Лариса Анатольевна Рубцова
Узоры отношений. Часть 3
–Не беспокойтесь, баронесса. Со мной все в порядке. На корабле у меня хорошая каюта. Поработать я могу и там.
– Скажите, граф, а Вы раньше были в Америке? – спросила Ванесса.
– Да. Я прожил там три года.
– Отдыхали или у Вас были дела?
– Учился, работал. Постигал азы машиностроения. Присмотрел себе для завода металлорежущие станки и паровой котел. Заказал, но они не торопятся исполнять мой заказ, вот и пришлось снова поехать, поторопить.
– Ну, и как Вам Америка?
– Если честно, то по-разному. Вы бывали раньше в Америке?
– Нет. Мы едем туда впервые.
– Тогда вам надо знать пару вещей, которые радикально отличают Америку от других стран. Первое: в Америке господствует закон капитала, они очень много говорят о правах человека, но сами мало что делают по этому поводу, если вы не американец, то автоматически становитесь человеком третьего сорта. И только количество золотого запаса может поднять вас на уровень второго сорта. Второе: любые договоренности, не оформленные должным образом, превращаются в пыль, как только за вами закроется дверь. Поэтому, прежде чем подписать любой, хоть самый маленький договор, сначала встречаются юристы и адвокаты, уточняют всю казуистику, все понятия и обозначения и только потом подписанты ставят свои подписи под документом. Но и это не гарантия того, что он будет исполнен. Если под руку подвернется более выгодный контракт, вас отодвинут, выплатив небольшую компенсацию, или будут судиться до скончания века. Но все это для вас, скорее всего не интересно. Вы едете туда по какой-то причине или просто посмотреть, отдохнуть?
– Я договорилась с тремя Домами моды продемонстрировать свою новую коллекцию одежды.
– Я должен был догадаться. Вы все необыкновенно красиво одеты. Это явно эксклюзивные наряды. Я, когда только увидел всех вас, подумал, что у вас хороший портной. Вы… Вы выделяетесь среди остальных людей.
– Спасибо, граф, очень приятно! – Порозовела от похвалы Ванесса.
– Все наши наряды – творения рук Ванессы. Мы ею гордимся. – Заулыбалась Агнесс.
– Примите мои поздравления, маркиза. Я впервые встречаю такую необычайную женщину.
– Разве Вам никогда не встречались увлеченные каким-нибудь делом женщины?
– Кроме актрис и музыкантш, бесконечно влюбленных в свое ремесло, пожалуй, нет. Хотя, нет, еще я знаю двух ученых дам, сохнущих над книгами и пробирками. Но чтобы молодые и красивые девушки были столь увлечены, а главное, добились известного признания? Таких я вижу впервые.
– Вы считаете, что женщина не должна заниматься ничем, кроме домашних дел?
– Нет. Я считаю, что женщина создана для того, чтобы приносить в мир хаоса красоту, чистоту и порядок. Ваше увлечение очень хорошо укладывается в мои представления о настоящей женщине.
– Вы необыкновенный человек, граф фон Корф. Я очень рада нашему знакомству. Прошу Вас оказать нам честь и посетить наш дом в пригороде Нью-Йорка. Вилла называется "Вечерняя звезда", если я не ошибаюсь. – Произнесла Ванесса.
– Благодарю Вас, маркиза. С удовольствием принимаю Ваше приглашение.
– Вы курите, граф?– спросил Филипп, – Если, да, то не хотите ли выйти на свежий воздух? Чтобы не заставлять наших дам дышать табачным дымом.
– С удовольствием.
Извинившись, виконт и граф вышли из-за стола и удалились в сад позади домика. Дождь закончился, стало темнеть, наступил ранний вечер.
– Пора уезжать, иначе маркизе будет трудно добираться на свой корабль.– Сказал граф фон Корф.
Они еще какое-то время поговорили с Филиппом и вернулись в дом. Ванесса уже надела жакет и сидела вместе с Агнесс на диване. Они о чем-то увлеченно говорили, но сразу замолчали, как только вошли мужчины.
– Граф, может быть, мы уже поедем? Становится темно. Я бы хотела добраться до корабля до темноты. – Проговорила Ванесса.
– Конечно, экипаж ждет у дверей, прошу Вас.
Николай Александрович галантно попрощался с Агнесс, еще раз заверив ее в своем благополучии, обменялся крепким рукопожатием с Филиппом и, взяв под локоть Ванессу, вывел ее из дома.
Филипп и Агнесс остались вдвоем. Сидя у камина, глядя на огонь, они наслаждались тишиной. Агнесс положила голову на плечо мужа, тесно прижавшись к нему, пока Люси готовила им постель и убирала со стола. Маленький домик показался вдруг уютным и теплым. Им было очень хорошо вместе.
Граф фон Корф проводил Ванессу до двери каюты, снял фуражку и поцеловал ей руку. Ванесса улыбнулась и предложила графу зайти, но он отказался, сказав, что уже поздно и напомнив, что заедет за ней к десяти часам утра. Пожелав спокойной ночи, граф развернулся, надел фуражку и легкой походкой спустился по ступенькам лестницы. Ванесса еще какое-то время смотрела ему вслед, улыбнулась и зашла в свою каюту. Долли уже ждала ее, чтобы помочь переодеться перед сном. На столике стояла большая чашка с молоком. Но Ванесса не стала переодеваться, а прямиком отправилась к Виктории. Ей она рассказала о происшествии, случившемся с ними. Викторию взволновало состояние Агнесс, но узнав, что русский доктор помог ей на столько, что она встала и хорошо поела, Виктория успокоилась. Информацию графа об Америке, она попросила рассказать дважды, повторяя и проговаривая вслух. Они еще посидели, обдумывая узнанное, решили подготовиться к новым условиям как следует, и переговорить с сэром Джоном Лоу, но это потом попозже. И разошлись по каютам ближе к полуночи.
Граф фон Корф вернулся к себе на корабль, в свою тесную каюту. Обстановка в ней была абсолютно спартанская: походная кровать, стол, стул и пара полок над столом, в углу стоял комод из нескольких ящиков. Николай Александрович разложил на столе чертежи, книги и большую толстую тетрадь. Лампа давала мало света, он взял подсвечник и зажег три свечи, стало светлее, но теплее не стало. Граф накинул на плечи свою шинель и почувствовал почти неуловимый тонкий аромат духов Ванессы. Каракулевый воротник, касаясь шеи и лица маркизы, впитал запах ее духов. Пахло садовой розой, фиалками и чем-то цитрусовым. Аромат был ненавязчивым и нежным. Н.А. улыбнулся и склонился над чертежом, через минуту он полностью погрузился в расчеты, время от времени что-то записывая в толстую тетрадь.
Глава 3. Девятый вал забот
Ровно в десять часов утра вахтенный матрос доложил Ванессе о приезде графа фон Корфа. Ванесса кивнула повару и Долли. Два официанта взяли корзины с провизией и спустили их на пирс. Граф поздоровавшись с Ванессой, помог ей сесть в экипаж и сел следом. Долли вместе с официантами и корзинами села в следующий экипаж, чтобы на месте накрыть стол к завтраку. Агнесс и Филипп уже ждали их с большим нетерпением. События вчерашнего дня и вечерняя беседа оставили после себя неизгладимый след. Граф поприветствовал всех и сразу поинтересовался самочувствием баронессы. Агнесс сказала, что прекрасно выспалась и чувствует себя просто замечательно. Они с аппетитом позавтракали, атмосфера за столом была непринужденно-дружеской. Через пару часов граф фон Корф встал из-за стола и, извинившись, сказал, что их судно сегодня снимается с якоря и ему пора отправляться к себе на корабль. Всем сразу стало грустно, за два неполных дня они успели привыкнуть к нему, так как будто знали его не один год. Расставаться совсем не хотелось. Не успел граф откланяться, как в дверь постучали и вошел доктор. Он учтиво поздоровался со всеми и сообщил, что пришел перед отъездом проверить, как себя чувствует баронесса фон Вейли. Убедившись, что все в порядке и здоровью баронессы ничего не угрожает, доктор пожелал всем счастливого пути и откланялся.
Агнесс уговорила Ванессу и Филиппа прогуляться по городу и заехать на корабль, чтобы как следует пообедать. Филипп отнесся к этому предложению насторожено, боясь, как бы Агнесс на корабле опять не стало плохо. Но Ванесса поддержала подругу, предложив проверить ее самочувствие на воде. Если все обойдется, то назавтра им тоже можно будет трогаться в путь. Ванессе очень хотелось опять встретить графа, поэтому она торопилась как можно скорее оказаться в Америке. Прогулка по городу закончилась вполне благополучно. Снадобье доктора Павлова пришлось как нельзя кстати. Агнесс стала чувствовать себя вполне здоровой и жизнерадостной. Препятствий для дальнейшего путешествия больше не было. На следующий день они отправились в плавание и через три дня оказались в Нью-Йорке.
Новый дом не разочаровал ни Ванессу, ни Филиппа с Агнесс, а Мэгги и Натали были просто в восторге. Ванесса, будучи под впечатлением от предупреждения графа фон Корфа, поневоле стала замечать пренебрежительное отношение окружающих к ней и ее друзьям. Нет, прямо никто не дерзил, но управляющий ее виллой разговаривал с ними свысока и надменно раздавал советы. Ванесса очень быстро поставила его на место, сказав вскользь, что позднее решит, подходит он ей или нет. Это слегка сбило спесивый тон американца. Второе, что неприятно задело Ванессу и Агнесс: все слуги и служанки были чернокожими, все они прятали глаза и низко склоняли головы. Ванесса привыкла видеть, как люди относятся к ее распоряжениям, а здесь при звуке ее голоса, прислуга каменела. Это было неприятно. Ванесса пожаловалась Филиппу, что не может доверять этим людям. Филипп пообещал сам разобраться с домашними делами. Они с Агнесс взяли на себя заботы с обустройством в новом жилище. Ванесса вместе с Викторией и Борисом уехали в город заниматься кабаре. Сэр Джон Лоу, взяв своих юристов и адвокатов, занялся аудитом нового банка. Работы было непочатый край. Не раз Ванесса вспоминала советы графа фон Корфа. Как нестерпимо ей хотелось увидеть его, подробно расспросить и пожаловаться ему на все свои трудности. Ей казалось, что уж он-то точно знает правильный ответ на ее нерешенные задачи.
Время шло, а количество проблем только увеличивалось. Железной воли Ванессы не хватало. Борис воевал с подрядчиками, которые не спешили с ремонтом кабаре, Виктория погрузилась в договоры купли-продажи, придираясь буквально к каждому слову. Местные юристы быстро поняли, что обмануть и необоснованно заработать, как им раньше представлялось, в этом случае не удастся. Наоборот, Виктория сбила первоначальную цену на треть и не собиралась на этом останавливаться. Кроме этого, она добилась, чтобы другая часть дома, в котором находилось кабаре, стала неотъемлемой от этого самого кабаре и вошла в его стоимость. Продавец кусал губы, ставя свою подпись под этим документом, но был вынужден согласиться с Викторией по всем пунктам. Эта часть дома как нельзя кстати подошла для размещения там мастерских по производству одежды и костюмов, а жилые комнаты заняли закройщики, швеи и артисты. Наконец-то все сложилось удачно.
В свой городской дом Ванесса поселила Викторию, Розали, Софию и Бориса. Последнего – временно, пока он не подберет себе приличное жилье. Для себя она оставила две спальни и кабинет.
Дни пролетали, усталость накапливалась, а конца проблемам видно не было. Ванесса теперь все больше времени проводила в банке, изучая отчеты за последние три года, чтобы понять, где могут прятаться подводные камни прежнего руководства. Очень помогло то, что управляющий головного банка Яков Штильман прислал ей с дипломатическим курьером паспорта с американским гражданством на нее, Филиппа, Агнесс, Мэгги, Натали и всю остальную команду. Это так удивило Ванессу, что она немедленно пошла к сэру Джону Лоу. Он ее успокоил, сказав, что паспорта заказали еще будучи во Франции, перед поездкой, но ввиду определенных обстоятельств их изготовление затянулось, и вот только теперь они готовы. Американское гражданство автоматически меняло взаимоотношения Ванессы и окружающих. Здесь граф фон Корф опять был прав. Отношение к Ванессе руководства американского банка изменилось как по мановению волшебной палочки. Появились угоднические нотки, внимание и желание быть полезными. Только теперь Ванесса поняла, как легко ей было раньше вести дела в Европе и как опасно заниматься этим в двуличной Америке. И вновь очень остро захотелось поговорить с графом фон Корфом.
Ночью, лежа в постели, Ванесса со страхом думала: "А вдруг, он больше никогда не приедет. Вдруг он решил уже все свои дела, и уехал назад, в свою далекую и холодную Россию."
Но однажды Ванесса получила короткую записку от графа. Он сообщал, что дела, по которым он прибыл в Америку, затягиваются. Ему предстоит ряд судебных разбирательств. Если она располагает временем, то он хотел бы посетить ее и ее друзей в ближайшее время. Ванесса так обрадовалась, что не утерпела и побежала с этой запиской к Филиппу и Агнесс. Рассказав им о полученном письме и увидев, что они тоже этому обрадовались, Ванесса согласовала с ними дату встречи и написала об этом графу.
В назначенный день Ванесса не отходила от окна, из которого просматривалась подъездная аллея, хотя до назначенного времени было больше трех часов. Наконец она увидела незнакомый автомобиль, который остановился у парадного входа, из него вышел Николай Александрович. Граф был одет не в военную форму, а в строгий костюм темно-серого цвета. Но, даже в гражданской одежде, он выглядел как офицер высшего звания. Ванесса видела, как при виде графа вытянулись в струнку и управляющий и лакей, последний с почтением принял из рук вошедшего шляпу и плащ. В руках у графа остался белый бумажный тубус. Ванесса спустилась по лестнице ему на встречу и протянула руку. Николай Александрович склонил голову, здороваясь, по своему обыкновению, слегка пожав руку и поцеловав кончики пальцев, затем снял верхнюю колбу, развернул лист бумаги, достал белую розу на длинной ножке и протянул ее хозяйке. Ванесса покраснела от удовольствия и восхищения:
– Прошу Вас, Граф! Проходите! Чувствуйте себя как дома. Я очень рада Вам!
– Благодарю Вас, маркиза. Я тоже очень рад вновь увидеть Вас!
Она проводила графа фон Корфа в гостиную, где его ждали Филипп, Агнесс, Мэгги и Натали.
Дружеские приветствия и восторги по поводу встречи показали графу как ему здесь рады. Филипп выразил общее сожаление, что граф так долго не давал о себе знать. Н.А. в ответ сказал, что боялся обременять новых знакомых в момент налаживания быта в чужой стране. Девушки запротестовали и потребовали от него обещания впредь так надолго не исчезать. Потом все переместились в столовую, где был накрыт праздничный стол. Повар постарался на славу: все блюда были в высшей степени красивы и вкусны, обед превратился в пиршество гурманов. Граф фон Корф по достоинству оценил старания повара. При этом он так интересно рассказывал о различных вариантах приготовления тех или иных яств, что все были поражены. О чем бы ни зашла речь, он свободно поддерживал разговор. Казалось, что нет темы, в которой бы граф не разбирался досконально. Познания его были энциклопедическими. При этом он был скромным собеседником, никого не перебивал и говорил лишь тогда, когда к нему обращались. Надо сказать, что обращались к нему все и постоянно. О себе он говорил мало и с легкой иронией. Зато об остальных спрашивал с большим интересом. С ним было интересно и увлекательно. Очень быстро все перестали замечать, что граф фон Корф был старше и по возрасту и внешне. Даже седина на висках уже не бросалась в глаза так, как при первой встрече. Вечер прошел незаметно и очень весело. Когда граф собрался уходить, раздался общий стон. Никто не хотел его отпускать. Только твердое обещание приехать к ним через два-три дня и побыть подольше, позволило ему откланяться. Филипп вышел проводить графа до машины. Ванесса вздохнула про себя с грустью и сожалением. Поговорить с графом о своих делах она сегодня не смогла. Не хватило смелости попросить его уделить ей одной внимание на какое-то время. В надежде, что он скоро приедет и все еще может случиться, Ванесса ушла к себе.
Всю дорогу граф улыбался про себя, с удовольствием вспоминая проведенный вечер. Новые друзья очень нравились ему, особенно хозяйка. Но эту мысль он старался отгонять от себя, говоря, что слишком стар и совсем не пара такой женщине. Лет бы десять назад… Но прекрасный образ, блеск глаз, румянец на щеках, тонкий аромат нежных духов мысленно всплывали в памяти, вызывая легкую печальную улыбку.
Николай Александрович приехал, как и обещал, через три дня, на этот раз до обеда, пораньше, чтобы провести в кругу новых друзей весь день. И вновь его окружили вниманием и заботой. На Филиппа, забравшего графа посмотреть новую лошадь и пропавшего с ним на два часа, все набросились с упреками и шутливыми угрозами. После обеда Мэгги и Натали уговорили всех пойти в музыкальную комнату. Здесь девушки сыграли на рояле в четыре руки вальсы, Филипп, по просьбе Агнесс, спел две баллады, наигрывая на клавесине, а граф, взяв в руки гитару, спел старинный русский романс. Это так подействовало на окружающих, что они стали уговаривать графа спеть еще что-нибудь, тогда он улыбнулся и заиграл на гитаре "цыганочку", Натали пустилась в пляс и вытащила в круг Мэгги. Все хохотали до слез. Когда веселье слегка приутихло, Агнесс попросила графа фон Корфа рассказать о России.
– Граф, мы никогда не были в России. О ней ходит много разных слухов. Мне страшно даже думать о ней, не то, что ехать. Расскажите нам о ней подробнее.
–Что же Вам рассказать? Мои предки графы и бароны von Korff поступили на службу российскому государю еще в восемнадцатом веке. Приехав в Россию на короткое время, они остались там навсегда. Россия стала для всех нас Родиной, за которую не жалко отдать свою жизнь и кровь до последней капли. Увидев однажды Россию – остаешься с ней, сливаешься неразрывно; уезжая – тоскуешь, как не тоскуют по любимой женщине. Так можно любить только мать. Россия – это бескрайние просторы, поля, леса, горы, переходящие в скалы, подпирающие вершинами небо, реки, через которые не могут перелететь птицы, озера с чистейшей водой, моря теплые и не очень, океаны, разбивающие ледяные волны о скалистые берега островов, это бездонное небо, усыпанное мириадами звезд. Россия – это душистый хлеб, золотые колосья по пояс, синие льняные бескрайние поля, луга, усыпанные ромашками и колокольчиками, непролазные кущи лесов, болота, куда соваться нельзя, разбитые дороги, по которым весной и осенью невозможно никуда добраться, так как кони тонут в черноземе по брюхо. Россия – это сказочно красивые города, деревни и деревеньки с домами, сделанными из дерева и украшенными деревом с огромной любовью, не похожие один на другой. В России можно зайти в любой дом и попроситься на ночлег, и нигде не откажут, накормят, напоят и спать уложат, а то и растопят баньку и попарят, как следует. Россия – это доверчивые чистые люди. Даже если на улице грязь непролазная, в домах чистота, там обычно много детей и все, как правило, чистенькие и румяные, а хозяйки крепкие, краснощекие хохотуньи. Сколько дорог я прошагал по России, сколько людей видел, разных, добрых, злых (как впрочем, и везде), но добрых все же больше. О России можно рассказывать бесконечно, баронесса.
– Вы так увлекательно рассказываете, граф, просто дух захватывает. Хочется увидеть эту сказочную страну.– Промолвила Ванесса.
– Россия – моя Родина. А где Ваша Родина, маркиза?
– Не знаю. Наверное, там, где мне хорошо. По крови – я испанка, родилась в Швейцарии, живу то в Австрии, то во Франции, теперь вот в Америке. Ни одну из этих стран я не могу назвать своей Родиной, и относиться к ней с такой теплотой, как Вы, граф. До сегодняшнего дня такой вопрос даже не всплывал. Если мне что-то не нравится, я просто уезжаю. Или наоборот, мне понравился замок во Франции на Луаре, я его купила и с удовольствием там бываю.
– А где прошло Ваше детство?
– Везде. В Швейцарии, в Австрии, во Франции. Вы были там?
– Я был в Германии, учился, потом был в Голландии, тоже учился, потом был в Англии, Лондоне, тоже учился, потом был во Франции, учился и работал. Везде по два-три года. В Америке тоже три года.
– Сколько же языков Вы знаете?
– Вместе с русским – семь. А что, Вы знаете меньше?
– Нет, пожалуй, столько же.– Рассмеялась Ванесса, – а чем Вы занимаетесь? Вы – военный?
– Почти. Я военный инженер. Если протянуть параллель, можно сказать – генерал. Это для того, чтобы я мог приказывать как можно большему количеству людей и подчиняться только некоторым.– Со смехом ответил граф фон Корф.– Род моих занятий очень нравится мне. Я строю сложные в инженерном плане сооружения военного и гражданского назначения.
– Значит, если вдруг будет война…
– Если вдруг будет война, мы все солдаты моей Родины.
– Нет. Давайте не будем говорить об этом! – Воскликнула Агнесс.
– Хорошо, дорогая, не будем. Граф, Вы любите лошадей?– спросил Филипп.
– Конечно. Какой же русский не любит быстрой скачки на красивом жеребце.… В детстве я не слезал с лошади, пока меня не загоняли домой, буквально грозя наказанием. Летом мы с деревенскими мальчишками ездили на лошадях в ночное, сидели у костра, слушая сказки и байки старого пастуха. А зимой запрягали тройку в сани и неслись по заснеженной степи, только ветер свистел в ушах…
– Я тоже в детстве носился на тройке. У бабушки Ванессы был кучер, один русский мужик, он учил меня обращаться с лошадьми. Иногда мы запрягали тройку в старую карету и неслись через весь пригород, распугивая прохожих. Было очень весело.– Мечтательно вздохнул Филипп.
– А Вы, маркиза? Любите кататься на лошадях?
– Нет. Я их боюсь. А вот Агнесс очень любит. В Австрии, на границе с Венгрией, у нее целый табун. И не один. Недавно она даже купила какого-то арабского скакуна. Правда, он ее сбросил-таки. Нет. Я бы не смогла так.
Граф очень заинтересовался арабским скакуном и они с Филиппом углубились в обсуждение достоинств и недостатков различных пород лошадей. Они так увлеклись, что только гневное покашливание Агнесс оторвало их от этой увлекательной беседы.
Ванесса поняла, что и сегодня ей не суждено пообщаться с графом наедине. Когда они направились в столовую на ужин, граф спросил, не хочет ли она погулять с ним по городу.
– Вы ведь еще не видели город, в котором проживете какое-то время? Если хотите, я Вам его покажу.
– Только мы, вдвоем?
– Да, если хотите.
– Конечно, хочу. С удовольствием.
– Тогда я заеду за Вами прямо с утра, часов в десять, хорошо?
– Прекрасно. Я буду готова.
Настроение у Ванессы сразу поднялось. Завтра она вновь увидит графа! В этом доме он был нарасхват. Вот и теперь его оккупировали Мэгги и Натали, взяв с двух сторон под руки, что-то наперебой расспрашивая. Он очень серьезно им отвечал, но Ванесса не прислушивалась, полностью уйдя в себя. Чувство, охватившее ее, было новым незнакомым. Одновременно радость, предчувствие чего-то необычного, робость и даже печаль, все смешалось в её душе.
