сформирован штаб командующего 102-м тыловым корпусом, куда вошли:

начальник штаба – полковник Фридрих Вильгельм Рюбезамен (находился на должности до января 1942 г., затем его сменил полковник Фрайхер Рюдт фон Колленберг, с 18 апреля 1942 г. обязанности начальника штаба исполнял подполковник Бём, с октября 1942 г. – полковник Рудольф Хильшер);

начальник оперативного отдела (Ia) – майор Курт фон Краевель (находился на должности до марта 1943 г.);

начальник отдела разведки и контрразведки (Ic) – капитан, доктор Вайс (примерно с осени 1941 г. – майор Владимир Шубут);

квартирмейстер – майор, доктор Хофман;

начальник VII отдела (военная администрация) – штандартенфюрер СС Ганс Тесмер (кадровый сотрудник гестапо, работавший в 1938–1940 гг. в РСХА), заместитель – унтерштурмюрер СС Гюнтер-Эрнст Краац;

представитель тайной полевой полиции (ГФП) – фельдполицайдиректор (звание соответствовало майору вермахта) Хартль[65].

 

В апреле 1941 г. силы безопасности 102-го тылового района – 221, 286 и 403-я охранные дивизии – дислоцировались в VIII военном округе (Бреслау)[66]. Охранные соединения имели в основном следующую структуру:

I. Штаб соединения (рота связи, полевая комендатура).

II. Ударная группа (Eingreifgruppe):

Пехотный полк (штаб части, взвод связи, саперный взвод, самокатный взвод);

3 батальона, в каждом по 3 стрелковые роты (в каждом подразделении по 12 ручных пулеметов, 3 легких миномета, 150 самокатов).

Огневая поддержка полка:

пулеметная рота (12 крупнокалиберных пулеметов, 6 средних минометов);

противотанковая рота (12 противотанковых орудий);

рота пехотных орудий (6 легких пехотных орудий);

артиллерийский дивизион (3 батареи легких полевых гаубиц).

III. Силы безопасности и порядка (Sicherungs- und Ordnungskräfte):

Полк ландвера (Landesschützen-Regiment):

3—4 батальона по 4 роты в каждом. Численность рот и батальонов была меньше, чем в ударной группе, вооружение в основном трофейное – чешское или французское;

танковые, полицейские, саперные, строительные подразделения и части, полевая жандармерия придавались в случаях, когда соединение принимало участие в боевых действиях на фронте или в операциях по борьбе с партизанами.

IV. Подразделения обеспечения (Versorgungstruppen):

продовольственная служба (хлебопекарная рота, скотобойная моторизованная рота), санитарная служба (санитарно-транспортный взвод и санитарная моторизованная рота), служба полевой почты (отдельное моторизованное подразделение).

V. Служба снабжения (Nachschubdienst):

рота снабжения, 2 моторизованных транспортных подразделения и 2 транспортных подразделения на конной тяге[67].

Следует отметить, что ударные группы охранных дивизий формировались на базе пехотных полков, чей личный состав имел опыт боевых действий в польской и французской кампаниях[68]. Например, 350-й и 354-й пехотные полки 221-й и 286-й охранных дивизий считались самыми боеспособными частями корпуса Шенкендорфа[69]. Ударные группы могли иметь разный состав, но, как правило, включали себя несколько подразделений с тяжелым пехотным вооружением и один артиллерийский дивизион[70].

Командирам охранных дивизий подчинялись полевые (60–80 человек) и местные комендатуры I (30–40 человек) и II разрядов (15–20 человек). Как эффективно использовать эти органы, показали события, связанные с установлением оккупационного режима в Польше. Военные комендатуры располагались вблизи главных шоссейных дорог. Размещались они поочередно, образуя систему по типу «жемчужной нити». Во время наступления происходила смена одних комендантских органов другими, а личный состав следовал дальше за действующей армией. При охранных дивизиях первоначально планировалось создавать по 2–3 полевые комендатуры, по 6—10 местных комендатур и по 2–3 пересыльных лагеря для военнопленных[71].

Командованию охранных соединений, кроме того, подчинялись группы тайной полевой полиции (ГФП). Порядок их применения в армейском тылу был определен в приказе начальника Генерального штаба сухопутных войск от 30 апреля 1941 г. Каждая группа ГФП включала от 60 до 100 сотрудников и должна была вести борьбу не только с разведкой и пропагандой противника, но и заниматься ликвидацией евреев, коммунистов, подпольщиков и партизан[72].

Начальнику 102-го тылового корпуса также подчинялись формирования «Черного ордена». Эти силы замыкались на высшего фюрера СС и полиции в Центральной России, группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Эриха фон дем Баха[73]. Его обязанности и задачи были подробно изложены в приказе рейхсфюрера СС от 21 мая 1941 г. Среди них – постоянное взаимодействие с начальником тылового района группы армий, применение полиции и войск СС для поддержания порядка и безопасности, выполнение специальных поручений шефа СС, которые будут возникать в процессе умиротворения оккупированной территории[74].

На основании приказа от 14 июня 1941 г. «О военной организации и применении сил полиции порядка и полиции безопасности (СД)»[75] каждой охранной дивизии придавалось по одну полицейскому батальону. Так, в состав 102-го тылового корпуса вошли 309, 317 и 131-й моторизованные полицейские батальоны, направленные в 221, 286 и 403-й охранные дивизии[76]. Что касается использования подразделений полиции безопасности и СД в оперативной зоне, то все вопросы, имевшие к этому отношение, были согласованы с ОКВ и отражены в приказе от 28 апреля 1941 г. «О регулировании деятельности полиции безопасности и СД в сухопутных войсках»[77].

Необходимо обратить внимание на тот момент, что применение особых команд СД, частей СС и полиции было связано не только с истреблением неугодных групп населения, но также и с тем, чтобы установить на оккупированных территориях «сети безопасности». Охранные дивизии отвечали за районы вокруг основных транспортных магистралей, части войск и зондеркоманды за армейские тыловые районы, оперативные группы и бригады СС – за пространства между шоссейными дорогами. Такая схема обеспечения безопасности представлялась целесообразной и служила в качестве «подстраховки» охранных соединений[78].

Разумеется, сил 102-го тылового корпуса никогда не хватало, чтобы полностью контролировать огромные территории Белоруссии и Центральной России. Поэтому уже летом и осенью 1941 г. в помощь Шенкендорфу дополнительно выделялись части 87, 102, 161, 162, 183, 252, 339 и 707-й пехотных дивизий[79]. Некоторые из них – 339 и 707 дивизии – активно подключались к карательным мероприятиям. В принципе, в этом нет ничего удивительного, поскольку немецкие войска были запрограммированы стать проводниками жестокой оккупационной политики.

 

II. Решение «еврейского вопроса» в восточной Белоруссии и западных регионах РСФСР в 1941 г. – в первой половине 1942 г

На рассвете 22 июня 1941 г. вооруженные силы Третьего рейха вторглись в СССР. Танковые и моторизованные соединения вермахта быстро продвигалась вглубь страны. При охранных дивизиях группы армий «Центр» были сформированы мобильные группы, следовавшие за войсками. Группы были обязаны «безжалостно освобождать от беженцев» шоссейные дороги, вести розыск оставшихся или скрывавшихся бойцов и командиров РККА, защищать важные железнодорожные магистрали, объекты военного значения, организовывать охрану мест дислокации воинских частей и т. д. Для выполнения указанных задач группам придавались роты саперов, подразделения Имперской трудовой службы (РАД) и Организации Тодта (ОТ) [80].

Начиная с первых дней войны охранные войска применяли радикальные меры, чтобы подавить сопротивление в захваченных областях. Германское командование, как отмечает историк Ф. Рёмер, «на раннем этапе опиралось на бескомпромиссную концепцию умиротворения, направленную на создание атмосферы концентрационного лагеря и кладбищенского покоя посредством террора»[81]. «Террор был панацеей, – замечает другой историк К. Хартман. – Командующие тыловыми районами… несли ответственность за эту вакханалию насилия в тылу»[82].

Первым объектом террора и репрессий стало еврейское население Белоруссии. Так, уже 27 июня 1941 г. военнослужащие 45-го полка 221-й охранной дивизии совместно с 309-м полицейским батальоном вступили в Белосток. Многие улицы сразу были оцеплены. По городу прокатилась волна насилия. К концу дня солдаты дивизии согнали 700 человек в центральную синагогу Белостока. Здание облили бензином и подожгли. Чтобы усилить действие огня, синагогу забросали гранатами. Тех, кто пытался из нее выскочить, тут же расстреливали. В общей сложности в течение двух дней было уничтожено 2000 евреев[83].

Жестокое поведение военнослужащих 221-й охранной дивизии вовсе не было спонтанной вспышкой агрессии. Солдаты и офицеры соединения были подготовлены к таким действиями. Еще за три дня до нападения на Советский Союз командир дивизии, генерал-лейтенант Иоганн Пфлюгбайль, издал приказ, где подчеркнул: «Войска Красной армии выступают против нас не только как против вооруженных сил, но и как политические враги. Согласно еврейско-большевистскому учению, Красная армия использует не только военные методы. Личный состав должен быть готов к этому, и если необходимо, нужно применять решительные и жесткие меры в отношении вражеского населения»[84].

Чтобы облегчить процесс ликвидации евреев, необходимо было их выделить из общей массы мирных жителей и сконцентрировать в специально отведенных для этого местах. 7 июля 1941 г. генерал Шенкендорф выпустил административное распоряжение № 1, в котором потребовал, чтобы все евреи немедленно надели на правый рукав одежды белую повязку «с желтой звездой Сиона». Спустя несколько дней, 13 июля 1941 г., генерал издал административное распоряжение № 2, где речь шла о создании еврейских советов. Руководители юденратов несли персональную ответственность за все, что происходило внутри общины. Любое недовольство влекло за собой суровое наказание со стороны местных комендатур. Фактически этими распоряжениями Шенкендорф дал старт процессу изоляции евреев и размещению их в гетто, что несколько позже (13 августа 1941 г.) было официально подтверждено приказом ОКВ[85].

Концентрируя евреев в определенных местах, военные органы вовсе не считали эту задачу первоочередной для себя. Создание гетто мыслилось как временная мера, пока к делу не подключатся СС. Но до того, как это произойдет, следовало взять ситуацию под контроль. Визуальное выделение евреев, их регистрация и выселение проводились в сжатые сроки, с применением жесточайших репрессий. Представителей «избранного народа» отправляли в гетто, где они находились до своего уничтожения или до перевода в более крупное гетто, откуда их впоследствии также уводили на расстрел[86].

Шенкендорф видел в евреях главных носителей советской системы. В его понимании они с самого начала представляли потенциальную опасность для тылового района. Его первые действия в качестве командующего охранными войсками дали понять, что генерал вступил на оккупированную территорию с известным идеологическим багажом и считал необходимым искоренение «еврейского большевизма»[87].

8 июля 1941 г. в журнале боевых действий 221-й охранной дивизии было зафиксировано: «На основании утверждения, что повсюду, где живут евреи, очистка территории наталкивается на трудности, – так как евреи поддерживают формирование партизанских отрядов и дестабилизацию обстановки на данной территории, вследствие присутствия отставших от своих частей русских солдат, – предписывается незамедлительное выселение всех евреев-мужчин из всех деревень севернее Бяловицы»[88].

Схожая интонация встречается в донесении 350-го пехотного полка. В документе, датированном 18 августа 1941 г., отмечалось, что в некоторых местах, где запланирована «зачистка», еврейское сопротивление еще не сломлено. Чтобы положить этому конец, предлагалось подавить евреев жесткими средствами, поскольку именно они поддерживают связь с Красной армией и «бандитами», предоставляют им информацию о немецких войсках, после чего происходят нападения. Командир 350-го полка – полковник Гельмут Кох[89] – переслал донесение в штаб соединения с пометкой: «Еврейский вопрос нужно решать более радикально»[90].

Аналогичным образом действовали 286-я и 403-я охранные дивизии. Так, 354-й полк 286-й охранной дивизии (командир – генерал-лейтенант Курт Мюллер) уничтожил в июле 1941 г. около 2000 евреев в городских поселках Крупки и Холопеничи[91].

В августе 1941 г. соединение при помощи мобильных подразделений ГФП приступило к ликвидации небольших групп евреев, примерно 50 000 которых проживало в белорусских деревнях и колхозах – часто это были отдельные семьи или две – три семьи на весь населенный пункт[92]. В отчете оперативной группы «Б» полиции безопасности и СД от 25 августа 1941 г. сообщалось, что «действующее в Борисове подразделение с подчиненной 10-й ротой 354-го пехотного полка прочесывали район севернее Борисова, где находятся партизаны. Карательная акция, главным образом, проводилась против деревни Зачищи, около 25 км от Борисова, которая рассматривалась как центр бесчинства банд. Согласно данным, партизаны получали поддержку от местного руководителя колхоза. Преимущественно речь шла о ликвидации еврейских активистов»[93].

С 7 августа по 7 декабря 1941 г. частями 286-й охранной дивизии было убито более 9000 евреев и других гражданских лиц, ставших жертвами особых акций и мероприятий по прочесыванию местности[94].

Карательные меры применяла и 403-я охранная дивизия (командир – генерал-лейтенант Вольфганг фон Дитфурт). С сентября до конца ноября 1941 г. личный состав соединения расстрелял 2027 человек. В основном это были евреи, которых, по сложившейся традиции, записывали в число уничтоженных партизан[95].

Командование дивизии требовало от военнослужащих действовать в отношении евреев без всякого сострадания. Начальник отдела Iс штаба соединения, обер-лейтенант В. Шайбе, в июле 1941 г. докладывал: «Еврейство в настоящее время проявляет слезливую покорность, которую эта раса готова продемонстрировать, когда понимает, что игра проиграна… В штабе дивизии замечено, что не все солдаты занимают правильную позицию в отношении еврейства. Привлеченных к различным работам евреев они не всегда встречают с желаемой твердостью и безжалостностью, которая должна быть естественной для национал-социалистических солдат. С такой безыдейностью решительно борются»[96].

12 августа 1941 г. Шенкендорф издал приказ, который касался применения коллективных мер насилия в отношении местного населения. В этом приказе генерал пытался упорядочить карательные акции охранных войск. Он обратил внимание своих подчиненных на то, что белорусское население порою не имеет отношения к «партизанским бандам», а часто само становится объектом нападений преступников. Поэтому проводить коллективные меры насилия следовало только там, где для этого действительно были основания и в строгом соответствии с приказом ОКВ от 13 мая 1941 г., определявшем, что распоряжение о таких мерах имеет право отдавать офицер, находящийся на должности не ниже командира батальона. О евреях Шенкендорф не сказал ни слова. Их уничтожение можно было продолжать в прежнем режиме[97].

Начиная с конца июля 1941 г. для полного умиротворения территорий тылового района Шенкендорфу стали выделять дополнительные силы. Командующему корпусом временно подчиняли одно или несколько пехотных соединений вермахта. Так, для борьбы против кавалерийской группы полковника А.И. Бацкалевича[98] (32, 43 и 47-я кавалерийские дивизии) генералу выделили части 87, 162 и 252-й пехотных дивизий. Как и охранные соединения, они постоянно прибегали к карательной практике. Например, 472 пехотный полк 252 дивизии в августе 1941 г. неоднократно привлекался к прочесыванию местности. Тщательной проверке подверглись населенные пункты Поршичи, Омельно, Клетицын, Вилень, Дайнова, Пуховичи, Блонь и Лапичи. В ходе мероприятий, как отмечалось в отчете полиции безопасности и СД от 3 сентября 1941 г., было выявлено 168 евреев и «4 агента ГПУ», которые были ликвидированы на месте. Под Лапичами подразделения вермахта расстреляли еще 107 человек, в основном евреев-комсомольцев, организовавших банкет по случаю появления красноармейцев[99].

В сентябре 1941 г. в состав корпуса Шенкендорфа включили 339-ю пехотную дивизию. Части соединения развернули настоящую охоту на евреев. В частности, 691-й пехотный полк дивизии в период с 9 по 11 октября 1941 г. уничтожил более 100 евреев, включая женщин и детей, в районе населенного пункта Круча Смоленской области[100].

Командир 339-й пехотной дивизии, генерал-майор Георг Хевельке[101], в сообщении о деятельности за ноябрь 1941 г., которое было направлено в штаб Шенкендорфа, отмечал, что население чувствует себя свободнее после «освобождения от евреев и политически вредных элементов». Он предложил «искоренить всех вредителей и бесполезных едоков (бежавших и снова пойманных красноармейцев, бродяг, евреев и цыган)»[102].

Одним из самых жестоких соединений, входивших в состав корпуса охранных войск Шенкендорфа, была 707-я пехотная дивизия. Командир соединения – генерал-майор Густав фон Бехтольсхайм[103] – был радикальным антисемитом, инициатором и вдохновителем карательных мероприятий. 707-я пехотная дивизия проводила свои акции как в тыловом районе группы армий «Центр», так и в областях генерального округа «Вайссрутения», где она отвечала за территорию более 60 тысяч квадратных километров[104]. С сентября до конца декабря 1941 г. соединение расстреляло около 20 000 евреев, а с января до марта 1942 г. – еще 7000–8000 человек[105]. Фактически, как отмечает исследователь Д. Поль, уничтожая еврейское население, дивизия Бехтольсхайма «в значительной степени взяла на себя функции аппарата СС и полиции»[106].

Активно принимали участие в истреблении евреев полевые и местные комендатуры, подчиненные охранным дивизиям. Многие коменданты стали организаторами и главными руководителями казней, в том числе в местечке Быхов (обер-лейтенант Манке), в Ветринском районе (Гайгер), в Гомеле (обер-лейтенант фон Майбаум), в Глуске (Хофман), в Дрибине и Рясно (Август Пройс), в Зембине (Илек), в Корме (майор Розмайзель, обер-лейтенант Ферман), в Жлобине (майор Грубер), в Лиозно (майор Кранц), в Мстиславле (майор Крупп), в Оболе (лейтенант Гензель), в Пропойске (Дамюлер, Крем), в Россонском районе (О. Ленц), в Сенно (капитан Бирман), в Смолевичах (Миллер), на станции Солтановка (Ганс Козырь), в Мозыре, Хойниках, Ушачах и Чаусах (Варус), в Черикове (Фишер), в Чечерске (Боксберг), в Шамово (капитан Шрадер), в Шумилино (обер-лейтенант Мюллер) [107].

В убийстве евреев также принимали участие мобильные команды тайной полевой полиции. Так, в августе 1941 г. 723-я группа ГФП расстреляла председателя деревни Рудковщина, политкомиссара и 19 евреев[108]. 709-я группа ГФП привлекалась к массовой казни евреев в Борисове, которая произошла 20–21 октября 1941 г. Жертвами этой акции стали около 8000 человек. Командир 709-й группы, Георг Штагер, был одним из тех, кто выступал с речами, разжигающими ненависть, и призвал убивать евреев силами немецкой полиции[109].

Отдельного внимания заслуживает вопрос взаимодействия охранных войск с органами СС и полиции, действовавшими в тылу группы армий «Центр». Как отмечает историк М. Кюпперс, «под эгидой Шенкендорфа были созданы необходимые предпосылки для обширного истребления евреев»[110]. Практически с первых дней похода на Восток между охранными дивизиями и СД установились тесные контакты. По сообщению от 19 июля 1941 г. командира оперативной группы «Б», бригадефюрера СС Артура Небе, эти контакты были «превосходными», а с начальником тыла группы армий «Центр» было достигнуто «полное согласие относительно нашей дальнейшей деятельности»[111].

Охранные войска оказывали СД помощь в проведении массовых расстрелов, начиная от предоставления грузовых автомобилей для транспортировки тех, кто подлежал ликвидации, и заканчивая герметическим оцеплением тех мест, где осуществлялись экзекуции. В некоторых случаях выделялись подразделения саперов, которые взрывали края открытых могил с трупами, чтобы скрыть следы преступлений. Наряду с этим не прекращался поиск евреев, коммунистов и цыган в транзитных лагерях для военнопленных, подконтрольных охранным дивизиям. Все «расового неугодные элементы», обнаруженные там, передавались СД[112].

Особенно тесные отношения сложились у Шенкендорфа с высшим фюрером СС и полиции в Центральной России Эрихом фон дем Бахом, который считал старого генерала не просто своим начальником, а «близким другом и наставником»[113]. Шенкендорф и Бах, получив приказ Геринга от 14 июля 1941 г. об очищении Беловежской Пущи от всех посторонних лиц, вместе разработали операцию по умиротворению этой территории[114]. С 25 по 31 июля 1941 г. 322-й полицейский батальон при участии охотничьей команды капитана Вальтера Фреверта провели депортацию 7000 человек из 34 деревень. Во время операции были расстреляны 3402 человека, в том числе 683 еврея. В общей сложности в Беловежской Пуще было уничтожено 116 сел и убито более 5000 местных жителей[115].

Пока полиция порядка гонялась по лесам за евреями, убивая их и конфискуя имущество, Шенкендорф лично принимал участие в планировании боевого применения 1-й кавалерийской бригады СС[116]. К тому моменту уже стали более ясными очертания стратегии Гиммлера. По представлениям рейхсфюрера, соединения войск СС должны были двигаться за командами СД, образуя, таким образом, «вторую волну», после которой в армейском тылу не должно было остаться ни евреев, ни партизан[117]. Шенкендорф согласился с такой позицией и предоставил кавалерийской бригаде полную свободу действий. В документах его штаба акции СС в западной части Припятских болот были обозначены как мероприятия по «самостоятельному умиротворению» территорий[118].

С 28 июля по 13 августа 1941 г. кавалерийская бригада СС уничтожила 13 788 человек. Более 90 процентов жертв оказались евреями. В плен попали 714 человек. При этом собственные потери составили 2 человека убитыми и 15 ранеными[119].

15 августа 1941 г. в Барановичах под руководством Гиммлера прошло совещание, на котором присутствовали Бах, командир кавалерийской бригады штандартенфюрер СС Герман Фегеляйн, командир 2-го кавалерийского полка штурмбаннфюрер СС Густав Ломбард и Шенкендорф. К концу совещания его участники пришли к выводу, что следует и дальше действовать радикальным образом в восточной части Припятских болот[120].

Когда слово предоставили Шенкендорфу, то он обратил внимание присутствовавших на связь, якобы существовавшую между партизанскими отрядами и евреями[121]. Такое понимание проблемы встретило одобрение Гиммлера и командиров СС. Причем, несколько позже этот ход мысли был продемонстрирован в сводном отчете 1-й кавалерийской бригады СС от 3 сентября 1941 г.: «Связь партизанских отрядов между собою поддерживается в первую очередь с помощью евреев»[122].

Шенкендорф в ежедневном режиме получал сообщения об «успехах» кавалеристов СС. Он и его начальник штаба, полковник Фридрих Рюбезамен, были настолько впечатлены результатами операции в районе Припяти, что направили в эсэсовскую бригаду благодарственное письмо и наградили наиболее отличившихся командиров подразделений, в основном главных организаторов злодеяний[123].

Шенкендорфу заранее было известно о подготовке фон дем Бахом крупных акций по уничтожению еврейского населения в восточных городах Белоруссии. Генерал понимал, что части СС собираются устроить кровавую бойню. 28 сентября 1941 г. он отдал приказ, запрещавший военнослужащим охранных дивизий «вне служебных обязанностей» принимать участие в «каких-либо специальных мероприятиях или расстрелах, проводимых полицией порядка или СД»[124]. Впрочем, именно администрация Шенкендорфа создала все условия для геноцида евреев…[125]

Уничтожение евреев в крупных гетто в тыловом районе группы армий «Центр» началось 2 октября 1941 г. с расстрела 2273 мужчин, женщин и детей в Могилеве. В течение следующих двух месяцев были убиты: в Могилеве – 6500, в Витебске – 8000, в Борисове – 8000, в Орше – 2000, в Гомеле – 2500, в Бобруйске – 7500, в Полоцке – 7000 человек. Одновременно стирались с лица земли и не столь крупные гетто[126].

До января 1942 г. на территории восточной Белоруссии, оказавшейся в зоне тыла группы армий «Центр», было уничтожено 221 000 евреев[127]. Тем, кому посчастливилось выжить, находились в нечеловеческих условиях в небольших городах и трудовых лагерях. В начале февраля 1942 г. Шенкендорф приказал провести их перепись, которая показала, что в районе ответственности командующего осталось только 22 767 евреев[128]. К июню 1942 г. почти все еврейское население, попавшее в сферу деятельности военной администрации, было истреблено[129].

Таким образом, тесное сотрудничество военных инстанций и органов СС в тыловом районе группы армий «Центр» привело к тому, что «еврейский вопрос» здесь был практически решен. Это позволило Шенкендорфу уделять больше внимания главной задаче – уничтожению советских партизан.

54. Shepherd B.H. War in the wild East: the German Army and Soviet partisans. London, 2004. Р. 46.
55. Hasenclever J. Op. cit. S. 95.
56. Arnold K.J. Op. cit. S. 421.
57. Гальдер Франц (1884–1972). Генерал-полковник. С 1938 по 1942 гг. начальник Генерального штаба сухопутных войск. Из-за разногласий с Гитлером в сентябре 1942 г. отправлен в запас. См.: Ueberschär G.R. Generaloberst Franz Halder // Ueberschär G.R. Hitlers militärische Elite. Darmstadt, 2015. S. 79–88.
58. Gerlach C. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in Weißrußland 1941 bis 1944. Hamburg, 1999. S. 138–139.
59. Arnold K.J. Op. cit. S. 424—425.
60. Pohl D. Die Kooperation zwischen Heer, SS und Polizei in den besetzten sowjetischen Gebieten // Hartmann C., Hürter J. Jureit U. (Hrsg.). Verbrechen der Wehrmacht. Bilanz einer Debatte. München, 2005. S. 116. Историк Г. Грамл делает интересное замечание, касаясь темы полного включения вермахта в нацистское государство. Он отмечает, что радикальная «реакция на партизанскую проблему также свидетельствует о приближающейся нацификации вермахта». См.: Graml H. Die Wehrmacht im Dritten Reich // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte, 1997. Heft 3. S. 381.
61. ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12451. Д. 160. Л. 32–33 об. Согласно «Инструкциям по мировоззренческому воспитанию», подготовленным ОКХ 7 октября 1940 г., с военнослужащими следовало внимательно изучить следующие темы: «Немецкий народ», «Германский рейх», «Немецкое жизненное пространство», «Национал-социализм как фундамент», «Германия перед Вестфальским миром».
62. Wette W. Juden, Bolschewisten, Slawen. Rassenideologische Russland-Feindbilder Hitlers und der Wehrmachtgeneräle. // Pietrow-Ennker B. (Hrsg.). Präventivkrieg? Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion. Frankfurt-am-Main, 2000. S. 52.
63. Hasenclever J. Op. cit. S. 207, 475.
64. Ibid. S. 208.
65. Hammel K. Op. cit. S. 191; Gerlach C. Op. cit. S. 136; Hasenclever J. Op. cit. S. 136; Killian J. Wehrmacht und Besatzungsherrschaft im Russischen Nordwesten 1941–1944. Praxis und Alltag im Militärverwaltungsgebiet der Heeresgruppe Nord. Paderborn, 2012. S. 113, 292, 581; Борис Меньшагин: Воспоминания. Письма. Документы. СПб., 2019. С. 36.
66. Мюллер-Гиллебранд. Б. Указ. Соч. С. 490.
67. Arnold K.J. Op. cit. S. 416.
68. Howell E.M. The Soviet Partisan Movement, 1941–1944. Washington, 1956. Р. 13.
69. ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 352. Л. 141.
70. Hesse E. Der sowjetrussische Partisanenkrieg 1941 bis 1944 im Spiegel deutscher Kampfenweisungen und Befehle. Göttingen, 1969. S. 79.
71. Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht. S. 103, 106. В общей сложности в период оккупации на захваченной территории Белоруссии действовало 18 полевых и 48 местных комендатур. См.: Романько О.В. Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941–1945. М., 2008. С. 310–312.
72. Geßner K. Geheime Feldpolizei. Berlin, 2010. S. 91; Gerlach C. Kalkulierte Morde. S. 141.
73. Подробнее см.: Жуков Д.А., Ковтун И.И. «Мужчина, пахнущий могилою» // Дневник карателя. Эрих фон дем Бах-Зелевский. М., 2021. С. 5—132.
74. Mallmann K.-M., Angrick A., Matthäus J., Cüppers M. (Hrsg.). Deutsche Besatzungsherrschaft in der UdSSR 1941–1945. Dokumente der Einsatzgruppen in der Sowjetunion. Bd. II. Darmstadt, 2013. S. 28.
75. Ibid. S. 29–30.
76. Curilla W. Die deutsche Ordnungspolizei und der Holocaust im Baltikum und Weißrußland 1941–1944. Paderborn, 2006. S. 58; Campbell St. Police Battalions of the Third Reich. Atglen PA. Schiffer Military History, 2007. P. 29–30.
77. Dams C., Stolle M. Die Gestapo. Herrschaft und Terror im Dritten Reich. München, 2008. S. 159.
78. Pohl D. Die Kooperation zwischen Heer, SS und Polizei. S. 112.
79. ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 176. Л. 1–2; Хаупт В. Битва за Москву. Первое решающее сражение Второй мировой. 1941–1942. М., 2010. С. 210–211; Терри Н. «Война на уничтожение» как социальный процесс: Вермахт, советское общество и партизанская война в 1941–1942 гг. // Война на уничтожение: Нацистская политика геноцида на территории Восточной Европы. Материалы международной научной конференции (Москва, 26–28 апреля 2010 года). М., 2010. С. 106; Дин М. Пособники Холокоста. Преступления местной полиции Белоруссии и Украины, 1941–1944. СПб., 2008. С. 51.
80. ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 141. Л. 4; Хаупт В. Группа армий «Север». Бои за Ленинград. 1941–1944. М., 2005. С. 319–320.
81. Römer F. «Im alten Deutschland wäre solcher Befehl nicht möglich gewesen». Rezeption. Adaption und Umsetzung des Kriegsgerichtsbarkeitserlasses im Ostheer 1941/42 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte, 2008. Heft 1. S. 82.
82. Hartmann C. Verbrecherischer Krieg – verbrecherische Wehrmacht? Überlegungen zur Struktur des deutschen Ostheeres 1941–1944 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte, 2004. Heft 1. S. 25–26.
83. Browning C. Ordinary Men: Reserve Police Battailion 101 and the Final Solution in Poland. New York, 2001. P. 11–12; Gerlach C. Kontextualisierung der Aktion eines Mordkommandos – die Einsatzgruppe B // Täter im Vernichtungskrieg. Der Überfall auf die Sowjetunion und der Völkermord an den Juden. Berlin-München, 2002. S. 87–88.
84. Westermann B.E. Hitler’s police battaillons: Enforcing Racial War in the East. Lawrence, 2005. Р. 174.
85. Benz W., Kwiet K., Matthäus J. (Hrsg.). Einsatz im «Reichskommissariat Ostland»: Dokumente zum Völkermord im Baltikum und in Weißrußland 1941–1944. Berlin, 1998. S. 118, 120.
86. Розенблат Е.С. Холокост и антифашистское еврейское сопротивление на белорусской земле // Беларусь. 1941–1945: Подвиг. Трагедия. Память. В 2 кн. Кн. 1. Минск, 2010. С. 218.
87. Hasenclever J. Op. cit. S. 475–476.
88. Heer H. Killings Fields. Die Wehrmacht und der Holocaust // Mittelweg 36. Zeitschrift des Hamburger Instituts für Sozialforschung, 1994. 3 Jg. Juni/Juli. S. 16.
89. Кох Гельмут (1891–1945). До декабря 1941 г. командовал 350-м пехотным полком в составе 221-й охранной дивизии. С 9 декабря 1941 г. по 25 апреля 1944 г. – командир 454-й охранной дивизии. В августе 1941 г. – генерал-майор, в ноябре 1942 г. – генерал-лейтенант. За оставление Ровно был лишен генеральского звания и приговорен к 5 годам тюремного заключения. В феврале 1945 г. освобожден и назначен командиром батальона в 9-й армии. В мае 1945 г. попал в советский плен. Скончался 10 июня 1945 г. в госпитале в Фюрстенвальде. См.: Mitcham S.W. German Order of Battle: 291st —999th Infantery Divisions, Named Infantery Divisions, and Special Divisions in World War II (Volume 2), 2007. P. 65.
90. Hillberg R. Die Vernichtung der europäischen Juden. Frankfurt-am-Main, 2010. S. 317.
91. Gerlach C. Die Einsatzgruppe B 1941/42, in: Klein P. (Hrsg.). Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1941–1942. Die Tätigkeits- und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD. Bd. 6. Berlin, 1997. S. 54.
92. Gerlach C. Kalkulierte Morde. S. 602.
93. Mallmann K.-M., Angrick A., Matthäus J., Cüppers M. (Hrsg.). Deutsche Besatzungsherrschaft in der UdSSR 1941–1945. Dokumente der Einsatzgruppen in der Sowjetunion. Bd. II. Darmstadt, 2013. S. 111–112.
94. Beorn W.W. Descent into Darkness: The Local participation of the Wehrmacht in the Holocaust in Belarus, 1941–1942. Chapel Hill, 2010. Р. 124.
95. Arnold K.J. Op. cit. S. 475.
96. Hillberg R. Wehrmacht und Judenvernichtung // Manoschek W. Die Wehrmacht im Rassenkrieg. Der Vernichtungskrieg hinter der Front. Wien, 1996. S. 25–26.
97. Verbrechen der Wehrmacht. S. 443.
98. Бацкалевич Александр Иванович (1897–1969). Советский военачальник, с ноября 1944 г. – генерал-майор. 23 июля 1941 г. во главе кавалерийской группы проводил рейд по тылам противника в Полесье. Группа понесла большие потери, а сам Бацкалевич, получив ранение, долгое время оставался в тылу врага, пока не вышел на советскую сторону. Находился в распоряжении командующего кавалерией. Заместитель начальника управления военно-конных заводов. См.: Великая Отечественная. Комдивы: военный биографический словарь: в 5 т. Т. 1. М., 2011. С. 86–88.
99. Mallmann K.-M., Angrick A., Matthäus J., Cüppers M. (Hrsg.). Deutsche Besatzungsherrschaft in der UdSSR 1941–1945. Bd. II. S. 127.
100. Lfd. Nr. 429 a. L.G. Darmstadt 10.03.1956. Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945–1966. Bd. XIII. Amsterdam: University Press, 1975. S. 623–625.
101. Хевельке Георг (1886–1942). Участник Первой мировой войны. В период Веймарской республики служил в рейхсвере на командных и штабных должностях. В 1934 г. – командир 13-го кавалерийского полка. В 1939 г. – комендант 520-го тылового района армии, генерал-майор. В 1940 г. командир 339-й пехотной дивизии. В сентябре 1941 г. соединение Хевельке вошло в состав охранных войск начальника тылового района группы армий «Центр». В декабре 1941 г. произведен в генерал-лейтенанты. В начале января 1942 г. перешел в подчинение 2-й танковой армии. Скончался 18 января 1942 г. от сердечного приступа. См.: Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tötungsverbrechen 1945–1966. Bd. XIII. Amsterdam: University Press, 1975. S. 618–620; Tessin G. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und der Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg 1939–1945. Bd. 9: Landstreitkräfte 281–370. Osnabrück, 1974. S. 214–215.
102. Förster J. Die Sicherung des «Lebensraumes». // Boog H., Förster J., Hoffman J., Klink E., Müller R.-D., Ueberschär G.R. Der Angriff auf die Sowjetunion. Frankfurt-am-Main, 1991. S. 1242.
103. Бехтольсхайм Густав Мария Бенно Фрайхер фон Маухенхайм (1889–1969). Поступил на службу в 1907 г. в баварскую армию. В 1909 г. – лейтенант. Участник Первой мировой войны. По окончании войны временно был членом добровольческого корпуса Эппа. Принят в рейхсвер. Командовал ротой в 19-м баварском пехотном полку. В 1931 г. – командир батальона в 20-м баварском пехотном полку. Вышел в отставку. В 1936 г. восстановлен в вермахте, полковник – командир ландвера в Дармштадте. В мае 1941 г. – командир 707-й пехотной дивизии, с августа – генерал-майор. Несет ответственность за многочисленные военные преступления, совершенные в Белоруссии и РСФСР. В феврале 1943 г. – в резерве фюрера. С апреля 1943 г. и до конца войны в составе военной инспекции. После войны остался в Западной Германии. В 1961 г. обвинен в убийстве евреев Белоруссии, но в 1962 г. обвинение было снято. См.: Heer H. Extreme Normalität. Generalmajor Gustav Freiherr von Mauchenheim gen. Bechtolsheim. Umfeld, Motive und Entschlussbildung eines Holocaust-Täters // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft, 2003. Nr. 51. S. 729–753.
104. Hartmann C. Verbrecherischer Krieg. S. 27.
105. Heer H. Widerstandsbekämpfung, Bedrohungsphantasien und Rassenideologie. Zur Dynamik der Vernichtungsaktionen gegen «Juden. Kommunisten und unzuverlässige Elemente» in der Region Minsk im Herbst 1941 // Wrochen O. von (Hrsg.). Repressalien und Terror. «Vergeltungsaktionen» im deutsch besetzten Europa 1939–1945. Paderborn, 2017. S. 105.
106. Pohl D. Die deutsche Militärbesatzung und die Eskalation der Gewalt in der Sowjetunion. S. 86. В настоящее время появляются исследования, в которых отрицаются преступления 707-й пехотной дивизии. В частности, историк Стефан Шейль пытается снять с дивизии ответственность за злодеяния, совершенные в Белоруссии. См.: Scheil S. 707. Infanteriedivision: Strafverfolgung. Forschung und Polemik um einen Wehrmachtsverband in Weißrußland. Aachen, 2016. S. 59–60, 70, 73, 85, 103, 105.
107. Винница Г.Р. Холокост на оккупированной территории восточной Белоруссии в 1941–1944 годах. Минск, 2014. С. 243–244.
108. Geßner K. Geheime Feldpolizei. Die «Gestapo der Wehrmacht» // Paul G., Mallmann K.-M. (Hrsg.). Die Gestapo – Mythos und Realität. Darmstadt, 1995. S. 500.
109. Geßner K. Geheime Feldpolizei. Berlin, 2010. S. 103.
110. Cüppers M. Wegbereiter der Shoah. Die Waffen-SS, der Kommandostab Reichsführer-SS und die Judenvernichtung 1939–1945. Darmstadt, 2005. S. 223.
111. Kay A.J. Transition to Genocide, July 1941: Einsatzkommando 9 and the Annihilation of Soviet Jewry // Holocaust and Genocide Studies, 2013. № 27 (no. 3). Р. 417. На совещании у Шенкендорфа 9 июля 1941 г. отмечалось: «Сотрудничество с полицией и СД пока идет гладко». См.: ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 141. Л. 112.
112. Pohl D. Die Kooperation zwischen Heer, SS und Polizei. S. 115.
113. BAB. R. 20/45 b. Bl. 80.
114. Blood W.Ph. Securing Hitler’s Lebensraum: The Luftwaffe and Bialowieza Forest, 1942–1944 // Holocaust and Genocide Studies, 2010. № 24 (no. 2). P. 251.
115. Curilla W. Der Judenmord in Polen und die deutsche Ordnungspolizei 1939–1945. Paderborn, 2011. S. 278.
116. Müller N., Schumman W., Nestler L. (Hrsg.). Europa unterm Hakenkreuz / Die faschistische Okkupationspolitik in den zeitweilig besetzten Gebieten der Sowjetunion (1941–1944). Bd. 8. Berlin, 1991. 600. S. 184–185.
117. Höhne H. Der Orden unter dem Totenkopf. Die Geschichte der SS. Augsburg, 1998. S. 333.
118. Meyer-Düttingdorf E. Op. cit. S. 483.
119. «Unsere Ehre heißt Treue». Kriegstagebuch des Kommandostabes RF SS. Tätigkeitsberichte der 1. und 2. SS-Inf. Brigade, der 1. SS-Kav. Brigade und von Sonderkommandos der SS. Frankfurt-am-Maim-Wien-Zürich, 1965. S. 214; Riess V. Hermann Fegelein. Parvenu ohne Skrupel // Smelser R., Syring E. (Hrsg.). Die SS: Elite unter dem Totenkopf. Paderborn, 2000. S. S. 166.
120. BAB. R. 20/45 b. Bl. 8–9.
121. Förster J. Wehrmacht, Krieg und Holocaust // Müller R.-D., Volkmann H.-E. Die Wehrmacht: Mythos und Realität. München, 1999. S. 955.
122. РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 43. Л. 118.
123. Hürter J. Hitlers Heerführer. Die deutschen Oberbefehlshaber im Krieg gegen die Sowjetunion 1941/42. München, 2007. S. 558–559.
124. ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 167. Л. 40.
125. Meyer-Düttingdorf E. Op. cit. S. 483.
126. Gerlach C. Deutsche Wirtschaftsinteressen, Besatzungspolitik und der Mord an den Juden in Weißrußland 1941–1943 // Projektgruppe Belarus im Judenclub Courage Köln e.V. (Hrsg.). “Existiert das Getto noch?”. Weißrußland: Jüdische Überleben gegen nationalsozialistische Herrschaft. Berlin-Hamburg-Göttingen, 2003. S. 202; Cüppers M. Wegbereiter der Shoah. S. 223. По подсчетам российского историка И.А. Альтмана, во время акций в крупных гетто в восточной части Белоруссии было уничтожено: 9000 евреев Борисова (октябрь); 20 000 – под Бобруйском (ноябрь); 20 000 (по другим данным – около 8000) – в Витебске (сентябрь – декабрь), 4000 – в Гомеле (август, ноябрь); 2000 – в Городке Витебской области (август), 10000 – в Могилеве (сентябрь – октябрь), 7000 – в Полоцке (декабрь), 3000 – в Речице Гомельской области (сентябрь – ноябрь); 6000 – в Орше (ноябрь). См.: Альтман И.А. Жертвы ненависти: Холокост в СССР 1941–1945 гг. М., 2002. С. 243.
127. Винница Г.Р. Указ. Соч. С. 262.
128. Gerlach C. Kalkulierte Morde. S. 683–684.
129. Только в феврале 1942 г. охранные войска убили 2200 евреев. См.: Gerlach C. Die Einsatzgruppe B. S. 60.
Купить и скачать всю книгу
<< предыдущий лист
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25 
Рейтинг@Mail.ru