Лилия Орланд
Люби меня через годы. Книга 1
25
Папа жарил шашлыки, мама нарезала овощи, а я разбиралась со своим новым «Никоном».
День был потрясающий – солнечный, с мелкими пушистыми облачками на ярко-голубом весеннем небе. И обещал такой же потрясающий закат. Я уже предвкушала, как сделаю серию снимков моря, заходящего солнца и… Ярослава на берегу.
Отличная идея, которую я и озвучила во время праздничного обеда. Разумеется, кроме последней части.
– Мам, пап, можно я поснимаю сегодня закат и луну? – спросила, с трудом скрывая дрожь нетерпения.
Родители переглянулись, и папа с улыбкой кивнул.
Отлично!
Выбрав удобный момент, я отправила Ярославу сообщение, где и во сколько буду. Самым сложным оказалось дождаться вечера.
Родители видели моё нетерпение, но, к счастью, списывали его исключительно на желание испробовать новую камеру. В результате я ушла из дома задолго до заката, оставив маму и папу наслаждаться обществом друг друга. Мне почему-то казалось, что они не против отпраздновать восемнадцатилетие своей дочери наедине.
Я надела, джинсы, свитер, удобные кроссовки, взяла с собой тёплую куртку, чтобы не замёрзнуть, когда сядет солнце, и провести побольше времени с любимым.
Села на велик и отправилась на дикий пляж, где в это время года наверняка не было ни одного человека.
Сначала я останавливалась каждые несколько минут, чтобы снять море сверху, с высокого берега, парящих над ним чаек, стоящие на рейде корабли, виднеющиеся вдалеке силуэты гор. Затем спустилась вниз.
Здесь были камни, большие и маленькие, причудливым рисунком разбросанные вдоль кромки воды. Любопытный крабик выполз на плоский валун, чтобы погреться на солнце, и не убежал сразу, заметив меня, а дал возможность сделать отличный кадр.
Макросъёмка здесь тоже была на высоте, я сумела рассмотреть на снимке даже маленькие глазки на толстеньких стебельках и приросший к панцирю морской цветок. Представляю, как потрясающе это будет выглядеть на экране ноутбука.
Я уже придумала серию снимков для статьи о море и его обитателях. Текст напишет Ярослав. Мария Анатольевна, уверена, будет в восторге.
– Привет, – бархатный голос окутал меня, заставляя бежать по коже сонмы мурашек.
– Привет, – я обернулась.
На меня смотрел медведь. Большой плюшевый мишка чудного кремового цвета, покрытый надписями. Из-за зверя выглядывал Логинов.
– С днём рождения.
– Спасибо, – я прижала мишку к лицу и вдохнула его запах, он пах чем-то нежным и чистым, похожим на детство, а ещё немного Ярославом. – Что здесь написано?
– Я люблю тебя, на всех языках мира.
То, как он произнёс эти слова, заставило меня резко поднять взгляд и тут же снова опустить его. Я смутилась, почувствовала, как щёки начинают гореть. Логинов не перевёл надписи на плюшевом мишке, он только что признался мне в любви.
Я улыбнулась. Хотелось смеяться и петь, а ещё раскинуть руки и полететь над морем. Почему-то в этот момент я была уверена, что всё смогу.
– Пойдём, у меня для тебя сюрприз, – Ярослав взял меня за руку и повёл вдоль берега.
Тёмно-розовое солнце садилось за горизонт. Сумерки уже начинали опускаться над берегом, сливаясь с серой галькой.
– Осторожнее, – Логинов удержал меня, когда я споткнулась, и тут же подхватил на руки.
Я заглянула ему в глаза, и у меня перехватило дыхание. Тёплый мёд притягивал к себе, манил. Моё лицо склонялось всё ниже, приближаясь к его лицу. Наши губы соединились, заставляя меня опустить веки и утягивая в водоворот эмоций.
Я уже почти задыхалась, когда Ярослав прервал поцелуй. Он поставил меня на ноги, но продолжал обнимать за плечи и очень внимательно, серьёзно смотрел мне в глаза.
– Я очень люблю тебя, – вдруг произнёс он. – Мне кажется, когда тебя нет рядом, я забываю, как дышать.
– Я тоже люблю тебя, – обняла его крепко-крепко, прижалась щекой к его груди.
– Эй, ты что, плачешь? – Логинов вдруг отстранил меня и смахнул большим пальцем слезинку.
– Это от счастья, – шмыгнула я носом.
– Э-э нет, так не пойдёт, сегодня никаких слёз! Поняла?
– Да, сэр, – я кивнула, улыбнулась и ещё раз шмыгнула носом.
– Другое дело, пошли, а то бакланы съедят твой сюрприз.
За двумя большими камнями был расстелен мягкий плед. На нём стояла бутылка безалкогольного шампанского с изображением пиратов, а рядом два пластиковых фужера. На пластиковых же тарелках лежали разнообразные пирожные – корзиночки со взбитыми сливками и фруктами, бисквит с творожным кремом, кусок шоколадного торта и много всего ещё.
– Я не знал, что именно тебе понравится, поэтому взял всего понемногу, – пояснил такое изобилие Логинов.
Он включил светодиодные «свечи» и расставил их вокруг тарелок. Опустившаяся темнота превратила плед в романтический островок.
– А почему детское шампанское? – спросила я, когда Логинов начал открывать бутылку.
– Продавщица упрямая попалась, требовала паспорт, – ухмыльнулся он. – Пришлось на это соглашаться.
Я рассмеялась, представляя, как Ярослав уговаривает женщину продать ему «взрослое» шампанское.
– В следующий раз тебя с собой возьму, старушка.
– Договорились, мой юный друг, – я подставила бокалы, и Логинов наполнил их игристым напитком.
– Ну, за тебя и за взрослую жизнь, – мы чокнулись пластиковыми фужерами, и я отпила немного газировки.
– М-м, барбарисовая, моя любимая, – сделала ещё пару глотков.
– Я так и знал, – приосанился Ярослав, довольный, что угадал.
Мы пили шампанское, пробовали пирожные. Логинов испачкал меня творожным кремом, а после слизывал его с моих губ. А потом мы сидели, обнявшись, смотрели, как восходит над морем большая круглая луна и целовались, целовались, целовались.
Это был поистине мой лучший день рождения.
26
Вернувшись домой, я оставила медведя в беседке, тихо повернула ключ в замке и открыла дверь. В гостиной горел торшер, рядом на диване сидели родители.
– Ты видела, который час? – начала мама с ходу. И я автоматически взглянула на часы, висевшие на стене. Ох, ничего себе! Я и не думала, что мы с Ярославом провели столько времени на берегу.
– Прости, мам, я забыла телефон дома… – это была ложь. Мобильник я оставила намеренно, чтобы не чувствовать себя виноватой, слушая звонки. Я бы не смогла не ответить. И пришлось бы возвращаться домой в десять часов.
– Забыла?! – перешла она на крик. – А голову ты дома не забыла?!
– Маш, ну хватит, – отец успокаивающе положил руку ей на плечо. – Наша девочка дома, ничего страшного не случилось. Она просто увлеклась новым фотоаппаратом и забыла о времени. Так ведь?
Да-да. Я усиленно закивала. Это было наилучшее объяснение. Мне даже ничего придумывать не пришлось.
Мама тяжело вздохнула и вся словно осунулась.
– Ладно, пошли спать, завтра поговорим.
И вот теперь мне стало по-настоящему стыдно за свою ложь. Я подавила желание во всём сознаться и отправилась в свою комнату. Приняла душ и завалилась на кровать с телефоном. Проверила сообщения, полистала новостную ленту и наконец решила, что выждала достаточно.
Дверь открывалась с жутким скрипом. Почему-то днём и когда совесть у меня была чиста, я этого совершенно не замечала. Зато сейчас пришлось замереть и настороженно вглядываться в темноту коридора, вот-вот ожидая гневного окрика родителей.
Но всё было тихо. Я выждала ещё немного. На всякий случай. А потом осторожно двинулась вниз, оставив дверь приоткрытой, чтобы не выдала меня, когда буду возвращаться обратно.
Света я нигде не включала и пробиралась на ощупь. Накинула на плечи первую попавшуюся куртку, сунула ноги в первые попавшиеся кроссовки, похоже, отцовские, и выскочила из дома.
Медведь лежал там же, где я его и оставила – в беседке на столе. Я подхватила его на руки, ощущая, что нежная плюшевая шёрстка пропиталась ночной сыростью.
– Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка… – тихо пробормотала детский стишок. – Прости, маленький, больше я тебя не брошу, потому что ты хороший.
Прижав медведя к груди, двинулась в обратный путь. Тихо поднялась по ступенькам, осторожно закрыла дверь и повернула замок. Повесила куртку обратно на вешалку, а кроссовки также оставила у входной двери.
Поздравляя себя с отлично проведённой секретной операцией, я направилась к лестнице.
Как вдруг… гостиная осветилась ярким светом. Во всяком случае так мне показалось после полной темноты. Зажмурившись на несколько мгновений, я снова открыла глаза. На диване, на том же самом месте, сидела мама.
Она посмотрела на меня, на медведя, которого я прижимала к груди, затем прищурилась:
– Ну и кто он?
Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и тоже посмотрела на игрушку.
– Медведь, – решила, что ни в чём не признаюсь. Вот пусть хоть иголки под ногти втыкает, буду молчать.
– Саш, хватит строить из себя дурочку. Кто тот мальчик, с которым ты провела вечер, и который подарил тебе эту игрушку?
– Как ты догадалась? – удивилась я и тем самым выдала себя с потрохами.
Она усмехнулась.
– Это мужчины ничего не замечают. А я женщина, к тому же твоя мать, поэтому хочу знать, с кем ты встречаешься тайком.
– Мам… – я вдруг поняла, что это мой шанс признаться, вот только… – обещай, что ничего не расскажешь отцу.
– Хм… Почему? – она смотрела на меня серьёзно, по-взрослому, говорила со мной как с равной, наверное, именно поэтому я и решилась ей всё рассказать.
– Папа не хочет, чтобы я встречалась с Ярославом.
– Значит, его зовут Ярослав, это уже что-то. А почему отец против?.. Постой, а это не Ярослав Логинов, сын нашего любимого мэра?
Я кивнула.
– Тогда я понимаю отца, – мама задумчиво на меня смотрела. – У меня это семейство тоже не вызывает особой симпатии.
– Мам, – возмутилась я, автоматически вставая на защиту возлюбленного, – Татьяна Викторовна тут совершенно ни при чём. И, если хочешь знать, она тоже не в курсе наших отношений. Никто не в курсе. Если она узнает, отправит Ярослава в закрытую школу. Она сказала это ему после нового года, когда мы искали Милену, – мама кивнула, подтверждая, что помнит ту ночь. – Да и папе Логинов не нравится. Он так категорично высказался на его счёт, сказал, что Ярослав – сердцеед, что он поиграет со мной, влюбит в себя и бросит…
– А это не так?
– Не так! – возразила я с жаром, на время даже забыв, что папа спит и не стоит кричать, чтобы его не разбудить. – Ярослав не такой. И он любит меня. Я не знаю, как это объяснить словами, просто чувствую…
– Значит, Ромео и Джульетта? – с улыбкой подытожила она. Но я не улыбнулась в ответ, уж слишком трагично у них там всё закончилось. Она, похоже, поняла это и тоже перестала улыбаться. – Хорошо, я сохраню твою тайну. Но ты должна пообещать…
Мама замолчала, а я замерла, кажется, даже забывая дышать в ожидании того, что она попросит за молчание. Чтобы я всегда мыла посуду? Убирала кошачий лоток? Ставила свою обувь на место?
– Ты должна пообещать, что не станешь больше задерживаться допоздна и всегда будешь брать с собой телефон. Договорились? – она улыбнулась, и теперь я улыбнулась тоже. А потом, поддавшись порыву, села рядом с ней, прижалась и обняла крепко-крепко.
– Я люблю тебя, мамочка.
– Я тоже тебя очень люблю, девочка моя. Прости меня за то, что была с тобой резка. Я очень сожалею об этом…
Какое-то время мы молчали, а потом она попросила:
– Расскажи о нём, о Ярославе. Какой он?
Я удивлённо уставилась на неё, немного не веря, что мама и правда хочет знать о моём любимом мужчине. А потом начала рассказывать. Сначала неуверенно, тщательно подбирая слова, затем всё смелее, делясь своими чувствами, мыслями, мечтами.
– Вы что тут делаете? – голос отца застал нас врасплох. Он спускался по лестнице, а я пыталась определить по выражению его лица – слышал или не слышал, о чём мы здесь разговаривали.
– Секретничаем, – мама улыбнулась ему и обняла меня за плечи. – Разбудили? Прости.
– Да нет, просто проснулся, а тебя нет… – кажется, папа смутился, сообразив, что прервал женский разговор. – Ну вы это… продолжайте, я водички только схожу попью.
Он автоматически взял моего медведя, покрутил в руках.
– Ты в курсе, что он мокрый?
У меня замерло сердце. Неужели вот сейчас всё и раскроется?
– Ещё не просох после стирки, – вдруг услышала я мамин голос.
– А-а, – понимающе протянул отец, положил игрушку обратно на стол и пошёл в кухню.
«Это мужчины ничего не замечают», – вспомнила я мамины слова. И правда, не замечают.
– Ну, пойдём и мы с тобой, у меня завтра собеседование в больнице, надо хорошо выглядеть, а для этого нужно поспать.
– Ты будешь работать в Анапе?
– Да, решила, хватит сидеть на шее у твоего отца.
– Вы…?
– Мы решили попробовать ещё раз, – улыбнулась она, – пойдём спать.
Лёжа в кровати я улыбалась. Всё было прекрасно: мои родители снова вместе, Ярослав меня любит, Мурлыка греет своим маленьким пушистым тельцем.
Я перевернулась на бок, уже почти засыпая, но услышала звук входящего сообщения. Думая, что это Логинов желает мне спокойной ночи, взяла телефон. Но номер был незнакомый. Я открыла присланную фотографию. На ней мы с Ярославом сидели на берегу моря и целовались.
27
Моей первой реакцией был панический страх. Хотелось выключить телефон и закинуть его подальше, сделав вид, что ничего не было. Но затем пришла злость – какая-то гадина следила за нами, и я намеревалась выяснить, кто это.
Набрала номер, с которого пришёл снимок. Но его уже выключили, женский голос сообщил, что телефон абонента вне зоны действия сети. Тогда что было нужно этому неведомому фотографу? Запугать меня? Надо признать, ему это удалось. Меня била крупная дрожь.
Если этот снимок увидит Татьяна Викторовна, Ярослав отправится в закрытую школу. Пока Логинову не исполнилось восемнадцать, мать определяет, с кем ему можно встречаться, а с кем нет. И я как раз у неё в чёрном списке. Особенно после того, как мой отец её бросил и вернулся к маме…
Вдохнула и выдохнула, призывая себя к спокойствию. Нужно всё-таки выяснить, чего добивается этот тайный наблюдатель. А потом уже впадать в панику. Или не впадать.
Я ещё раз набрала незнакомый номер, снова услышав, что аппарат абонента выключен.
Ладно, разберусь с этим завтра. А сейчас нужно попробовать поспать. Но, лишь только я опустила голову на подушку, телефон снова подал сигнал.
«Не пытайся меня искать, я свяжусь с тобой».
По спине побежали мурашки. Если это и шутка, то совсем не смешная.
Я выключила телефон и с головой накрылась одеялом. Так и уснула уже под утро, пытаясь вычислить, кто же мог прислать этот снимок.
Утром проснулась невыспавшаяся, с тяжёлой головой. Ещё и завтракать пришлось в одиночестве, родители уже уехали. Вспомнила, что у мамы сегодня собеседование. А я так привыкла к её компании по утрам. Вспомнилась жизнь в Питере, когда мама постоянно работала, и мы почти не виделись с ней. Это тоже не прибавило мне настроения.
«Что случилось?» – пришло эсэмэс от Ярослава, как только я заняла своё место за партой.
«Всё хорошо, просто не выспалась» – соврала я, радуясь, что можно сейчас на него не смотреть, иначе Логинов меня тут же раскусил бы.
«Увидимся сегодня после уроков?»
«Сегодня не смогу, родителям обещала»
«Ладно, тогда завтра?»
«Хорошо»
«Люблю тебя»
«Люблю тебя тоже»
Я соврала ему дважды за это утро. Что всё хорошо и что занята сегодня. Зачем врала? Сама не знаю. Сначала не хотела его волновать этой дурацкой фотографией, вдруг это всё же чья-то глупая шутка. А потом поняла, что слишком переживаю из-за неё, чтобы вести себя как обычно. Ярослав наверняка заметит и всё у меня выпытает. А я ведь не хочу его волновать…
Получался замкнутый круг. От вранья стало ещё хуже. Я больше ни на чём не могла сосредоточиться. Рассматривала своих одноклассников, размышляя, мог ли кто-то из них быть неизвестным отправителем.
Больше всех подходила, конечно, Яворская. Ярослав раньше встречался в ней, и если она узнала, что теперь мы с ним вместе, могла захотеть отомстить. Но только в том случае, если она видела нас с Логиновым вместе.
А ведь мы старались соблюдать меры предосторожности. Встречались в безлюдных местах и только после наступления темноты. Лишь в мой день рождения Ярослав приехал до заката, чтобы устроить пикник на берегу. И нас тут же сфотографировали.
Могла ли Кристина проследить за ним? Вполне.
В общем, в моём списке подозреваемых она стояла на первом месте.
Хорошо бы переговорить с ней с глазу на глаз и всё выяснить. Вот только, что у неё спросить? Это ты сфотографировала нас с Ярославом, когда мы целовались? Если это была и не Кристина, то, заполучив подобную информацию, она тут же пойдёт к Логиновой.
К концу уроков голова опухла от размышлений. Я подошла к Марии Анатольевне, протянула флешку с фотографиями и попросила отпустить меня сегодня.
Она потрогала мой лоб, и её лицо приобрело обеспокоенное выражение:
– Саша, похоже, у тебя температура. Иди-ка ты домой.
«Ты заболела?!» – сообщение Логинова настигло меня уже в раздевалке.
«Ничего страшного, наверное, простудилась»
«Это я виноват, заставил тебя сидеть на камнях»
«Ты ни в чём не виноват! Я полежу немного, и всё пройдёт. Люблю тебя»
Мама светилась радостью, но при виде меня улыбка сползла с её лица.
– Что случилось?
– Всё нормально, просто не выспалась и в школе устала. Пойду полежу.
Я поднялась в свою комнату, отказавшись от обеда и отмахнувшись от маминой заботы. Мне хотелось остаться одной и провалиться в сон. Я издёргала сама себя так, что сил уже ни на что не оставалось. Казалось, стоит поспать, и все заботы рассосутся сами собой.
Разбудило меня очередное эсэмэс. Я потянулась за телефоном, спросонья не сразу поняла, что там написано. Перечитала несколько раз, но снова ничего не поняла.
«Если не хочешь, чтобы все узнали о твоих маленьких шалостях с сыном мэра, ты должна принять участие в женских боях. Если победишь, оставлю тебя в покое. В воскресенье в десять утра. Надень купальник»
– Какие ещё женские бои? – пробормотала я, пытаясь понять, что здесь написано.
Нажала набор номера, но автоответчик снова сообщил, что телефон недоступен.
– Что за ерунда?
Я набрала в поисковике «женские бои Анапа» и нашла закрытую группу «Вконтакте». Попросила добавить меня в группу и, пока ждала ответа, от нетерпения изгрызла все ногти. Наконец пришло оповещение, что моя кандидатура одобрена. И я тут же открыла первый видеоролик.
Девочки-подростки, вроде меня, боролись в море, стоя в воде выше колена. Выигрывала та, которая окунала соперницу.
С берега за боем наблюдали такие же подростки и скандировали. Оказывается, они ещё и ставки делали. А придумал и организовал эти бои… Ярослав Логинов два года назад.
Он взял трубку после второго гудка.
– Ну как ты? – голос звучал, будто Яр бежал к телефону. Спешил мне ответить?
– Нормально, – сделала глубокий вдох, нельзя было позволить Логинову сбить меня с мысли. Я должна была всё выяснить. И начала с места в карьер: – Какое отношение ты имеешь к женским боям?
Он замолчал на несколько секунд, будто собираясь с мыслями и подбирая верные слова. И я поняла – это правда. Логинов и есть создатель этого жуткого развлечения для богатеньких снобов.
– Откуда ты об этом узнала? – выдал он наконец.
– Помнишь, ты предлагал мне как-то поучаствовать? В начале нашего знакомства. – я злилась всё больше и больше.
– Саш, послушай… – а он, наоборот, казался растерянным. – Это было очень давно, я тогда и не знал тебя вовсе.
– Значит, незнакомую девочку можно заставить кувыркаться в холодной воде вам на потеху? Это низко… – разочарование, вот что я чувствовала сейчас. А ещё усталость. Нашла из-за кого переживать.
– Саш, послушай меня. Я давно уже этим не занимаюсь. Это была просто глупость. Ошибка. Я даже не уверен, что эти бои ещё существуют…
– Существуют, – перебила его, – и я получила приглашение поучаствовать!
– Не вздумай! – он сделался очень серьёзен. – Всё снимается на видео, а потом выкладывается в Сеть. А ещё они делают ставки…
Он долго уговаривал меня, рассказывал, как организовал это весёлое развлечение вместе с Сабельским и Гайдуком, тоже нашими одноклассниками. Как то, что поначалу казалось забавным, вышло весьма жестоким. Выложенные в группе видео быстро расходились по рукам, набирая десятки тысяч просмотров. Девчонки становились посмешищем не только школы, но и всего города.
– Я понял, что не хочу быть таким, каким меня считали из-за этих игр, и ушёл. Правда. Ты мне веришь?
– Верю. – и это тоже было правдой. Внутри снова потеплело. Мой Ярослав не такой. Он не безнравственный сноб. Он просто совершил ошибку. И я могу ему это простить.
– Ты ведь не будешь участвовать? – Логинов по-настоящему переживал.
– Не буду. – к чёрту Яворскую! А я была почти уверена, что это она. Ничего она не сделает. Это пустые угрозы. Потому что, если Кристина покажет этот снимок Татьяне Викторовне, та ушлёт сына подальше от Анапы и меня. И тогда Логинов никому не достанется. Ни мне, ни ей.
Я же была уверена, что Яворская руководствуется именно ревностью, а значит, не захочет, чтобы Ярослава отправили в закрытую школу.
Осознав это, я воспрянула духом. Всё хорошо! И чего я так раскисла из-за каких-то глупых угроз?
Попрощавшись с Ярославом, я отправила эсэмэс на тот самый злополучный номер:
«Иди к чёрту, Кристина!»
Остаток вечера у меня было отличное настроение. Мама рассказывала о своей новой работе в больнице, о врачах и медсёстрах. Папа подхватывал и дополнял характеристики тех, с кем был знаком.
Родители явно обрадовались, что мне стало лучше. Мы приготовили ужин, посмотрели фильм, и я отправилась делать уроки.
Телефон мигал новым сообщением, состоявшим из двух слов:
«Ты пожалеешь».
– Это ты пожалеешь, – пробормотала я и стёрла эсэмэс.
Чтобы отвлечься, устроила видеочат с подругами. Светка делала педикюр, а Ирка переписывалась с парнем из Франции. Мы вдоволь надурачились, советуя Ирине забавные фразочки. Она называла нас глупыми курицами, смеялась, но писала своему французу придуманные нами приколы.
Затем пришло ежевечернее «люблю» от Ярослава, и мне стало совсем хорошо. Спать я легла в отличном настроении.
Утром родители запереживали, что у них совпадают смены. А значит, их малое дитятко опять будет оставаться дома одно.
– Мам, пап, – не выдержала я, – мне уже восемнадцать. Уж как-нибудь пару вечеров скоротаю в одиночестве.
Перед уходом мама отозвала меня в сторону:
– Саша, ты ведь не собираешься наделать глупостей?
Я даже не сразу поняла, что она имеет ввиду. Только когда мать приподняла тщательно выщипанные брови, до меня дошло.
– Я не собираюсь устраивать оргии в ваше отсутствие, клянусь! – выставила перед собой руку ладонью вперёд и усмехнулась, но мамино лицо оставалось серьёзным. – Мам, обещаю тебе не делать глупостей.
Я улыбнулась, но, когда её лицо смягчилось, добавила:
– Сегодня точно. Вы же всё равно к девяти вернётесь.
– Сашка, выпорю, – она улыбнулась и чмокнула меня в щёку.
– Маш, пора, – мимо прошёл отец и чмокнул меня в другую щёку. – Хорошего дня, беспредельщица.
Улыбаясь, я собрала сумку, закинула в неё камеру и оседлала свой велик. Сегодня выехала пораньше, хотела присмотреть подарок ко дню рождения Ярослава. Была у меня одна задумка. Надеюсь, ему понравится.
Я ехала по улицам города и наслаждалась каждым вдохом. Апрель в Анапе был поистине сказочным. Трава вовсю зеленела, и кое-где её уже начали стричь. На клумбах цвели нарциссы и тюльпаны. Яблони, вишни, а может, и ещё какие-то неизвестные мне плодовые деревья покрылись пушистым белым флёром, обещая к осени отличный урожай.
Я подъехала к небольшому ювелирному магазинчику, где мы с папой выбирали подарок маме, и припарковала велик. Пожилой продавец-армянин узнал меня и приветствовал как давнюю знакомую. Я улыбнулась и объяснила ему, чего хочу. Продавец понимающе закивал головой. А я внутренне возликовала. Кажется, сегодняшний день обещал быть отличным во всех отношениях.
В магазине я провозилась дольше, чем рассчитывала, а потому вбежала в класс буквально за минуту до звонка. И словно споткнулась…
Логинов и Яворская как в старые добрые времена сидели вместе за партой. Они склонились друг к другу, почти соприкасаясь головами, и что-то рассматривали на планшете, который держала Кристина.
Она оглянулась на звук моих шагов и улыбнулась мне зло, победно, торжествующе. И словно этого было ещё недостаточно, положила руку Ярославу на плечо, что-то нежно воркуя.
На негнущихся ногах я прошла мимо, стараясь глядеть прямо перед собой. Перед глазами всё расплывалась, и я боялась не найти свою парту.
– Эй, ты чего? – забеспокоилась София. – И впрямь заболела… Выглядишь не очень.
– Голова закружилась, – каким-то образом сумела выдавить из себя. – Сейчас пройдёт.
Я опустилась на свой стул. Прозвучавший звонок донёсся как сквозь плотный слой ваты. В голове шумело, но не было ни одной внятной мысли.
Я отвлеклась на вибрацию телефона и автоматически открыла эсэмэс.
«Ты в порядке?» – Ярослав.
Меня пробил нервный смех. Хмыкнула, чудом удержавшись, чтобы не расхохотаться в голос. Он ещё и спрашивает!
Убрала телефон в сумку, не отвечая. Весь урок он то и дело вибрировал, касаясь моего колена. Но я не реагировала. Шею свело в попытках не дать ей повернуться вправо, чтобы не видеть того, что там наверняка было. Логинова вместе с Яворской. Сладкую парочку.
– С тобой точно всё в порядке? – шептала София, но и её я игнорировала. Мне нужно было время, немного времени, чтобы справиться с той жгучей болью, которая выжигала всё внутри.
Не знаю, как высидела два урока. Если бы меня спросили, какие это были предметы, вряд ли б я сумела ответить.
На большой перемене вместо столовой отправилась в небольшой сквер, расположенный за школой. Села на скамейку. Телефон больше не вибрировал, и от этого было ещё больнее.
Присутствие Ярослава рядом с собой сначала ощутила и только потом повернула голову. Сквозь застилавшие глаза слёзы его лицо казалось размытым, нечетким, как будто он ускользал от меня, исчезал из моей жизни. От этой мысли я разревелась ещё горше.
– Эй, да что случилось? – он вытер дорожки слёз подушечками больших пальцев и заглянул мне в глаза. – Почему ты плачешь?
Но я не могла ничего ответить, горло перехватывало спазмами. Тогда Логинов обнял меня. Не в силах сопротивляться, уткнулась ему в грудь. Не знаю, сколько мы так просидели. Но постепенно душившие меня рыдания перешли в редкие всхлипы. Тогда я отстранилась и села прямо, сложив ладони между коленями. Меня знобило.
– Ты теперь снова с Кристиной? – пыталась произнести это между прочим, но голос после рыданий осип, и прозвучал вопрос весьма жалко.
– С чего ты взяла?! – а вот в голосе Ярослава было столько удивления, что я невольно повернулась к нему. Он, и правда, выглядел озадаченным.
– Но ведь вы сидели вместе… сегодня… перед уроками… – теперь это почему-то перестало казаться стопроцентным доказательством измены.
А Ярослав усмехнулся. Снисходительно так. И при этом совершенно не выглядел виноватым. Даже смущённым не выглядел.
– Кристине сдавать сегодня статью о спортсменах. Дзюдо, помнишь? Вчера был финал. – пояснил он на мой недоумевающий взгляд, но я всё равно не понимала. – Все дают свои тексты мне, прежде чем показать Марии. Я ведь лучший. Ты не знала?
Я покачала головой. Как-то вообще об этом не думала. Но вот торжествующий взгляд Яворской… его я помнила хорошо и понимала, она не отступится. Будет выдумывать разные пакости и доводить меня до отчаяния. А ту боль, которую испытала сегодня, вряд ли смогу вынести ещё раз. Нет, я должна разобраться с Кристиной, чтобы у неё не возникало желания снова это повторить.
– На физику опоздали… – протянул Ярослав, взглянув на часы.
– Ты иди, – коснулась его ладони, – а я ещё посижу. Надо привести себя в порядок.
Логинов сжал мои пальцы, затем коснулся их губами.
– Я люблю только тебя, ты же знаешь…
Я кивнула. Знаю. Мне даже стало плевать, что нас могут увидеть.
– Не сомневайся во мне, пожалуйста, – попросил он.
– Я тоже тебя люблю, – произнесла тихо и поняла, что буду делать.
Когда Ярослав ушёл, я набрала эсэмэс и отправила его на тот номер.
«Жду тебя в сквере за школой. Сейчас».
Отправила и приготовилась ждать.
Яворская появилась минут через пятнадцать. Слёзы уже высохли. Я почти пришла в себя. Теперь меня обуревала злость.
– Что ты хотела? – она уселась на скамейку в полуметре от меня.
– Я хочу, чтобы ты отстала. От меня и от Ярослава. – я была полна решимости. Больше не оставалось ни страха, ни сомнений.
Но Яворская рассмеялась серебристым смехом, словно зазвенели маленькие колокольчики. Я так никогда не умела. В груди снова кольнуло, но я не позволила эмоциям взять надо мной верх.
– С чего ты взяла, что я пристаю? Может, это он не даёт мне прохода?
Она издевалась, пытаясь вывести меня из себя. Но я чувствовала только усталость. И опустошённость. Мне хотелось как можно скорее оказаться подальше от этой гадины.
– Когда-нибудь ты отравишься собственным ядом, – кинула ей и быстро пошла прочь.
– Ты ещё пожалеешь! – крикнула она, но я только ускорила шаг.
