Лидия Анатольевна Орешкина
Надежда
Глава
III
По дороге домой я рассказала мужу о новостях наших родственников.
– Представляешь, теперь у нас маленькая девочка есть и Алина беременна, нет всё – таки день сегодня хороший: самое главное, что мы спасли Гончарову, честно сказать я очень боялась, что мы можем не успеть.
– Да, Савченко не позавидуешь! Мы, когда ждали их в доме, он был в такой растерянности, когда узнал про дочь, тем более он думал, что в отличии от старшей дочери, Агата росла разумным ребёнком, а оно вон как обернулось! А ты обратила внимание на монолог нашего Олега? У парня накипело, но в чём – то он прав, проблемы в таких семьях, как Савченко очень часто бывают. Как говорится – «богатые тоже плачут». Ладно, хватит о работе, наши, когда из Москвы приедут? Я очень рад и за Пашу с Леной и за Германа с Алиной. Хорошо, когда рождаются дети, – это всегда радость! Надо бы на выходные всё -таки съездить к ним в гости, хочется на немного отключиться от работы, и просто отдохнуть.
Я погладила мужа по руке: – обязательно поедим, ты ведь без отпусков работаешь, а у нас, если ты не забыл есть возможность в любое время поехать на море в Болгарию, может выберемся как-нибудь, хоть на недельку? Я с надеждой посмотрела на него.
– Не знаю, дорогая, ты должна уже привыкнуть, что у меня не нормальная работа, я не знаю, что завтра будет. Волка ноги кормят, так и у меня, потом за Алексея с Олегом у меня ответственность, они молодые, им деньги нужны, поэтому нужно работать. Увидев моё, мягко говоря, не очень весёлое лицо засмеялся:
– Ну ты-то можешь в любое время туда поехать, уж как-нибудь неделю продержусь без тебя.
– Это понятно, но я с тобой хочу. У нас, между прочим, не было свадебного путешествия! Ладно, я всё поняла, работать, значит будем работать!
Уже дома, я спросила у Димы, какие у нас планы на завтра?
– Буду заниматься по делу тех смертей, о которых я говорил, а ты можешь отдохнуть. Если, конечно, не будет клиентов.
– Дима, я вот что подумала, завтра хочу поехать в детдом – пообщаюсь с новым директором, о котором вчера говорил Олег, ты мне дай фамилии тех семей, где погибли родители, ведь деток, наверное, оформили в детдом и дом малютки, посмотрю, поговорю, может, что и узнаю.
– Мысль не плохая, хорошо, завтра поезжай. А теперь пошли жёнушка спать, больше не слова о работе.
На следующий день с утра я поехала в детский дом, который располагался на окраине города. Мы периодически раз в месяц, а иногда и чаще, с племянницей привозили туда вещи и сладости для детей, от благотворительного фонда «Забота». Этот фонд Алина вместе с Авдеевой Ириной Семёновной создали недавно. Авдеева, занимается бизнесом (у неё сеть кафе и ресторанов в городе), познакомились они с моей племянницей, когда обе по воле случая, оказались в СИЗО. Этот фонд оказывает реальную помощь детям – сиротам. Помимо вещей и продуктов, мы организовываем поездки детям в музеи, зоопарки, театры. Опыта в этом у нас ещё не так много, но мы учимся и пытаемся привлечь к этому как можно больше людей. Бывшая директор детдома Завьялова Мария Фёдоровна – хорошая женщина, она долго работала в этой должности, но сейчас ей было уже тяжело справляться с работой, возраст (70лет), когда в Министерстве образования принималось решение о назначении на должность вместо неё, она порекомендовала бывшего выпускника этого детдома – Васильева Максима Алексеевича. Ему 26 лет, закончил пединститут по специальности психолог, сам вырос именно в этом детдоме, поэтому эта должность именно для него. Мы специально не беспокоили нового директора с визитами, дав ему время для адаптации в новой должности. Перед своим приездом, я позвонила Максиму Алексеевичу и договорились, что приеду к 11.00. Когда я подъехала, он вышел меня встретить. Это был не высокий, коренастый со спортивной фигурой, молодой человек, выглядел он немного старше своих лет.
– Здравствуйте, Татьяна Анатольевна! Я рад Вас видеть.
– Здравствуйте Максим Алексеевич! Надеюсь на наше с Вами плодотворное взаимодействие, но сегодня я приехала к Вам не как представитель фонда «Забота», а как сотрудник частного детективного агентства.
Увидев его изумлённый взгляд, я невольно улыбнулась.
– Не волнуйтесь, это никоим образом не касается лично Вас, пойдёмте всё расскажу.
Мы прошли в его кабинет. В коридорах детдома было на удивление тихо. Поймав мой удивлённый взгляд, он пояснил:
– Не удивляйтесь, сейчас же каникулы – старшие группы на территории обустраивают спортивную площадку, младшие отдыхают в санаториях области, кто-то работает в саду, у нас много кустарников и плодовых деревьев, выращиваем витамины для себя, это всё задумки Марии Фёдоровны. Удивительный человек, я могу к ней обратиться за помощью в любое время суток, её здесь все дети и взрослые очень любят. Мне ещё много предстоит работать, чтобы дети ко мне стали так же относиться. У меня много планов и задумок, надеюсь, что всё получится. Но, к счастью, я не одинок – мне помогают мои друзья и знакомые, многие из них бывшие детдомовцы.
Слушая его, я в душе была рада – кажется и правда неплохой парень.
– Не переживайте, всё у Вас получится! А мы обязательно поможем.
Он улыбнулся: – Извините, что-то я разговорился. Слушаю Вас внимательно.
Я рассказала ему, зачем приехала в детский дом.
– Вот фамилии тех, кто меня интересует. Когда они в детдом поступили, что было в документах написано? – Мне важна каждая деталь.
Внимательно посмотрев мой список, Максим немного подумав сказал:
– Из этого списка здесь сейчас никого нет, они отдыхают в лагерях, насколько мне известно там были и маленькие дети – их, сразу же отправили в Дом малютки, а вот Хохлова Надя, ей девять лет, она ещё в больнице, у нас в городе, так что думаю Вам стоит туда поехать, врачи возможно разрешат с ней поговорить, но там очень непростая ситуация. А документы сейчас покажу на остальных, но там всё почти одинаково: пьющие родители, голодные, неухоженные дети, нам здесь ещё легче немного, а вот в Доме малютки намного сложнее – там приходится учить детей элементарным вещам, некоторые из них не знают, что такое вилка, ложка, нормальная еда. Да что я Вам говорю, Вы и сами всё знаете. Он протянул мне список с фамилиями детей, родители которых погибли.
Внимательно прочитав документы на тринадцать детей-сирот, из пяти семей, стало понятно, что ничего того, что может мне пригодиться для расследования, здесь я не найду. Органами опеки казёнными фразами было лишь описание, в каком состоянии находились дети. Я вернула директору документы:
– Спасибо, Вы правы, здесь для меня ничего полезного для расследования нет, наверное я, всё же попробую съездить в больницу, всё-таки девочки девять лет, вдруг что-то интересное расскажет, ведь её родители сгорели в бане, хорошо хоть дети в доме не пострадали, говоря это я вдруг поймала себя на мысли, что пожарные приехали на вызов очень быстро, баня ещё даже не успела догореть, Дима рассказывал, что когда он разговаривал с местными жителями в деревне, они не смогли вспомнить, кто вызвал пожарных? Максим внимательно смотрел на меня, потому что я вдруг замолчала. Я улыбнулась:
– Извините, что-то задумалась, наверное, надо взять отпуск на несколько дней, у нас сейчас много работы, голова идёт кругом.
Мы пошли к выходу и в дверях столкнулись с нашим Олегом, и как я понимаю, его другом Сосновским Иваном, который возглавляет наш областной отряд волонтёров.
– О, Татьяна Анатольевна, не ожидал Вас здесь встретить. Здравствуйте! А мы тут с утра с Иваном достраивали спортивную площадку, кстати знакомьтесь, это Сосновский Иван, я Вам говорил вчера о нём.
– Да, я уже поняла. Глядя на молодого человека, который очень внимательно смотрел на меня:
– Ну что ж рада познакомиться, наслышана о Вас и не только от Олега, но и от родственника – Алмазова Кости. Хорошее дело делаете, а самое главное молодёжь с большим удовольствием принимает участи в вашей поисковой деятельности.
Иван, как мне показалось немного засмущался:
– Я тоже рад знакомству с Вами, наш Олег с большим уважением отзывается о Вас и Вашем муже, да и вообще о работе в агентстве.
Я посмотрела на троих взрослых парней, у которых было не простое детство, но как же радует меня их дружба, желание сделать хоть на немного жизнь брошенных детей – легче и уютнее.
– Молодцы вы ребята, обращайтесь в наш фонд, чем можем будем обязательно помогать, не стесняйтесь, мы правда ещё только учимся, но вместе мы обязательно справимся. Ну а сейчас извините, мне надо ехать по делам.
– Я тоже сейчас в агентство, вот работу директору сдадим и сразу приеду.
Я, улыбаясь посмотрела на Олега: – не спеши, раз начальник не звонит, значит всё нормально. До свидания ребята, приятно было с вами пообщаться.
Мы попрощались, и я решила, что не буду откладывать и поеду сразу в больницу. Но перед этим, уже сидя в машине решила позвонить мужу, предупредить что буду позже:
– Дима, ничего срочного нет? Я задержусь, мне надо в больницу заехать, там Надя Хохлова находится, может мне разрешат с ней поговорить.
– Хорошо, попробуй, я отправил Алексея немного на воздухе поработать, он поехал в деревню – пусть пообщается с местными жителями, а то кроме компьютера никого не видит и не слышит. Кстати, у меня только что был Савченко – приедешь расскажу.
– У меня тоже кое-что есть для тебя, заметь, тебе очень повезло с женой, умная очень, даже сама себе удивляюсь!
Дима засмеялся: – Я сам себе завидую, что у меня такая жена! Ладно, не задерживайся и аккуратней за рулём.
Погода отличная, настроение после общения с ребятами тоже приподнятое, быстрее бы уж мои из Москвы приехали, так хочется обнять их всех! И вообще нужно срочно собраться всем на шашлыки, а то лето пролетит, а мы все в делах, не умеем мы правильно распределять своё время, а жизнь то проходит!
Через двадцать минут я подъехала к больнице. В регистратуре мне сказали, что лечащий врач Нади Хохловой освободится через полчаса. Я поднялась на третий этаж, в ожидании врача решила купить себе в автомате что-нибудь попить, и тут я увидела у окна девочку, которая, сидя на подоконнике, с грустью смотрела в окно. На вид ей было не больше семи лет, худенькая, особенно бросались в глаза её тоненькие ручки и пальчики с обгрызенными ногтями. Подоконники в больнице были широкими, она сидела, обхватив ноги. У меня сердце заныло, глядя на ребёнка, который был так одинок, я сразу поняла, что это и есть Надя Хохлова. Я понимала, что без разрешения врача, у меня нет права разговаривать с девочкой, но очень хотелось сделать для неё что-нибудь – я купила пирожное и сок и с улыбкой подошла к ней.
– Привет! Упасть не боишься с подоконника? Я к врачу пришла Фурсову Владимиру Алексеевичу, а его нет, вот решила перекусить, может составишь мне компанию? Меня тётя Таня зовут, а тебя как?
Девочка подняла на меня глаза, в них было столько боли и безразличия к окружающему миру, что я растерялась и чуть ли не впервые в жизни, не знала, как дальше продолжать разговор. Она посмотрела на меня и с видимым безразличием опять отвернулась к окну.
– Ну ладно, раз не хочешь разговаривать не буду тебе мешать, но пирожные с соком возьми, они очень вкусные. Я положила рядом с ней одноразовую тарелку с пирожными и поставила сок, а сама пошла к кабинету врача. Что такое пережила эта маленькая девочка? Взгляд у неё, как у очень взрослого, уставшего от жизни человека. Впрочем, если подумать, то фактически на её глазах сгорели родители, какими бы они не были, но ведь других она не знала, а потом разлука с сестрой. Пока я размышляла, пришёл врач. Это был мужчина где-то за сорок, высокий и на первый взгляд очень серьёзный. В больнице не просто работать, там, где боль и страдания нужно иметь стальные нервы. Он внимательно посмотрел на меня:
– Вы ко мне?
– Да, Владимир Алексеевич, к Вам.
– Проходите, присаживайтесь, я Вас слушаю, у меня не так много времени, через полчаса у меня консилиум по поводу одной больной.
– Хорошо, постараюсь долго Вас не задерживать. Я из детективного агентства, мы расследуем гибель родителей Нади Хохловой, я с ней хотела бы поговорить, дело в том, что их смерть судя по всему не была случайной, а она девочка уже не маленькая, может быть она что-то видела? Что поможет нам в расследовании.
Фурсов внимательно на меня посмотрел:
– А с каких это пор, у нас этими вопросами занимаются детективные агентства, а не полиция? Насколько я знаю, Ваши услуги должен кто-то оплачивать? И потом смерть фактически бомжей никогда особенно не интересовала даже наши правоохранительные органы, а тут вдруг целое детективное агентство.
– Я понимаю, выглядит это несколько странно, Вы правы. Мой муж бывший сотрудник полиции, после увольнения открыл детективное агентство, но связь с друзьями он поддерживает, иногда они обращаются к нему с просьбой помочь им в расследовании незначительных дел, таких, как это. За короткий промежуток времени, по разным причинам погибли родители таких семей, как Хохловы, в общей сложности осталось 13 детей сирот. Мы сейчас проверяем и остальные случаи, но в данной ситуации, смерть Хохловых точно не была случайной. Поэтому мне очень хотелось бы поговорить с девочкой.
Владимир Алексеевич несколько минут помолчал, потом встал и подошёл к окну:
– У Вас есть дети?
Для меня этот вопрос оказался несколько неожиданным: – Да, у меня сын, но уже взрослый.
– Понимаете Татьяна Анатольевна, я больше двадцати лет работаю врачом, сами понимаете много видел боли и горя в стенах больницы, и кажется, давно уже перестал принимать каждый случай близко к сердцу, как- то научился с этим жить, но случай с этой девочкой особенный. Она поступила к нам почти месяц назад, и я ещё до сих пор не могу прийти в себя, то, что пережил этот ребёнок за свои неполных девять лет, не под силу вынести даже взрослому человеку. Она ещё не готова к общению с кем-либо. Наш психолог потихоньку пытается наладить с ней контакт, но это не факт, что у него что-то получится. Она молчит, и просто с безразличным взглядом сидит или лежит, принимает лекарства. Я, наверное, сейчас скажу страшные слова, но я бы не хотел, чтобы Вы искали, того, кто причастен к смерти её родителей.
Он опять подошёл к столу и сел в своё кресло.
Я была несколько ошарашена, и не сразу продолжила беседу. Фурсов смотрел на меня, видимо ожидая дальнейших вопросов:
– Что удивлены? Чтобы было понятно, я Вам расскажу коротко о Наде. Это конечно врачебная тайна и я не вправе говорить об этом, но иначе Вы меня не поймёте, надеюсь на Вашу порядочность.
– Да, конечно, можете не беспокоится.
Я пробыла в кабинете врача недолго, выслушав его, я была ошарашена так, что сообразила спросить только разрешения поговорить с психологом, мне очень хотелось хоть чем- то помочь Нади и у меня появились кое-какие соображения по этому поводу. Я попрощалась с Фурсовым и пошла к психологу. Эта была молодая женщина с очень обаятельной улыбкой и добрыми глазами.
– Добрый день! Разрешите войти?
На двери висела табличка, поэтому я обратилась к ней по имени, отчеству:
– Ольга Александровна, я из благотворительного фонда «Забота», мы опекаем наш детский дом и Дом малютки, мне сказали, что у вас лежит Надя Хохлова, у меня возникла идея – я завтра поеду в Дом малютки, а там находятся сестра Нади, я могу снять видео, а потом Вы покажете девочке, может это как-то поможет в её реабилитации? Я видела её сегодня в коридоре, с этим надо что-то делать!
Вот что значит психолог! Выслушав мою тираду, она спокойным голосом сказала:
– Присаживайтесь, как к Вам обращаться?
– Ой, извините, не представилась – меня зовут Татьяна Анатольевна, кроме того, что я представитель благотворительного фонда, я ещё из детективного агентства. Я разговаривала сейчас с лечащим врачом, он посоветовал поговорить с Вами, но, если честно мне очень хочется сделать что-нибудь хорошее для девочки.
– Татьяна Анатольевна, мысль показать Наде сестру интересная, возможно это как- то поможет, у нас с ней очень медленно продвигается лечение, но я надеюсь, что со временем всё наладится. Моя мама, она тоже врач, рассказывала, что в её практике был похожий случай, только там был мальчик, и у него тоже на глазах сгорела мать с любовником. Правда мальчик был в возрасте четырёх – пяти лет. Он тоже долго лежал в больнице, не разговаривал. Будем работать, к сожалению, всё что произошло с Надей однозначно оставит отпечаток на всю её жизнь.
– Это понятно, я не врач, но в моей семье много лет назад на глазах племянницы отец убил мать, ей тогда было около восьми лет, я правда сама тогда была еще подростком, но помню, что племянницу лечил тоже один психотерапевт, так вот он провёл с ней несколько сеансов гипноза (если я правильно помню), и судя по всему заблокировал ей память, она не помнит подробности, сейчас ей сорок лет, у неё всё хорошо. Может быть попробовать что-то в этом роде с Надей? Я знаю, что с ней произошло. Это невозможно пережить даже взрослому человеку, а уж о ребёнке и говорить нечего.
Я пробыла у психолога ещё минут двадцать, мы договорились, что завтра после обеда я постараюсь приехать и привезти видео с сестрой Нади. Попрощавшись, я пошла к машине, надо ехать в офис, всё обсудить с Димой, но не смогла сразу сесть за руль, всё что услышала в кабинете у врача, не выходило у мня из головы. Я взрослая женщина, многое в жизни видела, но такое невозможно понять! Почему все эти ужасы происходят, с детьми, за что? Немного успокоившись, я поехала в агентство. Дима с Олегом работали в поте лица, подходя к офису, я услышала, как они на высоких нотах о чём-то спорили.
– Добрый день! О чём такой эмоциональный разговор? Вас слышно в коридоре, вы так всех потенциальных клиентов распугаете.
Было заметно, что мой приход обрадовал Олега.
– Татьяна Анатольевна, невозможно переубедить нашего начальника. Может Вы попытаетесь?
Я посмотрела на мужа:
– Так ребята, давайте- ка вначале по кофейку, потом расскажу новости, а уж после будем разбираться, что у вас случилось.
Минут через двадцать, я пересказала им наш разговор с врачом. На них мой рассказ тоже произвёл сильное впечатление, особенно на Олега, Дима старше, а потом на прежней работе он многое повидал, поэтому он выслушал более спокойно, а вот Олег не мог усидеть на месте, он подошёл к окну, потом опять сел за стол, взял карандаш, чуть не сломав его:
– Ну что за жизнь? Как можно было поступать так со своей родной дочерью? Это до какой степени нужно пропить свои мозги, чтобы маленькую девочку продавать за бутылку своим собутыльникам? И так называемая мать всё знала и ничего не сделала, чтобы это остановить.
– Психолог сказала, что это длится уже около двух лет. Надя ничего не говорит, но на одном из рисунков она нарисовала девочку и молодого мужчину, а потом горящий дом.
– Значит, сгорели они не случайно, звонил Алексей, он сейчас в деревне, соседи подтвердили, что из них никто не вызывал пожарных, и полицию. В деревне и домов-то немного, но летом много дачников, а дом Хохловых стоял немного в отдалении, поэтому никто ничего не видел. Кстати, на второй день после пожара в лесу был обнаружен труп мужчины 46 лет, ранее судимого за педофилию, всё это однозначно звенья одной цепи. А в лесу не далеко от деревни нашли шалаш, там внутри только матрас, видимо мужики туда и водили девочку.
Дима немного помолчал, мысленно обдумывая всё, что сегодня узнал:
– В общем, судя по всему, появился новый Робин Гуд, защищающий детей от их же собственных родителей.
Олег опять встал, подошёл к окну:
– Дмитрий Николаевич, Вы считаете его преступником? Я Вам со всей ответственностью говорю, что сделал бы то же самое не раздумывая. Только не надо говорить, что всё нужно делать по закону. Где был закон, когда ребёнка собственные родители продавали? А у них ещё одна дочь, ей пять лет, это значит, что года через два, а то и раньше и её бы стали продавать. Я Вас прошу, давайте не будем дальше вести расследование. Вы же понимаете, полиция этим делом не будет заниматься. Пусть всё остаётся так. Он с надеждой посмотрел на меня.
Я понимала, что Олег прав, мне совершенно не жалко этих так называемых «родителей», но я не могла в открытую поддерживать Олега, вот дома, наедине я постараюсь уговорить Диму прекратить наше расследование. На моё счастье приехал из поездки наш Алексей:
– Здравствуйте всем! Устал как раб на галерах.
– Леша давай перекуси, а потом поговорим. – Я налила кофе и подала ему бутерброды.
– В общем, как я и предполагал, только Хохловы сгорели не случайно. Петровы и Осиповы отравились паленым алкоголем, там один местный «бизнесмен» открыл подпольный цех по разливу водки на основе промышленного этилового спирта. Водка дешёвая, для местных алкоголиков – просто находка. Производство было налажено с размахом, у него там работали целая бригада иммигрантов с бывших союзных республик. Я разговаривал с ребятами из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, так вот они сказали, что от этого спиртного продукта отравилось человек пятнадцать, из них выжили только пятеро. Валентина Власова, это та, что повесилась в лесу, недалеко от дома, (у неё трое детей осталось), скорее всего сделала это сама. Её соседка в тот день работала на своём огороде и видела, как она одна шла к лесу, в руках у неё была верёвка. Соседка подумала, что она пошла на поляну за козой, поэтому даже не обратила на неё внимание, только к вечеру к ней пришёл шестилетний сын Власовой и сказал, что мамы давно нет, а они очень хотят есть. Власова была очень влюбчивая женщина, всё время пыталась выйти замуж, рожала от любимых мужчин, но ей не везло, так и не получилось ей выйти замуж, все её потенциальные мужья просто сбегали через какое-то время. Видимо очередной любовник её бросил, вот она и пошла в лес, даже не подумав о своих маленьких детях. И последняя из списка – Степанова. Она утонула фактически на глазах у людей. Компания отдыхала на природе, возле речки, естественно выпивали, было в тот день жарко, она с мостика нырнула и видимо ударилась головой о камень на дне. У неё кстати тоже трое детей, но как я понял их скоро заберёт её родная сестра, она живёт в соседней деревне.
Дима внимательно слушал Алексея:
– Молодец! Хорошо поработал. Возвращаясь, по нашему делу семьи Савченко. Ко мне сегодня заходил Геннадий Николаевич: с Гончаровой всё нормально, завтра её выписывают. По поводу дочери, я так понял, что с ней поработает психотерапевт какое-то время, а потом они на семейном совете решили отправить её учится в Минск, в университет, там у жены Савченко живёт сестра. Кстати, старшая Анна, вернулась домой, по-моему, их эта ситуация сплотила, как ни странно.
– А что он решил по поводу развода? Или так и будет жить на две семьи? – я не могла не задать этот вопрос.
Дима улыбнулся: – Вот что значит женская солидарность, извини дорогая, но нас это не касается, что бы они там не решили. А если серьёзно, он не ничего не сказал, а я не спрашивал. Ну что, рабочий день закончился, давайте по домам.
Он посмотрел на Олега, который в течении последних полчаса сидел, не произнося ни слова:
– Олег, ты завтра с утра поедешь к Спиридоновой Полины Семёновны, вот по этому адресу.
Услышав фамилию, я удивилась; – Подожди, а что у неё случилось? Я, кстати, её знаю, у неё квартира в одном доме с нашей Алиной. Можно я с Олегом тоже поеду?
– Хорошо. Лично у неё ничего не случилось, а вот у её соседки три месяца назад объявилась внучка, сын соседки погиб два года назад, и о внучке она ничего не знала. А девушка уже взрослая, восемнадцать исполнилось, приехала с Омской области, там 20 лет назад служил сын соседки, но он никогда матери не рассказывал, что у него есть дочь. Не нравится Полины Семёновны эта девушка. Короче завтра езжайте и сами поговорите, она всё вам расскажет. А теперь по домам. Кстати, ребята напоминаю – сегодня у вас спортзал. Мне звонил ваш тренер, Лёша ты пропустил занятие на той неделе, если вы не сдадите нормативы по самообороне, которые через неделю, нам придётся расстаться. Мы с вами разговаривали, что у нас непростая работа, и вы должны научиться приёмам самообороны и быть физически подготовленными.
– Дмитрий Николаевич, я же объяснил, почему не пришёл на тренировку – «хвосты» по зачётам сдавал, это же уважительная причина?
Дима улыбнулся: – Уважительная, только впредь постарайся не пропускать занятия, нужно уметь правильно распределять своё время. Всё, а сейчас по домам.
– Ну что, жена поехали?
– Поехали, только вначале в магазин, дома в холодильнике пусто. Ты иди к машине, а я позвоню нашим, узнаю, когда приедут, послезавтра суббота, хотелось бы встретится с ними, немного переключиться от всех наших дел.
Муж подошёл, обнял меня: – Я же говорил, что у меня непростая работа. Это только в кино всё романтично и почти всегда хорошо заканчивается, а у нас намного прозаичнее. А потом, все преступления, касающиеся детей – к этому невозможно привыкнуть. Я знаю, что ты полностью поддерживаешь Олега, чисто по-человечески возможно вы и правы, но, если мы будем действовать не по закону, представляешь сколько разведётся таких вот Робин Гудов? Единственное, что я могу вам обещать, что не буду ничего говорить в полиции, до полного выяснения – ведь пока у нас только догадки. Я жду тебя в машине.
Как же хорошо он успел меня узнать! Я мысленно готовилась к разговору на эту тему, думала дома попытаюсь уговорить его не продолжать расследование, хотя в душе понимала, что скорее всего он не пойдёт на это. Хорошо, что пока он не собирается с этим в полицию, а там время покажет. Я набрала номер Алины:
– Здравствуй дорогая! Как у вас дела? Вы домой собираетесь возвращаться?
– Здравствуй! У нас всё нормально, завтра возвращаемся, в субботу ждём вас с Димой в гости с ночёвкой. Приезжайте с утра, Лену с малышкой завтра выписывают, но они ещё несколько дней погостят у Пашиных родителей, да и ей надо немного прийти в себя.
– Как ты себя чувствуешь?
– Не волнуйся, токсикоз по утрам не самое страшное, завтра приедем, сына надо обрадовать – представляешь, разница между детьми более двадцати лет, сумасшедший дом!
Слушая племянницу, я невольно улыбнулась, столько радости было в её голосе: – А у вас с Леной разве может быть по-другому? У вас всегда на грани фола. А вообще, всё хорошо – наконец-то я могу быть за вас спокойна, вот только ещё поволнуюсь месяцев восемь и всё. Ладно, давай до встречи, пойду – муж ждёт, у нас тут в агентстве полный завал, работы много. Поставив офис на сигнализацию, я пошла к машине.
