Лев Троцкий
Перед историческим рубежом. Политическая хроника

VI. Крестьянские депутаты и закон 9 ноября

Как отозвались на столыпинский закон депутаты-крестьяне? Трудовики резко выступили против. Но их мало: всего 13 человек. Кроме них в Думе есть еще десятка три крестьянских депутатов, которые состоят под командой черносотенных помещиков. Однако и эти крестьяне враждебно относятся к столыпинскому закону. Им ли, в самом деле, не знать, что крестьянину не выбиться из нужды и кабалы, доколе на шее его сидит помещик? «Если я сижу на трех десятинах земли, а рядом – 30 тысяч десятин – то это не есть порядок и правда», – так заявляли в Думе правые крестьяне (Сторчак и другие^[140]). Испуганные черносотенцы пустили в ход и ласки и угрозы. Пугали крестьян новым роспуском Думы и потерей депутатского жалованья. "Нас сюда послал народ не для того, чтобы Думу беречь, – совершенно правильно ответил на такие речи крестьянин Рожков^[141], – а для того, чтобы облегчить жизнь исстрадавшегося народа". Но большинство правых крестьян постыдно струсило и голосовало за столыпинский закон.

Пусть же крестьяне на местах зорко следят за голосованием своих представителей и, в случае измены с их стороны крестьянскому делу, пусть требуют от них немедленного сложения своих депутатских полномочий.

VII. Социал-демократия – на страже крестьянских интересов

Твердо и мужественно выступили рабочие депутаты в защиту крестьянства. Социал-демократы Гегечкори и Белоусов^[142] заклеймили закон 9 ноября, как порождение крепостников-помещиков. Закон этот не освобождает крестьян от гнета нынешней полицейской общины, а помогает мироедам с помощью земских начальников расхищать общинные земли. Но напрасны надежды правительства на успокоение деревни. Столыпинский закон, одобренный черной Думой, лишь еще более ожесточит крестьянские массы. Они не прекратят борьбы, – заявили социал-демократы, – доколе не получат в свои руки путем безвозмездного отчуждения всех некрестьянских земель.

Если сознательный крестьянин внимательно прочитает и обдумает думские прения об общинной земле, и затем спросит себя: какая партия честно и бескорыстно защищает деревенскую бедноту? – то он принужден будет ответить себе: социал-демократия!

«Правда» N 2, 30 (17) декабря 1908 г.

Л. Троцкий. НА БОРЬБУ С БЕЗРАБОТИЦЕЙ И ГОЛОДОМ

I. Торгово-промышленный кризис

Наступившая зима застала рабочий люд города и деревни в самых тяжких условиях. Никогда еще безработица не достигала таких размеров, как сейчас. Куда ни кинь глазом, всюду бродят толпы в бесплодных поисках работы, хлеба и крова. Слесаря и чернорабочие, ткачи и земледельческие рабочие – все равны перед голодом и нищетой. На юге и на севере, в столице и в захолустье. В одном Кривом Роге не работает сейчас 25 рудников. Мертвыми стоят шахты и в Керченском районе. Волками воют голодные рудокопы. То же и на Урале. Там многие горные заводы, ссылаясь на безденежье, еще с ранней осени перестали выплачивать рабочим заработок. Хозяева уральских заводов живут на теплых водах и на телеграммы рабочих ответа не дают. В ткацком деле застой. Число занятых рук на фабриках сокращается, а за воротами толпы растут. В шерстяной промышленности с конца минувшего года кризис: целый ряд банкротств, многие фабричные ворота заколачиваются наглухо. В Вильно, в Бердичеве сокращается кожевенное производство. Безработица на фарфоровых и фаянсовых заводах Волыни. И так везде. У капиталистов кризис только временно сокращает барыши, а у пролетарских детей вырывает из рук черствый кусок хлеба.

II. Капитал объединяется

Да и не у всех капиталистов барыши сокращаются. Терпят от кризиса мелкотравчатые, у которых капиталу не хватает переждать худое время. Эти банкротятся. А настоящие, крупные капиталисты от кризиса только выигрывают: конкурентов меньше, прибыли больше. Они объединяются между собою в синдикаты и тресты и преднамеренно сокращают производство, чтобы гнать в гору товарные цены. Сплочение капитала идет по всей линии. Рудопромышленники юга создали синдикат «Продаруд». В металлургической промышленности действуют синдикаты «Кровля», «Гвоздь» и «Проволока». Сахарозаводчики давно уже сплотились в тесную воровскую шайку, которая грабит и рабочих и потребителей. Объединяются текстильщики. Спичечный синдикат орудует по всей стране. Сокращая производство, синдикаты выгоняют на улицу новые десятки тысяч рабочих. Расчеты идут непрерывно. Выбрасывают с заводов в первую голову самых честных и стойких людей, которые отличились, как руководители прежних стачек, как старосты или рабочие депутаты. Первыми кандидатами на мостовую оказываются везде и всюду рабочие, социал-демократы.

III. Плата падает, а цены растут

Но не только безработные переживают черные дни. Крайнюю нужду испытывает теперь весь пролетариат. Огромная армия незанятых рабочих всюду сбивает заработную плату. А к этому присоединяются непомерные цены на все, что нужно для поддержания жизни.

Городские домовладельцы держат в своих руках землю, воздух и солнце. По бешеным ценам они отпускают рабочим крупицы этих благ. Цены на пищевые продукты растут не по дням, а по часам. Мясо за последние два года вздорожало на 25 – 30 процентов в оптовой торговле; в розницу и того больше. Вздорожали хлеб, яйца, молоко. Крестьянство разоряется, количество молочного и убойного скота за последние годы сильно пало – во многих местах на целую треть. А торговлю мясом захватил в свои руки синдикат мясоторговцев. Он скупает весь скот и потом диктует свои цены во всех частях страны. Настоящая говядина стала для рабочего населения предметом роскоши. Городская беднота питается обрезками и отбросами. А в это время скотопромышленники наживают 40 копеек барыша на рубль. И то же во всем. Нигде в мире сахар не стоит так дорого, как у нас, несмотря на нищенскую оплату сахарозаводских рабочих. Сахарозаводчики черпают барыши ковшами, несмотря на то, что количество сахара, потребляемого населением, почти не растет. В Англии приходится в среднем на душу 2 1/2 пуда сахару в год, а у нас – не более 14 фунтов. До сахару ли населению, у которого нет хлеба? В городских магазинах и в складах гниют, не находя покупателей, горы съестных продуктов; их возами свозят за город и по предписанию санитарного надзора обливают керосином, чтобы они не попали в желудок голодному: безработный имеет право умереть от голода, но не от холеры, чтоб не заразить богатого.

IV. Голод в деревне

А каково в деревне? Еще горше, чем в городе. Четыре года подряд неурожай. Не родит истощенная земля. Озимые посевы гибнут сплошь. Какие были запасы хлеба, все вышли. В Орловской губернии, Саратовской, Черниговской, Киевской, Таврической миллионы крестьянского народа не вернули семян и терпят лютую нужду. В целом ряде других губерний голод уже с осени стучится в окна крестьянских жилищ. Во многих волостях тараканы дохнут с голоду в мужицких избах, как сказал недавно в Думе социал-демократ Белоусов.

Судьба крестьян-кустарей не лучше, чем хлебопашцев. Из года в год падают кустарные промыслы: от фабричной конкуренции, от податей, от всеобщего обнищания. Нынче на Урале кустарь по металлу вырабатывает много-много 50 копеек в день. Ткач не имеет и того. Мыслимо ли на эти деньги прокормиться с семьей? А правительство требует неослабного взыскания податей и продовольственного долгу за последние годы. Крестьяне несут на базар последние остатки хлебных запасов. В Тульской губ. и в других хлебные цены на местах поэтому сильно пали. А скупщики, завладев зерном, продают его в городах по двойной цене. Никогда еще в волостях не выдавали столько паспортов, как в этом году. Все, кто помоложе и посильнее, бегут из голодной деревни в поисках работы. Бродят по экономиям, стучатся на фабрики. Работы нет.

V. Нужда и смерть

Профессиональные союзы разбиты. Помощи безработным нет ни откуда. Все, что можно было продать, продано и проедено. За сентябрь месяц отлило из сберегательных касс два миллиона рублей: значит пущены в ход все мелкие сбережения на черный день. А у многих ли рабочих имелись эти сбережения? У одного на тысячу. А остальные? Они бродят по улицам, как голодные бесприютные собаки, а в холодные ночи забираются в коровники, собачьи конуры и водосточные каналы. Одни с отчаянья бросаются на грабежи. Их ловят и вешают, – так государство уменьшает число голодных. Другие снимают шапку и просят подаяния. Число нищенствующих страшно растет. Городская полиция охотится на них, арестует и высылает на родину: будто разоренная деревня способна прокормить их. Выгнанные голодом из деревень девушки ищут места прислуги. Ищут и не находят. Продают охотникам свое тело или налагают на себя руки в конторе для найма прислуги. Были случаи, когда в Петербурге поднимали на улице трупы умерших от голода. Многие не выдерживают этой жизни и впадают в безумие: попадая в сумасшедший дом, они спасаются от петли или каторги. Самоубийства безработных непрерывны: 13-летние мальчики, как и 60-летние старики, ищут в могиле спасения от голода и холода.

Вот какую судьбу уготовляет пролетарию нынешний капиталистический порядок, охраняемый царским государством, освященный богом и церковью.

VI. Бороться надо!

Во времена оживления промышленности и торговли рабочие борются, чтоб улучшить свое положение. А теперь, в черные дни кризиса, они должны напрягать все усилия, чтоб отстоять свое существование. Ни одной уступки капиталу – без сопротивления. Ни шагу назад – без боя. И при первой возможности – переход в наступление.

Главная задача сейчас – борьба с безработицей. Главное средство – сокращение рабочего дня. Нужно всюду и везде добиваться немедленной и полной отмены сверхурочных работ. Это уменьшит безработную армию и приведет к повышению заработной платы. Как можно шире нужно развернуть при этом агитацию за восьмичасовой рабочий день.

На этом пути нельзя, однако, и шагу ступить без классовых организаций. Рабочий со всех сторон окружен врагами – и притом не разрозненными, а тесно сплоченными: на заводе он стоит перед синдикатом капиталистов, как квартиронаниматель – перед союзом домовладельцев, как потребитель – перед синдикатом хлебопромышленников и мясоторговцев, наконец, как российский гражданин – перед могущественной шайкой царской бюрократии. Эти враги пощады не знают и поставить предел их хищничеству может только сила пролетарской организации. Сюда и нужно направить все усилия. Где существуют легальные профессиональные союзы, которым по необходимости приходится действовать осторожно, там нужно дополнять их работу смелой и решительной нелегальной агитацией. Где открытые союзы невозможны, там – объединять массу нелегально. Создавать на каждом заводе, в каждой мастерской, в каждой экономии сплоченное ядро сознательных рабочих. На их обязанности – выпускать фабрично-заводские листки, разоблачать происки капиталистов, будить сознание рабочих масс и становиться во главе их при всяких столкновениях с капиталом или царскими властями.

Рядом с борьбой за полное уничтожение сверхурочных работ, нужно всеми силами и средствами обороняться против того страшного зла, которое причиняют рабочим массам возрастающие цены на предметы потребления. Тут борьба двоякая. Во-первых, – добиваться повышения заработной платы или, по крайней мере, препятствовать ее понижению. Во-вторых, – создавать рабочие потребительские общества. Нужно расширять и укреплять их, поручать ведение дел только самым надежным и сознательным рабочим и создавать тесную связь между потребительными обществами и профессиональными союзами. Потребительные общества для стачечной борьбы – то же, что интендантство для войны: при них забастовки становятся успешнее, заработная плата выше. А это, в свою очередь, увеличивает число членов потребительных обществ и укрепляет их. Так всегда и во всем – и в большом и в малом: чем разнообразнее рабочие организации (профессиональные, политические, кооперативные, образовательные) и чем теснее между ними связь, тем шире, глубже и успешнее развертывается пролетарская борьба.

VII. Общественных работ!

Но голодные не могут ждать, а безработные не могут платить в кассу профессионального союза. Им нужно оказать поддержку сейчас, на месте. Они вправе этого требовать.

Неотложную помощь безработным могут во многих случаях оказать общественные работы. В городах: водопроводные сооружения, проведение трамвайных линий и прочее – так, чтобы рабочие на окраинах имели здоровую воду и были соединены с центром. В деревнях: проведение шоссейных дорог, постройка школьных зданий, мелиоративные работы (по улучшению почвы) и так далее. Правительство, правда, и само прибегает к этому средству. Так, 3 октября оно отпустило полтора миллиона рублей на устройство общественных работ в неурожайной Саратовской губернии. Но на деле там производятся не общественные, а каторжные работы. Условия их таковы, что пухнущие с голода мужики бегут прочь. И это, конечно, не случайно. Доколе у нас в городских думах будут хозяйничать домовладельцы, а в земствах помещики, доколе рабочие лишены действительной инспекции из своей собственной среды, доколе в городах и деревнях царят Столыпины, – общественные работы будут неизбежно превращаться в арестантские роты. Противодействовать этому могут опять-таки только крепкие и связанные между собой организации городских и сельских рабочих.

VIII. Социал-демократы – вперед!

В многосложной и упорной борьбе с бедствиями кризиса и безработицы рабочие, социал-демократы, призваны стоять в первых рядах. Они должны составлять мозг и сердце каждой пролетарской организации. Где наиболее трудный и опасный пост, где свирепей всего неприятельский натиск, там должен стоять пролетарий, социал-демократ. Кому много дано, с того и взыщется много.

Становитесь же на ваши места, товарищи! В профессиональные союзы. В кооперативы. В партийные социал-демократические организации.

Собирайте подробные сведения о безработице, о пролетарской и крестьянской нужде, публикуйте их в прокламациях, легальных и нелегальных газетах. Пересылайте их «Правде»^[143]. Сообщайте их вашим рабочим депутатам в Государственной Думе.

И пусть рабочая социал-демократическая фракция бросит в лицо царскому правительству и столыпинской Думе неотложные требования трудящихся масс города и деревни. Пусть над самым ухом черной думской рати прозвучит грозный голос голодных миллионов.

«Правда», N 2, 30 (17) декабря 1908 г.

Л. Троцкий. ПЕРЕД ПЕРВЫМ МАЯ

Через месяц – Первое Мая. Не в счастливый час победы, а среди мук и испытаний суровой борьбы с торжествующим врагом встретим мы в этом году наш революционный праздник. И не только мы, но и весь Социалистический Интернационал. Ибо поистине никогда еще капиталистический мир не срывал так бесстыдно всех покровов со своей отвратительной наготы, как в настоящее время. Торгово-промышленный кризис, политическая реакция, белая горячка милитаризма, опасность международной войны – все адские силы, точно сговорившись, обложили небо свинцовыми тучами. И сквозь толщу этих туч придется пробиваться лучам первомайского солнца!

I. Кризис

Пятилетний промышленный подъем, создавший для буржуазии миллиардные богатства, закончился мировым кризисом, создавшим миллионы безработных пролетариев. Набившись в пароходные трюмы, безработные тянутся из Европы в Америку, а им навстречу американские пароходы несут к европейским берегам сотни тысяч обратных эмигрантов.

Кризис снова кричит в самые уши господствующим классам: «Смотрите, – здоровый, способный и готовый трудиться человек издыхает с голоду – не в дремучем сибирском лесу, не в безводной африканской пустыне, а на асфальте ваших богатейших городов!»

Страшным криком голода и холода, преступлений и проституции прокричит кризис в день Первого Мая обвинительный акт капитализму! А революционный пролетариат снова подтвердит в этот день свою клятву: выполнить над этим преступным общественным строем смертный приговор, давно уже вынесенный историей.

II. Восемь часов!

В годы подъема капитал без оглядки пожирает уголь, железо, хлопок, мускулы пролетариев, кровь их жен и их детей. Наевшись до отвала, он в годы кризиса выбрасывает горы мертвого и живого «материала» на улицу. Но рабочий же отличается от хлопка, угля и керосина. Он – человек! И об этом своем высоком звании он должен громче всего заявить в день Первого Мая.

Теперь, когда огромные кадры безработных «отдыхают» 24 часа в сутки и мрут и сходят с ума от этого страшного «отдыха» – в то время, как их еще невыгнанные собратья работают 12 – 14 и более часов подряд, – теперь необходимо с удвоенной силой провозгласить право пролетария-человека на человеческую жизнь.

Пусть же повсюду раздается Первого Мая наш клич:

Восемь часов – для труда,

восемь – для сна,

восемь – свободных!

III. Рядом с кризисом – реакция

Российская революция, пошатнувшая царский абсолютизм, посеяла было смятение в рядах капиталистических правительств. С 1905 года во всей Европе, во всем мире повеяло воздухом свободы. Под прямым влиянием нашей октябрьской стачки австрийский пролетариат завоевал всеобщее избирательное право. В Пруссии и Саксонии начинается бурное массовое движение за демократизацию ландтагов (местных парламентов). Во Франции, в Англии, в Северной Америке происходит решительное оживление рабочего движения. Наконец, область за областью, вся Азия пробуждается к политической жизни громом русских событий.

Но как только самодержавие подавило революцию копытами казачьих коней, тотчас же европейская буржуазия почувствовала себя тверже в седле. И в эти месяцы, когда Столыпин готовится праздновать трехлетний юбилей своего всероссийского палачества, германское правительство грозит пролетариату исключительными законами, в Пруссии и Саксонии правящие классы решительно отказывают рабочим во всеобщем избирательном праве, «радикальное» правительство французской республики расстреливает стачечников и с волчьей свирепостью преследует рабочие организации, английские суды штрафуют тред-юнионы (профессиональные союзы) за поддержку рабочей партии, австрийская бюрократия все меньше церемонится с парламентом, избранным всеобщим голосованием. Буржуазная реакция празднует победы по всей линии.

IV. Милитаризм и опасность войн

И, как всегда, торжество реакции ведет к росту милитаризма – сухопутного, морского, подводного и воздушного – и к ужасам военных катастроф. Вместо того, чтобы путем коренных внутренних реформ поднять благосостояние масс, капиталистические правительства ищут выхода из затруднений кризиса и безработицы в политике внешних захватов и колониального грабежа. Соперничество из-за рынков возрастает с часу на час, и каждый неосторожный шаг может вызвать чудовищную международную свалку, в которой пролетариат будет кровью своих жил расплачиваться за безумие капиталистических классов и их правительств.

V. Царская дипломатия и ее прихвостни

Самую подлую роль в международной политике играет царизм. Бессилие своей армии, разбитой и поруганной на полях Манчжурии, дезорганизованной и развращенной полицейскими и палаческими обязанностями, он прикрывает подлостью своих дипломатических интриг. Одной рукой он разжигает костер на Балканском полуострове, якобы выступая на защиту сербского народа, который он на деле снова предаст, как предавал уже много раз. Другой рукой он поддерживает в Персии анархию с целью разодрать на части эту страну, как некогда он разодрал несчастную Польшу.

И в этой дьявольской работе царизм не одинок. Партии имущих классов – начиная с черносотенцев и кончая кадетами – своей патриотической ложью, славянофильской шумихой, злобной травлей Австрии и Германии и своими голосованиями за военный контингент и бюджет сознательно прикрывают тыл царской дипломатии, первое слово которой ложь, а последнее – кровь.

VI. Против дипломатических козней

Кровавому патриотизму эксплуататоров пролетариат противопоставляет свою международную солидарность.

При современном положении русские рабочие меньше, чем когда-либо, смеют молчать. Они должны тысячеголосым хором поддерживать протесты социал-демократической фракции в Думе против царской дипломатии и ее прихвостней.

Да будет же нашим первомайским лозунгом: Долой царскую дипломатию с ее провокациями и предательствами! Вон ее из революционной Персии! Прочь от Балканского полуострова!

VII. Против милитаризма!

В лицо торгашам, лицемерам, прихвостням и Иудам патриотизма мы снова скажем: «У нас, рабочих, еще нет отечества, – мы лишь хотим его себе создать. И знайте: социалистический пролетариат добровольно не прольет во имя вашего застеночно-каторжного отечества ни единой капли крови – ни своей, ни чужой. Ваша армия – не для нас, а против нас. Освободиться от гнета мы можем, лишь распустив царские полки, в которых учат братоубийству и разврату. Для защиты народа, его прав и его свободы должны быть вооружены те же руки, которые владеют молотом, пилой и сохой!»

Поэтому наш первомайский лозунг: Долой постоянную армию! Да здравствует милиция – вооруженный народ!