Ксения Андреевна Кабочкина
Приключения Сони и Сашки в Сказочной стране
– Ну, а вас, – обратился к ним дедушка, – я должен отправить домой?
Сашка демонстративно кашлянул. Дедушка хлопнул себя по лбу, как будто только что вспомнил:
– А! Ну, конечно! И превратить тебя обратно в Сашу Печкина!
Пёсик подпрыгнул от радости:
– Ура! Сонька, мы вернёмся домой!
Соня тоже запрыгала.
– Ой! – внезапно вспомнила она. – Мы Вам кое-что вернуть забыли!
Она сняла с шеи оберег и протянула дедушке.
– Нет-нет! Не надо! – остановил её правитель.
– Это Вам подарки! – поддержала дедушку Веселинка.
– Ведь скоро новый год! – согласилась с Сестрой Снежка.
– Спасибо, – сказала Соня.
– А у вас тоже есть этот праздник? – спросил Сашка.
– Конечно, – старик улыбнулся в бороду и загадочно посмотрел на детей. – Этот праздник – один из самых главных у нас. Ведь я и Снежка являемся его олицетворением.
Смысл сказанных слов не сразу дошёл до девочки и пёсика. А когда дошёл…
– Вы… – лицо у Сони вытянулось. – Вы – Дед Мороз и… Снегурочка?
– Так вот кого вы мне сразу напомнили! – заорал Сашка. – Снежка! а я так и знал, что ты и Снегурочка – одно лицо!
Снежка-Снегурочка засмеялась, а потом сказала:
– Я так и думала, что рано или поздно вы догадаетесь.
– Ха! Прикольно! Мы теперь лично знакомы с Дедом Морозом и снегурочкой, – продолжал радоваться Сашка.
Он собирался сказать ещё что-то, но Веселинка мягко положила свою ладонь на его лохматую пёсью макушку:
– Время пришло. Прощайтесь с друзьями.
– Скажете, когда будете готовы, – добавил Дед Мороз и вместе с внучками вышел из зала. Стало очень тихо. У Сони глаза наполнились слезами, чтобы загнать их обратно и не расстраивать друзей, она подняла голову вверх. Взгляд случайно упал на окно. За стеклом уже не было лета, падал тихий снег. Скоро Новый Год.
Соня обернулась к друзьям. У всех на лицах и мордочках читалась печаль. Страшила, Дровосек и Лев понимали, что их маленькие друзья в их стране только гости, где-то далеко их дом, в котором их ждут… Но…
– Прощай, Соня, – тихо сказал Страшила. – Мы…
Он не успел договорить. Девочка сорвалась с места и обняла, едва не повалив его, мягкого, лёгкого. Сашка тоже подошёл, Дровосек взял его на руки. Потом Соня обняла его и Льва. Оба, особенно Дровосек, едва сдерживались, чтобы не зарыдать. Всё было понятно без слов. Они не забудут друг друга никогда… Кто-то робко прижался к Сониным ногам, лизнул шершавым языком, словно кот. Это был Госталь.
***
Дед Мороз неслышно вошёл в зал, за ним переступили порог Снежка с Веселинкой.
– Готовы?
Девочка и пёсик кивнули.
– Ну, тогда…
И вдруг его элегантный бархатный костюм превратился в пышную длинную красную шубу, голову покрыла красная отороченная мехом шапка. В красных рукавицах появился ледяной посох.
– Ну, вот, – довольно произнёс он. – Теперь чувствую себя Дедом Морозом.
Он тепло улыбнулся друзьям сквозь пушистую бороду.
– Ну, а теперь… домой!
Он взмахнул посохом. Вокруг Сони и Сашки закружилась позёмка. Вот она всё больше, и больше, уже пурга кружит в зале Дворца Деда Мороза. Вихрь подхватил двоих друзей, завертел волчком. Соня чувствовала себя космонавтом на испытаниях. Лица Деда Мороза, Веселинки, Снежки, Страшилы, Дровосека, мелькали перед глазами, потом слились, смазались, потускнели. Она услышала крик Сашки, но не успела понять, в чём дело, отключилась. Оба исчезли в белой пучине снега.
Глава 18
Ещё не конец?
В нос ударил резкий запах хлорки. Ухо, будто сквозь подушку, различило механически ровный мерный звук: «пик-пик-пик-пик». Звук становился отчётливее и, наконец, Соня поняла, что пикает где-то рядом. Она с трудом заставила себя открыть глаза, но кроме тумана сперва ничего не увидела. Но вот и зрение стало чётким. Девочка рассмотрела над собой незнакомый потолок. То, что потолок был незнакомый – она могла ручаться. Приподнялась на локтях, под ней заскрипели пружины кровати, словно держали не хрупкую Соню, а бегемота. Ей стало совершенно очевидно – кровать больничная. Девочка попыталась вспомнить, что произошло накануне. Но кроме доброго лица Деда Мороза, прощальной метели и печали в глазах друзей ничего вспомнить не могла.
Огляделась. Комната была большая, без углов, круглая, или, скорее, овальная. Её противоположный конец утопал в потёмках, потому что света единственной в палате тусклой лампочки, свисавшей с потолка на длинном кривом проводе, не хватало.
– Где я? Что я тут делаю? – непонятно, у кого спросила Соня.
Вопрос остался без ответа.
– Здесь кто-нибудь есть?
В ответ – только монотонное, успевшее надоесть, пиканье.
– Да что это за звук?
Соня спустилась с кровати, оказавшейся неожиданно высокой. Обнаружила, что одета не в сарафан и сандалии, а в больничную белую ночную рубашку, из тех, какие одевают на пациентов перед сложной хирургической операцией или смертельно больных.
Поборов в себе удивление, девочка направилась на другую, тёмную, сторону палаты. В полумраке Соня разглядела ещё четыре кровати со спящими, как показалось Соне, людьми. К стене возле каждой из них были прикреплены приборы, от которых к людям тянулись провода. На каждом приборе светилось зелёное табло, по нему пробегали волны, линии, зигзаги.
– Они в коме! – догадалась девочка. – А эти волны – пульс!
Как же она здесь оказалась? Что произошло? Дед Мороз что-то напутал с заклинаниями? Ведь перед тем, как попасть в Чудесную страну, она вместе с друзьями была недалеко от своего дома, в парке, но ни как не в больнице!
Соня подошла к двери, подёргала за ручку, потянула на себя, толкнула. Не поддаётся. Попробовала открыть единственное на всю палату окно. Бесполезно. Хотела проверить стёкла на прочность, да не нашла ничего подходящего. Ни одного стула, ни одной тумбочки. Только больничные аппараты. Если бы к ним не были присоединены люди, сорвала бы со стены и швырнула в стекло! Соня была на грани паники. За окном полнейшая тьма. Ни звёздочки на небе, ни огонька вдали, ни фонарика на территории больницы. Неподвижная тьма, словно за стенами и нет ничего, пустое пространство.
– Где я!? – слышать собственный голос было всё же лучше, чем одно лишь безжизненное пиканье.
– Я же не смертельно больная, – продолжала рассуждать она, – а лежу почему-то в одной палате с людьми в коме. Здесь есть кто-нибудь!?
Никакого ответа.
Соня уже обшарила всю палату. Потайных ходов не нашла, а обычные дверь и окно наглухо заперты.
– Да что же это такое? – Соня, нервничая, ходила по комнате взад, вперёд, машина пикала, табло светилось, люди спали непробудным сном, видеть их было жутковато, и Соня старалась не подходить к ним близко. – Где бы я не пыталась открыть, везде заперто, сколько бы не кричала, никто не отзывается. Куда отправил меня Дед Мороз? Где Сашка? Где вообще все?
В это время она в задумчивости чересчур близко подошла к кроватям в затемненной части комнаты и случайно скользнула взглядом по лицу одного из спящих. Палату пронзил визг. Этот лежащий в коме больной оказался…
– Сашка?!?! Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!
Девочка с ужасом подбежала к другой кровати, к третьей, четвёртой…
– Надя?! Ксюша?! Кира?!
Стало трудно дышать. Ноги у Сони подкосились, она упала на пол и в панике начала пятиться по полу назад, как испуганный паучок, пока не ткнулась спиной в ножку своей кровати. Сердце бешено колотилось, голова шла кругом вместе с распиравшими её мыслями: «Почему? Как? Неужели из-за метели? Неужели все впали в кому, и не было никакой Чудесно-Волшебно-Сказочной страны? Но получается… я тоже была в коме?» Она оглянулась – сзади, за спинкой кровати, никакого устройства с табло не было. И не было трубок, которые бы поддерживали в ней жизнь. Соня сама двигается, говорит, даже кричать может, как уже сама убедилась. В горле запершило. Девочка закашлялась и схватилась за грудь. Под руки попалось что-то холодное. Оберег? Девочка смотрела на него так, будто это было нечто, ранее невиданное ею.
– Как он-то здесь оказался? – окончательно сбитая с толку воскликнула Соня.
Однако и на этот вопрос ответа не услышала. Зато её слух явно уловил шуршание. Сначала робкое, прерывистое. Как будто кто-то маленький царапал кафель. Потом к нему добавилось тоненькое икание или поскуливание, или, может, мышиный писк. Звуки доносились из-под Сашкиной кровати.
– К-кто тут? – девочка резко вскочила, сжимая оберег в кулаке.
Поскуливание прекратилось… Из-под кровати вылез… маленький чёрный кудрявый пёсик. Соня в потёмках не разглядела бы его, если бы не светящийся на шее, такой же, как у неё самой, оберег в виде льдинки.
Соня смотрела на щенка и не верила своим глазам.
– Сашка?!
Пёсик слабо тявкнул и, с трудом поднявшись на все четыре лапы, шатаясь, побрёл к девочке. Соня кинулась ему на встречу, подхватила на руки:
– Сашенька, что с тобой? Если это ты, ответь!
Но пёсик только заскулил.
– Ты… Ты не можешь говорить?
Пёсик утвердительно кивнул и обиженно поглядел на Соню, которая вдруг заулыбалась.
– Так значит… мы всё-таки были в Сказочной стране!
Улыбка быстро угасла, между бровей обозначилась ложбинка.
– Но что мы делаем здесь? Куда перенёс нас Дед Мороз? Почему это место похоже на больницу? И, главное… – девочка перевела взгляд с Сашки-пёсика на спящего Сашку-человека, – почему… тебя двое?
Вдруг пёсик на её руках потяжелел и обмяк, мерное «пик» сменилось непрерывным «пи-и-и-и-и», а табло над Сашкиной кроватью перечеркнула прямая красная линия. Соня похолодела.
– Сашка! Нет!
Что делать? Не выпуская из рук щенка, Соня подбежала к табло. На приборе было много кнопок и кнопочек, но девочка боялась нажать какую-либо из них. Вдруг это окажется неправильная кнопка, и машина вообще вырубится.
– Боже! Он же сейчас умрёт! – от страха голос девочки стал истерично высоким.
И тут обереги на шеях одновременно вспыхнули ярче. Соня положила пёсика на пол. Не понимая, что делает, сняла с себя свою льдинку и, не задев ни одного, тянущегося к Сашке-человеку провода, надела оберег на шею друга. Обереги опять вспыхнули. И сразу непрерывное пищание стало равномерным пиканьем, а красная прямая на табло стала зелёной и зигзагообразной. Сердце снова билось.
Бледная Соня неподвижно, как статуя, не отрываясь, смотрела на ожившее табло, пока до её ноги не дотронулось что-то мягкое. Девочка вздрогнула и заставила себя оторвать взгляд от табло. На полу сидел Сашка-пёсик, вилял хвостиком.
– Ты в порядке? – Соня аккуратно подняла его на руки. – Что это было?
Пёсик развел лапками.
– Почему ты не разговариваешь?
Сашка закатил глаза, как бы говоря: «Эх, вы, девчонки! Всегда задаёте много ненужных вопросов». Он показал лапой на свою пасть и отрицательно покачал головой.
– Да, да, я понимаю, что не можешь. Но не понимаю, почему. Дед Мороз сказал, что доставит нас домой. Но мы оказались здесь, в незнакомой больнице, в которой ты… раздвоился. И наши друзья… – она не договорила, чтобы не заплакать.
Кира, Ксюша и Надя по-прежнему лежали неподвижно, каждая под своим табло. Пёсик горько вздохнул.
– Значит, и ты не знаешь, что произошло.
Пёсик еще ниже склонил голову. Он плакал. Соня ласково обняла его, села вместе с ним на пол и тоже тихо заплакала.
Они были в этой огромной палате совсем одни. Спящие друзья – не в счёт, ведь они тоже не могли ответить ни на один вопрос. Впервые за время своего приключения дети не знали, что предпринять. Неизвестность пугала. Молчали долго. Наконец, Соня тихо-тихо спросила:
– И… что же нам делать?
– Пф-ф-ф-ф,… – похоже, ты не настолько умна, как показалось на первый взгляд, ты – тупа, как морж…
От неожиданности девочка разжала руки, пёсик скатился на пол.
– Ты? – Соня оторопело уставилась на… Эванору.
Откуда она появилась? Колдунья, чёртова! Вот чьи это проделки!
– Да, это я. Тебя что-то удивляет, мерзкая смертная? Говорю же, ты тупа, как морж. Вы думали, что вот так просто возьмёте и сбежите? Не-е-ет. Я не оставлю вас без наказания.
Эванора прошлась между кроватями со спящими друзьями. В атласной чёрной накидке она была похожа на голодного ворона, который только и ждал момента, когда жертвы перестанут дышать. Соня поёжилась.
– Вы двое, – Эванора зло ткнула указательным пальцем в сторону Сони и пёсика, – лишили меня такой могущественной силы!… Но ничего, кое-что я сумела таки достать из ледяной девчонки. Вполне хватит, чтобы наиграться с вами вдоволь. Хи-хи-хи.
– Тебе нас не одолеть!
– Ха! Кто мне помешает разделаться с тобой? А? Сонечка? У тебя уже нет оберега, верно? Можешь, конечно, снять его со своего друга, но тогда…
– Он погибнет, – перебила её Соня, глядя на спящего Сашку-человека. – А я не допущу этого.
– Мда. Храбрости у тебя, хоть отбавляй, – хмыкнула колдунья. – Ну, что ж, довольно болтовни. Настало время начать испытания!
– Испытания? – Соня думала, что ослышалась.
– Да-да! Именно!
– А что, если я их не пройду?
Ведьма подошла к девочке вплотную и заглянула в лицо с омерзительной улыбочкой:
– Останешься здесь вместе со своими кошмарами. В лучшем случае – умрёшь. Правда, КАК умрёшь – решать мне.
Эванора взмахнула руками, полы чёрной накидки взметнулись, став крыльями, нет, не вороньими, а летучей мыши. Колдунья взлетела под потолок, из её рук вырвалось чёрное облако, подплыло к спящей Кире и… втянулось в её голову.
– Что ты с ней делаешь! – заорала Соня.
– С ней – ничего.
С этими словами колдуньи облако вышло из Кириной головы и стало расти, расти, пока не приняло очертаний человека. Его фигура показалась девочке знакомой.
– Э… Это,… – она не верила собственным глазам. – … Страшила?!
Да. Облако приняло очертания Страшилы. Постепенно он перестал казаться воздушным и обрёл цвет, вес, объем. К завершению материализации Соня и Сашка уже точно знали: этот Страшила ничуть не похож на того, который был их другом. Он словно вышел из страшной хоррор-игры. Огромный, ростом почти до потолка, уродливый. На нем был потрёпанный синий кафтан, на голове – нелепая видавшая виды линялая шляпа, под которой что-то неприятно хлюпало. А лицо!… Злые красные глаза мерцали фосфорическим светом. Грубые стежки, которыми был пришит рот, усиливали ощущение жуткого оскала.
Новый Страшила посмотрел на Эванору. Та кивнула. Тогда этот НедоСтрашила, как мысленно окрестила его девочка, сделал реверанс в сторону Сони и пёсика, сняв шляпу. Соню замутило от того, что она увидела – настоящие, похожие на человеческие, мозги, разлагающиеся, позеленевшие, покрытые плесенью и червями.
– Кажется, Страшила хотел иметь мозги? – наигранно задумчиво сказала Эванора. – И они, по-моему, у него немного подпортились? Зачем снова куда-то идти и перед кем-то унижаться, когда их можно просто ВЫРВАТЬ из головы мелкой ДЕВЧОНКИ!!!
Едва она это сказала, НедоСтрашила ринулся на детей, попутно вынимая из хлюпающих как подтаявший холодец мозгов огромную иголку (и как она там поместилась?)
Соня схватила Сашу-пёсика, кинулась к двери, толкнула. Дверь на удивление легко поддалась, и Соня выбежала из палаты в тёмный больничный коридор.
***
Сердце бешено колотилось, в ушах звенело. Соня стояла на длинной, узкой чердачной лестнице, ведущей к квадратному люку в потолке, одной рукой держась за неё, другой – прижимая Сашку, и дрожала всем телом. Ни разу в своей жизни ни она, ни Сашка не видели наяву такого ужасного монстра. НедоСтрашила гонял их по всей больнице с её многочисленными тёмными, кое-где и кое-как освещёнными коридорами, нагромождением запертых дверей с табличками «Выход», «Ординаторская» или «палата №», и путаницами лестниц. Нигде никого. Люк на чердак тоже оказался заперт. Но Соне и пёсику повезло: НедоСтрашила не заметил детей, пройдя, буквально, под ними, и скрылся в тёмном коридоре этажом ниже. Можно отдышаться.
– Сашка, – еле слышно прошептала Соня, голос её дрожал, – скажи, что всё это мне снится. Пожалуйста!
Сашка отрицательно покачал головой.
– Тогда, может,… я сошла с ума?
Сашка взглянул на подругу, поднял собачьи брови и покрутил лапой у виска. Потом снова отрицательно покачал головой.
– А я вот так не думаю, – убитым голосом сказала Соня. – Мы никогда не выберемся отсюда. Всё кончено.
Девочка опустила голову, на больничную ночнушку скатилась крупная слеза, расплылась, впиталась и стала похожа на полинялую кляксу.
Нет, такого Сашка не допустит. Его всегда позитивная, умная, находчивая Сонька Маус и вдруг сдаётся? Нет, такого просто не может и не должно быть! Сашка-пёсик лихорадочно соображал, что бы такое придумать, чтобы отвлечь Соню от опасных мыслей, и вдруг его нюх уловил запах соломы! Но не той, из которой был сделан НедоСтрашила (у того солома пахла кровью), а другой, свежий, с лёгкой горчинкой, будто соломы касались человеческие руки, очень знакомый… Конечно, этот запах принадлежал их другу, настоящему Страшиле!
Сашка завертел головой, стараясь определить, откуда тянется нить запаха. И вдруг на лестничной площадке показалось белое облако. Оно выплыло из темноты и теперь приближалось к детям. Сашка оскалился и тихо зарычал. Уж не Эванорины ли это проделки? Сашка повернулся к Соне, чтобы предупредить, но девочка уже и сама всё увидела. Она растеряно взглянула на пёсика.
Деваться им было некуда, оставалось – наблюдать. Чем ближе подплывало облачко, тем яснее проявлялись внутри него очертания какого-то изображения.
– Что это? – спросила Соня.
Пёсик развёл лапками.
Вот облачко подплыло совсем близко, Соня и Сашка снова переглянулись, внутри они увидели… Страшилу! Это был их друг, с добрым милым, немного растерянным очень знакомым и родным лицом. Он улыбался.
– Страшила, миленький, это ты? – дрогнул голос у Сони.
Но ребята удивились ещё больше, когда лицо Страшилы вдруг оказалось лицом Киры. Потом снова из облака заулыбался Страшила, и снова – Кира… Соня и Сашка не издали ни звука, так были удивлены.
Потом изображение Страшилы-Киры заговорило.
– Когда ситуация вышла из-под контроля и кажется, что уже ничего не изменить, включи мозги и подумай! Палочка-выручалочка у нас в голове. Подумай и придумай!
Не успели Соня и Сашка моргнуть, как облачко исчезло. Ребята долго молчали. Потом Соня задумчиво произнесла:
– Подумать…
– Подумать… Подумать! – вдруг вскрикнула она, тут же зажала себе рукой рот.
Сашка понял, что в голове его подруги включилась лампочка. И оказался прав.
– Сашка! Я знаю, что нам делать! – тихо торжествующе произнесла она.
***
Он потерял их след. Где его жертвы? Где его новые молодые, свеженькие, умненькие мозги вместо старых и разлагающихся? Где тёплая молодая кровь? Где, где, где!? Как бы он хотел сейчас вонзить свою иглу в маленькое беззащитное тельце! Насадить и вырвать мозги, а из ненужного ему остального материала сделать для Госпожи прекрасную куколку с помощью иголочки и ниточек. Да, да, именно так он и поступит. Ведь он выше, сильнее и гораздо совершеннее этих букашек. Они, мелкие, слабые, ничего ему не сделают. Правда, щенка он не сможет тронуть, ну и ладно. Это не его проблема. Госпожа разберётся. Его главная цель – девчонка.
НедоСтрашила бесшумно скользил по коридору, зорко всматриваясь в тёмные углы, для его нарисованных глаз темноты не существовало. Прокисшие мозги лениво хлюпали и вздыхали, но даже они дёрнулись, наподдав шляпу, когда из-за поворота выкатился с громким лаем щенок. Он шмыгнул мимо ног монстра, тот взвыл от боли (это оберег обжёг его) и, ничего не соображая, кинулся вслед за щенком. Боль быстро утихла, НедоСтрашила успокоился, начал притормаживать и вдруг понял, что в его руках нет иголки. Он остановился. Чёрт с ним, со щенком, надо найти оружие. НедоСтрашила повернулся, чтобы посмотреть, не лежит ли его иголочка где-нибудь поблизости (как только он умудрился её обронить?) и остолбенел. Перед ним стояла его цель с его же оружием!
Направив на врага остриё иглы, девочка следила за каждым действием НедоСтрашилы. Позади кровавого пугала был пёсик, вооружённый оберегом, и тоже, вероятно, следил за ним. НедоСтрашила понял – окружён. Что же он будет делать без своей иголочки?
Словно угадав его мысли, девочка сказала:
– Ну? И что же ты будешь делать? – и, не дождавшись ответа, продолжала, – Видишь? Ты никто без своей иголки. Думаешь, раз ты такой большой и высокий, да ещё с оружием, то без особого труда сможешь одолеть маленьких слабеньких девочку и пёсика? Да? А вот и нет! Ошибаешься! Твои мозги давно расплавились, сразу видно. А знаешь почему? Ты ведёшь себя так, будто не знаешь, что большие и сильные не должны обижать маленьких и слабых. Кстати, а что же сейчас ты не нападаешь?
Соня, конечно, блефовала и очень рисковала, дразня монстра. Но разве у них с Сашкой был другой выход? В финале своей смелой речи, она подвинула остриё чуть-чуть ближе к НедоСтрашиле, тот попятился и даже, как-будто стал меньше ростом. Щенок сзади зарычал. Девочка приободрилась, судя по всему, пока они с Сашкой ведут правильную тактику.
– Ага! Боишься! – продолжала девочка. – А вот не надо было нападать на нас. Только полный, извиняюсь, идиот будет помогать Эваноре по своей воле.
НедоСтрашила ещё больше съёжился, а Соня вдруг отвела от него иглу и сломала её об колено.
– Ты без неё никто! – повторила она, выбрасывая обломки в сторону, и начала наступать на него. – На самом деле, ты слаб и немощен. Такому пугалу, как ты, не место не только на поле, но и даже на мелком огородике. А знаешь, где твоё настоящее место? В печи вместе с дровами!!!
И тут произошло чудо. НедоСтрашила… лопнул. На плитках коридора осталась небольшая горка пепла.
Некоторое время Соня с Сашкой стояли друг напротив друга в небольшом, но всё же шоке.
– Он… – наконец, подала голос девочка, – …он просто… сгорел!.. Без огня!…
Сашка запрыгал и залаял в честь их победы над монстром. Но радоваться было рановато.
– Ну, что, мой умненький, ты справился? – послышался слащаво-приторный голос Эваноры. Она появилась из стены между друзьями, и, увидев, что осталось от её слуги, ахнула, затрясла кулачками и зарычала в гневе.
– Ах! Вы, пройдохи! – завизжала она так, что у Сони с Сашкой уши заложило. – Какого чёрта?! Он должен был убить, а не сгореть! Гр-р-р-р-р!!!
Ведьма подлетела и в ярости пнула кучку пепла. Пепел разлетелся. Сашка пулей проскочил под её ногой, на миг запутался в длинном подоле красно-чёрного платья и оказался на руках у Сони. Оба не проронили ни звука.
– Ну? Что вы молчите? – в бешенстве крикнула им колдунья. – Почему не упиваетесь своей победой? Почему не унижаете побеждённых?
Соня с Сашкой переглянулись. Интересно, это она о себе говорит во множественном числе?
– Нам незачем, – тихо сказала Соня.
– Ах, так? – ещё больше завелась Эванора и взмахнула рукой.
Ребят окутал чёрный дым и в одно мгновение они снова оказались в палате, в которой неподвижно лежало человеческое тело Сашки, непробудным сном спали Надька, Ксюша, Кира.
– Вам незачем, значит, – сказала ведьма уже спокойнее. – Ладно-ладно, что ж, я даже рада, что вы остались живы.
Соня нахмурилась, а Сашка оскалил зубы. Оба поняли, что «радость» эта неспроста. Эванора, заметив реакцию детей, злорадно улыбнулась:
– Ладно. Не буду вас дурачить. Ничего у вас не выйдет всё равно.
– Что ты собираешься делать? – напрямую спросила Соня.
– А тебя, мышка, не учили обращаться к взрослым на Вы?
Эванора вновь говорила приторно-сладко, а Соню передёрнуло. Почему «мышка»? Случайно? Из-за маленького роста? В Сказочной стране Соню Маус и Сашу Печкина никто не называл по фамилиям, их фамилий даже не спрашивали…
Тем временем хитрая ухмылка Эваноры стала ещё противнее.
– Со Страшилой было справиться не так уж сложно, – тихим змеиным голоском прошелестела Эванора. – Он был слишком туп.
Она принялась прохаживаться по палате.
– Какая заветная мечта была у Дровосека? Кажется, иметь сердце? Да? Наверное, я повторюсь, если скажу: зачем ему куда-то идти…
Дальнейший ход событий мгновенно нарисовался в Сонькином воображении, всё понял и пёсик. Они переглянулись. «Надо делать ноги», прочитала Соня в его глазах и бросилась к двери. Конечно, она оказалась запертой. «Откроется, когда появится второй монстр», – догадалась Соня. И он появился. Из головы Ксюши. Высокий, стройный, в чёрном плаще. Из-под шляпы-воронки на плечи спускались длинные чёрные волосы. Его лицо можно было бы считать красивым, если бы не красные глаза, в которых без труда читалась жажда убивать. В руке он сжимал огромный боевой топор. Но самое ужасное было то, что скрывалось под испачканным кровью плащом с левой стороны груди. Соня не сомневалась, что там давно небьющееся, нелюбящее, мёртвое человеческое сердце.
– … когда можно с лёгкостью вырвать сердечко маленькой добренькой девочки!
Двери поддались, Соня с Сашкой-пёсиком на руках рванулась в открывшийся проход, но споткнулась об порог, упала… Именно это и спасло детей от острого лезвия топора Дровосека (или, скорее, НедоДровосека), просвистевшего в сантиметре над Сониной головой.
Топор по самую рукоять врезался в запертую дверь противоположной палаты. Соня, подхватив пёсика, помчалась в тёмный коридор. Воспользовавшись временем, которое поневоле подарило им чудовище, пока вытаскивало топор, крепко застрявший в дубовой двери, дети скрылись.
***
В этот раз их укрытием стала длинная вентиляционная труба. Она тянулась вдоль всего здания, заворачивая на все этажи. Может быть, из неё удастся попасть в какую-нибудь запертую палату? Не догадается же монстр искать детей там, куда для них проход закрыт! Тс-с-с. Идёт. Всё здание сотрясается от тяжёлых шагов гиганта.
– Влипли, – одними губами тихо сказала Соня.
Пёсик согласно кивнул. Гул шагов отдалялся, видно чудовище не догадалось, что прошло мимо своих жертв. Стало тихо.
– Знаешь, что самое ужасное? – спросила девочка, глядя куда-то в пустоту вентиляционной трубы.
И сама себе ответила:
– То, что я… я в панике. Стараюсь придумать план, но у меня ничего не выходит! Не могу даже представить себе, как мы можем одолеть железную громадину. Как, скажи, отнять у него топор? Это оружие, наверняка, не только большое, но и очень тяжёлое. Даже… Даже если нам удастся лишить монстра топора, я уверена, он не станет вести себя без оружия как трус. Напротив, он только посмеётся на тем, как я пытаюсь угрожать ему топором, который даже не смогу поднять. А потом взмахнёт своей ручищей-кулачищей и…
Сашке было стыдно. Он старше Сони на целых три года и гораздо сильнее, а вынужден находиться в этой несносной щенячьей шкуре и прятаться за юбкой девчонки. Позор! Эх, появилось бы сейчас необыкновенное облачко с лицом Страшилы или Киры, подарило бы ещё один умный совет. Сашка понимал, что эта мечта несбыточна, потому что врядли Эванора позволит какому-то облачку вторично обвести себя вокруг пальца. Ему стало так тоскливо, что он заскулил. Тьфу ты, пропасть, вот собачья натура! Сашка злился на себя и всё равно скулил, сам себе удивляясь. А Соня подвинулась к нему ближе, ласково провела рукой по гладкой чёрной шёрстке. Пёсик прижался к подруге, мимоходом размышляя, не особачился ли он окончательно?
Так они просидели в трубе довольно долго, никуда не хотелось двигаться. Сашка чувствовал, как усталость сковала тело, утяжелила веки. Он уже почти уснул, когда Соня затормошила его, сон как рукой сняло. Пёсик настороженно посмотрел на подругу. Опасность? И вдруг ему стало всё равно. Взгляд чёрных глазок-бусинок сделался ленивым и недовольным: «Мол, нам конец? Так дай хоть выспаться!» Но Соня продолжала его тормошить.
– Сашка! Смотри! – она указала в тёмный узкий тоннель трубы.
Сашка пригляделся и чуть не взвизгнул от радости. К ним двигалось белое облачко. Только в нём теперь не Страшила-Кира. А кто же? Вот облачко подлетело ближе, и ребята разглядели в нём сменяющие друг друга лица… Ксюши и Дровосека. Их Дровосека!
«Уф-ф-ф», – перевёл дух Сашка. – Ну, теперь мы точно спасены.
И тут рот Дровосека-Ксюши задвигался и Соня с Сашкой услышали:
– Если… тебе очень плохо, и душа почернела от безысходности,… то иногда самое простое тёплое объятие может помочь. Ты поймёшь, что не один…
Облачко растворилось.
Повисла могильная тишина. Сашка с Соней растеряно переглянулись.
– Ты слышал?
Сашка кивнул.
– А понял?
Сашка часто заморгал. Объятия. Какой в них смысл? Да, обнимашки – это, конечно, хорошо, он и сам не прочь был пообниматься с друзьями. Но… сейчас-то как они помогут? Не с монстром же обниматься.
– Сашка, – бодрый голос Соньки вывел его из задумчивости, – помнишь, мы с тобой проползли мимо большой вентиляционной сетки размером с форточку? Думаю, её можно выбить…
Они двинулись назад и скоро достигли цели. Как раз в этот момент и услышали топот железного гиганта.
Пёсик взглянул на подругу: что она собирается сделать? Их глаза встретились, Сашка вдруг всё понял и похолодел.
– Сиди здесь, – твёрдым не дрогнувшим голосом сказала девочка.
Не успел он что-либо сделать, как Соня выбила хрупкую пластмассовую решётку и спрыгнула на пол. Сашка похолодел ещё больше. «Дура! Куда ты!» – хотел крикнуть он, но из пасти лишь вырвался щенячий лай. Он привлёк внимание НедоДровосека.
Тот повернулся и увидел свою цель. Глаза его запылали яростью, а железные пальцы сильнее сжали рукоятку топора, так, что металл немного погнулся (может, конечно, это Соне только показалось).
Девочка заставила себя улыбнуться.
– Хей! – громко обратилась она к монстру, тот даже замер на мгновение, так удивился.
– Хей, – повторила Соня мягче, медленно приближаясь к железному громиле, – я вижу, что у тебя что-то случилось, да? И чтобы заглушить душевную боль, ты делаешь зло? Зачем?
Вместо ответа НедоДровосек взмахнул топором. Тяжёлое лезвие с грохотом врезалось в сантиметре от Сони. «Уже хорошо, – уговаривала себя девочка, – если бы хотел убить, не промахнулся бы, я – в двух шагах от него». Осколок кафеля резанул девочку по предплечью, но она даже не заметила этого. Её взгляд был направлен на кровавый след на плаще монстра. «Только обнять. Не обращать внимания на кровь и не думать о том, что под плащом», – как заклинание повторила она про себя дважды и рванулась с места.
И тут НедоДровосек, наконец, выдрал застрявший в полу топор, поднял его над головой. Налитый кровью взгляд не обещал ничего хорошего. «Теперь не промахнётся, – подумала Соня, и, оттолкнувшись от пола, прыгнула». До шеи она допрыгнуть не смогла и повила на талии монстра, крепко обхватив её руками. При этом лицо девочки оказалось как раз рядом с кровавым пятном не плаще.
– Надеюсь, от этого… тебе станет… чуть легче, – проговорила она, задыхаясь от омерзения, страха, гнилостного запаха, и стараясь не соскользнуть.
И тут случилось неожиданное. Монстр покачнулся, Соня почувствовала, что её ноги коснулись пола. Это Железный исполин опустился на колени. Соня подняла взгляд вверх и увидела, что огонь в его красных глазах потух, теперь они не страшные, а жалкие, наполненные слезами. Рядом раздался грохот, словно кусок железа ударился о кафель. Это тяжёлый топор упал на пол.
