Ли Чайлд
Джек Ричер: Время свободы

Глава 12

Автобус дальнего следования был наполнен звуками. Толстые шины катились по черному асфальту со стуком, пересчитывая в нем все многочисленные трещины и выбоины. Печально вздыхая, шелестела-бормотала система вентиляции. Из наушников некоторых пассажиров доносились, враждуя друг с другом, басовые ритмы. Те, кто помоложе, пялились в экраны планшетов или мобильников и громко смеялись. Те, кто постарше, разговаривали. Какая-то пара ссорилась. Кое-кто уже, похрюкивая и постанывая, самозабвенно храпел. В нормальных условиях подобный непривычный шум всегда мешал Джеду Стармеру уснуть. Он любил, чтобы ночью было тихо, не считая, конечно, обычных сирен и глухого шума дорожного транспорта, который просачивался в окошко его спальни. Но безумные хлопоты последних нескольких дней взяли свое. Теперь хлопоты закончились, а тут еще темнота и мягкое покачивание кресла. Он погрузился в глубокий сон. И спал так крепко, что проснулся лишь через несколько минут после того, как водитель включил в салоне яркое освещение. Автобус стоял на площадке рядом с другим таким же автобусом, а остальные пассажиры уже встали с кресел, потягивались, возились с багажом, двигались по проходу.

На предыдущей остановке, в городе Блайт, штат Калифорния, Джед переложил свой рюкзак себе на колени. Склонился над ним, пристроил на верхний клапан голову и обнял рюкзак обеими руками, как большого плюшевого мишку. Сейчас он выпрямился и снова положил рюкзак на соседнее сиденье – ему не хотелось, чтобы его, Джеда, считали маленьким. Потом посмотрел в окно. Вдали, на стене автобусной станции, разглядел транспарант. Рисованные силуэты гор, кактусы, и на их фоне по-английски и по-испански надпись: «Добро пожаловать в город Финикс, штат Аризона». Джед посмотрел на часы. Они показывали десять минут третьего. Близилось утро, скоро наступит среда. Судя по времени, автобус прибыл на десять минут раньше, чем указано в расписании. И простоит еще долго, целых полтора часа. Это единственная длительная стоянка перед Эль-Пасо, штат Техас, до которого они доберутся только к полудню. Джед решил выйти из автобуса. Размять ноги, поискать, чем тут можно перекусить. Но потом передумал. У него осталось только триста долларов. А впереди предстоят большие траты. Да и все тело, казалось, гудело. Он сильно сомневался в том, что сможет заставить себя выбраться из кресла. Так что остался на месте. Откинулся на спинку. Закрыл глаза. И свой рюкзачок постарался больше не обнимать.

Не хотелось, чтобы его считали ребенком.

А в это время в Лос-Анджелесе его приемная мать никак не могла уснуть.

Спать она легла как обычно, но спокойно отдыхать мешала ей злость. В груди ее все так и кипело, она каждую минуту прислушивалась, надеясь уловить крадущиеся шаги Джеда. Небось гулять отправился, шляться со своими дружками. Или того хуже, с девчонкой. Ишь чего вздумал, шататься по ночам в то время, когда все порядочные люди спят. Бог знает какими он там делишками занимается, наверняка распутство какое-нибудь… думает, что никто этого не заметит. И он сможет потихоньку проскользнуть в дом посреди ночи и как ни в чем не бывало завалиться в постель.

Как бы не так.

Пусть только вернется, она покажет ему, как он на этот счет ошибается.

Бежали минуты, час за часом, а она все лежала неподвижно на кровати, сочиняя в уме наставления своему приемному оболтусу. Повторяла нотации, собираясь промыть ему мозги. Придумывала все новые угрозы и кары на его голову. Все эти думы вконец измотали ее, и тут вдруг громко зазвенел будильник. К этому часу уже сказалась усталость, и злость ее сменилась беспокойством. Джед все не возвращался. Уже утро, а он где-то шляется… на него это не похоже. Она уже стала подумывать, не стоит ли обзвонить местные больницы. Может быть, даже позвонить в полицию. Беспокойство настолько выросло, что превратилось в настоящий страх. Женщина встала, пошла одеваться и вот тут-то и обнаружила, что деньги, которые она берегла на черный день, пропали. Нет, они не просто исчезли сами по себе. Пачку двадцатидолларовых купюр наверняка кто-то стащил. Она проверила одежду Джеда. Кое-чего тоже не хватало. Хотя выбор казался довольно странным – если бы она захотела куда-то поехать, взяла бы что-то совсем другое. Но факт оставался фактом: некоторые вещи отсутствовали. И в довершение всего, заглянув в ванную комнату, она обнаружила, что пропала и зубная щетка Джеда.

Джед сбежал, прихватив с собой ее денежки. Другого объяснения ей в голову прийти не могло. Надо же… неблагодарное, вороватое отродье!

Приемная мать Джеда начала было собираться на работу, но прервала этот процесс. Схватилась за телефонную трубку. Позвонила своему начальнику. Сказала, что серьезно заболела и на работу выйти не сможет. Потом набрала 911, и теперь разговор у нее был совсем уже другого рода.

Джед отчаянно старался не нарушать никаких законов. Чтобы никак не связываться с полицией. Но ему и в голову не приходило, что связаться с полицией можно и совсем по другим причинам. Но теперь перед ним стояла четкая цель. Он хотел начать новую жизнь.

Лев Эмерсон в ту ночь тоже почти не спал.

Четырнадцать часов он провел вместе с Грэбером в автомобиле; они мчались из штата Джорджия на север через штаты Теннесси, Кентукки и Индиану, пока, срезав уголок Иллинойса, не добрались до окраин Чикаго. За баранкой сидели по очереди, что с точки зрения безопасности на дорогах было правильно. Но отнюдь не правильно для состояния духа Эмерсона. Жене он позвонил, еще будучи на мосту над Саванной, не в силах больше любоваться на пожар, который он запалил. Голос ее звучал далеко и казался неживым, как у привидевшегося во сне мертвеца. Она рассказала, что случилось с Кайлом. Их сыном. Сначала его реабилитация, как и ожидалось, проходила как нельзя лучше. И вдруг что-то пошло не так. Организм парня просто взял и прекратил функционировать. Первой, конечно, перестала работать печень. А потом пошло дальше. Словно повинуясь эффекту домино, начал отказывать один орган за другим. Она сразу же позвонила врачу, но было слишком поздно. Ничего уже сделать было нельзя. Тело Кайла съеживалось и ссыхалось, жизнь из него ускользала прямо у нее на глазах. И остановить это она была не в силах.

Кайлу было всего двадцать два года. Это было несправедливо. Особенно после всего, что они сделали, чтобы помочь ему. После того, как угрохали на него уйму денег.

Когда Эмерсон сидел за рулем, ему надо было сосредоточиться совсем на другом. На том, чтобы не попасть в аварию. Чтобы не перевернуться, когда стрелка спидометра дрожит на отметке сто двадцать миль в час. Исправление подобной ситуации может послужить причиной серьезной задержки. Но когда за баранкой сидел Грэбер, Эмерсон с огромным трудом боролся с переполнявшими его чувствами. В голове до сих пор эхом отдавались слова жены. А потом перед глазами вставали воспоминания, связанные с его сыном. А вместе с ними – страшное раскаяние и горе. Бесконечное горе. И бесконечное нежелание своими глазами увидеть то, что поджидает его дома.

Машина Грэбера стояла в гараже Эмерсона. Он оставил ее там, когда они отправлялись в Джорджию. На последнем этапе машину вел Эмерсон. Он нажал на кнопку пульта, подождал, когда дверь, лязгнув, поползла вверх, открывая проезд в гараж, въехал и остановил машину. Грэбер потянулся к ручке дверцы и, перед тем как выйти, повернулся к боссу.

– Что будем делать, как считаете? – спросил он.

Эмерсон секунду подумал. Представил, что его ждет, когда он войдет в дом. И как долго это продлится.

– Позвони Шевченко, – сказал он. – Он наш большой должник. Скажи, что нам нужен самолет. Сегодня же. А еще, возможно, вертолет, на завтра или послезавтра. Встретимся на складе. Часа через два. Прихвати с собой всех остальных. И упакуй сумку.

– И куда мы отправимся?

– Искать тех, кто продал моему сыну дрянь, которая его убила.

Глава 13

Перебравшись в новую комнату, Джек Ричер лег и уснул, но спал чутко. Проснулся, как и настроился, – в девять утра. Принял душ. Оделся. И уже собирался было сунуть в карман зубную щетку и уходить, как вдруг в дверь кто-то громко постучал.

– Джек Ричер? – раздался за дверью голос. – Это я, Хэрвуд, инспектор Управления полиции Джеррардсвилла. Вы у себя? Нам надо поговорить.

Ричер открыл дверь и впустил инспектора в номер. Тот вошел и огляделся. Подождал, когда Ричер сядет на кровать, а сам уселся в единственное кресло. Мягкое, бирюзовое, с шатающимся подлокотником и очень неудобное. Хэрвуд повертел в руках принесенную с собой папку, словно не знал, что с ней делать, потом положил ее на пол.

– Вам надо приобрести мобильник, – сказал он.

– Зачем? – удивился Ричер.

– Чтобы вам можно было позвонить.

– А кто, например, собирается мне звонить?

– Например, я.

– И часто вы собираетесь это делать?

Хэрвуд помолчал немного.

– Нет, – ответил он. – Но дело не в этом. Вас очень трудно найти. И было бы гораздо легче, если бы я мог позвонить. И спросить, где вы находитесь.

– Но вы же все-таки меня отыскали.

– Ну да… в конце концов отыскал. Но знаете, чего мне это стоило? Я обзвонил все отели в городе, везде спрашивал, не останавливался ли у них человек по фамилии Ричер. Конечно, везде отвечали, что нет, не останавливался. Тогда я понял, что вы регистрировались под чужим именем. И вспомнил, вы мне говорили: мол, прибыли в город, чтобы посетить выставку, посвященную сражению при Пи-Ридже. Тогда я снова обзвонил все отели. И теперь уже спрашивал про постояльца по имени Сэмюэл Кёртис. Так звали генерала, который в этой битве одержал победу. И бац! Вот вам пожалуйста, я здесь.

– Впечатляюще. Вы настоящий детектив.

Хэрвуд улыбнулся. Но как-то не очень весело.

– Давайте перейдем к делу, – продолжил он. – Поясню, с какой целью я хотел с вами поговорить. К вашему сведению, дело, касающееся женщины, сбитой автобусом, закрыто.

Ричер сразу вспомнил про двух мужчин, которых накануне вечером увезли на каталках. Они были в очень плохом состоянии. Возможно, именно это обстоятельство заставило их пойти на сделку со следствием.

– Вы их поймали? – спросил он.

– Этот случай признали самоубийством.

Ричер промолчал.

Хэрвуд прикрыл глаза и покачал головой:

– Послушайте, я помню то, что вы мне рассказали. Про человека в капюшоне. Про то, что он эту женщину толкнул. И я вам верю. Но тут есть одна загвоздка. Появился еще один свидетель. Он клянется, что своими глазами видел, как женщина сама нырнула под автобус. Нарочно.

– Он ошибается.

– Я вам верю. Но что делать с этим свидетелем? Он… он уважаемый человек.

– А я, выходит, нет?

– Я этого не говорил. Мой начальник…

– Этот свидетель ошибается. Или лжет. Возможно, он сам в этом замешан. Или ему заплатили.

– Он добропорядочный гражданин. Всю свою жизнь прожил в этом городе. У него здесь свой дом. Женат. Имеет работу. В азартные игры не играет. Не пьет, не употребляет наркотиков. Долгов не имеет. Ни разу не получал даже штрафа за неправильную парковку.

– А как насчет других свидетелей? Пассажиров автобуса. Кто-нибудь должен был что-то видеть.

– Одна пассажирка тоже утверждает, что видела, как та женщина прыгнула под колеса. Но свидетельница была без очков, так что толку от нее в любом случае мало. А другая пассажирка видела вас. Как вы убегали с места преступления. Именно поэтому мой начальник…

– Женщина оставила записку?

Хэрвуд помолчал.

– Оставила… дома. В Миссисипи. На кухонном столе. Медэксперт предоставил нам ее отпечатки, мы проверили ее документы и попросили местных полицейских заглянуть к ней домой. Записку нашли сразу.

– Была отпечатана?

– Нет. Написана от руки. И подписана. Тут, кажется, все чисто.

– Почему вы считаете, что она подлинная?

Хэрвуд поднял папку, взял из нее два листа бумаги и протянул Ричеру.

– Первый документ, – сказал он, – заявление о приеме на работу. Компания, где она работает… работала… просит всех кандидатов заполнять эту форму от руки. Предполагается, что по почерку можно узнать некоторые неявные сведения о характере и наклонностях человека. Помогает отсеять социопатов и прочих нежелательных кандидатов. А вторая бумага – ее записка.

Ричер начал с заявления о приеме на работу. С порядком оформления таких документов он был мало знаком, но то, что он там увидел, показалось стандартным и малоинтересным. Первая графа была озаглавлена следующим образом: «Укажите причины, по которым вы желали бы получить эту должность». Почерк Анжелы был крупным, округлым и немного детским. В своем ответе она заявила, что желала бы помогать людям. Усовершенствовать навыки, которыми она овладела на предыдущих местах работы. Внести свой вклад в процветание общества в целом. Здесь ничто не указывало на то, что она была кандидатом, сколько-нибудь выделяющимся на общем фоне. Ни слова о том, что она очень хотела бы работать в тюрьме. С таким же успехом это заявление могло быть о приеме на работу смотрителем в приюте для бездомных собак. Или продавцом в кондитерской.

Второй листок не имел никакого структурного строения. Там не было ни вопросов, где нужно давать ответ, ни просьбы предоставить о себе какую-то информацию. Это был просто чистый лист бумаги. Обычный лист, которые используются в принтерах и копировальных аппаратах в офисах и дома по всей стране. Да и во всем мире. Они производятся на гигантских заводах миллионами пачек. Их используют, кладут в папку и про них забывают. Или просто выбрасывают. Или рвут в клочья. Но этот оказался не совсем обычным. Не совсем заурядным. Текст был написан в нижней части листа, совсем близко к его нижнему краю.

Если вы читаете эту записку, значит меня, к сожалению, уже нет в живых…

Ричер сравнил почерк на обеих бумагах. Манеру написания букв. Их размеры, форму, расстояние между ними и между словами. Пунктуацию. Стиль, манеру формулировать мысли. Принял во внимание время написания. Влияние нервно-психологического напряжения. Он не был экспертом в этой области, но должен был признать, что оба документа выглядели так, будто написаны одним и тем же человеком. Чтобы больше не видеть записку, Ричер сунул ее под бланк заявления и, передав обе бумаги Хэрвуду, произнес:

– Ну хорошо. Каковы мотивы, по-вашему?

– Несчастная любовь.

– Как вы это себе представляете?

– Анжела в тюрьме работала помощницей администратора. Когда мы сообщили о происшествии в местную полицию, они связались с местом ее работы. Это частная компания. Они имеют право проверять личную электронную почту своих работников. Из соображений безопасности. Этот пункт оговорен в контрактах. Правда, большинство работников об этом не знают. Или сразу о нем забывают. Ну вот, тамошний айтишник вскрыл ее аккаунт. Это обычная процедура в случае неожиданной смерти работника. И обнаружил там переписку, которая продолжалась в течение нескольких недель. По всему выходит, что Анжела хотела бы возобновить прежние отношения с бывшим любовником. Он жил здесь неподалеку. Его звали Рот. Они договорились о встрече во вторник. То есть на вчерашний день. В своем последнем письме она намекнула, что, если у них ничего не выйдет, ей незачем больше жить. Этакая манера пассивной агрессии, с моей точки зрения.

– Значит, говорите, жил неподалеку?

– Что?

– Вы сказали, что ее дружок не живет, а жил неподалеку.

– Ну да, – кивнул Хэрвуд. – Рот мертв. Сердечный приступ.

– Когда это случилось?

– В понедельник вечером. Довольно поздно. Где-то около полуночи.

– Выходит, что этот Рот умер меньше чем за двенадцать часов до того, как убили Анжелу. Вы считаете, что это просто совпадение?

Хэрвуд пожал плечами.

– Кто нашел тело? – спросил Ричер.

– Бывшая жена.

– Где?

– В его квартире. Вчера утром. Парень он был здоровенный. Мускулистый. Но не толстый. У него дома небольшой гимнастический зал. Он постоянно тренировался. Чуть ли не каждый день. И вдруг – бац! Был человек – и нет человека. Вот так запросто.

– Принимал стероиды? Или что там еще в последнее время придумали?

– Никаких признаков нет.

– А как бывшая жена оказалась у него в квартире?

– Пришла позавтракать.

– И вы считаете, это нормально?

– Для них – да, вероятно.

– Как она попала в квартиру?

– У нее есть ключ.

– Очень удобно.

– Еще бы.

– Может, бывшая пыталась снова к нему вернуться. Узнала, что он собирается встретиться с другой. Взревновала.

– Не думаю, – покачал головой Хэрвуд. – В разводе они были уже десять лет. Когда разошлись, она переехала в квартиру рядом. Соседи говорят, что у них отношения были как у брата с сестрой. Искра погасла сама собой много лет назад. Но враждебности между ними не было, общались мирно.

– У Рота были другие женщины?

Хэрвуд пожал плечами.

– А бывшая знала про его отношения с Анжелой?

– Мы ее об этом не спрашивали. Не было оснований. Тело Рота было найдено до того, как убили Анжелу. И пока ее не вытащили из-под автобуса, нам про нее ничего не было известно.

– То есть бывшая не подтверждала, что у них будет встреча?

– Нет. Но это не значит, что она об этом не знала. Хотя мы уже проверили это другим способом. – Хэрвуд порылся в папке, достал еще одну бумагу и положил ее на край кровати.

Ричер не был знаком с форматом, но догадался, что это распечатка переписки, на которую наткнулись специалисты из «Минервы». Текст состоял из чередующихся сообщений двух людей друг другу. Можно было предположить, что это Анжела и Рот, но имена указаны были так, что разобрать он не мог. Они представляли собой лишь группы букв и цифр со значком @ посередине и. com – в конце. Каждое отдельное сообщение вплоть до самого последнего с левой стороны было выделено вертикальной чертой. Каждая последующая строка начиналась на один пробел правее, так что самое нижнее сообщение занимало менее половины ширины страницы. По времени оно было самое раннее, от Анжелы. В нем она как бы прощупывала возможность снова возобновить отношения. По стилю Ричер чувствовал, что она очень волнуется. Испытывает тревогу и трепет. Последнее послание, располагавшееся на самом верху листа, написанное утром в воскресенье, тоже было от Анжелы. Тон его уже был совершенно неживой. Подавленный. И без того робкая надежда ее, видимо, совсем угасла. Осталось лишь с трудом скрываемое отчаяние. Плюс намеки на то, что она не выдержит больше одиночества. В точности как говорил Хэрвуд.

Ричер опустил бумагу.

– Если Анжела приехала сюда, чтобы встретиться с Ротом, где ее сумка? Где ее машина? – спросил он.

Хэрвуд взял листок и положил его обратно в папку.

– Сумка была в ее машине. Машина на стоянке. На самой первой, если въезжать в город с востока. Откуда она и приехала.

– А я своими глазами видел, как тот человек забрал ее сумку. Потом ее, скорее всего, подбросили к ней в машину. В сумке был конверт?

Хэрвуд быстро просмотрел свои записи:

– Нет. Там был бумажник. Ключи. Кое-какие личные вещи. Но ничего похожего на конверт не было. Почему вы спрашиваете?

– Не важно. Чем вы объясняете кровь?

– Какую кровь?

– Кровь на сумке. Одна сторона ее была залита кровью.

– Об этом никаких записей нет. С чего вы это взяли?

– Я сам ее видел, своими глазами.

– Но как? На черной коже крови не разглядеть.

– Сумка была рыжевато-коричневая. И сделана не из кожи.

Хэрвуд снова заглянул в свои записи:

– Кожаная. Черного цвета.

– Ее подменили. На более приличную.

– Вы можете это доказать?

– А что вы скажете о ребенке Анжелы?

– Откуда вы знаете, что у нее был ребенок?

– Догадался.

– Она договорилась с соседкой, – сообщил Хэрвуд. – Эта женщина частенько присматривала за девочкой.

– У них договор на постоянной основе? Она ей приплачивала? Или, может быть, даже оформила документы об удочерении? Отдала ей любимые игрушки?

– У меня только та информация, которую мне прислали полицейские из Миссисипи, – пожал плечами Хэрвуд.

– А как насчет «БМВ»?

– Тут другая проблема, – покачал головой Хэрвуд. – Номера, что вы мне дали, зарегистрированы на жилой автоприцеп «додж» в Оклахома-Сити. Владелец вчера был на работе. У него есть квитанция с парковки. Где отмечено время, а также фото прибытия и отъезда автомобиля.

– Хорошо. А где стреляные гильзы? Я шесть раз выстрелил в ту машину.

– Криминалисты прочесали весь переулок. Ни одной не нашли.

– Тогда проверьте мои руки на следы пороха.

– И что это докажет? Что вы стреляли из пистолета? Ну стреляли из какого-то пистолета, но не факт, что по машине, тем более что и она пропала.

– А пожарная лестница? Это ведь неоспоримый факт.

– Да, она рухнула. Это факт. Но почему? Тоже неизвестно.

– А что скажете про…

– Послушайте, Ричер. Я уже задавал все эти вопросы. И мне велели прекратить. Прямо и недвусмысленно. Дело закрыто. Я пришел к вам лишь для того, чтобы сообщить об этом. Визит, так сказать, вежливости.

– В таком случае, думаю, на этом закончим. В какой стороне дверь, вам известно.

Хэрвуд не двинулся с места.

Ричер выждал с полминуты, потом встал и бросил ключ от номера на кровать.

– Сделайте одолжение, – сказал он. – Когда будете выходить, отдайте его дежурному администратору.

– Погодите, – отозвался Хэрвуд. – Я пришел, чтобы… В общем, я пришел не просто из вежливости.

Ричер снова сел.

– Если честно, мой начальник хочет, чтобы вы не вмешивались в это дело. Он считает, что от вас одни только проблемы.

– Другими словами, вы явились, чтобы попросить меня убраться из вашего округа куда-нибудь подальше?

– Нет. Меня здесь вообще не должно быть. Официально.

– Я понял. Показывать улики потенциальному подозреваемому не положено по инструкции.

– Да, – сказал Хэрвуд, опустив глаза в пол. – Начальник за это по головке не погладил бы.

– Но тогда зачем вы это делаете?

– Я просмотрел ваш послужной список. Ведь вы были следователем по особым делам. В своем прежнем подразделении. В армии.

– И что из этого?

– Послушайте… я в этом деле новичок.

– И?..

– Мне не у кого спросить.

– О чем?

– Если бы вы были на моем месте, что бы вы сделали?

– Насчет чего?

– Начальник приказал мне прекратить расследование. А я думаю, что он не прав. И хочу продолжить работу. Стоит это делать, как вы считаете?

– Это нарушение субординации, неподчинение приказу.

– Да, сэр. Я это прекрасно понимаю.

Ричер секунду помолчал.

– Служили в морской пехоте? – спросил он.

– Откуда вы знаете?

– Мой отец был морским пехотинцем. Я знаю приметы, по которым это сразу видно.

– Ну так что? Как мне быть?

– Этот ваш начальник… он что, пройдоха? Он кого-то там прикрывает?

– Не думаю. Просто лентяй. Ему преподнесли результат в красивой коробочке, перевязанной ленточкой. А ему лень развязать и посмотреть, что там внутри. Даже этого не хочет сделать.

– А как зовут бывшую Рота?

– Ханна Хэмптон.

– А адрес?

– Я вам сейчас напишу.

– Хорошо. А потом вы должны сделать вот что. Вернитесь к себе на работу. Займитесь своими обычными делами. И об этом больше ни с кем ни слова.

– Я не прошу вас вести расследование вместо меня.

– Знаю.

– Вы не должны в него вмешиваться.

– Я уже вмешался.

– Значит, надо прекратить и оставаться в сторонке.

– Зверски убита женщина. Кто-то ведь должен что-нибудь предпринять.

– Мы сами предпримем какие-то меры. Наше полицейское управление.

– Правда? С вашим лентяем-начальником?

Хэрвуд снова опустил глаза в пол.

– Давайте мне этот адрес, – повторил Ричер. – А сами не высовывайтесь. Я буду на связи.