Лариса Анатольевна Рубцова
Любопытство сильнее осторожности
В этот момент в дверь кто-то позвонил.
– Кто это может быть? – удивленно пожала плечами Нина Михайловна. – Пойду, посмотрю. Может кто-то из соседей ключ потерял.
Глава 8
Сначала она услышала приглушенные голоса. Мужской голос с сомнением произнес:
– Посмотрите, Ада Григорьевна, по-моему, она приходит в сознание.
– Возможно. Пора бы. Да, судя по монитору, сознание просветляется. Владик, привезите оборудование. Необходимо снять кардиограмму. Возможно, придется делать операцию. Надо убедиться, что сердце выдержит.
Дверь захлопнулась. Наступила тишина. И тут Полина услышала тихий, но оттого еще более жуткий голос:
– Что, тварь, очнулась? Где мой сын? Куда он делся? Ты последняя, кто его видел. Отвечай! Иначе сильно пожалеешь, что не сдохла раньше.
Полина с трудом приоткрыла глаза. Голова гудела. Все тело ломило, внутренности болели. Казалось, не осталось ни одного живого кусочка, который бы не вопил от боли. Полина застонала:
– Какого сына? О чем вы говорите? Я не знаю никакого сына. Как же мне больно.
– Скоро тебе станет еще больнее. Я просто зарежу тебя на операционном столе, тварь. Что ты сделала с моим сыном?
– Не понимаю, о ком вы говорите.– с большим трудом прошептала Полина.
– Я говорю о Станиславе, сука. О Стасике Рыкове. Ты ведь знаешь его, не правда ли?
– Верно, знаю. Это он сбил меня. Больше ничего не помню. – Полина прикрыла глаза.
– Куда его увезли? Вспоминай, дрянь!
Полина не ответила. Она пыталась определить, где находится. Серые крашеные стены, перед глазами стеклянная дверь, напротив белая кровать, заправленная цветным бельем. На кровати кто-то лежит, укрытый одеялом до подбородка. Рядом с кроватями с обеих сторон стоят металлические тумбочки. На них кюветы со шприцами и ампулами. Рядом штативы с перевернутыми бутылками и системами для капельниц. Между кроватями стоит стройная дама в зеленом медицинском брючном костюме и такого же цвета шапочке. Она смотрит на Полину холодными злыми глазами и произносит страшные слова, бьющие по сознанию ударами молота о наковальню. Полина пытается вникнуть в смысл слов, но в голове гвоздем засела одна мысль: " Мать Стаса похожа на черепаху, пусть молодую, но все равно черепаху". От этой мысли становится смешно. Полина кривит губы в усмешке. Это еще больше бесит докторицу. Она хватает из кюветы шприц и набирает жидкость из ампулы:
– Ты у меня сейчас посмеешься, дрянь. Я тебе устрою здесь цирк.
Она подходит к Полине, намереваясь сделать ей укол.
Слышится посторонний шум. На соседней кровати зашевелилась фигура. Врач удивленно поворачивает в ту сторону голову, опуская руку со шприцем.
Полина тоже смотрит в сторону шума и видит лицо беловолосой девушки с весьма осмысленным взглядом.
– Ты тоже очнулась? Но этого не может быть. Ты не должна! – Медичка шагнула к соседке Полины.
– Что, Ада Григорьевна, я удивила вас? Не правда ли? Вы думали, что я уже не вернусь. А я вернулась. – на большее сил у девушки не хватило. Она замолчала.
– Вы, обе, думаете, что бессмертны? Вы ошибаетесь. Сейчас вы полностью в моих руках. Я могу уничтожить ваши сущности так, что этого никто в мире не заметит и не узнает. А тела сдохнут сами или достанутся бродячим душам. Если вы не спасете Стасика, вам не жить. Решайте, кто из вас, одна или другая, или вы обе отправитесь к нему. Мне все равно. Он должен получить свою дозу энергии еще сегодня. А вы должны мне сказать, где он находится.
– В преисподней…– прошептала беловолосая девушка.
– Что? Что ты сказала? – вскрикнула Ада Григорьевна.
– Что слышали. Когда он наехал на тело Полины, то так звезданулся о руль, что вырубился. Надеюсь, навсегда.
– Этого не может быть. Если бы это случилось, я бы почувствовала. Я бы знала.
– Не-ет. Полина обрубила вашу связь. Она освободила меня и Миладу. То есть первую и последнюю жертвы вашего сына. Круг замкнулся. Осталось вспомнить мне меня. И вам конец. Обоим. – девушка из последних сил произнесла все, что хотела и полностью, обессилев, закрыла глаза.
– Ты лжешь! Как Полина могла узнать, какие деревья необходимо обработать? И что именно надо с ними сделать? И чем, интересно, она это сделала? – Ада Григорьевна не могла поверить в то, что случилось.
– А я и не знала. Просто решила помочь вам привести сад в порядок. Опыт по лечению деревьев, у меня какой-никакой есть. Я каждое лето и осень помогала тете Соне приводить в порядок ее сад. Вот и у вас, увидела непорядок в саду, и занялась. В гуще сорняков обнаружила старую ножовку. Кстати совсем неплохую. Выбрала два самых запущенных дерева и привела их в порядок. По-моему неплохо получилось
– Нет! Это невозможно! Так не бывает. Я вам не верю. – Ада Григорьевна с ужасом смотрела на одну, потом на другую, не в силах поверить услышанному.
– Мне бы только вспомнить себя. – мучительно повторяла беловолосая девушка. – Это так важно.
– Я знаю, кто ты. Тебя зовут Лика. Ты Лика Ефимова. – убежденно произнесла Полина.
– Точно. Я Лика. Лика Ефимова. У меня есть папа, мама и брат Петруша. Я вспомнила. Я все вспомнила. – с каждым новым словом соседка Полины сознавала себя, пропитывалась собой, обретала энергию.
Ада Григорьевна, наоборот, становилась бледнее, но от этого еще ужаснее. Глаза ее зажглись безумным огнем. Она размышляла о чем-то, явно нехорошем. Приняв для себя какое-то решение, она направилась прямиком к Полине, намереваясь всадить ей в руку укол.
– На один день мы разминулись с тобой. А сколько бед ты успела натворить. Тварь безродная. Чего тебе не спалось? Тебе все условия создали, чтобы ты просто поддержала мальчика. Ему так нужна твоя энергия. Ты не понимаешь. Ты сбалансирована точно по запросам моего сына. Я даже была готова взять тебя в свою семью. Он ведь так раним. Ему не выжить без этого. Вот как ты мне отплатила, гадюка.
Полина пыталась отодвинуться от наступающей на нее женщины. Она уже всем телом прижалась к стене, мучительно пытаясь закрыть предплечье одеялом. Сил катастрофически не хватало.
– Что вы собираетесь делать? Я вам ничего плохого не сделала. Я не люблю вашего сына. Он это знает. Мы просто знакомые. Зачем только я согласилась поехать с ним. Он такой же мерзкий, как и вы. Я не думаю, что вы знаменитый хирург. ВЫ, скорее всего, знаменитый палач. – Полина говорила и говорила, любое, что приходило в голову. Она пыталась заставить разъяренную женщину отвлечься от задуманного.
Та вслушивалась в голос Полины, продолжая оттаскивать одеяло. Силы были явно не равны.
– Сейчас я сделаю тебе укольчик. Ты опять разделишься. Твоя тушка будет лежать без сознания. А твоя сущность пойдет искать моего сына. Ты напитаешь его энергией и вернешься ко мне! Слышишь! Если ты не спасешь Стаса, я располосую твое тело вдоль и поперек. Ты никогда не сможешь иметь детей. У тебя один выход. Только один. Ты станешь подругой моего сына. Твоей энергии хватит вам на двоих. А я, я буду строго следить за тобой.
– С чего вы решили все за меня? Я не собираюсь нянчиться с вашим сыночком. Он мне противен.
– Это очень хорошо. Когда ты испытываешь сильные чувства, ты вырабатываешь больше энергии. Нам это подходит.
– Вы просто монстр, как и ваш сынок. Вы ядовитые плесени. Вот вы кто.
– Продолжай в том же духе. Сейчас подзаряжусь я, а потом и Стасик. Он прав. Ты для нас колодец, источник. Пожалуй, не стану убивать тебя до конца. Половины ампулы достаточно. Ну, все, хватит вырываться. Не дергайся. Больно не будет. Наоборот, сейчас станет легко и приятно. А пока ты будешь искать Стаса, твое тело будет выздоравливать. Ты нам нужна здоровой.
Руку царапнула игла. Полина опять постаралась вывернуться. Врач схватила ее железной хватко вновь примеряясь сделать укол.
– Здравствуйте. Что здесь происходит? Почему вы делаете инъекцию? А где же сестричка? Не порядок. Без перчаток, без маски, не обработав место укола. Вы так можете внести инфекцию в ослабленный организм. Ада Григорьевна, уж от вас я этого никак не ожидал.
Рыкова резко выпрямилась, рядом стоял высокий седой старик в белоснежном жестко накрахмаленном халате. Добродушное от природы лицо его выражало недоумение и возмущение.
–Профессор? Профессор Михайлов? Как вы оказались здесь? – Ада Григорьевна была явно сбита с толку.
Между тем, профессор Михайлов прошел к тумбочке и взял в руки использованную ампулу. Посмотрел ее на свет, определяя количество израсходованного вещества, прочитал название и пожал плечами.
– Не понятно. Почему вы решили ввести пациентке этот препарат? Я вижу, она итак находится в полном сознании. Вы могли совершить врачебную ошибку, пациентка могла умереть в любую секунду. Это непростительно такому опытному специалисту, как вы.
Ада Григорьевна сразу как-то потухла. Плечи опустились, она, словно постарела, сразу лет на двадцать.
– Вы ничего не знаете. И не понимаете, профессор.– проговорила она, думая явно о чем-то своем.
– Вот как? Что же, объясните мне, чего я еще не знаю. С удовольствием послушаю вас, но не здесь. Давайте закончим обход и пойдем в кабинет к Главному врачу. Нам есть о чем поговорить.
Рядом с профессором встали две медицинских сестры. Одной из них он велел забрать из палаты все медикаменты, а второй указав на стул, попросил дождаться его распоряжений. Потом повернулся к молодому доктору и взял из его рук историю болезни Полины.
– Так, кто это у нас здесь? Ага, Полина Бондаренко. Это тебя сбила машина? Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо. Вроде бы нормально. Только все тело болит.
– Понятно. А голова не кружится? В глазах не двоится? Тошнит? Где болит больше всего?
– Голова не кружится. Память не отшибло. Помню все и очень четко. В глазах не двоится. А болит все. Кажется, нет ни одного кусочка тела, где бы не было больно.
– Понятно. Ну что же, что голова в порядке, уже хорошо. Значит так: сделайте ей энцефалограмму головы, ЭКГ, УЗИ брюшной полости, КТ и рентген. Проверьте наличие переломов, ушибов и трещин, особое внимание уделите позвоночнику. Я видел фото с места ДТП. Впечатлен.
Медсестра, сидящая за столом, торопливо записывала поручения профессора.
– Так. А здесь у нас, кто? – профессор Михайлов повернулся в сторону Лики.
– Здесь лежит безымянная девушка. У нее состояние летаргического сна. Уже почти девять лет не просыпается. – Доктор протянул профессору толстый журнал наблюдений.
– А я уже проснулась.– тихо сказала Лика.– Меня зовут Лика Ефимова. И мне есть, что рассказать профессору.
– Прекрасно, голубушка. – оживился профессор.– Из-за вас-то я и приехал. Замечательно. Я к вам зайду часа через два. Мы поговорим. А сейчас отдыхайте.
– Посещение друзей и родственников разрешаю. В разумных пределах. – профессор Михайлов посмотрел весело на молодого доктора. – А, вам, Катя, придется немного поработать сиделкой возле этих двух красавиц. Не долго, пару суток. Сможете?
– Конечно, профессор.– медсестра с готовностью поднялась со стула.
– Прекрасно, договоритесь с Машей, кто из вас дежурит ночью, а кто днем. Выходить из палаты нельзя. Условия здесь, как я вижу, все есть. Если девушки начнут разговаривать во сне, не стесняйтесь, включайте диктофон. В их случае это важно. Ну, все, коллеги, идемте дальше.
Пропуская вперед Аду Григорьевну, профессор Михайлов подмигнул Полине и сам пошел к двери.
– Вот это, да! – воскликнула Лика. – Как он вовремя пришел. Просто жизни нам спас.
– Да, классно. – согласилась Полина. – Ну, ты как? Приходишь в себя?
– Почти. В прямом смысле захожу в себя. Больно, между прочим.
– Я знаю. Мне пока тоже.
– Прости, что я с тобой так поступила. Очень хотелось задушить эту гниду.
– Ничего. Я и не подозревала, что такое вообще возможно. Если бы кто-нибудь мне раньше рассказал, не поверила бы ни за что.
В двери образовалась пробка, два парня пропускали вперед девушку.
– Кирилл! Как ты здесь оказался? – у Полины от счастья закружилась голова, покраснели щеки, руки натянули одеяло к самому подбородку, скрывая непрезентабельную ночную рубашку, в которую ее обрядили в больнице.
– Привет, Полинка! Жива? Отлично. – Кирилл был, как всегда, жизнерадостен.
Подхватив стул, стоявший в углу у стола, он по-хозяйски уселся рядом с Полиной и взял ее за руку:
– Ну, рассказывай, как ты до такой жизни докатилась?
– Как-то так. Рыков машиной сбил. А как ты узнал, где меня искать? Я в себя-то пришла меньше часа назад.
– А мне твоя сестренка подсказала. Лада. Знаешь такую?
– Милада? Она у мамы? Вот молодец! С ней все в порядке?
– Естественно. Разве у Нины Михайловны может быть беспорядок? Хотя, я им его устроил, передвигая мебель в комнате Лады из одного угла в другой, и обратно, пока всем не понравилось.
– А что ты делал у моей мамы? – все еще не веря своим глазам, спросила Полина, трогая Кирилла за руку.
– Я же говорю тебе – мебель двигал.
– Ты же на Байкал уехал. Как ты в Москве оказался, да еще и в нужный момент? А как же Рита? Где она?
– Рита? А… С ней все в порядке. Она там осталась. У нее все хорошо. Не переживай.
– Ничего не понимаю. Вы, что? Поссорились?
– Не бери в голову. Ну, хорошо. Слушай. Мы поехали на Байкал. Риткин папик нам устроил поездку – полный "шикардосик". Билеты – первый класс, отдельный коттедж, питание в ресторане. Короче, живи и радуйся, только Ритку на руках носи. Сначала все так и было. Но я всю дорогу думал о тебе. Задолбал ее своими сомнениями. Я ведь тебе тогда в шутку посоветовал ехать с Рыковым в Питер. Думал, посмеешься и забудешь. Но ты же, полная балда. Доверчивая и бесшабашная. Разве нормальная девчонка с Рыковым захочет дело иметь? Его же видно, как облупленного. Он же подонок законченный. Только у тебя, доверчивой простоты, все люди хорошие, всем надо помогать. Не парься, твоя мать такая же. Видать у вас порода такая. Мне нравится, не грусти. Только тебя надо контролировать и всегда защищать. Я об этом Ритке так прямо и сказал. Она взбеленилась. Сначала мы слегка погавкались, потом помирились. Это еще по дороге туда. А там стало только хуже. Чем больше придиралась Ритка, тем тяжелее становилось у меня на душе. Этот козел мог бы сделать с тобой все что угодно. Ритка откровенно заскучала. Однажды сидим с ней в ресторане, ужинаем. Через столик от нас сидит один пиджак, упакованный по последнему слову, с перстнем на среднем пальце. Явно скучает в одиночестве. Я, возьми и скажи Ритке:
– Смотри, как на тебя этот урод пялится.
– Где? Какой? – Ритка, не дернулась, а так лениво слегка повернула в его сторону голову. – Чмо натуральное.
– Не скажи. Прикид у него от "дольки кабана", не иначе, и колечко грамм этак под двадцать чистого золота.
Она зевнула, так показушно. Я сразу понял – клюнула.
– Сейчас вернусь,– я встал из-за стола – надо предкам позвонить. Совсем забыл.
Вышел на террасу, достал айфон, пялюсь на него, и размышляю, кто бы мог знать твой телефон или телефон Нины Михайловны. Позвонил Веснину, он говорит, что у тебя отродясь не было ничего такого. Как можно, в наше время, жить без аппарата? Хотя, ты можешь. Удивляться нечему. Только собрался возвращаться, смотрю, этот тип уже сидит за соседним столиком и о чем-то переговаривается с Риткой. Она ему глазки строит, аж свист стоит. Думаю, пойду, прогуляюсь по берегу. Возвращаюсь через полчаса, их уже и след пропал. Столик чистый. Я сел, заказал себе кофейку, сижу, попиваю, размышляю. Вернулся к себе в коттедж, Ритки нет. Я спать лег. Она вернулась уже под утро. Слегка "под шафе", довольная. Я отвернулся к стенке и опять уснул. По-фигу. Утром она собирается: надевает джинсы, свитер, куртку, кроссовки.
– Куда намылилась, красотка?
– Мы с ребятами собрались на квадроциклах покататься. Хочешь? Поехали с нами.– безразлично спрашивает Ритка. А сама замерла, вдруг соглашусь.
– Не-а. Не люблю природу гробить.
– Чем это?
– Колесами. Колесами, красавица. Видела, какие глубокие ямы и колеи остаются после этой дряни? Деревьям тоже жить хочется. Но богатеньким идиотам этого не понять.
Она покрутила пальцем у виска, пожала плечами и испарилась.
Я спокойно встал. Сходил на завтрак. Подумал. Потом еще походил и подумал. Вернулся, собрал рюкзак и в аэропорт. Добрался без особых приключений. Выпросил, буквально на коленях, билет. Прилетел в Москву. Сразу к Нине Михайловне.
Звоню в дверь, слышу, идет и говорит кому-то:
–Наверное, соседи ключи потеряли.
Я обрадовался, думаю: "слава богу. Полина дома".
Она дверь открывает и смотрит на меня так удивленно, словно впервые увидела. Только я собрался поздороваться и представиться, она и говорит:
– Здравствуй, Кирилл. Ты же вроде бы, на Байкал уехал. Полиночка говорила.
– Здравствуйте, Нина Михайловна. А Полина дома? Можно ее позвать?
– Заходи, Кирилл. Полиночки нет. Ее машина сбила.
У меня в глазах потемнело:
– На смерть?
– Нет. Хотя я точно не знаю. Ее еще не нашли.
У меня сердце остановилось:
–Нина Михайловна, расскажите поподробнее, можно?
– Конечно. Заходи. Чаю с нами попьешь.
Я в шоке: "Какой чай? Может от горя умом тронулась?" Но иду. На кухне стоит девчушка, лет тринадцати, тощенькая, большеглазая, испуганная, как котенок на проезжей части.
– Привет.– говорю.– Я Кирилл Михайлов. А ты кто?
– Милада, то есть Лада Бондаренко.– отвечает, а сама на Нину Михайловну смотрит.
Та ее по спине погладила:
– Давай, Ладочка, чайник поставим. Угостим Кирилла чаем. И все ему расскажем.
– Все? – испугалась кроха.
– Вы мне все-все не рассказывайте, не надо. Вы мне скажите, что с Полиной произошло. А уж дальше я сам разберусь.
– Если не рассказать, ты Полину не найдешь.– как-то обреченно сказала Лада. – Только я не могу.
Она расплакалась, а я вообще ничего понять не могу. Думаю: "все первые седые волосы мне обеспечены. Было две не совсем адекватных, теперь три. Размножаются, однако".
– Ладочка. Ты пока на чай накрывай, а я уж сама попробую все Кириллу рассказать.
Она мне такого рассказала, что я сам чуть с ума не съехал. Перебивать неудобно, все-таки не девчушка, да и тетка не плохая. Мне вообще, твоя мать очень нравится. Хорошо рядом с ней, тепло. А тут про какие-то сущности, энергетических вампиров, украденные тела. Такую чушь несет. Я только одно понял, что ты Миладу спасла, а сама под машину попала. Я ее успокоил, как только мог, потом спрашиваю, а вообще, кто-нибудь может мне про этих Рыковых побольше рассказать? Тут уж Милада плакать перестала и более-менее связно про Петра и Олесю, про Аду Григорьевну кое-что рассказала. Я ей говорю:
– Давай так, ты мне про себя не рассказывай, раз это для тебя тяжело, а вот про этих ребят подробно расскажи. Если я поеду в Питер, где мне их искать. Она мне опять рассказывает, как ты ее от матери спасла, что сказала, как тебя другая какая-то сущность (она так и сказала, сущность) спасла от удара об асфальт. Я ее не перебивал. Выслушал. Говорю:
– А этим, твоим новым друзьям, Петру и Олесе, им позвонить можно? Или у них тоже нет телефонов?
– У них есть. Сейчас принесу номера.
Потом мы позвонили ребятам. Олеся мне тоже слегка чокнутой показалась, но Петр понравился. Вполне нормальный адекватный человек. Мы уговорились встретиться. У меня к тому времени две идеи появились. Я им так и сказал. Вроде бы обрадовались.
А я деду позвонил. Он работает в НИИ при Академии наук. Занимается проблемами головного мозга. А еще увлекается паранормальными явлениями. Хобби у него такое. Встретит что-то необычное и разбирает на кусочки, докапывается до сути. Говорит, что в девяноста процентах случаев, все можно объяснить с научной точки зрения. И только остальные десять процентов относятся к заблуждениям, выдумкам и прочим заблуждениям. Вот ему-то я и рассказал вашу историю, не называя имен. Наличие Рыкова подтвердил и все подозрения, связанные с его именем, которым был сам свидетелем, перечислил. Как ни странно, дед заинтересовался. Между прочим, это он натолкнул меня на мысль, где вас искать. Оказывается мать Рыкова лет десять или больше тому назад, проходила стажировку у моего деда. Он ее гениальным хирургом не считает, но все равно запомнил.
Я приехал в Питер. Ребята встретили. Олеся сказала, что они эту больницу одной из первых проверяли. Здесь им сказали, что тебя нет, в поступлении не числишься. Я не поверил. Был уверен, что эта карга не захочет упускать такую возможность. Я тогда деда на нее натравил. А когда он мне сказал, что ты здесь и Лика здесь тоже, мы с ребятами так сюда и рванули.
– Ничего себе. – Полина даже забыла о боли и некрасивой ночнушке.
Уселась на край кровати и во все глаза смотрела на Кирилла.
– А ты знаешь, что ты нам жизнь спас. Ада Григорьевна уже собралась меня на тот свет отправить. Видишь, царапина на руке. Она шприцем прицелилась, а я руку дернула. Тут профессор Михайлов вошел. Он ее остановил и шприц забрал. Так-то вот.
–У вас тут какой-то сумасшедший дом. Чувствую, что я вовремя приехал. Надо конкретно взять над вами шефство. Пока ваши кукушки совсем не улетели.
– Как хорошо, что ты во все это не веришь. Мне не придется тебе все рассказывать.
– Ошибаешься. Тебе придется мне все рассказывать. А вот мне придется приложить немало усилий, чтобы вернуть тебя в мир точных наук и абсолютной реальности. Кстати, я напросился к твоей маме на квартиру. Буду жить с вами, пока все не устаканится. А может, ты вообще, выйдешь за меня замуж.
– Ничего себе, у тебя идеи. Давай, ты сначала с Ритой свои отношения завершишь. Вдруг она вернется и призовет тебя к ответу. Вы ведь вместе живете? Ее родители рассчитывают на твою порядочность. Так же нельзя поступать с девушкой.
– А девушкам так поступать можно? Встретила упакованного индюка, и все – прости, прощай, Кирилл, ты слишком беден для меня. С Ритой, как ты говоришь, наши отношения закончились. Я к этому вопросу больше не возвращаюсь. Но, на самом деле, все гораздо серьезнее. Я это понял, когда увидел Нину Михайловну, в этот свой приезд. Мне и в голову раньше не приходило, что, оказывается, я люблю тебя, Полинка. Может, ты еще не готова отвечать взаимностью, ничего, я подожду. Если ты не против.
Полина покраснела как маков цвет. В душе щемило от нахлынувшего счастья, голова кружилась. Она пошатнулась.
– Эй, ты чего? В обморок решила грохнуться? Ну-ка приляг, так будет лучше. Ты пока не отвечай. У нас будет куча времени впереди. Еще наговоримся.
Полина взяла Кирилла за руку и подложила ладонь себе под щеку. Ему было очень неудобно сидеть в такой позе, но он даже не сделал попытки вытащить руку. Только смотрел и улыбался.
У соседней кровати тоже слышались восторги, всхлипывания, страшные рассказы, текли слезы радости и печали.
Потом в палату вошла медсестра Катя и попросила посторонних покинуть помещение.
– Я буду сидеть в коридоре. Прослежу, чтобы эта страшная баба, Ада Григорьевна, не вернулась. – тихо шепнул Полине Кирилл и, чмокнув ее в щеку, вышел.
Полина улеглась на спину, головой на подушку и подняла глаза к потолку. Душа ее пела и смеялась. Такого поворота дел, она совсем не ожидала.
На соседней кровати в таком же состоянии лежала Лика.
– Мы теперь с тобой сестры, по сути. Вернее по сущности. Навсегда.– сделала заключение Лика.
Полина только согласилась с ней:
– Да. Навсегда. Пообещай, что вы приедете к нам в Москву следующим летом.
– Обязательно.
