Лариса Валентиновна Кириллина
Тиатара

Судьба Уйлоа

Судьба же Уйлоа оказалась печальна.

Тот корабль аисян, который случайно почти пересекся со «Соллой» у выхода из «кротовьей норы», направлялся на чрезвычайное совещание о судьбе Уйлоа. Угроза полного уничтожения на Уйлоа разумной жизни заставила Межгалактический альянс всё-таки отступить от принципа невмешательства и подыскать для уйлоанцев другой космический дом, подходящий им по природным условиям. Таким домом оказалась планета Лиенна на окраине той же галактики. Конечно, о переселении миллионов и даже тысяч уйлоанцев речь идти не могла. В руководстве Межгалактического альянса – прагматики, а не альтруисты. Все шаги дотошно просчитываются; у всего есть конкретная стоимость. Для спасения популяции, как показал опыт «Соллы», вовсе не требуется много участников. В принципе хватило бы и нескольких энергичных особей, но вопрос заключался не только в существовании уйлоанцев как вида, а в сохранении их культуры, уникальной, богатой и разнообразной. А значит, требовались переселенцы, обладающие известными навыками и талантами.

На Уйлоа к тому времени воцарилась паника. После раскрытия ужасающей правды о том, что планета стремительно утрачивает атмосферу, и предпринять ничего нельзя, в Уллинофароа началось неуправляемое восстание. Толпы взяли штурмом дворец, император был свергнут и убит вместе с обоими сыновьями и прочими родственниками, оказавшимися рядом с ним, правительство ничем больше не управляло, в городах выходили из строя системы жизнеобеспечения. Массы народа устремились туда, где, как им казалось, они могли бы спрятаться и уцелеть – в пещеры, в низины, в глухие леса. Некоторые члены императорской семьи укрылись в подземных убежищах, из которых опасались теперь выходить, чтобы не оказаться убитыми и не раскрыть местонахождения загодя накопленных там припасов еды, воды и медикаментов.

Лишь ученые до последнего оставались в своих институтах и лабораториях, постоянно вели наблюдения за состоянием атмосферы, пытались выйти на связь с бесследно исчезнувшей «Соллой» – в общем, не прекращали деятельности, хотя катастрофа становилась очевиднее с каждым месяцем.

На орбиту Уйлоа вышел корабль аисян и начал передавать сигналы, призывавшие к контакту. Уйлоанские военные, создавшие чрезвычайное правительство, сначала пытались сбить его, но против техники аисян их оружие оказалось неэффективным. Атаки не имели успеха, а чужой космолет продолжал кружить над Уйлоа и транслировать некие коды. Тогда ученым разрешили выяснить, чего хотят от Уйлоа пришельцы.

Контакт установили по радио, аисянский корабль не опускался на поверхность планеты и ждал на орбите. Немало времени ушло на перевод сообщений с космолингвы на уйлоанский. Когда уйлоанские лингвисты расшифровали послание, оно вызвало изумление и смятение. Пришельцы приглашали к себе добровольцев, в количестве до двадцати, взрослых здоровых мужчин и женщин, владеющих профессиями инженеров, строителей, врачей и биологов. Их обещали переместить на благоприятную для жизни планету, где они смогут основать новое поселение.

Желающие нашлись, и первая партия уйлоанцев – всего тринадцать – отправилась на Лиенну. Почему так мало? Во-первых, уйлоанцам самим было страшно. Как выглядят аисяне, я описывала в первой части своих заметок, но поверьте, с непривычки испугаться нетрудно. Лететь с аисянами вызвались те, кто думали, что жизнь – не такая уж высокая цена за новые знания. Ученые, как правило, не имеют богатств, им не нужно заботиться о дворцах и поместьях. Во-вторых, корабль аисян и не предполагал большое число пассажиров: транскамеры, пресловутые «йяшшшссии», устройства невероятно сложные и дорогие, это не просто капсулы для криогенного сна. В-третьих, первые переселенцы нуждались в оборудовании и технике для обустройства колонии на Лиенне. Груз занимал изрядное место и весил тоже немало. Кое-что они взяли с Уйлоа (книги, аппаратуру, одежду, бытовые вещи), остальное им предоставил Межгалактический альянс.

На Уйлоа становилось дышать всё труднее, а звезда Ассоан светила всё ярче. До коллапса по-прежнему оставался гигантский астрономический срок, но быстро таявшая атмосфера больше не защищала планету от жесткого излучения и невыносимой жары.

Континент Фарсан фактически агонизировал; на Сеннаре жизнь еще теплилась из-за более влажного климата.

Вскоре на орбите Уйлоа появился мощный и грузоподъемный корабль, совместное творение аисян и тактаи. Приземлился он на Сеннаре, обещав принять около пятисот уйлоанцев. На сей раз добровольцы нашлись без труда. Но спасатели забирали не всех желающих. Они требовали, чтобы будущие поселенцы были разного пола и возраста, и желательно разных профессий, включая ученых, учителей, музыкантов, художников. Семьи летели вместе, а одиночек брали лишь после выяснения их полезности для колонии на Лиенне. Прагматически мыслившие члены Межгалактического альянса безжалостно отсекали всех, кого считали ущербными – стариков, младенцев, больных, психически неуравновешенных.

Потом прилетел третий корабль, вновь на пятьсот пассажиров. Он тоже приземлился не на Фарсане, а на Сеннаре, поскольку место посадки оказалось уже опробовано. Теперь к нему хлынули толпы. И снова спасатели устроили жесточайший отсев.

После этого жизнь на Уйлоа закончилась.

Посланный за очередной партией переселенцев четвертый корабль Межгалактического альянса вернулся ни с чем. Средства связи с Уйлоа молчали, работала по инерции лишь автоматика. Роботы, отправленные на планету, зафиксировали критическое истощение атмосферы. Предполагалось, где-то в горных пещерах Сеннара и императорских бункерах на Фарсане еще теплилась жизнь, но разыскивать прятавшихся под землей уйлоанцев посланцы Межгалактического альянса не стали. На поверхности всё живое погибло. Дроны и роботы находили в городах лишь останки разной степени разложения. Воды планеты тоже были отравлены трупными ядами. Поскольку атмосфера одновременно истончалась и перегревалась, океан испарялся, и над Уйлоа висел почти непроницаемый смрадный туман. Спасательную экспедицию отозвали назад, и больше к Уйлоа никто никогда не летал, кроме автоматических зондов.

Как представишь, становится не по себе.

Но всё-таки во вселенной существуют два мира, в которых живут уйлоанцы. Лиенна и Тиатара. Расстояние между ними настолько громадно, что у их обитателей практически нет шансов увидеть друг друга и тем более воссоединиться. К тому же неизвестно, могли бы они сосуществовать, ведь обе цивилизации развивались по-разному. Но ради ответа на этот вопрос аисяне не будут гонять свои корабли туда и сюда. Аисянам, как и многим прочим высокоразвитым расам, чужды наши понятия о гуманизме. Цивилизация сохранена – остальное предоставлено самим уйлоанцам.

В общем, я правильно сделала, захотев первым делом выучить уйлоанский язык. И к магистру Джеджидду я теперь отношусь совершенно иначе. Он, наверное, вправду – «драгоценный реликт».

Основание колледжа

О трагической истории Уйлоа я раньше не знала. Но про Тиатару читала и слышала, ведь к основанию Колледжа космолингвистики оказались причастны земляне. Каким образом? А помните экспедицию «Гайи»? О ней существует множество фильмов, космоопер, романов и игр. Их действие обычно завершается прибытием «Гайи» на Тиатару. При этом обитателей Тиатары либо совсем не показывают, либо они ничуть не похожи на реальных тагманцев и уйлоанцев. Удивляться не стоит, ведь роли здешних жителей играют люди, которые никогда ни тех, ни других не видели, а если и видели (разумеется, виртуально), то могли решить, что их внешность нефотогенична. В старых фильмах это чаще всего толпа дикарей, которых осчастливили своим визитом героические посланцы звезд. Всё не так! Я, конечно, не могу тягаться с земными фантастами, но попробую восстановить справедливость.

«Гайя», как многие знают, была знаменитым авантюрным проектом супермагната и фанатика космоса Лайо Кастиса, который набрал добровольцев для полета в иные миры и построил за собственный счет примерно такое же чудо техники, как космолет уйлоанцев. Там имелось всё: искусственная гравитация, магнитная защита от космического излучения, точнейшая аппаратура, дублировка всех жизненно важных систем, замкнутый цикл обновления атмосферы и водоснабжения, оранжерея с живыми растениями и съедобными организмами (грибы, улитки и насекомые), цифровая библиотека со всеми лучшими произведениями всех веков, роботы, флаеры, дроны, оборонительное оружие, генераторы разных полей, и многое прочее. Экспедиция предполагалась крайне рискованная и по определению безвозвратная, но участники письменно выразили готовность отдать свои жизни ради познания дальнего космоса.

Лайо Кастис, обладая смешанным происхождением, венгеро-греко-американским, преднамеренно отбирал кандидатов так, чтобы они представляли в миниатюре всю земную цивилизацию – непохожие друг на друга народы, языки, традиции, темпераменты, способы мышления и философские взгляды. Сам он лететь отказался, будучи к моменту окончания работы над «Гайей» сильно немолодым человеком.

В экспедицию попали отважные молодые профессионалы, мужчины и женщины, в основном бессемейные, – подразумевалось, что во время полета каждый сумеет найти себе пару.

Языком общения на «Гайе» выбрали международный английский (в силу его грамматической простоты), но большинство космонавтов знали также как минимум еще один иностранный язык. Посредницей между всеми стала эфиопка Тесса Алулу, выросшая в семье дипломата – лингвист-полиглот. Тесса, как и я, с детства выучилась говорить на нескольких языках. Закончив Сорбонну, она работала переводчиком в международных организациях и, наконец, получила степень доктора философии за диссертацию по сравнительному языкознанию. Она попросилась в экспедицию, надеясь на встречу с инопланетянами, чтобы освоить и какой-нибудь из неземных языков.

«Гайя» довольно долго передавала сигналы на Землю, даже находясь за пределами Солнечной системы, но в конце концов перестала отзываться, и о ней не поступало известий в течение десятилетий. Лайо Кастис умер, так и не узнав, долетели ли его посланцы куда-нибудь, или сгинули во вселенной.

Тем временем, вынырнув из очередной петли пространства-времени, «Гайя» неожиданно оказалась в системе Айни. Обнаружив Тиатару, путешественники обрадовались: о, нашлась вторая Земля! – и решили здесь обосноваться. Вскоре команда увидела признаки развитой цивилизации, но отменять посадку не стали. «Гайя» села в той же пустынной степи, на которой виднелись остатки «Соллы».

Какое-то время земляне не покидали корабль, выжидая, как его встретят местные жители. А те, в свою очередь, побаивались пришельцев, не зная, каковы их намерения.

Наконец, из Тиастеллы прилетела небольшая делегация переговорщиков, составленная из уйлоанцев и тагманцев. Земляне с облегчением поняли, что на планете живут гуманоиды, пусть и не очень похожие ни друг на друга, ни на экипаж «Гайи».

Кое-как договорились о создании общей группы. Поначалу обменивались геометрическими рисунками, пиктограммами и прочими очевидными вещами, не требовавшими применения слов. Однако без общего языка наладить полноценный контакт нереально.

Машинный перевод вошел в обиход землян уже в XXI веке, но он рассчитывался лишь на земные языки. На борту «Гайи» никто не занимался написанием новых программ. Теперь Тесса Алулу поставила перед командой задачу создать программы, пригодные для перевода с земных языков на уйлоанский и тагманский. Со стороны тиатарцев за дело взялся программист Балаф Доэн (да, тот самый, который потом написал очерк по истории Уйлоа и вводный курс уйлоанского языка – по нему мы сейчас занимаемся, только многие примечания и упражнения добавлены намного позже магистром Джеджиддом).

Так появились первые самодельные лингвочипы. Они включали основной тезаурус двух языков Тиатары и английского. Потом добавились прочие языки.

К тому времени отношения между обитателями Тиатары и землянами стали вполне доверительными. Тагманцы вообще дружелюбный народ, а более замкнутые и осторожные уйлоанцы не склонны действовать опрометчиво.

Тиатарцы дивились разнообразию внешнего вида землян. Кого там только не было! Чернокожая Тесса, европейцы всех мастей – шатен Юрий Гаранин, рыжий Свен Ларсен, блондинка Памина Вайгеле, брюнетка Анита Гомеш и рано поседевший Орфео Моретти, а еще японка Эмико Нори, китаец Кан, кореец Пак, индуска Амрита, два еврея, братья-близнецы Зильберштейн, венгерская цыганка Вера Кемет, капитан-мексиканец – мой земляк Рой Диас. Нет необходимости полностью перечислять экипаж «Гайи», в который входили представители всех земных континентов.

Уйлоанцам сразу понравилось, что представители столь разных культур превосходно ладят друг с другом и не видят в том ничего необычного. В свою очередь, мои сопланетники никогда не выказывали ни малейших признаков высокомерия по отношению к жителям Тиатары.

По общей договоренности земляне решили поселиться чуть в стороне от прочих, но тагманцы и уйлоанцы обещали помочь им техникой и рабочей силой. Совместными трудами на склоне Эттая возвели небольшой городок, получивший название Витанова, – «Новая жизнь».

Лайо Кастис, создавая команду «Гайи», настаивал на том, чтобы, помимо специалистов по космосу, электронике и инженерным системам, в экипаже должны непременно присутствовать представители гуманитарных наук и искусств. Без них, говорил он, никакая культура не может считаться по-настоящему полной и совершенной. Как выглядела бы земная цивилизация без поэзии, живописи, театра, музыки? Без истории и философии? Но, поскольку набор волонтеров ограничивался возможностями системы жизнеобеспечения, некоторые участники экспедиции «Гайи» владели двумя специальностями. Медсестра Эмико Нори, к примеру, была художницей и дизайнером. Капитан Рой Диас занимался историей Мезоамерики. Второй пилот Юрий Гаранин сочинял стихи и играл на гитаре. Диетолог Кан Веймин владел каллиграфией и боевыми искусствами. Биолог Анита Гомеш хорошо танцевала. Священник Орфео Моретти не владел никакой технической профессией, зато славился как выдающийся музыкант – композитор, певец, исполнитель. Драматическими спектаклями руководил главный врач экспедиции, англичанин Роберт Уайтфилд, фанат Шекспира (с англичанами это часто бывает, я уже поняла). Его жена и коллега Анна Шварц рисовала портреты. Ну, и так далее.

Изначально команда «Гайи» договорилась между собой, что в новом мире семьи могут быть совершенно любыми, какие кому по нраву.

Никто не предвидел, однако, совсем экзотический вариант: межпланетная пара. Тесса Алулу и Балаф Доэн полюбили друг друга и объявили себя супругами. Поскольку детей у них быть не могло, Тесса родила двух дочерей «из пробирки», причем от Орфео Моретти, который, напомню, был не только музыкантом, но еще и священником, и категорически отказывался нарушить обет безбрачия. Дочерей, Ортессу и Алферру, воспитывали сразу трое: мать, их биологический – он же духовный – отец, Орфео, и приемный отец, уйлоанец Балаф.

Первое поколение родившихся на Тиатаре землян оказалось чуть малочисленнее, чем поколение их родителей. Пока Витанова строилась, поселенцы не торопились обзаводиться большим количеством лишних ртов. А потом уже в силу возраста женщин с «Гайи» пришлось ограничиться одним или двумя детьми. Зародыши, привезенные в криокамерах, оказались нежизнеспособными. Искусственные методы срабатывали не всегда, даже если эксперименты проводились в уйлоанской лаборатории в Тиастелле.

Тем не менее, дети рождались, росли, и их нужно было учить. В Витанове открыли школу, поначалу лишь для землян, и здесь усиленно преподавали не только обычные предметы, но и различные языки – и земные, и принятые на Тиатаре.

Тесса Алулу и Балаф Доэн, а потом и Ортесса с Алферрой, продолжали работать над созданием универсальных киберпереводчиков. На основе старших классов школы организовали маленький колледж, готовивший специалистов, желавших продолжить дело Тессы и Балафа. В этот колледж начали поступать и юные уроженцы Тиастеллы, увлеченные многообразием языков Земли и захваченные идеей межпланетной коммуникации. Основатели, Тесса Алулу и Балаф Доэн, назвали свое детище «Колледжем космолингвистики», и под этим названием он известен сейчас едва ли не во всех разумных мирах.

Визит аисян

Прошло много лет, прежде чем Межгалактический альянс обратил внимание на Тиатару, считавшуюся ранее населенной лишь неразумными существами и пребывавшую в статусе изолированного заповедника. Планета выглядела чрезвычайно привлекательной для многих цивилизаций, однако именно поэтому ее берегли на крайний случай, не позволяя селиться здесь колонистам, не имевшим на это веской причины.

Только после успешного завершения операции по переносу уйлоанской колонии на Лиенну Межгалактический альянс обратил внимание на Тиатару, где происходило нечто необычайное. Развитие цивилизации выглядело слишком взрывообразным по сравнению с естественными моделями. Словно бы ниоткуда возникли четко распланированные селения и дороги, в воздухе замелькали летательные аппараты, в водоемах появились лодки и катера, на возвышенностях развернулись солнечные батареи и ветряки.

Стало ясно: кто-то нарушил запрет Межгалактического альянса на освоение Тиатары.

Аисяне вспомнили о чужом корабле, который пересек их путь у пульсирующей «кротовьей норы». Они тогда подумали, что космолет неизвестной конструкции направляется на Сулету. И там, по случайному совпадению, действительно ждали корабля с планеты Флакс. Поэтому в ответ на запрос аисян Сулета ответил: всё в порядке, флаксанцы уже на подлете, связь с ними после прохождения гиперпространства восстановлена. О том, что речь шла о совершенно другой точке пересечения гиперпространства, никто не подумал.

Ни Сулета, ни Флакс, как выяснилось, не имели к случившемуся ни малейшего отношения. Напротив, именно администрация Сулеты забила тревогу и запросила помощи у Межгалактического альянса. Очередной орбитальный облет Тиатары показал: да, там действительно кто-то живет.

Космолет аисян прибыл примерно туда же, где совершали посадку «Солла» и «Гайя». Знаменитые корабли до сих пор стоят на равнине как памятники двум экспедициям, за ними построен музейный комплекс – два одноэтажных плоских здания с экспозициями, лекционным залом и площадкой старинной техники.

Аисяне вышли из своего космолета как раз в тот момент, когда в музей направлялась очередная экскурсия. Школьники и двое учителей прилетели на двух шестиместных флаерах и, звонко крича, хохоча и визжа от радости, начали прыгать вокруг словно бы парившего над поверхностью инопланетного корабля и рассматривать аисян в мерцающих серебристых скафандрах. Испуганные учителя пытались загнать детвору назад во флаеры, но дети уже разбежались во все стороны, чтобы получше разглядеть необычайных гостей.

Одна из учительниц – Дара – оказалась внучкой Тессы Алулу. Она всегда носила при себе медальон с механическим переводчиком. Ученики-то были разноязыкими и не всегда понимали друг друга.

Она храбро вышла вперед и, включив аппарат, направила его в сторону аисян. Те поняли, что ее медальон – не оружие: от него исходили лишь слабые электрические и звуковые волны. Потом один из аисян выступил вперед и произнес небольшую приветственную речь на космолингве – универсальном языке для межпланетных контактов. Естественно, он говорил не собственным, а механическим голосом, ясным, четким, размеренным, хотя и совершенно невыразительным.

Искусственный переводчик записал его речь, на какое-то время замер, а потом воспроизвел на экранчике приблизительный перевод. Дара удостоверилась, что пришельцы настроены мирно и хотят лишь выяснить, кто живет на планете. Превозмогая свой страх, она начала говорить на английском, который оставался обиходным языком в Витанове. Механический голос аисянского лингвочипа перевел ее речь на понятную им космолингву.

Аисяне весьма изумились. Эту древнюю и почти бессмертную расу непросто чем-либо удивить. Но искусственный переводчик их сразил наповал. Аппарат работал, конечно, с изъянами, динамик оказался слишком слаб для открытой местности. Однако аисянам стало ясно, что на Тиатаре, где еще относительно недавно обитали лишь неразумные твари, появились гуманоиды, способные делать такие вещицы – и ради чего? Ради общения с неведомыми гостями?..

Дара срочно связалась с администрациями Витановы и Тиастеллы, и оттуда прислали уполномоченных представителей. Второй учитель и водители флаеров собрали детей и отправили по домам – экскурсия удалась на славу.

В спешном порядке был создан Планетарный совет Тиатары, от имени которого представители землян, уйлоанцев и тагманцев начали переговоры с аисянами. Земля к тому времени уже стала членом Межгалактического альянса (под именем Теллус), и в инопланетные лингвочипы оказались встроены популярные у землян языки, включая английский. Дара же быстро освоила космолингву – на пятый день интенсивных контактов она говорила на ней почти без помощи лингвочипа.

После длительных согласований обе стороны приняли декларацию о намерениях тиатарцев присоединиться к Межгалактическому альянсу разумных миров, – по рекомендации аисян, которые этот союз основали, хотя подчеркивали, что не являются в нем хозяевами. Они разъяснили тиатарцам принципы и законы, по которым живет содружество, допускающее в свой круг лишь те цивилизации и культуры, которые демонстрируют не просто наличие осмысленной деятельности на своих планетах, но и способность к сотрудничеству с непохожими на них существами, а также желание и умение направлять свойственную многим видам агрессию в мирное русло – освоение дальнего космоса, научные исследования, технологические открытия. Для любителей риска существуют совместные спасательные операции, нужда в которых всегда имеется – трагедия на Уйлоа не исключение, нечто подобное уже происходило и будет происходить. Разумная жизнь редка во Вселенной, и все ее очаги заслуживают внимания. И если отдельно взятая цивилизация неспособна спасти себя от катаклизма, то на помощь приходят другие.

Разумеется, не совсем задаром.

Поскольку в межгалактических масштабах обычные деньги не имеют смысла, то расчеты ведутся, как я уже упоминала, в космических кредитных системах – коксах. Свои счета есть у целых планет, у отдельных сообществ, у космических станций и институтов, и даже у индивидуумов, если они представляют какой-либо интерес для сообщества.

При вступлении Тиатары в содружество разумных миров счет планеты оказался отнюдь не пустым. Ценным вкладом сложившейся здесь многорасовой цивилизации альянс признал гармоничное взаимодействие представителей трех планет, Уйлоа, Тагмы и Теллус, но главным образом – достижения в области языкознания и космолингвистики, которая с тех пор развивалась на Тиатаре взрывными темпами. Именно этой сфере альянс уделял основное внимание, и маленький, почти домашний, колледж в Витанове быстро вырос в весьма престижное учебное заведение. Сюда потекли немалые средства, а за ними устремились и студенты с соседних и дальних планет.

Для колледжа выбрали новую территорию, тоже на плато у отрогов горы Эттай, но за пределами Витановы. В старом, маленьком здании колледжа в Витанове остался лишь Институт космолингвистики.

Чтобы регулярно принимать космолеты, причем в основном грузовые, понадобился космопорт. Он расположился на востоке, за невысоким хребтом Удунсир, который считался границей между обитаемой и необитаемой зоной.

До космопорта удобнее всего добираться на флаере. Воздушный трансорт на Тиатаре вообще развит намного лучше, чем сухопутный. Если в предыдущую эру тиатарцы пользовались старенькими машинками с «Соллы» и «Гайи», а также кустарно сооруженными геликоптерами, то после вхождения планеты в Межгалактический альянс здесь появились чудесные образцы новой техники – маневренные, бесшумные, легкие в управлении. Некоторые летают по расписанию, другие сдаются в аренду, если у тебя есть права. Это не очень дешево, но можно объединиться компанией и разложить расходы на всех.

Есть и наземные трассы, но по ним больше возят тяжелые грузы.

Впрочем, это уже не имеет отношения к космолингвистике.