Константин Эдуардович Амур
Небесные огни. Часть вторая

Он оставил сидящих, пройдя в одну из палаток.

– Я нашел в долине неглубокие траншеи, тянущиеся на сотни метров в разные стороны. Иногда они пересекаются под разными углами. Ширина меньше полутора метров, глубина выемки грунта до полуметра. Мелкий гравий на дне этих траншей не отличается по цвету от поверхности плато, – сообщил о проведенных изысканиях на следующий день к вечеру руководителю Копперман.

– Интересно, – проговорил глава экспедиции, выслушав доклад. – А сверху их прекрасно видно, такие четкие белые линии. Странный оптический эффект. Для кого эти геоглифы созданы, если их с земли не разобрать? Доколумбовые цивилизации в Южной Америке не умели перемещаться по воздуху.

Группа сидящих в столовой под брезентовым навесом исследователей еще поговорила об обнаруженных геоглифах и их возможном предназначении в древности.

– Магнус, может вы чего-нибудь слышали о них? – обратился к проводнику экспедиции Оппенгейм.

– В этих краях во времена инков и еще до них существовали несколько обособленных культур. Рядом с этой долиной были пару небольших поселений культуры Наска. Там обнаружены обожженные керамические сосуды, захоронения сидячих мумий. Ничего экстраординарного, что указывало бы на передовые технологии и высокий уровень развития, – ответил отдыхавший на одной из скамеек Хольгер.

Через несколько дней, когда команда Виктора Оппенгейма закончила съемку с воздуха плато Наска и проявила в походной фотолаборатории полученные снимки, то из них она сумела воссоздать схему расположения обнаруженных загадочных изображений в долине. Ее уменьшенный вариант, предварительно опоив своих коллег снотворным, в одну из ночей тщательно скопировал на припасенную кальку Магнус Хольгер, зашив под подкладку своей ветровой куртки.

* * *

Германия

Берлин-Далем

штаб-квартира «Аненэрбе»

январь 1938 года

– Для чего вам понадобилась карта расположения этих геоглифов в долине Наска? – спросил доктора археологии Герберта Янкуна рейхсфюрер, наблюдая как сотрудники института вставляют ее изображение на прозрачном пластике в проекционный аппарат.

– А мы ее наложим на общий план расположения комплекса пирамид на плато Гиза в Египте и посмотрим, где могут находиться тайники с наследием атлантов, – уверенно ответил штурмбаннфюрер Янкун. – Эти знаки-наложения точно укажут нам на хранилища, мой фюрер.

– Откуда такая уверенность? – скептически заметил Гиммлер.

– Я занимаюсь этими пирамидами с начала 30-х годов, бывал там на раскопках еще будучи стипендиатом Германского археологического института в 1932-1933 годах, – сообщил ученый. – Чутье мне подсказывает, да есть и косвенные указания на это, попавшиеся мне случайно при изучении орнаментов некоторых древних захоронений в этой стране.

Прибывший в штаб-квартиру «Аненэрбе» глава СС вместе с почтительно встретившим его директором этого научно-исследовательского института штандартенфюрером Вальтером Вюстом внимательно наблюдали за манипуляциями штурмбаннфюрера Янкуна, колдовавшего над проектором в конференц-зале с зашторенными окнами и притушенным светом. На одной из его стен был укреплен общий план расположения больших и малых пирамид в погребальном комплексе недалеко от Каира. Напротив работал проекционный аппарат, направляя свой луч на стену.

– Мне кажется, упоминания атлантов в наших изысканиях будет неразумно, – осторожно заметил профессор Вюст, тщательно подбирая слова. – Идея происхождения ариев от них стоила своего поста моему предшественнику Герману Вирту, Гитлер ее категорически не принял.

– А кто говорит об этом? – сухо возразил археолог и добавил. – Я лишь упоминаю о тайниках с наследием атлантической цивилизации, спрятанных рядом или внутри пирамид Гизы. Не фараоны же их построили! Откуда бы у древних египтян четыре тысячи лет назад были такие технологии, чтобы так плотно подгонять блоки друг к другу, если и современная техника не в состоянии это сделать. И как они, черт возьми, поднимали эти блоки друг на друга? Если по насыпи, то обязательно остались бы хоть какие-то конструкционные элементы подобных проводимых работ. А вот атлантам это было по плечу и надо отдавать себе отчет, что за знания могут находиться в этих сокрытых до поры до времени их хранилищах.

Директор «Аненэрбе» молча перевел взгляд на рейхсфюрера, который ему кивнул.

– Но как нам правильно соотнести размерности обоих схем? – задался вопросом вслух профессор Вюст.

– Мы будем опытным путем их подбирать, изменяя масштаб налагаемых геоглифов Наска, – предложил Герберт Янкун. – Может быть, что-то привлечет наше внимание.

Начали с максимального уменьшения изображений долины Наска, которые компактно разместились в центре плана расположения египетских пирамид. С увеличением размера фигуры животных, спирали и линии стали расходиться по плану в стороны, распределяясь по ее поверхности.

– Один момент, остановитесь! – прервав манипуляции штурмбанфюрера, воскликнул психолог Петер Хейнеманн, присутствовавший в конференц-зале. – Посмотрите сюда!

Он указал остальным на нижний левый угол плана, где в один небольшой объект в Гизе упирался знак стрелы, наложенный на схему Наска.

– Что это за строение? – обратился к помогавшему ему антропологу Вальтеру Клюге Янкун.

– Один из колодцев, – сверившись со списком нумерантов, ответил доктору тот.

Нашли и еще пару интересных знаков, могущих указывать на входы в хранилища атлантов.

– Когда собираетесь выехать в Египет? – спросил штурмбаннфюрера Генрих Гиммлер.

– Немедленно, – ответил Янкун. – В Каире имеется большая итальянская община. Она может быть полезна нам, ведь пирамиды расположены недалеко от города.

– Еще чего! – недовольно сказал глава СС. – У Муссолини хватает своих археологов, пусть озаботится собственными изысканиями. Не будим делиться с ним нашими тайнами.

– К тому же итальянцы чрезмерно болтливы. Через полчаса после вашего появления весь Каир будет знать о цели прибытия, – улыбнувшись, поддержал рейхсфюрера директор «Аненэрбе».

– Я бы хотел, чтобы группу возглавили вы, – обратился к Герберту Янкуну Гиммлер. – Вы опытный специалист в своем деле, много работали на раскопках. Резидент гестапо в египетской столице будет в курсе вашей поездки, можете всецело рассчитывать на него и его людей.

* * *

Южная Франция

графство Фуа

окрестности пещеры Мас-д’Азиль

ноябрь 1326 года

Дальше проселочная дорога пошла вдоль реки Ариз, на берегах которой рос густой кустарник. Пес Лука весело бежал рядом с путниками, рыская по кустам и догоняя всадников. Ближе к горам пиренейского массива Планторель ее русло стало более извилистым. Проселок превратился в тропу, повозка Фридриха едва умещалась на ней.

В проехавшем недавно городке компанией Пьера Дельмонта последний закупил большое количество свежих овощей, зерна и мяса.

– Зачем так много? – спросил рыцаря-тамплиера Герметик, смотря на заваленную доверху повозку Фридриха. – Нам не съесть столько, пропадет.

– Заедем навестить богомольцев, прячущихся от папских милостей, – ответил Дельмонт, пустив своего коня шагом рядом со скакуном Гая.

Они находились уже в предгорьях. Русло реки впереди уходило прямо в зев огромного грота кручи, нависшей каменным карнизом над неторопливо текущей водой.

– Как красиво, – произнес Герметик, остановив своего коня рядом с тамплиером.

Сзади подъехал помощник рыцаря Андрэ на гнедом жеребце и Фридрих, управляя повозкой.

– Тут всегда кто-нибудь прячется от непомерных поборов господ, алчущих баронов, пауками сидящих за высокими стенами своих замков и разоряющих набегами простых крестьян, – пояснил Пьер. – Да мы встречались как-то с их людьми. Скрываются от святых отцов из монастырей, делающих подневольных работников голыми и вечно голодными.

Из-за зарослей кустарника на берегу реки вышли четверо простолюдинов, с рогатинами и цепом¹⁹.

– Приветствуем тебя, Дельмонт, – узнав рыцаря, поздоровались с ним дозорные. – Мир вам, добрые люди, проезжайте с Богом.

– Эта пещера называется Мас-д’Азиль, – сказал тамплиер, понукая коня.

Они ехали внутри нее, по ширине которой свободно бы прошел табун лошадей. Грот поворачивал влево. Река так и текла по центру, а по бокам у стен стали попадаться группы людей у костерков или так просто, привалившись на разложенные кошмы и овчинные шкуры.

– Пещера тянется на семь арпанов²⁰, выходя с другой стороны горы, а в ее центре есть большая зала, где обычно проходят собрания и молебны, – стал рассказывать Дельмонт.

– Эти места, графство Фуа и весь Лангедок²¹, издавна считаются областями проживания катаров. Это религиозное течение, основанное на христианстве, со временем отошло от него. Катары живут аскетами, без семьи, считая, что только на том свете обретут, наконец, покой. Они объявлены Ватиканом еретиками, как и мы, храмовники-тамплиеры. Поэтому эти две общины помогают друг другу.

Подъехав к туннелю, ведущему от главного в глубину горы от реки, где было особенно много народа, Пьер Дельмонт и его помощник Андрэ под радостные крики простолюдинов залезли на повозку Фридриха и стали раздавать окруживших их людям продукты.

Вечером, подуставшие за дневной переход, рыцарь со своими путниками поужинали у одного из костров. Крестьянские дети, подойдя поближе к гостям, стали играть с псом Герметика, который добродушно позволял себя гладить.

– Почему папа и король Франции преследуют орден тамплиеров? – спросил Дельмонта Гай под влиянием момента, сидя рядом с ним.

– Да уж конечно не за те прегрешения и вероотступничество, в коих нас обвиняют! – в сердцах воскликнул Пьер. – Все из-за денег! Папа Климент V и французский монарх Филипп Красивый взяли в долг у нашего братства большие суммы и решили их не отдавать, а возвести напраслину на нас. За двести лет существования ордена Храма тамплиеры сумели накопить огромные денежные средства, с большой выгодой вложив их в недвижимость и пустив в оборот. Мы обладали немалым имуществом и землями. Вот на это и положили глаз эти прохвосты, решив таким бесчестным путем поправить свое плачевное финансовое положение, промотав вклады прихожан и всю казну.

– Может быть, существовали какие-нибудь расписки о полученных ими в долг деньгах и их можно предъявить в качестве доказательства злонамеренных действий короля и папы? – предположил естествоиспытатель, глянув на рыцаря.

Лицо того озаряли сполохи костра, в который он задумавшись неотрывно смотрел.

– Не думаю, что подобные долговые записки давались. Это были бы кандалы для этих упырей, – наконец произнес Дельмонт и усмехнувшись, мрачно пошутил. – По крайней мере, на костре у де Моле о них не спрашивали.

– На костре? – переспросил Герметик.

– Великого магистра ордена Жака де Моле и генерального визитатора Гуго де Пейро, а также их ближайших сподвижников восемнадцатого дня месяца марта 1314 года от Рождества Христова при большом стечении народа сожгли на костре в Париже, требуя выдать местонахождение наших спрятанных сокровищ и отказаться от ереси, – продолжил рыцарь ордена Храма. – Не получили ни того, ни другого. И сами король и папа после казни наших протянули недолго, скоропостижно скончавшись в том же году после проклятия Великого магистра.

– Я слышал, недалеко отсюда есть замок Монсегюр – очень почитаемая реликвия катаров, – заметил Гай. – Можно было бы съездить туда.

– Папа римский не оставил камня на камне от замка, приказав сровнять его стены до скального фундамента, – ответил Дельмонт и покачал головой. – Нельзя нам там появляться. У развалин замка может быть засада на скрывающихся катаров и тамплиеров, так сказывали братья. Схватят и сразу потащат в Святой отдел расследований еретической греховности с пристрастием допрос чинить.

Утром, переночевав в пещере Мас-д’Азиль, компания Пьера Дельмонта отправилась далее.

* * *

Россия

Санкт-Петербург

Петроградская сторона

кафе «Снежинка»

октябрь 1996 года

– Как жизнь, Витя? – спросил Шелеста Паша-Фауст, в миру́ Павел Николаевич Петров, подойдя незаметно сбоку к столу, за которым сидел Шелест. – Что-то какой-то грустный вид у тебя?

Виктор рассказал своему давнему приятелю о посещении загородного дома российской военной разведки в Сестрорецке и о произошедшем там разговоре.

– Так я и думал, – помолчав произнес Павел, внимательно выслушав собеседника. – Вряд ли они много знают о твоих и моих делах. А скорее всего, вообще ничего конкретного им не известно, потому и ходили вокруг тебя да около во время беседы. Если бы было иначе, тон беседы задавали бы они, уж ты поверь мне.

В кафе, как всегда, было оживленно, но не шумно.

– А у тебя как дела? – поинтересовался у собеседника Шелест, заказав для обоих пива.

– С поиском подходов под землей к «золотому поезду» на год пришлось завязать. В тех местах опять всплеск интереса к нему. Так было уже несколько раз после конца Второй мировой войны и присоединения Нижней Силезии к Польше. Объявились двое поляков, которые утверждают, что нашли состав. В другом месте, не там, где его обнаружили мы. Наверное, опять очередные аферисты или желающие прославиться через новостные каналы телевидения и со страниц прессы, – стал раздраженно рассказывать Паша-Фауст. – Теперь туда не сунешься со снаряжением, полно полиции на всех углах. И будут долго пасти в округе черных археологов, чтобы действительно вдруг ничего не выкопали и не унесли мимо государственной казны. Поэтому на год возьмем перерыв, а то если прихватят в раскопе, то каждый день будешь ходить по следователям, как на работу. Могут и вообще закрыть для острастки другим, чтобы неповадно было.

– Может это совсем другой «золотой поезд»? Ты же говорил мне, что их могло быть несколько, – попытался успокоить Петрова Виктор.

– Да бред это все. В этом деле без профессионализма никуда. А таких поисковых команд по поезду только две – наша и конкуренты пана Пыркоша. Все остальные не в счет, – продолжил Фауст. – Без мозгов, современного дорогостоящего снаряжения, умения работать в архивах и правильно анализировать добытый материал ничего не получится. Времена Шлимана²² давно ушли в прошлое и на одном энтузиазме далеко не уедешь. Все, что можно найти по-быстрому, давно раскопано.

Они отвлеклись на пиво, опорожнив по большой кружке.

– Ян Ковач, предводитель нашей группы искателей, большой книгочей и любитель покопаться в архивах, случайно обнаружил в библиотеке одного монастыря в Клодзко²³ записи средневекового хрониста, в которых упоминается об одном естествоиспытателе и алхимике XIV века, жившем в пещере Большой Совиной горы. В записях говориться о том, что этот гениальный ученый своего времени лечил больных людей плесенью и грибами. Ты представляешь, опередив в этом Александра Флеминга, открывшего пенициллин в 1928 году, на шесть веков! – поделился новостью Петров. – Звали его Гай Герметик, его символом была сова. Помнишь, я тебе рассказывал, что мы обнаружили в подземельях «Гиганта» в Большой Совиной горе пещеру-лабораторию неизвестного алхимика, где на стене находился большой барельеф совы, под которым росла светящаяся колония грибов. А еще он изучал шаровые молнии, пытаясь их воспроизводить.

– Совсем забыл! – воскликнул Шелест, хлопнув себя по лбу. – С таким образом жизни все вылетело из головы! Вчера мне позвонил человек, представившимся Конрадом Альтманном, профессором геологии из города Бреслау!

Паша-Фауст дико поглядел на Виктора.

– Он говорил по-немецки как самый настоящий немец, – неуверенно продолжил Шелест.

– А вдруг это следующий ход тех, с виллы в Сестрорецке? – напрягся Петров. – Они с тобой и на языке эфе запросто могут потолковать, подослав пигмея, у них всяких спецов навалом!

Воцарилось молчание.

– Вот что, пригласи-ка ты этого господина на беседу, поговори с ним, разузнай, что ему надо. Зачем нам впустую гадать? Потом можно будет позвать его в другое место на предметный разговор, если всплывет что-то интересное, – подумав, подытожил Фауст.

* * *

Северная Африка

Египет

комплекс пирамид на плато Гиза

февраль 1938 года

– Зачем вам этот колодец?! – с удивлением спросил немцев Абу-Фарах. – Он высох еще при Хеопсе!

– Давай, пошевеливайся, нам надо еще до него дотащить наше снаряжение! – поторопил араба-проводника Герберт Янкун. – Пошли!

Команда из двенадцати человек, одетые как кочевники-бедуины в свободные до пят рубахи без ворота с широкими рукавами – галабеи с платками-куфиями и тюрбанами на головах, наблюдавшая из-за груды разбитых блоков известняка за подходами к одиноко расположенному невзрачному колодцу, бросилась бегом к нему, таща на себе хурджуны с водой, бухты крепкой веревки, балку с блоком и оружие.

– Он глубокий, дна не видно, – пояснил заглянувшему в бездонную дыру штурмбаннфюреру Абу-Фарах, когда группа достигла искомого.

Разговор велся по-французски, который понимали все присутствующие.

Сплюнув попавший в рот от пустынного ветра вездесущий песок, Янкун оглянулся.

День давно перевалил за половину. Небо было безоблачно, до настоящей жары отделяло три месяца. Вокруг не души, только пирамиды возвышались невдалеке, да какая-то одичавшая собачонка вяло тявкала за ближайшей от них грудой разбитых блоков известняка, откуда они только что пришли.

– Кто-нибудь остался на охране транспорта? – спросил своих подчиненных глава команды, кивнув в сторону оставленных верблюдов и грузовика.

– Там Кунце и Ульрих, – ответил один из сотрудников каирской резидентуры.

Чтобы не привлекать внимания властей и расквартированных в Египте по обоюдному согласию британских войск группа добиралась сюда из Каира двумя частями – верхом и на автотранспорте со снаряжением, соединившись вместе уже около пирамид. По прибытии в египетскую столицу Герберт Янкун со своими сотрудниками сразу связался с местным резидентом гестапо, снабдившим его людьми и всем необходимым. Не теряя времени штурмбаннфюрер на следующий же день отправился с ними к древнему погребальному комплексу.

– Устанавливаем блок и спускаем вниз человека! – распорядился Янкун.

На верх колодца положили принесенную с собой балку с диском, пропустив через него веревку и крепко обвязав ею Абу-Фараха, являвшегося профессиональным расхитителем гробниц.

– После трех метров от поверхности будешь планомерно простукивать плиты колодца при спуске! – напутствовал его доктор археологии, когда того опустили в темный зев, уходящий вниз.

Часть членов команды заняли оборону, рассредоточившись с оружием вокруг, остальные собрались у колодца, напряженно прислушиваясь к приглушенным крикам спускавшегося араба.

– Здесь за плитой пустота! – проорал тот лишь спустя час напряженных поисков с глубины десяти метров.

– Сможешь сам сдвинуть плиту?! – крикнул ему старший группы.

– Она поддалась и ушла внутрь! – донеслось из колодца. – Попытаюсь проникнуть туда!

Еще час прошел в томительном ожидании, прежде чем Абу-Фараха наконец подняли наверх.

– Там ход идет метров сто к каменной плите, – стал рассказывать расхититель гробниц, жадно припав к протянутой ему фляге с теплой водой.

– Что за плита? Как она выглядит? – спросил у него Герберт Янкун.

– Полностью закрывает проход. Покрыта символами, но они не времен фараонов, – отдуваясь от выпитого ответил араб. – Я тех много повидал за свою жизнь.

Его лицо, задубевшее от солнца и ветра пустыни, сразу покрыли бисеринки выступившего пота. На нем взмокла рубаха.

– Как выглядят эти символы? – поинтересовался у Абу-Фараха Вальтер Клюге, как и Петер Хейнеманн принимавший участие в этой экспедиции «Аненэрбе».

– Спирали, стрелы, изображения птиц, животных и пауков…, – стал перечислять расхититель гробниц и добавил. – В плите есть пару небольших отверстий на уровне груди, в ходе можно свободно стоять, высота до свода позволяет. Я пытался посветить в отверстия фонарем, чтобы что-то разглядеть за плитой. Но ничего не видно, темнота.

Он испуганно поглядел на обступивших его людей, продолжая.

– Рядом с плитой летают какие-то светящиеся шары величиной с апельсин. Страшно мне стало, долго там не задерживался. Смертью запахло, сам не знаю почему, почувствовал это, – закончил он.

Наступило молчание, Янкун и его сотрудники призадумались над услышанным.

– Надо попробовать понажимать на символы стрелы или погреть их горящей свечой, – вдруг предложил Хейнеманн, не вмешивавшийся в разговор до этого.

– С чего вы решили? – обернувшись к нему, произнес штурмбаннфюрер.

– Мне трудно это объяснить, – пояснил психолог. – По аналогии. На тайник указывает стрела при наложении на общий план расположения погребального комплекса в Гизе. И тут на плите присутствуют тоже стрелы, которых нет в древних символах фараонов.

Глава экспедиции еще помолчал, раздумывая как действовать дальше.

– Возмешь Рашида, чтобы не было так страшно одному, и поступите так, как предложил мой человек, – принял решение штурмбаннфюрер, указав арабу на Хейнеманна. – Нечего в ход всем лезть, только мешать друг другу будем. Если сумеешь отодвинуть плиту, то тогда мы и спустимся.

Он внимательно глянул на сотрудников «Аненэрбе», ничего им не сказав.

– Не хочу туда спускаться! – заартачился Абу-Фарах, терзаемый дурными предчувствиями. – Плохо закончиться для меня эта вылазка!

– Перестань, не ерунди. Я хорошо заплачу, – стал уговаривать проводника Янкун, достав из-под рубахи большую пачку денег.

– Зачем они мертвому?! – воскликнул совсем потерявший голову араб. – Отпусти ты меня во имя Аллаха!

Глава группы нехорошо улыбнулся и извлек из-за пояса «парабеллум», взведя его.

Абу-Фарах и Рашид, глядя на направленное на них оружие, попятились к колодцу, безропотно дав обвязать себя веревкой. Так же молча их по очереди и спустили в темный зев.

Час от расхитителей гробниц не было никаких вестей. Стоявшие у колодца Янкун, Клюге и Хейнеманн извелись в ожидании.

– Что там может в хранилище быть? – задался вслух вопросом Вальтер Клюге.

– Да может там и нет ничего за плитой, продолжение хода или запутанный лабиринт тоннелей, в котором нам еще неделю придется плутать! – в сердцах оборвал его штурмбаннфюрер.

– А если там артефакты вроде Ковчега Завета?! – не успокаивался Клюге.

– И ты веришь в эти сказки?! – возразил ему Хейнеманн. – Если он и существует, то и выглядит то как современный генератор. Хотя древние халдеи вполне могли засунуть его в какой-нибудь красиво раскрашенный ящик!

Он нервно захохотал, хлопнув себя по ляжкам.

За время ожидания стало смеркаться. Опустившееся к горизонту солнце окрасило в багрово-красный цвет пустыню и вершины невдалеке возвышавшихся пирамид.

Внезапно из колодца донеслись леденящие душу крики, потом последовал продолжительный дикий вой. Три сотрудника «Аненэрбе» свесились в колодец, подсвечивая себе фонарями и пытаясь хоть что-нибудь там разглядеть.

Из бокового хода ствола колодца кошкой выпрыгнул Абу-Фарах, на лету умудрившись намертво вцепиться в висящую сверху веревку, по инерции всем телом ударившись о противоположную стенку.

– Поднимайте меня! – заорал он.

Лучи фонарей осветили его перекошенное от ужаса лицо.

– Что там могло произойти?! – спросил своих коллег Вальтер Клюге.

– Откуда мы знаем?! – отмахнулся от него Янкун. – Лучше помоги его вытащить!

– После вскрытия гробницы фараона Тутанхамона англичанами Картером и Карнарвоном более двадцати человек, принимавшие в этом участие, умерли странной смертью, – напомнил компаньонам Клюге, вместе с ними таща веревку от колодца.

Совместными усилиями они подняли араба на поверхность.

Перевалившись через край колодца Абу-Фарах упал на песок, хрипя от напряжения. Его рубаха превратилась в обугленные, дымящиеся лохмотья, через дыры которой проглядывало сильно обожженное тело.

– Что там произошло?! – подступил к распростертому и судорожно хватавшему раскрытым ртом воздух проводнику Герберт Янкун.

– Мы стали нажимать на плите символы стрел, а потом нагревать их пламенем свечи, как объяснил твой человек, – шевеля потрескавшимися губами, через боль ответил тот. – Другого выхода у нас не было, иначе бы вы нас пристрелили.

Его обезображенное ожогами лицо уставилось в звездное небо.

– Потом символы стрел стали светиться, а летавшие рядом странные шары юркнули в отверстия плиты, – тихо продолжил араб. – Неожиданно из них в ход стал изливаться светящийся желтый туман. Рашид не успел отскочить и попал под него. Он сгорел у меня на глазах, более жуткого предсмертного крика я не слышал в своей жизни. Меня туман достал уже на выходе….

Абу-Фарах замолк на полуслове, его глаза остекленели, уставившись куда-то мимо нагнувшегося к нему штурмбаннфюрера.

– Отошел, – приглядевшись к лицу проводника сказал Хейнеманн и глянул на Янкуна.

– Что ты так на меня смотришь?! – нервно произнес глава группы. – Вас, что ли, надо было посылать на верную смерть?! Строители древних хранилищ умели позаботиться о защите от воров!

– Глядите, – почему-то шепотом сообщил Клюге, показывая на колодец.

Из его глубины в окружающую темноту явственно исходило все усиливающееся свечение.

Немцы разом отбежали на безопасное расстояние.

Из колодца тут же повалил желтый дым, а затем стал вытекать густой светящийся туман такого же цвета, растекаясь по песку.

За ближайшей от них грудой разбитых блоков известняка, где находились верблюды и грузовик, длинными очередями гулко забил пулемет. Эхо от его выстрелов разнеслось по округе, от неожиданности заставив присесть ученых «Аненэрбе». Со стороны постов сотрудников каирской резидентуры также послышались сухие выстрелы автоматического оружия.

Одежда на теле расхитителя пирамид вспыхнула от добравшегося до него светящегося тумана, бросая блики на застывших исследователей.

– Господин доктор, сюда пытаются пробиться неизвестные! Слышна английская речь! – окликнул Янкуна один из подбежавших от охранных постов, увидевший останки араба и догорающую балку с блоком на колодце, спросив. – Что здесь произошло?!

– С этим потом, не приближайтесь к колодцу, это опасно! – оборвал его штурмбаннфюрер и скомандовал. – Всем к грузовику, попытаемся пробиться!

Сотрудники резидентуры и «Аненэрбе» бросились за ближайшую от них груду разбитых блоков известняка, где находился их транспорт.

– Вроде отогнали, – доложил главе группы старший от гестаповцев обершарфюрер Кунце и показал рукой. – Вон там несколько валяются, подстрелил, когда они пошли на приступ.

Он загружал в кузов тентованного грузовика MG-34, его напарник подал туда же пару коробов с пулеметными лентами.

Набившись в грузовик и бросив ездовых верблюдов, немцы поехали в сторону Каира. На выезде от пирамид их обстреляли, но огонь был неприцельный и никто не пострадал.

– За нами погоня! – стараясь перекричать рев мотора, сообщил один из гестаповцев, указав остальным на быстро приближающиеся сзади на темной дороге огни фар двух легковых автомобилей.

Из переднего стали стрелять по грузовику, наверно надеясь попасть в покрышки колес.

Кунце невозмутимо положил на задний борт грузовой машины ствол пулемета и выпустил длинную очередь по преследователям. Легковушки как ветром сдуло с пыльного проселка, они сразу же опрокинулись в кювет.

Проплутав несколько часов по объездному шоссе, немцы въехали в египетскую столицу в качестве меры безопасности с другой стороны. А через пару дней сотрудники «Аненэрбе» под видом коммерсантов улетели пассажирским самолетом в Европу.

Клюге и Хейнеманна срочно вызвали в Берлин. Они должны были отправляться в Индию и Тибет на агентурное обеспечение этнографической экспедиции Эрнста Шефера. Герберт Янкун больше не смог вернуться к предполагаемому тайнику около пирамид. Скоро началась Вторая мировая война и экспедиционный корпус генерала Роммеля в Северной Африке так и не сумел дойти до окраин Каира, остановленный англичанами у Александрии.

* * *

Северное море

десантная группа кригсмарине контр-адмирала Кумметца

борт тяжелого крейсера «Блюхер»

апрель 1940 года

Пятая десантная группа кригсмарине в составе тяжелых крейсеров «Блюхер» и «Лютцов», легкого крейсера «Эмден», миноносца и нескольких тральщиков вышла из германской военно-морской базы Свинемюнде курсом на северо-запад через Датские проливы и далее на северо-восток вокруг Скандинавии. Целью похода был захват Осло силами десанта немецких войск в рамках оккупации Норвегии, получившее кодовое название операция «Везерюбунг»²⁴. Командующий эскадрой контр-адмирал Кумметц разместился со своим штабом на борту тяжелого крейсера «Блюхер», которым командовал капитан цур зее Генрих Фольдаг, недовольный уготовленной ролью своего корабля. И это было немудрено. Со времени принятия на вооружение этого боевого корабля его экипаж так и не успел пройти полностью все необходимые тренировки. На верхней палубе и во внутренних помещениях крейсера стояли ящики с боеприпасами приданных сил десанта, занимая все свободное пространство. На корабле, кроме многочисленной команды и 800 солдат из числа 324-го пехотного полка 163-й дивизии вермахта, пребывал военный персонал штабов и вспомогательных служб. Все это не повышало боеспособность и выживаемость «Блюхера» в случае боевых действий.

– Зачем мы отправились на этом крейсере? – в очередной раз ворчал антрополог Вальтер Клюге, когда он с психологом Петером Хейнеманном после принятия пищи в одной из кают-компаний для младших офицеров организованно выходили подышать свежим воздухом на корму корабля. – Плавучая тюрьма, все время находимся в кубрике взаперти!

– Это крейсер, а не прогулочная яхта, – пошутил по этому поводу невозмутимый коллега. – А как иначе мы попадем в Норвегию? Все места в транспортных самолетах люфтваффе заняты военными. Пассажирские рейсы тоже выполняются в интересах вермахта. Прикажешь через Швецию или Финляндию с пересадками? А так, за счет Рейха прямым маршрутом доставят прямо до ихней столицы.

Рядом на корме весело переговаривалась и строила незатейливые планы на будущее, курила и обменивалась мнениями толпа солдат и нижних чинов. В центре, перед башней главного калибра, стояло несколько пустых бочек из-под топлива, приспособленных в качестве импровизированных пепельниц.

Руководство «Аненэрбе», отправив своих сотрудников Хейнеманна и Клюге в Норвегию, уделяло большое значение исследованию культовых и обрядовых практик, ритуалов народов Скандинавии. Одними из них являлись древние капища, по которым специализировались эти ученые.

Уже на третий день плавания походный ордер десантной группы подвергся атаке английских подводных лодок, но крейсера и корабли боевого охранения вовремя сумели совершить уклонение.

– Вот и смерть наша прошла за бортом, – сказал кто-то из моряков, проводив взглядом торпедный след, прошедший недалеко от «Блюхера».

– Не дай Бог появятся их бомбардировщики, – мрачно заметил другой моряк.

– Парни Геринга не дадут нас в обиду! – с пафосом ответил штабной офицер вермахта, уверенно поглядевший на куривших у бочек.